Текст книги "Рассвет и закат (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16

* * *

– Девушка, вас подвезти?

Ирина на автомате чуть не продемонстрировала американский народный жест (с оттопыренным средним пальцем), но потом сообразила.

– Привет еще раз.

– привет. Так подвезти?

Ирина плюхнулась на сиденье машины и улыбнулась Кириллу.

– Спасибо. Будет кстати.

Измотал ее разговор с магистром так, что хоть ты выжимай. Девушка прикрыла глаза и замолчала, перебирая в памяти моменты разговора.

– Домой?

– Да.

– К теть – Свете?

– К ней.

– В общаге ты уже не появляешься?

– Появляюсь.

Ирина не спешила расставаться с комнатой в общаге. Для всех – она нашла себе парня и у него ночевала. Что ей – личную жизнь нельзя наладить, что ли? А комната – это другое, может, жизнь завтра разладится, а комната останется. Так что у Ирины там оставались и кое-какие вещи, и ключи, и возможность переночевать.

Оборотень не стал расспрашивать подробнее, просто кивнул и придавил газ.

Машина недовольно хрюкнула и понеслась по ночным улицам. Кирилл молчал, пока не затормозил у знакомого дома.

Ирина тоже молчала.

Не то, чтобы она была довольна и собой и результатом встречи. Получила она многое, но хотелось бы больше.

Магистр обещал навести справки, но отказался предоставить сведения. Иными словами, доступ к компьютеру у него, а ей распечатают несколько файлов на бумаге. Обидно…

Ирине хотелось иметь список членов ковена – отказ.

Список паранормальных существ в городе – тоже отказ.

Побеседовать с некоторыми из них самостоятельно – и снова стена.

Обидно, правда?

Участковый там, или нет, а получит она ровно столько, сколько ей дадут. А отсутствие информации Ирина давно воспринимала, как личное оскорбление.

– На чашку чая пригласишь?

– Приглашу, – разговаривать не хотелось, но надо было хоть что-то прояснить для союзников. – Пошли.

Кирилл вытащил ключи и последовал за девушкой.

– Мурррм?

Сим с подозрением смотрел на Кирилла, явно подозревая его в доведении хозяйки до нервного истощения. Точно, он! Одна проблема от этих собачьих, то ли дело – кошачьи? Муркают, пушистые и обаятельные. А собаки?

Что в них хорошего с кошачьей точки зрения? Да только одно – если собака большая и воспитанная, на ней спать удобно. Тепло так…

Ирина наклонилась и подняла кота. Сим тут же подтянулся, залез ей на плечи и улегся пушистым черным воротником.

– Муррр – муррр – муррр – муррр – муррр – мурр – мурррр…

Черная шерсть потерлась о щеку девушки, рыжие пряди перепутались с черным пухом, а глаза у обоих были зеленые. Хоть у ведьмы, хоть у ее кота…

Хотя Кирилл помнил Ирину с серыми глазами. Но такой уж, видимо, ведьминский дар. Или просто глаза поменяли цвет в зависимости от освещения?

– Ты мой хороший…

Мурчание стало еще громче.

Тетя Света не выглянула из комнаты – спала. Измученный годами жизни в коммуналке с соседями-идиотами, организм просто урывал каждую спокойную минуту для сна, как привык. А то за одной стеной орут и скандалят, за второй то скандалят, то гуляют, то размножаются, куда уж тут спать? Пожилая женщина просто выключалась по ночам, устав до такой степени, что не слышала никого и ничего.

– Пойдем, чай сделаю.

– Пошли уж, немочь рыжая.

На кухне Кирилл решительно усадил ведьму на стул со спинкой (с табурета она бы точно упала) и принялся хозяйничать.

Сам поставил чайник, сам достал чай, набор для заварки, чашки…

– Ты хоть что-то можешь рассказать? Или вообще сносит?

– Вырубает, – зевнула Ирина. – Значит так, магистр был в курсе дела, но частично. Как я поняла из нашей беседы, переделы собственности и выяснения отношений – дело житейское, маги – индивидуалисты, сволочи и склочники. Это обусловлено самим наличием магии.

– Та-ак…

– До определенного момента он просто не обращал на это внимания. Сейчас ему уже стало интересно. Кто-то решил накопить силу, много силы…

– Зачем?

– Черт его знает. Такие запасы силы использовались обычно для решения глобальных проблем, знаешь ли. Типа чумы, голода, войны…

– Вроде бы сейчас – не…?

