Текст книги "Пробуждение Семаргла (СИ)"

Автор книги: Галина Андреева-Сапфиро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 2. Хранилище вне времени

Прошла половина октября. На двадцатое, в субботу, я наметил поход к Химере и спуск в ущелье. У отца всю неделю в части будут ученья, мать уйдет на дежурство, ну а Ярослав в выходные днем пропадал в ДК на репетиции ансамбля, а вечера проводил с Викой. Я вытащил альпинистское снаряжение и стал аккуратно укладывать его в рюкзак. В пятницу и в субботу по вечерам я занимался в спортивной секции. А с утра в воскресенье мы с Марком отправлялись за тридцать километров к высокому скалистому обрыву, где упражнялись в скалолазании. Маркел, которого я привык уважительно называть Наставником, приобрел мощный горный мотоцикл. На нем мы быстро добирались до места, используя в лесу еле заметные тропинки, а местами – и по бездорожью. Северные леса редкие, без подлеска, а там, где растут сосны, нет даже кустов. Маркел заставлял меня тренироваться весь день с небольшими перерывами на отдых. Первую половину дня он проводил со мной на скале, а затем ловил рыбу в небольшом озерце неподалеку и варил уху. Мне же разрешал приложиться к ухе только ближе к вечеру, после окончания тренировки, мотивируя это тем, что с полным животом лазать по скалам тяжело. К тому же, говорил он, ты должен привыкать обходиться длительное время без еды, поэтому мне весь день приходилось поститься. В последние дни я стал замечать, что моя прожорливость уменьшилась, я ел гораздо меньше и спокойно мог голодать сутки, а то и двое. Видимо организм адаптировался к новым нагрузкам. Я окреп, увеличилась выносливость, стали сильными пальцы, я мог передвигаться по скале с помощью одних рук, но пока недолго. Три месяца летних тренировок давали себя знать, но чтобы сравняться с Маркелом, нужно было еще тренироваться и тренироваться. Кроме того я обнаружил, что на освоение новых приемов и упражнений у меня уходит времени в два раза меньше, чем у остальных ребят. Как будто все, чему меня обучал Марк, я уже когда-то знал, но забыл, а по мере занятий тело вспоминало утраченные навыки. Сложив рюкзак, я отнес его в кладовку рядом с комнатой, выключил свет и растянулся на диване отдохнуть. За окном завывал ветер. Он гнал по небу редкие облака, которые временами закрывали обгрызенный лунный диск. От этого по стенам комнаты метались призрачные тени, напомнившие мне о встрече с инопланетянами, которые в нашем мире воспринимались не более, чем призраки. Вспомнил я и о разговоре с Марком на эту тему.

Когда я рассказал о ночной встрече над ущельем Наставнику, так я в последнее время привык называть Маркела про себя, он попросил описать инопланетян подробнее.

– По описанию они походят на арктурианцев, – подумав, сказал Марк. Это существа ростом от двух с половиной до трех метров, невидимые в нашей трехмерной реальности. Они присутствуют на планете в небольшом количестве как наблюдатели. Обозначение представителей их расы как «арктурианцы» – производное от названия солнечной системы, где они обитают. На нашем небе она смотрится как довольно крупная звезда, это Арктур. У арктурианцев есть на земле три базы. Они не вмешиваются в человеческие дела, потому что существуют на более высоком уровне мироздания и имеют тела иной плотности. Странно, что ты их увидел! Значит, тебе все-таки удалось изменить настройку видения?

– Наверное, с перепугу, – ответил я, – я заметил движение на периферии зрения и испугался.

– Арктурианцы не опасны, но что они делали около ущелья? Странно! – пожал плечами тренер. Я поспешил перевести разговор на альпинистскую тему, мне не хотелось показывать место, столь притягательное для меня, Наставнику, до тех пор, пока не обследую его. Если я в октябре там ничего не найду, тогда придется привлечь к поиску Маркела. Мои мысли вернулись к предстоящей «экспедиции» к Химере, мысленно я еще раз перебрал снаряжение, вроде ничего не забыл. Я зевнул, пора спать. Завтра понедельник, рано вставать: занятия в школе были в первую смену.

