Текст книги "Проклятие богини. Венчаны кровью. Книга 1"
Автор книги: Галина Агафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Урок первый: Как попасть в благородную академию
Быстрыми темпами развивалась созданное государство Златония. Жрецы более могущественного клана Ураган Песка и архимаги создали в столице Мунисс магическую академию «Песчаных бурь». Она была ещё молода, но о хорошей репутации было слышно за пределами Мунисса, ведь архимаги тщательным образом готовили молодежь для охраны императорских армий. Свои знания они держали в секрете и передавали только некоторую их часть, даже включая боевые искусства. А набирали в ученики молодежь и существ благородных кровей межпортального соединения.
Школа ведовства и колдовства имени магистра Рошаля Перла перестала существовать. Всех забирали учиться в знатную академию. Если у кого есть гроши, да смекалка в голове, те туда и попадали. За что мне упали такие блага с неба я и понятия не имела. Два года учебы в колдовской школе не прошли впустую. Я многому научилась сама и большую часть времени помогала своей тетке, известной ведьме в нашей округе – Зукрият Мантракан. Моя тетушка владела небольшим магазинчиком, проще сказать, торговой лавкой в нашем городке Крипьяз, что располагался в нескольких часах ходьбы от окраин самой столицы. Во время работы нашего магазинчика наведывались разные люди, готовые отобрать всё и унизить нас с тетушкой Зукрият за некачественный товар. Поэтому с некоторыми приходилось спорить. Но это не давало всем повода опускаться до оскорблений. Вот так же случилось в один солнечный день перед моим уходом из дома. Я так злилась и была просто расстроена. «Как же хорошо, что этого щеголистого пижона больше никогда не увижу», – думала я, когда успела сцепиться с наглым светловолосым покупателем. Он купил у нас красивую драгоценную брошь тонкой работы и еще умудрился раскритиковать мою работу, а так же намекнуть о завышении цены. Я и так старалась вовсю, делая красивые вещи своими руками, а тут такой наглец. Разглядывать молодого мужчину мне было не досуг, я просто высказала всё, что думаю. Тетка Зукрият, жалея меня, улыбнулась, погладив по голове. Известная ведьма своими особыми способностями могла продать любой залежавшийся товар. Ведь на её прилавке были не только побрякушки из драгоценных камней, но и разного рода зелья. Особенно мне нравились «туманки» – так назывались защитные противовоздушки. Кинешь такую штучку и опля – нет человечка рядом, куда исчез – никто не мог догадаться. Зукрият, моя тетушка, была в этом мастерица. Ох, за это я её сильно любила. Только не могла понять, откуда у неё такие знания. Наблюдая за нашей перепалкой с молодым человеком, она, сощурив глаза, проговорила мне на ухо:
–Хорош зверь. Приручишь, будет только твой.
–Да ладно, тетя, нужен он больно, – обиделась я.
