Текст книги "Эрос пленных не берет"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Выделяют из подопытных мужчин, – услужливо подсказал Игрунько, шевельнув черными усами.

– Феромоны синтезируют искусственным путем в лабораторных условиях, – пояснил Квитковский. – У нашей фирмы есть такие условия, есть мощности, есть средства. А мы с вами должны обеспечить сбыт. Даю всем три дня на то, чтобы обдумать сказанное. Через три дня я вас соберу и выслушаю ваши идеи, господа. И дамы, – добавил он, снова улыбнувшись Маргарите.

«Наверное, ему понравился мой отчет, – подумала она. – Интересно, они с Алисой дошли до интимных отношений? Самое странное вот что. Эти двое, Алиса и Квитковский, абсолютно, стопроцентно не подходят друг другу. Ну, допустим, на него давили родственники, и он отчего-то решил, что Алиса – та самая женщина, которая сможет сделать счастливой его требовательную мамашу. Но она-то?! Алиса просто не могла купиться на Квитковского. Что могло привлечь ее в нем? Должность – средненькая, внешность – забавная, страсти у него к ней не было. Настоящей, жаркой страсти с глубокими поцелуями, ночными перелетами из Москвы в Париж и дорогими подарками или жестокой страсти с ревностью и слезами до рвоты – иными словами, такой, которая могла разжечь ответное чувство. Тогда что?

Может быть, Квитковский проводил на Алисе тайный эксперимент, используя лабораторные образцы косметики с этими самыми феромонами? Соблазнял ее лошадиными дозами андростерона?» Это была загадка. И где искать на нее ответ? Хорошо бы Алиса вела дневник и записывала туда все, что было у нее на сердце.

Однако дневник Алиса не вела, и вообще записей личного характера среди ее вещей никто не обнаружил. Сначала квартиру обследовали сотрудники оперативно-розыскного отдела, потом специалисты из частной организации поиска пропавших без вести, затем пресловутый детектив. Захар, конечно, рыл носом землю и, как он признался вчера Маргарите, просмотрел каждую бумажку, каждую записку.

Интересно, хоть с кем-нибудь делилась Алиса своими переживаниями? Говорила ли кому-нибудь о том, как она на самом деле относится к Квитковскому? Частный сыщик безапелляционно заявлял в своем отчете, что подруг у Алисы не было – только близкие друзья. Маргариту это трогало. Ведь после Терехиной она сама довольствовалась только приятельницами. Место близкой подруги так и оставалось вакантным.

В конце рабочего дня она нашла Суродейкина, чтобы захватить его домой, но тот увлекся вывинчиванием розеток в столовой, совершенно разомлев от внимания двух добродушных поварих. Он разливался перед ними соловьем, с чисто мужской наивностью решив, что их заинтересовала тема бескровного инопланетного вторжения, а вовсе не отсутствие обручального кольца на его безымянном пальце.

Маргарита вышла на улицу и вытащила зонт – осень снова напомнила о себе и накрыла город полой мокрого плаща. Зонт мгновенно напрягся, поймав ветер, который простуженно хрипел в водостоках и налетал на людей – злобный и беспощадный. Он вырвал у кого-то косынку, и теперь она неслась над землей большими скачками – до тех пор, пока не попала в лужу и не утонула в ней, медленно потускнев.

Манекены, живущие в витринах одежных магазинов, уже подготовились к холодам, переодевшись в разноцветные свитера и толстые юбки с застроченными складками, плащи, пальто и куртки. Возле одной особо нарядной куклы Маргарита даже притормозила. Ей очень понравились сапожки – короткие, мягкие, с каблуком-рюмочкой. Она стала прикидывать, сможет ли купить их с первой зарплаты, и, не удержавшись от соблазна, толкнула дверь в магазин. Просто померить, посмотреть, как они будут выглядеть на ноге. В крайнем случае она займет денег у Суродейкина, который отличался невероятной практичностью и, как какой-нибудь зажиточный бюргер, имел счет в банке.