То ли потому, что я перед засыпанием думал о Химере, то ли, по какому другому поводу, ночью она мне приснилась. Я стоял рядом с ней у края обрыва. Стояла глубокая тихая ночь, высоко в небе висел серп Луны, внизу серебрилась речка. Почему-то во сне я всегда оказывался здесь ночью, впрочем, этот факт меня не удивил. Я посмотрел на Химеру, она преобразилась. В дневной реальности это был всего лишь скальный выступ над обрывом в ущелье, похожий на гротескное изображение какого-то доисторического животного. Сейчас же Химера представляла собой отлично выполненную статую, изображавшую большую собаку с крыльями, как у грифона. Я с любопытством стал ее разглядывать. При лунном освещении она казалась черно-голубой, словно была сделано изо льда. Глаза, выполненные из сапфиров, отражая свет звезд, горели синим пламенем. Я проследил за направлением ее взгляда. Она смотрела на созвездие Ориона, в поясе которого сверкали три звезды в ряд. Ниже и левее Ориона висела крупная голубая звезда Сириус.

«Звезда фараонов, халдеев и магов, о, Сириус… ", – вспомнил я начало стихотворения, когда-то давно прочитанного и застрявшего в памяти. Полюбовавшись на звездное небо, я попытался вспомнить, что меня сюда привело. Я был уверен, что мне нужно сделать или найти здесь что-то очень важное, но что, никак не мог вспомнить. Знание ускользало от меня, пряталось в глубине памяти, что вызывало беспокойство и тревогу. Скрипящий звук нарушил тишину. Повернувшись к Химере, я с ужасом увидел, что статуя зашевелилась и стала приподниматься. По ней пошли трещины. Верхняя оболочка осыпалась тонкими каменными пластинками и пылью.

Рядом со мной стояла большая собака, с пылающим синим взглядом. Ее густая длинная шерсть переливалась голубыми сполохами в свете Луны. Как и в прошлом сне, она, лишь мельком взглянув на меня, расправила орлиные крылья и взлетела над ущельем. Вскоре ее силуэт растворился в ночном небе. Но в этом сне было еще кое-что: на том месте, где она лежала окаменевшая, я увидел большой золотой ключ, очень похожий на тот, которым Буратино открыл дверцу в волшебную страну. Я нагнулся и поднял его. Ключ оказался таким холодным, что кисть руки моментально заледенела и покрылась инеем. Я попытался разжать пальцы, но не смог, ключ словно примерз к ладони. Холод быстро распространился до плеча. Я с ужасом подумал, что сейчас превращусь в ледяную статую, вместо улетевшей собаки. Собрав всю волю в кулак, я сконцентрировался и активировал огонь солнечного сплетения. Затем ток энергии направил в оледеневшую руку, горячая волна прокатилась до запястья, скованность пальцев исчезла. Ключ выпал из моих разжавшихся пальцев и стал погружаться в землю, словно она потеряла твердость и превратилась в жидкую грязь. Через несколько секунд ключ исчез в ее недрах, и земля сомкнулась над ним. А я, наконец, вспомнил, зачем я оказался здесь.

Мне нужен был этот ключ! А нашел его, но не смог удержать, теперь он потерян для меня. Но зачем он мне был нужен, я так и не вспомнил. Рука, в которой я держал ключ, все еще была онемевшей, а ладонь время от времени пронзала колющая боль, будто в нее вонзали ледяную иглу.

Утром я проснулся весь разбитый, левая рука неприятно ныла, словно я всю ночь поднимал ею пудовую гирю. Приняв ледяной душ и выпив чашку крепкого кофе, я немного взбодрился и отправился в школу. К концу первого урока недомогание прошло, правда учительница химии, Ольга Петровна, обратила внимание на мой бледный вид и рассеянность. Пришлось сказать, что утром болела голова, но сейчас все нормально. Я пытался вникать в то, о чем она рассказывала, но мысли все время возвращались к моему сну. В конце концов, я решил, что это знак! Сигнал из подсознания о том, что я на верном пути! Что-то там есть около Химеры, и я должен это что-то найти. Во сне я нашел ключ, осталось только узнать, для чего он нужен.

