Текст книги "Жена моего врага (СИ)"
Автор книги: Галина Емельянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Бой Леха
Старый двухэтажный дом ,с каменной кладкой, стоял на окраине аула, с одной стороны ему защитой служило глубокое ущелье, а с другой открытая площадь. Тот кто строил его еще в царские времена ,был уверен, его дом, его крепость не взять штурмом.
Но время и войны ,оставили дом без хозяев, и он зиял пустыми окнами, а крышей ему служило огромное синее небо.
Если раньше дом слышал детский смех и шепот молитв, то теперь его покой нарушал шум боя.
Снайпер, засевший в доме, не давал поднять отряду «федералов» головы.
–Что, будем ждать подкрепление? Если до вечера не снимем его, то по темноте уйдет, – командир, устало вытер потный лоб.
–Да, я его сейчас сделаю, вот минометом дырку просверлим, и под прикрытием начнем штурм.– Откликнулся Леха Егоров, на войне просто «Берц», – Живьем бы взять.
–Да нет, там профи засел, по почерку видно.– откликнулся Лехин напарник Костя Емельянов, с позывным «Кот».Он выглянул из-за угла чайханы, где скрывались «федералы» и тут же отпрянул, пуля снайпера совсем рядом чиркнула по кирпичам, и осколок отскочил от бронированного шлема.
Тут уж как получится, – командир покачал головой, – там матерый зверь засел, по почерку видно. Такой живьем не дастся, а если и сдохнет, то перед этим много крови переведет.
Далеко после полудня, когда солнце спряталось за горными вершинами , а душная жара спала, уступая место прохладе, начал гулко ухать миномет. Снаряды ложились то ближе к дому ,то дальше, их основной задачей было прикрыть наступление штурмовой группы. Натянув маску, чтобы защитить глаза и легкие от пыли, Егоров кивнул напарнику.– Пошли.
Сквозь дым и огонь, через рухнувшую стену они успели пробежать до мертвой зоны. Непрерывный обстрел заставил снайпера затаиться, и пока он молчал, спецназовцы, прикрывая друг другу спины, стали осторожно подниматься по лестнице на второй этаж.
Все произошло очень быстро. Им оставалось преодолеть всего несколько ступенек, когда в них полетела граната. Костя рванул в сторону, пытаясь прикрыть напарника ,и нажал на гашетку автомата. Очередь веером ударила в потолок, оставив паутину трещин и сверху посыпались куски кирпича и штукатурки, в этот момент Алексей успел увидеть лицо врага,а главное его взгляд, с удивительно знакомым, наглым прищуром.
Снайпер был без балаклавы, специальной шапки-маски, что было удивительно ,но через мгновение Лехе было уже не до удивления. В ноги вонзились горящие угли, потом темнота и ощущение, как кто-то, расстегнув ворот куртки, снимает с него цепочку с номерным жетоном. Он попытался было открыть глаза, но снова провалился в омут беспамятства.
Он очнулся в госпитале, молоденькая медсестра ставила ему капельницу, он задал самый главный для него вопрос : « Напарник мой выжил?»
Медсестра поправила повязанную по-горски косынку и что-то ответила, но Леха ее уже не услышал, снова провалился в глубокое забытье.
Ответ уже на утреннем обходе дал военврач: « Жив ,ваш , напарник, весь в крови ,но ни одной царапины. Осмотрен и хоть и просился у вашей постели подежурить, мы его выписали, навестит скоро, ждите».
Алексей обрадовался, он мечтал на свадьбы к друзьям ездить ,а не сопровождать груз «200».И к тому же, если Леха вырос в интернате или просто детдоме, то у друга была мама, и, слава богу, что он выжил. А ранения, что же бывало и хуже, но оказалось, что хуже еще не было, раны гноились, не заживали, и Егорову дали отпуск на три месяца.
Костя не приходил и не звонил, что было на него не похоже, но понятно и не обидно. Видно не дождавшись, он поехал к матери, а там и завертелась карусель, может и встретил, ту самую единственную, о которой мечтает каждый , и которая будет ждать его возвращения. Вот и не звонит «Кот», чтобы лишний раз не беспокоить, а как все заживет, они и встретятся. Да и с чего он взял, что они всего лишь просто друзья. Надпись на стене учебки – “Для солдата нет уз более святых, чем воинское братство”, глубоко врезалась в память и он в неё верил.
