Текст книги "Первый шторм"

Автор книги: Галина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

23 марта

12.30. Севастополь, Северная сторона
Степан Рогов

Степан Рогов за свои недолгие тридцать лет повидал всякого, но то, что творилось в родном Севастополе в последние три дня, не влезало ни в какие рамки. Эти три последние дня были настолько наполнены разнообразными событиями, что голова шла кругом.

Сначала от него ушла его дражайшая супруга. Вот просто так, толком даже ничего не объяснив, собрала вещи и – адью! В тот же день в городе начались те самые события, которые вынудили Степана бросить работу и квартиру, чтобы податься в деревню к своим родственникам на Херсонщине.

На соседнем кресле автомобиля сидел Мишка Яковлев – когда-то Степа учился с ним в одном классе, а вот теперь, больше чем через десять лет, судьба вновь свела их вместе… Да еще как! Степан спас Мишку с приятелем от разъяренной толпы оживших мертвецов, которые наводнили город. Но, как говорится, от добра добра не ждут. Это Степан понял после того, как приятели попросили его подкинуть их в Инкерман – некогда отдельный город, а теперь один из удаленных районов Севастополя.

Там что-то произошло. Что именно, Степан мог только догадываться, но Миха и его приятель по кличке Пуля вернулись оттуда возбужденными да еще и с пистолетом.

Степа с новоиспеченными подельниками вырулил из Инкермана, Мишка настоятельно порекомендовал направиться в Северную сторону. Его рекомендации в виде вороненого ствола пистолета носили строго обязательный характер и критике не подлежали, поэтому Степан, стиснув зубы, направил «шевроле» в нужном направлении.

Не сказать чтобы трасса была сильно загружена, но число машин превышало обычное, поэтому и число аварий на дороге удвоилось. Посчастливилось проехать мимо нескольких разбитых машин.

– Куда мы едем? – поинтересовался Степан.

– Прямо! – ответил Пуля, негромко хихикнув, чем вызвал очередной приступ досады и огорчения у Степана.

– А серьезно? – переспросил тот.

– А серьезно – на Бартеньевку! – убрал пистолет Яковлев, глядя через стекла автомобиля на проносящиеся мимо пейзажи. – Ты, Степик, не очкуй! Сейчас поедем по одному адресочку – отсидимся там. Да и пожрать-то не мешало бы, нафиг! Ты как насчет пожрать, Пуля?

– Да я бы и не только пожрать… – показал бандит многозначный жест, в научных кругах обычно обозначающий совокупление особей противоположного пола с целью продления рода, то бишь размножения.

– Гы! – издал неопределенный звук Миха, скривив в ухмылке рот. – Это дело…

Степан старался не показывать, что испуган, но в голове уже прокручивались разные сценарии – он думал, как бы поудачнее слинять. К сожалению, пока у бывшего одноклассника был пистолет, это казалось весьма и весьма затруднительным, так как сомнений в том, что приятель применит оружие по назначению, у Рогова не возникало. Ладно, пока придется им подыграть, а там видно будет…

Возле заправки, что была на развилке, ведущей на Мекензиевы горы, названные в честь англичанина, поступившего на службу в русский флот в середине восемнадцатого века и прославившегося строительством города на берегах Ахтиарской бухты, увидели какую-то потасовку – несколько мужиков с упоением колошматили друг друга. Степан, не останавливаясь, проехал мимо и на развилке свернул на дорогу, ведущую к Северной.

– Что со мной будет? – задал наконец так волновавший его вопрос Степа, ругая себя за то, что согласился помочь однокласснику, оказавшемуся бандитом и уголовником.

– А что с тобой будет, нафиг? – переспросил Миха, прищурив один глаз. – Веди себя хорошо – и проживешь долго и счастливо… И не надо так на меня зыркать. Я б тебя порешить мог еще там, в Инкермане, но по старой памяти и за то, что подобрал нас с Пулей на дороге, решил не трогать и дать шанс влиться в дружеский коллектив. Да, Пуля?

– Да чё ты с ним бакланишь?!