Неделя прошла быстро. В субботу я встал рано. Дома стояла тишина, мать на работе, а Ярослав проспит до обеда, вчера он вернулся со свидания с Викой далеко за полночь. Стараясь не шуметь, спустился на кухню и сделал себе бутерброды и термос с горячим чаем, брату оставил записку, что вернусь вечером. Оделся, нацепил рюкзак и вышел из дома. На улице было пустынно, погода обещала быть солнечной, стояли последние дни бабьего лета.

Добравшись до места и перекусив, я стал готовиться к спуску. Сначала я хотел спуститься налегке, но потом решил взять рюкзак с собой: вдруг найду проход внутрь скалы, тогда все вещи пригодятся. Вбив пару крючьев в выступ скалы, я закрепил на них трос и спустился на карниз. Пройдя влево до конца карниза и ничего интересного не обнаружив, вернулся к исходной точке и пошел в другую сторону. Через несколько метров в скале оказалась узкая вертикальная расщелина. Посветив в нее фонариком, я увидел, что она, расширяясь, идет вглубь метров на пять. Затем прошел до конца карниза, но дальше шла сплошная скала.

– Ну, что ж, полезем в расщелину, – решил я. Осторожно снял рюкзак, балансируя на полуметровой полке карниза, пропихнул его внутрь и протиснулся сам. Через несколько метров ход заворачивал влево. Свет налобного фонарика освещал неровные стены и нависающий над головой потолок, образование было явно естественного происхождения. Пол был усеян небольшими валунами и гравием вперемешку с песком, видимо когда-то здесь протекал поток воды. Метров через десять коридор разделился на два широких рукава. Я достал специальный мелок, который фосфоресцировал в темноте, и пометил место поворота. Вскоре мне стало ясно, что я оказался в лабиринте, в котором можно плутать и плутать. Коридор, по которому я шел, временами петлял, от него в обе стороны иногда отходили более узкие проходы, иногда он разветвлялся на два, но я все время сворачивал влево. «Буду идти в течение часа, если никуда не приду, то вернусь», – решил я. Я шел уже минут сорок. Дышалось легко: «раз воздух снаружи поступает, значит, есть вентиляция», подумал я. Еще через пятнадцать минут, когда я уже готов был повернуть назад, за очередным поворотом коридор закончился круглой пещерой, диаметром метров шестьдесят и высотой с трехэтажный дом. Это был тупик. В центре стоял желтовато-белый столб с наплывами, широкий у основания и сужающийся к потолку пещеры, похожий на вытянутый уродливый конус. По нему скатывались капли воды, образовавшие около столба небольшую лужу воды. Пол вокруг него был испещрен трещинами, сквозь которые вода просачивалась вниз.

Светлые стены пещеры слегка светились, рассеивая окружающий мрак. Подойдя к стене, я увидел, что она имеет кристаллическую структуру, похожую на белый крупнозернистый мрамор. Возможно, свечение вызывал пьеза эффект, когда при сжатии минерала выделяется световая энергия. Коридор же, который привел меня сюда, проходил в обычной скале из серого гранита. Я наклонился и разгреб серую пыль и мелкие гранитные обломки. Пол засиял снежной белизной, к тому же он был подозрительно ровным. Создавалось впечатление, будто пещера находится внутри огромного куска кварца, вплавленного в обычный гранит.

