Текст книги "Готхольд-Эфраим Лессинг"

Автор книги: Г Фридлендер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Однако в "Эмилии Галотти" отчетливо видна и слабость Лессинга, жившего в Германии XVIII в., в стране, в которой отсутствовало массовое демократическое народное движение против абсолютизма. Герой Лессинга Одоардо Галотти – мужественный и честный человек, ненавидящий княжеский двор, благородный отец и семьянин. Однако Одоардо – не революционер. Лишь когда его дочь и он сам становятся жертвами княжеского произвола, он обнажает свое оружие. Но даже и в этот момент его оружие обращается не против князя: чтобы предотвратить беззаконие, он убивает свою собственную дочь.

Протестуя против преступлений князей, Одоардо апеллирует к совести, к отвлеченной нравственности, к морали, а не к революционной борьбе, не к народу, страдающему от крепостнического гнета. Величайшая трагедия Лессинга заключается в том, что немецкая действительность его времени не могла ему дать материала для создания образа другого героя. В "Эмилии Галотти" нашел свое выражение не только политический протест немецкого бюргерства XVIII в., но получила отражение и вся слабость даже лучших его людей, у которых еще не было сознания подлинных, революционных путей борьбы.

Лессинг возлагал свои надежды на умственное пробуждение немецкого бюргерства и на борьбу его лучших, передовых представителей с абсолютизмом. В отличие от русских просветителей XVIII в. и наших великих революционных демократов XIX в., Лессинг в своих произведениях почти не касался крестьянства и не видел революционных сил, скрытых в народных массах. В этом сказалась историческая ограниченность Лессинга, отражающая общую ограниченность немецкого Просвещения XVIII в.

Как показала последующая история Германии, немецкая буржуазия была неспособна возглавить и довести до конца борьбу с абсолютизмом. Через неполных семьдесят лет после смерти Лессинга, во время революции 1848 г., перед лицом первых исторических выступлений немецкого пролетариата и трудящихся, – немецкая буржуазия поспешила заключить союз с реакционной юнкерской монархией. Не буржуазия, а рабочий класс и народные массы Германии стали подлинными наследниками демократических стремлений Лессинга.

Последняя трагедия Лессинга – философская драма "Натан Мудрый" (1779) явилась продолжением полемики Лессинга против Геце и других противников писателя из лагеря реакционных церковников. После того как в 1778 г. Брауншвейгский герцог по доносу Геце запретил Лессингу продолжать борьбу, Лессинг решил посмотреть, как он писал в письме к Элизе Реймарус от 6 сентября 1778 г., "позволят ли ему свободно проповедовать хотя бы с его старой кафедры – с подмостков театра". Так возникла драма "Натан Мудрый", в которой Лессинг оружием художественного слова продолжал свою борьбу за идеи гуманизма, свободы и равенства.

В "Натане Мудром" Лессинг выступает против религиозного гнета и вражды между народами. Он защищает веротерпимость, взаимное уважение, равенство и братство народов. Действие драмы происходит во время крестовых походов. Ее герои – арабский султан Саладин, еврей Натан и христианин храмовник принадлежат к трем враждовавшим в то время народам и религиям. Однако в конце драмы они вынуждены отказаться от взаимных предубеждений, осознать братство, связывающее народы.

Выступая с защитой идей терпимости и братства народов, Лессинг .отнюдь не проповедует безразличную терпимость, отрицающую борьбу со злом и угнетением. В центральной по своему значению сцене герой рассказывает султану знаменитую притчу о трех кольцах, в которую Лессинг вложил зерно своего философско-историче-ского мировоззрения. Боккаччо выразил идеи гуманизма эпохи Возрождения, сложившиеся в борьбе с церковью, в форме рассказа о трех кольцах в 3 новелле 1 дня "Декамерона". Отец, обладавший чудесным кольцом и имевший трех сыновей, которых он одинаково любил, заказал еще два кольца, совершенно подобных первому. Как его сыновья после смерти отца не могли отличить друг от друга унаследованные ими кольца, так нельзя отдать предпочтение и одной религии перед другой: все они равны. Этот ответ Боккаччо и гуманистов XV-XVI вв. на вопросы религии Лессинг в "Натане Мудром" пересматривает и углубляет с точки зрения передовых идей Просвещения. Не кольца (т. е. не религии), а дела, доказывает Лессинг, – вот что определяет в действительности достоинство людей и народов, их право на уважение человечества. Каждый из народов-братьев, унаследовавших чудесные кольца, должен принести на суд истории свои дела, должен своей жизнью завоевать уважение других народов. В глазах Лессинга существует один главный критерий для оценки не только отдельного человека, но и каждого народа – их служение передовым идеалам человечества, идеалам гуманизма и прогресса.

В призыве к деятельному служению гуманистическим и демократическим идеалам, обращенном к немецкому народу, заключается смысл "Натана Мудрого". Лессинг призывает стремиться к справедливости, к прогрессу, он внушает ненависть к беззаконию, ко всему тому, что задерживает прогрессивное развитие народов и передовой человеческой культуры. Лессинг проповедует терпимость, но это не бесстрастная терпимость к злу, не безразличие к реакции, к фанатизму, к тем, кто разжигает реакционный национализм и вражду народов. Лессинг защищает право народов на свободное развитие, совместную борьбу народов за справедливость и прогресс, за общий подъем жизни и культуры. Эти идеалы Лессинга по своему духу глубоко враждебны не только всякому национализму, но и реакционному буржуазному космополитизму, стремящемуся подорвать национальную независимость народов.

Гуманистическая драма Лессинга "Натан Мудрый", запрещенная в Германии в годы фашизма, была первой классической пьесой, поставленной в освобожденном Советской Армией Берлине в восстановленном летом 1945 г. Немецком театре им. М. Рейнгардта.

Лессинг мечтал о свободном развитии, о равенстве и взаимном уважении народов. В условиях капиталистического мира эти идеалы великого немецкого просветителя не могли получить своего осуществления. Эпоха империализма породила новые чудовищные формы подавления национальностей в "свободных" буржуазных государствах и угнетения колониальных народов, разбойничьи войны, фашизм и расовую дискриминацию.

Только в Советском Союзе впервые в истории человечества осуществились нерушимая дружба и братство новых, свободных социалистических наций. Опыт разрешения национального вопроса в Советском Союзе на основе великих идей Ленина и Сталина стал вдохновляющим примером для свободных народов, строящих новую жизнь. Храня и развивая дружбу с народами Советского Союза и стран народной демократии, созидая новую, единую и миролюбивую Германию, народ Германской Демократической Республики борется за осуществление чаяний своих лучших людей.

8

"Натан Мудрый" занимает видное место в истории прогрессивной немецкой культуры. Несмотря на это, последняя драма Лессинга несвободна и от некоторых недостатков. Она менее реалистична, чем "Минна фон Барнхельм" и "Эмилия Галотти". Превосходя эти предшествовавшие ей драмы глубиной философской мысли, драма "Натан Мудрый" уступает им в жизненности характеров и положений, в ней сильнее выступает на первый план отвлеченность просветительских взглядов великого немецкого писателя. Лессинг считал, что братство народов и торжество справедливости могут наступить в результате одного нравственного перевоспитания людей, без революционной борьбы. Как и другие просветители XVIII в., он не понимал значения социальных, классовых противоречий и возлагал свои надежды на победу разума над предрассудками и на силу благородного примера. Эта ошибка явственно проступает в "Натане Мудром".

Особое место среди драматического наследия Лессинга занимают дошедшие до нас наброски его "Фауста".

Лессинг первый понял значение народной пьесы о Фаусте, на которую он в семнадцатом "Литературном письме" указал как на прообраз национальной драмы. В период с 1755 по 1775 г. Лессинг несколько раз возвращался к работе над "Фаустом". Друзья Лессинга считали, что "Фауст" был закончен Лессингом почти целиком. Однако, судя по сохранившимся наброскам и свидетельствам, более вероятно, что Лессинг завершил разработку плана своего "Фауста", но не успел облечь его в драматическую форму.

Фауст Лессинга – молодой ученый, полный стремления к истине и благородной жажды познаний. Средневековая народная книга о Фаусте заканчивалась гибелью Фауста. Лессинг как просветитель, полный глубокой веры в человека и в знание, отбросил мрачную концовку средневековой легенды о Фаусте. Его Фауст не погибает, он оправдан в своем стремлении к истине. Духи зла, которые пытались овладеть Фаустом, в драме Лессинга обмануты: они боролись не за Фауста, но за призрак; подлинный же Фауст остался для них неуязвимым, так как его жажда знания – не зло, но добро, великая нравственная сила.

Как и всей своей литературной деятельностью, Лессинг своей работой над "Фаустом" открыл для немецкой литературы новые пути. Намеченная Лессингом идея разработки сказания о Фаусте в духе гуманизма, глубокой веры в человека и его творческие силы нашла свое осуществление в величайшем произведении немецкой классической литературы – "Фаусте" Гете.

* * *

Историческое значение Лессинга, его воздействие на передовую мысль и литературу Германии исключительно велики. Для Гете и Шиллера, для демократических писателей "Бури и натиска" Лессинг был не только литературным воспитателем и руководителем, проложившим для них новые пути. Самая личность Лессинга, его несгибаемый характер, цельность его жизни, от начала до конца посвященной борьбе за свободу и духовное пробуждение немецкого народа, вызывали горячее восхищение его современников и последующих демократических писателей Германии. Об этом величии характера Лессинга прекрасно сказал Гете: "Такой человек, как Лессинг, нужен нам, потому что он велик благодаря своему характеру, своей твердости. Столь же умных и образованных -людей много, но где найти подобный характер!"

Высокую оценку Лессинга дали Маркс и Энгельс. Говоря о Чернышевском и Добролюбове, Маркс и Энгельс сопоставляли с великими русскими революционными демократами Лессинга как лучшего представителя немецкой демократической мысли; при этом Энгельс подчеркивал, что Чернышевский и Добролюбов, значительно превосходившие Лессинга последовательностью и революционным характером своего демократизма, были, в отличие от Лессинга, не только демократами, но и социалистами. Буржуазная наука в Германии не могла дать правильной оценки исторического значения Лессинга. Немецкие буржуазные литературоведы и историки общественной мысли приписывали обычно инициативу борьбы за национальную культуру Гердеру и романтикам, игнорируя роль Лессинга: В противоположность этому Маркс и Энгельс в своих высказываниях о Лессинге подчеркивали его значение как одного из основоположников передовой немецкой национальной культуры. Энгельс высоко оценивал роль Лессинга как одного из создателей немецкого литературного языка, его борьбу за простой, гибкий и энергичный литературный стиль.

На фальсификацию образа Лессинга представителями реакционной буржуазно-юнкерской науки, стремившимися путем открытой подтасовки фактов представить Лессинга верноподданным Фридриха II для того, чтобы оправдать свое собственное пресмыкательство перед монархией Гогенцоллернов, немецкий пролетариат в конце XIX в. ответил "Легендой о Лессинге" Франца Меринга (1891). В этой книге, направленной против разбойничьего прусского милитаризма и заслужившей сочувственный отзыв Энгельса, Меринг постарался восстановить подлинный образ великого просветителя и показать, что его наследие является достоянием немецкого рабочего класса.

Лессинг принадлежит наряду с Гете и Шиллером к числу тех немецких писателей, к которым передовые представители русской культуры всегда относились с особенным интересом. А. С. Пушкин сочувственно противопоставлял Лессинга "тяжелому педанту Готшеду". {А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 10 т., изд. АН СССР, т. VII, стр. 211.} Н. В. Гоголь называет имя "строгого, осмотрительного Лессинга" в "Петербургских записках 1836 года" среди других имен лучших представителей идейного, реалистического театра и драматургии. {Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, изд. АН СССР, т. VIII, стр. 182.}

С большой симпатией относились к Лессингу русские революционные демократы XIX в. – Белинский, Герцен, Чернышевский и Добролюбов. Белинский несколько раз возвращается к фигуре "энергического Лессинга", которого он рассматривает как главного деятеля "литературного переворота", давшего немецкой литературе национальное направление. {В. Г. Белинский. Избранные сочинения, Гослитиздат, М. – Л., 1949, стр. 287 и 383. Вскоре после прихода Белинского в "Отечественные записки" здесь была помещена особая статья о Лессинге (см. "Отечественные записки", 1840, т. XII, отд. II, стр. 25-38). Неизвестный автор этой статьи характеризовал Лессинга как "великого литературного реформатора", "одного из самых благородных пионеров германской литературы", и рассматривал его жизнь как "прекрасный идеал мужества".} А. И. Герцен уже в 40-х гг. прошлого века гениально понял то, что всячески стремились затушевать и скрыть немецкие буржуазные ученые, – революционный дух Лессинга. Говоря в своем дневнике 6 февраля 1844 г. о немецком якобинце Г. Форстере, участнике первой французской буржуазной революции, и его друге сатирике Лихтенберге, Герцен записал: "Они были прямые продолжатели Лессинга". {А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем под редакцией М. К. Лемке, т. III, П., 1919, стр. 306.}

В 1856-1857 гг. на страницах "Современника" появилась монография Чернышевского "Лессинг, его время, его жизнь и деятельность". Эта работа великого русского революционера до сих пор принадлежит к лучшему из всего написанного о Лессинге. Несмотря на цензурные препятствия, Чернышевский сумел всесторонне раскрыть для русского демократического читателя своей эпохи революционные черты личности Лессинга и его литературной деятельности, подчеркнуть материалистические тенденции его взглядов. Добролюбов в 1859 г. горячо приветствовал русское издание "Лаокоона".

Живой интерес к Лессингу всегда проявляли советская литературная критика и советский читатель. {Следует упомянуть о талантливых статьях о Лессинге покойного В. Р. Гриба.}

Идеи Лессинга-гуманиста, борца против политической и церковной реакции, теоретика реализма в искусстве и литературе, отнюдь не пользуются популярностью у современных реакционеров и литературных фальсификаторов, борющихся против великих реалистических традиций. В годы гитлеризма драмы Лессинга в Германии были запрещены. Не ставятся они и ныне в американизированных театрах Западной Германии.

Совсем иное отношение к Лессингу существует в Германской Демократической Республике. Здесь произведения Лессинга нашли своего читателя и ценителя. Имя Лессинга часто встречается в статьях и выступлениях немецких демократических писателей и борцов за мир. Великий немецкий писатель и критик один из тех литературных деятелей прошлого, по поводу которых не может возникнуть ни малейшего сомнения в том, кому в настоящее время принадлежит их наследство. Сочинения Лессинга продолжают служить делу борьбы с современными Ланге, Клотцами и Геце, с современными "подручными мясника" – реваншистами из Западной Германии и их заокеанскими хозяевами, они утверждают реализм, воспитывают мужество, справедливость и стойкость в борьбе за свободу.

В своей речи на XIX съезде партии товарищ Сталин сказал: "Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы и тем создавала себе популярность в народе. Теперь от либерализма не осталось и следа. Нет больше так называемой "свободы личности", – права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт. Я думаю, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять". {И. В. Сталин. Речь на XIX съезде партии 14 октября 1952 г, Госполитиздат, 1953, стр. 7.}

Наследие Лессинга, как все наследие лучших революционных умов XVIII в., боровшихся за равноправие людей и наций, за свободу личности, за буржуазно-демократические свободы, является в наши дни достоянием не тех, кто цинично попирает эти свободы и отрекается от них, но тех, кто ведет мужественную и стойкую борьбу против сил буржуазной реакции. Героическая фигура великого немецкого просветителя принадлежит лагерю мира и демократии, а его наследие и в наше время участвует в борьбе за дело передовой человеческой культуры.