Текст книги "Найленир. Эльфийская баллада"

Автор книги: Галина Маркус

 
Рог протрубил. Развернувшись, уехали гости.
Только мелькнули вдали их фигуры и скрылись.
Были сухими глаза у Леира. Он плакал
Сердцем одним, и впервые узнал, что умеет
 
 
Сердце рыдать. Он неделю в лесу находился,
Песен не пел, словно песни умолкли навеки,
И, возвратившись, отправился снова за море,
Чтоб обрести на войне не надежду – забвенье;
 
 
И королева боялась, что смерти искал он.
Но не нашёл. А Бриэл, царь заморского края,
Эльфам на помощь привёл своих воинов смелых.
Вместе они возвращались обратно с победой.
 
 
К дому дорога ведёт, только тяжесть на сердце,
Серым стал мир… Нет, не в мире спокойней, а в битве!
Страх был не властен, когда потерялась надежда,
Если нет страха, то бой – упоенье для эльфа.
 
 
Вот разъезжаться пора на распутье с Бриэлом.
Эльфу – домой, а союзнику – к морю, к невесте.
Но им навстречу, по просеке и бездорожью —
Всадник в зелёном – он ранен, хрипит его лошадь.
 
 
Войско он видит, слезает с коня, пошатнувшись,
И, поклонившись, Бриэлу вручает посланье:
Царь Таруил просит друга придти на подмогу —
Новые силы враги собирают к границе,
 
 
Тьма им количество, движутся быстро, жестоко
Режут и жгут, на пути все сметая преграды.
Войско царя Таруила в сраженьях ослабло,
Раненых много, врага удержать он не сможет.
 
 
«Добре, скачи и скажи, что подмога прибудет,
Надобно только нам силы собрать после боя,
Смотр провести, подкрепления с моря дождаться.
Но передай, не замедлим, как можно скорее
 
 
Будем».
                  «С тобой я!» – Леир восклицает тотчас же.
«Эльфам морских рубежей оставлять не годится!
Кто, охраняя ворота, окно растворяет?» —
Друг головою качает…
 
 
                                                 «Я всё это знаю!
Эльфов домой приведу, за собой не зову их.
Только меня забери защищать Таруила,
Нет мне покоя ни дома, в лесу вековечном,
Ни возле моря на страже. Желаю лишь битвы!»
 
 
«Воля твоя. На равнине, в излучине Дымной
У вековечного леса встречать тебя стану
Через неделю». С Бриэлом Леир распрощался
И своё войско увёл, на рассвете вернувшись
 
 
В лес золотой. Но в шатёр к королям не явился,
Войско отправил домой – собирать снаряженье,
Раны залечивать. К морю, сменяя дозоры,
Снова идти – за себя назначает он брата.
 
 
Сам же, коня развернув, на окраину скачет,
Тем же путем, что когда-то с Альне прискакали,
Мимо могучих дубов, мимо сосен, летящих
В небо бездонное, той же широкой аллеей.
 
 
К озеру Найле спускается он по тропинке.
Ехал с вопросом, но слишком боится ответа.
Тихо подходит и смотрит с тревогой на воду.
И расступается гладь перед ним светлым кругом,
 
 
И проступает картина: царевич у трона,
Эльфам приносит могучую вечную клятву
Быть королем их. Вода зарябила: правитель
Вечный Леир восседает с женою на троне.
 
 
Мелиэль смотрит – с печалью, тоской неизбывной.
Сам он невидящим взглядом скользит по придворным,
Что мимо них с королевой проходят, как тени.
Нет ни надежды в глазах у него, ни сиянья.
 
 
Вечна эльфийская клятва. И ненависть вечна.
И никогда не бывало так тускло и мрачно
Ни в вековечном лесу, ни в шатре под Звездою.
Песни молчат, голоса затухают в смятеньи…
 
 
Найле опять потемнело – виденье исчезло,
Но лишь на миг. Появилась другая картина:
Серое утро в степи. Ветер, стонут деревья.
Скачет в отчаяньи эльф – только небо закрылось,
 
 
Жизнь улетела его вместе с жизнью другою,
Что остаётся ему – лишь конца ожиданье…
Нет, ещё пару секунд – перед зимней разлукой!
Вот подъезжает к дворцу и взбегает в палаты.
 
 
В башню взлетает – народ расступается молча,
Песни умолкли, здесь тоже и тускло, и мрачно,
И голоса затухают в смятеньи и горе.
Надо успеть… Он – в альков. Опоздал? Неужели?!..
 
 
Но, еле слышным – он ловит дыханье родное,
Руку в морщинах целует, встречается взглядом
С тихой старухой, глаза её только живые —
Те же глаза, в них любовь, но ни капли надежды.
 
 
И у него – ни надежды в глазах, ни сиянья.
«Друг мой, Леир, как сама я себе ненавистна,
Что разрешила тебе эту страшную жертву
Мне принести. Молодой я была так недолго
 
 
И вот теперь ухожу под холодную землю.
Там мне и место. А ты отвернись – недостойна
Даже прощенья просить за свою неприглядность.
Может, когда и свершится чудесная встреча —
 
 
Как бы хотела, чтоб ты меня прежней увидел…
Ныне прошу: не смотри! Не тебе, мой желанный,
Видеть убогую смерть – ты рождён был для жизни…»
Эльф наклоняется к ней – торопливо, неловко,
 
 
Хочет сказать ей успеть… тут дыханье умолкло.
Молча сидит он, приникнув к челу её тихо,
Что-то ей шепчет, но только Альне не услышит…
…Эльф застонал, оступился – чуть в тёмную воду
 
 
Он не упал, удержался с трудом. Две дороги:
Счастья ему не несёт ни одна, ни другая.
«Ну же, Леир, выбирай. Или сделал ты выбор?»
Вздрогнул – откуда послышался голос неспешный?
 

 
Сжатые в горе глаза открывает он – рядом
Нет никого, но зато отражается в водах
Странный старик – нет, не стар он, годами не сгорблен,
Взгляд его острый, а голос – как будто далёкий,
 

 
Долгий, протяжный, и всё-таки звонкий и юный.
«Кто ты?» «Леир, ты меня узнавать не желаешь?»
«Старец из озера? Найленир? Думал я – сказка…
С детства я помню её…»
                                       «Нет, не сказка – сказанье, —
 
 
Старец прищурился хитро. – Тебе не довольно
Озера Найле ответа? Пришлось мне явиться.
Редко к кому прихожу. Поспеши – я отвечу,
Только в том случае, если вопрос будет точен.
 
 
Только сначала поведай: ты сделал свой выбор?»
«Выбор мой сделан давно, но его не исполнить.
Как мне понять: где закон, где – веления предков,
Где я свободен, где должен послушно смириться?
 
 
Мог бы изгоем я стать, отщепенцем средь эльфов —
Это меня не страшит! Но Закона нарушить
Я не могу. Твой ответ ожидаю со страхом».
«Значит, не смерти боишься, а только Закона?»
 