Летними ночами, когда боль не давала уснуть, Леха снова и снова вспоминал бой, взрыв и лицо вражеского снайпера, и вспомнил – Тимур Колыванов, вот кто это был.
Алексей еще только поступил в училище ВДВ, а Тимур его уже заканчивал. В ту весну Леха, как и всякий салага, в промежутках между отупляющей муштрой и нарядами, часто дежурил на КПП и был вынужденным свидетелем жарких свиданий и девичьих слез. Но больше всего ему запомнилась она. Не похожая ни на одну из вульгарных девчонок его фабричной окраины, словно сошедшая с киноэкрана, с копной светлых кудрей и зелеными русалочьими глазами, девушка со сказочным именем – Варвара.
Весь тот день Тимур был занят, дежурил на “тумбочке”, а Варя, стоя под майским дождем в легком сарафане, все равно его ждала. Заприметив симпатичную блондинку, начальник училища предложил подвезти девушку в город, но та решительно отказалась. Тогда Леха преодолевая робость, так ему несвойственную, заговорил с ней, вынес плащ-палатку и укрыл от ливня. Позже, так и не признавшись себе, что влюбился с первого взгляда в семнадцатилетнюю первокурсницу пединститута, он искал похожую, но так и не нашел.
Через два часа, не дождавшись, она отдала Егорову плащ и ушла, а Алексей, глядя на её хрупкую фигуру, подумал, если и жениться, то только на такой – чистой и преданной. Начал вспоминать и сравнивать с ней знакомых девчонок и немногих женщин, с которыми довелось провести ночи до армии.
Он не был, наивным девственником, Леха Егоров, девчонкам пэтэушницам нравилась его спортивная фигура, незлобивый характер. Он легко забывал жаркие ночи, когда девчонки дарили себя без остатка, часто просто на лавке в сквере. И презрения он к ним не испытывал, скорее жалел, ведь он их не любил, да и они, наверное, сами не знали, что это такое – любить.
К Варе у него было что – то такое, невозможно воздушное, похожее на облака, или на сны о матери, которую он никогда не видел, неосуществимые и прекрасные.
И к Тимуру он не ревновал,бывало глупо, по-мальчишески злился на себя, но стиснув зубы, понимал, если она выбрала не его, значит, выбрала лучшего из всех. Слушал, грязные комментарии курсантов, завистливо мусоливших тему отношений в увольнении, а засыпая видел сны где все было по -другому, прекрасно и без пошлости .
Для Тимура последний год учебы закончился глупо : из-за свидания ушел в самоволку, кто-то из сокурсников его сдал отцам – командирам. И вместо лейтенантских погон солдатский хлеб, правда, все-таки в родных ВДВ,и войны хлебнул, все считали его заговоренным. При всей его бешеной храбрости, звериное чутье на опасность у недоучившегося курсанта было такое, что пережил многих.
Леха снова вспомнил наглый взгляд, вот значит, как жизнь повернулась у парня, в наемники подался.
Память, о той первой юношеской любви, вдруг ожила, и конечно если бы не отпуск по ранению, он бы снова отправился в командировку, и все бы сложилось по-другому.
В телефоном справочнике Колывановых в Москве оказалось немало ,но в сочетании с именем Тимур редкое. И поэтому, легко определившись с адресом, Алексей с волнением позвонил в дверь новостройки, в престижном районе.
Встреча Варя
Варя почти не изменилась. Все так же стройна, ухожена и красива, только усталые «гусиные лапки» в уголках глаз и черный шелковый шарф, делали ее старше, как и любое горе.
Девушка его, и не только его мечты.
– Проходите, – старясь казаться спокойной, произнесла женщина, поправляя рукой шарф, знамя своей скорби.
Человек в штатском, заслоняя собой узкий коридор, прошел в зал и сел на стул. Был он высок, накачан, под широкими темными бровями, очень детские голубые глаза.
В комнату робко вошли дети, девочка лет десяти и мальчик, дошкольник . Леха глядел в пол, на вязанные шерстяные носки мальчика, мужчина боялся поднять глаза и увидеть в детских лицах, черты недавнего врага.
Он сразу и бесповоротно решил не говорить женщине правду. Пусть кто-то другой, но не он.
–Вот,– гость привстал, и, вынув из заднего кармана брюк портмоне, положил на стол небольшую пачку денег.
– Довольствие за два месяца,– пояснил он растерянной женщине.
Женщина махнула отрешенно рукой, и девочка, взяв малыша за руку, увела в детскую.
–Я ничего не понимаю, я думала, придут из военкомата, но вот также пришел какой-то сослуживец мужа и принес справку о смерти и тоже деньги. А где же «похоронка, – она вспомнила, давнее, слышанное в кино слово.
– А справку, можно посмотреть?
Официальное заключение о смерти, дата, печать, в тот день его, Алексея вывезли на лечение в Москву.
Варя, не рыдая, смотрела на вестника беды: «А где же могила, ничего кроме справки. Что детям сказать, когда вырастут?»
–Там, такая рубка шла, многих в братской могиле оставил, но мы еще вернемся, – уверенно закончил он.
–Ну как же так, где это, хоть горсть земли, чтобы в церкви отпеть.
Он растерянно молчал. Лежа по госпиталям, он меньше всего думал, что состоится эта встреча с женой врага, самой прекрасной женщиной на земле.
–В следующий раз, как только попаду туда опять.– угрюмо сказал Алексей ,ему вспоминалась яма на окраине аула, где хоронили боевиков, тех, за чьими телами не приехали родственники.
–Чай, кофе, – вдруг предложила хозяйка, а потом мягко осела на пол.
Варя очнулась от холода, мужчина уже перенес ее в кухню и умывал ей лицо шершавой ладонью.
Увидела участливое лицо гостя и глубоко вздохнула.
–Кому позвонить?
–Зачем?
–Ну, пусть придут, поддержат.
–У нас никого нет. Здесь в Москве нет. Тимур сиротой рос при живых родителях. Вы не беспокойтесь, мне уже лучше.
О чужих женах. Леха
Алексей, попрощавшись, ушел. Во дворе зашумел дождь, торопиться было некуда, он сел на ступеньки и сжал голову руками. Если бы она сказала, останься, он остался бы в этом доме навсегда.
Тогда в училище, и потом, воюя и отлеживаясь в госпиталях, он, всегда представляя ее – ту, которая его ждет и всегда она была похожа на Варю.
Вот уже и виски поседели, а так вот пришлось встретиться. Жена врага, пусть убитого, но врага. И дети, врага, не его. Зачем он пошел? Что хотел знать? И радости от того, что враг все-таки убит, нет.
Он теперь часто сидел в ее дворе, незаметно провожал ее с детьми до школы. Стоял за их спинами в церкви, Варя даже в церкви не плакала, и его не замечала.
Конечно, он не был монахом, правда, опровергая все анекдоты, никогда не спал с женами друзей. А вот с вдовами…
Была у него в жизни история, скорее печальная, чем пошлая.
Боевой друг его умирал не от ран, и не в бою. Скосил молодого тридцатилетнего мужчину рак.Сделали операцию, и выписали домой – умирать. Валера ,так звали боевого друга, последний год был инструктором в спецподразделении ,и виделись они редко. Высокий, под два метра мужик, гнувший подковы, теперь лежал ,высохший, желтый, похожий на мумию.
Леха ,старался смотреть другу прямо в глаза, и хотел запомнить его тем Валеркой, сильным и ловким зубоскалом , у которого на все случаи жизни была готова шутка.
Перед смертью Валера, попросил у Лехи в долг, и потом, счастливо улыбаясь и плача от боли, рассказывал, как любовался женой в новой норковой шубе.
Алексей встретился с Мариной, женой друга, после его смерти в день годовщины. Проводить Валеру в последний путь не успел, был на задании, а она позвонила после поминок, захотела отдать деньги.
Они встретились у нее на квартире, просидели до утра, пили вино, вспоминали Валеру, а потом она постелила ему на диване, он остался, и еще раз, потом перевез вещи.
Похожая на цыганку Марина, ярко красилась, ярко одевалась. И вся была такая словно огонь – обжигающая, умелая в ласках, хозяйственная – повезло, одним словом
Он верил, жена офицера, это женщина – судьба, не предаст, и дождется, каким бы ты не пришел с войны.
Было с Мариной и сытно, и сладко, Алексей почти поверил в присказку «стерпится –слюбится»,но она его предала, как, наверное, и Валерку предавала, когда он болел.
Он не смог вылететь на задание, в Москве был шквальный ветер,проливной дождь, он вернулся домой, чтобы своими глазами увидеть Марину с другим мужчиной. Ничего так бычок, но слабоват против Алексея.
Наверное другой бы набил сопернику морду, а он просто выставил того на площадку в чем мать родила. Запах крови и смерти у многих вызывал тошноту, а Леху тошнило от гадливости, с воображением у него было туговато, а вот с понятием чести он был знаком не понаслышке.
Собрал вещи, и ушел , не слушая обвинения в частом отсутствии, и что-то там о проходящей молодости. Марина звонила не раз и не два, потом перестала. Он не испытывал боли от этой измены, наверное оттого, что знал, есть другие – верные.
Такие, как жена их «Бати», уже двадцать лет вместе или жена Савушкина Андрея. Того еле собрали после боя в полевом госпитале, инвалидное кресло, почти ослеп, а жена и даже теща, на него чуть ли не молятся.
Андрей Савушкин, пацан был неказистый, и уши слишком большие, да еще беда, лысеть начал рано. С девчонками тоже не очень ладилось, те, кто нравился парню, над ним смеялись. Так что невесту ему выбирала мама, пусть и задержавшуюся в старых девах дочь старой знакомой, но квартира у нее была трехкомнатная, а у Андрюшки еще пять сестер замуж отдавать.
Как водится, сойтись помогла водка, шашлыки и идеальная чистота в квартире. После скудной жизни с безалаберными сестрами, Андрюша, стал, кататься, как сыр в масле.
После срочной службы,Савушкин остался служить по контракту. В своем решении он был тверд, и жене с тещей пришлось смириться.
В армии у Савушкина, неожиданно для него самого, открылся талант, прекрасная память на цифры. Это было удивительно, но он, еле – еле окончивший школу и имевший тройки по математике, прекрасно запоминал шифровальные таблицы любой сложности. И на рации работал , как “бог”, так считали в учебном центре и в разведгруппе.
Так впервые, парень, обсмеянный одноклассниками двоечник, осознал свою нужность.
В глубинную разведку Андрей теперь посылали часто, и в одном из таких рейдов, на обратном пути, вся группа попала в засаду. Их отряд спасло то, что на помощь им успел выдвинуться взвод бойцов спецназа ГРУ, и Савушкина, хоть и контуженного миной, истекающего кровью успели вынести на плащ-палатке, и доставить в госпиталь.
Савушкин проснулся от боли, выкручивало ноги, он открыл глаза.
– Маша, сделай что-нибудь, сил нет терпеть, ноги ломит,– и увидел, как его Маша, такая всегда витающая в облаках, и ни разу при нем не плакавшая, теперь вот плачет, не скрывая слез от лежащих в палате раненых.
Он зацепился здоровой рукой за край простыни и приподнял затекшее тело.
Ног ниже колен не было, и руки одной тоже, остался обрубок, даже протез не одеть.
Боли вначале были такие, что обезболивающее действовало на краткое время, а потом он мычал, кусая край подушки.
Мама Андрея зашла раз, зашла два , поняла ,что не ошиблась с выбором снохи и перестала бывать в госпитале. Сестры Андрея, здоровые кобылищи, заглядывали , к оказавшейся в беде семье, редко.
Маша словно очнулась ,поняла свою нужность, и незаменимость, и вдруг оказалась очень сильной. Раньше все за нее делала то мама, то Андрей ,а теперь, она сцепив зубы поднимала мужа, мыла, переодевала ,даже в кресло инвалидное могла перенести.
Она пошла в свой Дом пионеров , где она перечитала все книги в библиотеке, и обратилась за помощью. Пришли подростки и собрали у них в комнате радиостанцию.
