Текст книги "Доцент и другие"

Автор книги: Г. Касьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Касьянов Г
Доцент и другие

Г.КАСЬЯНОВ

ДОЦЕНТ И ДРУГИЕ

В жизни случаются самые невероятные вещи.И не только в горячих точках планеты,где без Калашникова шагу ступить нельзя,но и в самых мирных местах.А чтобы вы не сомневались,я расскажу одну историю.

Мы сидели на веранде скромной одноэтажной дачки за столом,уставленным полупустой посудой,и толкли воду в ступе.И было нам хорошо,но этот тип не нравился мне все больше и больше.

Нас было четверо; когда-то,в более сытные времена,мы дружно работали в одной шарашкиной конторе,именовавшейся научным институтом,и толочь воду в ступе,плевать в потолок и заниматься другими подобными делами нам в компании было легко и приятно.Собрались мы... впрочем,сейчас мне трудно вспомнить,какая именно причина свела нас вместе.То ли преподаватель астрономии,имевший прозвище Рентген,солидный мужчина,похожий повадками на известного режиссера,решил отметить начало учебного года и затащил к себе на дачу доцента местной академии... Причем доцента настоящего,а не вора,прости Господи,с такой кличкой.То ли наоборот,доцент,воспрянув духом оттого,что в ихней академии выдали зарплату,явился к преподавателю обсудить перспективы высшего образования... Кто их знает.

Что касается меня,то я оказался там случайно: зашел спросить стеклорез.Но назад не вышел.Потому что доцент,увидевши меня,заорал хорошо поставленным профессорским голосом:

– Конус! Сколько лет,сколько зим! Куда ты затерялся,червь научный? Иди сюда.

– Садись,– предложил преподаватель и широким жестом указал на стул.Он был хозяином дачи и,соответственно,стола.

На кривоногом столе времен,вероятно,проклятого культа личности стояла в блюде гора салата,основательно подрытая с трех сторон,холодец,нарезанный ломтями,и бутылка с большой этикеткой,на которой то ли обезьяны,то ли загорелые девицы резвились под сенью пальм.

Я для порядка посомневался, но сел за стол,любезно оскалил зубы,принял стакан,глотнул и стал аккуратно подрывать салат с четвертой стороны,

– Прошла? – любезно осведомился хозяин.

– До самой печенки, – отвечал я и,ухватив вилку,отколупнул громадный кусок холодца.

– До печенки нельзя,здоровью может быть вредно,– заметил четвертый из присутствующих,крепкий,строгого вида мужчина,тоже наш человек,из бывших ученых мужей,но теперь руководитель спортивного комплекса и какого-то удивительного подземного стрелкового тира.

Я успокоил его,сказав,что печень моя и не такое переносила,и вскоре ощутил приятную теплоту внутри,комфорт,благодушие и любовь к ближним.И вступил с ближними,как водится,в дружескую беседу.

Время после этого полетело незаметно.

Мы увлеченно обсуждали разные волнующие вопросы,как то: роль интеллигенции в бедственной судьбе страны,кто будет по осени чемпионом РФ по футболу,почему нынче так редко выдают зарплату и кого следует выбирать в местные губернаторы.И поскольку все мы были гениальными мыслителями и философами,то часто не понимали друг друга,но это нисколько не мешало нам в итоге всегда приходить к соглаcию.Ну в самом деле,разве не ясно,почему не выдают зарплату? Ну,Боже мой... Да потому не выдают,что сначала деньги со всех концов страны в одно место собирают,а потом уж назад,естественно,не отдают.А как вы хотите? Очень логично.Что они там,в министерствах,дураки,что ли? Если урвал – назад не отдавай.Твое... Ферштеен?

Впрочем,такому безотрадному явлению могла быть и совсем другая причина.Хотя вряд ли.Суть нашего согласованного мнения по этому вопросу состояла в том,что никакая причина не оправдывала вышеприведенного мерзкого факта.И точка.

В этом месте директор подземного тира хихикнул.Что случалось с ним,насколько я помню,крайне редко.

Тут я впервые осознал,что он мне чем-то не нравится... но не мог понять,чем.Нет,был он по прежнему мужественно симпатичен,как и в старые времена,хотя и бледноват.Почему-то меня охватывало смутное беспокойство,когда я на него смотрел.Почему?

