Текст книги "Ты мой! Игры в сторону... (СИ)"
Автор книги: Галина Колоскова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 4
Родителепад обрушился на семью Нины, сделав совершенно неудобным проживание у Ковалёва. Звонок за звонком. Аглая Фёдоровна и Татьяна Ивановна настойчиво приглашали или напрашивались в гости. Одно дело принимать бабушку и мать мужа в собственном доме с громоотводом Стасом, другое – на чужой жилплощади под кучу вопросов о её хозяине. Бероев с Юлькой чуть не через день заезжали после работы.
Нина начала чувствовать себя обязанной. Вопрос после позднего возвращения вечером, знакомства Светличного с сыном, не покидал мыслей.
Игорю хватило одного взгляда на любимую женщину, чтоб понять, чем она занималась днём.
– Почему не я?– Полный обиды взгляд расстроенного человека.
– Потому, что однажды я предлагала тебе себя, но была отвергнута. С тобой невозможно делить только постель, ты достоин большего, а я пока не готова и не могу никого одарить любовью. Секс без обязательств, чтоб не забыть, что я женщина, очень был нужен. В моём сердце из взрослых мужчин только Стас.
– А если он мёртв?
– Пока не брошу горсть земли на его могилу, для меня он жив!– Резко, без капли сомнения. Она повернулась спиной и направилась в спальню, пытаясь сдержать рыдания, не в силах второй раз за день выслушивать рассуждения о смерти любимого мужа.
Он проводил её взглядом. Если бы можно было открутить всё назад. Не вечер в ресторане, а ночь в их общем когда – то офисе. Он не стал бы предлагать отношения пьяной шатенке, а сделал это на трезвую голову сразу после развода, не оттягивая его. Тогда она сказала – «нет» и завалилась спать в кабинете директора по маркетингу на узеньком кожаном диванчике.
Некоторые отношения длятся годами, так и не начавшись…
Лишних денег на покупку собственного дома или квартиру в Москве, пока не было.
Тамара Викторовна гордо попросила встретиться в ресторане. Она не приглашала к себе, но и не навязывалась. Отказать Нина не могла. Сказав «А», приходилось говорить «Б».
За пару часов до времени «х» позвонил Светличный. Как раз в то время, когда она летела домой из салона Юльки. Строгая причёска монашки и яркий макияж, как насмешка для главы возомнивших себя святым семейством. Развратная невеста Иисуса, чем не кающаяся Магдалина?
– Собираетесь?
– Да! Готовимся блистать внешним видом и манерами, чтоб не быть словесно битыми за отсутствие воспитания, соответствующее высокому званию…. Ну, короче, ты понял, что встрече с твоей мамой не очень – то и рады.
– Можешь не надрываться. Никакого ресторана. Приезжайте в Московскую квартиру. Встретимся там.
– Думаешь, Тамара Викторовна согласится?
– Захочет увидеть внуков–приедет, нет–значит, нет! Комфорт детей мне дороже!
Нина оторопела, чуть не съехав на «встречку». Несколько секунд тишины. Впервые Светличный поставил детей выше матери. Тепло предпочёл показухе.
– Чего молчишь?– Он рассмеялся, представляя, что сейчас происходит в душе шатенки.– Многое теперь по – другому, привыкай.
– Неужели ты повзрослел?– голосом, полным искреннего недоумения.
– Пришло время.
– Согласна! – Она усмехнулась. – Через два понедельника сто лет будет, хватит в мамину юбку кутаться.
– Обижаешь! В душе мне тридцать.
– Мне восемнадцать, но толку – то.– Нина взглянула в зеркало заднего вида и осталась довольна, выдав то, что подумала: – Правдивое отражение никто не отменял. Меньше тридцатника не получается.
– Ты не ответила – согласна?
– Конечно. Лиска обрадуется. Там такая площадка во дворе классная и парк через дорогу.
– Значит, жду!
– Маме что – нибудь приготовить на стол?
– Нет, обслуживание заказал. Уже трудятся. Сегодня вы все гости.– В следующих словах не было разделения на свой и чужой:– Поцелуй детей за меня. Жду вас!
