Текст книги "Танго нуэво"

Глава 4

– Крррретины! Ничего им поручить нельзя!

Мужчина расхаживал по комнате, как разъяренный тигр по слишком тесной клетке. Был бы хвост, он бы им всю мебель пересшибал, хлеща себя по бокам.

А правда!

Сложно, что ли, похитить одну девчонку?!

Не мага!

Не какую-то там воительницу…

Вообще – соплюшку! Вот что, что в этом такого? И поди ж ты, уже второй раз – не слава богу.

Первый раз им помешали!

Второй раз ничего не вышло… она заговоренная, что ли? Да нет, с чего бы такого…

У него уже почти не осталось времени, оно так стремительно уходит, а эти, эти… недоумки!!!

В стену полетела бутылка с вином, раскололась, осыпая ковер стеклом и обливая красным вином, впрочем, не особо щедро. Мужчина даже не задумался, отправляя за ней в полет и вторую. Слуги уберут.

Вот что, что надо было такого делать? Чтобы оба раза… а теперь ее охранять будут. Он бы точно стал… не выкрасть. Если бы взялся он сам, все бы прекрасно получилось… наверное.

Вот что стоило этим недоумкам Веласкесам согласиться на его предложение? Что он такого уж страшного сказал?

Да ничего…

Любая семья была бы счастлива… мужчина глянул в зеркало и невольно приосанился. Разве он не хорош собой?

Высокий, черноволосый, стройный, с тонкими чертами лица…

Он просто прекрасен. И любая девушка… кстати, а может, это и хорошая идея? Попробовать повлиять именно на саму девушку?

Не на ее родителей, или кто там у нее еще из родных? А вот так, встретиться, обаять… кто там у нас сейчас в моде?

Паоло и Франческа?

Ну да, бабы падки на такие слезливо-сопливые истории…

И он упал к ее ногам, протягивая на вытянутой руке кольцо с бриллиантом…

Вы, единственная и неповторимая, вы свет солнца, озаряющий мой тусклый и серый мир…

Смешно!

Каждый мужчина, который чуточку умнее обезьяны, может такую чушь милями гнать. Морскими. И дуры верят, а чего им?

Разочарование наступает глубоко потом. Очень глубоко и далеко.

Или – не наступает. Кто-то и в мир иной отходит с помощью любящего-любящего мужа, так и не узнав правды. Варианты возможны.

Мужчина еще раз глянул в зеркало, приосанился.

Ладно.

Дадим идиотам еще одну попытку, а потом – сам. Все сам, все самостоятельно, как раз и в столицу приедет… и покажет, как надо работать.

Но что поделать, если кругом одни дураки?

* * *

Для Феолы сбежать было несложно. Лоуренсио и Алисия спали, а слугам до ританы и дела не было. Идет она? Решительно и уверенно, значит, знает, куда идет.

И для Тересы. Ей и бежать не надо было – ушла на работу.

А вот Мерседес… в доме Веласкесов развернулось настоящее сражение.

– Не пущу! – бабушка чуть не грудью встала. Дед с утра пораньше отправился в полицию.

– Сбегу, – пригрозила Мерседес. И сообразила, как можно отстоять свою точку зрения. – Бабушка, или ты пустишь меня увидеться с подругами, можно под присмотром. Или я сбегу и наверняка вляпаюсь в неприятности.

– Хм… – сеньора Веласкес только головой покачала. Но решила, что так разумно. Она тоже сделает девочке шаг навстречу. – Ладно. В мобиле, с водителем и слугой. Договорились?

– Слуга пойдет со мной в кафе?

– Посидит за соседним столиком. Слышать вас не будет, но приглядит. Мало ли что?

Мерседес кивнула.

– Согласна.

И даже не поняла, что с ней впервые договаривались, как со взрослой. Семнадцать лет – много это или мало? Иногда – вполне достаточно. Ей было не до понимания, надо было срочно собираться.

* * *

В восемь утра в кафе «Лиловый веер», за столиком сидели три девушки.

Разные. Совсем разные внешне. Но очень симпатичные.

Рыжеволосая и сероглазая Феола, худенькая и длинноногая, порывистая и легкая, словно перышко. Казалось, вскочи она из-за стола – и взлетит в воздух.

Черноволосая и черноглазая Мерседес, очень похожая и на мать, и на бабушку. Статная, яркая, с правильными чертами лица, выглядящая старше своих лет. Но красивая. Такой классической красотой, которая не тускнеет с годами. Медальная девушка, иначе и не скажешь.

