Текст книги "Брак по принуждению"

Автор книги: Габриэль Тревис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

8

– Я принимаю сегодня вечером моего французского партнера Филиппа Реко и моего дизайнера Флер Моро в «Тинкерсе». Я хочу, чтобы ты присутствовала, так что будь готова к восьми, – холодно сказал Росс Кристе.

Девушка искоса посмотрела на него. С эпизода у бассейна четыре дня назад, когда она заставила Росса поверить, что единственной причиной, по которой она отвечала на его поцелуи и ласки, было то, что ей снилось, что она в объятиях Говарда, она очень мало видела Росса.

Когда она спускалась вниз завтракать, его уже не было за столом, он уезжал заниматься своими делами и пропадал на весь день, так что Криста шла спать, так и не увидев своего супруга. Он возвращался очень поздно, иногда сквозь сон она слышала, как он тихо ложится в свою постель.

То, что он пренебрегал ею, не было удивительно, но, однако, Кристе было это неприятно. Ей необходимо было избавиться от этого унизительного чувства.

После того, что произошло у бассейна, о дружелюбном, платоническом браке, на который надеялась Криста, нечего было и думать. Росс считал, что, раз она согласилась выйти за него замуж и он нравится ей, не существует никаких препятствий для того, чтобы делить с ним постель.

Он был уже полностью одет этим утром, поэтому Криста предположила, что муж отложил свой отъезд по делам для того, чтобы дождаться ее пробуждения и приказать ей сопровождать его сегодня вечером. Но девушка вовсе не хотела никуда идти с ним. Если они не могли быть друзьями, а он не мог согласиться с тем, чтобы их брак оставался лишь номинальным, у нее не было никакого желания проводить в его обществе больше времени, чем это было необходимо.

Криста села за противоположный конец стола, угрюмо рассматривая Росса; появилась Сабина с завтраком, кофе и свежими фруктами на подносе.

Ты еще здесь, Росс? Принести еще чашку? – сияя, осведомилась француженка, словно вид мрачного мужского лица был для нее светом в окошке; но Росс нахмурился и заявил:

Не для меня.

Нисколько не обескураженная грубостью его тона, Сабина улыбнулась ему, потом взглянула с плохо скрытой враждебностью на Кристу, которая притворилась, что не замечает ее неприязненности, чувствуя, сама не зная почему, удовольствие от того, что Росс был с Сабиной сегодня утром не любезнее, чем с ней.

Надень что-нибудь другое вместо своих вечных джинсов, – потребовал он, когда Сабина оставила их одних. – А то кто-нибудь подумает, что у тебя больше ничего нет.

У меня и нет, – ответила Криста беззаботно. Кто он, черт возьми, чтобы указывать ей, что носить. – По крайней мере, здесь, – добавила она.

Она наливала себе в чашку кофе, когда Росс вытащил из внутреннего кармана бумажник и с шумом положил на стол толстую пачку денег, по мнению Кристы, составлявшую целое состояние. Ее рука дрогнула, но она не пролила ни капли темного ароматного напитка, когда Росс процедил сквозь зубы:

Тогда пойди и купи себе что-нибудь подходящее.

Я не вижу причины для этого, – сказала Криста ровным голосом. – У меня нет ни малейшего желания отправляться куда-либо сегодня вечером.

Ах, ты! – Росс в гневе вскочил на ноги. – Ты самая высокомерная девица из всех, с которыми я сталкивался! Но, сударыня, я заставлю вас делать то, что прикажу! Я еще смирю вас, леди, обещаю вам.

Он повернулся, в его губах не было ни кровинки.

– Будь готова в восемь, иначе я не отвечаю за последствия.

Кристе еще не приходилось видеть его в гневе, холодным, отчужденным, потерявшим терпение. Даже когда она прошептала имя Говарда, понимая, что это был единственный способ прекратить его ласки, оказывавшие такое сильное воздействие на нее, Росс не выказал гнева. Он просто замер, глядя на нее, не в силах поверить услышанному, а она, потрясенная выражением боли в его глазах, когда он поднялся и пошел прочь, чуть было не кинулась ему вслед, чтобы признаться в своем обмане и умолять его вновь заключить ее в свои объятия.