 
«Разной бывает она: ожиданием встречи
Иль избавленьем от муки – такой не искал бы,
Выбрав Закон. Но страшнее обеих – безмерной
Тёмною жизнью влачиться, душой умеревши.
 
 
Что говорится в Законе? Поведай, хранитель!»
«Вечен Закон, и ни строчки его не менялось,
В нём говорится: поклявшись, ты должен исполнить.
В нём говорится: предавший да будет отвергнут
 
 
Небом, Землёй и Звездой – перед всеми навечно.
Будь ли то клятва жене, будь ли клятва народу,
Только себе, или небу – она не сотрётся…
Надобно ж клясться, лишь если по силам исполнить!
 
 
Клятва невесте имеет, однако, отличье —
Клятвой становится только, когда её примет
Та, что женою хотел бы ты видеть. Иначе
Так отрезал бы пути себе каждый влюблённый…»
 
 
«Я ведь не клялся ещё ни народу, ни небу,
И ни жене, ни себе! Только долг остаётся…
Свят ли тот долг – или это условные сети?
Но материнского сердца желание – свято?
 
 
Как разобраться мне в этом, быть честным и верным?»
«Только ты сам можешь знать о тебе повеленье.
Будешь оправдан, лишь если ты честен в вопросах
И под желанья свои не ровняешь ответы.
 
 
Долг же Закону – не сын, а всего лишь племянник,
Сын у Закона – Призванье. Оно и важнее
Воли отца, материнского сердца желаний.
Тот, кто послушен ему, выбирая дорогу,
 
 
Сам поверяет маршрут – на спасенье иль гибель.
Если идёт он один – кто ему указатель?
Только Закон и Призванье. Они же и судьи.
Тот, кто идёт не с другими, не сиречь – неправый».
 
 
«Озеро мне показало Альне как невесту,
Что это было – ошибка? Моё пожеланье?
Или судьба?»
                     Усмехнулся старик: «Показало
Найле тебе и меня. А вот что это было —
 
 
Сам и решай. Может быть, я вопрос без ответа,
Или ответ? Или просто мечта об ответе?
Найле, поверь, лишь тебя одного отражает,
Сам ты творишь себе путь, не его предсказанья.
 
 
Сам же ответишь себе на такие вопросы:
Где твоё сердце? Где разум твой? Всё ли в Законе?
Если с Законом и сердце, и разум согласны —
Значит, нужны только силы – Призванье исполнить».
 
 
И, поклонившись, старик исчезает – темнеет
Озеро; эльф потихоньку уходит. Обратно
Медленно едет по лесу он к дому родному
К эльфам в шатры, чтоб с родными краями проститься
 
 
Перед сраженьем. С Бриэлом назначена встреча.
Что же судьбою назначено, ведать не может.
Только на сердце вдруг стало легко и свободно.
Словно откуда-то знает Леир всё, что должен.
 
 
Хоть непомерен сей труд, одинок, но отраден.
Силы найдутся – на радость искать их не надо,
Хватит ли мужества, чтоб превратиться в изгоя?
«Мама, никто не поймёт меня лучше, чем мама, —
 
 
После приветствий присел перед ней на колено
Сын. – Да не ты ли растила меня под Звездою?
Ты ведь учила меня быть и честным, и твёрдым?
Первая ты рассказала Леиру о долге,
 
 
Первая ты объяснила, как жить по Закону.
Мама, я думал, что долг свой сумею исполнить,
Но про долги мои знанья становятся глубже.
Долг предо мной или только подобие долга?
 
 
Истиной может быть долг, но быть может и ложью.
А Небеса не долги назначают – Призванье.
Свят ли тот долг: королём быть, чужим королевству?
Мама, я воин, и эльфам твоим не опора.
 
 
Разве такой нужен эльфам весёлым правитель?
Разве гожусь я – больной и отравленный болью,
Раненый страстью и умерший прежде, чем к трону
Даже приближусь? Король нужен сильный и ясный
 
 
Светлому люду, им править не должно с печалью;
И королю подобает иметь королеву.
Нет ни одной среди дев – ни в лесу вековечном,
Ни у сородичей в царстве заморском невесты,
 
 
Той, что я взял бы себе по любви, без обмана,
Чтобы её не ввергать в нелюбовь и страданье.
Нынче я знаю свой долг, и Призвание знаю:
Буду с Альне до конца, в час последний и первый,
 
 
Чтоб на руках моих были болезни и старость,
Чтоб уходя, на меня одного лишь смотрела.
Мама, пойми, что судьбы мне другой не найдётся,
Я не нарушу Закон, а исполню Призванье».
 
 
«Вечность – призванье для эльфа, закон его – гордость
И процветание рода! А ты обрекаешь
Род на позор, а меня – чтоб стыдилась я сына…
Я запрещаю тебе! Ты – король по рожденью!»
 
 
«Ты ли учила меня, что важнее гордыни
Правда и смелость? Теперь тебе гордость дороже?
Пусть же Маир оправдает твои ожиданья,
Я – не единственный сын, без меня не погибнет
 
 
Вечный народ. Королём никогда я не стану.
Что меня ждёт? Лишь погибель в бою. Ну, погибну.
Что с того проку, какая же разница, мама?
Лучше ещё проживу полстолетья счастливым
 
 
С девой любимой! Иного я счастья не знаю,
Каплю его пожелай мне – сладка эта капля.
Воином стану простым и защитником эльфов,
Ну а Маир – королём. Отпусти на сраженье!»
 
 
Тут королева встаёт, смотрит сверху сурово:
«Эльф, что погибнет в бою – честь и слава для рода.
Но променявший бессмертье на смертную деву —
Носит позор в себе мой. Лучше пал бы ты в битве».
 
 
«Мама, последний завет твой, наверно, исполню.
Что же, прощай, поминай меня – так, как сумеешь.
Любишь свой род больше сына – тебя не корю я.
Деву люблю больше рода, и сердце, и разум
 
 
Мне говорят, что Призванье моё – рядом с нею.
Может, тебя я теперь никогда не увижу,
Еду на бой – пусть в сражении том и решится
Доля Леира. Тебя оставляю я с болью».
 
 
Но ничего не ответила мать-королева,
Лишь отвернулась, обиду и горе скрывая,
Что не сумела быть ласковой с сыном любимом,
Что отправляет на смерть его дланью суровой.
 
 
Эльф ускакал и поехал к излучине Дымной,
Вскоре Бриэл подоспел, выступало с ним войско;
И, отобравши отряд небольшой, оторвались,
Вместе вперёд поскакали к дворцу Таруила.
 

***

 
В Ригэн домой возвратившись, Альне заболела,
Долгие дни пролежала, не глядя на солнце,
И ни рукой шевельнуть не могла, ни ногою,
Шторы задёрнув, чтоб синего неба не видеть;
 
 
Даже глаза открывать не хотела. Являлись
Деве больные виденья – и все о Леире
С Мелиэль рядом: эльфийка на челне прозрачном
В море плывёт, свои песни поёт безмятежно,
 
 
Рядом Леир, оба смотрят на звёзды ночные,
Не замечают Альне – она с камнем на шее
Гибнет на дне, задыхаясь, мечтает о смерти.
Смерть не приходит, а Мелиэль звонко смеётся…
 
 
Но вот однажды приснился тот сон по-другому:
Камень Альне сорвала, в кровь изранивши руки,
Выплыла вверх, и приплывши на берег, упала.
В это же утро очнулась и пить попросила,
 
 
К вечеру встала, отдёрнула шторы и вышла
Медленно в залу большую и светлую к людям.
С этого дня поправлялась Альне, и окрепла.
Стала она для родных – с виду – той, что и прежде.
 
 
Но не седлала коня, по полям не каталась
И не смотрела в окно. Не смеялась, не пела.
…Рад Таруил, что теперь его дочка здорова,
Может, заметил бы он, что не всё ещё ладно,
 
 
Только вниманье его поглотила угроза,
Только забота великая стала сильнее.
Даже сестре ненаглядной Альне не призналась
В чём её боль, а сама для себя всё решила.
 
 
Нет, не могла позабыть она эльфа – куда там…
Но изгнала из души и мечты, и надежды.
Разве надежда не враг, если ты нелюбима?
Станет ли помнить травинку пригнутую ветер?
 
 
…Кстати, волнуют царя и проблемы со старшей —
Много в то время к Эльке женихов приезжало,
Славные витязи, был и царевич с Востока,
Был и король из Предгорного ближнего края.
 
 
Выбрать наследника трона царю Таруилу
Было бы проще, когда б его дочери сердце
Хоть бы к кому-то склонилось. Она же покорна
Только отцу своему, не приветила мужа
 
 
Ни одного. А ведь царь-то устал и немолод.
Нужен помощник – заботой своей поделиться,
Чтоб положиться он мог на него, как на сына,
Чтобы и дочку, и трон передать в своё время.
 
 
Разве что стал Таруилу надёжной опорой
Сын воеводы погибшего – воин отважный,
Молод ещё, он возглавил равнинное войско,
Крепок умом, и силён, но и в силе разумен.
 
 
Царь бы отдал ему дочь – посадил бы на царство,
Витязь, однако, не сватался к ней. Был он старше,
Девочек с детства он знал, как росли и взрослели,
Знал он и то, что Эльке, царской воле покорна,
 
 
Верная трону, с отцом согласилась бы сразу.
Но не желал он любви ни послушной, ни пресной,
Знал он, что сердце Эльке для любви не проснулось,
И не хотел красотой равнодушной пленяться,
 
 
Горько вздыхать и ронять на красавицу взоры.
Гордый и смелый, душою он выбрал меньшую,
Ту, что открыта для чувств, говорит откровенно,
Живость Альне и горячность – Дарилу по нраву.
 
 
Но и к Альне он не сватался – в чём тут загадка?
Все при дворе уже знали сердечную склонность
Лучшего воина. Знала Альне – не играла
С сердцем отважным она и была бы с ним честной,
 
 
Если б спросил… Но Дарил выжидал отчего-то,
То ли надеялся, то ли боялся отказа.
После уехал сражаться. Недавно вернулся,
Чтобы в собрании быть у царя Таруила.
 
 
В этот же день на совет возвратился посланник
С новостью доброй: прибудет к ним помощь от моря!
Царь в ожидании смотр назначает военный.
И не напрасны надежды – Бриэл не замедлил.
 
 
Передовой свой отряд он оставил в предместье,
Сам поскакал во дворец, взяв с собою Леира.
И объявляет привратник царю и царевнам:
«Царь к нам заморский пожаловал!» «Пусть поскорее
 
 
Входит!» «С ним друг…» «Мы друзьям и союзникам рады!»
Дочери рядом с отцом. Справа старшая, слева —
Сзади, у трона, Альне. Появляются гости.
Царь восклицает, приветствуя их, удивлённо:
 
 
«Разве и эльфы пришли к нам на помощь? Вот радость!
Как же оставили вы у приморья границы?»
Вместо Леира Бриэл отвечает: «Поспешна
Радость твоя. Войско эльфов осталось у моря,
 
 
Только один, самый лучший, отважный и меткий
Нынче на помощь к тебе прискакал. Но достоин
Воин такой двадцати». Таруил поклонился,
Только сильней изумлён: «Рад ему я не меньше
 
 
И горячей теперь буду друзьям благодарен!»
Молча кивнул ему эльф, не нашёлся с ответом —
Видит одну лишь Альне; и суровой, и бледной
Кажется дева ему, а в глазах её – гордость
 
 
Или отчаянье? Или вопрос справедливый?
Жаром и страхом пылает пытливое сердце.
 

 
«Но для чего, ты, царевич, сюда появился,
Как ты сумел оторваться от Мелиэль дивной,
 
 
Бросить сородичей, долг пред своим королевством?
Что здесь могло тебя ждать, что судьбе твоей нужно?» —
Спрашивал взгляд её. Царь вёл беседу с Бриэлом,
Численность войск обсуждал, как расставить заставы,
 
 
И ни отец, ни Альне на Эльке не глядели
И не заметили в старшей сестре перемены.
Дева холодная вспыхнула вся, задрожали
Руки её. Она смотрит на главного гостя:
 
 
Царь из-за моря – высокий и статный, могущей
Силой и мужеством древним правителям равен.
Серые очи и крепость во взгляде, суровый
Строгий уверенный профиль – как тут не растаять
 
 
Даже царевне, к мужчинам иным равнодушной?
Время обеда приходит, зовут угощаться.
Царь Таруил посылает слугу за Дарилом,
И на обеде совет продолжается. Сёстры
 
 
Сами гостям разливают напитки и кубки
Сами подносят. Замешкала чуть у Леира
Младшая, кубок ему протянув. Обернулся
Эльф и сказал: «Я приветствую Ригэна деву!
 
 
Впрочем, как гости покинули лес вековечный,
Словно я с ними уехал, вели меня сами
Мысли сюда – мне пришлось догонять их. Здорова ль
Та, что эльфийские песни одна понимает?»
 
 
«Мысли твои заблудились, наверно, царевич.
В Ригэне трудно, и помощь не может быть лишней.
Но не нужней ли наследник эльфийцам весёлым,
Матери – сын, и жених – несравненной невесте?
 
 
Жизнь его жизней простых многократно дороже.
Я же здорова вполне – и рассудком, и телом».
И отошла. За столом за беседой серьёзной —
Царь и Бриэл. А приветствия эльфа с царевной
 
 
Приняли все за любезность давнишних знакомых,
Тон был спокойным, глаза только их выдавали;
Но никому невдомёк. Лишь Дарил, не сводящий
Взгляда с Альне, всё один про неё понимает,
 
 
Знает её хорошо, каждый жест её любит,
Каждое слово услышал и каждое понял.
Видел, как кубок она отдавала неловко,
Как задержал её руку Леир, принимая.
 