Живая, как капелька ртути, миниатюрная Тереса с каштановыми кудрям и карими глазами. Острый носик, дружелюбная улыбка – здесь она могла не маскироваться под серую моль, тетушки рядом не было и не будет.

На столе стоял кофейник с горячим кофе, стояли сладости из тех, что не надо готовить. Засахаренные фрукты и орехи. Вкусно и быстро.

Девушки переглядывались вполне доброжелательно. Первой начала Тереса.

– Феола, платья будут готовы через шесть дней. Сможешь приехать, забрать все и расплатиться?

– Смогу, – кивнула Феола. – Только… Мерседес, ты говорила, что у тебя есть знакомый ювелир?

– Да. Мастер Агирре. А что?

– Я хотела бы заказать украшения. И продать кое-что, – Феола достала из кармана небольшую картонную коробочку. В таких обычно продают мармелад. Впрочем, сейчас в ней был насыпан жемчуг. Розовый, золотистый, голубоватый, даже несколько черных жемчужин встретились.

– Ох! – восхитилась Тереса.

Феола подвинула к ней коробочку.

– Тебе нравится? Выбери себе сколько захочешь, у меня еще много.

– У нас такой не добывают. Вот, я возьму эти три, на серьги и кольцо, хорошо? – Тереса выбрала три золотистые барочные жемчужины. – Можно?

– Можно.

– А мне вот эти две. На кулон и кольцо, – Мерседес робко протянула руку к черным жемчужинам. – Ты уверена? Это дорого даже в Римате…

Тереса кивнула.

Феола небрежно пожала плечами.

– Уверена. Берите, девочки, не стесняйтесь. Мерседес, познакомишь меня с мастером?

– Да, конечно. Можно даже сегодня…

– Вот и отлично.

– Ой… – Мерседес поежилась, покосилась на слугу. – Я… то есть я сейчас попробую договориться. Дело в том, что меня ночью опять пытались… не знаю, что хотели.

– А что делали? – уточнила Феола, утаскивая с блюда засахаренную апельсиновую дольку.

– В окно лезли.

– С оружием? Или так?

– Я не знаю, – растерялась Мерседес. – Я окно открыла – и лампой туда навернула…

Феола уважительно осмотрела стати подруги. Тереса присвистнула.

– Враг убежал?

– Да.

– Крепкий попался.

И впервые Мерседес не обиделась за намек на свои объемы, а даже как-то и плечи расправила, гордясь собой! А что?! Она может и навернуть…

– Вчера тебя похищали, – задумалась Феола. – Скорее всего, и ночью хотели похитить. У тебя комната окнами в сад… подумай, тебя можно вытащить из дома? Вот если как груз?

Мерседес послушно представила дедушкин дом. Изящную оградку, любимый сад…

– Можно. Сила нужна, но это вполне реально. Там до забора может, шагов десять-пятнадцать, перелез – и поминай, как звали.

– Особенно если ЗА забором ждал подельник. Или два, с мобилем, – кивнула Тереса. – Феола, а вот вчера… ты про магию обещала рассказать?

Феола кивнула.

– Это не магия как таковая. Я не умею зажигать огонь, я не лечу, я не убиваю. Я просто могу… управлять жизненной силой людей.

Девушки только рты открыли. А Феола принялась объяснять так же, как объяснял ей старый шаман.

– Сила жизни в человеке. Внутри него. Когда она иссякает, человек умирает. Когда человек ложится спать, он восполняет свои силы. Если сил остается мало, цепляются болезни. Если силы восполнить, болезни уйдут. Это очень условно, это целая философия, но я вкратце, ладно?

Девушки кивнули. Им было интересно.

– Что значит – управлять жизненной силой? Если своей, то это полная власть над своим телом. Если чужой, то я могу ее вытянуть, могу вернуть, могу передать от одного человека другому. Но Адэхи считает, что я пока не вошла в силу. Чтобы полностью себя контролировать, мне надо выйти замуж и родить, лучше двоих-троих, тогда я раскроюсь полностью.

– Вчера ты именно это сделала с теми двумя? – поинтересовалась Тереса.

– Да. Я вытянула из них жизненные силы. И кстати, перелила их Мерседес.

– Оххх…

Тереса быстро осознала, к чему это может привести.

– И так можно со всеми? Да?