– Сверхприбыль оправдывает все,– молвил директор,глядя на тарелку с холодцом прищуренным глазом,будто видел именно в ней истину.– И безотрадные явления в том числе.

Преподаватель в ответ на это подумал и сказал:

– Гм...

А доцент академии хохотнул и принялся разливать по стаканам остатки содержимого бутылки с обезьянами; я же,повинуясь внезапно пришедшей в голову не очень ясной мысли,спросил:

– Маршал! – ибо директор тира носил фамилию Жоховский,но в нашем кругу имел такую кличку.– Маршал,ты того... Тебе не угрожает ли какая-нибудь опасность?

Вот так.Не более и не менее.В голову мою иногда приходят мысли,происхождение которых я сам не могу понять.

После таких слов преподаватель от изумления склонил голову набок и вытаращил на меня глаза.Доцент замер с бутылкой в руке над очередным стаканом.Директор оторвал взгляд от холодца и перевел его на меня.

– Ну чего вы пялитесь? – засмущался я.-Он сегодня какой-то не такой.Мне что-то подсказывает...

– Да брось ты трепаться,– обиделся вдруг Маршал.

– Не каркай,право,– заметил Рентген.– Все под Богом ходим.

– Конусов,голубчик,– ласково заговорил доцент,опрокидывая бутыль над последним стаканом,– я знаю,что тебе подсказывает этот... твой внутренний голос.Сказать? Он тебе подсказывает,что сейчас надо выпить за здоровье всех присутствующих.Я прав?

– Ты прав всегда и безусловно,– отвечал я с воодушевлением.Мы сейчас точно выпьем.Я уже готов.Но,ребята,у меня сегодня подсознание... м-м... проявляет активность.Маршал,ты не злись.Я за тебя беспокоюсь.С тобой и правда все в порядке?

Маршал отвернулся,подумал; потом,весело улыбнувшись,спросил:

– А что конкретно тебя беспокоит?

Этого я не знал.Просто чувствовал глупое беспокойство и спьяну его высказывал.Однажды, лет пять назад,на улице попался навстречу мне пьяненький веселый мужик.Я посмотрел на него и вдруг ни с того,ни с сего подумал: как бы с ним что-нибудь не стряслось.И ведь стряслось,не успел я пройти и ста метров.Черт его дернул переходить улицу в неположенном месте... Конечно,это было совпадение и ничего более,но говорят же старые солдаты,что на лице человека перед гибелью что-то отражается...

Впрочем,я не старый солдат.Все это глупости.Пьяные бредни.И нашего Маршала никоим образом не касается.

Мы допили остатки из бутылки с пальмами и девицами.Или,может,обезьянами.Поковыряли немного салат.Спели "Хаз-Булат удалой" и "Зеленые глаза".И решили,что пора расходиться.Тем более,что наш добрый хозяин вдруг поднялся,опершись руками о стол,и сказал:

– Вы,сэры,тут немного по... сидите.А я по... ка отдохну.

И,слегка пошатнувшись,повернулся и скрылся в дверях дома.

Мы задумчиво посмотрели друг на друга.При этом доцент скроил осуждающую физиономию и сказал:

– Сэры,нам,кажется,указали на дверь.Но вполне культурно.А в самом деле,не пора ли закругляться? Голосовать будем?

– Нет,– отвечал я твердо.-Зачем?

И указал на пустую бутылку.

– Конус зрит в корень,– промолвил Маршал, оборачиваясь к доценту.

– У него привычка такая,– объяснил доцент.– Значит,пойдем.Провожу тебя до электрички.

Тут мы дружно поднялись и вышли на улицу,на ходу уяснив,что до прихода электрички,следовавшей в город,оставалось как раз семнадцать минут. Зачем Маршалу понадобилась электричка,выяснять я не стал.

На улице обнаружилось,что наступил вечер.Блестели вершины сосен,освещенные заходящим солнцем.Близлежащие горы накрывала сумрачная тень.Гавкали собаки.За жидким штакетником дачных участков там и сям торчали согбенные фигуры усердных дачниц.У забора,приткнувшись к кустам сирени,стояла толстозадая,как откормленная девка,тойота,из-за темных окон ее бил барабан и ревел чей-то голос.