– Спокойно, Пуля. Я тебе говорил, Степик – мой школьный корефан, так что поутихни чутка…

– Куда дальше? – буркнул Степан, проезжая железнодорожный переезд перед Братским кладбищем, на вершине которого виднелась пирамида Свято-Никольского храма с огромным каменным крестом. Это был единственный в городе храм, в котором не венчали пар, решивших объединить себя узами Гименея.

– Пока езжай прямо, сразу после пустыря сверни направо, а потом опять прямо. Дальше я покажу.

Степан, как и сказал Миха Яковлев, проехал мимо пустыря, идущего вдоль забора старого кладбища и заканчивающегося дорогой, на которую они и свернули. На этом пустыре местные пацаны частенько гоняли в футбол, несмотря на то что периодически там же выпасались лошади, оставляющие после себя «минные поля». Теперь же мальчишек, естественно, не наблюдалось – только несколько медленно бредущих фигур, их походка тут же обнаруживала мертвецов. Причем один из зомбаков был священником – даже перепачканная в весенней грязи одежонка выдавала своего владельца с потрохами.

Интересно, много ли людей бросились в храмы и церквушки, чтобы замолить свои грехи? Уже там, искусанные, они оборачивались и начинали кусать других. Наверное, достаточно. Народ вообще отличается таким свойством – стремится в церкви во время каких-либо неурядиц или в трудные времена, пытаясь найти душевные силы в общении с высшими существами.

Этот район в большинстве своем состоял из домов частного сектора и всего нескольких унылых серых многоэтажек, стоящих вдоль основной дороги. Поэтому и зомбаков было не в пример меньше, чем в городе. Все-таки сказывалась малая кучность населения. А вот дальше, там, где начинались девяти– и двенадцатиэтажные дома, дела должны были обстоять намного серьезнее. К тому же две поликлиники, станция «скорой помощи» и отделение милиции могли только усугубить эту ситуацию. Решение двигать к родственникам в деревню казалось единственно верным.

– Еще немного… Все, возле тех ворот тормози!

– Пуля, вылазь, нафиг! Надо будет с Коляном добазариться! – Сам Миха остался в машине и снова достал ствол. – Советую тебе не делать резких движений – целее будешь!

Пуля выбрался из машины, огляделся по сторонам в поисках подкрадывающихся зомбаков, коих не обнаружил, и двинул к огромным зеленым воротам с калиткой. Звонка не было, поэтому преступник со всей дури несколько раз ударил носком ботинка в полотно ворот, тут же отозвавшееся гулким звоном.

– Колян! Открывай! – заорал Пуля, снова и снова барабаня по калитке.

Во дворе заголосила собака, а вслед за ней подтянулись и соседские псы – началась громкая гавкотня на всю улицу.

– Кого там черти принесли? – раздался по ту сторону ворот ворчливый голос, еле слышный из-за бреха пса.

– Колян, мать твою! Отворяй! Это Пуля с Михаем!

Грюкнула железная щеколда, и калитка немного приоткрылась, сквозь неширокую щель просунулось дуло старенького одноствольного ружьишка.

– А ну-ка! Два шага назад, чтобы я тебя видел. А то щас кого только по улицам не носит… И действительно, Пуля… Чего тебе? – недовольно буркнул Колян. – Зачем пожаловали? Не звал я вас.

– Отсидеться надо.

– А там кто? – Мужик махнул стволом в сторону грязного «шевроле».

– Там Михась с корешем.

– Что за кореш?

– Это ты у Михася спрашивай. Его кореш – его и спрашивай.

– Отсидеться, говоришь? А что уже натворили?

– Да ничего, Колян! Просто ищем безопасное место, а то сам наверняка знаешь, что творится…

– А я тут при чем?

– Колян, ну не чужие же… не выгонишь же нас?

– Ладно! – кивнул мужик после краткого раздумья. – Загоняйте машину!

Хозяин дома закинул ружье на плечо и начал распахивать створки ворот. Во дворе все так же заливалась лаем собака, практически до предела натягивая цепь.

– Давай! Заезжай! – коротко бросил Миха, как только дверцы ворот открылись достаточно для того, чтобы протиснулся «шевроле».