Нина не успела спросить, будет ли присутствовать Аиша, как он сбросил вызов. Знакомства с новой женой бывшего мужа не избежать. Неудобно будет обеим женщинам. Видеть чужих детей твоего мужчины, не имея собственных, то ещё удовольствие и, безусловно, чеченке будет очень больно.
Лиска сияла, вытаскивая заколки, стянувшие кучеряшки в прямые, густые волосы. Платье в детские рюшечки сменили удобные джинсы и белая на выпуск рубашка.
Трофиму отпала надобность зализывать непослушные волосы с помощью геля. Клим, стоявший рядом перед большим зеркалом прихожки, вслед за братом растрепал светлые волосы. Постоянное желание не соперничать, а быть похожим на обожаемого «старшика». Вся вредность с претензиями доставались сестре.
– Привет! – Светличный коснулся губами высокого лба бывшей жены, не дожидаясь ответа, помог снять пальто.
Он с восторгом присвистнул:
– Не верь тем, кто считает, что ты изменилась. Лично я, больше двадцати пяти тебе не дам!
– Лесть мастера спорта по развешиванию лапши на уши!– Она рассмеялась, шепнув на ухо:– Когда – то я на это купилась. Второй раз не прокатит!
Алиса чмокнула отца в щёку и, пронырнув под рукой, уверенно отправилась в гостиную. Она была здесь множество раз и хорошо ориентировалась в огромной на двести метров квартире.
Трофим смеялся, атакованный фырканьем отца в живот. Светличный ещё не понимал, как вести себя с ребёнком – школьником. Ему хотелось слышать запах наследника, прикасаться губами к любой части тела. В пятьдесят два года впервые стать отцом, дорогого стоило. Он не стал любить меньше дочь, к Трофиму было нечто большее. Гордость!
Павел не мог ничего с собой поделать. Кучу комплексов и зависимостей вылечил первый взгляд чёрных глаз мальчика.
Если бы он был рядом с ним с первого дня рождения, каким смыслом и радостью наполнилась бы скучная жизнь рядом с нелюбимой женщиной. Не надо было бы заливать алкоголем нежелание возвращаться вечерами домой. Целовать, обнимать, заниматься сексом, представляя в постели совсем другую женщину. Это было не честно по отношению к безрассудно влюблённой девочке, решившей, что её молодости и любви с избытком хватит на двоих.
Не хватило! И всё чаще чёрные глаза затягивала плёнка грусти. Небеременности за столько лет убивали душу. Желание стать матерью огромным камнем давило на совесть мусульманки – женщины, главное предназначение которой – нести свет и заботу в большую, наполненную смехом детей, семью.
Аиша проворочалась ночь, так и не сомкнув глаз, когда узнала о сыне Павла. Двое детей у той, другой, которую выгнали ради неё. Вывода, кроме как наказание Аллахом за вероломство, на ум не приходило. Она проклинала день, в который впервые увидела очень красивого с открытой белозубой улыбкой мужчину, так похожего на кавказца. Не проходящая любовь с первого взгляда сделала её заложницей неудачной судьбы и ничего с этим поделать нельзя.
Нина с испугом смотрела на Клима, тянущего к Светличному ручки. Тот вслед за братом хотел быть обласканным. Мальчику не хватало обожания отца, которого он постепенно начинал забывать.
Павел подхватил обоих мальчишек на руки. Его любовь к детям не позволила оттолкнуть носителя генов соперника. Он расцеловал щёчки и глазки довольного малыша. Тот счастливо смеялся, обнимая мужчину за шею. Нечаянно вырвавшийся возглас:
– Папа!
Ударом под дых. Она замерла на месте, пропуская биение трепещущегося сердца, и несколько раз глубоко вздохнула, прогоняя рвущиеся наружу слёзы. Встреча начиналась с непростой ситуации.
Когда – то Клим просил найти отца, пока тот о них помнит, но первым забыл его сам. И ничьей вины в этом не было…
– Наш папа Стас!– Возразил старший брат, толкнув блондинчика в плечо.
Теперь побледнел Светличный.