Впрочем,все это нам было по-фигу,Мы были веселы и довольны жизнью и потому с трудом удержались от соблазна пнуть тойоту по толстому заду.Чтобы не орала хриплым голосом.На повороте к платформе я сердечно распрощался с этими милыми людьми и размеренной походкой направился к своей даче,припоминая на всякий случай, зачем, собственно, ходил в гости к Рентгену.Ах да, за стеклорезом...

Жена не очень удивилась тому,что я пришел без этого ценного инструмента.Она сказала,что мое долгое отсутствие подсказало ей правильную догадку.И только спросила:

– По какому поводу пили?

– А черт их знает,– ответил я,зевнул и немедля завалился спать.

Ночью мне приснился жуткий сон: будто к дому подъехала тойота с затененными стеклами,затормозила у моей хилой калитки и стала колотить в барабан и орать почему-то голосом доцента:

– Филипп! Ты дома? Проснись на минутку!

Что ей надо? – думал я с возмущением.– Я,конечно,дома.Но как она узнала,где я живу?

Тут жена сильно тряхнула меня и прошептала:

– Да проснись ты! В окно стучат,не слышишь?

Я вскочил с кровати: в окно кто-то настойчиво барабанил пальцем.Открыв дверь,я увидел темноту и силуэт мужчины рядом с крыльцом.

– Филипп,извини,– сказал силуэт.– Поговорить надо.Коля Жоховский умер.

У меня отвисла челюсть.

*

* *

Минуту спустя мы сидели на веранде и слушали рассказ доцента технической академии Миши Пахомова о странных,ужасных и непонятных событиях,коим он оказался свидетелем.

Происходило все так.

Вдвоем с Жоховским они благополучно добрались до остановки.Здесь все было,как всегда: на бетонной платформе у чугунных перил скучало множество дачников в обнимку с рюкзаками, детьми и собаками.Поскучали и они с Колей,поговорили со знакомым кандидатом наук,преподававшем в соседней академии,и распрощались,когда подошла электричка.Пахомов стоял и глазел на суматоху у открывшихся дверей и вдруг увидел,что Коля,уже добравшийся было до ступенек,внезапно вздрогнул,уронил на грудь голову и стал оседать вниз.Люди,толпившиеся за спиной,в испуге отпрянули и Коля свалился на бетон.Послышался истошный женский вопль: "Мужчине плохо!" и у дверей возникла суета.Выплюнув изо рта сигарету,Пахомов ринулся на помощь.Вдвоем с кем-то ему удалось оттащить Кольку от вагона и уложить на скамью; прочие,как зайцы,запрыгнули в вагон и глазели из окон.Умчался в посленний момент и помогший ему мужчина,и электричка,хлопнув дверьми,с грохотом укатила в сумрачную даль.

Тут начались Мишины страдания.Описывать их вряд ли интересно.Достаточно сказать,что через час с четвертью ему удалось вызвать из соседнего поселка с поэтическим названием Большой Луг скорую помощь; врач констатировал смерть...

И мертвого Жоховского и чуть живого Пахомова скорая с платформы увезла с собой и привезла в местное отделение милиции.Там Жоховского унесли в какой-то подвал,а Пахомова оставили при дежурном дожидаться чего-то.Скоро из подвала вышли и объявили,что Жоховский не просто сам собою умер,а убит ударом в сердце острым предметом типа шила.Удар нанесен сзади точно под лопатку.

Тут возник уже настоящий кошмар.У Мишки с дотошностью стали выспрашивать,нет ли у него в обиходе длинного шила.Потом – не приходилось ли ему резать свиней.Поняв,куда клонят недоспавшие в эту ночь милиционеры,Мишка принялся орать на них и ругаться последними словами.Откуда они у него взялись,последние слова,он до сих пор понять не может.Ругань,как ни странно,милиционеров успокоила.Они пристыдили его,заявив,что доценту так ругаться по штату не положено,потом подержали при дежурном еще немного и отпустили с миром.

– Что теперь мне делать? – горестно спрашивал доцент Пахомов,закончив рассказ.

– Как что делать? – удивился я его недогадливости.– Спать ложиться.Ты намаялся сегодня на пять лет вперед.Хочешь,провожу? Кстати,а куда тот кандидат наук делся?

– Какой кандидат наук?

– Ну,этот... из соседней академии.

– А-а... к семье убежал,когда электричка подошла.Тут вот какое дело,Филипп...

И Мишка,какое-то время поглядев молча в пол,пояснил,что будучи отпущен на свободу,он тут же занялся воспоминаниями и,как оказалось,весьма плодотворно: припомнил,что при посадке в электричку за спиной Николая оказались двое молодых людей,он хорошо запомнил их затылки; они его вроде как бы подталкивали: влезай,мужик,не телись... А он вдруг взял и упал.Интересная подробность?

– Интересная,– согласился я.– Расскажи про это следователю.А за что его могли... вот так-то?

– О-о! За что угодно.Он был хозяином лучшего тира.С отличной техникой.Кто у него за большие деньги мастерство стрельбы оттачивал – мы с тобой не знаем.И не узнаем.А где большие деньги,там большой риск.

– Угу.Вот зараза...

Тут Михаил отвернулся почему-то в сторону и сообщил:

– Так ведь еще интересная подробность есть.Не знаю,как и быть...

– Чем их больше,тем лучше,– ляпнул я.– Какая?

Он посмотрел на меня с укором.

– А что ты за столом у Рентгена говорил? Э-э... Помнишь?

– Ну-у... – с разочарованием промычал я,собираясь обоснованно возразить против такой интересной подробности; однако тут же поник головой.В самом деле,предсказание мое сбылось и получается,что эту смерть я накаркал.Нехорошо.Вот черт за язык дернул...

– Миша! – начал я убедительным голосом.– Это все пьяная болтовня.Николай был чем-то озабочен,мне потому и померещилось... Во всяком случае,следователю мне сказать будет совершенно нечего.

– Тогда... – Михаил глянул на меня вопросительно.– Не упоминать?

Я тряхнул головой.Что ни говори,доцент – мужик понимающий.И надежный.Не подведет.

На том и договорились.

*

* *

О,эти договоры,контракты и соглашения! Ни черта мы,оказывается,не договорились.И выяснилось это к вечеру следующего дня,когда хмурый,усталый и подозрительный,я сидел в помещении с зарешеченным окном и поминал недобрыми словами хорошего малого – Мишку Пахомова. Доцента.

Помещение с решеткой на окне принадлежало опорному пункту милиции и попал я в него по пути с работы домой: шел из института,слегка задумавшись,и чуть не налетел на мужика в пятнистом комбинезоне,шнурованных ботинках и с рыжими усами.Несколько легкомысленными.

Мужчина коротко бросил руку к виску и сказал:

– Старший сержант Мадьяров.Извините.Вы – Конусов?

– М-м...– отвечал я,ошеломленно уставясь на его усы.– Да.Я Конусов.Чему обязан?

– Прошу в машину,– он галантно указал на потрепанный синий жигуленок,стоявший у обочины.

– Хм... На предмет?

– Законный вопрос,– он улыбнулся,показав из-под усов большие белые зуби.– На предмет разговора с начальством об обстоятельствах убийства гражданина Жоховского.Вы заинтересованы? Проверяются версии.Приказано вас срочно доставить.Прошу.

– Это недолго? – спрашивал я льстивым голосом,идя следом за ним.– Я с утра не нарушал этот... кислотно-щелочной баланс во рту.

– Как разговор пойдет,– отвечал он,чуть заметно усмехаясь.

Мы сели в машину и поехали.Ну,Мишка,вот мерзавец – думал я,с тоской глядя в боковое стекло.Не утерпел,значит.Доложил.Ладно же,я тебе выскажу... Впрочем,это потом... А сейчас надо сообразить,о чем говорить с сержантовым начальством.

Но сообразить я не успел; мы затормозили недалеко от плотины ГЭС,у деревянного дома барачного типа,на торце которого зияла отверстием открытая дверь,а сбоку висела вывеска,извещавшая,что здесь расположен опорный пункт милиции.Ничего интересного,как можно было ожидать,далее не произошло: один милиционер передал меня двум другим,а те просили обождать.Сколько? Недолго.Уже едут.

После этого битый час я безрезультатно прождал в комнате с зарешеченным окном,приходя все более и более в задумчивое состояние... Ибо других развлечений решительно не находилось.Странные мысли и подозрения стали посещать мою голову.Если я понадобился так срочно,что меня,как карася на крючке,выдернули из привычной стихии и поместили сюда,как в судок с пойманной рыбой... м-да,аналогия какая-то пессимистическая... короче,выдернули для разговора с каким-то начальством об обстоятельствах убийства,то где,в конце концов,это начальство?