– Я не знаю обстановку на всем земном шаре. Но что-то мне подсказывает, что у мага может быть другое мнение.

Кирилл подумал – и кивнул. Ополоснул кипятком заварочник, засыпал заварки и принялся шаманить, добавляя то одно, то другое. И когда на кухне успели образоваться запасы трав?

Непонятно.

Но запахло просто восхитительно.

Лесом, лугом, медом, чем-то домашним и уютным… у Ирины бабушка с начала лета так покоя и не знала. Собирала чабрец, липу, мяту, душицу… да всего не перечислишь. И пучки трав сушились в сарае. Потом их измельчали в кофемолке и рассыпали по коробкам, а потом добавляли в чай. И как же вкусно это было!

Как давно это было…

– Допустим, этот маг наберет силу. Что с ним будет дальше?

– Сложный вопрос.

– Но раньше ведь это делали?

– Да. Но это Большой Круг.

– Мне это о чем-то должно говорить?

– А не говорит?

– Я не теоретик, я практик.

– И оборотень.

– Тем более, – не поддался на провокацию Кирилл.

– Вот представь, десять или больше человек по кругу, а одного в середине. И те, кто в круге, отдадут ему всю свою силу.

– Умрут?

– Скорее всего – да. Могут и выжить, но тут еще большой вопрос. А центральный маг получит громадную силу.

– И?

– И тут – неизвестность. Раньше такие маги в живых не оставались.

– Почему? – заинтересовался Кирилл.

– Потому что использовалась сила для дела. Чуму остановить, оспу, еще что-то… голод прекратить, поля родить заставить – понимаешь? Маг отдавал и силу, и всего себя, и помирал.

– А бывало так, что в живых оставался?

– Нет данных.

– Паршиво. Но теоретически?

– Два пути. Либо этот маг остается в живых – и его разрывает от дармовой силы, каналы ведь под нее тоже прокачать надо… это как младенца в костюм Железного Человека засунуть. Толку-то с того? И сам угробится, и всех угробит. Либо он умирает на месте – не в силах воспринять такую мощность. Либо он ее на что-то употребляет и сгорает сам.

– Что-то мне эти варианты не нравятся. Ни один.

– Вот и мне они не нравятся. Тут ведь как – вряд ли столько хлопот и забот ради красивой смерти, нет?

– Однозначно. Умереть красиво можно и менее затратным способом.

– Бороться с чем-то? Тоже, черт его знает. Вроде как у нас нет ничего такого, с чем стоило бы бороться подобным методом. Чума по миру не бродит, а если что бродит, ВОЗ не дремлет.

– Думаешь, кто-то доработал ритуал? И может употребить эту силу не на доброе дело?

– Однозначно.

Кирилл почесал нос.

– Что мы можем сделать?

– Со стороны магистра – он обещал подумать, кто был связан с Михайловым – это первое. Кто интересовался ритуалом – это второе. Ну и последить за своими людьми, мало ли кто, мало ли что…

– А мы что можем сделать?

Ирина прикрыла глаза, потом открыла их – и вовремя. Перед ней поставили здоровущую чашку с чаем и вазочку с клубничным вареньем.

– Спасибо.

– Пей, а то свалишься.

В чай, оборотень, наверное, ложек пять сахара всыпал, но Ирина не отказывалась. Она одним глотком выхлебала чуть не половину чашки, сунула в рот ягоду клубники и блаженно зажмурилась.

– Счастье есть…

– Оно не может не есть. Так что?

– Я хочу попробовать побеседовать с Артемом Михайловым.

– Он же… сдурела?

Ирина сунула в рот еще одну ягоду и покачала головой.

– Выбора нет. И зацепиться не за что.

– А тот чудак, который вроде вампира? Помнишь, ты рассказывала?

– ЧЕРТ!!!

Ирина ахнула и схватилась за телефон. Ей надо было срочно поговорить с магистром.

Хорошо, тот еще не спал, и про Виталика выслушал с интересом. И даже порадовал в ответ.

– Знаю такого. Нейтрал… якобы.

– Ага, нейтрал!

– Похоже, кто-то его на свою сторону перетянул. Хорошо, поговорим.

– А мне с вами можно?

– Можно. Послезавтра вечером.

– Так поздно?

– Как раз успеем выспаться и все организовать, – парировал магистр. – Вы на часы-то смотрели?

