Текст книги "Авантюрные хроники юной провинциалки в 19 веке"
Автор книги: Галина Емельянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Авантюрные хроники юной провинциалки
Деревенская идиллия
Июль: туман поит росой луга, в небе вьется жаворонок, в поле мужики косят траву. Еще немного и колокольный звон разольется по лесам и пашням, созывая к заутрене.
В это утро господский дом в Улыбино проснулся, как всегда рано, немногочисленные обитатели спустились из спален в столовую, чтобы насладиться ароматным чаем. Были это особы исключительно женского пола: дальняя родственница хозяйки ,исполняющая роль дуэньи, приживалка Синицына, и сама молодая барышня, Варенька Малышева.
Девушка шестнадцати лет от роду, прекрасно сложенная, хоть и невысокого роста, блондинка, с удивительно серьезным, для ее возраста взглядом, серых глаз. Родителей она потеряла , из-за поразившей пол -России холеры. Сама девочка гостила у бабушки в Нижегородской губернии. Кругом стояли карантины, и о смерти родителей не скоро стало известно, и эта неопределенность, а потом сама трагическая новость ускорили бабушкину кончину. Род Малышевых был немногочислен, и когда встал вопрос о выборе опекуна, то тот был назначен сиротским судом, из самой столицы. Господин N,приехал за девочкой и увез в Улыбино, в ее родовое поместье. Троюродная тетушка опоздала всего на пять дней, когда судьба девочки была уже решена.
Новый «родитель» хозяйски прошелся не только по амбарам и сусекам, но и по маминой шкатулке, и ценным папенькиным бумагам. Варе и всем окружающим он смог внушить почтение и уважение настолько, что все его встречали стоя, словно архиерея, или самого царя.
Вареньку отдали в пансион, но оплата поступала нерегулярно, кончилось тем, что девушку отправили домой, в имение, под присмотр тетушки Ефросиньи Андреевны.
Варя спустилась к завтраку неохотно, всю ночь не сомкнув глаз, читала главы «Евгения Онегина», закладкой к роману служило послание незнакомого господина. Господин сей предупреждал Варю о том, что имение ее, проиграно в карты опекуном, человеком низким и подлым. Незнакомец предлагал Варе безвозмездную помощь, назначив встречу в Торжке, в трактире, в людном месте.
Приехать к Варе в Улыбино он отказывался, утверждая ,что опекун может покуситься на Варину жизнь, если откроются обстоятельства их встречи.
Пожилые дамы, выпив чаю с медом и бубликами, перешли к обсуждению «Московских ведомостей».
–Ужо в этом годе пролетит в огненной колеснице сам бог Фаэтон. Быть засухе и неурожаю сена.– Вещала приживалка.
–Да ничто, у нас луга заливные ,нам не страшно. А что за Фаэтон -то? Чай нерусских кровей. Все эти зарубежники норовят Россию голодом задушить.
– Садом и Гамора, все будем в гиене огненной гореть, – прорычала приживалка.
– И то верно, Агафья Тихоновна.
– Мa tante в среду у Собонеевых дают бал по причине именин их маменьки. – Не понимаю, о чем это ты, Варенька, – лукаво улыбнулась престарелая дама.
– Ах, полноте, не смейтесь. Купить бы шляпку, и кружев.
– Увы, поехать с тобой не могу, душа моя, мигрень замучила, видно быть грозе, но ты езжай, денег дам. Да, Карпушу возьми. Его вида все тати испугаются. Да, вот с утра, пока не парит и езжай. Мы за тебя помолимся, с Агафьей Тихоновной.
Варенька, отпив немного чая, заспешила к себе наверх собираться, а тетушка тяжело вздохнула.
Год тому назад, аккурат, когда Варенька вернулась из пансиона, случилась у племянницы любовь.
Сын попечителя богоугодных заведений Илюша, юноша скромный и тихий, в Вареньку влюбился сразу и бесповоротно.
Читал вирши и все грезил сбежать в Грецию – воевать против турок. Но такова видимо Варина несчастная планида, в жаркий летний день, перед Троицей, одежду юноши нашли на берегу реки. И сколько добровольцев не искало тело, а родители давали немалое вознаграждение , все было тщетно.
