355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Галина Черногорова » Одуванчики (СИ) » Текст книги (страница 1)
Одуванчики (СИ)
  • Текст добавлен: 25 ноября 2020, 22:00

Текст книги "Одуванчики (СИ)"


Автор книги: Галина Черногорова


Жанр:

   

Рассказ


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 Огненным валом прокатилась война по Украине в первые же месяцы. Небольшой хутор Сосновка от оккупации спасло то, что он затерялся в глухих непролазных лесах.


  От райцентра вроде бы недалеко, километров 25, но единственная насыпная дорога была ненадёжной, а разбомблённая и вовсе исчезла, затянувшись болотом. Остались ниточки-тропинки, известные только местным. Вскоре эти тропы стали партизанскими.


  Мужики ушли на фронт, остались женщины, дети и колченогий, но шустрый дед Митяй : грибник, ягодник, лесной проныра и «местное радио». А вести доходили совсем плохие.


  Как-то под вечер из пущи вышла группа бойцов, пробивавшихся из окружения. На них было страшно смотреть: заросшие щетиной лица, в глазах злоба! Шли с оружием,


  в плащ-накидках, которые ещё не успели истрепаться. Шли четверо, а пятого несли на самодельных носилках, и было заметно, что из последних сил. Зашли в хату, что стояла на краю неглубокой балки. Здесь жила семья Лелюшко, но сейчас хата казалась пустой: отец и сын ушли со всеми, а мать отправилась их провожать и заодно навестить родственников, посоветоваться да и пропала. На хозяйстве осталась 16-летняя дочь Валюшка, приехавшая на каникулы. Вскоре она прибежала с дальнего покоса: хуторские пацанята принесли ей известие о солдатском десанте. Зашла в хату и увидела, что все спят вповалку прямо на полу.


  В центре носилки с тяжелораненым, накрытым до подбородка. Лоб белый, нос заострился, дыхание еле слышно. Собрала кое-какую еду и ждала чуть не до утра. Наконец зашевелился лежащий у двери. Позвал в сени.


  – Хозяйка?


  – Да. Валентина.


  – Больно мала.


  – А никого больше нет.


  – Так вот, Валентина. Мы сейчас пойдём дальше. Лейтенант наш ранен в грудь навылет. Совсем плох. Придётся оставить. Если что, похороните по-человечески. После войны памятник поставим. Вот его документы. Спрячь понадёжнее.


  ...На рассвете они ушли, и Валюха осталась с умирающим. Смотрела на него издалека, подойти боялась. Стала разглядывать военную книжку: Павел Седов, 20 лет, из Ленинграда, штампа о браке нет, фотография родителей. Красивые. Вдруг раненый захрипел:


  – Воды...


  И тут же:


  – Документы...– и опять затих.


  – Здесь, не волнуйтесь. Я их в Библию положу.


  Подумалось: а вдруг выживет? И полетела за самой лучшей подружкой Ганкой. Ганка старше на три года, неместная. Привёз её сосед Петро год назад, мамке свою молодуху отдал, а сам опять удрал на заработки. К земле не тянется, шалый, непутёвый, а вот с жинкой угадал: спорая, прижилась быстро. Своего «чоловика» любила как кошка, не стеснялась висеть на нём грушей даже на людях. На проводах еле отодрали. Всех удивила.


  Девчонки не разлей вода, особенно с начала войны. Но какие же они разные! Валентина – кареглазая, с тёмной косой до пояса, неторопливая, с тихой улыбкой. Ганна – быстрая, заполошная, смешливая, добрая через край. Отличалась от хуторян почти белыми волосами. Частые мелкие кудри росли непокорно, сколько ни приглаживай – во все стороны торчали пружинками. Чистый одуванчик! Бровей не видно, зато всегда блестящие серые глаза и большой алый рот. Залюбуешься! Правами старшей не пользовалась, считала Валюху умней себя (и правильно). По Петру сильно тосковала, но волю слезам не давала: горе в каждой хате.


  Подружки стали выхаживать лейтенантика. Травяные отвары, щи да каша. По ложечке, по ложечке... Смущаясь, купали его в деревянном корыте. Он то приходил в себя ненадолго, то впадал в забытьё. Всё-таки молодость побеждала, и пришёл день, когда, посмотрев на лавку, где лежал Павел, Валя увидела, что он сидит и удивлённо смотрит по сторонам:


  – Бритва есть? Наверно, на лешего похож?


  По капельке прибывали силы, стал девчат стесняться. А у них дел по хозяйству невпроворот – скотина, огород, покосы, ягоды набрать на дальнем болоте. Но успели разглядеть в доходяге «гарного хлопца». Что скрывать, души девичьи затрепетали, воображение заиграло.


  Как стало легче дышать, попросил позвать деда Митяя, был о нём наслышан, мол, знает все лесные тайны, поможет пробиться.


  Похудевший, неустойчивый Павел старался поскорее окрепнуть. Ходил, цепляясь за стенки, спускался по ступенькам во двор. И так шаг за шагом по косому склону спустился на узкий бережок. Реки как таковой не наблюдалось – ручеёк по камешкам. Но в этом месте была глубокая яма, и образовалась запруда, ставок. В мирное время здесь купались хлопцы и девчата. А около раскидистой мощной ракиты сколько было свиданий – одна луна знает.


  Сидел на песке и ждал, когда перестанет кружиться голова. Звенящая тишина. На противоположном пологом берегу стеной стоит освещенный лучами вековой лес-кормилец. Если бы не война... Но ворочались тяжёлые мысли, не давали покоя: в свою часть! Как он ненавидел себя за слабость, зависимость от девчат, за то, в каком неоплатном долгу он перед ними. И тут же радость, что вечером снова их увидит.


