Текст книги "Попасть - не напасть (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Федька не знал, что я маг. Или... он знал, что у меня в охране нет магов, а меня просто не принял всерьез. Баба же...

Опять местный шовинизм сработал в мою пользу.

– Сергей Владимирович, – когда мне надоело, я решительно оборвала излияния – Я вам благодарна за понимание. И надеюсь, что больше таких случаев не будет...

– Да, мне бы тоже этого не хотелось, Мария Ивановна. Замучили проверками, на все рудники ездят, ищут, а что ищут – непонятно!

– Если ищут, значит, найдут, – 'утешила' я. – Дело житейское.

Почему-то Демидову это не понравилось. Да и черт с ним.

Суматоха длилась еще с пару недель, а потом начала утихать. Увы... спокойно жить в этой жизни мне на роду не написано.

***

– Я хотел съездить на рудник Приозерный. Не хотите составить мне компанию?

– Хочу, – тут же оживилась я.

На рудники Храмов ездил не часто. Вопреки многим заблуждениям, хорошо налаженное дело это такое, которое не требует ежедневного хозяйского присутствия. Грамотный управляющий плюс система стукачей – и можно жить более-менее спокойно. Наезжать время от времени, но не сидеть сиднем на самом руднике.

– Вас надо вводить в курс дела, – пояснил Храмов. – Я уже скоро...

Он не договорил. А я не стала продолжать. Все и так ясно. Год – это самый большой срок.

– Там управляющий?

– Там подземные воды.

Я задумалась. Ненадолго.

– Я ведь маг земли... может, я смогу посмотреть? Что-то почувствовать?

Храмов пожал плечами.

– Я бы сильно не рассчитывал на что-то. Машенька, вы ведь не первый маг земли...

Я кивнула.

– И что?

– Думаете, никто не предпринимал попыток? Почувствовать, понять, что и где, притянуть жилу... так, к примеру?

– Было? – оживилась я.

– Было. Сил не хватает.

Я хмыкнула.

– На что именно? Даже посмотреть?

– У всех разный радиус просмотра. Допустим, метров на пять вы увидите вглубь горы. Но штреки-то тянутся на сотни метров. И на сколько у вас хватит сил?

– Не знаю. Но если не попробовать, то ничего и не получится, правильно?

– Машенька, я не буду спорить. Но не надейтесь слишком сильно, так разочарование будет меньше.

Я кивнула.

– Я не буду надеяться. Но посмотреть же надо?

– Посмотрите. И я вас людям представлю. Должны они знать, кто будет их хозяйкой вскорости.

Я прикусила губу.

– Мне жаль, что я не могу лечить.

– Мне тоже, – откликнулся Храмов. – Завтра с утра выезжаем?

– Я буду готова.

В пять утра я стояла в гостиной со спящим ребенком на руках. Ехать предстояло долго.

***

Нас встречал суетливый мужчина лет шестидесяти.

– Иван Федорович Северинов, управляющий, – шепнул мне муж.

Я кивнула.

Храмов представил меня, представил управляющего.

– Моя супруга – маг земли.

– Ваше превосходительство, это замечательно!

– И я хочу показать ей шахты.

– Эммм...

– Не переживайте, Иван Федорович, жена у меня дама крепкая. Она не заробеет.

Кажется, управляющий в этом искренне сомневался, но не спорил.

– Ваш дом готов, ваше превосходительство.

– Отлично. Сегодня мы отдохнем, а завтра с утра отправимся осматривать рудник.

– Как прикажете, ваше превосходительство. Только вот вода...

– Не страшно, – махнул рукой Храмов. – Да, и счетные книги приготовьте, я посмотрю.

– Уже все готово, ваше превосходительство.

В целом, хотя управляющий и поддакивал, и лебезил, впечатление у меня от него было приятное. Ну, подхалим. Сейчас это нормально.

Ворует немного. Тоже не страшно.

Но злым или жестоким он не выглядит, и вроде человек неплохой...

***

Ваня зашел ко мне вечером.

– Маш, можно я в рудник спускаться не буду?

– Можно, конечно, – кивнула я. – Побудешь с Нилом?

Петя остался дома, а вот старший брат увязался со мной. После того случая с беглыми, он от меня и на шаг не отходил. Храмов не протестовал, его это устраивало.