–Смотри, девка! Рот нужен, чтобы умные речи говорить. А из твоего рта только оскорбления вылетают. Такого красавца ни за что обидела. Ох, Этана, только приручи этого зверя…
–Тетя!– взмолилась я, опасаясь начать вновь перебранку…
Выйдя из дома и стоя на крыльце, я попрощалась со своей тетей. Прищёлкнув языком, помчалась по мостовой, свернув за угол дома с простым штакетным забором, и вышла на песчаную дорогу. Ох, велик путь до академии. Идти пешком одно удовольствие, но когда стоит жара и негде спрятаться, такой путь покажется тернистым. Разрешение на собственные магические порталы имели только влиятельные люди государства. Ну а нам иногда приходилось ходить с опаской, глядя по сторонам. В народе говорили, что легенда гласила о проклятии перуанцев. Все же еще оставались люди и существа, промышляющие грабежами и налетами на одиноких путников. Я была довольно далеко от дома. Старалась идти и ничем не привлекать к себе внимание. Вспомнив сегодняшнее августовское утро, мое настроение совсем испортилось и все по вине заумного зазнайки. Видите ли, он лучше меня разбирается в драгоценных камнях. Ну да, да, конечно. К полудню солнце поднялось так высоко и палило что есть мочи. Как же хотелось пить. Повертев туда-сюда в руках уведомление из академии, я обрадовалась как ребёнок. Еще бы! Такая редкая возможность учиться там. Глубоко вздохнув, в очередной раз я отряхнула платье от придорожной пыли. Посмотрела по сторонам и утвердительно кивнула сама себе, что все в порядке, никого опасного впереди и сзади меня нет, пошагала посередине дороги. Любая барышня моего возраста закапризничала бы и остановила возницу. «Только я – кремень! Вот доберусь до места, и там все будет: и кров, и питье», – думала я, уверенно вышагивая по самой середине песчаной насыпи. Дорога была без каменных ухабов, из мелких утрамбованных камешков. Большие каменные валуны лежали на самом краю дороги или располагались в ближайших кустах. Конец лета. Месяц августин еще не спешил отдавать своё правление осени. А эта пора начиналась у нас довольно рано. И уже в самом конце лета на некоторых деревьях были желтые и красные листья. Внезапно поднявшийся легкий ветерок весело защекотал мои пряди каштановых волос, выбившиеся из толстой косы. И тут же неподалеку от меня резко поднялась песчаная пыль, и раздался гул, который сильно напугал меня. Как будто промчался вихрь. Можно сказать, что это был внезапный ураган с большой силой. В одно мгновение в воздухе возникло оранжевое сияние, из которого выскочил крытый экипаж. Кучер, что сидел на козлах, грозно заорал на перуанском языке:
– А ну пошла, девка дворовая! Брысь с дороги!
И замахнулся длинным хлыстом. Громко закричав, я отскочила в сторону и подумала: «Ну, морда проклятая, так значит ты из наших краев, что в говоре окаешь». Я громко чихнула и хмыкнула. Конечно же, никогда не была дворовой девкой, меня воспитала тетя. Моя честь и достоинство были никем не запятнаны. Кто были мои родители – никогда не спрашивала у Зукрият. Я росла в тёплой тёткиной любви и с детства увлекалась магией. Может, и была дерзкой, потому как наглость моя выходила за рамки дозволенного. А что? Ведь не проходило и дня, как приходилось отгонять грубых покупателей от теткиной лавки, что липли как мухи на огрызки, приходя за разными чудотворными зельями. И вот теперь старый мужлан с обросшим щетинистым лицом указывать мне начал, что да как! Я, отряхивая платье, собралась было возразить ему на так называемое «оскорбление», как этот наглец вдруг опять заорал:
– Ты что, глухая? Немочь малолетняя, а ну…
Я услышала тихий смешок в полузакрытом экипаже и ироничное хмыканье.
«Надо же! Какое препятствие во мне увидели», – подумала я, не собираясь отходить с пути. Наконец довольно властный мужской голос вынудил старого эльфа замолчать.
– Арон, полегче! Ты напугал миленькую девушку. Видишь, дрожит вся, – сказали мне на ивритском языке.
Я тут же поняла, о чем говорят, ведь прекрасно знала этот красивый и певучий на говор язык. Ещё учась в Ведовской школе, мы изучали его, и я охотно практиковалась, не забывая и свой родной – перуанский. Я наморщилась и злобно шикнула в сторону экипажа:
– Ничего не дрожу. Просто нечего внезапно выскакивать и пугать путников, – кашлянув и хмыкнув, покрутила ручкой в воздухе, как бы отгоняя пыль. – Можно подумать, вы одни здесь ездите.
Я снова хмыкнула. Быстро развернулась на маленьких каблучках и, не обернувшись, пошла вперед, ускорив шаг. Все тот же голос мужчины заставил меня вновь остановиться.
– Эй! Красотка! Вообще-то в этот полуденный час на дороге никого не бывает. Да и не хотели мы пугать маленьких девочек.