  Запали в сердце обе, но, узнав, что у Ганки муж воюет, полностью переключил все чувства на Валентину. По ночам не спал, ловил её дыхание из закутка. Впервые с ним такое, кроме учёбы ничего не было, хотя ленинградские девушки и кружили вокруг училища.


  У воды стало полегче, кое-как добрёл до дома и повалился на лавку. Всё вокруг закружилось каруселью, но голова была ясной. Теперь он каждое утро ходил к раките и подолгу сидел, вдыхая сосновый запах.


  Так было и в тот, последний, как оказалось, день. «Пора, – думал Павел. Уже смогу. Надо деда Митяя предупредить». Накатила дремота. Вдруг плеск воды, ближе и ближе. Открыл глаза и не поверил: из запруды выходила девушка с золотыми от солнца волосами, длинная тонкая рубашка намокла и облепила всё её крепкое тело. Такое он видел только в Эрмитаже. Ганка!


  Павел замер, окаменел. Прекрасная босоножка легко прошла по песку, опустилась рядом, не говоря ни слова, обвила его руками и прижалась. Губы нашли друг друга. Внутри у парня как будто взорвалась граната. И под Божьим оком произошло вечное, неизбежное.


  ...Сколько длился этот дурман, неведомо. Очнулся, когда русалка, оглядываясь, плыла к тому берегу. Золотой шар головы, лёгкий смех и единственное слово:


  – Завтра!


  Приходил в себя, трезвел. В руке зажат лоскутик белой ткани, наверное, пытался удержать нежданное чудо. Господи, что это? А Валюшка?


  Последующие события как в ускоренной съёмке. Записка: «Валя! Спасибо за всё и прости. Буду жив – приеду за тобой. Твой Павел». Удалось перейти линию фронта, с огромным трудом найти свою часть. Под Курском потерял правую руку, после госпиталя разыскал мать (отец погиб), в Ленинграде им вернули комнату, работал в военкомате.


  А мысли всегда были в Сосновке.


  ...Через год после войны собрался. В райцентре никак


  не мог найти попутчиков. Говорили, что дорогу наладили. Расспрашивал долго, и – удача: телега из Сосновки по утрам приезжает за продуктами! Тёплую июльскую ночь просидел на скамейке у магазина. В нетерпении ходил туда-сюда, пока не услышал, как тарахтит телега. Лошадь шла еле-еле, её никто не подгонял. Ослабленные вожжи держал в руке мужичок в старой стёганке и низко надетой шапке-ушанке. Подошёл – мать моя, дед Митяй! Совсем скукожился, лицо с кулачок. Кинулся обнимать, только старик не сразу признал бывшего знакомого:


  – А, это ты, которого наши девки спасли?


  – Вы меня к партизанам отвели.


  – Да-да. И не только тебя. Руку, значит, потерял. Что ж, бывает хуже.


  Разволновался молодой инвалид войны, щека после контузии опять задёргалась.


  – Как там девчата? Приехал поблагодарить.


  – Кого благодарить? Ганка померла давно. Родами. Ребёнка где-то напартизанила. После Победы один только Петро, муж её, и вернулся. Узнал всё про жинку и опять счез.


  У Павла занемела вся правая сторона тела. К чему ещё ему надо быть готовым?


  – А Валя Лелюшко?


  – Валюха живёт с матерью. Та нашлась, её немцы на работы гоняли.


  – Она вышла замуж?


  – Валюха? Да нет... Табачком не угостишь?


  – Да весь кисет возьмите.


  – Одобряю. Долго буду помнить.


  В Сосновке сошёл с телеги у самой балки. Поправил вещмешок. По заросшему кусками бережку пробрался до живописно развалившейся старой ракиты и постоял у ставка. Это место снилось ему часто. Что творилось в душе – слов таких нет. Вынул из кармана сложенный белый лоскуток и бросил его на водную гладь. Тихое течение подхватило клочок и понесло к перекату.


  Поднялся по тропке к знакомой до боли хате. Совсем повалился плетень, повсюду высокая крапива и беспорядочно растущие подсолнухи. Во дворике трава скошена.


  На низеньком чурбачке сидит босоногий хлопчик лет пяти. Штанишки на одной бретельке, плечики узенькие, а голова что твой одуванчик – белые пружинки волос во все стороны. Какая-то догадка шевельнулась в голове, но никак


  не додумывалась.


  Мальчишка старательно разбирал на запчасти небольшое лукошко, выдёргивая прутик за прутиком. Подарок мамке! Павел скрипнул подобием калитки, проказник взглянул, испугался и громко заплакал. Тут же с крыльца сбежала женщина в лёгком сарафане, на ходу снимая с головы полотенце. Только что мылась. Тёмные волосы рассыпались по загорелым плечам:


  – Сыночка, ты что забоялся?


  Добежала только до половины дорожки и резко оста-новилась, встретившись взглядом с гостем у плетня.


  – Паша! Боже мой! Это ты...


  – Как обещал. Здравствуй, Валюшка...


  Дыхание перехватило. Малыш заплакал ещё громче от обиды, что на него не обращают внимание. Валентина подхватила одуванчика и подошла к тому, кого ждала всегда и вот дождалась. Вскользь глянула на пустой рукав.


  – У тебя сын? Как зовут?


  – Павлик.


  – Как меня.


  – Твой сын, Паша.................


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю