355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фуке Фридрих Де Ла Мотт » Адский житель » Текст книги (страница 1)
Адский житель
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:53

Текст книги "Адский житель"


Автор книги: Фуке Фридрих Де Ла Мотт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Де Ла Мотт Фуке Фридрих
Адский житель

Фридрих ДЕ ЛА МОТТ ФУКЕ

АДСКИЙ ЖИТЕЛЬ

Однажды под вечер приехал в Венецию – всем известный итальянский торговый город – молодой немецкий купец по имени Рейхард, веселый, разбитной малый. На немецких землях в ту пору было неспокойно, ибо шла Тридцатилетняя война; поэтому молодой купец, любивший пожить в свое удовольствие, был очень рад, что дела привели его на время в Италию, где парили мир да благодать и где, как он слышал, было вдоволь редкостных вин, разнообразных сладчайших плодов, не говоря уже о прекрасных женщинах, до которых он был весьма охоч.

Он плыл, как это там принято, на небольшой лодке, что зовется гондолой, по каналам, заменяющим в Венеции обычные мощеные улицы, любовался красивыми домами, а еще больше – красивыми женщинами, которые то тут, то там выглядывали из этих домов. Когда же гондола поравнялась с великолепным зданием и он увидел в его окнах не менее дюжины очаровательнейших женских головок, молодой купец сказал, обращаясь к одному из гондольеров: "Господи боже, вот выпало бы на мою долю такое счастье хоть словечком перемолвиться с одним из этих прелестных созданий!" – "Ба! – воскликнул гондольер, – за чем же дело стало! Выходите и смело поднимайтесь к ним. Там вы не соскучитесь". Но молодой Рейхард ответил: "Тебе, видать, охота дразнить чужестранцев, и ты полагаешь, я такой неотесанный, что последую твоему глупому совету, а во дворце надо мной всласть посмеются или даже, чего доброго, вовсе прогонят прочь". – "Сударь, не учите меня обычаям нашей страны, – сказал гондольер, – послушайте моего совета, поскольку этим интересуетесь, и, если вас там не встретят с распростертыми объятиями, я не возьму ни гроша за прогулку".

После этих слов молодой купец решил, что все же стоит попытать счастья, и оказалось, гондольер его не обманул. Мало того что стайка очаровательных девиц встретила чужестранца с неподдельным радушием, та, которую он счел самой прекрасной, увела его в свои покои и там потчевала такими дивными яствами, напитками и поцелуями, что в конце концов он почувствовал себя наверху блаженства. "Да я и впрямь попал в самую расчудесную и восхитительную страну на свете, – неоднократно повторял он самому себе. – Но вместе с тем я должен без устали благодарить небо за те исключительные достоинства моего тела и души, которые оказались столь по сердцу здешним дамам".

Когда же он вознамерился покинуть этот весьма гостеприимный дом, девица потребовала у него пятьдесят дукатов и, так как он выразил свое удивление, сказала ему: "Эй, юный хлыщ, неужто вы полагали, что самая роскошная куртизанка Венеции будет радовать вас за здорово живешь? Заплатите как миленький, потому что тот, кто заранее не сторговался, должен выложить столько денег, сколько с него потребуют. Если же вы рассчитываете вскоре снова вернуться сюда, то ведите себя умнее и тогда вы сможете за ту сумму, с которой вам придется расстаться сегодня, наслаждаться хоть целую неделю".

Ах, какую досаду должен испытывать человек, который поначалу вообразил, что покорил принцессу, а потом обнаружил, что всего лишь предавался с девкой гнусному разврату и притом изрядно опустошил свой кошелек! Однако молодой купец пришел в меньшую ярость, чем любой другой на его месте, поскольку радости тела занимали его в этой истории куда больше, нежели радости души, и, уплатив сколько требовалось, он велел гондольерам везти себя в винный погребок, чтобы залить вином остатки раздражения, которые в нем еще тлели.

Раз уж наш разбитной купец вступил на этот путь, он больше не испытывал недостатка в приятном обществе. День за днем проходили в попойках и кутежах в компании веселых собутыльников; исключение составлял, пожалуй, лишь армейский капитан, испанец; он хоть и участвовал во всех развлечениях этой бесшабашной братии, к которой прибился и молодой Рейхард, но обычно хранил молчание и поражал всех тревожным выражением своего мрачного лица. Но, несмотря на это, его охотно приглашали, потому что он пользовался уважением, владел, видно, большим состоянием и был готов поить своих друзей по несколько вечеров кряду.