Продавщица, маленькая и худенькая, мышкой метнулась в подсобку и принесла оттуда коробку с затребованной парой. Сапоги оказались завернуты в тонкую ломкую бумагу, и Маргарита неожиданно вспомнила, что Алиса любила делать в зимней обуви тайники. Она клала в свои детские валенки скатанные в трубочку рублевые бумажки или трехрублевые – огромное богатство! А валенки укладывала на антресоли. Поэтому ее сбережения всегда попахивали нафталином. Став постарше, она засовывала в свои зимние сапоги сигареты, которые прятала от родителей. Еще ни разу в жизни ни одного ее тайника никто не разорил.

Покупательный азарт у Маргариты сразу же пропал. Ей захотелось немедленно проверить антресоли в Алисиной квартире. Что, если подруга осталась верна своим прежним привычкам и в ее обувке, убранной с глаз до первого снега, найдется что-нибудь любопытное?

Надев правый сапожок, Маргарита для приличия потопала ногой по облысевшему коврику и повертелась перед зеркалом так и эдак. Красиво, конечно. Но когда покупаешь вещь, нужно чувствовать восторг обладания, а сейчас его не было и в помине. Он улетучился, как только она вспомнила про тайник.

Улыбнувшись продавщице и пробормотав, что она подумает, Маргарита бросилась на улицу. Ключи от Алисиной квартиры лежали у нее в сумочке и побрякивали от нетерпения. Только бы Захара там не оказалось! Ей не хотелось общаться с ним.

Во-первых, потому, что Захар – это сосуд, до краев наполненный горем, и это горе в любую секунду грозило выплеснуться и затопить Маргариту. И тогда она размокнет, как промокашка, – в одну долю секунды, и толку от нее никакого не будет. А она изо всех сил не позволяла себе киснуть. Киснуть не время: сначала крестовый поход, потом уже дамские слабости!

А во-вторых, Захар поднял со дна ее души какую-то муть, все то, что она так старательно утрясала и убаюкивала последние несколько лет – мелкие песчинки женского идеализма, розовые раковины романтических мечтаний, отполированные житейскими бурями обломки любви на всю жизнь... «Если любовь не сшибла тебя в молодости, – говорила мать им с сестрой, – ты уже вряд ли попадешь под ее колеса. После тридцати женщины становятся слишком осмотрительны для любви». А ей уже тридцать! Вернее, почти тридцать один: до дня рождения осталось несколько дней.

В общем, с Захаром лучше не иметь дела. В его присутствии неожиданно вспоминаешь, что ты – женщина, у тебя есть женские инстинкты, кокетство и много чего еще. Не стоит с ним шутить. Он принадлежит Алиске, он – священная корова, на него наложено табу и тридцать три заклятья.

К счастью, квартира была пуста. Хорошо, что Маргарита вчера не забыла выяснить, в каком месте предбанника находится выключатель, так что ей не пришлось окунаться в темноту. Кроме того, она сразу замкнула за собой дверь. Впрочем, может, и зря. Тот неведомый воздыхатель, который набросился на нее вчера, ничего об Алисе не знает – значит, ни в чем не виноват. С ним можно было бы поговорить. Впрочем, во второй раз он вряд ли совершит ту же ошибку.

В гостиной на диване Маргарита обнаружила взъерошенный плед и смятую подушку с мокрыми пятнами на наволочке. Она смотрела на это горестное ложе Захара со священным ужасом. Здесь плакал мужчина. А у нее нет никого, кто стал бы плакать, если бы с ней что-нибудь случилось, – мама и сестра не в счет.

Вздохнув, она притащила из кухни табуретку и полезла на антресоли. Ни одной пылинки не свалилось ей на голову, значит, там уже кто-то шарил. Стали бы мужчины проверять набитые бумагой женские сапоги? Кто их знает...