Нила я просто не могла оставить.

А еще... что-то мне подсказывало, что внутри меня растет мальчик. И он тоже будет магом земли.

Кровь полоза....

Кажется, все мои дети будут именно такими магами. Кто сильнее, кто слабее, но им передастся это свойство.

Забавно.

Демидов мог получить в род такие способности, а вместо этого променял их на да на барахло, честно-то говоря! На ерунду!

Подумаешь, приданое там у какой-то девки было, а у Ниты не было! То, что я чувствовала рядом с рудником, было ценнее всякого золота и связей. Это было... Я и слов-то таких не могла найти, нет их в человеческом языке. В Березовском это так не чувствовалось. И когда я работала с землей – тоже. Может, потому что там использовался дар мага земли, а здесь шептала сама кровь.

Кровь от крови, плоть от плоти...

Я – часть этих гор. Они – часть меня.

Мы слышим друг друга.

И я понимала, именно здесь я дома. Я в безопасности.

Как же здесь хорошо...

Я засыпала под тихий шепот рудных жил.

***

Рудник.

Честно говоря, никогда не бывала, представляла в основном, по рассказам Бажова. И выглядело это достаточно мрачно.

Шахта, в которую надо спускаться, забои, факелы, наверное, плохой воздух...

Теперь мне предстояло увидеть, как это выглядит в действительности.

М-да, в той жизни у меня бы невроз от одной мысли начался. В этой...

Шахта.

Фактически, есть гора. На ее склоне, тщательно укрепленное бревнами, отверстие. Большое, можно пройти не сгибаясь, и не только мне, а и кому повыше. Над головой нависают тонны породы. Сама шахта укреплена деревом. Но выглядит это все равно как-то ненадежно.

Кое-где пробиты вентиляционные отдушины, но воздух все равно жуткий. Кислорода в нем – явно меньше нормы.

Освещение действительно факельное. Электричество сюда не добралось, и еще долго не доберется.

Подъемник – железная клеть. Чувствуешь себя крысой в ловушке.

Крысы здесь тоже есть.

Нет, они не бегают по полу, не пищат и никого не кусают. Они мирно сидят в небольших клеточках.

– Зачем это? – удивилась я.

– Рудничный газ, – пояснил управляющий, Иван Федорович. – Человек не почует, а крыса сразу подохнет, она тварь нежная...

Я прикусила язык.

Что такое рудничный газ, я примерно помнила.

– И как от него избавляться?

Иван Федорович замялся. Ответил супруг.

– Смертник.

– Что?

Я аж головой замотала. Какой, на фиг, смертник?

– Рудничный газ хорошо взрывается, – объяснил супруг. – Если он пошел – такое бывает, ему дают распространиться. Потом выбирают человека, который готов рискнуть жизнью ради свободы. Дают ему в руки факел на длинной палке и запускают в рудник.

– И...

Я понимала о чем речь, но... это – правда? Так делают?!

– Газ взрывается. Если смертник выживет, его отпускают. Если нет... то нет.

Меня аж передернуло.

– Кошмар!

Мужчины переглянулись. Весь вид говорил об одном и том же.

Баба... что с нее взять?

От основного коридора вниз идут шахтные колодцы. Над ними подвешены клети, в которых люди опускаются вниз.

– Там вбок идут штольни, – объяснил управляющий. – в них люди и работают.

Брррр...

Мы медленно спускались под землю. И почему никто не говорил, как здесь жарко? Должно же быть холодно? А вместо этого с меня пот ручьем льет! Не просто жара – еще и влажность жуткая, аж со стен иногда капает.

– Жарко...

– Да.

– А почему?

Мужчины развели руками. Вот уж никто и никогда не задумывался.

Люди...

В каких-то обтрепьях, заросшие, страшные, с рудничной пылью, которая въелась в кожу. Часть прикована, часть может передвигаться спокойно.

– Это каторжники?

– И каторжане есть, и вольнонаемные, – отозвался Иван Федорович.

Да, отличить одних от других было несложно.

– И вы их каждый день разводите по местам?

Мужчины опять переглянулись.

Я поняла, что КЗОТов, правозащитников и прочего здесь отродясь не водилось. И люди спят прямо здесь. И годами не видят солнечного света. И...

– Это просто убийство!