Я обошел пещеру по кругу и задумался. На экстрасенсорном уровне чувствовалось действие чужой энергетики, инородной данному месту. Сосредоточившись и переведя зрение на другой уровень, я снова внимательно осмотрел пещеру. Меня заинтересовало фиолетовое пятно на стене метрах в трех от пола. Не раздумывая, я полез наверх, цепляясь за выступы и неровности скалы. Пятно образовывали вкрапления флюорита. Стразы были всех оттенков фиолетового цвета, освещаемые фонариком, они вспыхивали сиренево-лиловыми искрами. Я почувствовал поток энергии, исходящий от стены. Умостившись на небольшом выступе стены, я посмотрел на нее через свой «третий глаз» и чуть не свалился вниз. На уровне глаз на стене светились в ряд три кружка размером с пятак: желтый, зеленый и оранжевый.

– Словно кнопки! – Мелькнуло в голове. Я ткнул пальцем по порядку в каждую. Ничего не произошло. Тогда я прикоснулся к ним в той очередности, в которой они идут в радужном спектре. То же самое. Стоять на крошечном уступе было неудобно, но мне удалось сконцентрироваться. Когда в солнечном сплетении запекло, я направил энергию в левую ладонь через свою спиральную родинку. Ладонь пронзило ледяной иглой, родинка активировалась.

Со временем я догадался, что белая спиралька на ладони не просто необычное пигментное пятно. Она концентрировала выходящую из ладони энергию в пучок, наподобие лазерного луча. Поэтому поток энергии получался гораздо большей мощности, чем просто энергия, излучаемая через всю ладонь. Так как я не рассказал ни Маркелу, ни отцу о странном «знаке» на своей ладони, то приходилось учиться пользоваться ей самому. Я делал это, когда был уверен, что никто меня не видит. Вначале – успехи были не впечатляющими, но по мере тренировки, стали производить ошеломляющий эффект. Я научился с ее помощью даже разжигать костер.

Активировав «родинку», я направил луч энергии на светящиеся «кнопки» в порядке расположения цветов в радуге, количество «нажатия» на каждую кнопку соответствовало ее порядковому номеру. В окружающем мире ничего не изменилось. Я разочарованно вздохнул, оперся рукой о стену и… провалившись сквозь нее, растянулся на полу, больно ударившись локтем. Вскочил, и ошалело посмотрел на стену позади себя, никакого проема там не было. Похоже, стена просто растаяла, осталось только ее голографическое изображение. Но с этой стороны стена была металлическая.

Я находился внутри металлического параллелепипеда, приблизительно десять на десять метров по сторонам и высотой около пяти, в центре на постаменте светилась изумрудная сфера. Постамент представлял собой черный граненый «карандаш» с «блином» площадки наверху.

– Внутри сферы – ключ! Тот ключ, который мне приснился! – Догадался я. Я повернулся к стене и потрогал ее рукой, проход исчез. Стена была сделана из незнакомого материала. То, что вначале я принял за металл, было чем-то иным, похожим на прозрачное стекло, заполненное мелкими черными сотами, наподобие пчелиных. Внутри сот светились белые огоньки, они и освещали все помещение. Я окинул взглядом всю стену, среди черных сот были вклинены разветвляющиеся цепочки из золотистых сот. Стена походила на компьютерную плату, только гигантского размера. Вдруг наверху что-то щелкнуло. Я поднял голову и увидел, что из потолка выдвинулись прозрачные полуметровые трубки, святящиеся темно-малиновым светом. Мне они совсем не понравились. И тут же защелкал метроном. Кожа пошла пупырышками: не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, времени у меня осталось немного. Отбросив сомнения, я подошел к сфере. С ее поверхности срывались разряды, сквозь плазменную пульсирующую оболочку внутри нее можно было видеть небольшой темный предмет, но из-за сполохов разглядеть, что это, мне не удалось. Оставалось решить вопрос, как дезактивировать защиту, чтобы взять «ключ», я был почти уверен, что это он. Звук метронома, походивший на громкое биение сердца, отвлекал меня. Вся надежда была на то, что моя энергетика, сама будет тем «ключом», который выключит защиту. Я снова активировал спираль на ладони и поднес ее к сфере. Через несколько секунд сфера поменяла цвет на желтый и потухла. На подставке лежало невзрачное кольцо серебристого цвета с крупным черным камнем.

– И это ключ? – Недоумевал я.

– Кольцо – ключ Химеры? – Но времени долго раздумывать, не было. Схватив кольцо, я положил его в карман куртки и побежал к месту входа, размышляя, как же мне отсюда выбраться?

– Наверное, так же, как и вошел! – Резонно решил я, настраивая зрение. И точно, на стене я увидел красное пятно и повторил процедуру, использованную при входе. Потом протянул руку, она прошла сквозь стену, проем вновь появился. Не раздумывая, я шагнул наружу, нащупывая ногой скальный выступ и думая как бы мне не свалиться с трехметровой высоты. Балансируя на узкой площадке, я повернулся боком, осторожно коснулся стены и ощутил ее прохладную поверхность. Проем исчез. Спустившись вниз, я не стал задерживаться в пещере и сразу отправился восвояси. Войдя в темный коридор, включил фонарик и проверил метку на стене.

Стремясь к неведомой цели, явленной мне во сне в виде символа, я шел к ней ведомый интуицией, которая вела меня словно гончую по невидимому следу, словно то, что я должен был найти, притягивало к себе как магнит. Я шел через лабиринт тоннелей в скале как на автопилоте и только один раз зашел в тупик. Но обратная дорога заняла времени в два раза больше, надо было все время сверяться с оставленными метками, да и стала сказываться усталость. Проходя по подземным коридорам, освещаемым лишь светом моего фонаря, в тишине и одиночестве, я не испытывал страха. И это меня удивляло. Я пытался найти объяснение своему спокойствию, и не находил его. Наконец, впереди забрезжил свет. По моим наручным часам прошло три с половиной часа, и сейчас было начало третьего. Но когда я выбрался из ущелья, то с удивлением обнаружил, что солнце клонилось к закату. Выходило, что сейчас было часа четыре, а то и больше. Быстро перекусив, я в темпе зашагал домой. В конце ноября день стал значительно короче, с моим хронометром, похоже, что-то случилось, и, если верить своим глазам, последнюю треть пути мне придется идти в темноте. Обдумывая по дороге назад потерю двух часов времени, я пришел к единственной логичной мысли: в помещении с ячеистыми стенами время шло по-другому. Этой комнаты вообще не существовало в нашем времени, она находилась в хроно-пузыре, в будущем, опережающем наше настоящее на пару часов. Как только мне удалось в нее попасть? Похоже, это кольцо, та еще штучка, оно умеет изменять ход времени! Мне не терпелось добраться до дома и как следует рассмотреть кольцо. В хранилище, сняв защиту, я взглянул на него лишь мельком, спеша покинуть комнату, подстегиваемый ударами метронома.

– Интересно, что бы случилось, если бы я не уложился во времени? И смог бы я выйти из хранилища без кольца? Впрочем, вопрос риторический, я уже был бы мертв, – заключил я.

– И что теперь мне делать с кольцом? Хорошо бы посоветоваться с Марком или отцом, – но интуитивно я чувствовал, что я должен молчать, что о кольце никто не должен знать, по крайней мере, пока.

Дома никого не было, я успел помыться, убрать снаряжение и поужинать. И даже пожарить картошки к приходу матери. Эрик пришел поздно. Последнее время мы виделись с ним крайне редко, хотя жили под одной крышей. Я с грустью подумал, что когда он уедет учиться в консерваторию, а я буду жить на тренировочной базе, наши пути совсем разойдутся, мы станем практически чужими людьми. И это будет первой потерей на моем жизненном пути.

– Можно ли привыкнуть к потерям близких тебе людей? – подумал я и сам себе ответил,

– Нельзя! Но с этим придется смириться. Я предчувствовал, что мой путь, это путь одинокого воина, и мне нельзя не к кому привязываться.