Конечно, молодой Рейхард больше не допускал, чтобы его так беспардонно обирали, как в день приезда в Венецию, но деньги у него все же заметно таяли, и он с большим огорчением думал, что вскоре ему придется положить конец такому немыслимо сладостному существованию, если он не хочет ради ветреной жизни пустить по ветру все свое состояние.

Дружки подметили его озабоченность, тут же догадались о ее причине такие истории частенько случались в их кругу – и взялись подтрунивать над бедолагой с пустым кошельком, который никак не мог заставить себя оторвать губы от чаши с пряным ядом. Как-то вечером испанец отвел его в сторону и с нежданным участием увлек за собой в один из пустынных кварталов города. Молодой купец сперва было испугался, но потом рассудил: "Капитан знает, что деньгами у меня не разживешься, а вздумай он лишить меня жизни, ему сперва придется поплатиться своей, это же он сочтет, пожалуй, чересчур дорогой ценой".

Однако испанец, примостившись на фундаменте какого-то старого, обвалившегося строения, усадил рядом с собой молодого купца и завел с ним такой разговор:

– Сдается мне, мой дорогой и весьма юный друг, что вам для счастья недостает того, что меня лично стало тяготить сверх всякой меры, а именно возможности в любое время раздобывать любую сумму денег и жить таким образом в свое удовольствие. Так вот, именно этот дар и еще многие подобные ему в придачу я готов уступить вам за небольшие деньги.

– Зачем же вам надобны эти небольшие деньги, если вы хотите избавиться от возможности получать их сколько вам заблагорассудится? – удивился Рейхард.

– Тому есть особая причина, – ответил капитан. – Не знаю, слыхали ли вы о крошечных существах, называемых адскими жителями. Это черные чертики, заключенные в стеклянные колбочки. Тот, кто владеет таким чертиком, может с его помощью получить все жизненные услады и в первую очередь – деньги в любом количестве. За это адский житель приносит душу своего хозяина князю тьмы Люциферу, правда, лишь в том случае, если хозяин помрет, не успев передать колбочку в другие руки. А передать ее можно, только продав, причем за цену меньшую, чем сам за нее платил. Мой чертик стоил десять дукатов. Так что если вы дадите мне за него девять, он будет ваш.

Пока юный Рейхард соображал, что к чему, испанец снова заговорил:

– Я мог бы, конечно, обмануть кого-нибудь и всучить ему эту колбочку, скажем, как забавную игрушку. Ведь меня самого подобным образом провел один бессовестный торговец. Но я озабочен тем, чтобы не отягощать еще больше свою совесть, и поэтому честно и открыто предлагаю вам эту сделку. Вы еще так молоды и жизнелюбивы, и вам, несомненно, не раз представится случай освободиться от этого предмета, если он станет вам столь же в тягость, как мне теперь.

– Сударь, если вы не сочтете это за обиду, – ответствовал Рейхард, – я бы посетовал вам на то, как часто я в этом городе Венеции уже бывал обманут.

– Ах ты, глупый юнец! – сердито закричал испанец. – Вспомни-ка лучше пир, который я вам вчера закатил, и прикинь, есть ли мне резон обманывать тебя из-за каких-то девяти вонючих дукатов!

– Кто много тратит, тому много и надо, – не уступал молодой купец. Ремесло, а не кошелек – вот золотое дно! Если бы вы вчера промотали последний дукат, то сегодня и мои жалкие девять пришлись бы вам как нельзя более кстати.

– Прости, что я тебя не заколол на месте, – сказал испанец. – Это объясняется лишь тем, что я надеюсь сплавить тебе моего адского жителя, а сам хочу принести покаяние, и мне незачем увеличивать тяжесть своих грехов.

– Могу ли я на деле испытать эту штучку? – спросил молодой купец, все еще боясь дать маху.

– Да как же это возможно! – воскликнул капитан. – Чертик служит только тому, кто купил его по всем правилам, за наличные деньги.