– Машенька, – вздохнул Храмов. – Сюда попадают за серьезные грехи. Такие, как убийство, как раз. Разбой, грабеж... да, еще политические. Ты думаешь, они заслужили что-то лучшее? Они так же убивали своих жертв.

Я прикусила губу.

– Все равно... это медленная и мучительная смерть.

– Пусть приносят пользу, – безжалостно отозвался Храмов.

Меня передернуло, но спорить я больше не стала. Жутко это...

Сам рудник меня не напугал. Мне было там вполне уютно и спокойно. Ни невроза, ни клаустрофобии, или что там испытывают люди под землей.

Я понимаю, что надо мной тонны камня, но – я не боюсь. И прислушиваюсь к своим ощущениям.

Мне – спокойно?

Да, мне спокойно и уютно. Дискомфорт у меня от вида людей в руднике. А сам рудник... я медленно касаюсь пальцами стены штрека.

– Здесь хорошо...

Мужчины ждут, пока я освоюсь. Я медленно веду пальцем вдоль стены. Вот порода,, вот прожилка руды, вот еще одна прожилка...

– Рудные жилы там, внизу?

– Да.

– Можно посмотреть?

Мы спускаемся все ниже и ниже. Конечно, не втроем, за нашими спинами теснятся еще человек десять. Все вооруженные, все оглядываются по сторонам...

На этом руднике добывается медная руда, иногда попадается малахит. Почему мы сюда приехали?

Возникла проблема.

Подземные воды.

Откуда они – непонятно, но они буквально затапливают штреки, гибнут люди... это-то ладно, но ведь и до жил не добраться. А добычу как вести?

Храмов сейчас должен был принять решение – куда вести дальше. Может,, прекратить добычу, может, начать разработку в другую сторону, или еще что...

Вот и один из нижних ярусов.

Жила...

На первый взгляд я бы не отличила медную руду от обычной породы. Чутье подсказывало – это другое. Я коснулась пальцами медной руды, не обращая внимания на окружающих, потом посмотрела на Храмова.

– Можно, чтобы все отошли? Я... хочу послушать!

– Конечно, Машенька.

Пара минут – и я осталась почти одна. Присутствие людей я ощущала на грани сознания. А вот горы...

Могучие, древние... и усталые.

Люди, ох эти люди, которые лезут, терзают их, вредничают, пакостят... эти горы устали от людей. Им хочется покоя, а в них лезут, и лезут, и земля отторгает тех, кто пришел...

Жила?

Да, есть жилы и крупные. Влево, вниз, потом еще туда, вглубь породы... я бы легко показала их и проследила.

А еще есть полости. И подземные воды тоже есть. Я отлично их чувствую. Кстати – не так далеко. Вот полость с рудничным газом, а если спуститься метров на десять пониже, будет подземная река.

А что бы сделать с жилами?

Я задумалась.

С одной стороны, мне не нравится рудник. Мне не нравится, что здесь делают с людьми.

С другой стороны, это и мое благосостояние. И моих детей тоже.

Нельзя ли льзя?

То есть – нельзя ли извернуться так, чтобы и горы сильно не тревожить, и людям быдло чуть полегче, и медь добыть...

Насколько сильна моя власть над рудными жилами?

Я прислушалась к себе.

Забавно...

Если брать, как мага земли, то силенок у меня маловато. Раз-два и обчелся. Меня пара заклинаний вымотала до предела.

А если вспомнить о крови Полозов?

А тут совсем другой разговор. Я же чувствую горы, не тратя и капли своего дара. Я просто их ощущаю, как часть себя. Или себя, как их часть.

Что сложного понять, где у тебя рука, где нога, где кожа, где вена?

А что сложного пошевелить ногой? Или рукой?

Я крепко задумалась. Прижалась к стене посильнее, почти слилась с ней.

Вот есть жила.

Большая, хорошая... и идет под горой. Глубоко.

А если ее повернуть? Или проследить?

Я зажмурилась еще крепче...

Медленно, очень медленно передо мной проступало все, что я хочу увидеть. Это как смотреть в головоломку. У меня в детстве была такая – стеклянный куб-лабиринт. И по нему надо было прокатить металлический шарик.

Сначала вертишь его в руках, и он кажется тебе просто мешаниной из стекляшек. А потом начинаешь видеть что и куда идет, как это выглядит...