Можно…

Можно многое, и это страшно. Продлить жизнь одному человеку, за счет другого, третьего, излечить ценой чьей-то смерти…

За такое – убивают.

Это не просто сила, это – бессмертие!

Феола фыркнула.

– Девочки, это магия. И как всякая магия, она имеет свои ограничения. Чужая жизненная сила, на минуточку, может и не прижиться. Или наоборот, убить человека.

Тереса выдохнула.

Так уже было легче.

– Это от чего-то зависит?

– От многих факторов. И могу тебя заверить, бессмертных магов не существует. Именно потому, что так не получится, как ты подумала. Оговорки, условия… я взяла у мужчин самую чуточку и самую капельку перелила Мерседес. И то вряд ли она себя так хорошо чувствовала.

– Я думала, это из-за похищения. И потом…

– Если бы я перелила много, было бы хуже. Намного. Случалось и такое, что умирали оба. И донор, и реципиент. Даже с родными приходится соблюдать крайнюю осторожность.

Тереса кивнула.

– И все равно это серьезно. Тебя могут использовать в своих целях.

– Могут, – согласилась Феола. – Поэтому честно предупреждаю – если что, я от всего откажусь. Я не маг. И точка.

– Магию можно определить, – робко заметила Мерседес, раскусывая орех. – Меня мама водила, но у меня магии не было. А бабушка, когда узнала, так орала… мамина мама в смысле…

– Потому что у тебя не было магии?

– Нет, просто ей это не понравилось.

– Может, она магов не любит, – пожала плечами Феола. – А моя магия – это, скорее, шаманство. Маги жизни, вы знаете, лечат даже ценой собственной жизни. Я такого желания не испытываю, вот еще не хватало. И лечить не умею.

– А кто тебя учил? – заинтересовалась Тереса.

– Шаман. Еще на островах. Между прочим, специально приплыл к нам, пришел к отцу, убедил его, и был официально приставлен ко мне, как охранник.

– Охранник?

– Адэхи спокойно шестерых раскидает. И не запыхается. Я тоже вчера с двумя справилась, – пожала плечами Феола.

Девушки переглянулись.

– А этому можно научиться? – Тереса действительно заинтересовалась. – На земле живем, не в раю. Всякое случиться может.

– Да, – поддержала Мерседес.

– Частично. Я вам покажу несколько точек на теле человека, нажатием на которые его можно вывести из строя. Надолго. Этого, думаю, хватит?

– Пока – да, – согласилась Тереса.

Феола умолчала о том, что точек на теле тысячи и сотни тысяч. И воздействовать на них можно по-разному.

Адэхи учил.

– А почему он с тобой не приплыл? Шаман? – не удержалась Мерседес.

– Потому что он свою работу выполнил, – отмахнулась Феола. – Он меня научил, а дальше я должна идти в большой мир, раскрывать свои таланты, и только потом совершенствоваться. Это так работает.

– Это он тебе дал жемчуг?

Феола пожала плечами.

– В каком-то смысле. Это было мое обучение. Так тоже управляют своей жизненной силой. Спуститься под воду, почуять нужную раковину, достать ее с глубины… это филигранный контроль. Так что это и подарок – и не подарок. Я его честно добыла.

Родители не знали, как ее обучал Адэхи. И слава богу. Не то отца бы удар хватил. Увидь он, как трехлетняя малышка бестрепетно поднимает за хвост здоровенного щитомордника… м-да. И змея вовсе не собирается кусаться, у змеи есть только одно желание – подальше уползти и от шамана, и от его ученицы.

Змеи опасны для детей? А змей вы выслушать не хотите? Им дети тоже совершенно не нравятся. Даже на вкус!

– Если тебя хотели два раза похитить, то вопрос: зачем? И когда будет третий раз? – задумчиво протянула Феола, переключая разговор с шамана на Мерседес.

Ту передернуло.

– Вряд ли для чего-то хорошего. И мама с папой… с ними явно что-то не так. Бабушка с дедушкой нас утром забрали, но…

Тереса хлопнула себя по лбу.

– Твоя фамилия – Веласкес?

– Да.

– Эммм…

– Тереса?

– Сплетни по городу уже поползли. Твою мать обвиняют в убийстве твоего отца. Если мать – Вирджиния, а отец Самуэль?

Если бы не Феола, которая перехватила Мерседес за руку и привычно разогнала по телу ее жизненную силу, девушка упала бы в обморок.

