Текст книги "Эльфы-лжецы и паук-тиран"

Автор книги: Галина Губайдуллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Галина Губайдуллина
Эльфы-лжецы и паук-тиран

Небольшой город Гарор в землях арахнидов, пригород.

Первый тёплый лучик света пробрался через окно и грел своей доброй рукой лицо проснувшейся белокурой красавицы.

Она пробормотала, щурясь на окно:

– Золотой свет скоро осветит мир, неся кому-то радость, а кому-то горе и войны, нам остаётся только мечтать о счастье, строя планы на будущее.

На соседних койках просыпались сёстры. Она была средней из них по имени Грета, восемнадцати лет. Младшая Дана, семнадцати лет, походила на неё больше. Сама Грета – вылитая мать, а Дана и старшая Триша, двадцати одного года, взяли небольшой носик от отца, тогда как средняя сестра – обладательница аккуратного, средней длины прямого носа. Брови вразлёт и губы бантиком у всех. Старшая взяла природу отца: русая, синеглазая, с чёрными широкими бровями, тоже красиво очерченными. У других сестёр глаза крупные, выразительные, голубые. У младшей круглое личико, у средней и старшей более овальное со слегка впалыми щеками. Белые волосы младших сестёр отросли до поясницы, Триша обрезала свои русые до грудей. Если младшая и старшая были миловидными, то средняя – утончённая красавица и, как все красотки, зазнайка, высокого о себе мнения. Озорство в глазах Триши никогда не испарялось, хотя после того, как её, возвращающуюся с деревенских танцев, изнасиловали двое неизвестных, другая бы впала в уныние или покончила с собой из-за невозможности теперь выйти замуж. Но Триша плела корзины вместе с сёстрами и матерью и бойко продавала эти плетёные изделия в ближайшем городке в паре с родительницей. Продавала она и шкурки зверей и чучела из них, так как отец был охотником и звероловом. Отца, Йорика, даже приглашали на отлов сбесившихся оборотней, коих он и ловил вместе с королевскими гвардейцами-пауками. У младшей сестры характер ещё не определился, так, глупая, наивная простушка.

Сегодня семейство Уивинг в этот осенний день работало на собственном огороде, подготавливая землю к зимнему посеву ржи и убирая некоторые культуры созревших овощей. Копка земли – тяжёлый труд. Отец при помощи буйвола рыхлил землю. Дни стояли ещё погожие, даже одежды на всех летние.

Вечером последним на кухню вошёл отец Йорик Уивинг. Его жена Обигейл доваривала суп. Грета укладывала последние оладьи со сковороды в миску. Дана ревела, кроша лук на доске для салата из капусты.

Родитель пошутил над младшенькой:

– О, это чудовище под названием лук вконец измучило нашу Дану! Кто-нибудь будьте рыцарем в сияющем доспехе и убейте чудовище!

– Папа, не смешно,– сквозь слёзы проговорила младшая дочь,– Ещё бы арахнидов-захватчиков к вечеру помянул…

Отец закивал:

– Да, захватили вылезшие из джунглей молодчики-пауки часть вампирских земель. Знатные воины. Мощные панцири, ядовитые хелицеры, крючки такие у них из щёк вылезают…И кровь их вампирам совсем не по вкусу, дохли от неё пачками…

Обигейл разлила суп домочадцам по мискам.

Её муж пробует, морщится и выдаёт:

– Дорогая, если я умру, ты не горюй, баба ты красивая, сразу замуж выходи. Главное: дочерей тоже замуж выдать не забудь.

Та отбивалась:

– Шут! Нормальный суп, ешь!

Сама попробовала, с трудом проглотила, и со вздохом выдала:

– Зато все худенькие…

Йорик хохотнул:

– Если ты и дочерей так готовить научишь, то мужья от них сбегут.

Голод брал своё – семейство опустошало тарелки.

Обигейл, чтоб задобрить мужа, принесла тому в кружке наливки из вишни.

Он попивал и по-доброму наставлял дочерей, пьющих чай из шалфея:

– Будьте умными, если сможете. Будьте добрыми, если пожелаете…Но красивыми будьте всегда! Для этого я буду покупать вам косметику. Женщины должны украшать собою мир.

Мать возразила:

– Наши дочери и так красивы! Вдруг их станут воспринимать, как пустышек…

– Будут ещё красивее! Я так сказал. Аристократки всегда понамазаны, их за шлюх что-то никто не воспринимает! Я хочу, чтобы мои дочки тоже были ухожены. Кстати, Дана, что это ты какое-то драное платье надела?

Младшая, потупившись в кружку с чаем, буркнула:

– Так дома же мы. Никто не видит домашнее платье…

Отец рявкнул:

– Так заштопай! Цветы нашей, как это делает Грета! Кстати, Грета, когда ты соизволишь познакомиться не с книжным, а с реальным миром? Когда выйдешь из кокона нашего дома? Иди вместо матери работай на рынок завтра. А то сидишь дома, женихи про тебя и знать не знают…Да и узнаешь на базаре хоть подлую людскую натуру.

– Пап, а арахниды тоже подлые?– спросила Дана.

– А эти твари вообще не люди. Зачем же им быть добренькими?

Триша заинтересованно узнавала:

– А, правда, что у них даже скелета нет?

Родитель предался воспоминаниям:

– В молодости мне довелось видеть убитого вампирами арахнида. Да, у них нет скелета, только крепкий хитинный покров.

– Почему же они выглядят, как люди?– выскочил вопрос у Даны.

Йорик Уивинг сделал приличный глоток настойки и растолковывал:

– Некоторые насекомые выглядят, как веточки. Например, вам ли, выросшим в деревенском пригороде, не знать?

Средняя дочь начитанно поправила:

– Но пауки не насекомые, а членистоногие.

Рассуждал дальше отец:

– И что? Есть бабочки, как сова в развороте крыльев, и как птица есть. Есть цветы, похожие на бабочек и даже фей…Природа любит чудить…Вон ваша мать, да и ты, Грета, похожи на эльфиек, но не они же.

Дана хмыкнула:

– А надменный характер схож с их нравом.

Средняя сестра зыркнула на младшую, но смолчала, показав кулак под столом.

Младшая Уивинг донимала родителя вопросами:

– Па, а почему у аристократов обычно мало детей?

Тот вздохнул, осушил кружку и выдал:

– Вы девки взрослые, можно и поведать эту тайну. Богатые мужчины любят покупать любовь проституток, а те, обычно, бесплодны. Да и на жену у них уже сил и не остаётся.

Девушки впали в задумчивость.

Мать распорядилась:

– А теперь Грета моет посуду с горчицей, а Дана протирает со стола.

Триша принялась убирать посуду со стола в раковину.

Младшая дочь стала смахивать крошки со стола ладонью.

Отец вскричал:

– Кто убирает крошки со стола рукой – у того деньги водиться не будут!

Та возражала:

– Только недалёкие, необразованные люди могут ассоциировать крошки с деньгами.

– Хлеб одно из форм богатств!– наседала и мать, хлёстко обрушив скрученное полотенце на шею Дане.

И младшая Уивинг из чувства противоречия решила перечить родителям, с обиженным лицом выскочила из дома.

Йорик было бросился за ней, но девчонки и след простыл.

Обигейл сзади охала:

– Темь-то какая! Где её сейчас искать? Ох, бедовая…

И Обигейл, схватившись за сердце, осела на крыльцо.

Эльфийская столица.

Круглый кабинет. Пол из светлой сосны красивого оттенка топлёного молока, широкие доски которого расходились от центра, создавая подобие солнца. Высокие под потолок окна с круглой аркой наверху, верх прикрыт двойными ламбрекенами двух оттенков золотого, из которых исходят по бокам тонкие полоски штор из желтоватого атласа. Меж окон резные золочёные пилястры, капитель этих псевдоколонн выполнена в форме лозы с плодами винограда, она оканчивается пандивом в образе разных пухлых мальчиков-фавнов, как бы играющих с деталями украшений у потолка. Выше фавнов узорчатый молдинг, и, наконец, потолок, где нарисованы нимфы выходящие из тумана.

Полукруглый стол из кингвуда (фиолетового дерева) у стены без окон с серо-бежевыми обоями. Рядом серые кресла.

Вдоль окон вместо подоконников узкие секретёры и тумбочки.

Изящные амфоры вдоль стен тёмно-синего цвета с золотым обрамлением узоров и рисунком фей посредине.

Множество бра в золочёном резном металле.

Тэрриэль Льтиувэдир получал нагоняй от отца – эльфийского графа, видного министра:

– Иди порталом по остаточному следу за младшим братом Дэкуэлем, этим остолопом! След ведёт в опасные земли арахнидов. Вы как связали свои жизни с гарпиями, так и перестали этой самой жизнью дорожить!

– А после брака с гарпиями нам уже ничего не страшно! И, папа, Дэк переживает из-за того, что наша сестра Бантиэль ушла в храм, собравшись посвятить себя жречеству.

– Так себе оправдание, сестра не в соседнее государство уезжает. А Дэкуэль, как напьётся, так вечно исчезает!

– Дэк расстроен рождением второй дочери, сына хотел…И у его старшей дочери крылышки режутся, издёргала всех нытьём и капризами.

– Да его старшенькой уже 15 лет…Ещё немного и замуж можно отдавать,– устало протянул старший Льтиувэдир, сел в кресло, отвернулся к окну и с тоской признался,– Я всё не могу простить себя, что согласился с нашим королём на твой брак с гарпией Файфой. Ты был женат на эльфийке ранее, пусть ей будет хорошо в кущах рая, наследник от первой жены есть, кандидатур других из знати не было на роль связующего между эльфами и гарпиями, вот я за определённую сумму и разрешил себя уговорить…Да ещё гарпии напирали, мол, столько лет дружим с вами, а всё ещё не скрепили союз родственными узами! А этот мальчишка Дэкуэль возьми, да увлёкись сестрой Файфы! Спутался, ища новых ощущений, молокосос, а та возьми да забеременей…Не мог что ли служанку-гарпию какую оприходовать, чтоб не жениться?

– Эта Мэйди не столько гарпия, сколько фурия. Злобная, крикливая, и как Дэк её терпит…

– Раз дети регулярно появляются, значит стычек в постели у них нет,– хмыкнул отец.

– Но сейчас-то Дэкуэль поумнел, только из низкого сословия девушек и охмуряет, чтоб претензий не было.

– Не до конца поумнел! Слишком явно для жены это делает! Впрочем, как и ты…Когда же вы у меня за ум возьмётесь?

– Предлагаешь нам, как Бантиэль, спрятаться от мирской жизни в храме?

– Не говори глупостей. Она ещё пожалеет о своём решении.

Пригород города Гарор в землях арахнидов.

Дэкуэль подрался в трактире «Выпивка для героев» с приятелем, который пригласил его в этот захолустный городишко на землях арахнидов, пришлось сбежать. А теперь он забрёл на окраину, где уже начинались небольшие домишки бедняков. На одном из огородов увидел то ли чучело, то ли привидение. Он решил проверить, если призрак – у него ещё не весь запал злости истрачен! Ох, он его и покрутит и развеет! Перемахнул через ограду, подошёл к непонятному, словно снежному пятну. Разглядывал. Девушка с белёсыми волосами в драном, белом платье лежит на большущей тыкве. На соседней тыкве сидели две полосатые кошки и посматривали то на девушку, то на эльфа. «Кошки к неприятности»,– проскользнула мимолётная мысль в голове балагура. Далее у него возникла ассоциация девушки с Золушкой. Она и тыква. Пьяная она или злая мачеха выгнала бедняжку из дома? Большое декольте платья буквально вывалило под лунный свет аппетитную грудь.

Девушка то ли ещё не уснула, то ли почувствовала взгляд, распахнула глаза.

Мужчина хмыкнул, намекая на неподобающий вид:

– С моей высоты наблюдается необычайно красивый ракурс.

Та села, пьяно икнула. Попыталась поправить рукой взлохмаченные волосы.

– Тебя, словно уронили с крыши,– засмеялся эльф,– Вся изодранная и потрёпанная.

Он присел на корточки возле неё. Дана Уивинг с удивлением воззрилась в его глаза цвета зелёной луны – тускло-зеленоватые. Его красивое лицо с нехарактерной для эльфов лёгкой горбинкой отчего-то имело не только надменное выражение, но и отображало плохое настроение, даже злость. Одет он в чёрный камзол со стоячим воротничком, рукава и подол камзола вышиты серебром.

Убрав за длинное ухо прядь алебастровых волос, Дэк отсыпал комплимент:

– И всё же…ты похожа на цветок…

Та еле ворочая языком от выпитого и страха, пробовала уговорить отстать:

– Ну, так не рви его, ик. Иначе он погибнет без чести-воды. Пусть цветёт и встретит другой такой же цветок, и-и-ик, от которого родит кучу прекрасных цветов.

– А я не подхожу для такой роли?

– Ты слишком красив, чтобы быть чистосердечным,– выдохнула девушка.

– Зато у меня есть золото.

И эльф достал из кармана пару монет. Девушка потянула руку к сверкающему металлу.

Длинноухий тихо засмеялся, с фальшивым благочестием посетовал:

– Соблюла бы хоть видимость приличий. Хоть имя моё узнала бы что ли…

Пошатываясь, Дана встала, её передёрнуло от свежести ночи.

Пожаловалась:

– Ох, и холодная эта тыква…– затем безразлично переспросила,– Ну, и как твоё имя?

Мужчина назвал имя друга, с которым разругался и поссорился:

– Тфодриэль.

– А я – Дана Уивинг.

После того, как целитель дал неутешительный диагноз для Обигейл Уивинг, и озвучил нужную огромную сумму для выздоровления, Йорик с дочерьми бросился искать Дану по городу. Лекарь остался пока с больной, безжалостно забрав последние накопления. «Беднякам болеть нельзя»,– поняла Грета.

Уивинги добрели до трактира «Выпивка для героев». Из этого заведения вышел высокий эльф в дорогущей чёрной одежде с эполетами, а длинные лацканы пристёгнуты к камзолу четырьмя крупными пуговицами. Его тёмно-серые глаза выражали злость. Нос почему-то с горбинкой…

И этот явно приезжий тип исторгал жуткие ругательства на трёх языках: гоблинском, эльфийском и людском.

Грета изумилась:

– Я думала: эльфы только изящные перлы источают.

Красота, лоск и неприкрытый шик одеяния этого незнакомца поразили девушку. Её восторженность пленила и Тэрриэля Льтиувэдира, ещё мгновенье – и он сам потерялся в виражах, нарисованных природой в дорожках глаз этой красавицы. Затем он обвёл глазами её фигуру и непроизвольно причмокнул.

И лесной гражданин восторженно воскликнул:

– Прелестная какая! Для такой и пол сокровищницы не жалко!

Родитель девушки взвился:

– Каков наглец! Совращает с помощью лести невинную деву на глазах отца! Считаешь, что раз богат, то вправе делать те вещи, которые непозволительны всем остальным?!

Его дочь шёпотом поинтересовалась:

– Па, а как ты отличаешь тонкую грань между желанием понравиться, комплементом и коварным флиртом?

Папаша Уивинг отвечал в полный голос:

– Да этот ушастый тебя так смачно всю тебя обсмотрел и не покраснел, так мечтательно причмокнул, будто уже целует тебя!

Тэрриэль, словно зачарованный, не мог оторвать взгляд от красавицы и озвучил опасения зверолова:

– Я бы очень дорого заплатил за ночь с Вашей дочерью.

Грета, опустив глаза, молвила:

– Папа, а нам ведь нужны деньги для лечения мамы.

Йорик Уивинг вскричал:

– Не смей! Не смей даже думать об этом! От таких перспектив просто волосы дыбом!

– Па, я не прощу себе, если упущу такой шанс. Я буду всю жизнь проклинать себя за то, что не попробовала спасти маму.

Охотник еле слышно простонал:

– Но не такой же ценой…

Дочь настаивала:

– А что такого? Я – девушка красивая. Выйду замуж обязательно.

Эльф деловито узнавал:

– Сколько надо денег для лечения?

Йорик назвал сумму. Льтиувэдир тут же отсыпал нужное количество золота, пока никто не передумал.

Предупредил отца девушки:

– Прейдёте за дочерью утром.

Отец потоптался у крыльца питейного заведения и понуро поплёлся по улице.

И эльф галантно пригласил будущую любовницу в трактир.

– Кушать хочешь?– задал вопрос Тэрриэль.

– Очень,– кивнула та, решив оттягивать время.

Вышарканный пол в обеденной зале трактира, но очень милые большие окна, на их чёрных квадратах решёток – мелкие магические огоньки, а сверху, у потолка, зелень спускается с узких чёрных горшков в тон потолку. У некоторых столов стоят кресла с подушками, туда и повёл её эльф.

Покровитель заказал целый стол яств и умильно созерцал, как красавица вкушает деликатесы. Приступил к еде сам. Учтивыми жестами не забывал пододвигать блюда к Грете, а заодно при приёме пищи манерность и столовый этикет так и лезли из него. При каждом заботливом жесте девушка благодарно улыбалась.

Он ей заметил:

– О, видела, как гномы и тролли посмотрели на тебя с уважением? Потому, что многим известно: кто я.

– А кто Вы?

– Граф Тэрриэль Льтиувэдир. Служу в посольстве. Отец – министр. Брат служит в элитных внутренних войсках.

– Брат у Вас типа разведчика?

– Что-то вроде того,– уклончиво ответил эльф, затем вопрошал,– Хочешь что-то ещё? Вино? Танцы?

Девушка улыбнулась и отрицательно покачала головой.

Мужчина удивлённо заметил:

– Смотрю: ты меня совсем не боишься. И даже улыбаешься.

– Я раньше не была вульгарной кокеткой, дразня самцов соблазнительной мимикой. Только с Вами я жеманюсь и без конца улыбаюсь. Удивляюсь себе. От недавней неприступности нет и следа. Наверное, так действует волшебная эльфийская красота…Меня Грета зовут…

Тот торжествующе улыбнулся краешками губ. Он разглядывал её крестьянский наряд: вышитую белую кофточку и грубую серую юбку из грубой крапивной ткани.

Говорил ей:

– Эльфы, как утончённые личности, не приемлют такой дисбаланс в одежде, как у тебя. Завтра я куплю тебе самые лучшие наряды.

– Завтра?– испуганно переспросила она,– Но мы же договорились встречаться только эту ночь…

– Я могу быть щедрым и благодарным.

Тэрриэль с ухмылкой подумал: «Пришёл порталом вызволять младшего брата из передряги, а влип в приключение сам. Да что будет Дэку? Первый раз, что ли, он по трактирам и бабам бегает?»

Он встал из-за стола, подошёл к своей пассии, помог ей подняться и за руку повёл в свой номер. Предстоящее действо пугало Грету, но она успокаивала себя и уговаривала, что жертвует честью во имя здоровья матери.

Маленькая комната номера оказалась уютной. Обои цвета зелёного яблока с вытесненными и едва различимыми золотистым оттиском розы, у кровати – белые обои с крупным рисунком роз, а белое постельное бельё в милый миль флёр на белых лаковых досках кровати. Белые шкафчики. Зеркало на стене напротив кровати. Жёлтый потолок с простым светильником. За большим окном трепещут ветки краснеющего клёна, живописно являя взорам осеннее пышное увядание.

Не отдавая себе отчёта в действиях, увлечённая желанием узнать какие у эльфа волосы на ощупь, она прикоснулась к локону его длинных волос. И они оказались шелковистыми, мягкими…в отличие от её жёстких.

– Ты в плену моей красоты,– констатировал Тэрриэль,– Я тоже испытал эстетический экстаз при взгляде на тебя…

И он принялся упоительно целовать мягкие, пухлые губы девушки.

Его руки опускают края широкой горловины белой кофточки. Язык мужчины бежит с губ по подбородку, спускается на шею, обводит освобождённые от ткани блузки груди. Он искушающее медленно стаскивает с Греты остатки одежды, его движения уверенные, неторопливые, сопровождаются поглаживаниями предплечий, бёдер, ног.

Девушка застонала, когда эльф втянул в рот один из сосков.

Тот прошептал:

– О, это открытое приглашение в сад всех желаний…

И продолжил сосать то один, то другой сосок. Раскалённая лава нежности и удовольствия залила их тела, растопив последний лёд между ними.

Тэрриэль опрокинул Грету на постель. Она ощутила твёрдость и тяжесть мужского тела. Эльф сел и быстро избавился от своего одеяния.

Когда инородный орган попытался внедриться в лоно, девушка сжалась и испугалась. Мужчине пришлось вновь долго целовать и ласкать её для снятия барьера страха. И вот соитие тел. Грета вкусила лишь дискомфорт и болезненное ощущение внутри себя от трения нежных стенок влагалища. «Бедные женщины! Как же все замужние терпят это?!»– со слезами думала она.

Через пару часу девушка в панике вопрошала:

– У тебя есть чувство меры в сексе?

Эльф со смешком осведомил любовницу:

– Дорогая, женщины терпят день, а то и два непрерывного марафона интима. Так что: терпи.

Ранним утром он отвёл её к порогу трактира, где ждал поседевший за ночь отец. На его моложавом сорокалетнем лице в русых волосах белые пряди смотрелись несколько нелепо.

– Как мама?– первым делом узнавала дочь, глядя себе под ноги.