Впрочем,кажется,не это главное в моих сомнениях.Начальство любое непредсказуемо,с него не спросишь.Тогда в чем дело? Черт его знает.Улыбка сержанта в камуфляже почему-то не понравилась,что-то в ней тигриное...

Время шло.Я,наконец,возмутился и свое возмущение высказал двум весьма занятым людям в милицейской форме,писавшим за письменными столами какие-то рапорта и повестки.И в ответ получил строгое разъяснение своих прав и обязанностей,из которых понял лишь,что должен ждать и помалкивать.И не нарушать порядок.

Прозорливыми оказались эти ребята.Потому что не прошло и десяти минут,как я принялся нарушать порядок изо всех сил.

Но перед этим произошло вот что.

У барака мягко зашуршали колеса,хлопнула дважды дверца и в опорный пункт вошли во всем штатском посланцы таинственного начальства,приехавшие по мою душу.Было их двое и оба имели солидные габариты.Я встал и тотчас изъявил желание ехать с ними по дальнейшему маршруту как можно скорее.

– Мы вас не задержим,– заверил один из них,широкоплечий малый с веселыми глазами и острым лицом.Он полез в карман,вынул оттуда почему-то наручники и сказал строго:

– Руки!

– Зачем? – изумился я.

– Так положено! – отвечал он еще более строго.

– Вот новости! Кем?

В этот момент до меня дошло,что второй посланец стоит у меня за спиной.И дошло потому,что он шагнул,прижался ко мне сзади и руки мои мигом оказались в его лапищах.

– Для твоей безопасности,– промолвил он сипловато.

В моей голове тут сверкнула отчетливая мысль: меня же взяли с улицы! Это подозрительно... Да меня просто украли! Вот простофиля...

– Какой еще безопасности! – рявкнул я придушенным голосом и,повинуясь инстинкту самосохранения,слегка присел,прогнулся и задом ударил изо всех сил по бедрам прилипшего сзади малого.Ноги его взлетели,оторвавшись от пола,он бросил мою руку и стал ловить своею что-то в воздухе.Развернувшись на левой ноге,я,недолго думая,врезал ему справа боковым в зубы.Попал неплохо.Но что происходит сзади? Уголком глаза я уловил позади какое-то опасное движение и начал уклоняться в сторону,но не успел: на левое плечо обрушился смаху стальной наручник.Хорошо,что не на голову.Нет,плечо не хрустнуло,но рука сразу отяжелела... Медленно поворачиваясь лицом к нападавшему,я видел,как медленно валится на бок круглолицый амбал,глядя на меня с изумлением,а впереди медленно тащит из карманы пистолет круглолицый.В дверь уже боком просачивался милиционер,разъяснявший мне мои права и обязанности,другой торчал в проеме,загораживая выход.Кажется,действовали они на диво слаженно.За исключением того,который лежал на полу.

Нарушать,так нарушать.Что-то в глазах остролицего подсказывало,что стрелять он не будет.Пугает.

– Не подходить! – заорал я и ухватил здоровой рукой стул,на котором перед тем тосковал,решив пробиваться с ним к двери.Но тут в дело вступил милиционер,пролезший в комнату.

– Гр-ражданин! – взревел он и бочком,приставными шажками пошел на сближение.– Опомнись! Ты хочешь в тюрьму сесть?

Резонно.Но зачем на меня одевают наручники?

– Не подходи! – вопил я,держа стул наготове и мельком поглядывая в ту сторону,где затаилась широкоплечая фигура с пистолетом.

– Брось стул!– ревел милиционер,пытаясь обойти меня с фланга.

– Не подлезай! – отвечал я решительно,сохраняя дистанцию.– По башке получишь! Инвалидом сделаю!

Возможно,последнюю фразу говорить не стоило; возмущенный милиционер прервал диалог и сделал резкий выпад.Я резко ткнул стул вперед.Одна из ножек его вонзилась милиционеру в лоб.Он взмахнул руками и...

И тут из угла метнулась серая тень,многотонной громадой врезалась мне под ноги и я рухнул на пол...

Через минуту битва была закончена.Изрядно помятый,в наручниках,я был усажен на деревянную скамью; передо мной стоял широколицый, усмехающийся мужик и сплевывал на пол то,что оставалось без всякой уже пользы у него во рту.Весь вид его говорил: а что мы теперь,любезный,с тобой делать будем?.. На стуле сидел милиционер и держался обоими руками за лоб,второй бестолково суетился вокруг.Сваливший меня остролицый тип не спеша укладывал пистолет в карман и задумчиво говорил самому себе:

– Разобрались...

Вот дьявольщина... В какую западню я попал? Сейчас увезут в неизвестном направлении и потом ищи-свищи.Но за что?

Или не увезут?

Не выпуская из поле зрения широколицего,я сказал,обращаясь к милиционерам:

– Оформляйте протокол.В тюрьму пойду.Если заслужил...

Милиционеры почему-то не откликнулись.Откликнулся остролицый.Он весело хохотнул и заметил:

– Тюрьма тебе не грозит.У тебя другая судьба.

– Точно! – воскликнул радостно широколицый и сделал молниеносное движение плечом.Уголком глаза я увидел,что в челюсть мне летит здоровенный кулак...

Реакцией Бог меня не обидел; заметив движение,я повел головой вправо,но увести ее полностью не успел и оплеуха весом с полпуда прилетела мне сбоку.

– Хы! – выдохнул широколицый.

– Комар! – раздраженно рявкнул его напарник.– Приказа не было! Оставь на потом.

– Я без приказа,нах,соображаю,что к чему,– обиженно ответил Комар.

– Это тебя и погубит,– заявил я мрачно и принялся облизывать ушибленную десну...

Далее события стали развиваться,можно сказать,без пауз.

Звезданув меня по затылку – просто так,теперь это можно было сделать легко и без затруднений – ребята тут же подняли меня на ноги и с криком: "Бегом,бегом!" поволокли из помещения и запихали в какую-то машину; в машине навалились и мигом завязали глаза.Сейчас же взревел двигатель,машина дернулась,заложила вираж и помчалась в неизвестность.

В пути,притиснутый к какому-то сиденью,я обдумывал ситуацию.Ситуация получалась – хуже некуда.Я оказался в руках каких-то крутых мужиков.На кого они работали? На милицию? Прокуратуру? Или на чью-то мощную фирму? Зачем я был им нужен? Как свидетель в деле об убийстве старины Жоховского? Сомнительно.Тогда зачем? Что со мною будет,когда надобность во мне отпадет? Или по ходу дела выяснится,что ее,надобности,вообще не было?

Под ложечкой у меня нехорошо засосало.Ну-ну,Конусов,нечего,как это называется... рефлексировать.Держись молодцом и принимай решения по ходу дела.В таком аховом положении только ты сам себе можешь помочь.

Переваливаясь с боку на бок,машина поднялась в гору,потом под колесами зашуршал асфальт и мы затормозили.Заскрипели ворота... Все.Приехали.

Прошло несколько минут,прежде чем меня подняли на ноги,вывели из машины и,держа за плечи,повели куда-то.По пути мы спустились на несколько ступенек вниз,прошли через пару дверей и остановились.

Повязку с моих глаз тут сняли.

Я стоял в длинном,хорошо освещенном бетонном помещении.Справа вдоль стены тянулся деревянный стол верстачного типа.На крюке,вбитом в стену,висел резиновый шланг.Ах,да это же гараж.Только машин в нем не было.Значит я – пленник.По крайней мере – не гость.Гостей в гаражах не встречают.Слева от дверей стоял низкий журнальный столик,рядом – кресло,а в нем сидел мужчина лет пятидесяти,черный,кучерявый,с толстым носом.Над столиком висел большой календарь,под ним торчала из стены электророзетка.

– Спасибо,ребята,– произнес сидевший в кресле мужчина,не сводя с меня внимательных глаз.– Посадите его на стул.

Откуда-то сзади появился стул и я сел на него.

– Комар,принеси пива,– попросил мужчина,по-прежнему глядя на меня.

Комар вышел.Мужчина,наконец,отвел от меня взгляд,дернул уголком рта и спросил второго охранника:

– Почему он здесь? – и кивнул головой в сторону ушедшего.

– Шеф,– отвечал тот извиняющимся голосом,– так никого больше не было.Мы и то припозднились...