Наконец крыша экипажа открылась и, обернувшись, я увидела двух интересных собою молодых мужчин. Оба были брюнеты. Оба выглядели родовито и богато. На вид им было около тридцати лет. Один был одет в белый камзол, расшитый драгоценными камнями у ворота и перевязывался атласной лентой. Его волосы завивались мелкими кудряшками и спадали до плеч, а лицо было чистым и полностью ухоженным. Цвет глаз я не определила, потому что он сощурил их и, широко улыбаясь, наблюдал за моими действиями. А вот другой пассажир явно был не рад такой встрече. Он таращился на меня своими черными, как угли, глазами. Сам мужчина был более привлекательным, а его взгляд был настолько холоден, что я невольно поежилась. Его одежду я разглядывать не захотела. Мне показалось, что его убранные в хвост волосы поднялись вверх, как от соприкосновения с намагниченной тканью. Я уперла ладони в бока и, представив черта с рогами, громко хихикнула. Мужчина покосился на меня и фыркнул.
–А он еще и фыркает? И волосы дыбом? Вот же, черт лохматый. Нет! Ну прямо конь, что ноздрями воздух вбирает, да гриву не расчесывая, поди копытами бьет. Эй! Мужчина, – обратилась я на ивритском к мужчине в белом камзоле, предостерегая его. – Вы там это, осторожнее. У вас в экипаже конь необузданный.
Брюнет с кудряшками прыснул со смеху, поглядывая на своего спутника. Тот же, не обращая внимания на смех, погрозил мне указательным пальцем, я отвернулась. Хихикая и напевая песенку, бесстрашно побежала вперед. Экипаж с пассажирами медленно двинулся следом за мной. Сидящий в нём мужчина в светлом камзоле, уже флиртуя со мной, заигрывающе подметил:
– А ты ничего, смелая девушка. Весёлая, молодая и очень красивая. А кожа чистая, просто персик. Может, составите нам компанию, проказница? Познакомимся ближе, немного побалуемся и отпустим, если захотите, конечно.
Я резко обернулась и поморщилась. А потом брезгливо ответила:
– Ага, сейчас! Я со странными дядями не езжу. Я вам не девица из борделя и потом – я же маленькая девочка! А развлекаться с девочками – опасно! Ой, как опасно, дядя, понял? Баран ты кудрявый.
Поправила волосы и, откинув косу назад, отправилась дальше. «Еще не хватало! Иду себе, никого не трогаю, а тут экипаж прилетает. Вот и как это воспринимать? Я могла бы доехать до академии. Но с такими наглыми, да ещё и с похотливыми взглядами, ни за что! А может, я не по той дороге иду? Меня одурманила дорожная пыль, и мне все это кажется, как дурной сон? Идти мне огого сколько. Нет уж! Моя честь мне дорога», – почему-то испуганно подумала я.
– Эй! Ну стой! Строптивая девчонка, оказывается, ещё и неблагодарная, невоспитанная, – продолжал мужчина, с раздраженной ноткой в голосе. – Я привык получать то, что захочу, и вы не вправе отказывать мне. Для вас была бы большая честь ехать со мной и я не…
Я повернула голову в его сторону и лихо ответила:
– А с чего бы? А? И с какой стати? Я вам не кормилица! И потом, леди моего возраста с незнакомыми дядями не ездят. Сами сказали, что я маленькое дите… – и показала им язык.
–Эй! А ну кто давал тебе право перебивать…
–Да иди ты лесом, черт безмозглый…вот пристал…
Договорить мне не дали. Брюнет приподнялся с места, тот, что сверкнул глазищами, и грозно рыкнул:
– Отродье, ты не знаешь, с кем говоришь!
И лихо, перегнувшись через дверцу открытого экипажа, попытался схватить меня за шиворот платья. Я взвизгнула и резко вывернулась из цепких пальцев. Сразу успела достать из кармана и кинуть «туманку», поставив защитный щит.
–Черт и баран, глупые дяди. Ну что вы пристали?
Кудрявый мужчина засопел и подался вперед ко мне со словами:
– Ах вот как! Дрянь, сейчас ты за все ответишь.