Ирина посмотрела, обнаружила, что уже не "завтра", а вполне себе сегодня, и устыдилась.

– Извините…

– Переживу, – фыркнул в трубку его магистерство и отключился.

Ирина подумала – и слопала еще одну ягоду.

– Отлично, – подвел итог Кирилл. – Я попробую что-то узнать по своим каналам, Большой Круг, говоришь?

– Говоришь.

– Должно и в наших архивах хоть что-то остаться.

– Хорошо, если останется.

– Куда оно денется. Пей чай и ложись спать, Сим, проследи.

– Мурррк, – отозвался кот с плеча ведьмы, недовольно блеснув зелеными глазами. Мол, без блохастых разберемся.

Кирилл погрозил ему пальцем и налил Ирине еще чая.

– Ладно, тогда я поехал. Счастливо…

– Дверь захлопнешь?

– Обещаю.

Ирина кивнула и погладила мохнатую морду. Та в ответ пощекотала ее усами.

– Апчхи! Сим!

Но заряда бодрости хватило раздеться, сунуть вещи в стиральную машинку и упасть на кровать.

Спать, спать, спать…

* * *

С утра на службе Ирину ждал вкусный сюрприз – тортик в виде ежика. Тельце – пирожное-картошка, сверху кремовые иголки, грибочки и листочки. И даже ягодки.

– Готовы, голубчики?

– Двенадцать эпизодов доказанных, еще четыре – мошенники сами раскололись, а вот заявления никто из пенсионеров не подавал, сегодня будем искать и опрашивать потерпевших, адреса у нас есть. Иришка, спасибо, ты чудо!

– Значит – все вместе пьем чай! Чур, мой кусок – с листочком, мне такой крем нравится!

И Ирина принялась безжалостно кромсать ежа.

* * *

– Петя, добрый день!

– Добрый! Что случилось?

– Помните ту мою подругу, в больнице?

– Да.

– Артем Михайлов мертв. Может, вы ее сможете посмотреть еще раз?

– Темка помер? Как?

– Машиной переехали. Три раза.

Петя витиевато упомянул чью-то непочтенную маму. Ирина внимательно слушала, потом повторила еще раз свой вопрос.

– Так как? Посмотрите?

– После обеда.

– Во сколько?

– В три, идет?

– Идет. Я там буду.

– Будь, – милостиво разрешил проклятийник, и отключился. Ирина отложила телефон и задумчиво поглядела на него.

А вот правда – как?

Может, действительно вызвать дух Михайлова? Призвать его и попробовать договориться?

Страшновато.

Ладно, сегодня вечером на рыбалку. Как раз замечательное место – подумать о своем, о девичьем.

Разберется, что там происходит, а потом уж и думать будет, что делать дальше. А заодно можно обдумать, что у Виталика спрашивать. Никуда этот клыкастый не денется, за все ответит. Однозначно и бесповоротно.

А вот с духом Михайлова сложнее.

Призывать, не призывать…

Ирине было откровенно страшновато, и она не собиралась этого скрывать от самой себя. А чего храбриться? Перед кем?

Дешевые понты в магии дорого обходятся, за них жизнью платят. Факт.

* * *

После обеда Ирина отправилась в больницу.

Может, можно что-то попробовать?

Если Артем померши…. Что там Петя говорил? Что накладывали несколько человек, чтобы с гарантией…

А если главный проклятийник помер? Можно ли теперь снять проклятие?

Этот вопрос она и задала Пете, встретившись с ним уже в палате.

В этот раз обошлось без свечей и ритуалов, проклятийник долго смотрел на неподвижную Люсю, потом пощупал пульс, кольнул палец и снял капельку крови обычной палочкой для суши, поджег ее зажигалкой…

Это продолжалось минут пятнадцать, в течение которых Ирина набралась терпения и сидела в уголке. А потом кивнул.

– Темка помер. Точно, он накладывал, вон, основной узел в лохмотья.

– Та-ак?

– Снять можно, но один я не справлюсь. Помощь нужна, подпитка, сама понимаешь.

– Понимаешь. Я подойду?

– Подойдешь. Хорошо бы еще кого, но своих я из города отправил, от греха.

– Если я магистра попрошу?

– Николая?

– Его.

– Виделись с ним?

– Виделись, как не видеться, – махнула рукой Ирина. – Ничего так человек, приятный.