Четыре, пять, шесть коробок. И в каждой – модная пара обуви. Ничего удивительного: имея в заначке дядю Гуха, можно разом потратить всю зарплату на шмотки. Ни в первой, ни во второй коробках она ничего не нашла. Зато в третьей по счету паре бумага показалась ей слишком плотной, как будто в нее что-то завернули. Волнуясь, Маргарита распатронила этот твердый куль, и из него выпала внушительная пачка долларов, перетянутая аптечной резинкой, а еще сложенный в два раза листок бумаги.

Она была права. Права! Алиса не изменила своим детским привычкам. Что здесь, интересно, написано? Она расправила листок и нахмурилась: почерк был незнакомый, но текст написан по-английски. Она знала достаточно, чтобы понять смысл письма – а это было короткое послание без подписи. Первые же строки убеждали в том, что это письмо – от дяди.

«Дорогая Алиса! Вместе с этим письмом мой друг передаст деньги, которые понадобятся тебе, чтобы достичь цели. Начать следует с косметической компании. Я остановился на „Люкс лайн“ – во-первых, это большая, но все еще развивающаяся фирма. А во-вторых, у меня есть контакты кое с кем из руководства, я составлю тебе протекцию. Если возникнут трудности, обратишься к заместителю управляющего. Устройся на работу и начинай потихоньку готовить плацдарм. Главное – найти подходящих людей внутри системы. О втором этапе операции поговорим позже.

P.S. Адвокат, которого ты мне посоветовала, очень хорош».

Прочитав письмо до конца, Маргарита так расстроилась, что едва не села мимо стула – все никак не могла отвести от листка глаз. Итак, Гух ее обманул? Обманул с помощью своего адвоката. Выходит, Алиса вовсе не сбегала от злого дяди в Россию, он сам направил ее сюда с какой-то миссией. Тайной миссией, раз скрывает это даже от тех людей, которых нанимает искать племянницу. Интересно, он скармливал эту чушь об их ссоре и ее возвращении в Москву всем, кому платил за работу? И международному агентству, и частному сыщику, и милиции?

Из письма выходит, что Гух задумал какую-то аферу. Если учесть, что сам он владеет косметическим концерном и здесь ему необходим был свой человек именно в косметической компании, можно сделать вывод, что афера касается косметики. Алиса была вовсе не беглянкой, а его агентом в Москве, его шпионкой, его глазами и руками.

Возможно, в их плане что-то пошло не так, и Алису устранили. Или похитили. Если Гух расскажет властям ли, частному детективу ли о том, что происходило на самом деле, он, ясное дело, подставит самого себя. Спасая свою шкуру, он молчит. Выдумал байку о ссоре с племянницей, чтобы объяснить ее отъезд и дистанцироваться от компании «Люкс лайн», на которую по какой-то причине нацелился.

А эта приписка по поводу адвоката? Что, если речь идет о Безмельникове? Скорее всего именно о нем. Раз Гух задумал провернуть какое-то дельце в России, ему в самом деле мог потребоваться местный крючкотвор. И, судя по приписке, именно Алиса нашла подходящего. Вряд ли она выбрала первого попавшегося. Значит, можно предположить, что она была знакома с Безмельниковым. Или его ей порекомендовали. Черт, все, оказывается, гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд.

Возможно, частного детектива уволили потому, что он до чего-то докопался? И это не он прекратил поиски, а Гух приказал ему прекратить? Нужно будет узнать, кто такой этот сыщик-одиночка, и встретиться с ним. Заодно спросить про Захара. При первой встрече адвокат сказал, что сыщик уверен, будто Алиса сбежала от Захара, раздумав выходить замуж. Но в отчете ничего похожего на этот вывод нет. Почему? Может быть, существует еще один отчет, который ей просто не показали? Что вообще хочет сделать Гух ее руками?

Существует невероятное количество книг о дурачках и дурочках, которых злые и умные преступники подставили вместо себя под карающий меч закона. Возможно, ее тоже хотят подставить? Но как?

Она обшарила остальные коробки и ничего не нашла. Затолкав их обратно на антресоли, Маргарита поспешно покинула квартиру. Квартира стала казаться ей опасной – ведь это территория врага. Теперь они – по разные стороны барьера. Гух играет белыми, а она черными. Они противники. Хотя в целях самосохранения придется делать вид, что она по-прежнему не знает правды.

