Текст книги "Вспомни меня… или Фотография из прошлого"

Автор книги: Галина Одинцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Галина Одинцова
Вспомни меня… или Фотография из прошлого

Вспомни меня…

Приходит время, когда вольно или невольно мы оглядываемся назад. Туда, где прошло наше детство, юность, где расцветала первая любовь…

И происходит переоценка ценностей. То, что казалось непоколебимо святым и настоящим, вдруг, начинает поворачиваться совсем другой стороной. Из ниоткуда проявляются детали, которые внезапно заставляют нас задуматься: а всё ли было так непорочно гладко и безмятежно? И вот, потянув за ниточку, клубок, туго смотанный из неожиданных фактов, сюжетов, слов, начинает разматываться с такой скоростью, что не успеваешь удивляться и задавать один вопрос: за что?

Глава1.

Рано утром позвонили в дверь. Полина Егоровна не удивилась, частенько кто-то забегал то за солью, то за другой какой помощью, поэтому поспешила открыть незваным гостям. На пороге стояла соседка с третьего этажа. Она была взволнована, глаза полные слёз смотрели на неё с мольбой.

– Что случилось, Настенька?

– Папа болеет. Позвонил, попросил приехать. Что-то там у него случилось опять. А мне сына не с кем оставить. Приболел тоже. Посидите с Димкой? Вы же знаете, он мальчик спокойный, покладистый.  Пока ещё спит…

– Конечно, конечно! Сейчас поднимусь к тебе, девонька. Иди, собирайся.

Через несколько минут Полина Егоровна  тихо вошла в квартиру. Настя уже была готова уйти. Она наспех показала соседке – чем кормить малыша, где лежат игрушки, книжки. Полина кивала головой, убеждая Настю, что всё будет хорошо.

– Настенька, я педагог! Я больше тридцати лет работала с детьми! Не волнуйтесь, спокойно поезжайте к отцу, помогите ему. А мы уж тут сделаем всё, как надо. И покушаем, и погуляем!

Настя вернулась после обеда.  Она была обеспокоена здоровьем отца. Требовалась ежедневная помощь, пока папа поправится.  И уговорила Полину Егоровну присмотреть эти дни за мальчиком. Ребёнок был долгожданным и поздним. Часто болел. Поэтому в садик его не водили, оберегали, лелеяли.  Полина Егоровна понимала, что это значит – поздний ребёнок. У неё дочка тоже родилась поздно, когда ей самой  уже было за тридцать. Полина обрадовалась, что так складывалось. Появилась приятная работа.  Она с удовольствием нянчилась с Димкой, гуляла с ним, читала книжки, укладывала спать. Димка был замечательным парнем! Быстро привык к Полине, с удовольствием оставался с ней, любил слушать сказки, заниматься математикой.

Незаметной чередой летели дни. Полина Егоровна так привыкла к малышу, что уже с грустью думала о том дне, когда не нужно будет сюда приходить.

Однажды  малыш открыл шкаф и достал коробку  с фотографиями. Коробка была  тяжёлой, и  Полина Егоровна поспешила на помощь мальчику. Малыш уселся на диван и начал  перебирать фотографии, показывая их по одной своей няне.

– Тётя, дядя… – комментировал мальчик.  Полина цокала языком, поддакивая мальчику: какие все красивые, хорошие, кивала головой, не особенно вглядываясь в лица на фотографиях.

Наступало время обеда и Полина пошла в кухню, чтобы разогреть еду для Димки.

– Димка, ты пока смотри фотографии, а я супчик разогрею. Будем кушать?