Молодому Рейхарду было как-то не по себе, уж очень зловеще выглядело это пустынное место, где они ночью сидели вдвоем на развалинах стены; правда, капитан заверял его, что не намерен ни к чему принуждать, ибо надеялся на отпущение грехов. А в голове Рейхарда между тем проносились заманчивые картины той веселой жизни, которая станет ему доступна, приобрети он адского жителя. В конце концов он решил выложить за него половину оставшихся денег, но перед этим попробовал поторговаться, чтобы выгадать хоть несколько дукатов.

– Дурак! – расхохотался капитан. – Ведь я запросил такую высокую цену только ради твоего блага и блага того, кто купит у тебя этого чертика, иначе он очень скоро будет стоить самую мелкую монетку в мире, и тогда уже владелец колбочки никому не сможет ее продать, а значит, душа несчастного отправится прямехонько в лапы дьявола.

– Да будет вам! – приветливо воскликнул Рейхард. – Вряд ли я скоро захочу продать эту удивительную вещицу. Одним словом, не уступите ли вы мне ее за пять дукатов?

– Мне-то что! – ответил испанец. – Но учти, этим ты сильно сокращаешь срок службы чертика, а значит, и приближаешь гибель чьей-то заблудшей души.

Затем, получив деньги, испанец передал молодому купцу маленькую стеклянную колбочку, и Рейхард при свете звезд разглядел, что внутри нее вьется вьюном какое-то черное существо.

Пожелав сразу же испытать свою покупку, он мысленно приказал, чтобы в его правой руке оказалась удвоенной только что потраченная им сумма, и тотчас почувствовал, что сжимает в ладони десять дукатов. Тогда он на радостях побежал назад в харчевню, где еще кутили его дружки. Все они были крайне удивлены тем, что молодой немец и испанский капитан, совсем недавно покинувшие их общество в весьма мрачном расположении духа, вернулись, да еще с сияющими лицами. Однако испанец вскоре распрощался, отказавшись от роскошного ужина, который заказал, хотя было уже сильно за полночь, на всю братию. Молодой купец рассчитался наперед с недоверчивым трактирщиком, а в карманах у него позвякивали золотые монеты, которые он вновь и вновь требовал у нечистой силы.

Тем, кто хотел бы сам обзавестись подобным чертиком, легче, чем кому бы то ни было представить себе, какой жизнью зажил с того дня наш веселый купец, потому что в душе они тоже безмерно алчны. Но и более скромные и набожные люди могут без труда вообразить, в каком вихре разгула закружился теперь бедняга Рейхард. Первым делом он позаботился о том, чтобы красавица Лукреция – этим именем, словно в насмешку, звали обольстительную куртизанку – отныне принадлежала бы за огромную мзду единолично ему; затем он купил замок и две виллы, в которых собрал предметы роскоши со всего света. Как-то раз сидел он с прелестной греховодницей в саду одной из своих вилл, на берегу глубокого и быстрого ручья. Безрассудные молодые люди долго шалили и резвились, пока Лукреция случайно не заметила колбочку с адским жителем, которую Рейхард носил на золотой цепочке под рубашкой. Прежде чем он успел ей помешать, она в мгновение ока расстегнула цепочку и, балуясь, стала разглядывать колбу на свет. Сперва она смеялась над кувырканием маленького черного существа, а потом вдруг завопив: "Ой, да ведь это же жаба!" – с отвращением швырнула и цепочку, и колбочку с чертиком прямо в ручей, где они тут же исчезли в бурлящей воде.

Бедняга Рейхард попытался скрыть свой ужас, чтобы любовница не принялась расспрашивать его и, чего доброго, не потащила бы еще в суд, обвинив в колдовстве. Он уверил ее, что это всего лишь иноземная диковинка, и постарался возможно скорее спровадить Лукрецию, чтобы в тишине поразмыслить о том, что теперь разумнее всего предпринять.

Так или иначе он был владельцем замка, а также двух загородных домов, да и дукатов у него оставалось как будто немало. Чтобы это проверить, он сунул руку в карман, и как же он был радостно удивлен, когда его пальцы нащупали колбочку с адским жителем. Цепочка, видно, осталась на дне ручья, а чертик в колбочке вернулся к своему хозяину.

"Эге! – воскликнул Рейхард, ликуя. – Выходит, я обладаю сокровищем, которое не может отнять у меня никакая земная сила". В порыве чувств он едва не расцеловал колбочку, но кувыркающееся там черное существо показалось ему все же чересчур омерзительным.

Если Рейхард и до этого вел веселую и беспутную жизнь, то теперь он уже не знал никакого удержу. На всех важных особ и лиц власть предержащих, он смотрел свысока, со снисходительным пренебрежением, уверенный в том, что ни один из них не может позволить себе и половину его развлечений. В богатом торговом городе Венеции уже с трудом находили те изысканные деликатесы и редчайшие вина, которые могли бы украсить во время пиров его ломящиеся от роскошнейших яств столы. Когда какой-нибудь искренний доброжелатель бранил его, тщась образумить и наставить на путь истинный, он обычно отвечал: "Меня зовут Рейхард, и у меня столько рейхсталлеров, что никакие траты для меня не чувствительны". Частенько он от души потешался над испанским капитаном за то, что тот добровольно выпустил из рук такое неоценимое сокровище, да к тому же, как говорили, ушел в монастырь.

Но ничто не вечно на нашей земле. Эту истину молодому купцу пришлось постичь, и весьма скоро, поскольку он чрезмерно усердствовал во всевозможных телесных усладах. Смертельная немочь сковала все его члены, несмотря на то что чертик по-прежнему был при нем. В течение первого дня своей болезни Рейхард раз десять молил его о помощи, но тщетно, исцеление не приходило. А ночью ему приснился удивительный сон.

Ему пригрезилось, что один из пузырьков с лекарствами, стоявших подле его кровати, вдруг пустился в пляс и, подскакивая, со звоном ударял остальные пузырьки то по притертым пробкам, то по бокам. Приглядевшись попристальнее, Рейхард узнал в пляшущем пузырьке колбочку с адским жителем и тогда сказал: "Ах, чертик, чертик, на сей раз ты не только не хочешь мне помочь, но так и норовишь расколоть все мои лекарства". На что чертик хрипло запел ему из колбы:

О, милый Рейхард, слышишь ты,

Не миновать тебе беды,

Огня, углей, сковороды,

Для мертвых нет живой воды,

Ты мой навеки!..

При этом он вытягивался и уплощался и, как крепко не стискивал Рейхард колбочку в кулаке, как не придавливал пробку большим пальцем, все же умудрился выскользнуть наружу, превратившись в подобие большого черного человека, который уродливо, с ужимками, танцевал, поскрипывая растопыренными крыльями, а под конец привалился своей волосатой грудью к груди Рейхарда, уткнулся гнусно ухмыляющейся рожей в его лицо, да так крепко, с такой нелюдской силой, что Рейхарду почудилось, будто он становится на него похожим, и он в отчаянии завопил благим матом: "Зеркало! Подайте зеркало!"

Он проснулся в холодном поту, и ему примстилось, что черная жаба весьма проворно проскакала по его груди и скрылась в кармане ночной сорочки. Он с ужасом сунул туда руку, но вытащил лишь колбочку, в которой дремало, притомившись, маленькое черное существо.

Ах, каким долгим показался больному остаток ночи! Он не решался довериться сну, боясь нового прихода черного гостя, но и открыть глаза он не решался из страха, что мерзкая не-людь затаилась в углу спальни. Рейхард лежал с сомкнутыми веками и думал, что нечистая сила подкралась к нему вплотную. И он в ужасе вскакивал. Он звонил в колокольчик, вызывая слуг, но они, видно, спали как убитые, а красавица Лукреция с тех пор, как он занемог, не появлялась в его покоях. Так и лежал он один со своими страхами, которые все возрастали от одной неотвязной мысли, вертевшейся у него в голове: "Боже, раз уж этой ночи нет конца, какой же долгой окажется вечная ночь ада!" И Рейхард решил, что, если Господь во благости своей даст ему дожить до утра, он во что бы то ни стало избавится от адского жителя.