Я хотела рвануть в сторону лесной просеки, где можно укрыться и перевести дух, только и успела подумать: «Вот всегда так. Как говорила мне моя тетя: «Ох, Этана, да погубит тебя болтливый язык».
Я почувствовала, как воздух сделался плотнее, и песок сам собой стал медленно подниматься с пыльной дороги и собираться круговоротом формул загадочных для меня сплетений. Кудрявый мужчина что-то еще говорил, но его я перестала слышать. Становилось труднее дышать. Что-то манящее взбудоражилось внизу живота, как-будто холодные руки обхватывали мою шею и бедра, проползая все дальше и дальше, как бы скользя по голому телу. А мужчина с черной радужкой глаз уже вовсю плел невидимую паутину заклятья, изящно работая руками. Быстро придя в себя, я почувствовала чужое липкое прикосновение. Моя защита почему-то не сработала, я полезла в карманы за новой порцией оборонительного. Нащупав пузырьки, кинула в сторону экипажа со словами простого туманного заклятия. Было что-то еще. Холодное, противное, заставляющее душу холодеть, тело быть податливее. Магия высшего уровня, мне совсем незнакомая. Когда наши с брюнетом заклинания столкнулись, открылся магический портал, и всадник, выпрыгнувший оттуда, громко что–то закричал. Раздался громогласный удар молний, воздух пронзила пыль, стало еще труднее дышать. От ударной волны я отлетела в ближайшие кусты и потеряла сознание.
***
Чародей был просто в бешенстве. Ни одна женщина не имела право так огрызаться, а тут какая-то смазливая девчонка посмела открыть свой прекрасный рот. Рот с пухлыми алыми губами, которые можно целовать и целовать, был похож на помойку. Молодая девушка, хорошенькая, обладающая сексуальным притяжением, да таким, что кровь быстрее бежит в жилах. В груди чародея загорелась искорка надежды на обладание девушкой. Сатай сглотнул и сжал пальцы в кулак, ему понравилась она, но…
Наследнику никогда и никто не отказывал. Зная о том, что похоть стояла у наследного принца на первом месте, Сатай решил проучить маленькую выскочку и начал плести свой чародейский узел «грехов соблазнения», чтобы навечно закрепить. Принц наиграется, а эта молодая ведьма будет его. А она явно ведьма. Один редкий цвет ее волос чего стоит, да еще необычная зелень радужки привлекала общее внимание. Но что-то пошло не так, она успела поставить защитный щит. Необычный, но слабенький, редкий состав смеси. Но откуда у этой ведьмы такие знания? Ведь формула рецепта была известна только особенным магам. От воздействия воздух сделался гуще. Сиреневый туман с отливом цветочной пыльцы стукнулся с облачком зеленовато-серой пыли и…
Сатай не успел закрепить свое заклятье, когда раздался громкий раскат грома от столкнувшихся смесей. Воздух наполнился трионом и каким-то сладковатым дурманом от редкого вида трав. Чародею все это было знакомо. Он прокашлялся, глаза заслезились, а в носу защекотало. Сатай выругался, сухо сплюнув, ни разу не чихнул, в отличие от наследника. От грозовой вспышки экипаж дрогнул, а кони хрипло заржали и встали на дыбы.
– О, бездна! Ты, чертовка гадливая! Попадись же… – прорычал чародей и повернулся к наследнику. – Ваше высочество, вы как? В порядке?
К устоявшему от грохота экипажу приблизился еще один мужчина, одетый в не менее дорогую одежду. Он осмотрелся и несколько раз чихнул от глубокого вздоха, затем, улыбнувшись, спросил:
– Ну и кто это вас так тряхнул, господа? Вас нельзя оставить ни на минуту.
Наследник чихнул и грубо ответил:
– Шутить вздумали, лорд Лауман? Мы не успели испугаться. Это не до…ра… – пчхи.
Наследник еще раз чихнул, продолжая злиться и сопеть. Кучер, удерживая упряжку, повернулся к мужчинам и с серьезным видом сказал:
– Ваше высочество, простите, нужно ехать. Ваш отец – император будет недоволен нашей задержкой.