Нашатырь?

Оказывается, чашка кофе, вылитая на платье, действует ничуть не хуже. Тереса с перепугу промахнулась.

– Мерче, прости меня, дурочку! Пожалуйста… я же не думала, что ты…

Мерседес вдохнула. Выдохнула.

Она бы разрыдалась, может, даже в обморок упала или истерику закатила, она сама не знала. Но Феола держала ее за руку. И от ладони подруги расходилось уверенное тепло.

– Я… мама…

Феола вздохнула.

– Я правильно понимаю, ты ничего не знала?

– Н-нет…

– Молодцы твои дед и бабушка.

– Молодцы?! – искрами вспыхнула Мерседес. – МОЛОДЦЫ?! У меня тут… это – МОИ РОДИТЕЛИ!!!

Сейчас бы она и деду, и бабушке головы поотрывала! Это ж надо… ладно – младшие! А она? Ей что – десять лет?! Она дура?! Не разберется?!

Не поймет, как нужно себя вести?!

Да, что-то неладное она заподозрила. Но такого и предположить не могла. Это же папа и мама! А для любого ребенка родители – это то, что будет вечно. Вот вообще вечно-бесконечно… как они могут пропасть? С ними не может случиться ничего плохого, потому что они так нужны-нужны-нужны…

Как оказалось – может случиться.

– Треси, скажи, что именно ты знаешь? – попросила Феола.

– Ничего особенного. Просто сплетни, – созналась Тереса. – Якобы Вирждиния Веласкес убила Самуэля Веласкеса. Ну и все, пожалуй… остальное именно что сплетни. То ли приревновала, то ли еще что…

– Вот, – кивнула Феола.

– Мама не могла!

– У твоего отца не было любовниц?

Мерседес даже не смутилась. Не до того. Или магия Феолы оказывала такое влияние, исподволь снимая все ограничения?

– Мама со мной говорила на эту тему. И объяснила мне всё. У отца любовницы не было, он просто иногда в бордель ходил. Но мама сказала, что у мужчины бывают такие желания, с которыми к жене просто приходить стыдно. Вот он их и удовлетворяет…

Девушки кивнули.

– Не ревновала. Но убила, – задумалась Феола. – Странно это все как-то…

– Мама не могла. Она была счастлива. И папа тоже. Понимаете?

Девочки понимали. Странная такая субстанция – счастье. Живет далеко не везде, но там, где оно есть… дети всегда его чувствуют. Шкуркой ощущают. Их не обманешь подарками и показными улыбками, не заговоришь красивыми словами.

Или счастье есть – или его не будет. Вот и все.

– Я в полицию пойду. Мама не виновата… следователь у нас был, но я ничего не поняла, – задумалась Мерседес. – Может, что-то… мне надо с ним поговорить.

– Сегодня и поговоришь. Даже не сомневаюсь, – пожала плечами Феола.

– Да?

– Подумай сама. Убийство, потом похищение… два… если следователь не идиот, он точно заинтересуется.

– А если идиот?

– Разберемся сами, – отмахнулась Феола. – И с похитителями разобрались, и с историей этой разберемся.

Мерседес хлюпнула носом.

– Фи, а можно я расскажу, ну, про первое похищение?

– Конечно. Только говори, что я похитителей огнем напугала, ладно?

– Ладно. А ты можешь?

– Внутри людей горит огонь, – Феола зажгла крохотные огоньки на кончиках ногтей, повертела пальцами перед подругами. – Это не моя сила, но я справлюсь.

Тереса кивнула.

– Хорошо. Мы так и будем говорить, что ты огневичка.

– Но слабая, – дополнила Феола.

– Хорошо. Слабая огневичка, – кивнула Мерседес. – Спасибо, Фи.

– Не за что. Девочки, давайте разбегаться. Мерседес, на тебе все самое серьезное. Скажи, ты сможешь поговорить с ювелиром и продать ему этот жемчуг? Твои пять процентов.

– Да. И без процентов. Ты мне уже подарок сделала.

Феола кивнула. Ладно, пусть так. Она потом еще подумает, что подарить подругам.

– Второе. Вспомни все, что знаешь про родителей. И расспроси следователя. Поняла?

– Да.

– А я наведу справки в полиции, – решила Тереса. – У меня там троюродный брат работает. Задавала страшный, но ради такого случая – потерплю.

Феола кивнула.