В доме запахло горячей канифолью, Андрей с помощью руководителя радиокружка Сан Саныча, что-то там паял, и скоро смог выходить в эфир.
Он, обреченный войной на будущее в четырех стенах, теперь мог слышать и говорить с целым миром.
Быть нужным, мало это или много, кого-то это ломает, а кому – то дает силы жить полноценно и радостно.
Конечно, слезы были, и край отчаяния наступал, но им Бог дал силы это пережить, не озлобиться и стать счастливыми.
Леха навестил Андрея в его в день рождения, прошло уже пять лет с того памятного боя, в доме словно и не было больного человека, ни плача, ни потухших глаз.
Жена, теща, все делали радостно, и гостей кормили сытно и от души, а Андрей, сидевший в инвалидном кресле, был весел и опрятен. Ему на здоровую руку положили сына – первенца,он попросил снять с младенца шапочку, чтобы все увидели, смешные большие уши.
– Папины уши! – счастливо засмеялся Андрей.
Леха тоже ушел радостным, за друга, с надеждой, что вот и у него будут жена, дети. Его обязательно будут ждать, какой бы он не вернулся.
Семья. Леха
Дежуря на своем посту во Варином дворе Алексей проголодался и пошел на ближний рынок ,перекусить в столовой, там они с Варей и встретились. Она несла большие пакеты с продуктами, Алексей решительно подошел и взял у нее тяжелые сумки.
–Вот, сорок дней уже, поминки хочу сделать, – она, словно продолжала прерванный разговор. – Соседей позову. Я ведь так и не работала после института.
Донес сумки до квартиры, и был счастлив ее приглашением зайти выпить чай.
За чаем, Варя сидела и записывала количество гостей, сокрушалась, что никого кроме Алексея не знает из сослуживцев погибшего мужа.
– А ведь я и больше чем на троих и не то готовила никогда ,а тут вот соседок двенадцать человек набирается. Это сколько же картошки чистить надо.
– А я в детдоме чемпионом был по чистке картошки. Справимся,– уверенно закончил Егоров чаепитие.
Картошку у чистили втроем : девочка Настя ,Леха и малыш Жорик. Мальчику нож не доверили, зато он усердно намывал чищеную картошку, устраивая морской бой. На полу образовались лужи, и сам «адмирал» был в мокрой одежде.
Варя поставив варится щи, увела сына переодеваться .
Настя все делала основательно и спокойно, и на удивление очень умело, когда Алексей похвалил ее, и лицо ее зарделось от смущения.
Наконец этот день наступил, пришли какие-то тетки-соседки, все немолодые, равнодушно посочувствовали и, выпив, разошлись. Потом пришла молодая, девица, отчего-то с черной лентой на голове. Леха видел ,как закаменело Варино лицо, и понял ,что новой гостье здесь вроде и не место.
Девчонка лихо выпила три стопки водки, закусив все кутьей, ушла, правда ,при уходе взяла со столика портрет Тимура в , поцеловала ,оставив на стекле следы яркой помады.
Варя после ее ухода ,как -то сразу устала, пожаловалась Алексею на головную боль, и ушла в спальню. Дети были в садике и школе, и Леха ожесточенно намывая на кухне посуду, подумал, что не все так счастливо было в Вариной жизни с Тимуром.
Потом он отпросился у Вари забрать детей ,и ушел, когда они вернулись ,гостей уже больше не было и наконец -то , Леха сел на кухне и поел от души, и водки выпил, и за Костю, и за предателя Тимура.
Мальчика звали Жора, если Настя была копия мама, то Жорик был похож сам на себя и это Лехе нравилось. Если бы девочке он мог еще простить ненавистные черты, то мальчику вряд ли, такое вот в нем жило глубокое убеждение.
Дети как дети, часто сорились, иногда даже дрались. Он жалел девочку Настю, утирал ей слезы, Жорику просто говорил ,что девочек обижать нельзя. Не по-мужски это – понимаешь?
Жоре всегда надо было делать то, что делает сестра,стоило Насте сесть делать уроки, он тут же пытался выпихнуть сестру из-за стола. Планшет был постоянно предметом ссор, пока Алексей не купил еще один. Иногда вечерами, они все напоминали счастливую дружную семью: Настя на диване между Лехой и мамой, Жора у мамы на коленях.
Все бы ничего, но быть счастливым, Лехе было трудно, со стены за ним следили глаза Тимура, с портрета в траурной рамке.
– А у тебя много наград? – как то спросила его Настя – А у моего папы много-много.
Девочка взяла с полки шкатулку и высыпала на стол «богатство»: тут были медали, просто солдатские значки и медальоны с личными номерами.
При виде этих свидетельств смерти, у Лехи свело судорогой лицо от ненависти. С кого и в каком бою солдат удачи их снял? Знают ли матери, где и как погибли их дети, их мальчики. Жены, ждут, ведь если пропал без вести, может еще вернется. И сколько лет длиться этой боли ожидания?
И тут он увидел среди медальонов свой, с ботинком, раздавившим змею, и группа крови и дата рождения, все совпадало. У Лехи перехватывало горло: «Значит, он жив, или тот, кто принес справку о смерти, его подельник?»
Он, молча, согласился с детским утверждением «Мой папа – герой».
Как забрать у девочки шкатулку Леха пока не решил, а просто сел и переписал личные номера с медальонов, вот только в военкомате с этими бумажками, его встретят недоверчиво.
–Что ты, плетешь лейтенант, какой наемник. Не зря тебя еще не выписывают, лечись, лейтенант, все обойдется.
«Батя” был на очередном задании, идти одному в «контору» к вежливым людям Лехе не хотелось, и он решил подождать возвращение командира.
Нога плохо заживала,особенно беспокоили две раны, врачи чистили их от гноя, раз за разом, все больше отрезая мертвой плоти, грозили ампутацией.
Иногда во сне ему виделось, как он снимает с Тимура – снайпера протез и примеряет на себя. Он просыпался от собственного крика, радуясь, что ночует сегодня дома, а не в госпитале.
Он пытался не надоедать Варе с детьми, но его так неудержимо к ним тянуло, что он искал и часто находил повод ,чтобы прийти ,в ставший уже почти родным дом.
В один из октябрьских выходных , когда по утрам уже подмораживало, они все вместе отправились в парк.
Народу было немного, старый парк, одарил запахом прелой листвы, оседавшим туманом, и редкими посетителями. Потом заморосил дождик, и народу еще поубавилось, Варя, жалуясь на боль в спине, запросилась домой, в тепло, но дети запротестовали. Ее оставили отдыхать на лавочке, а сами, поехали «далеко-далеко за приключениями», как сказал сын.
Раскрыв свой старенький зонт, Варя пожалела ,что не взяла книжку, но ей повезло, на аллейке появилась молодая пара с малышом лет двух, и собакой мопсом.Малыш смешно переваливался на толстых ножках, собака пыталась сорваться с поводка, и догнать его.
Светло – фисташковый комбинезон не давал возможности определить кто малыш ,мальчик или девочка, молодые родители, прятались под зонтом, видимо целовались, когда тишину парка нарушила компания подвыпивших девчонок .
Три девочки – подростка с бутылочками коктейля в руках, слишком громко разговаривали, они тоже , как и Варя взяли напрокат велосипед,и теперь подсаживая самую толстенькую из подруг в седло, безудержно смеялись. Женщине когда-то было тоже интересно попробовать, что же за напиток такого красивого оттенка: розового, голубого. Однажды купила, тайком от Тимура, попробовала и выплюнула, такая была гадость, словно крашеная водка.
Ей куда интереснее было наблюдать за смело шагающим малышом, и тем более он уже почти дошел до Вариной скамейки.
Девица на велосипеде закричала: «Смотрите я без рук могу», и Варя словно в замедленной киносъемке увидела, как размахивая руками ,в одной была бутылочка с коктейлем, девица едет прямо на малыша.
Родители его ничего не видят, так и прячась под зонтом. Варя бросилась под колеса ,и схватив малютку, перекатилась на бок, светлая куртка, стала вмиг грязной, боли она не почувствовала.