Глава 3. Активация матрицы

Вечером, закрыв дверь комнаты на защелку, я включил настольную лампу, приготовил лупу и вынул из ящика стола, добытое с таким трудом, кольцо. Примерил, оно мне оказалось велико, впрочем, носить я его не собирался. Наоборот, хотел спрятать так, чтобы никто не мог его найти даже случайно. Взяв лупу, я принялся за изучение своей добычи. Под светом лампы белый металл, из которого было сделано кольцо, ослепительно сверкал, ничего подобного я раньше не видел. Это точно было не серебро, металл походил на тщательно полированный алюминий, но на нем не осталось следа, когда я пытался его поцарапать иголкой. Ободок кольца в виде восьмигранника выглядел слишком массивным и походил на гайку. На каждой грани был нанесен выпуклый то ли узор, то ли замысловатый значок. Так как они не повторялись, то я решил, что это не узор, а какие-то символы. На плоском широком утолщенном ободке не было никаких значков, кроме вертикальной риски под восьмигранником. Риска делила грань пополам. В «гайку» был утоплен круглый выпуклый черный камень, завальцованный в ободок, выступающий над «гайкой» на пару миллиметров. Камень бликовал ярко-синим цветом, как будто на его поверхность была нанесена тонкая синяя пленка. Самое обычное кольцо, ничего особенного в нем нет, кроме того факта, что оно столь тщательно было спрятано в хранилище под землей и защищено плазменной оболочкой. К тому же само хранилище находилось вне времени, в хроно-пузыре. Я решил убрать его от посторонних глаз и никому о нем не говорить. В последнее время мне во сне стали сниться непонятные символы, которые я не мог расшифровать, но позже происходили события, объясняющие их значение. Так и с этим кольцом, мне приснился ключ оставленный Химерой. И вот, пожалуйста, я нашел в недрах скалы под ней это кольцо. Я надеялся, что разгадка тайны кольца придет ко мне во сне или наяву, нужно только набраться терпения.

Я осмотрел комнату, отыскивая укромное местечко. Затем принес из кладовки молоток и маленький гвоздик, включил музыку. Взяв кольцо, которое я повесил на цепочку, залез под письменный стол и прибил изнутри гвоздь. Повесив на него цепочку с кольцом, я убедился, что его не видно, даже если мать решит вымыть полы под столом, хотя уборкой я занимался сам. Довольный, я лег спать. Завтра воскресенье, рано вставать – мы едем с Марком на занятия альпинизмом. Скоро выпадет снег, и я перейду на лыжи. А пока, каждое воскресенье я как паук ползаю по скалам на пару с Маркелом.

Я смотрел, как в темноте за окном медленно падает снег. Вот и декабрь подходит к концу. Скоро Новый год, каникулы. Восьмого января я впервые участвую в областных соревнованиях в номинации «Русское боевое искусство». До этого был участником городских и районных соревнований, где стабильно входил в тройку лучших бойцов в возрастной группе от четырнадцати до семнадцати лет. Но сейчас придется встретиться на ринге с более опытными мастерами, поэтому я волновался. Не хотелось ударить в грязь лицом. С начала учебного года тренер внес изменения в мои тренировки. Теперь он в поединке требовал от меня скорости без утраты контроля ведения боя, а у меня это плохо получалось. Точнее, совсем не получалось. Когда Маркел увеличивал скорость нанесения ударов, я впадал в ступор. Его руки двигались с такой скоростью, что я не мог отследить направление их движения во время атаки. Поэтому терялся и не мог защититься от его стремительных ударов, не говоря уж о нападении. Маркел раз за разом упорно повторял, что я должен ускорить свое личное время, а я только мысленно пожимал плечами, не понимая как это сделать. Теоретические построения тренера выглядели логично, но практически…

Маркел утверждал, что каждое живое существо живет в своей временной капсуле, и человек не исключение. Что у каждого существа своя скорость течения времени. «Смотри», – говорил он, – «человек живет в среднем семьдесят пять лет или двадцать семь тысяч триста семьдесят пять суток. За это время он успевает вырасти, выучиться, завести потомство и состариться. А теперь возьмем ночного мотылька, который живет одни сутки. И за эти сутки он проживет полный жизненный цикл! Посчитай, во сколько раз скорость течения его личного времени быстрее твоего. Или другой пример: гигантская черепаха. Продолжительность ее жизни в среднем пятьсот лет. Скорость ее личного времени почти в семь раз медленнее твоего!».