 
Он поражён, возмущён и не верит открытьям,
Гневно глядит на Леира и чувств не скрывает.
Знает он эльфов – обычаи их и законы,
Знает и то, что ни в клятве, ни в браке со смертной
 
 
Эльфу не быть. Так чего от Альне ему надо?
Только позор ей несёт, завлекая в мученье?
Что с ней случилось в лесу золотом? Эти эльфы
Сплошь лицемеры! И всякий, кто меньше столетья
 
 
В мире живёт – не достоин у них уваженья:
Можно играть и смеяться над чувствами девы,
Словно цветочек, сорвать и швырнуть при дороге;
Сам же невесту свою и не прячет, бахвалясь!
 
 
Знать, неспроста заболела царевна, вернувшись…
Нет же, теперь берегись, у неё есть защитник!
И на эфес опускает невольно он руку.
Жест его видит Леир, и мрачнеет на сердце
 
 
Эльфа. Что раньше он знал об Альне в её царстве?
Может, Закон подстерёг его здесь, насмехаясь?
Кто этот витязь – жених ей? Дала она клятву?
Если молчала о том, может статься, что после
 
 
Это случилось. Вернулась царевна от эльфов
С каменным сердцем, Леира в душе проклиная.
Он не открыл ей себя, познакомил с невестой,
И рассказал про обычаи эльфов и смертных.
 
 
Может, вернувшись, дала человеку согласье
Быть рядом с ним? И в тревоге Леир её ищет,
Но не находит. Куда она скрылась, не знает.
И, предоставив Бриэлу вопросы сражений
 
 
В замке решать, эльф торопится выйти. Снаружи
Видит царевну – Альне свою лошадь седлает.
Свистнул коня и Леир. Обернулась, услышав,
Дева к нему. В замешательстве – как поступить ей?
 
 
«Долг за тобою, надеюсь, Альне, не поспоришь, —
Быстро Леир подъезжает, не дав ей уехать. —
– Я показал тебе лес и эльфийское чудо —
Озеро Найле. Теперь покажи своё царство —
 
 
И расплатись».
                        «У нас нет волшебства или чуда…
Впрочем, могу показать тебе степи без края,
Синих равнин красоту и туманность оврагов,
Тёмный подлесок и Дымной широкую заводь».
 
 
И поскакали они – оба ветра быстрее,
После болезни Альне, но в седле ей привычно,
Скачет – места ей родные, дороги знакомы.
Эльф догоняет. И вот у реки они встали,
 
 
Тёмным подлеском укрыты от глаз на равнине.
«Так для чего, ты, царевич, сюда появился? —
Горько она вопрошает. – Постой! Отвечая,
Помни о том, что от слова раненье – смертельней
 
 
Раны иной».
                    «Я отвечу тебе, как сумею.
Прежде, однако, чтоб слово не стало смертельным,
Ты мне ответь. Твоё сердце и слово свободны?»
«Я отвечаю тебе с той поры, как узнала.
 
 
Сердце моё не свободно – с той самой минуты.
Я излечила с трудом его лишь от надежды.
Слово своё никому я ещё не давала,
Но никому не услышать теперь моей клятвы.
 
 
Если ты друг мне, то должен сегодня уехать.
Прибыл помочь ты отцу – я тебе благодарна,
Но не смогу тебя видеть здесь рядом, так близко!
Дай мне спокойно прожить этой жизни мгновенье,
 
 
Мне и мгновение это теперь слишком долго».
«Дева, Альне, как я счастлив, что ты откровенна,
Что не молчишь и не прячешь себя под личиной!
Впрочем, иной ты и быть не могла – лишь такою
 
 
Я тебя помню. Послушай, и правду узнаешь.
Там, где в лесу повстречались с тобою мы ночью,
Сердце моё повернулось, стучать по-другому
Стало, и я стал иным, но забыть попытался
 
 
Смертную деву – и спрятался, чтобы не встретить
Снова её… Становилось мне хуже и хуже,
Не проходило виденье, и сон не растаял.
Стал за тобою я следовать всюду незримо
 
 
И услаждался, след в след за тобою ступая.
Как вы уехали, смерти искал я в сраженьи.
Жить без тебя не хотел и с вопросом спустился
К озеру снова, и Найле мне правду открыло,
 
 
И помогло мне понять, в чём судьба и Призванье.
Слушай, Альне: я люблю и любовь неизменна,
Ехал к тебе – не гони, может быть, так недолго
Вместе осталось нам быть. Впереди будет битва.
 
 
Если же я возвращусь…»
                                        «Равнодушие было
Лучшим леченьем! А правда несёт мне погибель…
Видеть желал ты меня! Захотел – и приехал…
Мне поцелуй свой подаришь – и снова к невесте
 
 
Долг выполнять и над эльфами царствовать с нею.
Буду я знать, что любима, но что в том за радость!
Лучше бы ты промолчал, как на пире прощальном,
Больно мне было, но нынче стократ ведь больнее…»
 

 
«Нет же, Альне. Я приехал остаться с тобою,
Если того ты захочешь. Остаться навеки».
«Длинное слово какое – его я не знаю…
Как же твой трон?» «Трон оставил я брату, он лучше».
 
 
«Мать твоя как? Ей не надо подобной невестки!»
«Выбор я сделал, придётся смириться и маме».
«Как же невеста твоя? Разве Мелиэль можно
Так обмануть? И какое быть может сравненье
 
 
Между прекрасной эльфийкой и смертной царевной?»
«Нет у меня и невесты. Ей клятвы не дал я
И не солгал ей ни словом. На пире прощальном,
Мелиэль знала уже, что люблю я другую.
 
 
Мать приказала её пригласить, но и только!
Сердце болело, но разум мой был помутнённым!
Ныне душа и рассудок в согласье… Ты веришь?
Станешь женою мне? Станешь?»
                                              «Постой! Не пойму я…
 
 
Сам говорил мне, что так не бывает у эльфов —
Дев отпускают порой, но наследника трона?»
«Значит, я первый. Бывает же кто-то и первым…»
«Нет, невозможно! Ты выберешь смертную долю?»
 
 
«Выбрал уже. И не ты ли сама говорила:
В годы войны жизнь у эльфов бывает короче…
Может, тебе суждено пережить меня будет?
Что нам считаться, кто позже умрёт, а кто раньше?
 
 
Время теперь по-другому течёт, изменилось
Всё для меня. Вечность может быть раем и адом,
Миг, что недолог – счастливее века мученья
Жить без любимой, её никогда не увидеть».
 
 
«Нет, не смогу я принять от тебя эту жертву
И не хочу виноватой быть в доле ужасной!
Эльфы твои проклянут меня – я не достойна
Быть им соперницей! Мама твоя ненавидеть
 
 
Станет меня. Да и есть кое-что пострашнее.
Что меня ждёт? Увяданье, болезни и старость.
Если жена молодая для старца услада,
Муж молодой для старухи – позор и несчастье.
 