К счастью, она вовремя одумалась, утешив себя тем, что пострадала лишь его мужская гордость. Криста понимала, что вела себя не лучшим образом и стыдилась этого, но ее действия диктовались внутренней самозащитой, и долгие отлучки Росса на вилле не оставляли ей сомнений, что он залечивает свою раненую гордость и разочарование в другом месте. Мужчине с его внешностью и состоянием не было необходимости долго искать готовую отдаться ему женщину, так что у Кристы не было оснований чувствовать себя столь уж виноватой. Однако она была достаточно искушенной в житейских делах, чтобы притворяться, что не замечает его развлечений на стороне.

Итак, она осмотрит окрестности и не вернется домой к его возвращению. Он игнорировал ее до свадьбы и продолжал игнорировать после нее, за исключением краткой сцены обольщения. Раз он так ведет себя, почему ей надо поступать иначе?

Гадая, что ей делать с деньгами, которые Росс швырнул на стол, Криста решила, безопасности ради, оставить их в спальне. Никоим образом она не собиралась использовать это маленькое состояние на себя. Она как раз собирала деньги, когда за подносом зашла Сабина, глаза которой потемнели от неприязни.

Неприязнь была обоюдной, признала Криста, отворачиваясь. Она пыталась быть с экономкой любезной, но ее попытки поговорить с ней игнорировались, ее предложения помочь по хозяйству сухо отвергались. Криста не понимала поведения этой женщины, но, уж конечно, она не потеряет сон из-за этого.

Желая побыстрее покинуть виллу и ее враждебную атмосферу, Криста засунула деньги, которые ей дал Росс, в ящик, взяла свою сумочку и пошла к морю. Но, странная вещь, оно привлекло ее внимание всего лишь на несколько минут. Мысли постоянно возвращались к ее сероглазому мужу: ей так хотелось, чтобы они могли стать хотя бы друзьями. Желая развеяться, девушка побрела по городу, разглядывая витрины и подбирая подарки домой. Ее внимание привлекли шелковые шали, и она выбрала одну в подарок Тане. Потом ей попался подарок для отца и, взяв свертки с покупками, девушка вышла из магазина на улицу.

Криста увидела их издалека, идущими по тротуару напротив: Росса и поразительно красивую темноволосую женщину. Она невольно отшатнулась и отпрянула под тень навеса. Ей не хотелось, чтобы Росс ее увидел. Они расстались далеко не дружелюбно, и то, что муж назвал ее высокомерной девицей, все еще причиняло боль. Сейчас Криста понимала, что вряд ли сможет дружелюбно улыбнуться этой парочке и завязать небольшой разговор, если Росс сочтет нужным представить ей свою спутницу.

Кроме того, Росс разговаривай с другой женщиной с теплотой и оживлением, которые он никогда не выказывал ей, и Кристе это не понравилось. И ей понравилось еще меньше, когда увлеченная разговором женщина споткнулась, и Росс поддержал ее под руку.

Любой бы на его месте сделал то же самое, но не всякий превратил бы инстинктивный жест рыцарства в объятие, подумала Криста, наблюдая, как неизвестная женщина прильнула к Россу; ее лицо было призывно обращено к нему.

Поджав губы, Криста вышла из-под навеса и направилась в сторону виллы; на душе у нее было как никогда тяжело. Она ревновала!

Всего несколько часов назад она считала, что достаточно искушена в житейских делах, чтобы притворяться, что не замечает развлечений своего мужа на стороне. Но в жизни все оказалось иначе. Вид Росса, обнимавшего другую женщину, причинил ей нестерпимую боль.

Возвратившись на виллу, Криста разложила свои покупки и медленно опустилась в кресло. Она впервые страдала от одиночества, это чувство было ей незнакомо. Даже ребенком она могла обходиться без общения со сверстниками. Сегодня же одиночество давило на нее так, что его груз стал для нее почти невыносимым. Она позвонит отцу, ей страстно хотелось услышать от него ласковые, любящие слова. Набирая номер телефона, Криста с удивлением заметила, как дрожат ее руки.

Она не ревновала, пыталась Криста убедить себя. Ни в малейшей степени. Даже подумать об этом смешно. Она разозлилась потому, что ее муж развлекался в городе с какой-то проворной красоткой в то время, когда его молодая жена бродила в одиночестве и пренебрежении. Он демонстративно показывал всем, каковы его семейные отношения, унижая тем самым ее. Так они не договаривались.

– Да-а?

В трубке прозвучал незнакомый мужской голос, прервав ход ее мыслей, и она нахмурилась, крепче вцепившись в трубку:

Это Лиддиат Холл?

Да-а…

Итак, она набрала номер правильно. Подавив улыбку, она спросила:

– Могу я поговорить с моим… с Амброзом Лиддиатом?

– Его нет. Позвоните позже.

В трубке раздались гудки, и глаза Кристы потемнели от изумления. Что, черт возьми, там происходит? Кто обладатель этого грубого мужского голоса и где отец?

Она быстро набрала номер Тани, и подруга, узнав ее голос, затараторила, не давая Кристе вставить слово.

– Ты чудесно проводишь время? Где ты? Не имеет, впрочем, значения – медовый месяц с таким мужчиной, как твой муж, райское наслаждение! Он первоклассный парень! И вы представляете собой фантастическую пару – твоя свадьба была единственной, на которой я когда-либо плакала. Но я скажу тебе кое-что: о тебе ужасно скучает не только твоя верная подруга, но и Говард ходит с мрачным лицом и соответствующим настроением. Я думаю, он, должно быть, тайно влюблен в тебя и напоминает разбуженного от зимней спячки медведя с момента твоей свадьбы…

Наконец Таня сделала передышку, и Криста рассказала ей о причине своего звонка. Та ответила:

– О, об этом не беспокойся. Амброз, должно быть, вышел взглянуть на лошадей. Он снова стал самим собой. По-видимому, твой гениальный супруг помог ему вновь заняться делом – выращивать и выезжать чистокровных скакунов. Ему предоставили полную свободу действий по всем счетам с условием, что его контролируют по конечным результатам финансовые представители Росса. Так что парень, ответивший на твой телефонный звонок, должно быть, один из строителей. Они приехали на следующий же день после вашей свадьбы. Но Росс, конечно же, сказал тебе об этом.

Росс ничего ей не говорил, и Криста, выслушав, какая громадная сумма уже потрачена на ремонт дома, извинилась и повесила трубку.

Итак, он выполнил свою часть сделки – дал ее отцу возможность заниматься тем, что тот знал и любил больше всего. Щедрость Росса и его великодушие ошеломили ее и вместе с тем усилили в ней чувство одиночества.

Криста увидела отражение своих глаз в зеркале над телефоном. Большие чарующие синие глаза. И она прочитала в них самое сокровенное. Она хотела не его денег – они никогда не имели для нее значения. Но Криста была глубоко благодарна Россу за то, что он сделал для ее отца. Ей вдруг захотелось нравиться ему, хотелось добиться его уважения и его любви… Отвернувшись от зеркала и подойдя к открытой стеклянной двери, девушка несколько раз полной грудью вдохнула теплый, пахнущий цветами воздух, пытаясь взять себя в руки.

Вопреки всякой логике она влюбилась в своего мужа. Беспринципный шантажист, каким она его представляла себе, оказался совсем не таким. Он был честен, обязателен, щедр и великодушен. Он проявлял заботу о людях – о своем сотруднике в Лондоне, о ее отце, да и о ней самой… Пока он будет женат на ней, он будет заботиться, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы ее дом был достоин жены миллионера, чтобы эта вилла была в ее распоряжении, когда бы она ни пожелала воспользоваться ею, чтобы ее первоклассно кормили и изысканно одевали.

Вот в каких формах выражается его забота о ней. Он никогда не полюбит ее – да и зачем? Росс буквально купил ее на роль хозяйки его дома, которая предоставила бы ему доступ в общество, которое он так высоко ценит…

Донахью определенно мужчина с высокой сексуальной потенцией, и если она, его жена, не пустит его в свою постель, он недолго будет искать утешения: женщины летят к нему, как мухи на мед.

Как бы для того, чтобы подтвердить ее мысли, две женщины, которые считали его центром вселенной, медленно шли по дорожке рядом с домом: Сабина, у которой всегда была преданная ласковая улыбка для ее обожаемого хозяина, и темноволосая красавица, которая висла ему на шею посреди многолюдной улицы.

Женщины шли медленно, углубившись в серьезный разговор. Криста не могла слышать, о чем они говорят, но испытывала крайнюю степень раздражения. Что эта женщина здесь делает? У нее что, уже вошло в привычку посещать виллу Росса? Криста видела, как они подошли к воротам, и Сабина, положив свою руку на плечо темноволосой женщины, поцеловала ее в щеку и долго стояла, провожая взглядом.

Движимая потребностью разузнать все точно, Криста вышла на террасу. Ее губы были сжаты, а голова высоко поднята, когда приблизилась Сабина. Враждебность, промелькнувшая в глазах экономки, когда она увидела Кристу, только укрепила решимость девушки. Она спросила спокойно:

– Кто была ваша посетительница?

Сабина холодно посмотрела на нее и сказала:

– Какое вам до этого дело?

Криста сделала глубокий вдох. Она не знала, чем заслужила неприязнь Сабины, но решительно заявила:

– Вообще-то это моя вилла. Я имею право знать, кто сюда приходит!

Если бы посетителем был кто-либо другой, Криста, конечно же, не начала бы этого разговора. Она не возражала, если бы у Сабины было хоть двадцать гостей в день. Но не эта женщина… Слова Кристы возымели свое действие: плечи Сабины слегка вздрогнули, и она пробормотала:

– Это Флер Моро, моя племянница. Она часто навещает меня. Росс об этом знает, – добавила она выразительно, и в ее глазах зажегся воинственный огонек. Криста не могла ей не поверить. Более того, у девушки мелькнула мысль, не принадлежит ли Флер купальник, который ей одалживала Сабина, и не одевала ли его Флер, когда вместе с Россом плавала в бассейне, лежала в шезлонге, занималась любовью…

Кипя от ревности, Криста резко спросила:

– Почему вы меня так не любите? Что я вам сделала?

Она чувствовала, что запуталась в безумном водовороте эмоций: ревность к красивой женщине, которая претендовала на время и внимание ее мужа, имея свободный доступ в его дом и его объятия; ее собственная, совсем недавно осознанная, любовь к нему; холодная неприязнь Сабины…

Вы в самом деле хотите знать? – Черные глаза Сабины злорадно блеснули.

Конечно, иначе я бы не спрашивала!

Персонально к вам я не питаю неприязни. – Она пожала своими костлявыми плечами. Вы не устраиваете меня как жена Росса. Он для меня словно сын, понимаете? Я знаю его много, много лет, и однажды он оказал большую услугу моему мужу… Но вас это не касается. Я надеялась… – Ее темные глаза повернулись в ту сторону, куда ушла черноволосая женщина. – У меня нет своих детей и поэтому я люблю дочь своей сестры как своего ребенка. Мне больно от того, что вы заняли ее место в сердце Росса. Вот и все.

Сабина хотела идти, но Криста заступила ей дорогу:

Ее место?..

А вы не догадывались? – спросила ее Сабина. – До того, как он встретил вас, мы – Флер и я – надеялись, что она станет его женой. Она почти постоянно сопровождала его в поездках, писала мне, что безумно влюбилась в него, что он… ну, что он очень добрый и великодушный к ней и к другим. Я так надеялась, что эти два столь дорогих для меня человека поженятся. Но он приехал с вами, своей женой, а вы оказались не тем, чего я хотела бы для него. Моя Флер подходит ему. А вы… вы лишаете его наслаждения жизнью.