Петя гаденько хихикнул.

– Очень приятный. Особенно на ощупь.

– А мне казалось, у тебя другая ориентация? – поддела Ирина.

Проклятийник фыркнул.

– Самая что ни на есть, другая. И у него – половину ведьм в городе перещупал. Правда, по добровольному согласию. А жена у него какая! Ты бы видела…. Но вот сущность такая!

– Сущность?

– Ходят слухи… тут понимаешь, какое дело? Сила ведь не берется ниоткуда, вот, у него в предках то ли жрица Лады была, то ли еще кто в том же духе, дано такое человеку. Дарить любовь.

– В смысле – все что движется, того-с?

– Нет. Вот именно любовь дарить. Не раз-два, и побежали, а…

– Раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, – напела Ирина.

– Будешь смеяться, но так и есть. Человек силу получает, даря любовь и принимая ее. Именно искренние чувства… не как суккубы или инкубы, эти как раз все, что шевелится уложить готовы. А именно чувства важны.

– М-да. Представляю, что потом остается у таких бедолаг на душе.

– Не факт. Вот смотри, живет девушка, как в коконе. Горестно ей, скучно, тошно – бывает?

– Бывает.

– И тут в ее жизни появляется мужчина – праздник. Подарки, цветы, поездки, чувство радости – ну и секс, как дополнение. Что она будет чувствовать?

– Пока все продолжается? Радость. А вот когда все закончится…

– Сколько Николая знаю, он и заканчивать все это умел красиво. Ты поверь, бабы потом ни о чем не сожалеют.

– Думаю, его жена сожалеет, – протянула Ирина.

– Сложно сказать. Но если они вместе, значит, ее все устраивает.

– Я бы с ума сошла, знать, что мой муж мне изменяет. Ладно… что делаем с Люсей?

– Ритуал проведем. Дня через… да, давай через три дня, я как раз подготовлюсь, силы накоплю, и ты тоже эти дни спи, ешь и получай положительные эмоции. Поняла?

Ирина кивнула.

– Обещаю. А если Кирилла привлечь? Оборотня?

– Хм… он согласится?

– Попробую уговорить.

Ирина подозревала, что долго уговаривать не придется, но мало ли что? Не зарекайся за других.

– Попробуй. Можем и без него обойтись, но вымотаемся сильно, отсюда лучше и не уползать будет, сразу под капельницы с глюкозой ляжем. А так, может и до дома доползем.

– Попробую, – пообещала Ирина. – Спасибо тебе.

– Свои люди, сочтемся.

Ирина кивнула и пошла договариваться с врачами.

Она ведь может посидеть с подругой? Или перевести ее в платную палату? Не сегодня, а вот ей деньги переведут, и сразу же… как раз через три дня?

Денег у Ирины было не так много, но она рассудила, что если ритуал удастся, то Люсе эта палата надолго и не понадобится. Так что можно рискнуть.

Нужно рискнуть.

Другой вопрос – что потом делать с Люсей. Хотя чего тут удивительного и непонятного? Пока забрать к себе, благо, есть куда. А встанет на ноги – можно и в общагу отпускать, пусть личную жизнь устраивает. Теперь ей это полегче будет, комната, считай, вся в ее распоряжении. Хоть роту солдат приводи, лишь бы влезли.

* * *

На рыбалку Ирина собралась по всем правилам.

Кроссовки на платформе – удобные, но достаточно легкие, чтобы нога не прела. Ничего моднючего, обычные, темно-синие, если и испачкаются – незаметно будет.

Джинсы, майка, сверху рубашка, с собой – свитер и ветровка-непромокайка с капюшоном. И даже теплый шарф – и накрутить, и подстелить, в самый раз будет.

Все простых немарких тонов, синий, серый, темно-серый. Может, и не так красиво, но чего ради рыбалки расфуфыриваться? Водяному глазки строить?

В мини-юбке комаров кормить?

Они оценят, безусловно.

А вот сама героиня…

Уедешь в лес с попой сорок шестого размера – приедешь пятьдесят второго. Накусают и распухнешь. А как вдохновенно потом чесаться будешь!

Мечта!

С собой – рюкзак с самым необходимым.

На окне сидел печальный Сим.

Его на рыбалку не брали, но пообещали, что привезут ему вкусной ухи. И даже банку с собой взяли для этого дела.

Кот предпочел бы тоже порыбачить, но в планы его жестокой хозяйки не вписывался поиск черного кота в темном лесу. Или вылавливание кошака из речки.

Нет уж.

Пусть сидит дома и мурчит тете Свете.

– Едем?

Кирилл подрулил с шиком – так, что дверца пассажирского сиденья оказалась точно перед Ириной. Девушка погрузилась – и машина тронулась с места.

Ровно на две минуты.

А потом Кирилл затормозил, как вкопанный.

На то была веская причина, если бы не затормозил, его бы протаранило насквозь, еще бы полметра – и капот ему бы снесли в хлам. Из соседнего двора на скорости под шестьдесят вылетала "Лада Калина".

– Ты куда прешь!? – заорали из салона "Калины".

Кирилл молча повернул ключ, заглушив мотор, открыл дверцу машины и вышел.

Два шага – и водитель калины только пискнул.

Это вам не иномарка, у которой с началом хода двери блокируются и открыть их можно только из салона, это самая обычная "Калина" в минимальной комплектации и такие полезные опции там не предусмотрены.

Так что оборотень выдернул водителя, как морковку с грядки. Даже с ремнем.

Случайно получилось. Зато вопли тут же прекратились по техническим причинам – как сложно вопить, будучи подвешенным на высоте в полметра над землей за шкирку!

В карающей руке оборотня болтался парень лет двадцати пяти, уже обзаведшийся пивным брюшком, модными очками, подлысоватостью и наглой мордой.

Сейчас ему эти важные атрибуты не помогали.

– Еще раз. Ты, козел. Будешь ездить. По двору. Со скоростью. Не выше десяти. Километров в час. Ноги выдерну.

Там, где стояли точки, оборотень душевно встряхивал свою добычу. К "выдернутым ногам" воротник модной же рубашки не выдержал (хлипковата та импортная мода супротив наших отечественных оборотней), жалобно крякнул, оборвался, и мужчина распластался по земле.

– Понял?

– Понял.

– Пшел вон, козел.

Кирилл вернулся в машину, хлопнул дверцей и выехал со двора. Десять километров в час. Строго.

Ирина мечтательно смотрела в окно.

Минут через десять оборотень встряхнул головой.

– Извини, вспылил.

– Дело житейское.

– Ненавижу таких уродов. Права дали – лети, рванина! Меня один раз такой козел сбил…

– Тебя?

– Я тогда еще молодой был, только оборачиваться начинал. Как раз перекинулся, из дома выходил, как порядочная собака, в ошейнике, а тут… Меня в бок так садануло, думал сдохну, ребра легкое проткнули. Так та сволочь еще меня в багажник погрузила и на свалке выкинула. Я его даже зубами рвануть не мог.

– А потом?

– А потом отлежался. Свалка же…

– Хм?

– Уполз под кучу мусора, сожрал пару крыс, отлежался денек, да и вернулся. И одной машиной во дворе меньше стало.

Ирина представила себе, как оборотень выкусывает из машины бампер. Или головой выбивает стекло, к примеру. Подумала, и поняла, что лучше расспросить.

– И как ты это сделал?

– Ты меня волком видела?

– Видела.

– Как ты думаешь, если я на капот вскочу? Или на крышу?

Да, после такого машину действительно проще было поменять, чем починить.

– Правильно ты все сделал. Во дворах же и дети, и старики…

– Учить иногда таких надо. У-чить.

– А потом еще и лечить.

– Этого? Разве что от энуреза.

– Энурез его светлый облик еще и украсит.

– Однозначно.

– А кстати, сколько живут оборотни? Я как-то не задумывалась? Интересно же…

– Мне и два человеческих срока не предел, кстати, как и тебе. Мне – если не убьют, тебе – если не начнешь на себя черноту тянуть.

Ирина вспомнила Бабу-Ягу и кивнула. Действительно, ведьмы начинают плохо выглядеть или к смерти, или если творят не совсем хорошие дела. Все свой отпечаток накладывает.

Как говорится – до сорока имеем то, что дала природа – после сорока то, что заслужили сами. Стоит только на пожилых людей в общественном транспорте поглядеть. Чем склочнее и сволочнее особь, тем хуже она выглядит.

– Да, хоть с этим повезло.

Ирина действительно радовалась. Раньше говорили так – бабий век короток. То есть – рожать можешь до определенного возраста, дальше уже не баба, а бабка, пожалуй что.