Степан немного надавил на педаль газа, и автомобиль аккуратно вкатился во двор, после чего он заглушил двигатель и выбрался из-за руля. Следом за ним, протиснувшись мимо наваленных сумок, выскочил Буль и прижался к ногам хозяина.

– Здоров, Колян, – протянул руку хозяину дома Мишка.

– Ну, здоров, Михась! – пожал в ответ протянутую руку здоровяк. – Каким ветром принесло?

– Да вот… пересидеть пару деньков надобно. – Мишка почесал рукой подбородок. – Пока вся эта неразбериха не успокоится.

Яковлев многозначительно кивнул за спину, намекая на то, что творилось в городе последние три дня. Хотя сейчас было потише – ни тебе сирен «скорой помощи», ни стрельбы… впрочем, последняя долго ждать себя не заставит – иногда все же слышались хлопки пистолетов или звуки, характерные для автоматных очередей. Но где именно стреляли, сказать было сложно – все же над водой звуки распространяются быстро.

– Думаешь, что оно все само рассосется? Даже бодун сам по себе не рассасывается.

– Ну, посмотрим, – философски заметил мужчина, не забывая оглядываться по сторонам.

– Ладно, заходите в дом, – кивнул в сторону крыльца Николай.

– А кто в доме, кроме тебя? – зыркнул недобрым глазом по сторонам Миха, пытаясь понять, нет ли кого постороннего.

– А тебе какое дело? Тебя это волновать не должно… – недовольно пробурчал хозяин, но потом все же ответил: – Дочка старшая с мужем и младшая… с подружкой. Прячутся.

– С подружкой?… – заинтересованно хмыкнул Пуля.

– И думать забудь! – зыркнул из-под бровей темными глазами хозяин дома. – Они в моем доме и под моей крышей. А кто под моей крышей – тот в полной безопасности. Уяснил?!

Пуля недовольно скривил рот, отвернулся в сторону, сплюнул на пол и не соизволил ответить.

– Уяснил?! – повысил голос Николай Зиновьев, которого и кликали Коляном, хотя он этим двоим в отцы мог годиться.

– Ну, уяснил-уяснил… – нехотя ответил Пуля.

– Па! Кто там?! – на порог выпорхнула невысокая худенькая девчушка лет пятнадцати с темными волосами и такими же темными, как у отца, глазами. Черты лица у нее были чуть заостренные, но вполне миловидные и даже привлекательные.

– Надежда, иди в свою комнату! – грозно рыкнул дядька, загоняя не в меру любопытную дочь обратно в дом. – И без моего слова не высовывайся!

Девчонка послушно кивнула и юркнула за дверь, прикрыв ее за собой.

– Красивая… – пробормотал Пуля, посмотрев вслед убежавшей девочке.

– И думать не думай! – шикнул Миха, кивнув в сторону входной двери. – Пойдем! Степик, шагай давай!

Степан огляделся – практически всю свободную территорию двора занимал его «шевроле». Слева виднелись какая-то непонятная постройка, всем своим видом напоминающая сарай с собачьей будкой, и кабыздох, натягивающий цепь изо всех своих собачьих сил. Справа же располагались небольшой виноградник и несколько деревьев – персик, алыча да всякие вишни-черешни.

Дом был одноэтажный, с четырехскатной крышей из старого шифера и чердачным окошком под ней. В общем, самый что ни на есть обыкновенный и ничем не примечательный дом.

– Эй, парень, заходи давай, не торчи, как прыщ на подбородке!

Степан последовал за остальными, оставив во дворе своего песика, предупредившего о приближении мертвяка и тем самым спасшего жизнь своему будущему хозяину.

Обстановка дома оказалась не особо богатой, но и бедной ее назвать было сложно… Так, среднестатистический дом – ковры на полу, стенка в центральной комнате-гостиной да раскладной диван-книжка в сложенном состоянии. Перед диваном стол, за которым сидел тучный мужик с выпирающим пивным животом и немного заплывшими глазами.

– Садитесь к столу… – приглашая, махнул рукой в сторону дивана Николай. – Знакомьтесь. Это Иван, муж дочери моей, Светки. А вот и она… А это мои знакомые – Миха, Пуля и э-э-э… – растерялся мужчина, не зная, как представить Степана, с которым Миха так и не удосужился познакомить.

– Степан, – представился Рогов и протянул руку Ивану, тот ее с готовностью пожал.

Ладони у мужчины на ощупь оказались суховатыми и не очень приятными. Обычно Степа на такое не обращал внимания, но вот сейчас это почему-то очень явно почувствовалось. Хотя сам Иван не вызывал у него неприятия или отторжения, как тот же Пуля или Николай. Сам хозяин дома, судя по всему, тоже был мутный тип. Иначе почему именно к нему рванули друзья-бандиты? Хотя теперь из-за знакомства с Михой и соучастия в преступлении самого Степана можно было причислить к этой категории граждан.

Из кухни, что располагалась справа от присевшего на диван Степы, вышла другая девушка – тоже невысокая, может, где-то метр семьдесят… хотя… это уже, наверное, считается средним ростом? А впрочем, не важно! В меру худая, не совсем тощая оглобля, но и с боков жир не свисал, с полной грудью и довольно крутыми бедрами. Красивая, в общем. Наверное, это и была Светлана – старшая дочь Николая. С Надей, которую Рогов лишь мельком видел на пороге, общими у нее были блестящие темные глаза и неуловимая схожесть черт лица. Вот так сразу и не скажешь, чем же они похожи, но ошибиться и не понять, что это сестры, было очень сложно. На глазах и лице все сходство заканчивалось.

Светлана оказалась светловолосой. Не от природы, конечно. Степан далеко не дурак, чтобы поверить, что у темноглазой смуглянки могут быть такие светлые волосы. Понятно, что крашеная, но ей это очень шло.

Девушка открыто улыбнулась гостям и поставила на стол большой противень заполненный печеной картошкой с мясом, от которого исходил дурманящий аромат, заставлявший желудок усиленно вырабатывать сок, а рот наполняться слюной.

– Как знала, что будут гости! – проговорила девушка звонким голосом. – Надя! Принеси вилки!

– Сходи сама, – тихо проговорил отец девушки и сел во главу стола, уперев руки в колени.

Светлана непонимающе глянула на отца, но послушалась – быстро проскочила мимо Степана и вновь вернулась уже с охапкой вилок в правой руке.

– Колян, ты нас не познакомишь? – оглядев голодными глазами фигуру девушки, спросил лысый друг Мишки.

– А тебе зачем? – поинтересовался Иван, окидывая того подозрительным взглядом. От него не укрылся интерес, с которым пришлый смотрел на его жену.

Поженились Иван со Светой два года назад, жили на Радиогорке в подаренной тестем квартире, но с началом всего этого дурдома временно переехали сюда – все же частный дом за высоким забором, да и скопом легче, спокойнее как-то. То, что его тесть Николай Зиновьев был непростым человеком, Иван понял сразу, как только с ним познакомился, но Николай Иванович никогда о себе подробностей не рассказывал, а у Светика Иван не стал выспрашивать. Захочет мужик – сам расскажет. Зять знал лишь то, что Николай Иванович развелся с матерью девчонок, когда Светке еще и пяти не было. То ли мать Светланы загуляла, пока Николай моря бороздил, то ли сам Николай нашел другую бабу, но семья развалилась.

Через некоторое время мужчина и женщина снова сошлись – родилась Надюшка, а вместе с ней и надежда на восстановление семьи. Имя придумал отец, но вскоре мать узнала, что нарек он младшую дочку в честь своей любовницы, которую никак не мог забыть, и снова все полетело к чертям собачьим. Отец снова ушел, и где он пропадал почти двенадцать лет, дочки не знали. Только однажды он появился на пороге дома, где жили девочки с матерью и отчимом, и забрал тех к себе. Мать не возражала. Отчим тоже ничего против не имел. Хотя однажды, буквально сразу после стремительного переезда, Света, забежав к матери в гости на несколько минут, мельком увидела отчима с разбитой губой и синяком под левым глазом… Может, таким образом отец и уговорил отпустить дочек к себе…

А потом Света познакомилась с Ваней, которого буквально сразу же представила отцу – таково было требование родителя. Иван Николаю понравился, поэтому и препятствий в отношениях молодым людям он чинить не стал.

Но Иван всегда знал, что если что-то в нем придется не по вкусу хмурому мужику, то жизни в этом городе не будет – уж больно разные знакомые водились у тестя.

– Да просто… – сделал вид, что ничего не произошло, Пуля. – Надо же как-то хозяйку звать.

– А хозяйку звать не надо. Она сама, если понадобится, придет. Да и нечего ей здесь делать, за столом, когда мужчины свои дела решают! – ответил Николай, наблюдая, как дочь сноровисто накладывает в тарелки запеченный картофель с мясом и луком, аромат которых щекотал ноздри.

– Колян, да я чё! – развел руки в примирительном жесте Пуля. – Я ж чисто так… Все, базара нема!

– Все, Светлана, иди в комнату. Надо будет что-то – позовем, – кивнул в сторону двери Иван.

Девушка вопросительно глянула на отца и, получив в ответ утвердительный кивок, быстро скрылась в комнате.

Ничего себе порядки! Да девчонка вышколена, как солдат-первогодок. Хотя, может, это и к лучшему, когда девушка привыкает видеть в отце бесспорный авторитет и не смеет его ослушаться. От отца привычки перейдут на мужа. А что может быть лучше послушной и верной жены?

Степан даже горько усмехнулся. Он и представить не мог, чтобы Катерина вот так молча все сделала бы и ушла, если бы он ей таким тоном сказал нечто подобное. Да у Кати рот минут тридцать не закрывался бы, она доказывала бы, что с ней обращаться подобным образом нельзя, ведь она не прислуга и не кухарка, а самодостаточная личность и женщина с большой буквы «Жо»… А эта девчонка только на отца глянула. Да уж… не так прост Николай, ой не прост!

Пятнадцатилетняя Надя и ее подружка Лиля сидели в Надиной комнате и рыскали в Интернете, когда к ним присоединилась Света.

– Что там такое? – поинтересовалась Надя.

– Не знаю. К отцу гости пожаловали, но он какой-то странный. Сначала тебя отправил в комнату, потом Ваня меня сюда отослал, и отец не стал его останавливать.

– Да ладно вам, девчонки, устроили тут тайны Мадридского двора… – скривилась Лиля. – Нашли проблему. Мужики бухают, а вас отослали, чтобы не отсвечивали да не мешали.

Надя с пятого класса дружила с Лилией, гуляли вместе, летом даже официантками подрабатывали на пару – чтобы не так страшно было. Поэтому, когда в закрытую дверь комнаты, где жила Лиля, начали ломиться ее умершие и тут же воскресшие родители, первым делом девчонка позвонила подружке, чей отец и помог ей выбраться из дома, а потом приютил у себя.

Полдня девочка была в ступоре, потом несколько часов подряд ревела, отчего к вечеру лицо распухло до неузнаваемости, а потом как-то стала отходить, абстрагировавшись от произошедшего.

Теперь же целыми днями она только и делала, что мониторила в Интернете информацию по всему происходящему, впитывая ее в себя, как губка жидкость.

Несколько часов девчонки сидели в комнате, не выходя и даже не выглядывая. Каждая занималась своим делом.

– Надь, – тихо позвала Лилия.

– Чего?

– Я в туалет хочу.

– И чё? Тебя что, над горшком подержать?

– Ну, Надь. Пошли со мной… – начала канючить девчонка.

– Лиль, ну сходи сама.

– Ну, Надюх… Страшно…

– Пошли. Я тебя проведу, – предложила Света, поднимаясь с дивана, на котором валялась, читая книжку.

Туалет располагался возле кухни, вход в него находился в прихожей, поэтому пришлось идти через гостиную, где сейчас как раз и сидели отец с мужем и гостями. Те что-то шумно обсуждали за бутылкой водки, когда девчонки выскользнули из комнаты, стараясь стороной обойти стол.

Мужчины уже были в подпитии, особенно шумно вел себя лысый, размахивал руками и рисковал свалиться с табурета, доказывая что-то Ивану. Сидящий возле Ивана светловолосый парень в джинсах и свитере только молча жевал соленый огурец, глядя мутноватыми нетрезвыми глазами на граненую рюмку, стоявшую перед ним. Отец тоже довольно шумно что-то обсуждал с третьим гостем, который при появлении девушек уставился на худенькую фигурку Лили алчным взглядом. Девушка кожей ощутила этот взгляд на себе и постаралась побыстрее выйти из комнаты.

– А это кто, блин? – заплетающимся языком спросил Михай.

– Подружка дочки.

– Подружка? Так, может, отдашь ее нам, а, Колян? – Миха пьяно заржал, увидев расширенные от испуга глаза девчонки, так контрастно выделяющиеся на побледневшем лице. Девчонка на какое-то мгновение впала в ступор, а потом быстренько выскользнула из комнаты и закрылась в туалете. Света тоже пересекла комнату и вышла на улицу – нужно было покормить пса. Иначе он так и будет голосить весь день.

Миха какое-то время сидел за столом, потом поднялся, намереваясь выйти из комнаты.

– Куда? – уставился на него из-под бровей Николай.

– Колян, да я на перекур! Чё ты?

– Ничё. Иди уже.

Миха, опустошив стоящий на столе стопарик с водкой, схватил соленый огурец и отправил его в рот, не замечая, как струйка рассола стекает по подбородку. Шатаясь и поэтому придерживаясь за стол, а потом за косяк двери и за стены, мужчина вышел на улицу, отметив, что в туалетной комнате горит свет.

Миха вышел на крыльцо, с удовольствием потянулся, чуть было не потерял равновесие – все же выпил он достаточно много. Достал сигареты и зажигалку из кармана, со смаком прикурил, вдыхая горячий горький дым и наполняя им свои легкие. Выпитое давало о себе знать – все плыло как в тумане, ноги казались ватными, да и тело не слушалось, зато все стало по барабану и ништяк.

Из сарая, что располагался слева от стоявшего на крыльце Мишки, вышла старшая дочка Коляна. Нет, конечно, быковать против Коляна в его же доме Мишка и не думал – прекрасно знал, что знакомый такого не потерпит, но вид молодой и привлекательной бабы заставил организм реагировать так, как должно, – в паху резко заныло.

– «Что-то чешется, аж страх. Не помру ли я на днях?» – процитировал он слова из довольно пошлой песни, что слушал еще на школьной скамье.

Девушка, несущая в руках алюминиевую собачью миску, непроизвольно оглянулась на наблюдавшего за ней мужчину. Она не расслышала его слов, но интуиция подсказывала ей держаться от него подальше.

Света поставила миску с кашей перед прыгающим от радости псом, грозящим поцарапать голые ноги – хоть и был конец марта, девушка частенько выскакивала на улицу в одном халате. Псина, прекратив скакать и повизгивать, со смаком набросилась на еду, уплетала обыкновенную кашу с объедками за обе щеки, не забывая при этом поглядывать на незнакомого человека, стоящего на крыльце.

Света еще на какое-то время задержалась на улице, подождала, пока гость отца докурит и вернется в дом, и только тогда решила возвращаться, позвав с собой все еще испуганную Лилю.

Миха успел вернуться за стол, накатил еще одну рюмку и стал пытаться уговорить Николая отдать ему девчонку.

– Да чё ты, Колян?! Ты ж сам знаешь, какие они… Только баксами покрути, как они уже тут как тут – хоть на столе пляшут, хоть под столом дело сделают. Ты чё, забыл?

– Уймись! Ты не путай шмар кабачных с другими!

И именно в этот момент Светлана и Лиля оказались в поле зрения Михи.

– А она что, не такая? – пьяно скривился Яковлев. – Все они такие. Разница только в цене. – Мишка похлопал себя по карманам, вытащил из одного кошелек, туго набитый купюрами, раскрыл его и, порывшись, извлек две сотенные бумажки. – Эй, шмара, пойдешь к дяде Михасю?

Мишка попытался схватить проходившую мимо него Лилю за талию, девочка шустро увернулась, сделав шаг вперед, но тут же была схвачена Михой за руку.

– Или мало? – Пьяный мужчина резким движением запихнул двести гривен за резинку спортивных штанов, в которые была одета Лиля. Девчонка инстинктивно шарахнулась в сторону, но Мишка цепко держал ее за руку, крепко сдавив своей лапенцией тонкое запястье школьницы. – Так у меня баксы есть. Полтинника хватит?

– Михась! Не тронь девку, говорю! – рявкнул Николай и грохнул кулаком по столу, отчего несколько тарелок и вилок подпрыгнули, издав звон при соприкосновении с поверхностью стола.

От этого выкрика спор между Иваном и Пулей приутих, Пуля обвел комнату взглядом и снова обратил внимание на жену недавнего собеседника, стал пьяно разглядывать ее грудь под застегнутым халатом – единственное, что он перед собой сейчас видел.

– Да ладно тебе, Колян, – продолжил Яковлев, которому алкоголь совсем затмил глаза и затуманил разум. – Она ж тебе не родня, ну! Так… приблуда. Ха! Вон какая сладкая бабенка! Еще целка наверняка… Хотя они сейчас ранние. Слышь, Колян! Ну отдай! Уже неделю бабы не было! Баллоны подпирает! Надо бы напряжение спустить!

– Я что тебе сказал?! Я щас тебе спущу напряжение!

– А по мне… так она тощая… как кошка дворовая, – запинаясь, заметил Пуля, встряв в разговор. – Мне другие нравятся… Чтоб и спереди было за что подержаться и сзади за что ухватиться.

Пьяный бандит, совсем не отдававший отчета своим действиям, решил ущипнуть старшую дочку хозяина дома чуть пониже спины. Дальнейшее происходило одновременно: Светлана взвизгнула, глаза Николая от такой наглости налились кровью, а Иван схватил ближайшую вилку и всадил ее по самое основание в беспечно лежавшую на столе левую руку лысого, на которую тот опирался, развернувшись к девчонкам.

– А-а-а-а! Сука! – завопил от острой боли Пуля. – Ты чё, опупел совсем?! Да ты у меня сейчас кровью харкать будешь! – Он вскочил со своего места, перевернув стол на сидящих на диване Ивана и Степана.

Николай подхватился со стула и сильно дернул ближайшего к нему Миху за плечо, разворачивая того вокруг своей оси. Миха в свою очередь, цепко держа испуганную девочку, начал заваливаться на пол, увлекая ту за собой.

Светлана широко распахнула глаза и пронзительно завизжала, увидев, как ущипнувший ее лысый, выдернув из кровоточащей руки вилку, отбросил ее в сторону и поднял с пола откатившуюся к нему пустую бутылку от водки.

Иван со Степаном, измазанные остатками еды, в это время пытались выбраться из-за свалившегося на них стола. Сообща стол удалось оттолкнуть и выбраться из-под завала. Мужчины хотели вскочить на ноги, но координация движений оставляла желать лучшего, как и физическая форма.

– Слышь, ты, боров, да я щас эту визжащую сучку отымею прямо здесь, прямо у тебя на глазах, блин! Или тебя, дятла, отдоблю прямо перед ней! – бешено тараща глаза, проорал Пуля, схватил бутылку за горлышко и треснул ею о торчащую ножку стола, сделав обыкновенную гопническую «розочку». – Выбирай, блин, сучара!

– Брось «розочку»! – закричал Николай, уже десять раз пожалевший, что впустил в дом своих знакомцев, и оттолкнул со своего пути ногой упавшего Яковлева. Тот как раз в это время наконец-то отпустил руку плачущей Лили и достал из-за пояса ствол, который забрал у убитого в Инкермане мента.

Иван, качающийся от выпитого, похожий на разбуженного зимой медведя – такой же большой и неуклюжий, – шагнул на перевернутую столешницу и попытался перехватить занесенную над ним руку с «розочкой», но покачнулся, зацепившись за нижнюю перекладину стола, и чуть было не грохнулся на пол. Этого мгновения хватило Пуле, чтобы со всей дури всадить острые края разбитой бутылки в горло потерявшему координацию мужику и выдернуть обагрившийся кровью осколок, еле увернувшись от хлынувшей из раны крови. Глядя на все это расширенными от ужаса глазами, снова закричала Светлана.

Ее муж, схватившись за горло и пытаясь остановить хлещущую кровь, непонимающе смотрел на измазанные края бутылки в руках противника. В глазах стремительно темнело, голова закружилась, а ноги стали ватными…

– Ага, тварь! Так тебе и надо! Ха! – дико заржал Пуля, задрав голову вверх, к невысокому потолку. Потом снова уставился на заваливающееся набок тело, под которым мгновенно образовалось огромное бурое пятно, пропитывающее одежду лежащего мужчины и ковровое покрытие, устилающее пол.

Молодая женщина, из-за которой и начался весь сыр-бор, бросилась к мужу, размазывая по щекам соленые слезы и еще не веря в произошедшее.

Николай одним махом перепрыгнул через пытающуюся встать Лилю, к которой уже бежала выскочившая из комнаты Надя. В доме царили такая суета и неразбериха, что удивляло, как кто-то еще был в состоянии принимать решения. Николай Иванович подскочил к пребывающему в победной эйфории Пуле и со всего размаха засадил тому в левую скулу, сбив пьяного парня с ног. Пуля от удара отлетел на старую советскую стенку, впечатался спиной в стеклянную дверку от секции и расколол ее вдребезги, добавив к общему гвалту еще и шум разбившегося стекла. Тряхнув головой, будто пытаясь вернуть ясность мыслям, пьяный парень, покачиваясь, поднялся, так и не выпустив из рук окровавленный осколок бутылки.

На полу опустившаяся на колени перед истекающим кровью мужем Света пыталась остановить кровотечение, но ничего не получалось – кровь выливалась из раны толчками, совпадающими с ударами слабеющего сердца, потом то окончательно прекратило биться. Девушка зажимала рану руками, чувствовала кожей, какая горячая кровь, и искренне обрадовалась, когда та перестала течь, не поняв сразу всех последствий происшедшего…

Степан, до сих пор не примкнувший ни к одной из сторон и все время очумело смотревший на происходящее, заметил, как Мишка достал из-за пояса пистолет и стал целиться в спину Николая Ивановича. Рогов подскочил сзади к бывшему однокласснику, втянувшему его в передряги, и резко ударил снизу вверх по руке с пистолетом. Грохнул выстрел, пуля ушла вверх и впечаталась в верхнюю антресоль стенки.

Младшая дочка Николая, Надя, вздрогнула от неожиданного резкого звука, но продолжила начатое дело – она подняла ревущую Лилю и оттащила ее к своей комнате, хотя сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Девочке еще никогда не было так страшно, как сегодня. Раньше она не сталкивалась с этой стороной взросления и никогда не задумывалась над тем, что заигрывания с мальчиками могут вылиться в нечто подобное, хотя мама ее частенько предупреждала и рассказывала, как должна вести себя девушка.

Мама у Лилии была строго воспитана – считала, что девушка должна быть скромной, послушной и домовитой. Когда Лиля попросила разрешения подработать летом официанткой в одном из пляжных кафе, мать была резко против, считала, что приличной девушке нечего там делать. Но отец, выслушав все доводы дочки, все же разрешил ей подработать, поскольку считал, что так у девочки исчезнут все иллюзии относительно зарабатывания денег, что та научится ценить результаты своего труда и с умом распределять ресурсы.

– Пойдем быстрее… – торопила Лилю Надя и тянула ее в свою комнату.

Николай резко оглянулся на выстрел, еще больше разозлился, но предпринимать ничего не стал, так как Степа, выбив из рук бандита пистолет, уже скручивал Мишку.

Вдруг от тела лежащего неподвижно окровавленного Ивана донесся пронзительный крик.

– А-а-а! Он меня укусил!

– Черт! – вмиг протрезвел Николай и перевел взгляд на подскочившую Светлану, которая держалась за окровавленное предплечье правой руки. Тварь с белесыми глазами, которая раньше была ее мужем, медленно поднималась из лужи собственной крови, отчего казалась еще страшнее, и в растерянности крутила головой, будто выбирала, на какую из жертв напасть.

– Степан, где пистолет? – рявкнул Николай, сообразивший, что до ружья просто не успеет добраться.