Когда наконец рассвело, Рейхард, несколько окрепший и взбодренный утренним светом, задумался над тем, разумно ли он использовал адского жителя. Замок, виллы и всевозможные драгоценности показались ему недостаточным богатством, и он тут же потребовал себе мешок дукатов, и, обнаружив его у себя под подушкой, он успокоился и стал соображать, кому бы лучше всего продать колбочку с чертиком. Его врач, как он знал, был большим любителем разных заспиртованных уродцев, и он рассчитывал продать ему адского жителя под видом такого редкостного препарата, иначе доктор, человек набожный, и в руки бы не взял эту мерзопакость. Конечно, поступив таким образом, он сыграет с доктором злую шутку, но Рейхард рассуждал так: "Лучше я искуплю небольшой грех чистилища, чем навеки вечные буду отдан во власть сатане. Кроме того, как говорится, своя рубашка ближе к телу, и то, что я смертельно болен, вынуждает меня действовать безотлагательно".

Что решено, то и сделано. Рейхард предложил лекарю купить у него пресловутую колбочку. Чертик, видно, отдохнул, снова ожил и так забавно вился вьюном, что ученый муж, желая всесторонне изучить этот уникальный феномен природы, каковым он почел адского жителя, согласился его приобрести, при условии, что цена не окажется слишком высокой. Чтобы хоть в какой-то мере успокоить свою совесть, Рейхард запросил как можно больше, а именно: четыре дуката, два талера и двадцать грошей в немецких деньгах. Доктор же не давал больше трех дукатов и в конце концов заявил, что должен несколько дней подумать. Тут бедного купца снова охватил смертельный страх; он отдал адского жителя за три дуката и велел слуге раздать эти деньги нищим. Однако те деньги, которые лежали у него под подушкой, он берег как зеницу ока, в заблуждении своем полагая, что на них зиждется все его дальнейшее благополучие.

Болезнь тем временем совсем его скрутила. Он лежал весь в жару и бредил, а если бы сердце его было еще угнетено мыслью об адском жителе, то приступы душевного страха несомненно свели бы его в могилу. А так он все же в конце концов стал кое-как выкарабкиваться из болезни, и окончательное его выздоровление задерживалось только из-за тревоги, с которой он думал о своих дукатах, ибо, как только к нему вернулось сознание, он обнаружил, что мешка под подушкой больше не было. Поначалу ему не хотелось никого о них расспрашивать, когда же он на это решился, все в ответ только возмутились. Тоща он послал за красавицей Лукрецией, которая, послухам, находилась при нем, когда он был при смерти и лежал без сознания, а теперь вернулась к своим подругам и предалась прежним занятиям. Однако она велела ему передать: пусть он оставит ее в покое. Говорил ли он ей или еще кому-либо о спрятанных дукатах? Этого никто не знал, скорее всего, эти дукаты привиделись ему в горячке.

Мрачно настроенный, встал Рейхард с одра болезни и принялся обдумывать, как ему поскорее продать замок и виллы, но тут вдруг к нему вошли какие-то люди и предъявили купчий на всю его недвижимость. Бумаги были им собственноручно подписаны и припечатаны его печаткой, ибо в дни своего разгула он, желая потрафить Лукреции, подарил ей незаполненные купчие, на которых шутки ради поставил свои печать и подпись. И вот, еще не набравшись как следует сил, он вынужден был сложить то немногое, что ему тут еще принадлежало, и чуть ли не нищим покинуть свой бывший дом.

В довершение всего появился доктор, и выражение лица его не предвещало ничего хорошего.

– Послушайте, господин доктор, – раздраженно сказал молодой купец. Коль скоро вы, наподобие ваших коллег, принесли мне огромный счет за лечение, то дайте в придачу и порошок яда, потому что, ежели я сегодня съем последний ломоть хлеба, завтра мне не на что будет купить другой.

– Не беспокойтесь, – серьезно сказал лекарь. – Я дарю вам всю стоимость вашего лечения. Только за одно лекарство, столь необходимое для вашего окончательного выздоровления – я уже поставил его в ваш шкаф, уплатите мне два дуката. Согласны?

– Да, с полным удовольствием! – воскликнул Рейхард и отдал деньги доктору, который тут же отправился восвояси.

Когда Рейхард протянул руку, чтобы взять лекарство, его пальцы коснулись колбочки с адским жителем. К горлышку была прикреплена записка следующего содержания:

"Я исцелить тебя хотел,

Ты погубить меня решил,

Твою я подлость разглядел,

Обман обманом завершил.