Черт возьми! Мои надежды на встречу с каким-либо официальным лицом рухнули.Шефа мне только недоставало.Для такого законопослушного человека,как я,гражданин прокурор,к примеру,звучало бы как-то приятней для слуха,чем господин шеф...

Кстати,отметим: шеф,кажется,не слишком высокого мнения о Комаре.В этом наши мнения совпадают.

Тут шеф снова взглянул на меня,прищурился и предложил:

– Давай поговорим,красавец.

– Придется,– согласился я.– А вы кто?

– А у меня вопросов не задают,– отвечал он,не опуская прищура.– Но тебе объясню.Я един во многих лицах.Некоторые считают меня злодеем.Тираном.Они правы.Другие – благодетелем.Добрым,богатым и щедрым.Они тоже правы.Потому что я могу быть и тем,и другим.Все зависит от обстоятельств.Тебе понятно?

– Нет,– я помотал головой.– Быть богатым и щедрым в одно и то же время нельзя.Щедрые богатыми не бывают.

Прищур ему пришлось отпустить.Вместо него он изобразил на лице изумление.

– Кого вы мне привезли? – обратился он к остролицему.– Он же лучше меня все знает.Как я могу с ним разговаривать на серьезные темы?

– Шеф,у нас с ним поначалу разговора тоже не получилось,– пожаловался тот.– Вдобавок,он Комару зуб раскрошил.

– Иди ты! – изумился шеф,теперь уже искренне.– Комару?! Вот это хорошо,– непонятно чему вдруг обрадовался он и даже потер руки.

В этот момент дверь в гараж растворилась и вошел Комар,держа в вытянутой руке раскрытую банку пива.Вежливо осклабившись,он поставил ее на журнальный столик.

– Комарик,– сказал шеф,– сейчас ты мне поможешь работать с этим красавцем.Я слышал,он тебя обидел?

Комар хмыкнул и взглянул на меня.

– Вот и славно! – воскликнул шеф,в восторге хлопнув ладонью по подлокотнику.– Ты иди,Артур,о нас не заботься.Мы с Комаром управимся.Машину,на которой приехали,Комару оставь.Утром жду отчет.Ни пуха...

Артур и Комар переглянулись с каким-то напряжением.Ишь ты... Потом Артур дипломатично улыбнулся,вежливо послал шефа к черту и вышел.

Мы остались втроем.

*

* *

Далее произошло следующее: Комар встал неподвижным монументом за спинкой моего стула; шеф глянул на него одобрительно,потянулся к столику,отпил из открытой банки и прочистил горло.

– Поехали дальше,– произнес он.

Я молчал.

– Жизнь – любопытная штука,– продолжал шеф,постукивая пальцами по столику и глядя куда-то вбок.– Человек думает,что у него все в порядке,спокойно идет по улице и вдруг на голову ему падает кирпич.Он даже "бля!" сказать не успевает.А другой – такая безгрешная личность,честная и благородная натура,идет домой ужинать,а его хлоп! В машину – и вот он здесь.В наручниках...

– Я не безгрешная личность,– заявил я,– отнюдь...

– Правильно.Все мы грешники.Ты почему не пошел проводить своего друга Жоховского до платформы электрички?

Я выпучил глаза.Секунду – другую помолчал.Потом открыл было рот,но тут же закрыл его.Откуда он знает такие подробности? Ах,доцент,ну,продажная душа... И ничего не придумал я более умного,как спросить:

– А... разве надо было?

– Надо! – твердо ответил этот тип,злодей,тиран и благодетель одновременно.– Надо было,потому что ты знал,что с ним должно было произойти.И толковал ему об этом,когда вы за столом пили коньяк.Хотя никто,прошу заметить,туда тебя не приглашал.Было?

Я сидел,свесив скованные наручниками кисти,и ошарашенно глядел на журнальный столик,хотя ничего интересного на нем не было,только банка с пивом.Лихо меня подставили! Предчувствие чего-то неумолимого,рокового стало заползать в мою душу.Что ему сейчас отвечать?

– Я зашел туда за стеклорезом,– промямлил я.

– А отчего ты его не взял?

Все знает.Кошмар какой-то... Вдруг горестная догадка сверкнула в моей голове и,захваченный ею,я спросил,нисколько не думая о последствиях такого вопроса:

– Так это вы убили Жоховского?

Он чуть помедлил,посмотрел на меня с усмешкой и ответил:

– Не я.Мои люди.

А ведь это означает конец – опомнился я.Коли он так ответил,значит выпускать меня отсюда не собирается.Благодетель хренов!

Глядя ему в глаза и стараясь не опускать взгляда,я сказал как можно более твердо:

– Я не знал,что его должны были убить.Я вообще о нем за последний год ничего не знал.

– Тогда почему предупреждал его?

– Потому что предполагал,что может случиться что-то плохое.Нет... не предполагал.Догадывался.Но...

– Прекрасно,– перебил он.– Вот сейчас ты мне все и расскажешь.О чем догадывался,почему догадывался,кто тебе подсказывал и кто направил во-время догадку высказать.За полчаса до начала... мероприятия.А если врать начнешь... Не советую.Узнаешь, почем фунт лиха.

Тут он сцепил руки на животе,склонил голову набок и уставился на меня.Я покачал головой и печально улыбнулся.

– Зря вы меня сюда привезли,– заявил я.– Никто ничего мне не подсказывал и никуда не направлял.Все объясняется просто...

Далее искренним голосом,приложив скованные руки к груди,я долго пояснял суть этой запутанной истории.Кратко суть сводилась к тому,что о замышлявшемся убийстве никто в нашей компании,конечно,не знал,но сам Жоховский вел себя несколько необычно,ну как будто был смутной тоскою томим,туча какая-то висела над ним невидимо и он ее чувствовал... и в лице было что-то,как говорится,не от мира сего.Когда я на него смотрел,мне иногда вдруг казалось,что гляжу на покойника... Вот я и встревожился.Понятно?

Хе-хе! Ни фига ему не стало понятно.Не такой он был человек,чтобы в деловых вопросах учитывать какую-то мистику.Он просто и ясно сказал,что сверхестественное бывает только в кино и в книжках и спросил,не увлекаюсь ли я Булгаковым.Который "Мастера и Маргариту" написал.

– Но бывают же предчувствия! – завопил я,понимая,что дело теперь может пойти к развязке,для меня печальной.– У меня такое предчувствие и было!

Тут Комар,молча стоявший до сих пор за моей спиной,неопределенно хрюкнул.Шеф поднял на него глаза.Посмотрел,сдвинул брови,потянулся опять к банке и сделал пару глотков.

– Все,– сказал он,поставив банку на место.– Ничего для меня интересного нет.Разговор окончен.

– Сидеть! – тотчас рявкнул Комар и положил руки на мои плечи,прижав меня к стулу.

Шеф поднялся.

– Если он во-время что-нибудь вспомнит,на что я все-таки немножко надеюсь,притормози и пошли за мной,– произнес он и вышел за дверь.

Мы остались одни.

Что за дьявольщина... Неужели конец?

Я повернул голову налево и направо,но увидел все то же самое,что видел раньше.Ничего увесистого,что можно было бы плотно взять в руку,в поле зрения не попалось.

– Сиди,паскуда,– произнес Комар противным сипловатым голосом и,представ перед моим лицом,потащил из кармана пистолет.– Видишь? Дернешься – отстрелю махом конечности.

Проклятье... И в самом деле,все идет к развязке,для меня печальной.Что делать? Как найти спасение? Ситуация такова,что просто так,без вмешательства чуда живым из нее не выбраться.

Неподвижными глазами я смотрел прямо перед собой.

– Пиво шеф пил,а ссать хочу я,– вдруг удивился Комар.– Так бывает?

Я молчал.

– Делай последний в жизни выбор,– продолжал он,причмокнув губами и нагловато улыбаясь.– Куда тебе влить,нах: в рот или в ухо? Это уринотерапией называется.

Я повернулся и посмотрел на него долгим взглядом.

– Чего вылупился,нах? – взвился он.– Сейчас...

– Не ори,Комар,– сказал я торжественно и спокойно.– Тебе гадали когда-нибудь? Скажи честно: кто-нибудь говорил тебе, когда ты умрешь?

Комар будто споткнулся,сделав полшага в мою сторону,и замер неподвижно.Я смотрел ему в глаза,не отрываясь.

– Твой шеф – дурак,– заговорил я вновь уверенно.– Он удачлив,но не обладает предчувствием.Это его рано или поздно погубит.Но не о нем разговор.А ты обладаешь предчувствием?