– Давайте, девочки. Так и решили, так и делаем!

Зачем им это нужно? Стоит ли лезть не в свое дело? А вдруг им от этого станет только хуже?

В пятнадцать лет такие сложные мысли в голову и не приходят как-то. И рядом не проходят. Надо помочь – и девочки идут, и помогают. И все для них правильно.

* * *

Лоуренсио вкушал кофе.

Да, именно не пил, а вкушал, ему очень нравилось думать о себе именно так.

Вот чашечка из тонкого, словно яичная скорлупа, фарфора, вот блюдце, вот лежит рядом тонко нарезанный лимон, вот сыр…

Алисия так рано не вставала никогда.

Феола напротив, уже давно встала и куда-то ушла… м-да. Родители ее совершенно распустили.

Лоуренсио с неудовольствием вспомнил момент, когда в их жизни появился шаман. Феола была еще совсем крошкой, только-только ползать начинала.

Адэхи просто появился в гостиной.

Вошел и застыл, глядя на маму и Феолу. Алисия забилась в угол и заревела. Сам Лоуренсио, стыдно вспоминать, попросту обмочился под его взглядом. А Фи засмеялась и протянула к нему ручки.

Хотя что такого было-то в шамане?

Вроде и не в полном церемониальном облачении пришел, обычный старик в льняной рубахе и таких же штанах, разве что босой. Седые волосы стянуты кожаным ремешком, черные глаза смотрят внимательно и жестко.

Мама тогда тоже испугалась, но смогла и поздороваться, и пригласить гостя. Она поняла, кто это.

Может, по татуировкам, которыми было покрыто лицо гостя.

Может, по бериллу, размером с куриное яйцо, который висел у него на груди.

Может, по змее, которая обвивалась под рубашкой вокруг запястья шамана…

Лоуренсио так и не знал, что сказал Адэхи отцу, что сказал матери. Но шаман остался в их доме.

И – всё.

На Феолу стало невозможно как-либо повлиять. Она говорила и делала, что пожелает. Сам шаман мог драть ее за уши, но если Лоуренсио хотел приблизиться к сестре…

Нереально. И точка.

Хотя… зачем ему нужна была эта малявка? Росла она себе – и росла. А вот когда она начала лезть не в свое дело…

Вот как вчера!

Он едва со стыда не сгорел перед Анхелем, хорошо еще, друг все понял…

А это что такое?

Лоуренсио взял с подноса небольшой белый конверт.

Синьёр, вы сваими гонками убили чиловека.

Есле не хатите, чтобы об этом все узнали, с вас сто монет золотом.

Отдадете хозяену таверны «Рыжая крыса». Скажите – для Крыса, он мине пиредаст.

Или я всем раскажу, как звали биднягу, каторого вы сбили на мобиле.

Крыс.

Сначала Лоуренсио даже не понял смысла письма.

Потом оскорбился, что его назвали сеньором.

И только потом…

Ударило осознание. Жестко, резко, остро…

Да, гонки.

И ночь, и улицы города, и эйфория, и удар о мобиль… и кровь. И Анхель говорил, что никто никого не убил? Или…

Лоуренсио сжал гадкую бумажку в кулаке так, что едва не порвал.

Нет-нет, он подождет, он не станет паниковать, он…

Вот придет Анхель, и они обсудят эту ситуацию.

* * *

Сначала Мерседес хотела устроить бабушке и деду скандал.

Окажись они вот прямо рядом-рядом, она бы так и поступила.

А чего они?!

Это ее папа и мама! То есть папа… слезы потекли самопроизвольно. Закапали на воротничок платья… папочка. Как страшно осознавать вот это слово – навсегда.

И что тебя – нет!

Впрочем, в семнадцать лет смерть осознается плохо, даже своя. Поэтому Мерседес долго не плакала.

Маму она не потеряет! Не даст! Не позволит!!!

Итак, что именно она может сделать?

Во-первых, подумать, кому и зачем она понадобилась. Не мама, нет. Именно сама Мерседес.

Во-вторых, подготовить с девочками ловушку на похитителя. А что? Феола не ставила себе цели захватить кого-то. Но она наверняка сможет. А там уж…

Они расспросят негодяев и все разузнают!

В-третьих, поговорить со следователем.

Ага… ровно через десять минут благие намерения были смыты, как вода в известной белой фаянсовой емкости. Когда бабушка подняла брови привычным жестом.