Деньги Маргарита засунула обратно в сапог, а письмо взяла с собой. Она шла и всей кожей ощущала его, как будто бумага была горячей. Вызвав лифт, она в нетерпении принялась постукивать ногой по полу. И когда створки разъехались в стороны, сразу шагнула внутрь.

В лифте стоял пьяный и смотрел на нее осоловевшими глазками. Не успела Маргарита и рта раскрыть, как он нажал на кнопку двенадцатого этажа и навалился на панель всей грудью.

– Эй! – возмутилась она. – Мне нужно вниз! Лучше бы я пешком пошла...

За все время пути пьяный несколько раз икнул и один раз пробормотал грубое ругательство. Когда они добрались до самого верха и двери открылись, он не вышел, а снова изготовился нажать на какую-то кнопку. Однако с площадки в лифт вошел еще один пассажир – высокий и плотный дядька лет пятидесяти с бритой головой, устрашающие габариты которого нивелировали круглые щечки и маленький женский подбородок.

– Здрасьте, – стесненно сказал он Маргарите, и его глаза сразу убежали куда-то в сторону. – Мне на первый. Вы ведь вниз?

– Я вниз, – сердито ответила она. – А вот этот гражданин, кажется, совсем не знает, где хочет очутиться.

– Сейчас мы его подвинем, – пообещал бритоголовый и взял пьяного за шкирку, попытавшись освободить панель с кнопками.

Однако пьяному это совсем не понравилось, он взбрыкнул, и незадачливый дядька отлетел в сторону, едва не сбив Маргариту с ног. Она непроизвольно обняла его обеими руками и ткнулась носом в рукав вельветовой куртки.

Запах, исходивший от этого типа, показался ей странно знакомым. Он был связан в ее сознании с чем-то ужасным. Это был запах ее страха, ее испуга... И тут она вспомнила! Именно так, по-домашнему, какими-то голубцами и полиролью, пахло от того самого типа, который набросился на нее в темном предбаннике перед Алисиной квартирой, приняв за хозяйку.

Доли секунды хватило Маргарите на то, чтобы сориентироваться. Он может знать об Алисе что-то особенное! Его ни за что нельзя отпускать. Но разве просто так он расскажет ей правду о своих отношениях с бесследно исчезнувшей соседкой? Недаром же он бежал сломя голову. Придется взять его на испуг. Опыт работы с людьми всегда помогал ей импровизировать. Она полезла в сумочку и нашарила на дне брелок с «тревожной кнопкой»: стоило нажать на нее три раза подряд, как брелок принимался орать благим матом и подмаргивать красным глазком.

Маргарита достала его и нажала. Пьяный с испугу снова повалился на панель, зажав ладонью сразу несколько кнопок. Лифт пошел вниз, застревая на каждом этаже и алчно щелкая дверцами, словно хотел проглотить как можно больше народу.

– Гражданин, – строго сказала Маргарита, сунув бритоголовому под нос свой брелок. – Вы знаете, что это такое?

– Что? – испуганно переспросил тот. Было заметно, что на лбу у него выступили мелкие капли пота, и вряд ли потому, что в лифте было жарко. – Не понимаю, чего вы хотите.

– Это, – она постаралась придать голосу жесткие интонации, – так называемый аккумулятор запахов. Самый современный прибор, которым снабжают правоохранительные службы Европейского Союза. Наши органы тоже получили экспериментальную партию.

– И что? – трусливо спросил здоровяк, быстро и часто сглатывая – кадык забегал по горлу, выдавая его с головой.

– Как – что? Вы разве не видите? Прибор на вас реагирует.

– А что я такого натворил? – с вызовом спросил тот.

– Как вы думаете, – обманчиво-ласковым тоном спросила Маргарита, – что могу делать я с этим прибором в вашем подъезде? В подъезде, откуда бесследно исчезла молодая красивая женщина?

– Что? – Бритоголовый отступил на шаг назад, едва не раздавив пьяного, который громко запротестовал. – Что это вы придумали, а?!

Лифт тем временем добрался до первого этажа и встряхнул пассажиров, словно жуков в коробочке. Бритоголовый вышел наружу спиной вперед, не сводя зачарованного взгляда с мигающей красной кнопки.

Маргарита отключила «вопилку», но продолжала держать орудие устрашения в вытянутой руке, наступая на свою жертву грудью. Жертва уперлась в батарею и вытаращила глаза. Пьяный тем временем получил полную свободу действий и поехал кататься дальше.

– Мне нужно вас допросить, – сказала Маргарита. – Поедем в управление или предпочитаете разговор на нейтральной территории?

– У меня дома жена, и я не могу...

– Жене мы ничего не скажем, – твердо пообещала Маргарита. Тащить свидетеля в квартиру Алисы ей не хотелось. Ей вообще не хотелось туда возвращаться. Без Алисы – никогда.

– Но я совершенно ничего не знаю, – со слезой в голосе предупредил бритоголовый. – Совершенно ничего!

– Это мы тоже обсудим. Как ваша фамилия?

– Митрохин, – поспешно ответил тот. – Иван Степанович Митрохин. Я здесь живу на двенадцатом этаже.

– Я уже поняла. – Маргарита всегда знала, что, если у человека рыльце в пушку, он боится всего и заранее, поэтому его легко можно «купить».

Перепуганный до смерти Митрохин принялся давить на кнопку вызова лифта. Тот вскоре приехал со знакомым «лифтером». Выпивоха уже протянул лапу, чтобы нажать на какую-то кнопку, но распаленная Маргарита рявкнула:

– Руки по швам!

Пьяный так удивился, что даже глаза вытаращил. Руку он отдернул, как кот, случайно наступивший в воду, отдергивает лапу. На Митрохина это тоже произвело впечатление, он понял, что шутить с ним не станут, и совершенно скис. А когда они вдвоем предстали перед очами его супруги, и вовсе потерял дар речи. Пришлось Маргарите брать объяснение на себя.

– Ваня? – удивленно спросила женщина, по лицу мужа поняв, что случилось нечто из ряда вон выходящее. – Что...

– Я из налоговой полиции, – ответила вместо Вани Маргарита. – Ваш муж подозревается в утаивании части доходов. У нас с ним сейчас состоится первая, предварительная беседа. Мы можем где-то уединиться?

– Д-да, – растерянно ответила хозяйка квартиры, вытирая руки о передник и отскакивая в сторону.

«Какие же юридически неграмотные люди! – возмутилась Маргарита. – У всякого, кто выдает себя за государственного чиновника или служащего, следует спрашивать документы. Но нет, никто не спрашивает! Обычно не хотят пускать в квартиру только участковых, которых мало кто из жильцов знает в лицо».

– Проходите в маленькую комнату, – предложила взволнованная хозяйка дома.

Это была приятная женщина с большими голубыми глазами и крутыми локонами, сотворенными при помощи бигуди. Если бы она только знала, по какому поводу собрание, она наверняка присоединилась бы к задуманной акции устрашения.

Митрохин тем временем вошел в комнату и сел, а вернее, свалился на диван, словно большой тюк, сброшенный со спины портового грузчика. Маргарита бестрепетной рукой захлопнула за собой дверь. Злость на Гуха придавала ей смелости.

– Итак, – сказала она, понизив голос. Следовало учитывать, что жена могла подкрасться к двери, волнуясь за своего благоверного. – Когда это случилось в первый раз?

– Да вот, практически незадолго до... исчезновения.

– Откуда вы знаете, когда Терехина исчезла?

– Да ведь ваши ходили по квартирам! – удивленно напомнил Митрохин. – А незадолго до этого... оно и произошло между нами.

Маргарита просто поверить не могла, что этот тютя, женин «пупсик» с безвольным подбородком, мог прельстить разборчивую Алису!