– После лечения лучше,– кивнул Йорик Уивинг.

Тэрриэль вернулся в номер, принял ванну, переоделся в эльфийский халат в несколько слоёв бледно-голубого шифона с двумя золотыми мужскими брошами в виде веток, подпоясался золотистым поясом. Надел широкие белые штаны. Прилёг. Вся постель пропиталась запахом ушедшей девушки, нежным запахом цветов, и блаженство от былого приключения напоминало о себе. Эльф блаженно улыбался, когда дверь отворилась, и вошёл Дэкуэль.

Младший брат вздохнул полной грудью и вынес вердикт:

– Какой чудесный аромат! Ты тоже не скучал этой ночью!

– Одна человечка сегодня получила моё исключительное расположение.

Дэкуэль рассмеялся:

– Интрижка ныне так пафосно называется?

– Я спонсировал в человечку немалые деньги и хочу ещё с ней поиграть.

– О, решил поиграть в благотворительность? А заодно насладиться прелестями местной фауны?

– Не называй людей животными, ты сам частенько ими пользуешься в постели! И животные не могут источать столь тонких ароматов! А эта девушка ещё и распрощалась с девственностью ради выздоровления матери. Самоотверженная…

– Ещё одна принесла свою девственность на алтарь Любви.

– Скорее на алтарь величественного самопожертвования,– поморщился старший брат, поддев младшего теми же метафорами далее,– И сколько ты используешь пафоса для обычного перепиха, как раз без этой самой любви. Хотя…я боюсь влюбится в эту чистую, наивную девчонку…

– Пройдёт, поди. Это же дурость какая-то…Хотя я тебя понимаю: если изрядно потратился, то есть резон остаться и отыграться на полную сумму.

– Я так хочу обнять её снова! Хочу побыть с ней подольше! Я не хочу сейчас дома делать вид, что счастлив с другой…Скажи моей жене что угодно! Будто б я уехал с дипломатической миссией к арахнидам, веду переговоры о торговле…Что угодно, лишь бы мне подольше насладиться единением с этой человечкой!

– Нелепо иметь хоть какие-то чувства к человечке,– осторожно заметил Дэк.

– Знаю я! Хочу просто поиграть!!!

– Понял. Всё исполню.

Он повернулся к двери.

Тэрриэль окликнул его:

– Ты-то чем тут занимался?

– Тем же, что и ты, только ещё и набухался с другом, подрался с ним же,– ответил, не разворачиваясь, брат и вышел.

Простенькая карета, нанятая Тэрриэлем, подвезла Грету и её отца к дому. Девушка первый раз воспользовалась этим транспортом, и её изрядно укачало. Она вышла, покачиваясь.

Соседские бабки на лавочке ехидно подытожили:

– О, пьяная.

– Твоя замызганная репутация никогда не восстановится,– виновато вздохнул отец.

Дана проснулась с жуткой головной болью. Ба! Вся в цветах! Какая романтика! Огляделась…Ох, ё…Это ж клумба! Пока хозяева этого шедевра цветочного дизайна не проснулись, нарвала букет и поковыляла домой. Перед глазами крутилось лицо некоего эльфа с глазами цвета зелёной луны…

Она вошла в дом с цветами наперевес.

Отец тускло поинтересовался:

– Что у тебя за гербарий в руках?

– Нарвала…

– Где шлялась?– уточнял маршрут Йорик.

– Не знаю…

– Твоё драное платье всё в крови…Можно поздравить или посочувствовать с надругательством?

– Наверное,– опустила голову младшая его дочь, цветы выпали из её рук и рассыпались.

Родитель сморщился, выдал:

– Простота хуже воровства…Ладно, хоть живая…

Дана переоделась, удивляясь, что сёстры ещё спят, наскоро ополоснулась и побежала к трактиру искать того, с кем провела ночь в клумбе. Сердце звало к этому утончённому красавцу, хотелось верить, что у них будут отношения, любовь…

Столкнулась с зеленоглазым эльфом на крыльце злачного заведения.

Просительно уточняла:

– Ты меня совсем не любишь, да?

Его брезгливое молчание подтверждало её правоту. А ещё этот убийственный, отчуждённый взгляд, не замечающий чернь.

– Светлейший…– хотела было что-то сказать девушка.

Но её перебил Дэкуэль:

– Ты недостойна моего внимания.

– О, как…А вчера даже постели удостоилась…– растерянно проговорила она.

– Не постели, а клумбы,– хмыкая, уточнил эльф,– Вчера было не что иное, как наваждение. А сегодня я собран и никак на тебя не реагирую. Я заплатил тебе, что же тебе ещё надо? Зачем пришла? Понравилось в клумбе кувыркаться?

– То есть, у нас не будет отношений?..– поразилась Дана.

– Ошеломляет твоя наивность! Зачем мне девка из подворотни? Да ещё и человечка, фу…

– Но я же девственность тебе отдала…

– Продала,– чёрство напомнил мужчина, и, пожимая плечами, обличал,– И была возмутительно беспечна. И вот наказана за это.

– Изувер,– простонала она.

– С каждой девушкой я честен,– покачал головой эльф, оправдывая себя.

– И много у тебя девушек?

– Полно.

Дана истерично расхохоталась, произнося:

– Ха-ха-ха! Насмешил…Со всеми!

– Да, им всем говорю: «У нас ничего серьёзного быть не может». И тебе говорил, но ты, видать, забыла. Пить надо меньше!

– Да я вчера первый раз выпила…

– Хорошо, вот возьми мой браслет из нефрита и змеевика в дополнение к тому золоту…

Пелена слёз перед глазами не дала увидеть ей, как Дэкуэль торопливо снял с руки драгоценную вещь и сунул подарок-откуп.

Она вопрошала:

– Тебе позволяет совесть так издеваться над девушками?

– Ни стыда, ни совести…вообще в душе ничего лишнего!

Он недолго созерцал её слёзы, сплюнул под ноги и исчез в зелёном портале.

– Ментально изуродовал всю душу, гад…

Как в жутком сне жизнь перевернула ставшие близкими, ненаглядными черты лица в ненавистные, невыносимые. Оплевав душу, истребив самые дорогие сердцу воспоминания о горячих поцелуях, заменил их на отчаянное бессилие перед судьбой. Почему сразу не разглядела вчера, что в порывах этого эльфа не было и капли любви? Почему так легко поверила своим чувствам, что он теперь в её жизни надолго? Да уж…любовь всему верит. А она для него была лишь вещью, не более. Поиграл и положил на место…

А дома Дана узнала о внезапной болезни матери по её вине, и узнала о том, как Грета беззаветно распрощалась с репутацией за оплату для лечения. И эти известия сразу опустили её на самое дно депрессии. Она часами плакала.

Чтобы отвлечь её, сёстры заставили Дану резать овощи для заготовок на зиму. Сели с ней рядом. Ножи троих девушек мелькали, кромсая сладкий перец, морковь, лук и тыкву.

Младшая протяжно выводила придуманную песню:

– Ты обманул меня,

Мой каверзный эльф.

Ты завладел мной,

Мой красивый эльф.

Ты не любил меня,

Мой капризный эльф.

Душа рыдает и

Не знает, как быть.

Триша хмурилась и старалась внести ясность в чувства сестры:

– Дана, разве эльф говорил тебе о любви?

Та шмыгнула носом и вспоминала:

– Об этом говорили его прикосновения и поцелуи.

– Поцелуи говорят лишь о плотском желании,– со знанием дела поделилась опытом Грета.

Старшая осторожно направляла сестёр на позитив:

– Тоска – преступление против души. Любая печаль опасна для здоровья. Вспомните, как я взяла себя в руки после изнасилования. Ну, не быть мне замужем. Со временем найду мужичка, чтоб ребёнка сделал, и буду жить ради своего чада.

Грета узнавала:

– Что с дитём медлишь? Поднимем как-нибудь…

– Ненавижу мужиков,– процедила та,– Не могу пересилить себя и завести знакомство…У вас хоть по согласию интим был…

Дана мечтательно протянула:

– Эльфы всё-таки красивые мужики…Отдавать себя на растерзание красоте всё же приятнее, чем, если бы на месте эльфа был кто-то несимпатичный. Хотя обидно, что ничего не помню конкретное об интиме, эльф с непроизносимым именем взял меня впрыск пьяную…

Средняя сестра успокаивала:

– О, там ничего хорошего! Лучше б я пьяная была, чем терпеть пытку болью и другого рода неприятности…

Триша авторитетно закивала, подтверждая.

Дана воспряла духом:

– Да, хватит слёзы лить в конце концов! И этот браслет его выброшу!

Младшая сорвала с руки драгоценную вещь и хотела выкинуть в очистки. Средняя перехватила её руку, отобрала браслет.

Грета оправдывалась:

– Ну, не пропадать же добру. Вдруг денег на лечение мамы не хватит…

Триша горько вздохнула и посетовала:

– Ну, не такой же ценой надо было…Хоть бы меня позвали…Мне всё равно терять нечего.

– А какой ценой? Тэрриэль меня хотел. Может, кто из вас поймал бы по-быстрому синюю птицу удачи? Отец-зверолов за всю жизнь её раз издали только видел…

На кухню вошёл Йорик, крутя в руках свёрток.

Он пробурчал:

– Ваши эльфы даже на бумагу для вас скупятся. Подарки шлют в картонке.

– Кому презент-то?– обмерла младшенькая.

– Грете,– сообщил отец и вручил свёрток адресату, сокрушаясь дальше,– Вот настали весёлые времена – мои девчата выросли…И все стали распущенными особами. За что вы, боги, так со мной?

Его средняя дочь распаковала подарок. Там оказался на тонкой золотой цепочке серебряный кулон в виде голубя, раскрывшего крылья и держащего в лапках белый камень кварца неправильной формы. А ещё лежала записка, где Тэрриэль зазывал её за новой порцией денег.

– Зовёт?– понял родитель.

– Зовёт,– кивнула Грета.

– Иди, если хочешь. Всё равно репутации уже нет,– махнул рукой глава семьи.

– А, что, нам бы мебель новую,– неуверенно проговорила та.

Дана грустно вставила:

– А, что, вдруг хоть этот эльф порядочным окажется? Замуж тебя возьмёт…

Триша вторила:

– Кто ж этих эльфов разберёт?

Йорик нехорошо хохотнул и выдал:

– И смех, и грех с вами, девки. Это ж эльфы! Благородные, самодовольные аристократы! Зачем им замарашки вроде вас? Так, поиграть и выбросить…

Тэрриэль, стоящий у крыльца трактира, удивлённо высказался, обнимая Грету:

– О, какие радостные возгласы при виде моей персоны!

– Люди очень любят добро, которое им делают другие,– просветила его любовница.

Эльф с придыханием зашептал ей в ухо:

– Пойдём быстрее в мой номер… Мне не терпится насладиться тобою…

– Уж не от любвеобильных зайцев род свой эльфы ведут? И ведь ушастые такие же… Вчера ты меня хотя бы покормил.

Мужчина расхохотался и повёл её в столовый зал трактира.

Затем умильно смотрел, как она ест.

Грета заметила:

– Богатые сокрушаются, что в желудок мало влазит, бедные плачутся, что в день надо много еды.

Любовник оценил её философию, предупредил:

– Ты особо ни на что не рассчитывай. У меня есть жена.

У девушки испортился аппетит. Она встала из-за стола. Эльф сразу подхватил её за предплечье, потянул в свой номер.

Он пожалел, что сказал о семье сразу, а не в конце свидания, залебезил:

– Но я подумываю взять тебя в эльфийское королевство. Устроишься служанкой где-нибудь недалеко от меня, и продолжим знакомство.

Она остановилась, переспросила, глядя в глаза протеже:

– Заберёшь в эльфийское королевство?

Тот уверял:

– Да даже сделаю тебя своим секретарём в посольстве! Девушка ты видная, пусть остальные завидуют. Да и ты на глазах будешь.

– Врёшь же…– потупилась Грета,– Я эльфийского не знаю…

– Тогда сначала побудешь служанкой у дальней родни, а после заберу в посольство,– убеждал любовник.

Такой убедительный жест – горячее обещание улучшить будущее требовал доверия, но у девушки остались сомнения. Не верила она в доброго волшебника. Как он собрался скрывать свои отношения от семьи?

Но тут следующим высказыванием эльф развеял её колебания:

– А лучше поселю тебя у деда! Никто не заподозрит: отчего это я зачастил к больному старику!

В снимаемой комнате трактира она стала вновь перебирать красивые пряди белоснежных волос любовника. Тот принялся алчно целовать её лоб, щёки, нос, пока, наконец, его губы не остановились на девичьих манящих устах.

Вскоре секс надоел Грете, во время очередного отдыха эльфа, она перевернулась на живот, давая понять, что устала. Но Тэрриэль схватил её за ноги и задрал всё туловище вверх, к кровати остались прижаты лишь груди. Его член вошёл в лоно, и он стоя имел её.