Он приводил примеры, когда люди в экстремальных ситуациях, чтобы спастись, так ускоряли свое личное время, что мир замирал, словно стоп-кадр. Человек наблюдал, как пуля летит к нему со скоростью улитки и успевал увернуться. Или видел, как на него падает тяжелая металлическая балка, сорвавшаяся с крюка крана при подъеме на кровлю. Но летит она так медленно, что практически зависает в воздухе, и он успевал отойти в сторону. «А ты должен научиться мгновенно входить в такое состояние во время боя, научился же ты переключать свое зрение на многомерное видение!» – убеждал меня Марк. «Тогда движения противника замедлятся, как будто он дерется в воде, и ты успеешь оценить обстановку, упредить его удар и нанести свой. Ты умеешь это делать! Включи свои способности!». Легко сказать – включи! Если бы он еще подсказал, как это сделать! – с тоской думал я.

Я сидел в темном углу зала, смотрел на танцующих ребят и соображал, зачем я вообще пошел на новогодний вечер, мне здесь не место. Но с другой стороны, может быть это последний вечер в моей жизни, еще не обремененной взрослыми заботами, тревогами и лишениями. Пройдет полгода, я сдам экзамены, затем выпускной и все, безмятежная школьная жизнь закончится. Увижу ли я когда-нибудь после окончания школы кого-нибудь из этих ребят? Внутренний голос шептал мне, что – нет! Наши пути разойдутся навсегда. Школьный оркестр исполнял медленный танец. Мой брат самозабвенно играл на саксофоне, изгибаясь то в виде восклицательного знака, то с силой откидываясь назад, будто собираясь встать на мостик. Надо отдать должное, получалось у него хорошо. Саксофон тосковал, извлекая из себя пронзительные печальные ноты. Наверное, эта мелодия о влюбленных, танцующих последний танец перед расставанием, подумал я. Мне стало грустно. Мелодия закончилась, но ребята не разошлись, а столпились у сцены и начали требовать сыграть чего-нибудь более энергичное и жизнерадостное. Оркестранты, наряженные по случаю новогоднего бала в костюмы средневековых трубадуров, посовещались и заиграли быстрый современный танец. Наблюдающий за порядком на вечере физрук притушил свет и включил вращающийся зеркальный шар под потолком, непременный атрибут всех дискотек. Начался танец вполне прилично, но потом ребята вошли в раж, кто-то изобразил призывный вопль Тарзана, остальные поддержали. Все стали выкрикивать что-то нечленораздельное, молодая энергия требовала выхода. Началась вакханалия. Я автоматически отключил слух, с некоторых пор это стало получаться у меня само собой.

Первый раз я отключил его в парке неосознанно. Я сидел на скамейке и читал газету. На соседней скамье сидели три молодых мамаши, оживленно о чем-то дискутирующих. Их дети, двое мальчишек лет шести и девочка лет четырех мирно играли неподалеку. Мальчики по очереди возили куклу в грузовой машине. Сначала все было спокойно, но потом они не смогли решить, кому в очередной раз катать куклу подружки, и стали мутузить друг друга кулаками. Девочка стояла рядом, ковыряла в носу и задумчиво наблюдала за их «единоборством». Мне стало смешно, я некоторое время наблюдал за тем, как мамаши пытаются их успокоить. Потом задумался и неожиданно осознал, что смотрю продолжение спектакля в полной тишине. Матери ругали сыновей, те с сердитыми лицами тыкали друг в друга пальцами, а вокруг них весело прыгала невесть откуда прибежавшая рыжая собака. Динамичная сцена протекала беззвучно. Осознав данный факт, я пошевелился и потряс головой. В тот же миг звуки вернулись.

– Интересно! – подумал я тогда, – надо развить и закрепить эту полезную способность! Что в последующем я и сделал.