Прими свой дьявольский флакон

Залогом ада служит он.

За эту хитрость простака

Тебе мученья навека!"

Конечно, молодой Рейхард сильно испугался, что снова купил адского жителя, да еще за такую малую цену. Но и кое-какую радость это ему тоже доставило. Он определил заранее, что не будет щепетилен, дабы отомстить мошеннице Лукреции.

И вот как Рейхард начал осуществлять свое намерение: прежде всего он вытребовал себе в карманы в два раза больше дукатов, чем находилось в мешке под подушкой. Это оказалось такой тяжестью, что он еле волочил ноги и ходил, пригнувшись к земле. Тогда он сдал свой огромный капитал на хранение адвокату, жившему по соседству, и получил расписку по всей форме. Себе же он оставил только сто двадцать золотых монет, с которыми и отправился в веселый дом к распутной Лукреции. Там, как и положено, шла гульба, пили, играли, дурачились, кто во что горазд. В общем, все было, как и несколько месяцев тому назад, и Лукреция весьма приветливо приняла молодого купца, поняв, что он при деньгах. Рейхард с помощью адского жителя увеселял всех разнообразными фокусами, а потом показал своей удивленной любовнице колбочку, сказав, что это, конечно, не та, которую она кинула в бурный ручей, а другая, и что таких безделиц у него полным-полно. Так уж устроены женщины, Лукреции тут же захотелось заиметь этакую игрушку, а когда хитрый купец как бы в шутку потребовал за нее деньги, она, не долго думая, дала ему дукат. Сделка состоялась, и Рейхард поспешил уйти, чтобы взять у адвоката часть оставленных на хранение денег. Однако получать там оказалось нечего. Адвокат при виде купца сделал большие глаза и изобразил крайнее изумление; он-де никогда не знал этого молодого человека. Когда же Рейхард извлек из кармана расписку, то оказалось, что у него в руках чистый лист бумаги. Дело в том, что адвокат написал расписку хитрыми чернилами, которые по прошествии нескольких часов бесследно испаряются. Таким образом молодой Рейхард снова обеднел, и ему пришлось бы жить подаянием, не завались у него в кармане штук тридцать дукатов, которые он не успел растратить во время роскошного пира у Лукреции.

У кого короткая кровать – спит скрючившись; у кого вовсе нет кровати спит на земле; кто не может содержать выезд – ездит верхом; у кого нет лошади – ходит пешком... После нескольких дней праздного шатанья Рейхард смекнул, что таким образом он вскоре и вовсе порастрясет все свои деньги и что ему пора наконец решиться стать из купца коробейником.

Чтобы заняться этим делом, необходимо было приобрести короб с кое-каким товаром для продажи, на что он и потратил оставшиеся у него монеты, причем за каждую вещицу платил на круг по четыре гроша в пересчете на немецкие деньги. Ох, как тошно было ему перекинуть через плечо ремень короба и предлагать свой товар на тех самых улицах, где он еще три недели назад так горделиво красовался! И все же, шагая по улицам целый день напролет, он не падал духом, потому что от покупателей отбоя не было, и многие платили ему даже больше, чем он решался запросить. "Какой все-таки это хороший город, – думал он. – Если дело и дальше так пойдет, я смогу упорным трудом за короткий срок снова сколотить себе состояние. Тогда я вернусь в Германию и заживу вполне благоразумно, коль скоро уж я так обжегся и угодил прямо в лапы проклятого исчадия ада, но все же благодаря своему уму и находчивости сумел вырваться".

Подобными мыслями он тешил себя вечером на постоялом дворе, когда снял с плеча тяжелый короб. Его тут же обступили несколько любопытных постояльцев, и один из них спросил:

– Что это у вас там за странная зверушка, которая так потешно кувыркается в бутылочке?

Рейхард с ужасом поглядел в короб и только сейчас увидел, что среди всевозможных безделушек" которые он разом приобрел для торговли, была и ненавистная колбочка с адским жителем. Он тут же предложил любопытному купить ее за три гроша – ведь сам он отдал за нее всего четыре, – потом столь же поспешно стал предлагать ее и другим постояльцам за ту же цену. Однако все они испытывали отвращение к черному уродцу, а Рейхард не смел им объяснить, на что эта штучка может сгодиться, и так как он продолжал всем упорно навязывать свой мерзкий товар, не давая никому и слова вымолвить, то надоедливого коробейника вместе с его коробом и черным гадом быстро выставили за дверь.