– Да, вам, женщинам, это важно – до старости красотками выглядеть.

– Не только. Еще и с детьми не спешить, не кидаться под первого встречного с воплем: "годы проходят, я старая дева!!!", а искать вдумчиво и с разбором.

– Тоже важно. С другой стороны, у нас больше времени – у нас и шанс ошибиться больше.

Ирина вздохнула.

– Так-то да. Но не хотелось бы.

Кирилл хмыкнул.

– Это понятно. Ты уже налетела с этим пуделем…

– Женечка?

Вспоминалось уже с трудом, словно сквозь толщу воды. Как и не было ничего.

А как страдала!

Действительно, было б из-за кого, а то пудель! Тьфу!

– Налетела. А ты не налетал?

– Спрашиваешь! Даже два раза.

Ирина не стала просить рассказать, но Кирилл усмехнулся и принялся откровенничать сам. Понял, что любопытство хуже лишая, а сказав "А", надо и весь алфавит повторять.

– Один раз – после армии. Меня же девчонка ждала, колечко я ей подарил, ждать обещала… ну а когда попал в плен, когда пропал… Симонова помнишь?

– Жди меня, и я вернусь?

Эти стихи знали и помнили все. Константин Симонов выразил все то, что раз за разом повторяли жены, матери, дочери, мужчины которых уходили на войну.

Только очень жди. И спасешь меня своим ожиданием.

Эх, если б действительно это помогало! Если бы можно было любовью отогнать смерть от родного человека.

Но кто-то и впрямь возвращался. К тем, кто ждал и верил. Искренне. Истово. Или – неистово?

Как знать…

Может, кого-то и оберегает эта вера?

– Вот, она ждать не стала. И верить тоже. Я вернулся, а она уже замужем, ну там, естественно, парень побогаче…

– Ты ему морду бить не стал?

– Я даже отношения выяснять не стал. Знаешь, если б просто так вернулся, а то – оборотень. Мне бы самому с собой разобраться было, какая там любовь! Я вообще тогда про баб позабыл на пару лет, нельзя же так, свяжешься с человеком, а она волчат народит. Или ты ночью не удержишься, ты же помнишь, сколько про оборотней ужастиков ходило?

Ирина помнила. Голливуд оторвался. И от реальности – тоже, такое иногда снимали, что оборотням впору было помереть. Со смеху.

– А второй раз?

– Второй раз уже лет пять назад. Сама видишь, что предложить у меня есть…

Ирина кивнула.

Действительно, спокойный, уверенный в себе, симпатичный мужик на иномарке, со своим домом, со знакомствами, с работой…

Тут охотниц будет – вагон! Эшелон! Отбиваться замучаешься! Это она и сказала Кириллу.

Оборотень хмыкнул.

– Вот я и попался. Знаешь, есть такие женщины… от них как волна идет.

Ирина знала. Даже была лично знакома. Вот у кого-то грудь шестого размера, у кого-то волосы светлые, а кто-то рождается с даром притягивать мужчин. И хоть ты что тут делай!

Дано человеку! Просто – дано. Или суккубы в роду были? Кто их знает? Если вампиры водятся, то и суккубы могут, разве нет? Писали ведь о них средневековые монахи, значит, или видели, или слышали, не из пальца ж высасывали?

– И ты на такую наткнулся?

– Да. Внешне вроде и ничего особенного, но рядом стоять было просто невозможно – все дыбом стояло, – хмыкнул оборотень.

– Уши, лапы и хвост? – подшутила Ирина.

– Особенно хвост. И знаешь, такая вся… готовить умеет, в постели фейерверк, стелет мягко, я подумал – и чего мне еще надо?

– И чего тебе, собака, еще надо? – вспомнила Ирина бессмертного Ивана Васильевича.

– Я тоже так и подумал. А повезло, знаешь…

– Что, волк не одобрил?

– Как-то так. Это, конечно, чушь репчатая, про истинные пары и прочее, мы бы тогда уже шесть раз вымерли на манер мамонтов.

– Однозначно.

– Но чутье у зверей острее. Когда человек врет, его запах меняется, когда боится, когда ненавидит, любит…

Ирина кивнула.

– Знаю. И?

– Чужого запаха я на ней ни разу не чувствовал, не было такого. Она мне не изменяла. Но… знаешь? Дорогой, когда мы поженимся, у нас будет трое детей?