Лиска, не проронив ни слова, стояла надув пухлые губы, решив после обеда позвонить крёстной. Девочка понимала, что больно в просторной прихожей всем.
Вкусная еда на большом столе. Накрахмаленные льняные салфетки, натёртое до блеска стекло и приборы. Вроде бы как находишься дома, но как – то всё холодно и по – официальному. Приветливо улыбающаяся официантка, застывшая в метре от двери.
Всё – таки рано Нина обрадовалась независимости большого ребёнка. Всё сделано так, как нравится маме, которая, как истинная звезда, появилась последней, своим ключом открыв дверь. Стильно одетая, идеально ухоженная молодящаяся пожилая леди. Резкий контраст с домашней, совершенно не амбициозной мамой шатенки, настоящей «бабушки» для любимых внуков.
Нина осталась сидеть за столом, показав детям жестом делать то же самое. Хозяева должны принимать гостей, а не наоборот. Помешанная на традициях и этикете, Тамара Викторовна нарушала собственные правила. Хотела создать толпу радостных детей у дверей, встречающих любимую родственницу?
« – Хрен тебе!» – мысль бывшей снохи.
Вражда между двумя красивыми властными женщинами не прекращалась ни на минуту.
Нина не могла знать, что Тамара Викторовна ничего не нарушала.
Дарственная на квартиру лежала в столе кабинета Светличного, но подписана она была на совершенно другое имя.
Нина ожидала от свекрови такой же радостной реакции, как от Светличного, или что-то похожее, но никак не чопорное разглядывание мальчика на расстоянии с выискиванием не схожести бьющей в глаза, а обратного. Она с трудом сдерживала желание швырнуть салфетку в каменное лицо и покинуть квартиру. Никогда ей не будут в ней рады. Ни за что Тамара не признает, что была не права, разрушая брак сына с выскочкой – провинциалкой.
От весёлости детей не осталось следа. Мальчики чувствовали себя неуютно под надменным взглядом незнакомой пожилой женщины, излишне внимательно рассматривающей обоих сыновей бывшей снохи.
Нина не удивится, если услышит, что мальчики, словно одно лицо. Она дала себе клятву, что это последнее её свидание с бездушной Светличной. Она не обязана рвать сердце и нервы ради общения с человеком, глубоко её ненавидящим.
– Зайка, кушай, не отвлекайся. Потом пойдёте играть. Ласковое обращение любимой бабушки, и Трофим расцвёл, перестав реагировать на опоздавшую «злыдню».
Желваки ходуном двигались на скулах Павла. Наверное, впервые он осознал насколько сложно бывшей жене было с такими родственниками и уж тем более сейчас.
Светличный поднялся из-за стола.
– Наталья Егоровна, – обратился он к экс тёще, – я приготовил всем подарки, поможете принести? – давая последнюю возможность матери извиниться без посторонних глаз.
Шатенка приняла молчаливое предложение бывшего мужа, решив взять инициативу в собственные руки.
– Тамара Викторовна, вы ничего не хотите сказать? – Она смотрела в бесстрастное лицо женщины, целенаправленно пытающейся испортить её жизнь.
– О чём? – Мать Павла аккуратно промокнула опущенные уголки рта салфеткой и уставилась в зелёные глаза ненавистной женщины
– О внуке.
– А что мне о нём говорить? – Она даже не взглянула в это время на маленькую копию сына. – Ты в очередной раз вероломно обманула моего мальчика и теперь пытаешься разрушить его брак с Аишей. Бедная девочка ревёт какой день. Хочешь создать ему проблемы с инвесторами?
Нина мысленно взвыла, есть хоть что-то святого для данного человека? Такое поведение не может быть обожанием к Павлу. Когда любят, принимают любые проявления любимого. Трофим его плоть и кровь, что может быть ближе? Деньги и власть! Вот, что стояло в ризнице души женщины, не достойной поцелуя в щёчку Трофима.
Нина холодно улыбалась, произнося следующие слова:
– Никогда, слышите. Никогда! Я не позволю Павлу привести Трошу в ваш дом ещё раз! – Крылья тонкого носа дрожали. – Он может сделать это обманом, но только не с моего согласия. – Пухлые губы набок и по слогам: – К такой, как вы, нельзя допускать детей!