Этот кучер отличался выдержкой и не болтливостью, а потому и был на хорошем жаловании у семьи знатных господ при дворе императорского величества Драгона Радонежского. Знатный господин повернулся к чародею и зло сквозь зубы произнес:
– Сатай, узнай про эту девку все! Чего бы тебе это не стоило! Будет моей забавой при дворе, я хочу её! А сейчас – гони, Арон.
Кучер ухватил вожжи, а Сатай крикнул светловолосому мужчине:
– Эмиль, зачисть проход от наших следов, поговорим в академии.
Экипаж исчез в пространстве, и блондин начал быстро работать. Он умело справлялся с хитрыми плетениями заклятий. Отлично разбирался со сложными формулами защиты и неприкосновенности к особому иллюзорному пространству. Все должно быть обычно, вид как вид, ничего примечательного. На то он и опытный магистр академии. Ни одна стража кланов не могла сравниться по возможностям защиты с кланом Ураган песка и его орденом Хранителей пространственных границ. Ему, как магу, приходилось закрывать переходы нежелательных гостей, решивших воспользоваться заветным путём. Переданная ему власть – хранителя небесных Золотых ворот, заставляла его чувствовать себя нужным клану и ордену. Работа, дело, которым он занимался, устраняя набеги нечисти и останавливая черную работу низкого уровня магов, приобрело некое доверие жрецов клана и ордена. Вот так же и сегодня. Наследник Анурий, сын императора, и его кузен Сатай Каран возвращались домой с празднования по поводу его новой должности. Сатай был отменным чародеем. Всего два года назад по приказу императора он появился во дворце, и никто не мог распознать кто он и откуда. Новый императорский маг никогда не появлялся на балах, а редкие встречные видели только высокую фигуру, облачённую в черно-красную мантию. Сатай не любил «светиться» лицом на людях и скрывал его почти полностью капюшоном. Зато в академии его знали как магистра Сатай Каран. После празднования, Эмиль Лауман заехал к храмовнику поговорить о свойствах кулона, но разговор с ним не заладился. Эмиль поджал губы и внимательно оглядел дорогу. Что же здесь могло произойти? Через какое-то время он заметил неподалеку в кустах неподвижное тело. Эмиль подошел ближе и увидел лежащую на земле красивую девушку. Лауман разглядывал её лицо несколько минут и вскоре узнал проказницу из магазинчика одного небольшого городка. Мужчина хмыкнул и с ехидством подумал: «Неужели эта та наглая как сорока девушка, что смогла нагрубить наследнику и предпринять покушение?». Пощупав ее ноги и руки и обнаружив небольшой ушиб левой руки, Эмиль вновь подумал: «А девушка и впрямь хороша. Что, если она подошла бы и наследнику и ему для забавы?». Эмиль снова хмыкнул и рядом с ней заметил небольшой листок. Эта бумага оказалась уведомлением с печатью академии. Лауман сильно чихнул и более внимательно осмотрел лежащую на земле девушку. Он взял ее руку и прижал к своей груди, подумав: «В ней есть магия, да еще какая. Сила, что заставляла плоть напрягаться и пробуждает желание иметь ее». Эмиль встряхнул волосами и проморгался, отгоняя пелену наваждения, но руку девицы так и не отпустил. Посмотрев снова на девушку, он подумал: «Интересно, какие у нее глаза? Дворцовые фрейлины, как и адептки их академии, пользуются косметикой так, что становятся похожими на кукол. А тут такая аппетитная девчонка со своей природной красотой. Ох ведь чёрт, о чем только я думаю?» Размышляя, Эмиль скривился от неожиданной боли в груди и выругался, пытаясь отбросить дурные мысли. Его помолвка с леди Алехао почти состоялась, и орден должен назначить дату свадьба. Но вот что странно. Казалось, во время близости с любимой девушкой он не испытал ничего особенного, что могло завести его, только легкая страсть, а незнакомка притягивает в одно только прикосновение к ней. Мужчина почувствовал внутреннее тревожное состояние души, будто он нашел нечто свое, родное. Эмиль попробовал отогнать ненужные мысли в сторону. Он сильно сглотнул и, закрыв глаза, на миг подумал: «Что это? Любовь с первого взгляда? Или ее спящий дар так действует? Но что же она могла сделать наследнику и его брату? Видно, эта птаха не так проста». Отпуская руку незнакомки, Эмиль тяжело вздохнул. Внезапная внутренняя боль прекратилась. Напряжение потихоньку рассеивалось, и хранитель усилием воли открыл свой портал. Затем поднял девушку на руки и, водрузив ее на своего коня, прыгнул в пространство портала и очутился на территории западного крыла академии, возле общежития педагогов. Дневной орлоподобный страж академии и давний друг лорда Ревел Паятт встретил магистра и, посмотрев на девушку, улыбнувшись, сказал:
– Красивая. Лорд Эмиль, давайте я позабочусь о ней.