– Знаю. Сколько ее детей жило у мамочки?

– Двое. В интернате.

– Серьезно?

– Да. Сама понимаешь, когда девчонка мужикам головы кружит, а мозги у нее еще не соображают, как надо – замуж вышла, залетела, родила. Получился пацан, стали жить с мужем, и тут она понимает, что просчиталась. Денег особых нет, бриллиантов тоже нет…

– А заработать?

– Вроде и зарабатывает, но все не туда куда-то идет. Знаешь, главное ведь не заработать деньги, а сохранить и приумножить.

– Бабушка объясняла. И как экономить, и что дерьмо покупать – вшестеро дороже выйдет, и как вещи подбирать…

– Вот. Но худо ли, бедно, прожили с мужем шестнадцать лет. И тут ей подворачивается богатенький Буратино, под которого она и прыгает с восторженным визгом.

– А сын?

– А что – сын? Он взрослый уже, ему шестнадцать есть, пусть сам разбирается, если паспорт получил. От Буратины она рожает еще одного пацана, живут пару лет, и тут мужика сажают.

– И она остается с ребенком на руках.

– А возиться не хочется.

– Второго ребенка сдают в интернат, точнее есть такие школы, в которых дети месяцами живут.

– Иногда оно для детей и лучше.

– Вот. Сдала она пацана и принялась личную жизнь устраивать. Тут я ей и подвернулся.

– Сволочь какая! – от души высказалась Ирина.

– А то нет? Я когда понял, как она со своими детьми… да ни одна сука так со щенками не поступит! А эта…

– Хуже всякой мрази, – подвела итог Ирина.

– И главное, я уже хотел ей предложение сделать. Попросил знакомых по базе все пробить, тут и оказалось… она к младшему уж с полгода не ездила. Мы выходные вместе проводили, так она ребенка и не забирала, и сама не приезжала, чтобы мне потом не спрашивать – где она была?

– Тьфу, падла.

– Я к нему теперь езжу сам. Игрушки привожу, ну и так… почему-то я себя обязанным чувствую.

– А мамаша?

– Нашла себе очередного идиота. Пацан говорит, она обо мне расспрашивает, но он старается так сделать, чтобы мы с ней не пересекались. А в мой дом у нее хода, понятно, нет. И у ворот караулить нет смысла.

– Сочувствую.

– Да чего там сочувствовать. Вот женился б я на ней – тогда бы был достоин сочувствия. А так все нормально, обошлось. Хотя и обидно. Я вот, оборотень, а она человек. А хуже всякого зверя.

Ирина похлопала оборотня по бицепсу. Плечо было напряжено, мужчина явно переживал.

– Не грусти. Никуда не денешься, влюбишься и женишься.

– Ага, влюблюсь. Знаешь, тоже иногда неприятно бывает.

– Не поняла?

– Когда тебя, как племенного волка рассматривают.

– Че-го?!

– Да есть у нас там один кадр… вот, у него дочка. Решил под меня девчонку подложить, внуки-то могут в меня пойти, а это его неплохо так усилит.

– Ну хоть девчонка симпатичная?

– Иришка, да ей еще в куклы играть! Ей восемнадцать всего.

– Угу, а мне, можно подумать, пятьдесят.

– У вас не в годах разница, а в переживаниях.

Ирина только покачала головой.

Но почему-то ей было очень приятно. Где-то там, глубоко внутри. С другой стороны…

– А что такого страшного? Стерпится – слюбится, а там и дети пойдут, по возрасту ты вполне себе, тебе на ком-то молодом жениться надо, если уж тебе два срока отпущено, а то и три, вот, чтобы подольше с женой прожить.

– Об этом я не волнуюсь. Если хоть один ребенок окажется оборотнем, ей лет прибавится.

– В смысле? Ах да, кровь смешивается…

– Ну да. Идет воздействие на организм, конечно, беременность будет протекать тяжелее, но потом женщина и восстановится легче, и выглядеть будет намного лучше.

– Кому-то повезет. Почему бы и не девочке?

– Потому что я не проститут и не приживал. Перебьюсь.

– Поняла, не лезу…

– Ты вон, почему под кого-нибудь не подлегла? Ты девочка красивая, осталась бы в аспирантуре…

– Я не хотела.

– Ну сейчас. У тебя начальство есть, еще кто… но ведь ты так не делаешь? Хотя вы, ведьмы, можете сделать так, чтоб не только у волка шерсть дыбом.