– Да-а-а! Хочу кушать! Хочу кушать…

Полина обняла мальчика, крепко прижала к себе, поцеловала в обе щёчки и понеслась на кухню. Вернувшись, забрала у мальчика коробку, подняла с пола упавшие фотографии. И, вдруг…

Глава 2

Сентябрь заканчивался, а осень всё не наступала. Как будто загуляла где-то и забыла о своих обязанностях: поливать мир дождями, подгонять дерзкими ветрами,  срывающими листья с деревьев, пугать спешащих по делам людей утренними заморозками.  Осенние дни шли размеренно, спокойно.  Солнечные лучи пронизывали  ещё густые кроны деревьев, радуя своим теплом и лаской город.   Радуя и старушек на скамейке у подъезда.  Стайку старушек-болтушек и старушками – то разве назовёшь? Легкие на подъём, острые на язык, знающие все новости и бурно дискутирующие на злободневные темы. А что им ещё делать? Дамочки они  одинокие, безмужние, свободные. Их дети давно живут отдельно, посещают своих родителей: кого чаще, кого реже, а кого и никогда…

Полина Егоровна год, как переехала в этот дом. Но уже успела стать полноправным членом «приподъездной»  компании. Дочь с зятем, как только мама вышла на пенсию,  разменяли её трёхкомнатную квартиру.  Матери выделили однокомнатную и себе нашли неплохую «двушку». Удачно всё получилось. Квартирка Полине понравилась – окна во двор, всё на виду, этаж самый подходящий – второй. Ремонт сделали замечательный. Вот так и стала Полина Егоровна жить самостоятельно. Без детей. Без работы, которую очень любила. Но проблемы с сердцем не давали работать полноценно. Так, как она любила, отдавая всю себя своему делу. Учитель математики с тридцатилетним стажем – работа не из лёгких, требующая постоянного напряжения и общения с детьми. А дети современные такие, что не всегда хватает терпения и нервов. Вот и решили на семейном совете дети и внук дать маме отдых. Не только от школы, но и от неугомонной семьи.

– Мамочка, хватит, хватит уже работать, тебе пятьдесят пять, пора отдохнуть!

– Бабуля, – вторил родителям пятилетний внук, – соглашайся, отдохнёшь без шума и нашего гвалта! А мы будем в гости к тебе ездить!

– Папа был бы рад, что мы думаем не о себе, а о тебе, соглашайся, мама!

И Полина Егоровна поддалась уговорам. Действительно, сколько можно жить для других? Пора подумать и о себе!

– Гвалта! Ах, ты мой умничек! Как же я без вас привыкать буду? Я ж с ума сойду без этой суеты!

Первое время она скучала. Ездила к дочке, чтобы чем-то помочь. Посидеть с внуком. Но дочь была недовольна, ей хотелось самой хозяйничать в своём доме. Внук ходил в садик, поэтому в бабушке не нуждался. А по выходным с сыном хотелось возиться родителям. Полина Егоровна обижалась, но проглатывала обиду и уезжала к себе.

Ездила в школу. Помогала молодым коллегам, ученикам, которым требовалась помощь. Но после очередного приступа гипертонии успокоилась, стала более бережно относиться к себе.  Со временем, оценив прелесть одиночества и покоя,  успокоилась.  И соседки-активистки не дали скучать. Тут же приобщили к своей деятельности: они строго следили за порядком в подъезде, во дворе, смотрели за ребятишками, пока молодые мамы хлопотали по хозяйству. Соседки недалеко ушли по возрасту от Полины Егоровны. Были полны сил, но по разным причинам им пришлось оставить основную работу, засесть дома. От безделья никто из них не страдал. Вели активный образ жизни.

Через полгода Полина знала всё и обо всех, а ведь раньше никогда не увлекалась общением с соседями. А тут такая метаморфоза: из нелюдимой, необщительной женщины Полина превращалась в активистку. Дочка радовалась и была за маму спокойна.

Полина всегда была замкнутой, никогда не водила дружбы с соседями, но и не обостряла ни с кем отношений. Была со всеми приветливой. Подруг не имела. Их надо заводить в детстве, в студенчестве. А у Полины Егоровны такого времени и возможности не было – с кем-то крепко дружить всю жизнь. Так сложилась судьба.

Члены её семьи так же старались не приглашать никого в гости, только – «здрасти-до свидания». И весь разговор. А тут всё не так. Всё иначе. Дети, узнав, что мама «под присмотром и не скучает», успокоились, возрадовались и зажили своей самостоятельной жизнью.  Телефонных разговоров, смс-сообщений им вполне хватало. Так и текла жизнь спокойно и размеренно: походы в кино, в бассейн, на танцы для пожилых людей, сидение по вечерам на лавочке у подъезда. Они не были теми старухами, которые пронзительным взглядом провожают жителей своего дома к подъезду или из него. К ним частенько присаживалась молодёжь, чтобы отдохнуть после работы. Вот так и жили соседи – дружно и спокойно. Часто вели долгие беседы, иногда ностальгируя по своей молодости. Вот только Полина Егоровна никогда никому не рассказывала о своей юности… Никогда и никому.

Глава 3

В стране царит эпоха застоя. Иначе можно сказать – эпоха развитого социализма. Почти двадцать лет страна пребывала в этом полусонном состоянии. И современная ностальгия по Советскому Союзу имеет в виду именно тот временной период, тот образ жизни, который вели практически все граждане страны в эти годы. Считается, что в Советском Союзе не было бедных и богатых, все жили одинаково ровно, в домах, где квартиры с одинаковой планировкой – одинаковая мебель, ковры на стенах, по телевизору показывали фильмы, разрешённые цензурой. Писатели и поэты восславляли партию и правительство, певцы пели патриотические песни, а народ дружно им подпевал. А ведь песни были замечательными: «Бухенвальский набат», «Бери шинель, пошли домой, «Алёша»… Слёзы, откровенные и чистые слёзы вызывали эти классические произведения. Рождались замечательные дети, но постулат, что в СССР не было секса, никто не отменял.

Семья Перовых переехала к новому месту службы майора Егора Степановича Перова. Жизнь в небольшом городке, как и по всей стране, текла своим чередом. Было спокойно, надёжно. Чувство защищённости и неприкосновенности, справедливости и неподкупности во всём витала в обществе. Можно было пойти и пожаловаться в милицию на соседа за дебош, за поздний шум, и милиция придёт, угомонит скандалиста, заберёт в милицию, или в вытрезвитель. Иногда, даже на пятнадцать суток! Приходит пьяница домой уже другим человеком: тихий, послушный, на работу устраивается, соседей старается не беспокоить. Что там с ним делают – неизвестно. Не рассказывает. Но жизнь свою как-то строит по-новому. Отпетые, совсем запущенные алкоголики и то притихали. Люди ходили на демонстрации, на партсобрания, студенты и школьники посещали комсомольские собрания, пионерские сборы. И всё было под строгим контролем, всё на виду. Никаких сбоев, никакого нарушения общественного порядка и морального отклонения от норм поведения. Нарушителей клеймили, разбирали на собраниях в рабочих коллективах. Трудовые коллективы принимали социалистические обязательства и стремились их выполнить. Не выполнивших наказывали не только выговорами, но и рублём: лишали прогрессивок и премий.

В целом – народ не роптал, жили себе – поживали, добра наживали. По знакомству достать можно было всё: от колбасы копчёной до «Жигулей» последней марки.  И доставали. Ты мне – я тебе. Записывались в очередь на ковры, мебельные стенки, на холодильники и телевизоры, на мотоциклы и машины. И терпеливо ждали своей очереди годами! Каждая покупка приносила в дом радость! Выстаивали длинные очереди за хрустальными рюмками и вазами. Прятали эту красоту в мебельные стенки, любовались этой красотой, изредка протирая с неё пыль. Не дай Бог разбить такую ценность! По праздникам собирались большими компаниями и накрывали столы такими продуктами, которых в магазинах не достать просто так. Шпроты, лимоны, красная икра, чёрная икра, рыба, финский сервелат… А шампанское, а коньяк! Вместо доступного портвейна и вермута. Начинался расцвет предпринимательства, иначе – расцветал период спекуляции. Но он был таким хилым и неумелым, что чуть шаг в сторону и … уже дело заведено в милиции. Работали все. А если кто-то отлынивал от работы на производстве, считали его тунеядцем. Тунеядцы вели праздную жизнь, но недолго. Их перевоспитывали, осуждали, стыдили всем обществом. Выселяли из городов в деревни, где перевоспитывали этих кадров трудом в поле, на фермах. Вот такая полная интересных событий жизнь простых людей со средним достатком, с одинаковой зарплатой, праздниками и выходными днями. Доступно было всё: медицина, образование, занятия спортом, танцами, искусством.

Вот и семья Перовых мало чем отличалась от граждан огромной страны, несмотря на то, что отец Полины был офицером Советской Армии.

Ходили на выборы все. Голосовали одинаково. Полина, получив паспорт в 16 лет, на свои первые выборы побежала в шесть часов утра! Хотелось быть первой. Всю ночь не спала, переживала: такая ответственность – участвовать в выборах! Так и получилось: прибежав раньше всех, она стояла под дверью избирательного участка минут пятнадцать, но зашла первой, подала свой паспорт и гордо опустила бюллетень в ящик.

За ней потянулись люди, открылся буфет с разными деликатесами, образовалась очередь, запахло праздником. А если конкретно – бутербродами с икрой, копчёной колбасой, рыбой и загремела музыка.

Праздник! Какой же замечательный был праздник – День выборов. Танцы, народные гуляния допоздна. На улицах прогуливается народный патруль, состоящий из передовиков производства, комсомольских дружин, и никакого хулиганства и пьянства!

Глава 4

Семья Полины считалась обеспеченной. Как же – папа майор Советской Армии, мама, конечно же – домохозяйка. Считалось, что семьи военных жили всегда лучше. Зарплата выше, обеспечение в своих гарнизонных магазинах. Магазины на территории части обеспечивали высший офицерский состав продуктами, которые были недоступны младшему офицерскому составу. Компоты, фрукты, колбасы – это всё и не снилось многим одноклассникам Полины. А Поля и не распространялась о своей жизни в семье и обеспеченности. Да и кому распространяться, если переезжали с места на место, спали на казённой мебели, жили в казённых квартирах, своего ничего нажить и не успевали, к недоумению обывателей. Друзей тоже не успевали заводить. Только привыкнешь к месту, к людям, а вот уже и вещи собирать пора, снова в путь, в неизвестность.

За время учёбы Поля поменяла несколько школ: приходилось перемещаться к новому месту службы отца почти каждый год. Отец был часто в командировках, мама занималась домашним хозяйством, собой, была строга с дочерью, и не терпела никаких пререканий.

– Поля, чтобы в восемь была дома!

– Поход? Какой поход? Никаких походов! Знаю я, чем там в этих походах занимаются!

– Уроки сделала? Спать. Хватит читать. Ну и что, что ещё полдесятого. Ты девочка, тебе надо высыпаться!

И вот так ежедневно: командирский тон, приказы, недоверие. Поля мечтала о душевных разговорах с мамой. Ей хотелось рассказать о своей первой любви, о том, как она счастлива. Но мама и не думала секретничать с дочкой. Подумаешь – любовь! Какая ещё любовь в шестнадцать лет! Никакой любви! Рано ещё.

Поля училась хорошо. Оставался год школьной жизни, выпускной класс и… взрослая жизнь! Как же мечтала Полина об этом! Как часто, засыпая, представляла себя свободной, самостоятельной, независимой девушкой, с отрезанной косой, которая так уже надоела, с развевающимися на ветру волосами, в короткой юбке и, конечно, рядом он – надёжный друг, который её понимает и смотрит на Полину с восхищением!

Большая половина класса называли себя Полиными друзьями. Друзьями, которые любили списывать у неё домашнее задание по математике.  Эти друзья до такой степени обнаглели, что уже и не пытались дома решать задачи и уравнения:

– Полька сделает – спишем, – рассуждали бездельники. А Полина не отказывала. Не хотят работать – пусть списывают.  Хоть что-то запомнят. У Полины уже были задатки учителя – подсказать, научить, исправить ошибки. Да и общественная жизнь класса была на Полиных плечах. Как так получалось, непонятно, не успевала девочка поменять школу, привыкнуть к новой обстановке, как уже она или староста класса, или член какой-нибудь комиссии школы, или секретарь комсомольской ячейки. Вот и здесь ей не повезло. Её добросовестность и аккуратность тут же оценили, и на первом же общешкольном собрании  выбрали секретарём комсомольской классной ячейки. Как могла худенькая, маленькая девочка, с длинной косой, с невыразительной внешностью иметь такой стальной характер, непонятно.

Глава 5

Как – то не укладывалось в рамки этой семьи поразительное событие – Поля едет к тёте на море. Но в связи с тем, что родители решили путешествовать в отпуске вдвоём, они решились доверить Лилии Степановне свою дочь. И перед выпускным классом почти всё лето Полина провела на море у сестры отца. Лилия, молодая весёлая женщина, работала в приморском ресторане кондитером.  За лето Поля повзрослела, загорела, отдохнула и с нетерпением ждала, когда уже начнётся учёба.  Последний год в школе. Ей так хотелось взрослой жизни, самостоятельной и подальше от строгих родителей. Хотелось свободы!

Тётя Лиля здесь, конечно, сыграла не последнюю роль.  Она дала полную свободу племяннице. Поля никогда не бежала домой, сломя голову, потому что время пришло. И  могла уйти на море чуть свет, когда весь город спал.  Лилии было не до Полины – начался летний  сезон. И работы навалилось непочатый край. Отдыхающие капризничали, требовали деликатесов и разных «вкусняшек». А Лилия была мастером на эти вещи! Она придумывала разные рецепты пирожных. Торты разбирали моментально, слава о приморской кондитерской носилась не только по курортному городу, но и по России. И Лилия гордилась этой славой, берегла её, умножала, украшала разными красками и бантиками. Так же и себя любила украшать Лилия: кудряшки, шиньоны, нарисованные брови, яркая помада на губах, платья с глубоким вырезом и воздушным облаком оборок на груди. Всё это вкупе делало Лилию похожей на вкусный ароматный торт в розочках и вишенках. Её обожали мужчины и ненавидели их жёны. Но Лилии было всё нипочём! Она любила свою работу и всех своих гостей. Порхала, словно бабочка. Полине очень хотелось быть похожей на тётю. Но она так не смогла бы. У неё не было свободы. Или проще, она не умела ею пользоваться правильно.

Сестра отца – Лилия, была женщиной эмоциональной и жизнелюбивой. А Полина – замкнутой и стеснительной. Строгая мама Лилии так прижимала свою дочку, что та, кое-как закончив восьмилетку,  поступила в ПТУ на повара. Да как поступила! Сбежала из дома! С подружкой сели на междугородний автобус и уехали к морю.  Вся милиция была поднята на ноги матерью Лили – Ириной Викторовной.  А Лиля спокойно поступила в училище, получила место в общежитии и начала учиться варить щи, печь пироги, да украшать торты.  Когда нашли беглянку, та даже разговаривать с матерью не стала. Хмыкнула, дёрнула худыми плечиками и пошла на занятия. Директор уговорил мать оставить девочку в училище. Очень уж хороша студентка-активистка, всё на лету схватывает, дисциплину не нарушает, с мальчиками не водится. Пришлось Ирине Викторовне согласиться и оставить непослушную дочь в чужом городе. Так и не вернулась дочка больше к матери. Не забыла её побои, да унижения. Не простила.

А всё началось после того, как ушёл отец. Молча. Егор Степанович собрал вещи, оставил зарплату на столе и вышёл из дома. Никакой партком не смог вернуть беглеца. Ни слова не говоря, положил партбилет на стол секретаря партийной организации. Настоящий мужчина, начальник отдела ОТК,  уважаемый, непьющий. Отличный семьянин.  И ушёл. К другой женщине, которая была и не красавица совсем. И не молода вовсе. Так себе  женщина. Тихая, спокойная.  Но родила отцу вскоре сына, а позже и ещё одного сына.  Отец Лилии чуть с ума не сошёл от того, что так получилось!  Счастью его не было границ!

Старший сын отца понял. Он впервые видел отца таким счастливым, улыбчивым всегда. Помнил, как часто скандалили родители. Ни дня покоя. Постоянные упрёки, подозрения, истерики. Отец срывался на детей. И сын, не выдержав постоянного напряжения в семье,  после школы поступил в военное училище. Домой приезжал редко. И ненадолго.