– Мерседес, ты плакала? Так и знала, не надо было тебя отпускать.

– А у меня нет поводов плакать? – мягко уточнила внучка.

Идана Мерседес на секунду стушевалась. И тут же получила еще раз.

– Бабушка, я понимаю, что меня не стоит принимать в расчет, что со мной можно не считаться, но… те же газеты? Сколько ты собиралась скрывать от меня правду?

– Подруги сказали? – мрачно уточнила бабушка.

– Сказали. И?..

Идана Мерседес потерла лицо руками, безжалостно смазывая косметику. И плевать на нее три раза.

– Сегодня бы и сказала. Еще до разговора со следователем. Просто тебе хотелось к подругам, и я решила не расстраивать тебя раньше времени. Похищение – это явно не просто так. Это должно быть взаимосвязано…

Мерседес кивнула.

Должно. Осталось понять, как именно оно взаимосвязано. Зачем кому-то нужна именно она? Будь жив отец, Мерседес бы подумала про выкуп. Но бабушка и дед… нет, вряд ли. У них просто нет столько денег. Но что тогда?

Нет, не понять…

– Я поговорю со следователем. В этой ситуации обязательно надо разобраться.

По лицу Иданы скользнула одна-единственная слезинка.

– Мне так хотелось, чтобы в твоем детстве не было этой грязи…

– Мое детство кончилось той ночью, когда убили моего отца, – жестко ответила Мерседес. – И мне уже семнадцать. Я пойду к себе. И жду следователя.

* * *

Не то чтобы Тересе очень хотелось общаться с кузеном Пабло. Он старше, он дурак и задавака. Все детство он дергал девушку за волосы, а последнее время вообще распоясался, и норовил ущипнуть пониже спины.

Дурак!

С другой стороны, у нее сегодня выходной. С теткой так – не отвоюешь свое сразу, потом вовек не дождешься и не добьешься. И надо решаться, и беседовать с кузеном именно сегодня. Тем более работает он очень удачно для Тересы. Охранником в морге. Это называется охрана, а так… сторож. Самый обычный сторож, ну, может, еще грузчик, когда что-то поднести надо.

С другой стороны, видит он много, слышит много, а память у него отличная. Особенно на то, что его никак не касается.

А вот и морг.

И Пабло.

– Кузина Тереса! Риша!

Тереса едва не зашипела. Вот это «Риша» она терпеть не могла.

Тереса – Триша – Риша… да?

Нет! Триша – это Беатрисия. А она – Треси! Вот!

– Кузен Пабло! Рада тебя видеть!

– Какими судьбами? Я так редко тебя сейчас вижу, ты постоянно занята у этой своей тетки…

– Хочу стать модисткой, – пожала плечами Тереса.

– Зачем? – совершенно искренне удивился Пабло. – Ты же понимаешь, что ничего не добьешься! Зачем тебе там руки ломать?

– А что мне надо делать? – мягко уточнила Тереса, борясь с желанием дать пинка идиоту. Нет, ну неужели ЭТО кому-то еще и нравится? Он ведь симпатичный, высокий, стройный, черноглазый, с правильными чертами лица… Но стоит Пабло раскрыть рот!..

Всё. Тересе тут же хочется взять лопату, а потом обеспечить себе алиби и закопать труп поглубже.

– Замуж выйти, – привычно не заметил ее состояния Пабло. – Бабам надо выходить замуж, а потом пусть муж их обеспечивает.

– А если муж не сможет этого сделать? – мягко напомнила Тереса прописную истину. – Вот не заработает он достаточно?

– Чего это я не заработаю? – даже обиделся Пабло. – Я здесь вполне прилично получаю! Квартирку снимаю, правда, но если женюсь, приведу жену к родителям. Чтобы мама приглядывала, пока я работаю! Она же и с детьми поможет.

– Сочувствую твоей будущей супруге, – кивнула Тереса.

С матерью Пабло она была неплохо знакома – все ж родня. И все эти годы наблюдала одно и то же. С одной стороны – мать у Пабло была сущей гидрой, которая сожрала бы любую претендентку на ее сыночку. Ибо нет достойных… Принцессы нет, а кто-то ниже рангом Паблито не подходит. Увы.

С другой стороны: а почему весь женский мир Астилии не бьется в конвульсиях от счастья? Это же ПАБЛО! Он должен только пальчиком тыкать и выбирать, а женщины должны падать, падать и падать от восторга. А они чего-то не падают. Точно – дуры.

Тереса ее не раздражала, потому как дальняя родственница. И никаких видов на Паблито не имеет. Но тоже дура, понятное дело.

– Не, мама счастлива будет, – отмахнулся Пабло. – Риша, я ей сказал, что подожду еще годик, а потом мы с тобой и пожениться сможем.

– Че-го?!

Если бы Тересу палкой по голове ударили, она бы и тогда так не ошалела.

По-же-нить-ся?!

Она – и этот гамадрил?!

Да с какого, простите, перепуга?! Она к нему пальцем не притронется, не то чтобы замуж выходить! Это ж бред сивой кобылы в безлунную ночь на кладбище! Столько даже не выпить!

– Ага… так что ты на работе не надрывайся. Я тебя из этого паршивого ателье заберу. Будешь мне рубаки шить. И кальсоны…

И заржал, недоумок.

Тереса сжала кулаки.

Потом медленно их разжала, сосчитала до десяти сначала в одну сторону, потом обратно, поняла, что надо было считать до ста.

И решила плюнуть на дипломатию.

Даже если она ничего не узнает, Пабло надо как можно скорее разуверить в его заблуждениях. Потом ведь не отобьешься.

– Да оставайся ты последним мужчиной на земле, я бы в монастырь ушла!

– Чего?

– Того, недоумок! Чтобы за тебя замуж выйти, последнего ума лишиться надо! Поищи себе жену среди обезьян, говорят, в королевский зверинец горилл завезли!

Если кто-то думает, что Пабло обиделся…

Как-то отреагировал на оскорбления?

Принял их на свой счет?

Трижды ХА! И снова ХА! Вместо того, чтобы услышать и осознать, Тересу окинули восхищенным взглядом.

– Вот, я матери и сказал, что ты мне подойдешь. А что сиськи маловаты, так вырастут…

Тереса едва не возвела глаза к небу. Потом опустила пониже, прикидывая, куда бы пнуть идиота. Если словами не доходит, так, может, через яйца?

Но прежде чем она прицелилась, ее сгребли в объятия.

– Ух, хороша!

Жадные руки мяли задницу через платье, прижимали к горячему мужскому телу… Тереса забилась, понимая, что ударить в пах будет сложно… по ноге?

Прежде чем она успела принять хоть какое-то решение…

– Руки убрал! Немедленно!

Голос словно лед, такой, колотый – и с размаху, чтобы за шиворот, чтобы охладить… Тереса застыла.

Пабло, как более тупой, оказался устойчивее.

– Сень… ой, тан некромант!

Проняло.

Руки словно водоросли, расплелись, соскользнули, и Тереса получила свободу.

И все же выполнила свое желание. А именно – что есть силы пнула недоумка по яйцам. От души.

А потом разревелась. И тоже – от души… и знать бы еще – почему? Но слезы как-то сами лились, перемешиваясь с соплями. М-да…

* * *

Хавьер Карраско вмешиваться ни во что не собирался. Вот еще не хватало.

Да хоть там охранник кого… люби! Хоть во всех позах и на мостовой. Только желательно не перед зданием морга и не в рабочее время. Но даже и так он вмешиваться не собирался. И все же…

Какие-то романтические или сексуальные побуждения? Да рядом их не было, и близко тоже, и вообще… просто было видно, что девушке это не в радость. Ну и…

Даже некроманта иногда тянет творить добро и причинять справедливость окружающим. А что не все при этом выживают – сами виноваты. Прятаться лучше надо.

Вот и этот…

Хотя ему девчонка отвесила добра. Да так…

Хавьер ждал хруста скорлупы, ей-ей. Не дождался, но глаза охранник выпучил и навзничь осел. А девчонка жалобно разревелась.

Эх, а такой удар был! И так испортить впечатление! Надо ж было еще и ногами попинать дурака, для доходчивости, а она ревет!

И что теперь делать?

Конечно, Хавьер мог махнуть рукой и пройти мимо, вот еще ему не хватало, разбираться тут со всякими глупостями. Но ведь уже НЕ прошел?

А значит, отвечает если и не за все, так за многое. И за битые яйца в том числе. Так что…

– Иди сюда…

Девчонка была бесцеремонно ухвачена за локоть – и Хавьер потащил ее в здание морга. Нечего тут на мостовой сырость разводить. Если уж так хочется – в морге до сих пор полы не вымыты. Вот и займется…

В комнатушке рядом с прозекторской Тересе сунули в руки полотенце, мыло и бесцеремонно подтолкнули к маленькой дверце.