– Брезгую. Меня дед с бабкой учили, что всего надо своим умом и трудом добиваться. А если продаваться, то плевок цена таким благам. За сколько купили, за столько и променяют. Или выкинут, или еще что… вон, сколько жен новых русских было… дед рассказывал.

– Он же у тебя тоже участковый был?

– Да. Вот, вышла девчонка замуж, муж на двадцать лет, правда, старше, но зато втрое богаче губернатора, все замечательно, подарки-брюлики, сын родился, потом еще дочка, а потом муж пить начал. Возраст, проблемы… так что ты думаешь? Начал пить, бить жену, сходить с ума… она из дома сбежала, схватив детей, она из нашего села была, прилетела к родителям, те к деду, дед ее в охапку и на заимку к другу. Там черта с два отыщешь.

– И чем дело кончилось?

– Живет. На заимке, с детьми, у друга сын там как раз отдыхал, вот, сложилось так. Любовь-морковь…

– А муж?

– Ты знаешь, трех лет не прошло, как она овдовела. Сначала-то она просто жила, без регистрации, даже без паспорта, мальки и те в школу не ходили, мы им учебники таскали и тетрадки, чтобы не засветиться нигде, а потом муж окончательно ударился в водку, пытался ее найти, но леса у нас – куда там! Пропал человек, как в воду канул. Водка, как известно, не вода. Выпить можно много, но последствия куда как печальнее.

– Ясно.

– Допился он до смерти, вдова возникла из небытия, предъявила документы, забрала, что осталось – и опять на заимку. Какие там шубы-колечки, там такая любовь… нахлебалась от богатства, на сто лет вперед хватило.

– Не так уж и плохо все закончилось.

– Разное бывало. Кого и в лесу находили, кого по психушкам вытаскивали, кого отправляли за границу – вот деньги, живи там, дорогая, только под ногами не путайся, этим, пожалуй что, больше всех повезло. И без детей оставались, и избиения терпели… да много чего. Это вот самое лучшее, что было, а так и дед наслушался, и я насмотрелась.

– Да, дети милиции с детства видели изнанку жизни.

– Я не жалуюсь, меня это устраивает. Ты уж поверь, это здорово.

– Разве?

– Иллюзий не питаешь, ни на что не надеешься, рассчитываешь только на себя, и ты знаешь – помогает.

– Неужели никогда не хотелось, чтобы кто-то поддержал?

– Хотелось, – не стала врать Ирина. – Но раз обжегшись на молоке…

– Так всю жизнь на воду и продуешь?

– Хотя бы часть жизни, – улыбнулась Ирина.

– Главное – не слишком большую, – подвел итог Кирилл и остановил машину. – Вылезай, приехали.

* * *

Место было чудесным.

Громадные сосны – и тут же поляна на берегу реки. Небольшая, как раз пару палаток поставить. И речка чудесная, чистая, широкая, с песчаным дном, с поляны видно. И ручеек стекает…

– Ключ?

– Да, там, повыше он выбивается.

– Прелесть какая!

Ирина выскочила из машины и принялась оглядываться.

Речка с лилиями, вообще замечательно. И рыбацкие мостки есть, кто-то сколотил, и место для костра кирпичом обложено, и даже куча хвороста собрана… Кирилл?

– Мы сюда частенько приезжаем. Жить здесь неудобно, сама видишь, заречье, и река разливается, будешь потом у себя в погребе с удочкой сидеть, и не проедешь по весне-осени, а место все равно чудесное. Из тех, что за душу держат.

Ирина кивнула.

– Потрясающее!

– Поможешь?

В сторону Ирины подпихнули несколько сумок.

– Пошурши тут с продуктами? Там скатерть, что разложить, что нанизать… шашлык на шампур насадишь?

– Запросто.

– Давай. Я сейчас палатку установлю и костром займусь.

– А Михаил где?

– Скоро подъедут.

Ирина кивнула и занялась делом. Расстелила походную скатерть, что-то нарезала, что-то разложила по тарелкам, сервировала стол, благо, походный набор был в чемоданчике. Несколько стульев системы трубки и тряпки, такой же походный столик, где-то метр на метр, посуда…

Потом занялась шашлыком и к моменту, когда Кирилл устроил костер, все было уже готово.

– Вот так.

– Замечательно! Сейчас я мангал установлю, угли организуем…