Криста вздрогнула, ее сердце заколотилось в груди. Она тоже видела Росса и Флер вместе, и воспоминание об этом вызвало у нее боль. Девушка быстро пошла прочь, но Сабина догнала ее и схватила за руку.

– Подождите! Не спешите уйти от разговора, словно я болтаю глупости! Я говорю вам то, что есть, – вы делаете Росса несчастным, вы делаете несчастной Флер. Так не может продолжаться. Вы спите в разных постелях, вы свели его с ума, и весь день и полночи он пытается забыться в работе. Вы толкаете его в объятия Флер – она одарит Росса теплом, которого лишила его жена! Флер – умная девушка и красивее вас, она следит за своими туалетами, а вы одеты, как студентка, как подросток…

– Достаточно, Сабина! – сказала Криста спокойным властным тоном, хотя сердце билось у нее в бешеном ритме. Повернувшись, девушка медленно пошла прочь. Она знала теперь, почему Сабина так неприязненно относилась к ней, почему Флер не отрываясь смотрела в глаза Россу, почему его поддерживающий жест превратился в объятие.

Восстановив в памяти утренний разговор с мужем, Криста вспомнила, что Флер Моро – его дизайнер и что она будет присутствовать сегодня вечером на обеде в "Тинкерсе". Девушка, несмотря на свое заявление, поняла, что ей просто необходимо присутствовать там. Она была уверена, что Росс решил продолжить роман с Флер и что та не имеет ничего против этого.

Но теперь все зависит от нее: она должна это предотвратить!

9

Выйдя из душа и насухо вытершись, Криста потянулась к новому набору белья, которое она купила сегодня днем. Изысканно расшитый шелк стоил чертовски дорого, и девушка потратила почти до единого франка деньги, что дал Росс, но теперь ей было плевать на это.

Новое платье висело рядом, и она натянула его на себя, чувствуя, как мягкая ткань ласкает кожу. Никогда прежде у нее не было такой красивой и дорогой вещи; она решила подыскать что-нибудь такое, что поразило бы Росса и в чем она бы могла не бояться конкуренции со стороны Флер Моро.

Белый шелк облегал стройное тело, придавая его изгибам большую сексуальность, чем более простое платье. Благодаря сочетанию с медовым оттенком кожи, который она успела приобрести за эти несколько дней, платье смотрелось еще более эффектно. Намереваясь сделать себе прическу под стать платью, Криста вошла в спальню; теплый ветер, проникавший через открытые окна, шевелил складки платья, и Росс, снимавший в этот момент рубашку, замер. Криста тоже замерла: она не ожидала, что муж будет дома так рано. Он ничего не сказал, но в его глазах отразилось восхищение женой. Тем не менее, она чувствовала себя очень неуверенной, уязвимой. Такой сделала ее вспыхнувшая любовь к нему. И внезапно Криста засомневалась: удастся ли ей наладить отношения с мужем? Сердце ее так билось, что она едва расслышала свой собственный голос:

– Я не слышала, как ты приехал.

– Ты была в душе, – ответил он коротко; его снятая рубашка уже висела на спинке стула, а руки лежали на поясе брюк.

Криста, покраснев, быстро отвернулась и шагнула к туалетному столику, едва не упав, так как забыла о своих высоких каблуках и узости длинного платья, достигавшего лодыжек.

Сев напротив зеркала, Криста увидела, как зарумянилось ее лицо и заблестели глаза. Если бы она вовремя не поняла, как сильно любит мужа, этот вечер не имел бы для нее никакого значения и Росс мог бы утешаться в объятиях Флер, сколько захочет. Но она любила его, и этому чувству, вероятно, суждено было пройти через всю ее жизнь…

Желая унять биение пульса, Криста расчесывала свои роскошные золотистые волосы. Она хотела закончить это занятие до того, как Росс выйдет из душа, но чем большим количеством шпилек она закалывала волосы, тем непослушнее их волна падала ей на плечи. В отчаянии она отбросила щетку и вдруг услышала голос Росса:

– Оставь их распущенными. Мне так нравится.