 
Юность моя начинается только. С тобою
Я постарела – лишь мыслью о старости скорой,
Долгие годы мне кажутся просто мгновеньем,
Кажется мне, что морщины уже пролегают…»
 
 
«Старость твоя – чепуха. Я иначе всё вижу.
Озеро мне показало тебя – очень старой.
Но и тогда оставалась моею Альне ты.
Только одно и страшит – что меня ты покинешь…
 
 
Но, всё равно – лучше век доживать в ожиданьи
Встречи иной, чем в разлуке остаться навечно».
Кони сближаются их, и Леир в нетерпеньи
К ней наклоняется и осторожно целует…
 
 
Жар её губ сводит эльфа с ума, он не знает,
Как оторваться… Всё крепче её обнимает —
Страстно и нежно. Она отвечает невольно
И не способна прервать его ласку сомненьем…
 
 
…Вот и не слышали топот копыт. Возмущённый,
Видит Дарил, как Альне пропадает в объятьях
Эльфа преступного. Меч вынимает из ножен
И восклицает: «Не смей прикасаться к царевне!
 
 
Дева, Альне, уезжай. Ты обманута, знаю,
Или больна – а болезнь подлежит исцеленью.
Но не пристало царевне с рассудком расстаться!
Эльф, защищайся! Не жить на земле тебе вечно,
 
 
Будешь наказан! Двоим нам под солнцем не место».
Но между ними встаёт, испугавшись, царевна:
«Друг мой, Дарил, перестань. Я ценю твою верность,
Здесь же сама разберусь, что пристало мне делать,
 
 
Если больна, то болезнь моя мне неподвластна».
Тихо Леир говорит, обращаясь к Дарилу:
«Что ты пугаешь Альне? Быть врагом не желал я
Витязю Ригэна. Хоть объясняться не должен
 
 
Перед тобой – объяснюсь, уважая, как друга.
Ты возвращайся, Альне… Как мужчине с мужчиной
Надобно нам говорить. Поезжай, не пугайся,
Здесь не нужны нам сраженья – и так скоро в битву».
 
 
Мрачно кивает Дарил, понимая, что хочет
Эльф отпустить её. Но оставлять не желает
Дева противников в гневе и брани – ей страшно.
«Ладно, вернёмся мы вместе», – Дарил чуть заметно
 
 
Эльфу кивает и, мимо него проезжая,
Шепчет одними губами: «Под вечер, у Дымной».
Ау дворца – уже воинский сбор. «Выступаем
Завтра с утра», – воевода бросает угрюмо.
 
 
Оба остались с Бриэлом, с царём Таруилом.
Дева к себе поднялась. В сердце тесно – предчувствий,
Страхов, тревог и смятенья полно оно. Разум
Только молчит, посрамлённый, сдаётся без боя.
 
 
Завтра Леир уезжает на жёсткую сечу,
Может, она никогда не увидит Леира…
Не прикоснётся к нему и любви не узнает,
В клятве ему отказав. Но как можно отвергнуть,
 
 
Как оттолкнуть перед боем? Но как и приветить,
Если нельзя принимать его страшную клятву
И погубить навсегда? Нет, Альне не посмеет
Смертью его одарить, чтоб самой стать счастливой…
 
 
То ли заснула она, то ли это виденье?
Мелиэль рядом стоит, излучая сиянье:
Утро лесное пред ней отступает с поклоном,
Вечер от света её веселей и прозрачней,
 
 
Ночь украшает шатёр её звёздами… Строго
Дева эльфийская смотрит и молвит с упрёком:
«Кто ты со мною в сравнении? Разве посмеешь
Ты представлять себя рядом с Леиром женою,
 
 
Клятву принять от наследника вечного трона?
Камнем на шее, отравленной ягодой станешь,
Смерти твоей будет ждать – в отвращении горьком,
Чтобы потом умереть – соблюдя свою клятву.
 
 
Он возвратиться ко мне не сумеет обратно,
Будет смотреть на меня, как на дальние звёзды,
Станет оплакивать век, проклинать свою долю.
Любит тебя он сейчас? Ошибаешься, дева.
 
 
Эльф, незнакомый со страстью, желанье простое
И вожделение принял за вечное чувство.
Видит он сны – чем же станет ему пробужденье?
Так он мечтает познать с тобой страсти людские,
 
 
Ласки горячие, что, потерявши рассудок,
Даст тебе клятву – а ты её примешь преступно?»
И у Альне почернело на сердце, пыталась
Дать той ответ, но как будто в тумане исчезла
 
 
Мелиэль сразу. Царевна, как только очнулась,
Бросилась вниз, но нигде не находит Леира,
И воевода пропал – его в замке не видно.
Царь, хоть в заботах, о госте своём вопрошает.
 
 
«Эльфа встречали – уехал недавно с Дарилом,
Но не в деревню, к реке», – отвечает служитель.
«Знать, воевода решил показать ему Ригэн, —
Царь говорит. – А я сам убедиться желаю,
 
 
Как твои люди, Бриэл, всё ль готово к ночлегу,
Сыты ли кони. Но ты отдыхай – молодым лишь
В битву идти, старикам – хлопотать по хозяйству».
«Завтра ты едешь на бой, отдохни и утешься! —
 
 
Вторит Эльке. – Без тебя будет пуст этот замок».
Вышел отец. Но Альне подбегает к Бриэлу:
«Гость дорогой, помоги, как бы не было лиха!
Ссора случайная вышла у эльфа с Дарилом.
 
 
Едем скорее к реке, к тёмной роще у Дымной!»
Глянул Бриэл удивлённо, кивнул и поднялся,
Вслед им смотрела Эльке – тяжело и печально.
Не оглянувшись, он вышел, спеша за царевной.
 
 
Едут они. Царь заморский молчит – ни вопроса.
Мог догадаться бы он, но не смеет поверить.
Вот подъезжают к реке, смотрят, там же, у рощи,
Эльф с воеводой стоят, оба спешившись. Гневом
 
 
Полон Дарил, обнажён его меч. У Леира
Взгляд оскорблённый, напротив стоит очень прямо,
Тоже готов к поединку. Альне побледнела,
Спрыгнув с коня, подбегает, и витязь – за нею.
 
 
«Стойте, друзья! – восклицая, Бриэл между ними
Быстро встаёт. – Неужели сражений вам мало,
Битв не хватает, врага поискать захотелось!
Может, для этого эльф прискакал на подмогу,
 
 
Может, затем собирал, воевода, ты войско,
Чтобы лишилось оно своего командира,
Тёмному гаду на радость, а другу – на горе.
Что стоит ссора ничтожная? Мне за вас стыдно…»
 
 
«Ссора ничтожная? – эльф отвечает. – Наверно.
Если ничтожным считать оскорбление чести
И обвинения в подлости».
                                            «Нет ему веры!
Эльфа послушать – что ветер поймать…» – у Дарила
 
 
Взгляд стал тяжёлым. На деву он вовсе не смотрит.
«Я рассудить вас могу?» – их Бриэл вопрошает.
«Прятать мне нечего. Путь мой – открыт и прозрачен.
Клятву хочу принести я Альне. Воеводе
 
 
Это не нравится – вот и во лжи обвиняет!».
– Эльф говорит. Не скрывает Бриэл изумленья:
«Я никогда не слыхал, чтобы эльф… Но согласна
С этим царевна? – и враз все к Альне обернулись. —
 
 
Знает о том Таруил?»
                                    «Нет, отец мой не знает, —
Быстро она отвечает, – и ты, друг, не скажешь.
Много забот у него и без этой печали.
Если меня уважаешь, оставь это в тайне…»
 
 
«В тайне? Зачем? – восклицает Леир. – Я доволен,
Что приношу при свидетелях честную клятву.
Дева, Альне, я клянусь тебе в верности вечной,
В вечной любви. Я беру на себя все печали,
 
 
Горести все и болезни, беру твою юность,
Зрелость и старость. Пройду с тобой беды и радость,
И доживать буду век в ожидании встречи,
Верным тебе. Даже смерть нас с тобой не разлучит.
 