– Сергей Никодимович! – негромко позвала я.

Супруг подошел ко мне очень быстро.

– Машенька?

– А можно мне лист бумаги? И уголек какой?

– Хм... сейчас посмотрю.

Нашелся и лист, и грифель. И я принялась чертить, даже не открывая глаз.

Рисовать я по-прежнему не могу. А вот сделать примерную карту выхода жил.... Почему нет?

Зарисовать сейчас, наверху прикинуть по памяти, чтобы ничего не забыть. А тут вообще сплошной малахит идет!

И медный изумруд!

С ума сойти! Он же редкость дикая!

– Машенька?

Храмов терпеливо ждал. Я дочертила последние линии, и кивнула.

– Можем подниматься.

– Вы что-то увидели?

– Да. Есть ли карта рудника? И самих гор?

– Конечно, есть. Хотя и не слишком подробная, но...

– Мне подойдет любая.

***

С любой я погорячилась. Но спустя час, проведенный в кабинете управляющего, две выпитые чашки чая и две сотни вспомненных матерков, я кое-как смогла соотнести то, что увидела с тем, что нарисовали местные умельцы. И принялась черкать грифелем по карте.

– Вот здесь можно пробить шурф. Здесь – вода. Здесь полость с газом...

Мужчины смотрели в полном ошалении.

– А вот тут жила. И еще вот здесь, примерно, малахит. Там такая залежь! Вагонами выгружать придется... не знаю, как вы это на поверхность вытащите!

– Машенька, вы уверены?

Я хмыкнула. И черканула значок на карте.

– Здесь ни шурфов, ни штреков нет, правильно?

– Да.

– Попробуйте поискать здесь? Если руда найдется, вы ищете, где я скажу. Что вы теряете, кроме пары дней работы?

Мужчины переглянулись. И верно – ничего.

– Попробуем, – согласился управляющий. – Спасибо, госпожа...

– А мы пока поживем здесь. Я книги до конца проверю, – кивнул Храмов. – Да и отдохнем немножко...

Управляющий закивал.

– Конечно, ваше превосходительство, конечно...

Я мило улыбнулась.

Мне предстояло ждать пару дней, а потом проверить – полозова кровь сработала, или мне все показалось? Было откровенно интересно.

Интерлюдия

– Господин, что делать с этой?

Мужчина небрежно толкнул кончиком трости девичье тело, скорчившееся в углу комнаты.

Тело отозвалось стоном.

Девушке так досталось за последние несколько дней, что жизнь в ней держалась лишь чудом.

Избили, изнасиловали, поиздевались – и это еще не полный список всех радостей.

Тот, кого называли господином, подумал пару минут.

– Пока не трогать, а то подохнет. Покажи лекарю, пусть посмотрит, вдруг она еще для чего пригодится? Пусть пока поживет...

– Как прикажете, господин.

Мужчина кивнул и отвернулся.

Девчонка пока не занимала никакого места в его планах. Но – вдруг?

Здесь и сейчас это просто еще одна монетка в копилку. Медная, плохонькая, почти зряшная, но кто знает, что перетянет на весах и в какой миг?

Цена монеты – грош. Цена жребия – корона.

Осталось только подбросить монетку в нужный момент...

Пусть пока полежит в кошельке. Пусть подождет своего времени...

Глава 6

Время родиться, время умереть.

Я сидела дома и ждала.

В рудник меня, понятное дело, не пустили. Ни к чему женщине под землю лезть.

Традиция?

Что-то вроде того.

Ну и супруг был против. Ему не хотелось лишний раз мной рисковать. Так что я сидела и ждала, а рудничные рабочие под командованием управляющего пробивались к указанному мной месту. Благо, это можно было сделать даже с поверхности земли. Сложно, но можно.

Потребовалось засыпать небольшую расщелину и проложить два моста, чтобы протащить все оборудование. И вгрызться в гору немного с другой стороны, там, где никто еще не копал.

Храмов со мной не ждал, понятное дело. Он был в центре событий.

Указывал, распоряжался, наслаждался жизнью... я его понимала. Сколько ему осталось такой активности? Если бы мне предстояло умереть, я бы тоже предпочла провести последние дни на ногах, а не развалиной.

Не лежа в кровати.

Сколько мне отпущено, то и мое...