Со страхом в душе кинулся он к человеку, который продал ему короб с товаром, и потребовал, чтобы тот забрал назад чертика за более низкую цену. Но разбуженный им продавец никак не мог взять в толк, что именно от него хотят, и в конце концов сказал, что если эта поганая бутылочка должна непременно вернуться к своему прежнему хозяину, то пусть отправится к девице Лукреции, поскольку она продала ему этот предмет вкупе с другими игрушками, а он просит дать ему возможность спокойно поспать.

"Боже праведный, – глубоко вздохнул Рейхард, – если бы я мог так спокойно спать!" Пока он бегом пересекал большую площадь, чтобы попасть в дом Лукреции, ему чудилось, что кто-то с легким шуршанием бежит за ним следом и то и дело хватает его за шиворот. Исполненный ужаса, вбежал он в дом известного ему по прежним временам черного хода. Подлая красотка еще сидела за веселым ужином с двумя новыми любовниками. Сперва они накинулись на бесцеремонного коробейника, затем разобрали почти весь его товар в подарок куртизанке, которая, узнав Рейхарда, принялась потешаться над ним. Однако адского жителя купить никто не желал. Когда же он настойчиво попытался его всучить, Лукреция сказала:

– Фу, убирайся отсюда с этой пакостью! У меня эта штучка уже была, и я испытывала к ней непрестанное отвращение. Поэтому я и продала ее за несколько грошей такому же оборванцу, как и этот мошенник, который недавно подсунул мне ее за дукат.

– Погоди, заклинаю тебя твоим земным счастьем! Ты не ведаешь, от чего ты отказываешься, Лукреция, упрямая красотка!.. Разреши мне пять минут поговорить с тобой с глазу на глаз, и ты наверняка снова купишь у меня эту колбочку.

Она отошла с ним в сторонку, и он открыл ей невероятную тайну адского жителя. Но в ответ Лукреция стала вопить и ругаться пуще прежнего.

– Ты что, на смех меня выставляешь, жалкий нищий, – зашлась она в крике. – Будь это правда, ты попросил бы у сатаны чего-нибудь получше, чем короб на ремне. Убирайся отсюда вон! А если будешь упираться, я донесу на тебя как на колдуна и черного мага. Пусть тебя живьем сожгут за твое дурацкое бахвальство!

И тут оба любовника, чтобы угодить своей пассии, набросились на молодого купца с кулаками и спустили его с лестницы. Рейхард вне себя от ярости из-за этой унизительной сцены, от страха, что его взаправду сожгут как черного мага, не чаял, как бы поскорее убраться из Венеции. На следующее утро он уже вышел за пределы венецианских земель и прямо от пограничного столба принялся костить этот город на чем свет стоит, считая его повинным во всех своих злоключениях.

Адский житель по-прежнему валялся у него на дне короба, и когда Рейхард, гневно жестикулируя, случайно коснулся его рукой, тот воскликнул:

– Ну, ладно же, вредная тварь, мне ты все-таки принесешь пользу, а именно тем, что сам поможешь мне поскорее от тебя избавиться!

И тотчас же вытребовал себе немыслимое количество денег, куда больше, чем в прошлый раз, и поплелся, еле неся на себе сюртук с отяжелевшими карманами, в ближайший город. Там он купил роскошную коляску, нанял кучера, лакеев и с шиком покатил в столицу Италии, город Рим, уверенный, что там-то, в столичной кутерьме, среди множества людей со столь различными желаниями и пристрастиями он с легкостью избавится от адского жителя. Как только Рейхард тратил дукаты, он тут же повелевал возмещать их ему с тем, чтобы к моменту продажи колбочки у него оставалась вся сумма сполна.

Ему казалось, что это лишь ничтожная награда за тот страх, который он терпел все последнее время. Ибо мало того, что теперь почти каждую ночь омерзительный черный человек, привидившийся ему в том первом страшном сне, вновь посещал его и приваливался к его груди. Рейхард с тревогой замечал, что дьявольское отродье день ото дня все озорнее кувыркается в своей колбе, словно добыча у него уже в руках и он ликует, предчувствуя скорое окончание своей службы.

Благодаря своему богатству и расточительности молодой купец был сразу принят высшим римским обществом, но он, охваченный все растущим ужасом, не мог дождаться удобного случая, чтобы продать адского жителя. Всем без разбора, с кем только случайно заводил разговор, он пытался всучить его всего за три гроша немецкими деньгами, прослыл вскоре безумцем и стал всеобщим посмешищем. Однако деньги приносят уверенность и собирают вокруг тебя друзей. Богатого купца повсюду охотно принимали, но, как только он заводил речь о колбочке и трех грошах, его собеседник вежливо кивал и, посмеиваясь, норовил поскорее от него отделаться, поэтому Рейхард часто говаривал себе: "До того досадно, что хоть к черту в пекло лезь, но, увы, ты и так одной ногой уже там''.

Наконец его охватило такое отчаяние, что дольше оставаться в городе Риме было ему уже невмоготу, и он принял решение попытать счастья на войне, быть может, там ему удастся освободиться от адского жителя. Он прослышал, что два маленьких итальянских княжества повздорили друг с другом, и всерьез стал готовиться к тому, чтобы примкнуть к одной из воюющих сторон. В нарядной, украшенной золотом кирасе, в великолепной шляпе с пером, с двумя отменными охотничьими ружьями, острым сверкающим мечом и двумя богато изукрашенными кинжалами он выехал из городских ворот на рослом испанском жеребце в сопровождении трех хорошо вооруженных слуг на добрых конях.

Какой кавалерийский капитан откажется принять в свой эскадрон такого вооруженного до зубов воина, который к тому же не требует жалованья? Бравый Рейхард был немедленно зачислен в бравый отряд и прожил некоторое время в военном лагере, предаваясь столь приятным выпивкам и игре в кости, что страх, леденивший его душу из-за адского жителя и кошмарных ночных видений, несколько поутих. Умудренный печальным опытом неудач в Риме, он поостерегся назойливо предлагать свой кромешный товар, даже словом о нем не обмолвился ни с одним из новых товарищей, чтобы легче было потом мимоходом, как бы в шутку заключить сделку.

И вот в одно прекрасное утро с ближних гор донеслись звуки разрозненных выстрелов. Солдаты, игравшие с Рейхардом в кости, прислушались; тотчас трубачи проиграли боевую тревогу. Все быстро вскочили в седла и в боевом порядке на рысях помчались к подножью горы. Пехотинцы враждующих сторон, окутанные пороховым дымом, уже вступили в рукопашные схватки. На равнине показались первые вражеские всадники. У Рейхарда сердце радовалось, что его испанский жеребец громко ржал и так играл под ним, оружие весело позвякивало, ротные выкрикивали команды, трубы трубили. Вражеские конники ринулись наперерез, чтобы помешать продвижению отряда, но отступили, обнаружив явное превосходство противника, и Рейхард со своими тремя слугами был среди первых, кто устремился вслед за врагом, ликуя, что они преследуют отступающих, что враг их боится. И вдруг что-то засвистело над их головами, кони взвились на дыбы, засвистело вторично, и один из всадников, сраженный ядром мортиры, окровавленный, рухнул наземь вместе со своим конем. Тогда Рейхард решил: "В куче безопасней" – и хотел было поскакать назад, но с удивлением обнаружил, что весь отряд скачет почти рядом с ним, прямо под удары мортирных ядер. Некоторое время несся наш новоявленный воин вместе со всеми, но когда слева и справа по лугу запрыгали тяжелые ядра, а вражеские всадники с пиками наперевес тучей помчались на них, он подумал; "Ах, сколь я был неразумен, отправившись сюда! Здесь я куда ближе к смерти, чем даже на одре болезни, вот пробьет меня насквозь одна из этих проклятых свистящих бестий, и я навеки стану добычей адского жителя и его хозяина сатаны". И не успел он додумать это до конца, как разом повернул вспять своего испанского скакуна и бешеным галопом понесся в сторону видневшегося неподалеку леса.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю