Текст книги "Будут неприятности (сборник)"

Автор книги: Галина Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Бах! Бах! Бах!

Потом нацелился на мраморную голову, держит ее будто бы на мушке.

Тебя я не так. Тебя я мучительно. Частями буду убивать… Бах! Ну? Как тебе без глаз?

Входит Эльза. Она с полной сумкой, в плаще.

КРЮКОВ-ОТЕЦ ( целясь в Эльзу). Тебе надо рубить руки, воровка.

ЭЛЬЗА ( абсолютно спокойно). Интересно, что это я у вас украла?

КРЮКОВ-ОТЕЦ ( гордо). У меня красть нечего. Я весь тут. На колеснице.

ЭЛЬЗА. Вот и не вякайте.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. С сыном моим спишь?

ЭЛЬЗА. Так точно!

КРЮКОВ-ОТЕЦ. А я скажу!

ЭЛЬЗА. А я скажу, кто доносы шлет… Мне – что? А у вас персоналка. Как вывезут вас на сцену товарищи по оружию, как забрызжут слюной!

КРЮКОВ-ОТЕЦ ( норовит ее ударить). Ты с кем так разговариваешь?

ЭЛЬЗА. С паралитиком-анонимщиком. Да пошли вы! Дописал старый дурак… Кто тебе в богадельне штаны менять будет? За что боролся, на то напоролся. ( Кричит.) Уйдите с моей дороги!

Крюков-отец объезжает Эльзу на полной скорости своей каталки и исчезает в недрах квартиры.

Мир четко поделился надвое. У одних отмерла нижняя часть, у других – верхняя. Но все в полном порядке! Живут, как целенькие!

Пошла к стереосистеме. Нежно оглядела ее. Вздрогнула. Идет к двери. Открывает замки, за дверью – Кубич.

ЭЛЬЗА ( испуганно). Ой!

КУБИЧ ( смеется). Это всего лишь я…

ЭЛЬЗА ( быстро). Я в химчистку…

КУБИЧ. А я к вам… Ольга Николаевна проснулась?

ЭЛЬЗА. Ей рано. Но вы заходите…

КУБИЧ. Эльза! Милая! Идите в химчистку. ( На секунду перехватывает ее за сумку.) Ух ты! Что чистите? Фамильное серебро?

ЭЛЬЗА. Набирается по мелочи… Так я пойду?

КУБИЧ. Естественно. Я тут посижу… Полистаю журнальчики…

ЭЛЬЗА ( раздумывая). Даже не знаю… Сварить вам кофе?

КУБИЧ. Ни за что! Эльза, идите! Идите себе, идите.

ЭЛЬЗА. Ладно. Она скоро встанет. Правда, она не любит, чтобы кто-то был чужой дома, когда она просыпается…

КУБИЧ. Как интересно! Какие прихоти…

ЭЛЬЗА. Но не гнать же мне вас?

КУБИЧ. Действительно.

ЭЛЬЗА. Старик прикатится – гоните в шею. Он по утрам агрессивный.

КУБИЧ. Справлюсь.

ЭЛЬЗА. Но он уже всех на сегодня расстрелял. Теперь будет спать, как младенец…

КУБИЧ. А что, Эльза, после убийств хорошо спится?

ЭЛЬЗА. Хороший вопрос. Все спят со снотворным, а может, просто надо кого-то расстрелять?

Оба смеются. Эльза махнула рукой и ушла. Кубич ходит по холлу. Подошел к голове, вертит ее. Положил ее набок. Подошел к стереосистеме. Включил один магнитофон. Голос Пашенной: «Прими порошок, Сергей». Выключил. Засмеялся. Включил другой. Голос Бирман: «Прими порошок, Сергей». На третьем магнитофоне голос Чуриковой. Кубич включает три магнитофона сразу, слушает, какой получается эффект. Из глубины квартиры идет полуголая Крюкова. Не видит Кубича.

КРЮКОВА. Тысячу раз говорила. Не трогайте! Идиоты…

Выключила магнитофоны. Подошла к зеркалу. Рассматривает себя по частям. Отдельно ногу, отдельно руку. Увидела в зеркале Кубича. Разговаривает с ним, зеркальным.

Ничего себе! Откуда вы?

КУБИЧ. Дожидаюсь.

КРЮКОВА. Вечером – вы. Утром – вы. ( Удовлетворенно.) Вы меня преследуете?

КУБИЧ. Скажем так.

КРЮКОВА. Вы будто в зеркале. Это так романтично… Так ни на что не похоже. Между прочим, вы в зеркале гораздо интересней.

КУБИЧ. У меня же двойное удовольствие. Я вижу вас сразу двух…

КРЮКОВА ( спохватившись). О Господи! Я же почти голая…

КУБИЧ ( смеется). Ну и что?

КРЮКОВА. Я сейчас! ( Она убегает и возвращается в халате до пят.) Я утром плохо соображаю. Я до сих пор не соображу, как вы тут оказались? Я понимаю, пришли… Но Сергей в это время уже уезжает… А Эльза? Где Эльза?

КУБИЧ. В химчистке. Ольга Николаевна! Мне нужны вы. Без Сергея. Без Эльзы.

КРЮКОВА. Кубич! Я верная жена, говорю это сразу…

КУБИЧ. Сегодня это, как никогда, важно…

КРЮКОВА. Это всегда важно, Кубич… Мы утратили первичные святые понятия… Мы стали забывать, что верность и доброта даны нам не просто так, что они – соль соли…

Тут происходит следующее: Крюкова начинает говорить не своим голосом. Это в ней всегда. Два-три слова от себя, а потом из нее, как из дырявого мешка, начинают вылезать все сыгранные ею роли. Это звучит очень фальшиво, нелепо, порой даже стыдно, во всяком случае, Кубич свои темные очки прикрывает ладонью. Из Крюковой все прет поток слышанных, заученных, чужих слов, которыми она упивается.

Ах, Кубич! Кубич! Как вы могли подумать? Как? Что, достаточно застать меня врасплох, и все? Кубич, что с вами? Разве вы не друг Сергея?

КУБИЧ. Амиго, амиго… Потому я и пришел…

КРЮКОВА. Кубич! Не изворачивайтесь.

КУБИЧ. Ольга Николаевна! В этот самый момент… ( посмотрел на часы), нет, через семь минут… Крюкова снимут с работы. Люди с этой миссией уже там… Мы вместе ехали… Я – к вам, они – туда…

КРЮКОВА. Какие люди, дурачок? Как это можно снять Крюкова? Кто это может сделать вообще? Кубич! Вы сумасшедший. Я как увидела вас в зеркале… ( Она подошла к зеркалу и стала смотреть в зеркало на него.) Кубич! Я сейчас вызову доктора. Как интересно. В зеркале все точнее… Вы бледный… У вас дрожит кадык… Снимите очки! Я уверена, что у вас больные, безумные глаза.

КУБИЧ. У вас времени – день. На все про все…

КРЮКОВА. Снимите очки!

КУБИЧ. Всего день… Вечером… Уже вечером… Ольга Николаевна! Его вообще…

КРЮКОВА ( хохочет). Кубич! Это пьеса. Чудный сюжет. Всего один день… Что я должна делать, Кубич? Кто я? Флория Тоска? О, какая пьеса! ( Она театрально оглядывает холл, будто примеряя на себя будущую роль, и вдруг начинает видеть то, что не видела раньше.) Страшно… Ощущение неполноты… Как будто что-то отсюда унесли… Нет, будто все на месте. Магнитофоны… ( Видит голову.) Ой! Почему мой божественный Моцарт на боку?

КУБИЧ. Это Моцарт?

КРЮКОВА ( ставит голову). Для меня – Моцарт. Видите, какой у меня глаз? Я заметила сразу нарушение гармонии… Я восприняла это как потерю… Как отсутствие чего-то…

КУБИЧ. Правильно заметили… Я попрошу вас – обострите не только свой взгляд, но и слух… Услышьте, что я вам сказал…

КРЮКОВА. Я помню… Вы пороли чушь… Крюков – депутат. Член бюро. Его нельзя снять с работы. Он не на таком месте…

КУБИЧ. Бывает… Случается… Вы хотите, чтоб я вам помог?

КРЮКОВА ( набирает номер телефона). Сережа! Ты у себя?

ГОЛОС КРЮКОВА. Да.

КРЮКОВА ( смеется). Что и требовалось доказать. У тебя все тип-топ?

Телефон молчит.

Сережа! Все в порядке?

Слышно, как где-то кладется трубка. Крюкова набирает номер снова. Кубич берет ее за руку.

КУБИЧ. Шоферы и домработницы соображают быстрее. Ваш Толик уже вчера не захотел за вами ехать. Я привез вас из театра. Было – не было?

КРЮКОВА. Вы сказали, что он сломался…

КУБИЧ. Я соврал.

КРЮКОВА. Постойте! Вот тут стояла вазочка… Такой трилистничек… Богемский хрусталь…

КУБИЧ. Все. Я ухожу. Запомните. В тот день приходил Кубич. Хотел помочь.

Идет к двери. Открывает один за другим засовы. Делает это медленно. Ждет.

КРЮКОВА. А вот тут у меня была сигаретница… Смешная такая. Нажмешь пимпочку – выскакивает гробик… Маленький такой, прозрачный… С золоченым крестиком. А в гробике на беленькой подушечке сигаретка с фильтром как головкой. И ручки сделаны. Сигаретка лежит, ручки сложила.

КУБИЧ ( открыв дверь). Ухожу, прекраснейшая… Свидимся ли…

КРЮКОВА ( резко повернувшись). Кубич, вы – вор.

Подбегает к Кубичу, выхватывает из его рук небольшую складную сумочку, нервно ее раскрывая. Вытряхивает все на стол. Какие-то бумаги, блокноты. Кубич смотрит на это с интересом.

КУБИЧ. Раздеться?

КРЮКОВА. О Господи! Я, кажется, спятила! Извините…

КУБИЧ ( собирает все). Я рад, что мысль о воровстве как таковом посетила вашу артистическую голову. Вы продвинулись в нужном направлении, Ольга Николаевна.

КРЮКОВА ( набирает номер, номер не отвечает, набирает другой). Нина! Это я. Сергей Николаевич надолго отлучился?

ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Ничего себе вопросик!

КРЮКОВА. Нина, что с вами?

ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Со мной? Со мной ничего. ( Официально.) Ольга Николаевна! Сергей Николаевич весь вышел… ( Хохочет в сторону.) Весь…

КРЮКОВА ( растерянно). Вы мне хамите?

ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ ( говорит в сторону). Звонит! Спрашивает, где… Цирк и баня. ( В трубку.) Да что вы, Ольга Николаевна! Какое там хамство. Нет Сергея Николаевича. Нет… ( Трубка положена.)

КРЮКОВА. Эти секретарши – такие хамки. Кубич! Закройте дверь. Я вас слушаю. За что можно снять моего мужа?

КУБИЧ. Депутата, члена бюро, почти хозяина города, орденоносца, лауреата… Я все назвал?

КРЮКОВА ( устало). Как-то слишком много хамства…

КУБИЧ. Ну да! Ну да! Гробики пропадают, хамства много, Моцарт на боку… Между прочим, это все-таки не Моцарт.

КРЮКОВА. Черт с ним. Это мой дедушка. Его расстреляли на Ленских приисках.

КУБИЧ ( смеется). Это уже вам не поможет. Так вот! Сейчас ваш муж на муниципальном транспорте едет домой. Это час времени. Он едет и думает… Думает и едет… До его приезда вы должны решить, хотите вы ему помочь или нет?

КРЮКОВА. Конечно, хочу. Что должна сделать?

Звонит телефон. Крюкова снимает трубку.

ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Ольга Николаевна, репетиция «Вассы» сегодня не состоится. Вы свободны.

КРЮКОВА. Но как можно? У нас так мало времени. Где Альберт Семенович? Дайте его мне!

ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Он в зале. Извините, Ольга Николаевна, тут телефон нужен.

КРЮКОВА. Через неделю прогон… Что за дела?

КУБИЧ. Вы не будете играть Вассу, Ольга Николаевна.

КРЮКОВА. Я ее уже играю… У меня готова роль…

КУБИЧ. Вы слышали, что вам сказали? Вы свободны, Ольга Николаевна. Свободны.

КРЮКОВА. Давайте выпьем. Я ничего не соображаю. ( Она открывает бар.) Куда все делось? Был вермут… Было виски… Был джин…

КУБИЧ. Будете обыскивать?

КРЮКОВА. Давайте водку. Она на корочках.

КУБИЧ. Я пас. За рулем. А вы выпейте. Только немного.

КРЮКОВА ( выпивает рюмку, после этого странно прыгает на месте). Ну вот! Все! Противность в горле и резкость в мозгах. ( Громко.) Все поняла! Мужа сняли с работы! Меня с роли! Из квартиры уплывают вещи, земля под ногами колышется! Вы протягиваете мне руку с тверди! Нате! ( Протягивает руку Кубичу.)

КУБИЧ ( целует ей палец за пальцем). Умница моя! Чтобы с этого начать. Сколько времени ухлопали.

КРЮКОВА. Ну, давайте, давайте… Что я должна делать? ( Начинает снимать халат.) Вы ж за этим? За этим дело встало? Запросто! Я никогда не изменяла Сергею, но в это даже никто не поверит. Так это несовременно. Но могу! Только чтоб все, все вернулось на круги своя… И чтоб трилистничек был на месте, и гробик… И джин с вермутом. ( Сняла халат и стоит раздетая перед Кубичем.)

КУБИЧ ( печально разглядывает ее). Чудно! Оденьтесь. ( Закутывает ее в халат, даже капюшон натягивает на голову, почти до глаз.) Сейчас вы похожи на монаха-доминиканца. Такой никудышный был орден. Сидите, сидите… Ничего вам, Олечка Николаевна, не вернется… Хотелось бы мне воспользоваться вашей готовностью, но нет времени… Сейчас явится Эльза, потом Крюков… Старик может приехать… Ольга Николаевна! Дела ваши плохи… Весьма! Гораздо хуже, чем у героини, которую вам не сыграть. Та оставалась с Волгой, пристанями, пароходами… Внука заныкала… А вы остаетесь ни с чем… Просто яко наг, яко благ…

КРЮКОВА. Яко что?

КУБИЧ. Голая и нищая… ( Смеется.) Даже гробика нет.

КРЮКОВА. Железнов был растлитель…

КУБИЧ. Железнов был младенец. Игрец. Развратничек. Пропивал свое. Проигрывал свое.

КРЮКОВА. Я еще выпью. ( Пьет и подпрыгивает.) Дальше. Куда вы ведете? К Крюкову?

КУБИЧ. Как на вас замечательно действует водка. Просто умнеете на моих очках.

КРЮКОВА. Это юмор? Ха-ха! Бездарный.

КУБИЧ. Вам с этим надо смириться. Все будет бездарно. Конфискация. Освобождение квартиры. Ходить пешком. Спрашивать в очереди, кто последний? Котлеты за рубль двадцать… Вы когда-нибудь ели эти котлеты? Еще есть рыба по фамилии Минтай. Суп в пакетах, пахнущий войной. Нет. Конечно, не смертельно… Так живут многие… Но они не подозревают, что все, что они едят и пьют, есть и пить нельзя. Они многого не подозревают. А вы зашатаетесь… Вам захочется от этого выпить, но и это сейчас, увы, малодоступно. Очереди, очереди…

КРЮКОВА. Подождите! ( Наливает себе рюмку.)

КУБИЧ ( отбирая бутылку). Все. Хорошо для бодрости, для дела – не пойдет…

КРЮКОВА. Нечего мне указывать. ( Но не выпивает. Держит рюмку за ножку.)

КУБИЧ. В сущности, ничего уже изменить нельзя. Крюков уже едет в трамвае. ( Смеется.) У него наверняка нет талонов.

КРЮКОВА. Каких талонов?

КУБИЧ. Это уже мелочи. Привыкнете.

Входит Эльзас пустой сумкой.

ЭЛЬЗА. Доброе утро.

Идет в глубину квартиры. Бросила взгляд на открытый бар, на рюмку водки.

Принести сэндвич?

КУБИЧ. Идите, Эльза.

КРЮКОВА. Куда делся вермут? Виски? Джин?

ЭЛЬЗА. Наверное, выпили.

КУБИЧ. Выпили! Выпили! Идите, Эльза, идите!

КРЮКОВА. А трилистничек? А сигаретница?

КУБИЧ. Ольга Николаевна! Не время, ей-богу! Трамваи у нас ходят хорошо…

КРЮКОВА. Почему обязательно трамваи? Он ведь мог взять такси.

КУБИЧ. Тем для нас хуже. Идите, Эльза.

КРЮКОВА. Пусть ответит, где трилистничек.

ЭЛЬЗА. Какой трилистничек?

КРЮКОВА. Тут стоял… возле дедушки…

ЭЛЬЗА. Какого дедушки?

КРЮКОВА ( кричит). Куда делся, я вас спрашиваю, богемский хрусталь?

ЭЛЬЗА. А! Этот… Взятка за седьмой этаж… ( Кубичу.) Молодцовы получили квартиру на втором, а им до позарез нужен был седьмой… Это их счастливое число… А у Крюкова счастливое – три… Они и всучили ему трилистник… каждый получил свое счастье…

КРЮКОВА. Вы что, спятили?

ЭЛЬЗА. А гробик… Этот за палатку с квасом…

КУБИЧ ( подходит к Эльзе и выталкивает ее). Сделай нам сэндвичи, дура! Можно бутерброды. Одним словом, принеси хлеба с маслом.

ЭЛЬЗА. Масло кончилось. Бутербродный маргарин. ( Уходит.)

КРЮКОВА ( с надеждой). Значит, он вернул людям эти… их подарки?

КУБИЧ ( быстро). У нас нет уже времени… Совсем… Ничего нельзя вернуть… И невозможно…

КРЮКОВА. Его что, могут судить?

КУБИЧ. Дошло, слава богу! Могут, и будут, и уже…

КРЮКОВА. А вы? Вы хотите помочь?

КУБИЧ. Ему не помочь. Речь идет о вас. О Насте. Об этой квартире. О театре. О будущем!

КРЮКОВА. Но этого не может быть!

КУБИЧ. Может!

Достает из кармана коробочку и кладет в карман халата Крюковой. Подходит к магнитофонам и последовательно включает один за другим. На разные голоса звучит: «Прими порошок, Сергей!», «Прими порошок, Сергей!» В дверях появляется Крюков. Он стоит и слушает. Из глубины квартиры выходит Эльза, тоже слушает.

КРЮКОВА ( как-то взволнованно). Сережа, он тут такое молол… Это что – правда?

КРЮКОВ. Что? ( Подходит к столу, берет невыпитую рюмку и аккуратно выливает в бутылку. Эльза тут же исчезает.) Правда – неправда – все это чушь. Есть факт… Кому-то надо, кому-то выгодно сделать из Крюкова пример для назидания. Цум байшпиль – Крюков. Не Кубич, не Петров, не Сидоров, не Ярощук – Крюков! Подставили… Вынесли за скобки… ( Хватает руками голову.) Черт… Ломит…

КРЮКОВА ( жалобно). Я люблю тебя, Сережа.

КРЮКОВ. Самое время… Давай только без этого… Я еще побултыхаюсь… Я еще не на лопатках… Я пойду звонить. Не занимайте телефон, и пусть Эльза принесет мне крепкого чаю.

Действие второе

Все в том же положении. Крюков идет к магнитофонам и выключает их.

ЭЛЬЗА. Фу! Слава богу! Такие мерзкие голоса…

КРЮКОВ ( Кубичу). Ты как тут?

КУБИЧ. На секунду. ( Четко.) Я принес тебе долг, Сергей. ( Достает из кармана конверт.) Вот деньги. Спасибо, что выручил…

КРЮКОВ. Какой еще долг?

КУБИЧ. Вот смотри… Кладу под дедушку. ( Кладет конверт под голову.)

КРЮКОВ. Какого еще дедушку?

КУБИЧ. Мы с тобой в расчете. В полном, Сергей. Я пошел… ( Уже открыв дверь и переступив порог.) Не звони мне больше. Правильно думай, правильно. В нужном направлении. О Настеньке… ( Плотно, как-то герметически закрыл за собой дверь.)

КРЮКОВА. Эльза! Чаю Сергею Николаевичу. Крепкого. В кабинет.

Эльзавходит и задумчиво стоит в арке. Телефон в холле позвякивает.

ЭЛЬЗА. Интересно… ( Уходит.)

Крюкова сидит, собравшись в комок. Открывается дверь, влетает Настя.

НАСТЯ. Выперли! Меня выперли из института. Где папа? Его нет на работе. ( Хватает телефонную трубку, в ней голос Крюкова.)

Голос Крюкова: «Мартына Егоровича… Это Крюков… Жду… Как нет? Маша! Я бросаюсь тебе в ноги! Соедини. Выгонит – обеспечу. И тебя, и детей твоих». Голос: «Извините, Сергей Николаевич. Не могу…» Кладется трубка.

Папка дома?

Хочет идти к нему. Крюкова хватает ее за куртку.

Отстань! Дорого время… Приказ отпечатан. Я отдала секретарше малахитовый браслет, чтоб она ближайшие три часа его не вывешивала.

КРЮКОВА ( ходит в халате с опущенным на лицо капюшоном). Все к одному. Все к одному! Кубич говорил… Я не верила. Ты что, плохо училась?

НАСТЯ. О Господи! Я нормально училась! Нормально! Насколько можно нормально учиться китайскому языку. Не первая в рядах! Не первая… Но и не последняя… Верка, ну знаешь, племянница Кубича, между прочим, учится хуже… Но она принесла какую-то справку… А меня – раз! Без предупреждения. Как будто я не могла принести три справки…

КРЮКОВА. Через неделю должна была быть генералка… Мне уже пошили костюм… Темно-синее платье с атласной грудкой… И атласные пуговички до самого локтя. А у горла – брошь… Брошь – моя… Собственная… С опалом в середине…

НАСТЯ. Что ты бормочешь? Что ты мельтешишь перед глазами? Почему отец дома? А впрочем, хорошо. Он прямо отсюда и позвонит. Надо будет тогда отнять у этой дуры браслет… Чего это ради?

КРЮКОВА. А знаешь… Папу нашего сняли с работы… Он приехал домой на трамвае. Хотя, может, и на автобусе… А меня сняли с роли, хотя платье уже пригнали по фигуре… А тебя – из института… Звонить – некуда, звонить – некому…

НАСТЯ. Спятила?

КРЮКОВА. Это еще что? В доме пропала масса вещей… Трилистник, сигаретница… Оказывается, и часы… Помнишь? Вот тут у нас стояли часы… Они, конечно, никакие, но смешные… Когда их заводили, они пели похабные частушки… ( Поет.)

НАСТЯ. Ты производишь впечатление ненормальной, но я почему-то верю каждому слову. ( Оглядывается вокруг.) Действительно, кое-чего не хватает! Нет чтобы исчезнуть этому пророку материализма. ( Подходит к голове. Под ней конверт. Открывает его и тут же прячет в карман.)

КРЮКОВА. И все вино выпито… Вот раз – и выпито! Одна водка…

НАСТЯ. Ни фига себе. Ни фига…

Подходит к стене и начинает в нее стучать. Оттуда слышится ответ. Настя идет к двери, открывает, входит Володя.

ВОЛОДЯ. Здравствуйте!

НАСТЯ. Мама! Уйди!

Крюкова, как слепая, выставив вперед руки, уходит.

ВОЛОДЯ ( с уважением). Роль?

НАСТЯ. Возможно… Слушай… Очень внимательно и очень быстро. Давай поженимся!

ВОЛОДЯ. Как это?

НАСТЯ. Сейчас идем в загс… Просто сию секунду… Подаем заявление… Я беру справку, что подала заявление, отношу ее в институт…

ВОЛОДЯ. Зачем?

НАСТЯ. Невестку твоего батюшки ни одна сволочь пальцем не тронет.

ВОЛОДЯ. Это – да!

НАСТЯ. Так пошли?

ВОЛОДЯ. Но я не хочу на тебе жениться. Ей-богу, Настя. Ты же знаешь, я люблю Верку. У нас с ней все-про-все было, и я порядочный человек… Она, если честно, и сейчас у меня… Ее батяня Кубич и мой ищут нам квартиру… Чтоб не далеко – не близко, не высоко – не низко…

НАСТЯ. А с Веркой можно договориться?

ВОЛОДЯ. О чем?

НАСТЯ. О заявлении… Мы с тобой его просто подаем… Жениться не обязательно. Мне важно выгадать время… Месяца три… А лучше полгода… У меня хвостов – вагон.

ВОЛОДЯ. А почему я?

НАСТЯ. О Господи! Твой папа…

ВОЛОДЯ. Ни черта не понимаю…

НАСТЯ. Мы с тобой вместе выросли. Ну во имя детства можешь сделать для меня такую мелочь?

ВОЛОДЯ. Ничего себе мелочь! А Верка?

НАСТЯ. Зови Верку!

ВОЛОДЯ. А родители?

НАСТЯ. Вот они пусть думают, что все на самом деле… Иначе ничего не сработает…

ВОЛОДЯ. Моя мама тебя не любит… Она будет против.

НАСТЯ. Да какая разница? Какая? Я прошу ведь тебя и Верку. Я хорошо заплачу, Володя. Наличными.

ВОЛОДЯ. Если б я еще чего-нибудь понял… Ну пошли к нам… Я-то к тебе хорошо отношусь… Но как Верка? Сколько заплатишь?

Уходят. Тихо входит Эльзас тяжелой сумкой и ставит ее у порога. Сверху кладет плащ. Задвигает все креслом. Подходит к голове. Приподнимает ее.

ЭЛЬЗА. Нету… У самих мысли не о том. Значит, Настя… Вот на этом я ее подловлю… Вот тут она у меня не увернется… Ольга Николаевна! Ольга Николаевна!

Входит Крюкова. Она все в том же халате с капюшоном.

ЭЛЬЗА. Ольга Николаевна! Чтоб не было недоразумений… Кубич приносил деньги и оставил вот тут… Их нет…

КРЮКОВА. А где же они?

ЭЛЬЗА. Это не мое дело… Я сигнализирую…

КРЮКОВА. Наверное, взял Сергей Николаевич…

ЭЛЬЗА. А вы спросите, спросите!

Влетает Настя. Бежит через холл, возвращается. Она как ветер.

НАСТЯ. Я в загс, люди! В загс! Замуж иду. За Володю.

ЭЛЬЗА ( потрясенно). Вот это номер!

КРЮКОВА. Он отвратительный, этот Володя… Такие липкие пальцы…

ЭЛЬЗА. Ну знаете… ( Уходит.)

Входит Крюков. Он поседел. Крюкова вскрикивает.

КРЮКОВ. Все, как один. Пионэры. Ну, ну… Завалю я их всех, собак… Завалю…

КРЮКОВА. Дорогой мой!

КРЮКОВ. Кретинка…

КРЮКОВА. Что ты сказал?

КРЮКОВ. Кре-тин-ка…

КРЮКОВА. Кто?

КРЮКОВ. О Господи! Никто… Все! Погода… Время…

КРЮКОВА. А я испугалась… Я думала, ты про меня…

КРЮКОВ. Я бы поел…

КРЮКОВА. Эльза! Эльза!

Эльза в арке.

ЭЛЬЗА. Не орите… Не глухая. Про деньги сказали?

КРЮКОВА. Покормите Сергея Николаевича.

ЭЛЬЗА ( Крюкову). Имейте в виду, под головой денег нет…

КРЮКОВ ( обрадованно). Понял, дурак. Понял! Понял, что не откупаться – спасать Крюкова надо.

ЭЛЬЗА. Я русским языком говорю. Деньги были… Потом исчезли. Спросите Настю. ( Уходит.)

КРЮКОВА. Боже мой! Сережа! Настя сказала жуткую вещь – она выходит, оказывается, замуж за Володю… Такой он весь мокристый… Липкий…

КРЮКОВ. Да ты что? ( Начинает танцевать яблочко. Зрелище жуткое, особенно когда он, приплясывая, ударяет себя по пяткам.) Ай да Настя! Ай да сукин сын! Это какой-то писатель про себя говорил, когда самому нравилось. Эх, яблочко, да на тарелочке, я бы трахнул тебя, моя девочка!

КРЮКОВА. Сережа, что с тобой?

Крюков мгновенно встал. Замер. Даже не дышит.

Вот так, успокойся. ( Ласкается.) Знаешь, я думаю, все устроится. Кубич пугал, пугал…

КРЮКОВ. А деньги забрал, забрал!

КРЮКОВА. Настя одумается… Она так презирала этого Володю. Он у них мочился до пятнадцати лет… Лечили у экстрасенса. У нее такой характер… Она хочет что-то доказать…

КРЮКОВ. Что ты ходишь в капюшоне, как ненормальная? Это что, очередная роль?

КРЮКОВА. Отменили репетицию Вассы… А я сегодня видела ее во сне… Вассу… Она идет по этой… как ее… анфиладе…И хлопает дверями… Раз! Раз! Раз! Будто ветер… А тут я… Стою… Боюсь ее до смерти… Ну кто я против нее? ( Смеется.) Кубич говорит… У нее Волга, пристани, пароходы, а у вас один минтай в банках… Не знаешь, почему именно минтай?

КРЮКОВ. Вот кого я придушу в первую очередь – Кубича… ( Показывает как.)

КРЮКОВА ( достает флакончик из кармана, смотрит на него, кладет назад). Так вот, Васса встала передо мной, а я дрожу, дрожу… И шепчу ей: «Васса Борисовна! Васса Борисовна! Я вас играю. Кто вам больше всех нравится? Пашенная? Бирман? Чурикова?» А она мне тихо так… Но выразительно. «Все они…» И заматерилась. Я проснулась. А это Эльза матерится. Ты ей скажи. Когда вы все уходите, а я сплю, она матерится. Подходит к спальне и нарочно громко такие слова!

КРЮКОВ ( все это время он просто бешено вертится по квартире, вряд ли он слышит Крюкову. Но оказывается, все-таки слышит). Она университетов не кончала.

ЭЛЬЗА ( с подносом, в арке). Кончала… Я кладбище дипломов. Ешьте!

КРЮКОВА. Вы и подслушиваете…

ЭЛЬЗА. Это тоже высшее образование. Лупус ин фабулас…

НАСТЯ ( врывается, ведя за руку Володю. Володя ведет за руку Веру). Волк на помине – это я. Родители! Мы с Володькой подали заявление в загс. Растолкали очередь именем родителей – и порядок! Но! Вот они ( показывает на Володю и Веру)… они давно уже живут, им это нравится делать друг с другом, и они – что естественно – поженятся. Наше заявление просто ход, чтоб меня не выпихнули из института, потому как ты, папочка, насколько я знаю, сгорел синим пламенем…

ЭЛЬЗА. Зачем тебе китайский язык? Кто тебя поймет, когда ты пойдешь в домработницы?

НАСТЯ. Мне нужен не китайский, а диплом… У меня свой план. Все ясно?

ВОЛОДЯ. Мои родители… Они пусть думают, что на самом деле…

КРЮКОВ. Еще бы!

КРЮКОВА ( обнимает Веру). Это вы из чувства дружбы?

ВЕРА ( смотрит на Крюкову как на идиотку, смеется). Ага! Я очень люблю дружбу. С первого класса люблю…

КРЮКОВА. А где вы учитесь?

НАСТЯ. Не приставай к человеку. Мы вместе с ней учимся. Только она хинди…

КРЮКОВ. Хинди-руси-пхай, пхай! Все хорошо, хорошо, дети мои, все очень хорошо. Ты, Настя, просто мыслитель крупного масштаба. Так что, обмоем помолвку?

НАСТЯ. Нет, мы не за этим! ( Снимает с полки один из магнитофонов.) Экспроприация в пользу идеи…

КРЮКОВ. Понял… Бери…

КРЮКОВА. Но у меня там записи!

НАСТЯ ( включает магнитофон, дразнится). Выпей порошок, Сергей! Отравись, милый! Спаси дочек-проституточек…

КРЮКОВА ( с надрывом). Настенька! Доченька! Так нельзя… Этим не шутят… Брак – это на небесах… Как у нас с папой… Это нельзя нарочно… Это грех, доченька… Ради Бога! Я не из-за магнитофона… Пойми меня правильно… ( Она как-то виновато подходит к Вере и обнимает ее.) Ты не сердись на нее, Верочка! Настя такая… Порыв… Придумает и творит, придумает и творит… Потом сама же будет смеяться… Или плакать… Ты так выросла, Вера… Я тебя помню почему-то с шинками на зубах… У тебя был неправильный прикус…

КРЮКОВ. Ты кончила? Или это длинный монолог?

ВЕРА. Извините, но я не привыкла чувствовать себя идиоткой. ( Насте.) Мы идем или нет?

НАСТЯ. Идем, идем… ( Крюковой.) Это у тебя из какой роли? Шинки на зубах. Брак на небесах… Бездарный текст, мать, абсолютно! Учи лучше Горького. Жалость унижает человека. Или еще лучше, если враг не сдается, его уничтожают. ( Молодые уходят.)

КРЮКОВ ( потирая руки). Прекрасный финт! Прекрасный! И сейчас он мне ответит по телефону. Ответит! ( Уходит.)

КРЮКОВА. Эльза! Мне плохо! ( Хватается за сердце.)

ЭЛЬЗА ( насмешливо). Ну, ну… Теперь-то! Можете звонить своему режиссеру… Играть вам Вассу! Играть! Какие дети пошли, а? Соколы! Нет! Ястребы! Звероящеры!

КРЮКОВА ( тихо). Мне правда плохо…

Медленно уходит. Эльза подходит к сумке, начинает доставать из нее разные вещи и расставлять по полкам. Въезжает Крюков– отец.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Почему орали?

ЭЛЬЗА. От радости.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Откуда у них радость?

ЭЛЬЗА. Внучка ваша замуж идет. За такого сына! ( Показывает на стену.)

КРЮКОВ-ОТЕЦ. За Володьку, что ли? Вот дура!

ЭЛЬЗА ( очень искренне). Никогда… Никому… Ни человеку… Ни кошке… Ни собаке… Ни Богу… Ни черту… Вы ни разу не сказали спасибо… Наверное, если бы это произошло – мир рухнул бы… ( Ушла.)

КРЮКОВ-ОТЕЦ ( вслед). Спасибо, что ушла. ( Подъезжает к спрятанному магнитофону. Радостно.) Опять все буду знать. Они думают, нет способа. Есть способы, есть…

Появляется Крюков.

Ты почему дома?

КРЮКОВ. Такой день, батя. Когда утро вечера не мудреней…

КРЮКОВ-ОТЕЦ. А так никогда и не было. Утро – что утро? Так… Просып… Все лучшее делается ночью…

КРЮКОВ. Ну, батя, ты даешь!

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Дурак… Удивляюсь тебе… Слабый у тебя мозг. Дальше денег и Эльзиных бедер не идешь… Мне обидно… Не наследник ты нашего дела… Такие, как ты, все похерили. А он все видит… Все! Потому ты и горишь. А мне не жалко… Гори! Не жалко…

КРЮКОВ. Он – это Бог? Или?

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Есть и повыше Бога… ( Целится в сына.) Паф!

Крюков делает вид, что умирает. Появляется Крюкова.

КРЮКОВА ( кидается к нему в испуге). Сережа, Господи, Сережа!

КРЮКОВ-ОТЕЦ ( хохочет и ездит вокруг них на коляске). Слабонервные… хлюпики… ( Уезжает, довольный собой.)

КРЮКОВ. Ну чего ты? Мы с батей играли в казаки-разбойники…

КРЮКОВА ( очень сосредоточенно). Сережа… До меня наконец дошло… У тебя неприятности… Да, не спорь… Это для меня неважно… Абсолютно… Нет! Нет! Нет! Как глупо я сказала… Важно! Опять не то… Важно – неважно… Слово прицепилось… Кубич говорит, можем потерять квартиру… Льготы… Ты не думай об этом… Это для меня ерунда. Я наоборот… Я поняла, что ты для меня… Просто ты… Сам по себе…

КРЮКОВ ( сухо). Я ценю это…

КРЮКОВА ( кидается ему на шею). Да? Правда? Такая была гладкая прекрасная жизнь. Я могла и не знать, как ты мне нужен сам по себе. Кубич говорит – минтай в банках. Ну и что? Дурак Кубич. Если весь народ это ест, я тоже смогу. Я тоже народ. Ты увидишь… Очереди? Я постою в них… Это даже прекрасно в творческом отношении… Ты меня так берег, так берег, а теперь я буду беречь тебя.

Крюков подошел к голове, поставил ее себе на голову.

Какой ты смешной!

КРЮКОВ. Сразу стало легче. Твой высокий стиль хорошо воспринимать искусственной головой.

КРЮКОВА. Вот и хорошо! Я у тебя вызвала чувство юмора… Теперь о Насте. Надо ей запретить то, что она делает. Надо ей объяснить, что некоторые вещи без-нрав-ствен-ны. Я никогда не придавала значение рок-музыке… Может, это она притупила в девочке чувства?

КРЮКОВ. Ты ела?

КРЮКОВА. Я? Не знаю… Ах, нет! Совсем, ни капельки… Забыла…

КРЮКОВ ( громко). Эльза! Покорми Ольгу Николаевну. Иди, поешь… Прошу тебя… Ослабнешь…

КРЮКОВА. Да… Хорошо… Я правда захотела есть… ( Уходит.)

КРЮКОВ ( садится в кресло, вытягивает ноги, руки складывает на животе). Кубич намекал… Дескать, в такой моей позе есть смысл… Идеальная развязка… Развивал теорию, что там есть жизнь… Моуди… Йоги… Маги… Увлекательно… Я записал эту его пламенную речь… Философия философией, а партбилет положить можно…

Входит Эльза.

ЭЛЬЗА. Примеряешься?

КРЮКОВ. Там не будет тебя… А значит, мне это не подходит… Раньше с князьями хоронили их жен…

ЭЛЬЗА. Я тебе не жена.

КРЮКОВ. Ты больше… Я ехал на трамвае…

ЭЛЬЗА. Ты ехал на трамвае.

КРЮКОВ. И так мне захотелось простой жизни…

ЭЛЬЗА. Бедняжечка! Тоже на минтай потянуло… Мадам пьет спитой чай с сушками… Епитимью на себя наложила…

КРЮКОВ. Иди, я тебя обниму и к тебе прижмусь, единственная моя женщина…

ЭЛЬЗА. Рисковый ты человек.

Подходит к нему, он притягивает ее к себе. Оба молчат.

КРЮКОВ. Если выберусь, если выскочу из-под этих мальчиков, давай рванем куда-нибудь вместе… Где-то же лежат в большом количестве вещи из моего дома… Прибавь меня к ним…

ЭЛЬЗА ( резко встала). Господи, но я-то все про вас знаю! А тоже, как дура, на секунду поверила… Оказывается, где-то есть вещи… Следишь… Считаешь…

КРЮКОВ. Это я так. В этом доме такой воздух, что даже самое хорошее тащит за собой дерьмо. Я люблю тебя, Эльза! Люблю! Только тебя и люблю. Люблю, в сущности, ни за что, потому что ты стерва, воровка, предательница… Но мне все равно… Можешь даже убить, я все равно тебя принимаю…

ЭЛЬЗА. Успокойся. Все уладилось.

Врывается Кубич.

КУБИЧ. Все уладилось. Дивная рокировка. Тебя снимают с работы за халатность, и все! Ты гений, Крюков! Эльза! Уйдите, пожалуйста, есть мужской разговор.

ЭЛЬЗА. Да знаю я про что. ( Уходит.)

КУБИЧ. Я насчет денег. Верни… Они понадобятся, когда я буду тебя трудоустраивать.