Проклятие и еще раз проклятие! Он вышел из душа в рекордно короткий срок, и в зеркале отразилось его гибкое, налитое силой тело, великолепно загоревшее, еще влажное после душа, почти полностью обнаженное: бедра Росса прикрывало только узкое полотенце.

Быстро опустив глаза, Криста занялась тенями для век: интимное напряжение стало почти непереносимым, и девушка попыталась разрядить его разговором:

– Когда мы встречаемся с твоими друзьями?

Чуть темно-серых теней, чуть фиолетовых. Прекрасно. Пальцы не совсем твердые, дрожат…

– Я же сказал тебе, мы встречаемся в "Тинкерсе" в восемь.

Голос сухой, холодный. Он явно все еще оскорблен тем, что она произнесла имя Говарда, когда всем сердцем откликнулась на его ласки… Но ведь она еще не понимала тогда, что влюбилась в него!

В зеркале отразилась его загорелая мускулистая спина: Росс распахнул дверцы гардероба, где помещалась его одежда. Во рту у Кристы пересохло, а сердце колотилось, когда она разглядела широкие загорелые плечи мужа, его тонкую талию и стройные сильные ноги.

Нервно сглотнув, Криста спросила:

– Почему ты назвал все свои рестораны "Тинкерс"?

Она знала почему: Говард сказал ей. Но она не была снобом и не хотела, чтобы муж считал ее таковой. И если он поверит, что Криста не читала ту злосчастную статью, рассказывавшую о его нищенском детстве, тогда, может быть, его отношение к ней изменится. Ведь ее дерзости были естественной реакцией на его стремление шантажом добиться у нее согласия на брак!

Но Росс проигнорировал ее попытку наладить с ним контакт:

– Только не говори мне, что ты интересуешься чем-то, что касается меня.

– Конечно, я интересуюсь.

И это было правдой. Он был самым интересным человеком, с которым она когда-либо встречалась. Сильный, заботливый, искренний, честный, умный, и вместе с тем высокомерный – список черт его характера был бесконечным.

Росс, должно быть, почувствовал искренность в ее тоне, потому что ответил более доверительно:

– Я воспитывался в трущобах Ливерпуля и был младшим в большой нищей семье. Моим родителям и в голову не приходило пожениться, и мы жили в одной комнате полуразвалившегося дома. Своей бедностью мы выделялись даже среди других жителей этого нищего квартала. Нас звали презрительно тинкерс или ирландцы – вот почему я, открывая мой первый ресторан, назвал его "Тинкерс", как бы в отместку за мое несчастное детство. Название прижилось…

Шорох одежды сказал Кристе, что Росс одевается, и она почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы повернуться на стуле и сказать ему:

– Я все понимаю.

Его ироничный взгляд сказал Кристе, что он сомневается в этом.

Росс выглядел великолепно в своем темпом костюме, но никак не мог завязать галстук. Криста чуть было не вскочила, чтобы помочь ему: она так часто помогала в этом отцу, что научилась делать это виртуозно. Но Росс, тяготившийся отсутствием принадлежности к высшему свету, мог неправильно понять ее предложение помочь. Вместо этого девушка спросила беспечно:

– А что случилось с твоими близкими?

Росс холодно осведомился:

– Думаешь пригласить их в Холл? Я предупреждаю тебя, что если там объявится Дэнни или Рори, тебе придется запереть на замок все ценное. – В его тоне было столько горечи, что сердце Кристы сжалось, но она тихо па помнила ему:

– Как ты знаешь, там не осталось ничего ценного, так что мы спокойно можем пригласить твоих родственников.

Девушка инстинктивно использовала слово "мы". Это предполагало близость.

Он пересек комнату и взял Кристу под локоть, помогая встать. Росс придирчиво осмотрел ее, и удовлетворенный тем что увидел кивнул.

У нас есть время выпить перед отъездом. Хочешь?

Спасибо. – Криста ответила достаточно уверенно, несмотря на то, что вздрогнула от теплого прикосновения его пальцев, и добавила: – С удовольствием.