– Терехина была пьяна? – догадалась она. – Или что? Дело в том, что вы не вписываетесь в общую картину ее жизни. Был составлен ее психологический портрет, каталог ее... предпочтений, – вспомнила она полюбившееся слово. – Вам там нет места.

– Я подобрал ее на первом этаже возле почтовых ящиков, – с детской обидой в голосе ответил Митрохин. – Она, видите ли, не могла самостоятельно передвигаться. Я стал ей помогать... Сначала совершенно бескорыстно! Но от нее так хорошо пахло – коньяком и конфетами, и еще какими-то духами сладкими, что я немножко того, взбудоражился.

– И с вами, взбудораженным, Терехина поднялась в свою квартиру, верно?

Митрохин вздохнул и обреченно ответил:

– Верно. И там она сама, первая начала. Обняла меня за шею и поцеловала прямо в рот.

– В рот залетают мухи, – заметила жестокая Маргарита. – А женщины обычно целуют в губы.

– Она поцеловала меня в губы, – послушно поправился горе-кавалер. – И все произошло.

Маргарита пошевелила ноздрями.

– А потом? Что было потом? Терехина хотя бы помнила о вашем... свидании?

Казанова с двенадцатого этажа мгновенно обиделся:

– Конечно, помнила.

Из последующего допроса выяснилось, что наутро он заявился к ней с цветочками и получил чашку горячего кофе на кухне. Больше Алиса его не целовала, ни боже мой. А вот по щеке потрепала.

– Вы, конечно, заметили, что она была расстроена в тот день, когда вы ее заловили возле почтовых ящиков? Кстати, какое это было число?

– Пятнадцатое, – быстро ответил тот.

Нет, он ничего такого не заметил. В самом деле, как он мог заметить, когда глаза ему застилала пелена страсти? Но Алиса потом сама сказала, что их роман не будет иметь продолжения, потому что случайный секс – это для нее всего лишь хорошее успокоительное средство.

– Понятно, – пробормотала Маргарита, не представляя, о чем еще спросить. Если бы она владела техникой допросов. А так... приходилось бить наугад.

И тут, совершенно неожиданно, этот тип выстрелил:

– Я так понял, что все произошло из-за той женщины.

«Спокойно, – приказала себе Маргарита. – Только не спугнуть его». И проследила за голосом, который прозвучал достаточно мягко.

– Немного поподробнее. О какой именно женщине идет речь?

Она специально сформулировала вопрос так, чтобы можно было подумать, будто она тоже кое-что знает.

– Видите ли, в тот день, пятнадцатого, у нас во дворе состоялся митинг жильцов. – Митрохин поерзал на своем диване и потер рукой мощный загривок. – Внизу, на первом этаже, сделали «Шиномонтаж», и началось нашествие автомобилей. Во дворе и так не развернуться, детям негде гулять, а тут иномарки...

– Мы с вами не на митинге, – напомнила Маргарита. – Я жду рассказа про женщину.

– Так это ж все связано! У нас в подъезде есть инвалид один, Михалыч, а у него – инвалидка.

– Жена?

– Машина! Он ее сам собирал, а потом гараж соорудил наподобие ракушки. Так вот въезд в этот самый гараж ему постоянно загораживают. Приедут и поставят свою тачку прямо против входа – ему ни туда ни сюда. Он взялся кляузы строчить в мэрию и подбил нас митинг устроить и пригласить на него депутата.

И вот как раз пятнадцатого депутат приехал. Пока наши старухи-активистки на него вываливали все свои беды, возле Михалычева гаража под сурдинку кто-то поставил красный «Шевроле». Михалыч страшно обрадовался, что для его жалоб вроде как наглядный пример имеется. Притащил депутата к гаражу, стал ему в морду тыкать этой тачкой. И тут выходит, значит, из нашего подъезда женщина. Чудо как хороша – волосы рыжие, кольцами, по плечам распущены. Нос вздернутый, и вся такая холеная, из тех, которые каждый день в бурлящих ваннах мокнут, а потом с ног до головы кремами мажутся.

Подходит она, значит, к этой своей красной штуке на колесах и собирается в нее залезать. Депутат, соответственно, к ней с вопросом: что же, мол, красавица, вы машину бросили где ни попадя?

– А она? – полюбопытствовала Маргарита.

– А она нос задрала и нагло в лицо ему фыркнула. Села в свою машину – и только ее и видели.

– Простите, а при чем же здесь Терехина?

– Да при том, что она за этой фифой наблюдала через щель в двери. Хотела из подъезда выйти, а потом увидела ее, тормознула и стояла до тех пор, пока та не убралась. И бледная такая была при этом, как простыня. Я ее спросил: «Это ваша знакомая?» На что она ответила: «Теперь да». Из чего я вывод сделал, что эта фифа к ней приезжала. Может, Алиса у нее мужа увела? Если честно, я тогда так и подумал.

А потом, когда митинг уже закончился, я и нашел Алису возле почтовых ящиков. Вот, собственно, и вся история. Скажите, а мой запах так и останется в вашем... уловителе?

– Разумеется. Его приобщат к делу. Терехина исчезла, и от этого никуда не деться. Может быть, вы знаете что-то еще о ее гостях? Кто к ней приходил в последнее время?

– Никто. То есть я не видел. Честное слово, не видел.

– А почему вы не рассказали об этом тем сотрудникам милиции, которые опрашивали соседей еще три месяца назад?

– Вы шутите, что ли? – страшным шепотом спросил Митрохин. – Я должен был при супруге болтать о своих похождениях? Я бы и вам не признался, если бы вы меня к стенке не прижали своей техникой новомодной.

– Значит, признаетесь в своей социальной пассивности? В сокрытии информации от следствия?

– Не признаюсь, – быстро ответил несчастный. – Я ни в чем не признаюсь, так и запишите.

– Так и запишем, – пообещала Маргарита и открыла дверь.

Жена Митрохина сидела перед включенным телевизором. Слишком прямо, чтобы всерьез увлечься передачей. Судя по выражению лица, она не понимала ни одного слова из того, что слышала.

– Все подозрения с вашего мужа сняты, – поспешила успокоить ее «налоговая инспекторша». – У нас нет к нему ни одной претензии.

– Правда? – дрожащими губами спросила та.

«И чего этим гадам не хватает? – раздраженно подумала Маргарита. – У него такая милая жена, а он бегает по подъезду и подбирает пьяных соседок. Правда, Алиса молода и красива, и волосы у нее до попы – белые. А перед белыми волосами до попы устоять не может практически ни один мужик».

Итак, появился еще один персонаж – некая рыжая фифа в красном «Шевроле». Приходила ли она к Алисе раньше? И кто она такая – подруга, знакомая или в самом деле чья-то обманутая жена?

Уже очутившись на лестничной клетке, Маргарита притянула Митрохина к себе, взяв его за отвороты куртки, и змеиным шепотом спросила, глядя прямо в глаза:

– Терехина решила бросить своего жениха?

– Не знаю, – замотал головой тот. – Ничего не знаю. Ни про жениха, ни про других...

– Значит, были и другие?

– Это я просто так сказал, потому что мне больше и сказать-то нечего.

– И последний вопрос. Вы когда-нибудь видели у Терехиной кошку?

– Что значит – когда-нибудь? Я и был-то у нее всего один раз, разве вы не поняли? И никакой кошки не видел. Я вообще мало что видел.

Маргарита ободряюще похлопала его по плечу и пообещала:

– Я как-нибудь еще загляну, будьте готовы.

– Всегда готов, – подобострастно ответил Митрохин и поскорее закрыл дверь за опасной гостьей.

Маргарита не стала вызывать лифт, а медленно пошла вниз по ступенькам. Путь на первый этаж оказался неблизким, но зато она успела еще раз проанализировать полученную информацию.