Она поднялась из-за стола в желании немедленно сбежать из этой квартиры, но была остановлена тяжёлой рукой, лёгшей на плечо.
– Ты останешься, а Тамара Викторовна попрощается со всеми и уйдёт!
Мёртвая тишина, челюсть в пол у всех взрослых гостей и через время визг виновницы «торжества».
– Ты гонишь меня из моей… – Она споткнулась на слове, вспомнив, сколько лет назад вернула апартаменты сыну. – Родную мать меняешь на этих? – Тамара ткнула пальцем в Нину и жмущихся к ней мальчиков, в испуге подскочивших со стульев.
– Жаль, что не сделал этого восемь лет назад. Но лучше поздно, чем никогда.
– Я не уйду, пока она здесь! – Светличная выпрямила и без того прямую спину с ненавистью взирая на всех Жуковых.
– Зачем ей уходить из собственного жилья?
– Чтооо…
Нина боялась, что глаза бывшей свекрухи вылезут из орбит. Она ничего толком не понимала, кроме того, что Павел впервые поставил её выше матери. Шатенка онемела, наблюдая за изгнанием из «Рая» не Евы с Адамом, а первопричину греха – сатаны. Лишь через время до неё дошло.
Светличный назвал её хозяйкой огромную квартиру в центре Москвы. Он возвращал часть украденного когда-то, совместно нажитого имущества. Она не знала благодарить или смолчать. Очень в стиле семьи, приравнивающей себя к небожителям: отобрать и вручить в торжественной обстановке награбленное. Робин Гуд наоборот. И ведь срабатывает.
Лиска сияла от счастья, с любовью взирая на щедрого отца. Тамара подавилась воздухом и лишь через минуту смогла проквакать про неблагодарность единственного ребёнка, которому она подарила эту квартиру. Но самым больным для Павла стали слова:
– Жаль – не ты тогда умер! Алёшенька бы так никогда не поступил!
Он моментально почернел лицом. Смеженные веки, сжатые в полоску побелевшие губы. Нина хотела сгладить разрывающую сердце боль, не представляя, при каких обстоятельствах сама смогла бы сказать такие слова. Тихое:
– Спасибо…
Вряд ли было услышано. Павел рванул в прихожую следом за матерью. Слова оправдывающегося великовозрастного ребёнка, так не вязались с недавним поступком. Хотелось закрыть уши руками, чтоб не слышать происходящего в холле. Всякий раз радость освобождения мужа, теперь бывшего, от давящего влияния мамы, оказывалась преждевременной. Что должно было случиться, чтоб взрослый мужчина выпустил из зубов сиську?
Вместо ликования в душе стало гадко, или это сейчас в ней говорила оскорблённая женщина? Та, которую столько раз топтала Тамара Викторовна…
Светличный вернулся в столовую с потерянным видом. Вряд ли он ожидал столь бурную реакцию матери на подарок и уж совсем не думал, что она так отнесётся к внуку, вернее никак. Вся в надеждах дождаться наследников рода от безропотной послушной Аиши. Ненависть застилает разум и непонятно, чем когда-то заслужила её Фёдорова.
Шатенка отправила детей в просторную игровую, где оставалось всё так же как было раньше и в тоже время по-другому. Игрушки Алисы тщательно отсортированы, расставлены по полкам. Чистота и порядок, словно в операционной. Мёртвая аккуратность давно не живого жилья, которое наконец-то заполнит тепло голосов хозяев и детского смеха.
Павел мялся, с тоской переводя взгляд от двери игровой на холл.
– Ты, правда, решил вернуть мне её? – Она пыталась его хоть немного отвлечь. Надёжнее было бы получить купчую, но хоть так.
– Подарить, вернее уже оформил, вот дарственная. – Почти скороговоркой.
Торжественности не получилось. Он достал файл из папки, лежащий поверх коробок с подарками.
Нина усмехнулась.