С момента их знакомства они не так много беседовали, и Криста понимала, что, только разговаривая друг с другом, они могут стать более близкими людьми. Она так этого хотела! Но хотел ли он? Вероятно, нет.

Тем не менее, когда они сидели лицом друг к другу в креслах в гостиной – он с маленькой рюмкой виски, Криста с бокалом сухого вина, – она попробовала снова начать разговор:

Ты потерял контакт со своей семьей?

Ты имеешь в виду, не порвал ли я с ними из-за того, что, будучи богатым человеком, чураюсь своих нищих родственников? – Его слова заставили Кристу покраснеть, потому что подобная мысль никогда не приходила ей в голову, и рассердиться, потому что он мог подумать о ней такое. Но Росс принял ее румянец за признание ею своей вины, и в его голосе послышалась горечь, когда он продолжил – К тому времени, когда мне исполнилось четырнадцать лет, матери уже не было на свете, отец постоянно пил и мы не виделись с Дэнни и Рори по нескольку лет. Дэнни провел какое-то время в тюрьме, а когда его освободили, они с Рори куда-то поехали и словно сгинули. Моя сестра Кэти отправилась искать наших дедушек и бабушек в Ирландии, и ее мы тоже больше не видели. Ей было только пятнадцать.

Кристе захотелось обнять его, окружить его такой любовью о которой, как она теперь понимала, Росс никогда не знал, и она сказала хриплым голосом:

– О, Росс.

Он казалось не слышал ее возгласа и продолжал:

– В четырнадцать лет я был уже предоставлен сам себе. Я приехал в Лондон, занимался чем попало не брезговал никакой работой и вкалывал с утра до ночи. Я был крупным мальчиком для своего возраста, и мне не задавали вопросов, когда я говорил, что мне шестнадцать лет. В конце концов, я получил место разнорабочего в известном ресторане. Позволить себе обедать там могли только очень богатые люди. До того времени я и не знал что существует подобное богатство, и решил, что когда-нибудь стану владельцем собственного ресторана, но он будет еще лучше чем тот в котором я работал. Я окончил вечерние курсы по менеджменту, учился всему, чему только мог, наблюдая за своими шефами вкладывая каждый пенни, который мог сэкономить из своей зарплаты, в ценные бумаги…

Росс осушил свой стакан, поставил его на мраморную крышку стола и встал.

Время отправляться.

Росс, мне так жаль…

Криста грациозно встала, ее гибкое тело в искусном богатом наряде качнулось к нему; сострадание к крутому, выросшему на улице решительному ребенку, которым он был, заставило ее глаза потемнеть.

– Не стоит.

Росс повернулся к ней спиной, его лицо было белее стены, когда он вышел из гостиной, предоставив жене следовать за собой.

– Перед тем как открыть свой первый ресторан, я побывал в Ливерпуле, чтобы встретиться с родственниками. Однако дом, в котором мы жили, был уже снесен, и я узнал, что несколькими неделями ранее мой отец умер в доме призрения. Моих братьев не было и следа, но я нашел Кэти. Она жила в Ирландии и собиралась ехать к мужу, который работал там уже несколько месяцев, в Австралию. Он хорошо зарабатывал, у них было двое малышей. Кэти сказала, что никогда не вернется назад, но я успел навестить ее пару раз, и мы поддерживаем связь друг с другом. Так что, дорогая, – сказал Росс, – тебе нет нужды бояться, что твои новоприобретенные родственнички явятся к тебе с визитом.

«Тинкерс» в Каннах был таким же изысканным, как и в Лондоне, еда была божественной, обслуживание отличным, вина – выше всякой похвалы. Но Криста обращала мало внимания на все это, ее ум был все еще занят рассказом Росса.