И дочка отца поняла. И простила.  Кто с такой женщиной, как их мать  уживётся.  Может быть, и была она не такой, как хотели  они. Но жизнь уж так обошлась с ней. Жестоко. Осталась мать их одна. Совсем одна.  Никем не любимая. Даже по праздникам дети не стремились проведать её. Да и сама Ирина Викторовна не особенно стремилась к общению с детьми. Обиделась. Держала марку. Ждала, когда вспомнят сами, придут и попросят помощи. Уж тогда она и докажет, какая она мать. Настоящая.

Есть такая категория женщин, которая считает верным только своё мнение и требует исполнения только своих желаний. И ничем не сломишь их упрямство, и никакие уговоры не сдвинут их с места. Даже своим одиночеством они доказывают свою непоколебимость и правоту. А дети жили своей жизнью, были далеки от проблем матери, наведываясь по праздникам на денёк. И этого дня им хватало: упрёки и слёзы, снова упрёки и слёзы…

Глава 6

В начале августа Полина вернулась от тётки Лилии домой. Родители долго пытали дочь: как прошло лето, как дочка себя вела, не случилось ли чего там такого, что могло бы подорвать их авторитет. А это было очень важно. Их Полечка должна окончить школу с золотой медалью и поступить в самый престижный институт, может быть даже в Москве, в МГИМО! Разговоры были только об этом. Другие темы и проблемы дочери родителей не интересовали. Им нужна образованная дочь, которой можно гордиться. Иначе – нельзя. Иначе – неправильно. Иначе – стыдно! Офицерские жёны любили друг перед дружкой похвастаться своими детьми, гордились их успехами и скрывали все недостатки детей. Вот и мама Поли, Вера Павловна, строго контролировала девочку во всём. Даже в самых незначительных мелочах.

В конце августа отец пришёл домой темнее тучи.

– В чём дело, Егор? – заволновалась Вера Павловна,– что случилось?

– Тебе с какой новости начать? С плохой или хорошей?

– Начинай с какой хочешь! Только не тяни резину, Егор! Давай, говори!

– Хорошо. Радуйся, твоя мечта сбылась! Меня повысили в звании. Пришёл приказ. Мне дали подполковника! И теперь грозит повышение в должности.

– Ладно, говори скорее, не тяни уже. Какая плохая? Говори… – не терпелось скорее узнать плохую новость Вере Павловне, она теребила пояс атласного халата и закатила глаза так, как будто вот-вот упадёт в обморок.

– Отправляют за границу. На пять лет.  Согласия еще не дал, но думаю, придётся ехать. Да и согласия моего никто спрашивать не будет. Прикажут и всё!– печалился отец.

– Вот это да! За границу! Ой, а дочка? Выпускной класс! Какая такая заграница?

Мама перешла на фальцет. Лицо у неё покраснело, руки затряслись.

– Ну-у-у, я ничего не смогу сделать, приказ есть приказ!

–Ты представляешь, что с девочкой может случиться без нас? Мы же не сможем её взять с собой. Выпускной класс! Институт! Что делать? Что же делать…

– Оставайся. Дочка должна доучиться, поступить в институт.

– Да ты что, с ума сошёл! Я тебя одного отпущу? Ни за что! Вызывай свою мать! Она строгая, справится. Тем более – Поля её единственная внучка! Звони немедленно!

– Да я ещё никуда не еду! Что ты завелась, дорогая! Вот когда всё станет ясно – тогда и будем предпринимать что-то.

Глава 7

Через неделю, придя домой из школы, Полина увидела в прихожей чемоданы, коробки, сумки. Бабушка приехала. Бабушка – Ирина Викторовна, приехала не только с вещами, но и со своими требованиями и условиями. Полина поняла, что не было свободы, а теперь её не будет окончательно. Она ушла в свою комнату и, уткнувшись в подушку, заплакала.

– Мамочка, а может быть мне уехать к тёте Лиле? Папиной сестре? Я всё лето провела с ней, она такая хорошая. И меня понимает. И школа там недалеко от дома, – осторожно поинтересовалась Поля за завтраком.