Магистр кивнул и быстро ответил:
–Ревел, друг, спасибо тебе. Но о том, кто доставил сюда юную госпожу, никому ни слова. Я должен сам всё узнать об этой девушке. А иначе мне не будет покоя.
–Ясно, – ответил мужчина, хлопая по плечу магистра. – Не волнуйся, Эмиль, о ней хорошо позаботятся…
В больничном крыле замка академии пришла в себя лежащая на кровати миленькая девушка и медленно оглядывала комнату. Я наконец-то очнулась и оглядела место пребывания. Побаливало немного тело и левая забинтованная рука. Голова не болела и это хорошо, а значит, сознание в норме. Уже поняла, что нахожусь в больничной палате. «Хм, и как это меня сюда занесло? Выберусь отсюда, доберусь до академии, а там видно будет. Надо отписать тетке. Хм, денег уже нет, украли. Ладно, где наша не пропадала, найду, не впервой». Мысли мои приземлились и лопнули, как мыльный пузырь, когда в палату вошел маленький толстый гном. Я улыбнулась ему, а он начал задавать мне вопросы:
– Как чувствуете себя, прекрасная леди? И что вы умудрились понюхать? Где же вас так подбросило?
Прежде чем ответить, я еще раз огляделась и спросила:
– А я где? Это что, тюрьма?
Лекарь улыбнулся во весь рот, удивленно поднял брови и сказал:
– Как? Вы еще не знаете? Вы находитесь в больничном крыле академии «Песчаных бурь». Я так понимаю, вы неофит11
Студент, не прошедший посвящение на факультет. Новенький в академии.
[Закрыть], поступаете?
Лекарь тихонько хихикнул. А я подумала: «Вот же бездна, темные ночки, как меня шибануло! Интересно, а что это было-то? Скорее, действие теткиного проклятия и что-то еще – липкое, противное, морок, что ли? Но я не наводила его, тогда кто?» Я просто ничего не могла понять и вспомнить образы тех людей. Шибануло меня действительно сильно, как будто в грудь стукнули огромным каменным столбом. Я поджала губы и посмотрела на толстячка. Лекарь стоял у окна и просматривал маленький листочек со своей писаниной. В нем он написал то, что мне нужно было принимать. Затем повернулся ко мне и сухо сказал на моем перуанском языке:
– Принимать два раза в день микстуру и раствор для укрепления нервной системы. Вы истощены, кости целы и в остальном на физиологии тоже неплохо… Я присела на кровати и удивленно произнесла:
– Что? Чего вы сказали? Истощение? Да вы что, какая нервная система? Да я бегемота могу слопать, вы что-то путаете, дядя.
Я залезла с ногами на кровать, напевая под нос песенки, попрыгала на ней, размахивая забинтованной рукой. Ну, чтобы показать лекарю, какая я сильная девушка. Мужчина нахмурился, удивленно посмотрев, и строго сказал мне уже на ивритском:
– Пожалуй, еще пернавки22
Цветок магического мира. Из его лепестков делается настойка для подавления возбудимости либидо.
[Закрыть] от перевозбудимости нужно добавить.