– Умойся. Вся чумазая, как чушка.

– Чушка? – ахнула девушка.

И была решительным движением отправлена в крохотный санузел.

Хавьер усмехнулся. Семья Карраско вообще большая, баб в ней много, и как с ними управляться, он знал. Намекни, что она ужасно выглядит – и женщина горы свернет! Но себя в порядок приведет, точно-точно.

Вот и эта чем-то зашуршала, полилась вода… и некромант отправился варить кофе. На маленькой плиточке. Да, было у него в хозяйстве и такое. И специальный шкафчик, и колба для кофе, между прочим, получавшегося ничуть не хуже, чем в турке, и запас специй и пряностей, которые вообще-то нельзя тут хранить… и что?

Плевать ему на правила! Он – некромант!

Когда умытая и успокоившаяся Тереса вышла из санузла, по моргу разливался аромат кофе, который перебивал даже запах формалина и мертвечины.

– Тебе кофе какой?

– Черный и крепкий. Без сахара и молока, – тут же ответила Тереса.

Хавьер кивнул.

Он тоже считал, что все эти добавки портят вкус кофе. Хорошего кофе, дорогого…

– Есть печенье, есть мармелад.

– Печенье, – выбрала Тереса и утянула ломтик имбирной радости. – Спасибо, тан…

– Карраско. Хавьер Маркос Карраско, некромант.

– Настоящий? – выдохнула Тереса.

– Даже живой… пока.

– А потрогать можно?

Хавьер как рот открыл, так и закрыть позабыл.

– По… чего?

Того! Легкая девичья рука дотронулась до его рукава, пробежалась раскрытой ладонью по пальцам…

– Настоящий. Ой… Мое имя Тереса Мария Наранхо. Сеньорита Тереса.

Имя было вполне известное. То есть фамилия.

– Пилар Наранхо…

– Моя тетка.

– Плохая рекомендация, – сморщил нос некромант. – У нее такие цены, что у меня клиентов прибавляется. Мужья как на счет посмотрят, так и помирают в страшных муках.

Тереса фыркнула.

– Сходите один раз в гости к тетушке, тан. Авось, скидки сделает?

Хавьер задумчиво пожал плечами.

– Я бы на это не рассчитывал. Бизнес – он безжалостный, куда там некромантии.

С этим Тереса была полностью согласна.

– Тан… спасибо вам.

Кофе был горячим и крепким, и постепенно она начала приходить в себя. И осознавать, что происходит. Но… бояться не получалось.

Магия?

Нет. Никакой тут магии нет, ни близко, ни рядом. Вот сидит рядом с ней мужчина, улыбается, но видно же, что просто так. Не потому, что у него на Тересу какие-то планы, или еще чего… нет. Вот просто ему хорошо.

Ему нравится кофе, его забавляет ситуация, его забавляет сама Тереса, но и только. Черные волосы растрепались, черные глаза поблескивают весело и хитро, и вообще… симпатичный мужчина. Даром, что некромант.

Но Тересе-то с ним детей не крестить? Можно и поговорить…

– Не появись я, ты бы и сама с ним справилась, нет?

Тереса решительно кивнула.

– Справилась бы. Это мой кузен, Пабло… он дурак.

– Это я заметил.

– Это все замечают, – вздохнула Тереса. – Он решил, что мне надо выйти за него замуж.

– А, так это он предложение делал? – «осенило» некроманта.

Тересу аж передернуло.

– Это он в любви признавался. Предложение он уже сделал…

– Какая романтика! Подумать только…

– Бррррр… лучше о таком к ночи не думать. Стошнит еще…

– Ладно, – взмахнул рукой Хавьер. – Сейчас допьешь кофе, и я тебя провожу. И кузену твоему сообщу, что лапать девушек на улице – нехорошо. Непорядок даже.

– Не дойдет, – отмахнулась Тереса. – Но спасибо вам.

Она поняла, что сейчас ее начнут выставлять. А… не хотелось. В санузле она не только умывалась, она еще и прикидывала, что на ловца и зверь бежит. А то бы она Пабло расспрашивала, который половину не знает, а вторую половину или не понял, или переврал, а так можно с некромантом поговорить. Из первых рук все узнать… если он захочет.