–Твоя тётя сама ещё не устроила свою жизнь. Сбежала из дома после школы. Какой из неё воспитатель, если она с матерью не ладит! Скажи спасибо, что я вытерпела твоё пребывание летом у неё. Это только из-за моря! Чтобы ты набралась сил перед выпускным классом, – отрезала все доводы дочки Вера Павловна менторским, железным тоном, не терпящим никаких возражений.

– Мамочка! Я не смогу с бабушкой! Я её последний раз видела, когда мне было десять лет! Я не знаю её. Она постоянно кричит! Как с ней жить?

– Ничего, привыкнешь. Зато я буду спокойна. Она тебе спуску не даст. Будешь учиться и осенью поступишь в институт. Тема закрыта. Иди в школу.

На этом все разговоры о том, с кем останется Поля, закончились. Как и закончилось спокойствие в доме. Бабушка наводила свои порядки. Родители молчали, девочка плакала по вечерам в своей комнате, утром убегала в школу. Бабушка успела всё взять в свои руки. Даже непреклонная и строптивая невестка не смела ослушаться свекровь. Полина была в ужасе. Она и представить себе не могла, как сложится её жизнь со строгой бабушкой. Но деваться было некуда. Пришлось смириться.

Глава 8

Полине хотелось на прощание поговорить с мамой. Её распирали чувства, они требовали выхода, они нуждались в помощи. Мальчик писал записки, а Поля даже не знала, как себя вести, что отвечать, надо ли обращать на них внимание. Подружки душевной так и не появилось. А та, которая понимала Полину, была далеко, в другом городе. Письма шли долго. Но в письме не расскажешь обо всём. Вот так и протекала первая любовь Поли сама по себе. Непонятная, странная. Маме было не до Полиных проблем. Она готовилась к отъезду за границу. Выкрасила волосы хной в яркий рыжий цвет, села на диету и старалась похудеть, постоянно измеряла талию, грудь и ширину бёдер. Болтала по телефону с подругами, рассказывая, какой фурор она произведёт за границей среди жён офицеров высшего офицерского состава. Для неё это было важнее всего. Ирина Викторовна смотрела на всё это и смачно плевала в сторону невестки. Постоянно жаловалась сыну на «непотребное поведение» его жены. Майор отмахивался, уходил в свою комнату. Почти перестал общаться с дочерью. Эти две женщины вконец вымотали его своими жалобами друг на друга, и он мечтал скорее покинуть этот дом. В конце сентября родители Поли уехали, оставив дочку наедине с бабулей.

Ирина Викторовна добросовестно выполняла свои обязанности. Готовила обеды, ходила в школу, вовремя выключала свет в комнате Поли, чтобы внучка не засиживалась допоздна. Девочка страдала. Она подолгу лежала в постели и мечтала о времени, когда же кончится учебный год, и она поступит в институт, а там всё будет иначе. Ведь она уже будет совсем взрослой и самостоятельной.

Первая любовь незаметно закончилась. Даже первого поцелуя не получилось. Мальчик оказался робким и неумелым. Раскраснелся, засмущался и убежал, бросив Полин портфель ей под ноги. Поля погрустила немного. Но бабушкин надзор не позволял сидеть долго задумавшись. Весь день был расписан по минутам. Полина только успевала выполнять все указания бабули. Иногда ей хотелось возмутиться, ослушаться, убежать из дома, куда глаза глядят, но она вовремя одумывалась, зная, какие это повлечёт последствия. Приедет  мама, начнутся скандалы, разбирательства, а ей так не хотелось проблем.

Все силы Полина отдала учёбе. Намечалась золотая медаль. Бабушка пригласила репетиторов, чтобы уже наверняка можно было рассчитывать на награду. Перезнакомилась с учителями, носила им пирожки, выполняла поручения учителей. Старалась. Одноклассники посмеивались над Полей:

– Ха-ха-ха! Полька, твоей бабушке нужна медаль!

– Бабушка зарабатывает золотую медаль.

– А зачем медаль бабуле? Всех учителей пирожками закормила уже!

Поле было неудобно за родственницу и обидно. Но она стойко переносила все насмешки, не показывала виду, как ей больно. Постепенно отстранилась от одноклассников, стала ещё более замкнутой, необщительной. Её стала напрягать роль комсорга классной ячейки. А бабушка разошлась не на шутку. Дошло до того, что она приходила к школе после уроков и смотрела, чтобы внучка, ненароком, никуда не завернула после школы. Вон они, одноклассники, с уроков сбегают, в кино бегут после школы. И не скажешь, что класс выпускной. Совсем распустились. Нет. Её внучка не такая.  Внучка получит медаль и бабушка докажет сыну и невестке, что не зря доверили ей свою дочь.

Так и проходили дни один за другим по строгому распорядку. Полина жила, как автомат, не сопротивлялась, с нетерпением ожидая окончания школы.

Глава 9

После зимних каникул началась серьёзная подготовка к выпускным экзаменам. Ничего не предвещало никаких срывов и непредсказуемых ситуаций. Жизнь Поли шла по чёткому плану бабушки: школа, обед, уроки, сон.

Всё произошло внезапно, как взрыв, как гром, как молния. Полине показалось, что она проваливается в бездну вместе со стулом, на котором сидит, и тут же, едва прикасаясь к нему, готова взлететь в любую секунду и улететь, улететь, улететь из этого пространства, в котором стало так тесно и неуютно.  Поля даже приподнялась с сидения немного, как будто выбирая, что сделать надёжнее – взлететь, или провалиться, лишь бы поскорее исчезнуть. У неё кружилась голова, а сердце готовилось выпрыгнуть. И выпрыгнуло бы, если бы не медный голос директора: мощный, как иерихонская труба:

– Итак, друзья, к нам пришли на преддипломную практику студенты. Мы распределили всех по классам. Я понимаю, что класс выпускной и не стоило бы вам мешать готовиться к экзаменам, но мы подумали и решили, что Виталий Петрович сможет вам помочь по математике, поможет лучше подготовиться к экзаменам. Прошу любить и жаловать. Виталий Петрович, студент четвёртого курса физико-математического факультета.

Виталий Петрович широко улыбнулся, поправил волосы, тряхнув головой назад, и кивком головы поприветствовал учеников. Он был невысокого роста, широкоплеч, в нём ощущалась физическая подготовка и сила. Серый свитер и брюки в клетку делали его образ стильным и привлекательным. Директор говорил быстро, он торопился, потому что за дверью стояли такие же практиканты, надо было до конца урока развести всех по остальным классам.

В кабинете стало шумно. Девочки шептались, хихикали. Мальчики загудели, посмеиваясь и рассуждая, что они его так достанут, что студент сбежит от них через неделю.

– От нас сбежит через неделю, – пробурчал с последней парты Вовка Орлов и заржал своим гомерическим смехом.

– Орлов, сейчас пойдешь со мной! Ладно, ребята, желаю вам хороших знаний! Удачи, Виталий Петрович.

Как только директор вышел, студент подошёл к учительскому столу, сел и предложил учителю продолжить урок. Учительница в недоумении смотрела на парня, занявшего её место так бесцеремонно, не ожидая приглашения, что забыла, о чём до его прихода шла речь. Затем тряхнула головой, как дикая лошадь, приходя в себя, подошла к доске и продолжила урок.  Студент устроился удобнее и стал наблюдать за учениками. Когда его взгляд остановился на Поле, у неё почти остановилось дыхание. Ей стало жарко. Она чувствовала, как краска заливает не только её лицо, но и шею, спину грудь, все тело. И её тело становится непослушным, руки одеревенели так, что выпала ручка, прокатилась по столу и упала на пол. Надо бы её поднять, но Поля не может пошевелиться. Сосед по парте толкнул Полину в бок:

– Ты что, оглохла что ли, тебя к доске.

– Можно мне выйти?

– А что случилось, Поля?

– Мне надо.

– Ну, иди. Самсонов, к доске. Не тяни, быстренько давай, что там возишься, Самсонов?