Потом шелест шин и громкие ругательства пьяная девчонка грохнулась с велосипеда. Ей навстречу бежал отец малыша, он, не церемонясь, стал пинать подростка, тут уже ее подружки подскочили, мопс, сорвавшись с поводка, вцепился одной из обидчиц в ногу. Завертелась такая карусель, а потом появился Алексей и все сразу успокоились, правда, уже сидя, а кто и лежа на газоне. Собака спряталась под лавочкой. Молодая мама забрала у Вари малыша, и не поблагодарив , поспешила с ним к мужу.
Девчонки тихонько плакали, размазывая по лицу потекшую тушь.
А Алексей огорчился только видом Вариной куртки, и с тревогой спросил: «Где болит?»
И сам себе ответил.– Завтра заболит, мало не покажется .
Но все обошлось, ребра были целы, правда, куртку пришлось выбросить, на ней оказались бензиновые разводы.
Однажды, когда уже детям были прочитаны сказки, и они уснули, Алексей пил вдвоем с Варей чай на кухне, извинившись, попросил у любимой, рассказать о том страшном дне, когда ей сообщили о смерти мужа.
Варя собрала посуду, поставила ее в мойку, отвернулась от мужчины, после недолгого молчания все же сказала.
– Я открыла дверь, не спрашивая, все знали Тимура, и боялись. Хотя никогда он никому не угрожал, просто такой вид у него был, серьезный.
–Ты раньше знала этого человека?
–Нет, совершенно незнакомый, похож на священника, довольно пожилой, торопился очень,но меня это не удивило, кому приятно быть вестником смерти.
–Что он сказал?
–Ваш муж погиб, вот деньги, что справки достаточно для оформления пенсии на детей. И все он даже в комнаты не зашел, положил все на зеркало в прихожей и ушел.
Так и не стало ничего ясно с гибелью Тимура, плохой был из Алексея следователь.
Они такие разные . Варя
Варя, наконец, стала работать, дала объявление в газету о подготовке детей к школе. Работала дома, услуга оказалась очень востребованной, особенно нравилось родителям учеников, что у самой учительницы двое детей и «серьезный муж»
Леха с радостью забирал из школы Настю, и делал с ней уроки. За обедом стеснялся попросить добавки, но Варя понимала, ее пельмени и супы, единственная домашняя еда в его длинных днях. Он давал ей деньги на продукты, и женщина сначала честно пыталась их откладывать ,чтобы потом отдать назад Алексею, но не получалось.
Иногда он звонил и сообщал, что не придет, она не сразу узнала, что в эти дни он ложиться в госпиталь на очередную операцию, изматывающую, его так, что он приходил похудевшим, словно из его огромного тела, кто-то выпил все силы.
К зиме он стал так необходим, их семье, что Варя с ужасом ждала, что вот сегодня, он придет такой весь спокойный, уверенный и скажет – «Мне завтра в командировку».
Ей вспомнилась последняя командировка мужа, когда Тимур, как-то недобро усмехнувшись, заявил, что это в последний раз.
Они поссорились, они, очень часто ругались после рождения детей. Денег не хватало, а еще муж заставил родителей через суд выделить ему долю из причитавшейся ему квартиры, и дети перестали интересовать бабушку и дедушку.
Потом Тимур взял ипотеку, и они переехали в эту новую, слишком шикарную квартиру. Что произошло с ними, с их любовью?
Тимур приезжая из командировок отсыпался, скачивал в интернете американские боевики и целыми днями ел в кровати, и смотрел сериалы.
Варе иногда казалось, что она живет с чужим человеком, настолько настоящий Тимур, был не похож на того молодого курсанта, которого она полюбила. Словно кто-то стирал его память о той нежности, с которой он к ней раньше относился. Отцовство его не радовало, детей он не замечал, и только требуя от жены отчет о покупках, узнавал ,что Насте скоро в школу, а Жорик уже стал ходить. В поликлинику Варя ездила на такси, в женскую консультацию одна ,весь уклад жизни был подчинен графику командировок Тимура.Папа приехал – в доме наступала боязливая тишина, папа уехал, праздник для всех.