 
Озеро Найле нам оба венца показало,
Оба я жажду носить – лишь бы рядом с тобою, —
Встал на колено Леир перед нею. – Прими же
Клятву мою, если хочешь – свою принеси мне!»
 
 
Но отбегает Альне, не давая ответа,
Ловит коня и стремится скорее уехать.
Кинулся эльф ей вослед, но Бриэл преграждает
Путь ему вдруг. Просит мягко и тихо: «Останься».
 
 
И ускакала царевна. Леир же растерян:
«Что помешал ты мне, друг? Должен ехать за нею,
Нет мне иного пути. И она меня любит.
Так почему же боится, зачем убегает?»
 
 
«Может быть, к жертве твоей не готова царевна?
Видишь, Дарил не поверил тебе. Понимаю
Чувства твои, но и помню, в традициях ваших
Будто не принято, чтобы эльфиец со смертной…»
 
 
«Разве не Зеиль, эльфийка, зовётся невестой
Смертному мужу? Не ты ли на это согласен?
Что ж так печёшься теперь о бессмертии эльфов?»
– Гневом наполнено сердце Леира. Но витязь
 
 
Смотрит печально: «Далась нелегко её жертва
Мне, уж поверь. А в роду нашем были эльфийцы,
Долго живём, сохраняя и силу, и мудрость…
Зеиль моя – самый яркий сапфир из короны
 
 
Древнего царства, но выбрала смертную долю,
Подвигом этим гордятся, хотя и печальны
Эльфы заморские. Болью вины я измучен,
Хоть и мечтаю о Зеиль, как будто о сказке,
 
 
И для меня никого нет на свете дороже…»
«Чем же Альне тебя хуже, и чем недостойней?»
«Знаешь ты сам, что Альне и достойней, и лучше!
Вот потому не спешит принимать твою жертву…
 
 
Если ты твёрдо решил – не одним только сердцем,
Если крепка твоя воля и мужества хватит —
Делай, что должно. А должно – царю Таруилу
Правду узнать. От меня не услышит ни слова —
 
 
Дева просила. Дарил не предаст её просьбы.
Значит, ты сам говорить с ним обязан».
                                                                «Конечно!
Лишь бы Альне разрешила мне!» «Может, не любит?» —
Гордый вмешался Дарил. «Мы должны тут умолкнуть, —
 
 
Молвит Бриэл, – здесь лишь двое сумеют поладить.
Воин, смирись – пусть царевна решает. Но выбор
Страшный пред нею – и мне её жалко. Труднее
Жертву принять, чем её принести – я-то знаю…»
 

***

 
Ночь над дворцом натянула своё покрывало,
И под Вечерней Звездой всё затихло пред бурей.
Эльф, возвратившись, царевну искал, только тщетно —
Скрылась она наверху, выходить не желала.
 
 
Но не сидится ему во дворце, он не может
Завтра уехать, с Альне не сказавши ни слова,
Должен услышать ответ её, должен увидеть…
Знает откуда-то эльф, будто ждёт его дева,
 
 
Смотрит на окна: темны все, ни звука, ни знака,
Все одинаковы, только одно привлекает,
Тянет его, и он видит – тем зрением чутким,
Что только эльфам доступно, как видел в лесу он,
 
 
– Образ любимой. И стали ничтожны преграды,
Лезет на дуб под окном. Лёгкий, быстрый и ловкий,
Эльф по карнизам скользит, не боясь оступиться.
Тихо окно приоткрылось, и прыгает внутрь он.
 
 
«Радость моя, почему убежала, неужто
Завтра мне ехать на бой, не услышав ответа,
Не попрощавшись с тобой, не обняв, не коснувшись?
Или не врёт воевода твой – может, не любишь?»
 
 
«Если бы я не любила – тогда не ждала бы…
Но ни при ком я с тобой говорить не желала!
Слушай ответ мой, Леир. Приношу тебе клятву!
Ныне клянусь я в любви тебе, в верности вечной
 
 
Только твоей быть, всегда – без тебя и с тобою,
Жив ли останешься или в сраженьи погибнешь,
Ты мой единственный – больше никто не коснётся…
Я на другого не гляну. Прими мою клятву!»
 
 
Жадно целует его, прижимается крепко,
Всё горячее их ласки… Эльф – словно безумный,
Счастлив, как счастлив он в жизни ни разу и не был,
Сердце колотится так, словно выпрыгнуть может.
 
 
«Стой же, Леир, принимай мою клятву скорее —
Или уйди, не целуй меня, если не веришь!
Я ведь твоя… Принимай!» «Принимаю», – он шепчет,
И от любви задыхается, явь забывая.
 
 
«Будет Звезда мне свидетелем. Стану женой я,
И не осудит никто, но никто не узнает», —
– Шепчет Альне, а Леир ничего и не слышит,
Он переполнен восторгом. Нежнее и жарче
 
 
Их поцелуи… И всем существом он ликует —
Лаской её обжигает, купается в неге,
Что обладает любимой, женой принимает,
Нынче его она стала, никто не отнимет…
 
 
…Серый рассвет застаёт их в объятьях друг друга.
Эльф открывает глаза, одного лишь желая:
Ночь эту длить. Но уходит она безвозвратно.
Та, что он любит – промолвила тихо: «Ты счастлив?
 
 
Радости каплю тебе принесла я, любимый?»
«Радостью я переполнен, как звёздами – небо!» —
Смотрит Леир на неё, наглядеться не может.
Но почему его гложет тревога, как будто
 
 
Что-то забыл он, а может быть, что-то нарушил?
«Утром к отцу твоему мы пойдём и расскажем…»
«Нет, мой любимый, к отцу не пойдём мы – сегодня
День будет трудным, не время для новых волнений…»
 
 
Эльф встрепенулся – он слышит фальшивую ноту,
Грустную ноту. Тревога его возрастает,
Вдруг озаряет его: «О, Альне, ты забыла
Клятву принять от меня – принимай же скорее!
 
 
Я виноватым стою пред Звездою и Небом,
Словно закон обошёл, но того не желал я…
Надо ошибку исправить скорее…» Царевна
Молча встаёт, одеваясь, на эльфа не смотрит.
 
 
«Что ты молчишь? – вопрошает он снова и снова. —
Если нарушен Закон – возвратимся к Закону!
Клятву ты примешь – и буду прощён я…»
                                                                «Прощенья
Надо желать лишь тому, кто виновен. Утешься.
 