– Осталось вернуть виллу в Испании или особняк, и будем в расчете. – Она вскинула взгляд. – Надеюсь, не ждешь, что я упаду в ноги со слезами благодарности? Мы оба знаем, на какие деньги этот подарок куплен.
Светличный скривился.
– Даже не начинай, мне и так херово.
– Переживаешь за мамочку? – Конечно, она и сама бы расстроилась на его месте, но не уколоть не могла.
– У неё давление зашкаливает. – Он покачал головой, мысленно считая время от лифта до лавок на игровой площадке. – Волноваться вообще нельзя.
– Ну, так беги, – она пожала плечами, предлагая единственно правильный выход, – догони и покайся, не впервой виниться за собственное рождение.
Павел тяжело вздохнул.
– Один инсультник уже сидит в инвалидном кресле, осталось вторую в него усадить на радость Аише. Всё на её плечах.
– О! а я – то думала, когда ты заговоришь о жене. Безотказная сиделка для родителей?
Светличный недовольно нахмурился. Он потёр лоб ладонью.
– За отцом следит обученный человек, но и ей достаётся. Отец стал слишком капризен.
– А ты поинтересуйся у жены на досуге, – продавливала шатенка в его мозг правду, –может ей проще с двумя инвалидами возиться, чем быть рабой под присмотром свекрови?
– Я отвезу маму и вернусь, ладно? – Отмахнулся он. – Скажи детям, что папа ненадолго отъехал. – Павел кивнул на коробки. – Тогда разберём подарки.
– Конечно. – Нина кивнула. Отвечать за внезапно сбежавших отцов начинало входить в привычку. – Придумаю что-нибудь.
Светличный потянулся к ней, явно намереваясь поцеловать.
Она отшатнулась, поторопив с сарказмом в голосе:
– Беги, а то вызовет такси, останешься без десертов на неделю.
Он быстрым шагом отправился к выходу, на ходу ещё раз пообещав:
– Я скоро. Туда и назад. Официантке уже заплатил. Холодильник помнишь где, и кухня всё на том же месте. Всё твоё, распоряжайся!
Хлопнула входная дверь, а она всё продолжала с ним спорить.
– Благодетель, мать твою, – а оглядев шикарно сервированный стол, подняла бокал красного вина, произнеся самой себе тост, – С возвращением в родные пенаты, Нина. Не ворчи, а скажи – и на том спасибо! Осталось поцеловать в великосветскую жопу…
Светличный не вернулся, даже не позвонил, лишь смс-ка:
« Маме плохо, вызвали врача. Боится остаться одна. Приеду завтра».
В ответ короткое:
– Ожидаемо! – и непонятная злость.
Нина решила не оставлять детей на ночь в подаренном жилье. Для этого нужно кое-что сделать. Организовать спальни, завезти мебель. Перевезти привычные им вещи. Купить постельное бельё с детской тематикой, удобную посуду для всех троих, пижамы, тапки, одежду. Нужно обживаться. Это их основное жильё, пока не выберут дом.
Куча мелочей. Голова кругом. Она в очередной раз станет вить гнездо. В этот раз одна, без мужа…
В сердце кольнула тоска. Желание реветь, возвращалось, но сколько можно? Снова садиться на депрессанты? Ни в коем случае!
Завтра займётся устройством и в детективное агентство. Найти Стаса пообещали все, но сидеть и ждать не в её правилах.
Они остались ночевать в Одинцово. Не то настроение, чтоб выслушивать умные слова от Игоря. Хотелось совсем другого и жёстко. Жаль, что не приверженица БДСМ
Желание действовать или напиться в хлам, чтоб ни о чём не думать, давило. Она посмотрела на часы. Ввалиться в гости к Бероевым слишком поздно.
Дети спали, мама с Аллой тоже. Только непутёвая дочь искала на задницу приключений. Она взяла со стола портрет Стаса. Пора ему переезжать в новую квартиру, хоть что-то из родного будет с ней. Нина тихо оделась и неслышно выскользнула за дверь, подумав, что самым логичным было в первую очередь поменять там замки. Успокаивало, что Тамара болеет, а сынок сидит у постели, и дай Бог, возле неё останется до утра.