Что-то черканул на листочке, поклонился и произнес:
– Выздоравливайте, леди, и всего вам темного.
Затем он вышел. А я хихикнула и, сложив руки на груди, подумала: «Думаешь, старый хрен, я не поняла вашего языка? Как бы ни так. Еще пернавки мне не хватало!» – тут же передразнила лекаря. – Знаем мы этот болотный цветок с темно-желтыми лепестками. Выпьешь такую настойку, проспишь сутки и прощай моя молодость, все либидо как у дряхлой старухи, хм.
Я огляделась и с ужасом отметила, что в одной рубахе прыгала перед мужиком. Хотя он – лекарь, мог и не такое видеть. Я еще раз улыбнулась и сказала:
–А ну его! Подумаешь, пернавку ему захотелось. Вот сам пусть ее и пьет.
Спрыгнув с кровати, разбинтовала руку и удивленно посмотрела на совершенно здоровую кожу. Порылась в карманах платья. Естественно, они были пустыми, а мое платье сильно потрепалось. Посмотрев грустными глазами на все, уселась на стул и тяжело вздохнула. В дверь палаты постучались. Не дожидаясь ответа, вошла девица с зеленоватой кожей, с бледными, как водоросли, глазами и заплетенными в мелкие косички болотного цвета волосами. Она не особо добро сказала:
– Здравствуй. Я принесла вам новое платье и плащ-накидку. Это форма нашей академии. Пока будешь в ней ходить до дня посвящения на свой факультет.
Она прошла ближе к окну и так же, не меняя интонацию, продолжила:
– Меня зовут Мирра, я озерная нимфа, дневной страж академии «Песчаных бурь». Мне нужно сопроводить тебя к архимагу.
«Зеленка» уставилась на меня, оглядывая с головы до ног. Потом вдруг хмыкнула, явно ей я не приглянулась. Покосившись взглядом на новую одежду, я брезгливо подметила на ивритском:
– А можно я оденусь в свое платье, а то это какое-то выцветшее и старое. А затем подумала: «Да, не пристало мне чужие платья надевать. Дадут форму, вот тогда и…». Я брезгливо уставилась на чужую одежду и чуть не расплакалась, глядя на свое рваное платьице. «Зеленка» ничуть не удивилась, что я знаю ивритский язык и продолжила свою речь:
– Не бойтесь, неофит, все чистое и хорошо проверено на прилипалы чар. Одевайтесь, я жду вас за дверью.
«Ого, прилипалы чар, это интересно. Наверное, это такие морские кусачки с щупальцами, что плавают в морях, хм», – подумала я, нервно хихикнув. Девица вышла из моей палаты, а я поморщилась и стала натягивать старомодное платье цвета бордо, отделанное желтыми манжетами и таким же воротничком. Сапожки я надела свои, другой обуви в палате не наблюдалось, да и эта зеленка мне другой не принесла. Кроме старого «платья-мешка» я надела плащ и поправила волосы. Завернув пряди за уши, даже не взяв рецепт, выскочила в коридор.
Мы шли по обширному коридору, и наши шаги гулко звучали в пространстве, вернее, мои, а нимфа просто плыла и не касалась пола, легко и грациозно покачивая бедрами. Миновав еще два пролета лестницы и одно крыло коридора, мы, наконец-то, дошли до массивной двери. Нимфа громко постучала в дверь, через какое-то время ответил мужской приятный баритон:
– Входите, леди Мирра.
Мы вошли в кабинет, и я краешком глаза заметила, что по периметру комнаты стояло множество стеллажей с книгами разных размеров. Посередине кабинета стоял стол с ножкой в виде змеи с брильянтами в ее глазах. Я опустила глаза и не смела их больше поднять после того, как какой-то непонятный страх сковал моё тело. Поджав губы, стоя в таком положении, я заметила, что пол кабинета устилал пушистый ковер, в который можно провалиться по щиколотку. Все тот же приятный голос снова сказал на прекрасно отточенном ивритском:
– Спасибо, Мирра, хорошая служба.