Варя с тех пор сделалась, задумчива и грустна, вся ушла в хозяйство. Училась проверять счета за управляющим и вести торг с купцами. Ефросинью Андреевну все это сильно огорчало, что за жизнь для молодой и красивой девушки?
Старушка задремала в кресле, и даже не проснулась, когда племянница укрыла ее шалью.
Конюх заложил коляску, на облучок сел зверского вида дворовый Карпуша, и, спрятавшись, под поданным горничной, кружевным зонтом, Варенька отправилась в город.
Зуев
В это же самое утро с противоположной стороны к городу скакал поручик Зуев.
Мужчина в самом расцвете сил, темные волосы вились кольцами, бравые усы, лицо его несколько портил крупноватый нос. Но он все равно слыл дамским угодником, и похитил не одно нежное сердце.
Сегодня он был ужасно раздосадован по – причине, во-первых, шишки на лбу, во-вторых, что еще более обидно, полученной от родной сестры .
Сестра его Мария Павловна, вдова генерала от инфантерии, души не чаяла в младшем брате, шалопае и повесе. Но даже ее ангельского терпения не хватило пережить потерю жемчужного ожерелья пятнадцатого века, родовой реликвии Зуевых.
Узнать об этом удалось благодаря пучку розог, доставшемуся Мишиному ординарцу, который привез барина далеко за полночь, из расположения стоящего за городом гусарского полка.
Мария Павловна сначала всплакнула, потом посчитала в уме, во сколько обойдется братнина беспечность, и, высморкавшись, поспешила в спальню негодника.
По пути почтенная дама, оттаскала за косы, поломойку, разогнала поющих в девичьей баб и девок, и ворвалась к братцу.
Тот никак не мог прийти в себя от выпитого с ночи шампанского, и тогда в негодовании, Мария Павловна ударила родственничка, в лоб. Кулак у дамы был, как у гренадера. Мишель на мгновение потерял сознание, очнулся уже от брани, и, поняв, что сестре известно про его ночные забавы, прихватив одежду, ретировался в окно. Сестра была скора на расправу, но так, же отходчива.
Обиднее всего было Зуеву покидать теплое юное тело, очередной «пастушки», именуемой Глашей. Таких сладких мук поручик еще никогда и ни с кем доселе не испытывал.
Ветер в лицо, стремительный галоп, и при въезде в город, офицер был уже свеж и бодр. К тому же обнаружилось, что сестрица не добралась до денег. Каналья ординарец, потерял сознание от экзекуции раньше, чем рассказал о выигрыше.
«Надо думать, сестрица уже увидела на Глаше родовую реликвию, и мучается раскаянием. Вот пусть и помучается, а мы пока в городе отсидимся».
Зуев вошел в трактир, где по причине раннего утра посетителей было всего двое.
– Половой, вчерашних щей, рюмку водки.
–Сей момент вашескородие,– браво отозвался слуга.
Поручик прошел за стол у окна, и, положив фуражку, снова пощупал лоб.
Было больно.
За соседним столом сидел господин, весь в черном, только седые волосы, сверкали серебром. Черным даже был платок, которым господин вытирал высокий лоб.
–Вот уж везение, с утра гробовщика встретить,– подумалось гусару.
Человек в черном встал, подошел к его столу, и, поклонившись, произнес: «Позвольте составить компанию?»
– Компанию я собираю только за карточным столом,– попробовал уклониться от знакомства Зуев.
– Могу не только угостить вас, но и скрасить наше знакомство интересной беседой.
– Валяйте, садитесь.
Половой уже принес выпить и огурчиков, и поручик, откушав холодной, со льда водки, внимательно посмотрел на странного соседа.
Хоть мужчина и был сед, старым его назвать было трудно. Худощавое, аскетичное лицо, прорезали морщины, но не те, что накладывает на кожу время. Это были следы страданий, потерь и даже возможно голода.
При этом глаза незнакомца серого, почти стального цвета, смотрели так властно, что Мишелю стало стыдно за свой помятый вид, и он уже собрался оправдываться перед незнакомцем, но тот заговорил сам.