Очутившись на улице, она остановилась посреди двора и внимательно огляделась по сторонам. Машин, действительно, во дворе слишком много. Пресловутый «Шиномонтаж», вытеснивший с первого этажа продуктовый магазин, привлек целую кучу клиентов. Гараж инвалида Михалыча торчал на краю газона, одинокий и сутулый, как хуторок в степи. В настоящий момент вплотную к нему притерся маленький автомобильчик, за рулем которого сидела юная девица и курила тонкую сигарету.

– Вот гадина! – сказал кто-то у Маргариты за спиной. – Небось любовник ей авто подарил, а она теперь рулит и выделывается.

Обернувшись, она увидела тощего мужичка с всклокоченным чубом и палкой, зажатой между колен. Руки у него были заняты блокнотом и обгрызенным карандашом, который он держал острием вперед.

– Вот я ей устрою курильню! – злорадно добавил мужичок и принялся что-то карябать в блокноте.

– Вы Михалыч? – с надеждой спросила Маргарита.

– Ну да. А хто вам сказал?

– Я помощница депутата, – быстро соврала она. – Приехала еще раз проверить ваши жалобы.

– Да сколько ж проверять-то?! – возмутился обиженный гаражевладелец.

– У вас записан номер того красного «Шевроле», который вы показывали депутату?

Ах, вот бы ей отыскать ту фифу, которая заставила побледнеть Алису! Алису, которая могла положить на обе лопатки практически любую женщину. И физически, и морально. Язык у нее был острый, нервная система крепкая, «характер нордический». Маргарита вообще не помнила, чтобы Алиса когда-нибудь бледнела. Краснела – это да. Когда пила, или кашляла, или целовалась до потери пульса. Но никогда, никогда ее лицо не теряло здорового румянца.

– Дык я его депутату и отдал! – развел руками Михалыч.

– Ну, а в блокноте ничего не осталось? – Маргарита глазами указала на его кондуит. Внутри у нее все дрожало от возбуждения.

– Ничего, – помотал головой тот. – От депутата ведь уже приходили! – добавил он обиженно. – Уточняли и уточняли. Я листок-то вырвал и ему отдал.

– Кому?

– Тому, кто приходил.

– А кто приходил? – прицепилась Маргарита.

– Откудова я знаю? Сказал – служащий мэрии по факту моего заявления. Тощий, с длинным носом. На борзую собаку он похож. Я для него и вырвал листок-то.

«Так, приехали, – расстроилась Маргарита. – Меня банально опередили. Но кто? Похоже, это был такой же служащий мэрии, как и я – помощник депутата. Вот это фишка! В бумагах, которые дал мне Безмельников, ни о каком красном „Шевроле“ нет ни полслова. Значит, ни сыщик, ни бюро поиска пропавших без вести тут ни при чем. Может, это милиция? Да нет. Алису объявили в федеральный розыск, и теперь заинтересованные органы держат под наблюдением все адреса, где она может объявиться. Кроме того, зачем милиции представляться хрен знает кем? Выходит, это неизвестно кто. А вдруг он опасен? Вдруг этот мистер „Х“ не хочет, чтобы я вышла на след?» Маргарита поежилась.

– А вы не помните номер той машины? Может, хоть какие-то цифры или буквы?

– Э-э-э, девушка, – протянул Михалыч. – Я с той поры столько цифров написал, что только держись!

Так многообещающе все началось, и закончилось ничем, пшиком. Новый персонаж – рыжеволосая фифа – появился на горизонте и тотчас исчез из поля зрения. Может быть, следует обойти всех старух, которые присутствовали на том митинге? Хотя вряд ли старухам было интересно разглядывать номерные знаки. Если уж они что и разглядывали – так это саму рыжеволосую. А на ней не написано, кто она такая. Может быть, местные мальчишки поглазастее? Дать им по полтиннику, они все разузнают про красный «Шевроле»?

Однако никаких подходящих мальчишек вокруг не наблюдалось, и Маргарита отправилась домой, размышляя о том, как бы ей прижать к ногтю Гуха и стоит ли вообще рисковать, раскрывая свою осведомленность?