– Маша?

Ваня вошел в комнату. Нил увидел его и приветственно захрюкал. Или замяукал? Осмысленной речи змееныш пока не демонстрировал, но хоть и не шипел. Обычный младенческий говор, который понимают только родители.

Я не родитель, а потому понималось плохо. Но вроде бы Ваня ему нравился.

Ваня подхватил малыша и поднял на вытянутых руках. Подбрасывать я не давала, памятуя, как давно еще, подбросили моего племянника. Не поймали. У ребенка – три сломанные кости.

У 'подбрасывателя' – четыре выбитых зуба.

Ну да ладно, дела прошлые. А Ваня и Нил были друг другом довольны.

– Красавец! Скоро я тебя и не подниму!

Нил хрюкнул что-то в ответ, улыбаясь во все четыре зуба.

Да, вот зубы у него уже прорезались. Клыки, как легко догадаться. Надеюсь, и остальные не задержатся, а то вид получается жутковатый...

– Что случилось?

– Да ничего. Читать надоело, вот и решил зайти, поболтать о том, о сем.

– Поговорить, – поправила я.

Ваня стремительно исправлял свою речь от простонародного говорка. И просил всех поправлять его. Учился, читал, двигался к своей цели.

Свое дело?

Отлично, но сколько ж надо знать, чтобы тебя не обманули?

Вот, Ваня и старался день и ночь. В нищету ему очень не хотелось. Дали шанс выбраться? Да он зубами и когтями уцепится, сам выползет и остальных вытащит. Молодец он у меня.

Да, брат, хоть и нет у нас общей крови.

– Мы как приедем, поедем в Лощину?

– Обязательно. А ты сомневаешься?

– Твой супруг недоволен, – кивнул Ваня. И со мной он, кстати, разговаривал, чтобы я на тебя повлиял.

Я сдвинула брови. Но закатывать скандал Храмову не тянуло. Да и ребенок, опять же...

Токсикоза у меня нет, но двигаться он уже начинает. Знаете, какие своеобразные ощущения? Когда тебя пинают в печенку, отталкиваются, видимо, а потом с разгону врезаются в мочевой пузырь! Судя по ощущениям, пока ребенку было просторно, и он использовал маму, как бассейн. А что маме было весело...

Так это ж хорошо, разве нет?

Пусть мама подвигается побольше!

– Считай, поговорил. Не повлиял. Еще вопросы будут?

– Будут. Маша, а зачем тебе Лощинка? Ты унаследуешь больше, чем десять таких стоят.

Я фыркнула, подумав, что Ваня сильно преуменьшил. Но...

– Ты еще не понял? Бросить я могу в любой момент. Но есть множество причин, по которым я езжу на сельхозработы.

– Какие? – заинтересовался Ваня. Он-то видел только деньги.

– Я маг земли. Мне надо отрабатывать навыки, составлять новые заклинания, пробовать свои способности, нащупывать нечто новенькое – где я еще могу это сделать? Дома, на фикусе в кадке?

– Неудобно будет, – прокомментировал Ваня.

– Вот, правильно. Очень неудобно. Мне нужно место, где я буду чувствовать себя самостоятельной. Все же дом моего мужа – это дом моего мужа. Не мой дом, понимаешь?

– Понимаю.

– Мне нужна определенная независимость. Финансовая, в том числе. Да,, это копейки медные по сравнению с тем, что мне может дать муж. Но это мои копейки. Наши, Ванечка. Нельзя складывать все яйца в одну корзину, просто нельзя. И не стоит забывать, что мой муж зависит от главы юрта. И от императора. Да, у нас есть защита, но она достаточно эфемерная. Если что-то пойдет не так, хорошо бы иметь свою точку опоры, а не полагаться на чужие деньги или связи.

– Я никогда о таком не думал.

– Я думала, Ванечка. Поэтому ездила, ездить буду, и никто мне ничего не запретит.

Дверь комнаты стукнула. Я воззрилась на Храмова, появившегося на пороге с таким выражением лица, словно ему сейчас сообщили про крупный выигрыш в лотерею.

– Машенька!

– Да?

– Мы нашли!!!

***

Малахитовая руда обнаружилась именно там, где я указала. И полость с рудничным газом – тоже.

Этого оказалось достаточно.

Карту с моим пометками управляющий спрятал поближе к сердцу. А у меня с Храмовым состоялся серьезный разговор.

Смысл был в том, что надо молчать.

Молчать, и молчать и еще раз молчать.

Пока о моих талантах знают трое.

Я, мой супруг и управляющий. То есть все – люди объединенные личной выгодой. Даже управляющий больше сворует с прибыли. Он человек разумный и понимает, что лучше не сорок рублей за один раз, а сорок раз по рублю, но без лишнего риска. Если я его сильно притеснять не буду, а я не буду, он тоже в бутылку не полезет.

Он на Храмова, считай, лет десять работает, притерлись друг к другу. Если я все оставлю, как есть, механизм будет работать. Не забывай только смазывать премиями.

Я подумала и согласилась.

А молчать...

Если кто-то узнает – не видать мне покоя. Навек в горы загонят. И это еще лучший вариант. Худшие даже представить страшно. Я ведь сама не отобьюсь, верно?

Верно.

От меня просто не ждали подлости, вот и противодействия не придумали. А так...

Да стопроцентно что-то есть.

Маги есть чуть не триста лет, а справляться с ними не научились?

Ага, кому другому расскажите!

Так что молчать, молчать и молчать. Хотя на другие рудники мы тоже съездим, мало ли что и где я почувствую. Но там уже все тет-а-тет с супругом, никаких управляющих. А ценные указания он и сам раздаст.

Я подумала и согласилась. Пусть так и будет.

***

Время шло.

Прошла осень, наступила зима, ребенок рос внутри меня, и было все сложнее передвигаться. Да и не принято здесь это было.

Ни визиты в данном состоянии, ни что-то еще...

К нас ходила, в основном, баронесса, я вообще ни к кому не ходила. Хотя цветы и карточки получали.

Храмова в Березовском любили. И известие о том, что я жду ребенка, порадовало всех. Кроме Демидова, конечно. Но на того мне было плевать три раза.

Сам Сергей Никодимович же...

А что тут скажешь?

Болезнь медленно и верно брала свое. По дому он уже передвигался с большим трудом, опираясь на трость с роскошным золоченым набалдашником в виде головы пуделя. Каюсь, я заказала.

Дела он еще вел, но поговаривали все чаще и чаще о назначении нового губернатора. Да я и сама понимала, что это начало конца.

Очень часто Храмов приходил и просто сидел в моей гостиной.

Мы не разговаривали, я вообще забывала про него, возясь с Нилом, но Храмов смотрел...

Пару раз я поймала его взгляд, направленный на нас, и мне даже дурно стало.

Не от страха или каких-то негативных эмоций. Он смотрел на меня, как на шанс, вырванный у судьбы зубами и когтями. И... я боялась не оправдать его надежд.

Я испытывала благодарность к этому мужчине. Мне хотелось, чтобы Храмов ушел спокойным и довольным, чтобы он знал – все получилось.

Я постараюсь не подвести его. Обещаю...

***

Вскоре после Нового года Храмов решился сдаться болезни.

Он написал его величеству, прося принять отставку, и получил ответное письмо.

Его императорское величество отставку принимал, сожалел о болезни своего верного слуги и писал, что позаботится о его жене и сыне. Мне будет назначена пенсия, а мой сын будет зачислен в Соколиный полк.

Здесь ведь не было Петра, так что Преображенского, Семеновского и прочих полков не было.

А соколиный...

Рюриковичи же!

А символ Рюрика – сокол. Считай, элитные войска.

Я не сомневалась, что будет мальчик. Храмов тоже. И отписал его величеству, что по всем признакам я жду мага земли.

Его величество соизволил ответить вторично, что рад за нас. И повторно обещает мне свою защиту и покровительство.

Храмов чуть успокоился.

В марте он слег окончательно.

Ходить ему было больно, хворь брала свое, и я понимала – счет пошел уже даже не на месяцы. На дни.

***

Ребенок решил появиться на свет в самом конце марта. Плевать ему было на символику.

Хотя и у меня это получалось плохо, я даже не помню, какие там знаки зодиака. Да и какая разница, какой там гороскоп? Был бы здоровый и умный, а остальное – детали.

Что можно сказать о родах?

Это – больно.

Маг там земли, не маг, орала я так, что дрожали стены и качались люстры. А три приглашенных медика, кажется, едва сдерживались, чтобы не плюнуть и не треснуть меня по-простому по башке чем потяжелее.

Больно, больно...

А потом боль достигла пика – и оборвалась. И я услышала не менее яростный рев откуда-то снизу.

– Мальчик, – обрадовал меня кто-то.

И в руки мне положили нечто красное, пищащее и выглядящее не слишком привлекательно.

– Уааааааа!!!

Ладно, с голосовыми связками проблем не будет.

Сил хватило приложить ребенка к груди – и отключиться.

Вечером я разглядывала сверточек в колыбели.

Храмов уже назначил прием на завтра, чтобы при всех объявить мелкого своим сыном. Признать, назначить наследником... мужчина был счастлив. Он выиграл.

Малыш уже сейчас был магом земли.

Я смотрела, а в памяти всплывала та ночь.

Я играла чужую роль, я лгала, но... было что-то очень искреннее в те украденные у судьбы часы. Или мне это кажется?

Мозги отказывают на фоне гормонального взрыва?

Что там могло быть? Снял человек себе девочку на ночь, вот и все. А уж что я там себе навоображала, это уже детали. Никому не важные и не интересные.

И все же, все же...

Я бы хотела еще раз встретиться с этим мужчиной?

Да.

Хотя даже имени его не знаю. Вот ведь... судьба.

Мне оставалось только возиться с детьми – и ждать. Ждать – чего?

Не знаю. Но – делай, что должен и будь, что будет. Кто сказал, что это неправильно – для меня?

***

Гостиная была полна народа.

Пришли все, кто что-то значил в Березовском.

Мы с Храмовым принимали гостей, сидя в креслах. Я – в силу недавних родов,, Храмов уже и стоять толком не мог. Все понимали, никто не кривил нос, никто не шептался по углам... ладно, шептались, но не о манерах, а о другом.

Сколько осталось Храмову.

Что будет со мной после его смерти...

Животрепещущие вопросы, в том числе и для меня. Жаль, ответов нет.

Наконец, пробил полдень. Люди замолчали, в ожидании зрелища, развернулись к нам...

Два лакея подскочили к Сергею Никодимовичу, помогли подняться на ноги, поддержали, служанка с поклоном вынесла ребенка...

– Сим утверждаю, что это мой сын, плоть от плоти, кровь от крови. Его имя – Андрей Сергеевич Храмов. Прошу всех быть свидетелями.

– Свидетельствуем, – отозвались люди.

– Мой сын, от моей супруги, назначается и моим наследником, а моя жена будет его опекать, пока ему не исполнится двадцать лет.

– Свидетельствуем.

Демидов тоже здесь, смотрит недовольно и зло. И плевать на него три раза.

– Если кто-то знает нечто опровергающее мои слова – пусть скажет здесь и сейчас, в противном случае я прошу подтверждения по людским и Божьим законам.

Епископ Амвросий, который специально приехал ради этого аж за сто пятьдесят километров, медленно склонил голову, показывая, что все серьезно.

Фактически, сейчас Храмов передавал меня и сына под две опеки.

Государя – и церкви.

В текущих координатах это значило, что я не выйду замуж без двойного согласия и благословения. Если тот же Демидов захочет меня подмять, ему придется заплатить в две инстанции.

Не просто главе юрта, нет.

Ему придется договариваться с церковью, что недешево (Храмов отдал им рудник, и не самый бедный) и с его величеством. При таком раскладе выйти замуж мне будет не сложно, а невероятно сложно.

Ну и пусть.

Вот уж куда я не рвусь, так это в кабалу. Не хочу, не буду...

Здесь женщина становится собственностью мужа, а надеяться, что тебе хороший хозяин попадется? Увольте меня от подобных глупостей.

Благословение было дано и получено, церемония подошла к концу. Все принялись поздравлять нас.

Сергей Никодимович медленно опустился в кресло. Я внимательно следила за ним.

Плохо ему последнее время, очень плохо.

Ребенок занял свое место у меня на руках.

Я так и не поняла, в какую секунду все изменилось.

По лицу Храмова вдруг разлилась зеленоватая бледность, дыхание вырвалось из груди с каким-то непонятным всхлипом...

Стукнула о паркет выпущенная из пальцев трость.

Голова мужа запрокинулась назад, словно последнее усилие стоило ему жизни.

Словно?

И в мертвенной, упавшей на комнату тишине, кто-то тихо прошептал:

– Преставился...

***

Я не стала бросаться к телу.

Не стала рыдать или изображать скорбь – у меня на руках был ребенок. Неудобно по чисто техническим причинам, знаете ли.

Вместо этого я кивнула лакею, который столбом замер рядом с моим стулом.

– Лекаря!

Словно заклятье с человека спало – метнулся, что есть сил. Благо, два лекаря из трех пока еще оставались в нашем доме – наблюдали за мной и за ребенком. Долго звать и искать не пришлось. Через пять минут один из врачей вбежал в гостиную, склонился над телом.

– Мертв.

Я и не сомневалась.

И люди как отмерли.

Заговорили, зашумели... еще бы! Такое событие!

На сто лет обсасывать хватит!

Демидов, видя, что всем не до меня, сделал шаг, другой, приблизился почти вплотную...

– Очень вовремя умер ваш супруг, правда, Машенька?

Не знаю, на что рассчитывал сей образчик сколопендры,, я просто пожала плечами нарочито небрежным жестом.

– Вовремя. Осталось только узнать – для кого именно?

Демидов аж подавился заготовленной порцией яда.

А и правда – для кого? Мне-то все равно, меня бы устроило, если бы Храмов еще год прожил. А Демидова?

И негодяй сделал шаг назад. Отступаю, но не сдаюсь. Непобежденный и недодавленный.

Ладно, дайте только время. Мы еще разберемся, кто тут есть кто! И есть ли хоть слово истины в гнусном намеке?

Не хотелось признаваться даже самой себе, но...

Если бы Храмов не успел признать ребенка, мое положение было куда как более шатким. Если был убийца...

Я кивнула лакею, и тот подозвал ко мне врача.

– Нельзя ли обеспечить расследование?

Говорила я не слишком тихо, и мои слова слышали все присутствующие. Кто-то отшатнулся назад, кто-то, как епископ, наоборот, сделал шаг вперед.

– Расследование, дочь моя?

– Сергей Владимирович подал мне хорошую идею, – не стала скрывать я. – Мой супруг скончался слишком... он едва успел признать сына и взять его на руки. А если бы не успел?

Такие намеки церковный иерарх ловил на лету.

– Дочь моя, я обещаю взять это дело под свой личный контроль.

Я благодарно улыбнулась.

– Верю, ваше преосвященство, вы не оставите нас своей милостью.

Не знаю, что покажет вскрытие, но рисковать я не буду. Промолчи сейчас – и тебя сожрут потом. В очень скором будущем.

Нет уж!

Моя репутация должна быть крепче и прозрачнее алмаза!

***

Вечер я коротала в компании Вани, Пети и двоих детей. Один из них лежал в колыбели, второй активно ползал по полу и пытался попробовать на вкус все, что попадало к нему в руки. Особого внимания удостаивалась одна из погремушек – деревянная. Зубки, что ли, чешутся?

– Что теперь будет? – тихо спросил Ваня. Днем у нас как-то времени поговорить и не было.

– Похороны.

– А...

– Расследование, безусловно. А потом похороны.

– Думаешь, губернатора действительно...

– Вряд ли. Но пусть ни у кого не останется подозрений.

Ваня задумчиво кивнул.

– А если окажется, что – да?

– Я этого точно не делала. А остальные... ты виноват?

– Нет.

– Петя?

– Машка, хватит глупости говорить!

Я фыркнула. Подобное обращение значило, что брата я крепко вывела из себя. И никак иначе.

– Лучше говорить, чем делать. Ты меня понял? В этой комнате собраны все люди, которые дороги мне, вот они меня и волнуют. А остальные...

– Арина?

Я осеклась на полуслове.

– Ваня, если бы я знала, где она!

О сестричке не было ни слуху, ни духу. Храмов нанял нескольких сыщиков, но найти дуреху не получалось. Она словно сквозь землю провалилась.

Нигде не снимала квартиру, не пользовалась документами, никуда не уезжала, не покупала ничего, не училась нигде, не регистрировала свадьбу или что-то еще...

Если честно, у меня были самые плохие мысли на этот счет. И кажется, у Вани тоже.

– Думаешь, найдем – живой?