 
Чист ты в намереньях был и неволен в поступках.
Всё наказанье на мне – я тебя обманула.
Стала тебе я женой, но не стал ты мне мужем,
Слово я буду хранить, но ты будешь свободен!
 
 
Сможешь поклясться другой, раз не принята клятва,
Той, что достойна тебя принимать за супруга.
Разве посмела бы я засадить тебя в клетку
Взятого слова? Тебя погубить не желаю.
 
 
Будет вина лишь на мне. Я хочу быть твоею,
Ты же моим быть не должен. Я Мелиэль помню.
Знаю, пред ней я подобна увядшей травинке…»
«Мелиэль – роза стеклянная рядом с тобою!
 
 
Ты мне желаннее всех! Не люблю её вовсе!»
«Значит, полюбишь другую. Поддался ты страсти,
Спутал любовь и желания – это бывает,
Тем горячее они, чем прочнее преграды.
 
 
Нынче желанье исполнено, будь же разумен.
Ты бы желать перестал очень скоро, я знаю».
«Чувства мои неизменны, любовь постоянна!
Значит, желания?! Видеть тебя я желаю,
 
 
Слышать мечтаю тебя, любоваться тобою!
Ты прогоняешь меня? Что – вернуться мне к эльфам?
– В страшном отчаяньи он, что она так упряма. —
Нет, никогда! Они чужды мне стали, далёки…»
 
 
«Вечными песни должны быть твои, и у эльфов
Будет король – самый лучший. Поверь, своё место
Знаю и я, и оно мне награда. Не думай
И не страдай обо мне – пусть чиста будет совесть,
 
 
Выбора нет у меня. Лишь тебе поклялась бы,
Ты и не знал бы о том, не приехав с Бриэлом,
Я всё равно никому бы не стала женою,
Но на дороге твоей не должна быть помехой».
 
 
«Перед законом и небом – не делай такого! —
– Эльф на колени встаёт и её умоляет. —
Если не примешь сейчас мою клятву, отправлюсь
Прямо к отцу твоему, за судом и спасеньем!»
 
 
«Нет, не пойдёшь, не посмеешь меня опозорить.
Будет отец мой убит, если правду узнает.
Ты – поезжай, уцелей! Я прошу лишь об этом,
В этом мне радость… Потом обо мне позабудешь.
 
 
К эльфам вернёшься – душой успокоишься сразу…
Выживи только! А если когда-нибудь вспомнишь…»
В бешенстве эльф и отчаяньи: «Клятву давал я,
Вовсе не страстью влекомый, мой разум был светел,
 
 
Ясны намеренья, твёрдо решенье. Не хочешь
Клятву принять? Всё равно соблюдать её стану,
Нет для меня никого ни желанней, ни лучше,
Или жену свою брошу? Такого ты любишь?
 
 
Но и не думай, что только Закон соблюдаю —
Жизни мне нет без тебя! Коль вернусь после боя,
Сразу сюда прискачу – и к ногам Таруила,
Буду его умолять, чтоб тебя он заставил…»
 
 
«Нет моей воли на то, и никто не заставит.
Друг мой, иди, напрощаться нам трудно, так больно
Мне расставаться с тобой, словно камнем под воду,
Словно все звёзды погасли, и песня допета…
 
 
Пусть же хранят тебя силы небесные, буду
Сердцем с тобою, любовью моею хранимый,
Строго меня не суди! Раньше лгать не умела,
Но преступленье моё мне и в горе, и в радость.
 
 
А соблюди я Закон – разве быть мне счастливой?
Что вспоминала бы я, расставаясь сегодня?
Клятву твою бы принять никогда не посмела,
Как бы терзалась, что стать не решилась твоею…
 
 
Пусть я запомнюсь тебе только юной. А старость
Мне лишь оставь…» Возразить ей Леир собирался,
Только услышали стук они в дверь – очень тихий,
Дверь распахнулась, Эльке замерла на пороге.
 
 
Что-то хотела сказать, только видит картину:
Плачет сестра, а растрёпанный эльф – на коленях
Молит её, и не полностью оба одеты,
И не задёрнут альков, и разобрано ложе.
 
 
Быстро Альне к ней подходит и в комнату вводит,
Эльфу велит: «Уходи! Уходи поскорее!»
Он, растерявшись, перечить не смеет, виновным
Видит себя. Не решаясь с Эльке объясниться,
 
 
Мрачный, уходит. Спускается вниз – на конюшне
Конь застоялся его, эльф приник к его гриве.
Что теперь делать, не знает. Ему б к Таруилу —
Да запретила Альне. На душе его тяжесть.
 
 
«Друг, что случилось с тобой? Знаешь, ехать на сечу
Плохо в печали. Так значит, Альне отказалась
Дать тебе клятву?» – услышал он голос Бриэла
И, не сумевши сокрыть своё горе, ответил:
 
 
«Клятву дала мне Альне. Я был счастлив и принял.
Только моей принимать она клятвы не стала.
Чтобы женой моей быть, но я не был ей мужем…» —
Тут он преткнулся, не вправе рассказывать дальше.
 
 
«Девы сильней и упрямей ещё не встречал я», —
Так, поражённый, Бриэл отвечает Леиру.
«Значит, теперь повстречал, – слышит голос он звонкий,
– Но для чего ты, Леир, обо мне говоришь здесь?
 
 
Впрочем, я слушать не стану, – Альне отвернулась, —
Надо друзьям поболтать. Почему – не об этом?»
«Оба друзья мне – и ты, и Леир, – молвит воин, —
Всё, что узнал – то останется только со мною».
 
 
«Вот и отлично. Отец вас зовёт, он желает
Видеть на трапезе всех, ведь с друзьями разлука
Нам предстоит». И она, повернувшись, уходит.
…Трапеза странно проходит. За завтраком служат,
 
 
Девы, как прежде. Эльке в возбуждении странном —
Знает она, что случилось у эльфа с сестрою,
Но до конца осознать не готова, ей болью
Не с кем делиться самой – здесь у всех свои беды.
 
 
Старшая дева готова заплакать с досады,
Что не глядит на неё королевич заморский,
Вежлив, любезен, приветлив – и только, и только…
Выбрал в невесты эльфийку! Проклятые эльфы!
 
 
Вот и сестру заморочил Леир, позабыла
Дева о чести своей – как такое возможно?
И ничего даже слышать не хочет. Что скажет
Бедный отец? А преступник – не кажет и виду!»
 
 
Мрачен Дарил, он глядит на Альне и Леира,
Хочет понять, разгадать, что меж ними решилось.
Видит он молящий взгляд и подавленность эльфа,
Значит, царевна ему отказала? Однако
 
 
Взгляд её нежности полон, тревожной печали,
Видно – разлуки страшится Альне и страдает.
И за столом все молчат: если царь что-то спросит —
Кратко ответят ему, и опять умолкают.
 