Его саркастическое замечание о том, что жена может не беспокоиться, что его родственники гурьбой явятся в Лиддиат Холл, глубоко ранило ее. Все, казалось, сошлось, чтобы утвердить его в мнении о ее снобизме. Это впечатление необходимо было изменить, потому что она любила его и восхищалась им; кроме того, она должна была заставить его понять, что ему совершенно нет необходимости принадлежать к сливкам светского общества. Эти владельцы старинных родословных не стоили его, учитывая его щедрость, внимание к людям, ум, не говоря уже о его целеустремленности и решительности.

Флер Моро оказалась одной из самых прелестных женщин, которых когда-либо встречала Криста. Она была явно неравнодушна к Россу – любовь светилась в каждом ее взгляде, в каждом движении тела. Но Росс был ее мужем, она любила его и была готова воспользоваться любым шансом, чтобы превратить их номинальный брак в настоящий союз, поэтому у нее не было намерения стоять в стороне, наблюдая, как Росс уступает чарам Флер.

Сначала разговор шел на узкопрофессиональные темы, и вскоре стало ясно, что француженка, нанятая Россом в качестве дизайнера, специалист в своей области.

– Итак, Росс, дорогой, ты предоставляешь мне свободу действия по этому проекту? – осведомилась Флер с легким акцентом.

Росс улыбнулся, отчего его чувственный рот стал еще привлекательнее, и внимательно посмотрел в ласковые карие глаза женщины, тонкая белая рука которой собственническим жестом легла на его руку.

– Конечно, как и во всем, Флер.

Он ласково произнес ее имя, как, без сомнения, ласкал в прошлом ее тело и, вероятно, собирался ласкать его и в будущем.

Криста кипела от ревности и гнева; пока им наливали вино на десерт, Филипп Реко улыбнулся ей, его черные глаза сузились:

– Я думаю, что все уже ясно.

Он сделал это замечание ради нее, с тем, чтобы повернуть разговор в общее русло, Криста знала об этом. Но его простую фразу можно было интерпретировать двояко: то, как ее муж глядел на Флер, делало их конфиденциальные отношения ясными, как кристалл. Или же Реко просто желал развлечь ее? Возможно, он был даже изумлен поведением своего английского партнера, только что женившегося, но решительно державшегося за свою давнишнюю любовницу.

Сожаление, которое девушка заметила в глазах Реко, приобрело теперь совершенно иное значение. Ее тошнило от этого. Она не хотела ничьей жалости. Она никогда еще не отказывалась от того, что задумала, и не собиралась делать это впредь.

Флер могла желать вернуть Росса, и тот совершенно определенно проявлял внимание к француженке. То, что они в прошлом были любовниками, было видно невооруженным глазом. Но она, Криста, – его жена, и одно это уже дает ей преимущество: ведь быть женой по имени значит больше, чем быть ею неформально.

Но сегодняшний вечер – только начало борьбы Кристы за то, чтобы Росс увидел в ней молодую красивую женщину, а не только ключ для открытия дверей в аристократические гостиные. Но и у Флер есть свое оружие, поняла Криста, когда та обратила на нее прекрасные карие глаза.

– Простите меня, я, должно быть, безбожно утомила вас болтовней о моей работе. Вы можете отомстить и рассказать мне о вашей карьере. Вы ведь занимались чем-то до вашего замужества?

Намек был ясен: что бы ни сказала Криста, это будет скучно умной Флер до полусмерти. Криста уже готова была дать кареглазой красавице отпор, но Росс опередил ее:

– Моя жена какое-то время помогала подруге в маленьком магазинчике готового платья – проказы, подходящие для леди определенного класса.

Он откинулся на стуле, длинные пальцы его точеной руки играли ножкой рюмки, а серые глаза смотрели на раздраженную Кристу с нескрываемой иронией, как если бы он находил ее занятия в маленьком магазинчике готового платья смешными в сопоставлении с талантливым творчеством Флер.

Криста припомнила, как однажды Росс обвинил ее в том, что она никогда ничего не делала, чтобы заработать себе на жизнь, а вместе с отцом прожигала остатки состояния. Ошибался он также и в том, что касалось магазина. Там было не до игры, она упорно трудилась за плату, которая, как весело признала Таня, составляла сущие гроши.