Текст книги "Кто разрешил?"

Автор книги: Галина Нечаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Розовая картошка

Помнится, длинный забор, огораживавший бараки плененных фашистов, которые в дневное время строили двухэтажные дома из шлакоблоков и дерева. Первые из них сильно промерзали, а вторые были уютными и теплыми, если только состояли из крепких сухих сосновых бревен. Наша девятиметровая комнатка умещала днем трех человек, а на ночной сон «приглашала» и тех, кто в светлое время пребывал на работе и строил государственное и частное жилье. Каждый год в свой день рождения, 24 мая, я непременно сдавала экзамен по математике, а в июне, как всегда, наступало время для дум о том, как провести лето. Это была приятная пора: всей семьей мы копали и рыхлили землю под огород, делили клубни картофеля на кусочки с ростками и раскладывали их по одиночке в ямки, как мне казалось, для безграничных трех полей. Все сильно-пресильно уставали. Все лето, раз в неделю, мы регулярно выходили посмотреть на то, как колышется крепкие ветки со сверкающими на солнце листиками. Родители гордились тем, что, покидая Украину, они прихватили, можно так сказать, три огромных мешка картофеля сорта «Роза». Она росла прекрасно, гнездилась. кустилась, чудесно украшала зеленые крепкие ветки и спела.

Когда мы ее помещали в чугунок и ставили с папой сложенную из кирпича красивую печь, она блистала хрустальными звездами и обволакивала нас бесподобным ароматом. Эту розовую прелесть мы высаживали и в районе улицы Шефской и в поселке Старой сортировки, населенной железнодорожниками, недалеко от того местечка, где в до и после Отечественной войны жили мои дядя Коля и Анастасия Филимоновна, у которых я, как любимая племянница гостила, каждое воскресенье. А картофель множился и радовал меня десятки лет, поддерживая во мне любовь к всему тому, чем была для меня вторая родина – славная, красивая, поющая матушка Украина!

Домашняя школа – моя первая практика

Это замечательное лето третьего послевоенного года не показалось очень длинным еще и потому, что подружки и друзья были большими фантазерами. В хорошую погоду из своих комнат мы все выносили стулья и табуреты, усаживали мам, пап, малышей и начинали буйный концерт. Читали стихи Маршака и Некрасова, выплясывали «Матросское яблочко» и «Барыню», пели любимые песни про легендарную Коховку, родную винтовку, про Васю-Василька и Смуглянку, и, конечно, о морях, об океанах, об отважных капитанах, о чайках и самураях. В непогоду в коридоре барака устанавливали тумбочки, раскладывали учебники и начинали многочасовые уроки. Отличники по русскому языку читали диктанты, а я, предполагая стать великим математиком, «мучила» всех арифметикой.

Прощание с бабушкой Марфой

Еще позавчера мы навсегда распрощались с бабушкой Марфой – матерью нашего отца, которая прожила 78 лет и приехала к нам несколько месяцев назад совершенно изнеможённой. До этого она всю жизнь пребывала в деревне Слудка Вятской губернии. Мы, если можно так сказать, боролись с ее худобой, боролись за ее жизнь. Во-первых, захотели ее получше покормить и вести себя как любящие люди.

Отец заколол шустрого козленка, а я рыдала от горя по нему, но понимала, что это нужно и приятно будет бабушке до сыты, наконец, поесть. На утро в русской печи, в чугунке было готово мясо, шел сильный вкусный аромат. Завтрак начали. Папа, мама, сестра, гостья и я – все сели за стол, но ни я, ни бабушка не пожелали есть мясо. Я, потому что сильно расстроилась из-за исчезнувшего любимого козлёнка, а бабушка отказалась, потому что была знакома с народной мудростью, которая говорила о том, что оголодавшему человеку не стоит сразу есть много. Я об этом не знала, и мне захотелось спросить: " Баба Марфа, почему ты не кушаешь мясо? Давай ешь, ведь папа моего козленочка специально для тебя зарезал." Не успела я договорить страшное слово и снова, как ночью, зарыдала, а бедная старушка, успокаивая меня, ответила просто: «Деточка, если я буду мясо есть, то быстро умру, потому что в деревне я привыкла питаться только сладкой гнилой картошкой.

Другой еды там просто не было с самого начала войны с финнами, потом с немцами, а теперь, может. и будут деньги и продукты, и я уже здесь с вами, наверняка, потихоньку постараюсь перейти на новую пищу. Баба Марфа прожила еще полтора года. Последнюю ночь она спала в одной постели со мной прямо на обеденном столе, потому что у нас пока еще после Украины была малюсенькая комнатка. Как оказалось, перед своим последним поздним вечером в жизни бабушка погладила меня по голове, плотно прижавшись к моей спине, она быстро уснула, чтобы больше не проснуться никогда.

Утром солнце заглянуло в окно, и я открыла глаза, мама оказалась поблизости от нас и почему-то потрогала бабушку. Ее лоб оказался холодным, как лед, и мама произнесла: «Галя, просыпайся тихонько, вставай осторожно, не задевай бабушку, потому что мы с Андроником ее сами подымем, она не сможет подняться. Просто она, наша Марфа отжила свой век", и шепнула мне: «Тихонько убери ее руку со своего боку и беги умываться". Старушку мы хоронили недалеко от парадного входа Михайловского кладбища, рядом с могилой миленького, красивенького братика Юрочки, который умер в 1941 году от воспаления легких, после крещения в церкви в ту пору от этой болезни умирали очень многие.

Приметы новой жизни

Вы не поверите друзья, но к счастью для меня наступило самое великолепное время моей жизни и продлилось оно целых пятнадцать лет. Мой отец, наконец, был принят на работу плотником в управление строительства Турбомоторного завода, где ему начальник пообещал за хорошую работу предоставить сначала комнатку, а чуть погодя, может быть, и две, поскольку в нашей семье, кроме папы и мамы были две школьницы. Папа и его друзья должны были за летние и осенние месяцы построить два двухэтажных жилых деревянных дома. Стройка шла бойко, потому что основу домов необходимо было сделать до холодов, так как на стройку привозили в основном сосновые не полностью очищенные огромные части деревьев, подчас третья часть из них оказывалась очень сырой и должна была высохнуть до того, как лечь плотно бревнышко к брёвнышку и, в конечном виде, составить сухую стену любого помещения.

Переулок Изумрудный

Строители отлично работали и закончили создание дома на неделю раньше положенного срока. Две семьи в свеженьких домах получили по две комнаты. В том числе и мы. Радости не было предела еще и потому что папе первому выдали ключи и краску для написания номеров на всех входных квартирных дверях. Он был важен и сосредоточен, и не позволял шуметь. А мы важничали, ходили по пятам и хором шепотом произносили, как заклинания: "Один, два, три " и последний номер: «Восемь!» Папа, проверив быстро сделанное, незаметно исчез, а мы почти до вечера рассматривали все квартиры, смеялись, стучали дверьми, которых было больше пятидесяти, и кричали: «Спасибо строителям! Ура! Ура! Ура!» Утром все ученики нашей школы радовались с нами, а учителя чуть ли не все в один голос говорили нам: " Теперь, товарищи-новоселы, вы должны учиться только на «отлично». Мои родители радовались, потому что в честь Нового 1949 года я принесла в дневнике пятерки по всем предметам. В 56-ой школе, что располагалась по улице имени Баумана, между Шефской и Старых большевиков, я проучилась 3 года и закончила семилетку. Это была самая счастливая школьная пора – пора пребывания в пионерии, где я, по существу начала всю свою активную производственную и общественную карьеру – вступила в союз молодежи. В этой, недавно открытой школе, самых лучших учеников, достигших 14-ти лет, поощряли тем, что просили и позволяли стать руководителем любого школьного коллектива.

Радуясь новой школе, светлому с огромными окнами классу, мы с подружкой Тамарой первыми принесли по два горшка с цветами, а за нами следом появилось столько красивых растений, что оказались заняты все три огромных подоконника класса и шесть коридорных. Директор школы Семен Ильич во время выступления перед нами накануне октябрьского праздника назвал наш класс лучшим как за успехи в учебе, так и за общественную работу. В Союз молодежи первыми были приняты Валя Кириленко, отец которой, как партийный деятель, прошел путь от секретаря цехового комитета завода до члена центрального комитета партии. Я и Милий Зицер также стали первыми членами молодежного союза. Этот прелестный паренек возглавил нашу первичную школьную организацию в большей степени благодаря мне: я отдала за него свой голос, и Вале ничего более не оставалось, как меня поддержать. Присутствовавшая Анна Ильинична – представитель районной организации Союза молодежи, руководившая общественной деятельностью молодых работников и учащихся старших классов учебных заведений, прислонившись близко ко мне сухо спросила: "А почему ты не предложила избрать Валентину?" я ответила: " Потому, что Миля лучше." Простилась тогда она с нами навсегда. Просто ушла на другую работу. А я смогла понять тогдашнюю ее тревогу только через несколько лет, когда Валин отец оказался на высочайшем посту. А Ане Ильиничне было не все равно какое общественное положение должна была занимать его дочь, очень известного знакомого партийного работника А пока мы, молодые комсомольцы втроем принялись готовить к вступлению в Союз молодежи тех, кто приближается к 14-ти годам и учился лучше других. К концу учебного года наша организация составляла более пяти десяти человек, активно принявшихся за дела во славу родной школы и Союза молодежи.