Ей иногда чудился даже звериный оскал, когда небритый, полупьяный он набрасывался на нее, и сама она сравнивала себя толи с волчицей, толи с собакой. Все заканчивалось очень быстро, без ласки и нежности, муж, чувствуя ее холодность и разочарование, стал наведываться к молоденькой соседке.Потом возвращался, грязно рассказывая подробности, Варя зажимала уши ладонями, тогда он бил ее под одеялом, чтобы не слышали дети и соседи.
Она занимала у соседей деньги и уезжала к матери. Мать, злобясь от Вариной «гордости», обрушивала на дочь и внуков попреки. Дети становились нервными, Жора плохо говорил для своего возраста.
Потом она возвращалась, стирала грязное белье, после мужниных утех, мыла посуду, и все начиналось сначала.
У нее фактически не было мужа, у детей не было отца, но когда ей принесли справку о смерти, она забыла все плохое. И хотя Настя помнила, синяки на мамином лице, и их внезапные переезды к бабушке, папа стал для них самым храбрым, самым сильным и умным.
И вот встреча с Алексеем. Они были разные ,как день и ночь, Тимур и Алексей, и внешне ,и по отношению к ней и детям.
Но Алеша, не мог быть другом бесконечно. Варе стали сниться стыдные жаркие сны, в них из командировки возвращался Тимур, но когда они уединялись в спальне, она видела во сне руки Алексея, гладила рыжий ежик волос и любила, любила его, такого застенчивого и терпеливого.
Глава 4. Когда ты нужен. Варя
Конечно, рано или поздно это должно было случиться. В тот день Варя попросила его остаться, чтобы поговорить. Они уложили детей спать, и сели на кухне.
Варя выключала свет, открыла шторы и в полумраке шепотом начала нелегкий для обоих разговор.
– В военкомате мне отказали в начислении пенсии, сказали, что Тимур ушел в отставку семь лет назад. В соцзащите могут назначить пенсию, но просто по потере кормильца. Это конечно копейки, но не это главное, ведь он куда – то уезжал, я видела шрамы на его теле от ранений. Может мне надо, было, идти в другое ведомство. В какое-то секретное, да? Леша, ведь вы должны знать.
– Варя я ничего не могу сказать определенного, но, как узнаю, сразу сообщу.
– Но ведь ты регулярно отдаешь мне какие – то деньги, ты говоришь от товарищей. Значит ты все знаешь! Я не хочу ждать, ты должен сказать мне всю правду, самую тяжелую, но правду, слышишь!
–Правда, одна, Варя, Тимур погиб. Я там был.
–Это ты его убил?
Он поразился ее интуиции, и с горечью подумал – «значит любит».
–Это был честный бой, он просто выбрал другой путь. Может если бы мы встретились раньше, что – то можно было исправить. Но случилось то, что случилось. Каждый делает свой выбор.
– Уходи. Ты должен был сразу сказать. В интернете до сих пор приходят письма с предложением для наемников. Его еще не похоронили, ждут и в Африке и Ираке.
Он ушел, русский офицер Леха Егоров. У него есть одна жизнь, и ее он отдал бы за них: за женщину с копной светлых кудрей, за мальчика с ее зелеными глазами, и девочку с маминой улыбкой.
Он победил врага на войне, но не мог победить в верном Варином сердце.
Алексей перестал приходить, Варя оглядывалась, на улице, надеясь, он где-то рядом. В магазине специально набирала полные сумки, все ждала вот сейчас подойдет, поможет.
Потом приходил страх, он на войне, и больше они не увидятся! Как глупо, за столько дней не узнать номер его телефона.
Он пришел через неделю, и Варя, не могла заставить себя прогнать его, привязывалась все больше. Ей нравилось в нем все, и как он ест, вдумчиво, тщательно пережевывая пищу, как спокойно делает с дочерью уроки, когда Варе не хватало терпения, несмотря на педагогическое образование.
С Жорой, они, расположившись на ковре в зале, увлеченно собирали конструктор, и серьезно обсуждали преимущество одних моделей танков перед другими. Жора взрослел, перестал драться с сестрой, и хоть иногда Настя сама его провоцировала, мальчик, только сопел и говорил: «Солдат детей не обижает».