 
«Что же. Пора», – и Бриэл поднимается первым.
Смотрит Леир на Альне, и она не скрывает
Страха и горя, не зная, как им попрощаться.
«Стойте! – воскликнул он вдруг. – Пред царем Таруилом
 
 
И перед всеми хочу повторить свою клятву.
Вечную клятву царевне Альне приношу я,
И повторять не устану, пока не захочет
Слово принять она. Если вернусь из сраженья —
 
 
В замок приду, а прогонит – останусь под замком,
Или в полях, у реки буду ждать я согласья».
«Или дождёшься того, что царевна другому
Руку и слово отдаст!» – тут Дарил восклицает.
 
 
Царь потрясён – то ли верить ушам, то ль не верить?
Вспыхнув, Альне головой покачала с досадой
И, не ответив, из трапезной сразу сбежала,
Только не знает, куда ей податься. От замка
 
 
Разве уйдёшь, коли скоро прощаться с Леиром?
Больше ни с кем говорить не желает, однако
Видит, навстречу Бриэл – не играть же с ним в прятки? —
Путь преграждает: «Альне, от себя не укрыться,
 
 
Время другое приходит, отменим любезность.
Может, совет мой поможет – а нет, так забудешь.
Знаю про клятву твою. Но, прости, непонятно,
Как так бывает: жена ты, но только не муж он?»
 
 
Целое – то, что не делится. Если разделят —
Значит, уже половины зовутся иначе.
Ветка без дерева – это не ветка, а палка,
Ствол, что без веток – лишь столб, а не дерево вовсе.
 
 
Нет если целого – тот виноват, кто отторгся».
«Пусть виновата! – она головою тряхнула. —
Буду наказана я, а не он. Не нашла я
Доли иной». «Ты считаешь себя благородной?»
 
 
«Совесть сказала…» «А может, велела гордыня?
Значит, боишься, что эльф станет смертным изгоем?
Или… того, что стареть на глазах его будешь?»
«Видишь ты в сердце моём!» «Мне близки твои муки,
 
 
Вот я и вижу».
                          «Боюсь. И того, и другого.
Больше – не знаю, чего. Ты же видел эльфийку?
Впрочем, невеста твоя ещё краше, наверно.
Разве б ты выбрал меня? А Эльке вместо Зеиль?»
 
 
«Сердце само выбирает. Коль выбор свершился,
Нынче представить иной, словно плод есть без вкуса.
Мне ли тебя не понять? Но смирил я гордыню.
Если гордыню прогнать, то останется радость;
 
 
Но, где гордыня, она задыхается сразу.
Если оставлю я Зеиль, то будет несчастна,
Много столетий одна… что там! – целую вечность.
Ты обрекаешь на горе и беды Леира,
 
 
В бой он поедет подавленным. Как ему выжить?»
«Сердце не рви мне! Сейчас он, наверное, любит.
Только потом, как состарюсь…»
                                                  «Альне! Это – эльфы.
Видят иначе они – толковала мне Зеиль,
 
 
Жаль, не знакома ты с ней, объяснила бы лучше;
Сердцем Леир говорит, а в её устах – мудрость».
«Я, как увидела Мелиэль, сразу погибла.
Ревность сжимает мне сердце – не к ней, а к эльфийкам.
 
 
Зеиль – красивей ещё?»
                                        «Для меня – лучше нету.
Но для Леира Альне – красивее обеих».
«Нет, я не верю…» «Поверь и не помни про старость,
Нет этой ведьмы для любящих. Эльфы предательств
 
 
Наших не знают, и если полюбят – навечно».
«Бедная Мелиэль… Вечно любить не взаимно!»
«Дева утешится. Сложатся новые песни.
Много столетий спустя, как Леира не станет,
 
 
Вечна любовь её будет – не вечны страданья».
«Значит, и он без меня обретёт утешенье!»
«Может, и так. Но зачем ему горе и беды,
Если взаимна любовь, если счастье возможно,
 
 
Могут быть дети? Законную радость упустишь —
Зря расточишь свои дни. И пребудешь во мраке:
Радость могла быть – и нет». Но Бриэла прервала
Песня трубы боевой. Задрожала царевна,
 
 
Всё позабыв, побежала она за ворота.
Войско построил Дарил. Дева видит Леира —
Он её ищет – но как говорить с ним при людях?
И воеводу так жаль огорчать перед боем…
 
 
Снова Бриэл выручает, его подзывая.
Эльф и Альне вдруг одни оказались, а может
Просто вокруг всё померкло и стало не важным.
Хочет он что-то сказать, но Альне прерывает.
 
 
«После, закончится бой, пусть тогда всё решится!
Только себя береги и сражайся на славу!
Разве хотела печали тебе я прибавить?
Сделать желала тебя я немного счастливей…
 
 
Нет, не спеши, повторять свою клятву не надо,
После поймёшь, возвращаться сюда или к эльфам.
Пусть ничего тебе в тягость не будет, любимый,
Станет спокойней на сердце, тревоги и страхи
 
 
Мне оставляй! Думай только о метких ударах,
Стрелы готовь и поближе держись от Бриэла,
Он тебя выручит, ты ему – помощь и твёрдость.
После – как хочешь… Решишься ли в Ригэн приехать —
 
 
Здесь тебя встречу. Захочешь вернуться ли к эльфам —
Буду молить о тебе и желать тебе счастья…
Ты же не к ней возвратишься, не к Мелиэль этой?
Ты же мне правду сказал, что её не желаешь?
 
 
Вспомнишь меня хоть однажды в лесу вековечном
В песне своей? И другую пока не полюбишь?
Если сумеешь, дождись – что тебе полстолетья? —
Как я умру, прежде чем на эльфийке жениться…» —
 
 
– Слёзы в глазах у Альне. Лик у эльфа светлеет,
Видит, как хочет царевна унять свою ревность
И так по-детски, наивно о верности просит.
«Ты моя радость… К тебе я вернусь непременно,
 
 
Мне не нужна ни одна из эльфийских красавиц!
Если с победой приду – ей твоё будет имя,
Если убьют, то оно на устах моих станет
Словом последним». И он её крепко целует.
 
 
Снова трубят. Поднимается гордое войско.
Девы отходят в слезах, в восхищении тихом.
Ладный Дарил на коне. Выступает он первым.
Сзади – могучий Бриэл, эльф – натянут стрелою.
 
 
Он обернулся – и тронул коня без поводьев.
Войско стремительно к серой равнине спустилось
И полетело вперёд – то ли славной победе,
То ль пораженью навстречу. Эльке зарыдала.
 
 
«Незачем плакать, сестра, – к ней Альне повернулась. —
Если погибнут они – то и нам ждать недолго,
Враг у ворот».
                          «Ну а если Бриэл не вернётся?
Сложит он голову если во имя победы?
 
 
Как тогда жить – без него? Как дышать я сумею?»
«Воин вернётся, но встретит другая; невеста
Есть у Бриэла. Сестра, ты об этом забыла?
Лучше тебе и не ждать». «Но не ждать невозможно…»
 
 
Плача, уходит Эльке. И с печалью глубокой
Смотрит Альне ей вослед, сострадая всем сердцем.
Царь Таруил возвращается в замок, сжимает
Меч он прославленный – если грядёт пораженье,
 
 
Очередь будет тогда старикам и девицам…
 

***