Рассказ человека в черном.
Я не назову вам своего настоящего имени, те, кто носили его ушли в мир иной. Для вас я останусь господином И.(Инкогнито).
Нас было двое у матушки с батюшкой. Прекрасный дом, любящая семья, все это кончилось в день, когда пожар забрал у нас наших родителей. Верная нянька спасла нас с сестрой из огня.
Опекуном к нам был назначен господин, внушающий всем доверие, ибо долги свои он делал в Петербурге, а в нашей деревенской глуши, он слыл добрым самаритянином.
Господин сей, когда-то сватался к нашей матушке, и был редким гостем в нашем доме. Гостил он у нас и в ту роковую ночь, но спасся одним из первых.
Меня попечители отдали в кадетский корпус, сестру в ближайшую женскую обитель.
В столице, я честно признаюсь, мало думал о том, как ей живется, я получал от нашего опекуна небольшие деньги, на которые мог жить и быть не хуже других кадетов.
В шестнадцать лет сестра моя, не отличавшаяся крепким здоровье , выразила желание покинуть монастырь , и отправиться на моление в землю обетованную. Опекун дал ей денег, конечно, он бы еще охотнее оправил бы ее в ад. Корабль попал в шторм и сестра моя, и другие паломники почили в пучине.
Когда пришло время покупать мне чин прапорщика, выяснилось, что имение наше заложено в казну, и дом в Москве тоже. Опекун наш, уехал на воды, присылая мне открытки с видами Швейцарии. Мне потворствовала фортуна, наш генерал, видя мое рвение к службе Отечеству, и помня моего батюшку, оплатил мои небольшие долги, и я получил чин в лейб-гвардии его величества Московского полка. Меня занимала не только любовь вздорной белошвейки, пылкое сердце мое жаждало революций. И я со своим полком вышел на Сенатскую площадь.
Мне повезло, я был арестован, а не брошен раненым в прорубь, как многие мои товарищи.
Потом допросы, казематы, ссылка, где меня и настигло известие о гибели сестры, и словно пелена спала с глаз. Каким-то непостижимым образом я понял причину несчастий. Опекун, господин N,вот злой рок нашего семейства.
Будучи отпущенным на вольное поселение, из-за чахотки, я сбежал из Сибири. Бежал я не с пустыми руками, за спасение жизни старосты староверов, получил крупный золотой самородок. Наверное, там, на небесах сестра моя молилась за меня, и Бог уберег, от лихих людей. Не буду описывать мои мытарства .Старый товарищ ,сделавший блестящую карьеру при новом государе, оказал мне необходимую поддержку. Не думаю, что из благородства, скорее из-за страха, ведь тогда, много лет назад, я не выдал его следствию.
Устроившись в Петербурге, чей климат для меня губителен, я нанял людей для слежки и прояснения финансовых дел господина N. Выяснилось, что за ним немало темных историй с исчезнувшими деньгами и наследниками. Через месяц он должен выплатить деньги одной молодой особе, Варваре Николаевне Малышевой.
Я отправил ей письмо с просьбой о встрече в этом трактире.
Мне тяжело справиться одному ,c подлецом, я не вхож в свет, мне нужен помощник: дерзкий, удачливый, такой, как вы.
Есть, поручику расхотелось, и хотя он редко праздновал труса, сейчас у него под ложечкой засосало, от какого– то мистического страха, перед новым знакомым.
– Нахожусь в отпуске, вы можете всецело располагать мной, – неожиданно для самого себя отчеканил он.
– Вот и славно, да вы кушайте, кушайте. Дамы пока нет.
Но завтрак пришлось отложить, за окном раздался топот копыт, ржание, громкий скрежет и ругательства.
Встреча с государем императором
Все кто были в трактире выбежали на улицу,
Там творилось невообразимое – на дороге опрокинулся легкий летний экипаж ,другая коляска с царскими вензелями ,накренившись лежала в пыли. Кучер дамы, огромного роста мужик, оттаскивал коляску с дороги.
По мостовой догоняя отвалившееся колесо, бежал флигель-адъютант государя, в чине не менее полковника. Сам венценосец, грязно ругаясь, наблюдал, как его свита несет бездыханное тело, какой-то дамы в трактир.
Был он высок, статен, рыжие волосы напомажены и уложены очень красиво, но больше всего о нем, как о личности, говорил взгляд каких-то особенно бесцветных глаз, доставшихся видимо от прусских предков.
Смотрел венценосец на всех не просто высокомерно, а равнодушно – презрительно.
Мишель и его новый друг поспешили в трактир, вслед за государем и его свитой.
Николай Павлович сел, свита выстроилась за его спиной, все наблюдали, как хозяйка , при помощи уксуса, приводит девушку в чувство.
Наконец, та очнулась, совсем уже придя в себя, села. И тут все разглядели, что это юная девушка, с очаровательными чертами лица, с белокурыми локонами. Весь облик ее дышал такой чистотой и невинностью, что у многих вырвался восхищенный вздох.
– Варвара Николаевна Малышева, местная помещица, – представилась государю девица.
–Дитя мое, позвольте осмотреть вас моему лекарю.
–Нет что вы все в порядке, я просто перегрелась на солнце, – слукавила красавица, и присела в глубоком реверансе.
Государь милостиво кивнул, соглашаясь с такой версией происшествия.
Потом к нему наклонился один из адъютантов, Николай хищно улыбнулся, и кивнул царственной головой.
Зуеву вспомнились непристойные истории государе, его скоротечные связи. Мстительность тем дамам, кои посмели отказать Николаю Павловичу в его мужских желаниях
– Поручик, выведите даму во двор, здесь душно,– сказал на весь трактир, человек в черном, и подтолкнул гусара к Варе.
Свита и сам государь замерли, и не очнулись, пока мужчины и барышня не вышли во двор.
Когда все участники представления пришли в себя, перед государем предстала дородная хозяйка. «Котлеток желаете, царь – батюшка?» – спросила она, кланяясь в пояс.
Вся свита, и сам Николай засмеялись, и милостиво согласились откушать котлеток, и всего, что есть лучшего в заведении. Хозяйка, Дарья Пожарская, сама поплыла на кухню готовить для дорогого гостя.
Варвару Николаевну вывели под руки, и проводили до коновязи. Зуев действовал, словно во сне, помог сесть девушке в чью-то бричку, и еще какое-то время бежал рядом по дороге, держась за плетеный кузов.
На сцену приглашается господин N
Не доезжая до усадьбы за очередным крутым поворотом, дорогу Варе преградил ни кто иной, как сам господин опекун. Слуги его, взяв под уздцы коня, остановили Варино возвращение домой.
Девушка была рада видеть знакомое лицо, хоть и не питала никаких дочерних чувств к N.
Но она все, же покинула бричку, чтобы дать отдых ногам.
–Варвара Николаевна, ну вы, как амазонка.
–Что вы, просто спешила скорее увидеть тетушку.
Они замолчали, некоторое время, разглядывая друг друга.
За три прошедших года опекун постарел, залысины на лбу стали больше, темно-русых волос поменьше. Лицо профессионального игрока, спящего днем, бодрствующего по ночам, бледное до синевы.
А господин N был ошарашен красотой представшей перед ним воспитанницы.
Если до этого он ехал с твердым намерением, устроить девушке несчастный случай, для этого и верных людишек взял, то теперь планы его переменились.
Опыт светского человека подсказывал ему, как года через два расцветет этот бутон, как будет пьянить сердца сильных мира сего.
Надо сорвать этот цветок сейчас, увезти, и дав должное направление чувственности и тщеславию, повыгоднее продать.
Он отозвал в сторону своих вассалов, и, дав указания, снял с себя плащ.
Барышня не успела помниться, как ей, заткнули рот, шелковым бантом, связали руки и ноги, и, укутав в плащ, понесли к реке.
Именно по реке прибыл в Улыбино негодяй, разминувшись со своим кровным врагом.
И когда Мишель и месье И. прибыли в усадьбу, их ждало ужасное разочарование.
Господин N. заранее подготовил пути к отступлению, было заготовлено письмо, в котором сообщалось, что Варе якобы наскучила жизнь в деревенской глуши, и она сбежала с капитаном Бубенцовым, квартирмейстером драгунского полка. Сам капитан, похвальный семьянин, спал у себя дома, беспробудным сном по случаю крестин своей, уже восьмой дочери.
Пришлось ни с чем возвращаться в Торжок, нанимать карету и ехать в столицу.
Погода вдруг испортилась: на смену теплу пришли холодные проливные дожди, а кое – где и град сгубил посевы. Дороги развезло, да еще у мстителя обострилась чахотка, по приезде в столицу соратники расстались.
В столице Зуев снимал квартиру на Васильевском острове ,напротив кадетского корпуса. Выбрал ,это место не случайно, а чтобы посещать конный манеж.
Вдали от господина И., его влияние на Мишеля ослабло, и тот пустился во все тяжкие, благо денег компаньон ссудил достаточно.
Восторг души
Когда Варя очнулась, она была уже в Петергофе, на даче госпожи Прасковьи Кобылиной.
Та внимательно, и как показалось девушке с участием , выслушала ее историю.
– Мon ami , я обещаю,. Как только Серж ,вернется из вояжа с государем императором ,непременно расскажу вашу печальную историю. У меня в доме вы в безопасности. Господин N , человек деловой хватки, объяснил похищение, желанием устроить ваше будущее.
Варю поразило в этой молодой женщине сочетание красоты и хищности, Прасковья была похожа на куницу, великолепна и опасна.
– Господин N. выделил вам немалый пансион. Для больших балов не сезон ,все ждут возвращения государя, но будем ездить в гости, и мой дом всегда открыт для визитов.
Дни полетели, словно карусель на ярмарке. Закладывали ландо, делали визиты с двух до пяти. За обедом почти всегда были гости, затем прогулки , где делались еще приглашения на вечер.
Словом визиты без цели, пересуды под названием «causerie» (непринужденный разговор).
Варенькой все восхищались, молодые повесы, зрелые жуиры , все искали ее расположения. Ей это восхищение было в новинку, и в тягость. Хотелось ,в родные пенаты, где царили простота и искренность.
Однажды случилось событие поразившее Варино воображение .
Поехали в Петербург, в столичном доме Прасковьи Ильиничны, все было подобранно со вкусом и по последней моде. Вареньке была предложена уютная спальня с будуаром, вся в лиловых тонах.
Варенька опять написала письмо тетушке, не зная ,что все ее послания Прасковья сжигает.
Один из первых визитов к престарелой княгине М.
Сама княгиня по причине старческой слабости не выезжала, но с охотой принимала у себя, и славилась тем ,что устроила немало браков.
Варя по такому случаю одела легкое платье из муслина, украшением стала ,тончайшая индийская шаль, василькового цвета ,очень шедшая к Вариным русым локонам.
Прасковья подарила девушке прелестную фароньерку , и серьги, с бирюзой. Наблюдая, как Варя примеряет наряды и драгоценности, про себя смеялась: «Коготок увяз – всей птичке пропасть».
Знаменитая старуха полулежала в огромном кресле, под чепцом сухонького личика ее, почти не было видно, но глаза были блестящи и живы.
Поздравить именинницу уже выстроилась очередь, и Варя услышала приветствие княгини: «Ну, Наташа порадовала, дочкой ,теперь сына ждем. Не спорь, меня не проведешь. Целуй руку,– это уже относилась к спутнику Наташи.
Варя ревниво всматривалась в жену русского гения.
Натали ждала второго ребенка, первые роды и скорая вторая беременность ничуть не тронули ее облика, beaut romantique, романтической красотки. Она была мила и естественна в своем счастливом ожидании.
А вот поэт, произвел на Варю неизгладимое впечатление, он рассказал историю встречи в ресторане Доминика, где угощал друзей, с богачом графом Завадским. Тот позавидовал поэту: « Однако, Александр Сергеевич, видно, туго набит у вас бумажник!»
А, я ему: «Да, ведь я богаче вас, вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный – с тридцати шести букв русской азбуки».
Гости засмеялись, и лицо Пушкина с неправильными чертами скрасила улыбка, темно-серые с синеватым отливом глаза , засияли бриллиантами.
Варе хотелось рыдать от восторга, что вот так близко, она видит знаменитого пиита.
После этой встречи она не спала всю ночь, грезила , сама не зная о чем.
В гостиной гости всю ночь шумно играли в карты.
К обеду пожаловал опекун, с каким – то важным господином, Варенька отказалась выйти, сославшись на головную боль.
Но Кобылина пришла, растормошила, и все – таки вывела девушку к гостям.
Варя села за стол, преодолев себя ,подняла глаза на «жениха».
Гость был стар и безобразно толст. Три подбородка свисали над манишкой, вывороченные губы блестели от жира, гость вкушал перепелов.
Толстые пальцы, почти на каждом по перстню, брали угощенье, и маленькая дичь исчезала в огромном полу беззубом рте.
Варю затошнило. Она отпила глоток вина, и снова опустила глаза.
– Не бойтесь душечка, я жадный не только до еды, в амурных делах фору молодым повесам дам. Что бесприданница, то пустяки, такая красота сама капитал. Но Малиновку, ты бестия, мне за ней отдашь, по-другому никак не сговоримся.
Малиновка было небольшое имение Вариной бабушки.
Девушке показалось странным, что гость ничего не знает про Улыбино, но сейчас ей хотелось одного, чтобы смотрины быстрее закончились.
Князь снял с мизинца кольцо с крупным изумрудом, и сам одел на палец нареченной.
Когда пытка визитом закончилась к Вареньке в комнату зашла хозяйка.
– Лучшей партии и желать нельзя. Баснословно богат, скоро сгниет от обжорства и пития. Да ведь жениться хочет, чего кочевряжиться?
–Сударыня, вы полагаете, что я не достойна лучшей участи? Тогда отпустите меня в Улыбино, ведь вы обещали помочь.
– Глупая девчонка, да ты хоть понимаешь, что после наших с тобой визитов половине Петербурга, тебя ни один порядочный юноша в семью не возьмет.
– Так Вы, сударыня, куртизанка?
Вельможная любовница ударила Варю по щеке.
Никто и никогда не смел, поднимать, на Варю, Вареньку, руку. Тем более эта чужая порочная женщина. Варя схватила шаль, и выбежала вон.
На мраморной лестнице слуга попытался ее догнать, но тщетно. Варя, выбежала из особняка, на мосту стоял извозчик.
Девушка села в экипаж и велела ехать, как можно быстрее.
–Куда прикажете барышня, деньги– то имеются?
Варя словно очнулась, денег у нее, конечно, не было, но зато блестело на пальце кольцо ненавистного жениха.
– А где можно заложить кольцо, туда и везите.
–Ясно, самые лучшие цены у Колчина, – хмыкнул мужик.
Вендетта по-русски
Поручик очнулся, в горле пересохло. В ногах спал кот, мужчина попробовал встать, кот вцепился в большой палец, приведя поручика в чувство. Денег не было, все было спущено за карточным столом, шампанское ящиками, поил людей вовсе незнакомых и мутных.
Вдруг вспомнил красавицу Варвару Николаевну, черного человека, и стало так стыдно, что пнув злодея – кота, потребовал у ординарца мундир, и отправился в баню.
Пропотев на полоке, понежившись в мраморной ванне, был чисто выбрит, напомажен, надушен, и хотел уже поспешить к господину И.
Но на выходе из бань встретил старого товарища , Кторского, тот был Зуеву должен, денег не дал ,а позвал в меблированные комнаты госпожи Зайцевой.
– Банчишко тайно держит ,Мишель, сегодня игроки нам не чета. Банк наш будет.
–Да, ты шельма известная, а ну они нас?
–Да что ты, кто играет-то ? Интендантик молоденький, при казенных деньгах, господинчик один, тот тем и славен, что азартен, остановиться вовремя не может.
Сели играть, расчертили сукно. Возле каждого игрока стопки золотых монет, на столе зажженные канделябры, окна занавешены плотными шторами.
Молоденький интендант восхищенно смотрел на Зуевские три звезды на эполетах, краснел, потел и проигрывал, проигрывал.
«Экий дурак,ведь стреляться будет. Маменька, где-нибудь под Рязанью, ждет».
Неудачливый господин сегодня был удачлив, ровно настолько, насколько Зуеву и его визави надо было, чтобы поднять ставку.
– Господа ,шампанского, –шелестя юбками вошла хозяйка ,а следом за ней, Мишель не поверил своим глазам, вошел господин И.
–Неужто Кторский – опекун. Но сам себе и не поверил.– А, значит этот господин.
Но думать дальше не стал, а смешав карты, бросил их в лицо мерзавца.
– Вы сударь, нечестно играете!
–Да, вы сами передергиваете ,в сговоре с этим вот субъектом, – и господин показал на друга Мишеля.
–Господа, господа, – заверещал интендатик, уж он– то был рад, что не вчистую обобрали.
–Дуэль!– кричали Зуев и Кторский, но к пожилому господину сзади подошел человек в черном, и вынув из рукава кинжал ,перерезал тому горло.
– За О…х, –услышал его шепот поручик,
Негодяй, погубивший не одну семью, упал, истекая кровью, и хрипел еще несколько минут.
Но и сам благородный мститель пошатнулся, и упал бы, если бы поручик не успел его подхватить. Все силы человека в черном ушли на акт возмездия, это были его последние мгновения. Он только прошептал: «У набережной лодка, прощайте».
Мадам Зайцева, привыкшая видно и не к таким историям, схватила поручика за рукав мундира, и потащила к черному выходу
Игроки попав в проходные дворы ,разбежались в разные стороны. Зуев с другом последовали вдоль набережной ,спустились к воде. Уплыли на Заячий остров, где опять притон, игра, вино.
У Мишеля ,снова ожила душевная рана. Несколько лет назад ,вот так же, на его руках ,умирал ,от глупой бретерской дуэли, лучший и единственный друг.
Хотелось забыться ,и Зуев пил, пока ординарец, не нашел его, и не повез больного в деревню к сестре .
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Пролетка остановилась у ломбарда, где Варю ждало поистине ужасное испытание.
Уже выходя с немалой суммой вырученной за перстень ,она в дверях, столкнулась с молодым человеком.,
Они посмотрели друг на друга ,и девушка чуть не потеряла сознание.
Это был Илюша, тот самый, что поехал воевать за освобождение Греции, тот самый, что писал Варе стихи, и кого она оплакивала все это время.
Но юноша сделал вид ,что не узнал ее, и когда она назвала его по имени, вдруг передумал заходить в ломбард, и быстро удалился .У Вари не было даже сил его догнать.
Извозчик видя, как побледнела барышня, помог ей дойти до коляски, и когда уже Варя села, и лицо ее несколько порозовело ,мужик огорошил ее вопросом:
– Что барышня неужто Грека знаете?
– Какого грека?
–Да Грека, вора, все байки рассказывает, как он против осман воевал. Аника-воин. У меня брат голову сложил на Дунае. А энтот под юбками у шлюх всю войну просидел.
– Верно, обозналась,– но уже понимала, что не ошиблась, заплакала горько и навзрыд.
–Куда теперь барышня?
– Мне бы переночевать в приличном пансионе.
–Да и то верно ,дело к ночи. Тут недалеко меблированные комнаты.
Хозяйка была чем –то занята, и Варю проводила до номера вертлявая горничная.
Девушка так устала, что не обратила внимания, на тайные знаки коими обменялись кучер и служанка.
– Чаю желаете, барышня?
–Да ,очень.
Наконец-то она осталась она, но оглянувшись вокруг, Варя почувствовала некоторое беспокойство. Единственное небольшое окошко комнаты было с решеткой ,и выходило во внутренний двор, похожий на колодец.
Но горячий чай, да еще и пирожное из французской кондитерской, успокоили девушку. Она уже хотела прилечь на высокую кровать, как вдруг щелкнул замок, дверь закрыли снаружи. Варя кинулась к столику ,где ей оставили ключ от номера, столешница была пуста.
Варя стала стучать в двери сначала руками, потом схватив банкету, била ею, но никто не приходил : ни враги, ни друзья.
И вдруг послышались шаги, по коридору гостиницы шли какие-то люди, судя по голосам мужчины. Варе вдруг сделалось страшно, в горле пересохло, силы оставили барышню, и она опустилась на пол, прямо под дверью.
–Так, где стучали, Прохоров? Почудилось тебе .
–Нет, ваше высокоблагородие, точно стучали.
Слова про « благородие» придали девушке сил, и она захлопала по двери ладонью.
–Извольте открыть, немедленно!– последовал приказ.
В дверях заскрежетал ключ, Варю стали отодвигать вместе с открываемой дверью.
Сначала в комнату протиснулся городовой, в зеленом мундире, следом еще мужчина в форме.
–Коллежский асессор Северин,– слегка заикаясь, произнес он, потом спохватившись, помог Варе встать.– Позвольте, я вам солдата дам, домой проводить.
Варя подняла на офицера заплаканные глаза, и прошептала:
« Варвара Николаевна Малышева, тверская дворянка, нет у меня дома».
И это было ведь правдой, не было у нее дома в этом огромном каменном городе.
– Но ведь кого– то вы знаете в Петербурге, не правда ли?
–Да , но не помню ,– она устыдилась признаваться этому красивому офицеру в знакомстве с любовницей, пусть даже и вельможи.
– Вам здесь оставаться нельзя, если Вы позволите, вас к моей бабушке отвезут.
Варе стало страшно, а вдруг и этот, такой милый и вежливый человек, развратник ,или сводник. Но выбора не было, не на улице же ночевать.
Но это действительно была бабушка, милая, похожая на всех бабушек на свете. И комната была так похожа на Варину светелку в Улыбино, что девушка заснула счастливо улыбаясь.
Утром, когда Варя и Анна Андреевна пили чай, пришел усталый Северин, которого ,бабушка звала Митенькой.
Теперь, Варя спокойно могла рассмотреть своего вчерашнего спасителя : лет двадцати пяти, темные короткие волосы, смешной хохолок на макушке. Карие глаза в обрамлении густых длинных ресниц. Пенсне делало это красивое лицо старше, или бессонная ночь Варя еще не решила. Но стало вдруг, так спокойно на душе. Такой не предаст, не бросит. А Северин явно смущаясь, слушал Варину историю, хмурил густые брови. Потом неожиданно признался: «Ваш опекун нашелся ,правда убитым, в той самой гостинице. Вы, Варвара Николаевна, абсолютно свободны».
– Как хорошо, mon cher , ровно через три дня у Вареньки день ангела. Мы должны ее отвезти в Улыбино. Боже, как давно не была я в деревне.
–Бабушка, у меня служба.
– Ничего, я вот отпишу графу Дмитрию Николаевичу , он не осмелиться мне отказать в твоем отпуске.
Ослушаться бабушку, коллежский асессор, конечно не мог, как и министр внутренних дел .
Варя виделась с Дмитрием редко, у того открылись какие-то неотложные дела. Дни проходили по-домашнему, за разговорами и вышиванием. Анна Андреевна нахвалиться не могла на Вареньку.
Уже были собраны вещи , ждали только Дмитрия, он явился, и позвал женщин в свой кабинет. Когда дамы сели, Северин , волнуясь начал разговор.
–Варвара Николаевна, я приготовил вам подарок. Очень рад, что успел ,и отъезд не надобно откладывать.
–Митенька, ну, право слово, не пугай нас.
– Вот, вексель на ваше имение, заложенное господином N. Теперь Улыбино ваше. После праздников к вам приедет лучший стряпчий Петербурга, и вы сможете вступить во владение.
И он протянул девушке гербовую бумагу, умолчав о немалой сумме заплаченной им за вексель. Варенька смотрела на Дмитрия, такими глазами, что он покраснел, и, смешавшись, вышел из кабинета.
Дальше для Вари началась сказка: и карета с шестеркой лошадей, и Дмитрий ,ухаживающий за ней всю дорогу ,и его бабушка, делающая вид, что дремлет.
А когда на крыльце усадьбы их встретили хлебом солью все домочадцы, Варя поняла – вот оно счастье.
Над Улыбино летел колокольный звон, и пел о долгой и счастливой жизни в любви и согласии.
–