Я заметил, что с некоторого времени постоянно открываю в себе новые возможности, причем закрепление их с последующим осознанным применением происходит очень быстро, даже слишком быстро. Но в последний год изменения в моей жизни происходили столь часто и столь странно, что я уже почти перестал удивляться, принимая все как должное. Вот и сейчас я смотрел во внутреннем безмолвии, как в несущемся вихре из разноцветных световых пятен подпрыгивали и извивались в танце, выбрасывая вверх лес рук, мои одноклассники и ребята из соседних классов. У меня было странное чувство, будто они отодвигаются от меня во времени, словно я смотрю в прошлое через окно своей памяти. Что снежные вихри, создаваемые зеркальными гранями праздничного шара, разносят нас по разным потокам времени. Мы еще вместе, но настоящее неумолимо и стремительно становится прошлым.

В солнечном сплетении полыхнуло болью, отдалось в сердце и во лбу. Я пошевелился и в тот же миг мир взорвался звуками. Я еще несколько минут равнодушно наблюдал за общим весельем, которое существовало отдельно от меня, я был здесь всего лишь наблюдателем. Затем поднялся и незаметно выскользнул из зала. В раздевалке дремала наша старенькая вахтерша. Стараясь не шуметь, я взял куртку, оделся и вышел на улицу, оказавшись в волшебном мире всеобщей голубизны, чистоты и морозного воздуха. Недавно выпал снег. Ветра не было, деревья, облепленные снегом, превратились в большие голубые кораллы. Небо успело очиститься от туч, и огромные звезды переливались в небе, как светлячки в глубинах темных вод. Фонари уже погасили, поэтому их свет не затмевал сияние звезд. Я шел домой, любуясь сказочными декорациями новогодней ночи, вдыхал холодный воздух и чувствовал необъяснимую уверенность, что все будет хорошо с этим прекрасным миром.

Я воткнул елку в сугроб около дома, с нее посыпалась хвоя.

– Новогодний праздник закончился, ты больше не нужна! – С грустью сказал я молчащей елке. Налетевший ветерок пошевелил еловые лапы, и, казалось, что елка обиженно замахала ими в ответ на мои слова.

Послезавтра Рождество. Наша классная решила приобщить нас к таинству святой церкви, поэтому мы всем классом едем в большое соседнее село, где есть Храм, который называется Храмом Архангела Гавриила. В нашем поселке не то что храма, даже захудалой часовенки не было, поэтому известие о поездке я воспринял с энтузиазмом. Как всякий русский, я считал себя православным, хотя знал наизусть всего одну молитву «Отче наш», которую произносил в трудные моменты жизни, но чаще всего, когда мне было что-нибудь нужно, тогда я вспоминал о Боге и просил у него послать мне требуемое. В общем, к Богу я относился как потребитель, выступая в этот момент истинным сыном нашего потребительского и циничного общества. В церкви я был пару раз в детстве, когда ездил с родителями и братом в отпуск в Новосибирск, где проживали наши дальние родственники.

Вечером я, порывшись в интернете, выудил всю информацию, касающуюся Архангела Гавриила.

– Интернет все-таки великая вещь, и очень полезная, в один момент выдаст ответ на любой вопрос и не надо рыться в пыльных фолиантах и энциклопедиях! Какая экономия времени! – Размышлял я, распечатывая полученные данные на принтере, чтобы прочесть их удобно устроившись на диване.

– Итак, посмотрим, кто такой Гавриил? – Пробормотал я, подсовывая подушку себе под спину.

«В библии Ангелы не перечисляются по именам, кроме трех Архангелов: Михаила, Гавриила и Рафаила, они втроем постоянно в ней упоминаются. Суффикс «ИЛ» является одним из эквивалентов слова «Бог» на древнееврейском языке. Архангелы на иконах имеют не сентиментальный образ, а вид воина. Они высокого роста, устремлены вверх, стройны, обуты в сапоги, с копьем или мечом в руке. В деяниях Апостолов и в житиях святых Архангел также изображается воином, даже если ведет борьбу за справедливость.