Жизнь в новом доме, по существу, началась с игры. Первыми заехав в него, мы почувствовали себя хозяевами. Наши родители, приготовив для нас праздничные угощения и елку, поздним вечером отправились встречать Новый год к тете Клаве, и папе пришлось придумать, как домовую дверь надежно закрыть от холода и ветра. Крепко прижав с улицы входную дверь, он приказал мне вдеть веревку в ручку двери и крепко примотать ее к перилам, ведущим на второй этаж. Родные ушли, а мы попраздновали немножко и крепко уснули. Рано утром первого января 1949 года нас разбудил страшный шум. Мы повскакивали с постелей и в ночных сорочках побежали вниз узнать, кто так шустро барабанит в дверь, и хором закричали: "Кто там?" А из-за дверей: " Открывайте, мы приехали с вещами и должны здесь жить в пятой квартире! Открывайте скорее, а то мы на улице замерзнем, тут 41 градус стоит!" Мы втроем хором объясняем: " Нам папа не разрешил открывать ни вам и никому!" "Если вы не откроете, то я просто сломаю дверь, а ваш папа будет потом ее чинить!" – закричал какой-то парень. Мы пожалели папу и очень долго возились с веревкой, пока совсем не распутали узлов. Дверь распахнулась. Влетел морозный воздух и сдул нас с лестничной площадки. Мы все забились под одно одеяло, и, немного подрожав, согрелись. Любопытство разбирало нас: "Кому же мы открыли дверь?" Мы понеслись к новоселам, будущим друзьям. В явившейся семье детей было шестеро, и их мама, увидевшая под самым потолком трое антресолей, строго сказала: "Тот, кто из вас не будет слушать меня, будет наказан тем, что долго просидит голодом в этих шкафчиках." Мы испугались ее и убежали восвояси.

Сестричке в ту пору было почти 10 лет, братику – 2 годика, и эти малыши. хотя и играли со мной, но все же держались больше за мамину юбку. А если сестре удавалось оказаться со мной рядом, когда я учила уроки, то у нее появлялось большое желание оставить свой автограф в моей тетради. Внезапно она подбегала, сзади ко мне подкрадывалась, протягивала ручонку, мигом выхватывала у меня канцелярскую ручку с пером и чернилами, и, если можно так сказать, бойко выписывала большие круги и палочки то в тетради по математике, то по русскому языку. Я издавала жуткий крик, мама прибегала и уводила дочку на кухню.

Дорогой читатель. Я была несказанно рада тому, что меньшая комната из наших двух, по существу, оказалась моей. Получив ордер на право поселиться по адресу "Изумрудный переулок, дом 1, квартира 8", отец быстро смастерил из сосны всю мебель – большой круглый стол, табуреты, диван, стулья и все, еще то, что было необходимо для кухни. Мамочка из белого полотна нарезала квадратные кусочки и сшила из них скатерти, наволочки на матрацы и подушки. Мы восторгались тем, что потолок был на высоте не менее трех метров. Мама сделала белые шторы на три комнатных окна и солнечную штору для кухонного. Затем по белой ткани она быстренько выстрочила нежные веточки и на них крупные розы, потом вдернула в них веревочки, поднялась на табурет и прицепила шторы к только что купленным карнизам. Комнаты засияли белизной, и пышные высоченные доморощенные цветы заблагоухали, как в оранжерее. Стол служил всем нам как обеденный, папе как канцелярский. Папа был профоргом строительного подразделения и ему иногда приходилось на нем оформлять какие-то деловые бумаги, а маме, как заправной швее, мастерившей одежду не только для нас и родственников, но и для соседей то же стол очень годился. Самыми праздничными процедурами для мамы были примерки красиво сшитых ею платьев девчонкам, которые визжали, прыгали, кувыркались от восторга даже в тот момент, когда руки должны были попасть в рукава. А, уж мы с сестрой, видя себя в зеркало в новом одеянии, таращили глаза и с разбегу прыгали на руки к маме, чтобы расцеловать ее крепко-крепко. Мы все были безмерно счастливы тогда.

Пионерские дела и «Уральская рябинушка»

Наряду с делами в Союзе молодежи по просьбе директора школы мы с подругой Рясной Тамарой стали руководить ученическим комитетом. На свои заседания мы приглашали слабо успевающих учеников, слушали внимательно их рассказы о том, что им мешает как следует учить уроки. Одни говорили: «Лень.» Другие, плача и обижаясь на судьбу, раскрывали семейные секреты о том, что, например, у них нет отца. Он убит на фронте, а их одолела бедность или, что папа бьет маму, да и им самим достается, а дома и холодно, и нет еды и стола нет, за которым можно удобно и хорошо делать школьные задания. Мы выслушивали все объяснения и, как могли и умели помогали тем, кто нуждался в нашей защите: во-первых обращались к классным руководителям и к родительскому комитету, во-вторых бегали к бригадирам под руководством которых работали родители наших подопечных учеников и просили помощи в улучшении условий жизни ребят. Все обещали разобраться в соответствии с нашими просьбами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Кто разрешил?"