Она хватанула лёгкими прохладный воздух улицы. Достала телефон и не раздумывая нажала на номер Ильи, пытавшегося несколько раз за день дозвониться и тут же сбросила. Он сам перезвонил через минуту.
– Наконец-то! Палец устал давить…
– На что конкретно? – Почти игриво, с понятным намёком.
– На кнопку.
Нина вздохнула, Жуков понял бы сразу. Прошмыгнувшая мимо влюблённая парочка вызвала раздражение.
– Готова предоставить свою.
– Ты пьяная? – без осуждения в голосе.
– Есть немного. Это проблема?
– Ни разу! Ты где?
– В Одинцово. Заберёшь меня?
Обрадовано:
– Без вопросов!
Они целовались в машине, подъезде, лифте. Опухшие губы, измятая грудь. В прихожей уже срывали друг с друга одежду. Нет сил терпеть. Она прижата голой спиной к холодной стене. Ноги на узких бёдрах, член входит легко, она давно потекла, вбирает, окутывая гладким жаром, сжимает стенками. Толчок за толчком, резко без жалости, то, что нужно. Набухшие соски трутся о жёсткую волосатую грудь. Кусачие поцелуи, голова откинута, разметанные волосы. Укусы в шею, в ответ в плечо, без жалости до крови и это только подстёгивает. Зажатая зубами мочка уха. Она не сдерживается:
– Ещё… резче… сделай мне больно…
Пальцы с силой вдавлены в попу, глубокие входы с прокрутами бёдрами. Он вдалбливался, вкручивался, до боли сжимая упругую плоть ягодиц. Аромат хорошего вина от неё, табака от него. Запах жёсткого секса. И оргазм, невыносимо яркий, опалив живот жаром, бьёт в мозг, рассыпаясь фейерверком чувств по венам, нервам, насыщая блаженством жадное до ласк тело.
Он стонет, сжимаемый тесными спазмами. Она дрожит и кричит, выталкивая наружу злость на бессилие и бездушие.
Пешка в чужой, пока непонятной игре, получала разрядку единственно доступным ей способом.
Ноги отказываются идти. Она сползает по стене. Он не даёт упасть, подхватывая на руки. Участливый взгляд и совсем не к месту вопрос:
– Всё так плохо?
Прорвавший плотину. Нина всхлипывает на плече почти незнакомца, укутанная теплом его объятий. Илья, как ребенка, относит её в ванную комнату и моет под душем, прогоняя окончательно лёгкое опьянение.
А вот это не входило в планы шатенки. Она укуталась в просторный мужской халат и предложила.
– Давай напьёмся?
– Есть повод? – Карие глаза усмехаются.
– Обмоем подаренную мне мою квартиру! – Она обвела рукой покрытые зеркалами и керамикой стены.
– Первый раз слышу такое. Смешно. – Он смотрел с непонятным умилением. Будто в первый раз видел беззащитно отчаянную алкоголичку.
Она пожала худыми плечами, склонив голову на бок.
– Со мной вообще скучать не приходится.
– Это я уже понял.
А потом был секс на кухонном столе. Столь же жёсткий, но долгий и ещё пару раз в постели. Губы болели не только от поцелуев. Залюбленное тело. Между ног саднило. Такое давно позабытое чувство. Она оживала. Вымотанная, опустошённая, но готовая идти дальше.
Они завтракали остатками ужина и обеда. Совершенно не хотелось готовить. Кофе из кофеварки. Лёгкие поцелуи. Нина вспомнила о портрете Стаса уже в прихожей и, достав блестящую рамку из сумки, поставила на комод.
Илья обулся, бросил ложку для обуви на стойку и выпрямился, встретившись взглядом с голубыми глазами блондина. Он удивлённо пробормотал:
– Что делает у тебя фотография Андрея?
Нина оторопела, но тут же подумала, мало ли похожих людей на земле?
– Какого Андрея. Это Стас, мой пропавший муж, я рассказывала.
– Издеваешься? – Совершенно уверенным в собственной правоте голосом. – Это Андрей. Я общался с ним месяц назад в Мехико, он был с женой и маленьким сыном…
