Текст книги "Смертельные акции"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Через день все, чего она так ждала с нетерпением и страхом, произошло быстро и стремительно. Встретились у метро «Парк культуры».

– Привет!

– Привет. Куда пойдем?

– К тебе, – выпалила Лариса.

К счастью, Сергей и бровью не повел. Конечно, вряд ли он ожидал такое, но выдержки у него хватило... И за это Лариса была ему благодарна.

– Тогда стоит взять тачку.

Они перешли по подземному переходу на другую сторону Садового кольца, он быстро остановил желтый таксомотор.

– В Черкизово, – сказал Сергей, и они поехали.

Ехали молча. Машина плутала по странным улочкам среди глухих заводских заборов и одно-двухэтажных обшарпанных домиков. Наконец Сергей коротко бросил водителю:

– Здесь.

Они вышли у какого-то страшно запущенного строения. Вошли в темный подъезд, почти на ощупь поднялись на третий этаж. Оказались в длинном коридоре, где пахло вчерашним борщом, мокрым бельем и паленой резиной. Лариса и раньше бывала в коммуналках, но в центре они были как-то почище... Тут же из комнат выглядывали пропитые рожи в синяках, испуганные женские лица, по коридору прошел древний старичок в нечистой голубой майке...

В конце концов они дошли до обитой рваным дерматином двери. Сергей отпер ее:

– Заходи!

В комнате, неожиданно для Ларисы, было довольно уютно. Удобная широкая тахта, шикарная стереосистема, пушистый ковер на полу. Большой телевизор, два удобных кресла в углу... Ларисе не хотелось думать о том, что многие вещи здесь были крадеными. Она и не думала.

– Чай, кофе? Виски, коньяк, шампанское? – перечислял Сергей.

Вместо ответа она подошла к нему, поднялась на цыпочки и прошептала на ухо:

– Ты...

Дальше она не помнила. В голове остался круговорот из объятий, поцелуев, обрывков нежных слов...

А потом в дверь постучали. Сергей сразу напрягся, сел. Лариса машинально укрылась простыней...

– Серый, открывай. Милиция.

И снова застучали, теперь кулаком... Сергей повернул голову к Ларисе, негромко сказал:

– Одевайся.

Потом подумал, взял со стола сигарету, краем глаза наблюдая за одевающейся девушкой, добавил:

– Вот и все. Отгулял.

Затем был обыск, расспросы, допросы... Конечно, следователь быстро отпустил Ларису – ее непричастность к художествам Сергея не вызывала сомнений. Но нервы помотал изрядно. И хуже всего было, что история вышла наружу. Узнали не только родители, но и в школе. О золотой медали, которую прочили круглой отличнице Ларисе Владимирской, можно было забыть... Масла в огонь подлил еще и раненый «штангист», который вышел из больницы и конечно же рассказал всем историю об уличном ограблении...

Но Лариса не горевала. Она добилась своего. Хоть краешком, хоть чуть-чуть, но все же прикоснулась к настоящей жизни. За короткое время, которое прошло с той памятной встречи на темной улице, она повзрослела.

К тому же Сергей вышел из тюрьмы уже через год, по амнистии.

В ванной ее ждал еще один сюрприз. Обширная, кажется, из настоящего мрамора ванна была наполнена остывшей и грязной водой странного розоватого цвета. На поверхности воды плавала ярко-красная крышечка от губной помады, какая-то промокшая кружевная тряпочка и обрывки каких-то бумажек. На большом зеркале губной помадой было выведено: «М+М». Лицо Ларисы выразило отвращение, однако делать было нечего, и она принялась наводить порядок. Спустила воду в ванне (на дне обнаружилось еще несколько различных предметов), собрала мусор, стерла надпись на зеркале. Ополоснула ванну, потом наполнила ее водой с густой пеной, наконец разделась и погрузилась в ароматные белоснежные хлопья.

Лезвием по вене, думала она, – чик, и готово... Хотя нет, обязательно найдет Витя. Спасет. Он же у меня супермен, на все способен. Может на руках отнести в Склифосовского. Хм, усмехнулась про себя Лариса, почему это «у меня». Он молодой, совсем молодой. Влюбился в хозяйку, ну и что? Сегодня влюбился, завтра разлюбил. А я... Я так и буду возвращаться в пустую квартиру со следами вчерашнего разгула. Волшебной сказки, как в кино с Кевином Костнером, не получится... Сказки вообще в жизни не случаются...

Она расслабилась и лежала в теплой ванне. Даже, кажется, немного задремала.

Прошло примерно полчаса. Лариса приняла душ, накинула мохнатый халат и вышла из ванной. В спальне уже не наблюдалось следов разгула. Постель была аккуратно застелена, а ковер вычищен.

Молодец Виктор, думала Лариса, вытирая полотенцем волосы, все у него так споро получается, быстро, хорошо. И в работе, и в чем угодно. В постели он нежный, хоть и немного торопливый. Но что поделаешь – возраст. Двадцать два года. Только из армии. Совсем еще зеленый. А ведь, если задуматься, я всего на одиннадцать лет старше. Всего лишь на одиннадцать. А такая пропасть. И в возрасте, и в социальном положении. Хотя, наверное, положение тут главное. Недаром он все время норовит назвать меня по имени-отчеству. Вначале это меня как-то обижало, теперь привыкла... В конце концов, это ведь я плачу ему зарплату. И делать мне даже самые незначительные подарки смешно... Хотя почему плачу я? Зарплату ему платит Миша. Миша Машкин... Даже смешно иногда становится, что я его называю так запросто – Миша...

Она встряхнула чуть влажными волосами, переоделась в легкое домашнее платье и вышла из спальни. В гостиной теперь тоже царил порядок. Только розу Витя не стал выбрасывать, просто поставил вазочку в центре столика. Кстати, где он?

Лариса прошла по комнатам, заглянула в кухню. Телохранителя не было нигде.

Может, вышел куда-нибудь, за сигаретами например? Хотя какие сигареты, он же не курит. Он же спортсмен. Лариса вспомнила загорелое и мускулистое тело своего телохранителя, и у нее по коже уже почти привычно пробежали мурашки. Красивый, черт. Сильный, красивый и надежный. Уж я-то знаю. Я научилась разбираться в людях.

Она снова зашла на кухню, сделала себе пару бутербродов, достала из холодильника ананасовый сок. Внезапно ей показалось, что тут, на кухне, что-то не так. Что-то было иначе, чем всегда. Каким-то седьмым или восьмым чувством она уловила некоторое беспокойство. Это несколько озадачило Ларису. Она снова внимательно оглядела кухню. Потом еще раз. И только с третьего раза она поняла, в чем дело.

Дверца кладовки была чуть приоткрыта. Совсем немного. Но этого было достаточно, чтобы разглядеть нечто, что находилось за этой дверцей. Черный уголок ткани. Не надо обладать дедуктивными способностями, чтобы догадаться – это край брюк.

Интересно, подумала Лариса, откуда брюки в кладовке. Там обычно хранятся разные хозяйственные принадлежности – швабра, тряпки, стиральные порошки, всякие чистящие средства.

Она додумывала уже по пути к кладовке. Протянув руку, Лариса широко раскрыла дверь. И тут в глазах ее помутилось.

За дверью, в неестественной позе с вывернутыми назад руками, лежал Михаил Машкин. Тот самый, которого в газетах любили называть «серым кардиналом российского бизнеса». Тот самый, благодаря браку с которым Лариса получила новую фамилию...

Из конференц-зала, где делал доклад, я сразу спустился в свой номер. Здесь меня ждал сюрприз...

Дверь в мой номер была не заперта. Это меня поначалу не удивило – открыть дверь могли горничные, уборщицы и так далее. Но я ошибся. Никаких гостиничных служителей здесь не обнаружилось.

Зато в одном из кресел у окна сидела женщина. Весьма эффектная блондинка с большими глазами и выразительными чертами лица. На вид ей было лет тридцать.

Везет мне здесь на блондинок, однако! Появляются неизвестно откуда... Хотя у меня было такое ощущение, что эту я уже где-то видел.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я. Хоть незваный гость и хуже татарина, но это не отменяет правил приличий.

– Добрый день, – кивнула она, продолжая курить. Я машинально обратил внимание, что в пепельнице уже имелось четыре раздавленных окурка. Женщина докуривала пятую сигарету. Значит... Я отсутствовал примерно полтора часа. Сигарету выкуривают в среднем за десять минут. Значит, как минимум час назад она появилась здесь, в моем номере.

Я сел на диван и вопросительно уставился на нее. Однако женщина молчала.

– Простите, – решил я нарушить тишину, – чем обязан?

Она повернула голову:

– Где она?

– Кто? – поинтересовался я.

– Ваша подружка.

– Вы имеете в виду...

– Да-да! – нетерпеливо сказала она. – Я имею в виду именно ее. Как мне удалось выяснить, ее зовут Марина.

Нет, это пляжное знакомство мне дорого обойдется, вот увидите.

– Не знаю... – пожал я плечами. Как вы понимаете, это было чистейшей правдой – я действительно не знал, где в данный момент находится Марина.

Незнакомка внимательно посмотрела мне в глаза.

– Мне известно, что ночь она провела именно здесь! – Она взмахнула рукой с сигаретой, обводя мой номер.

– Позвольте, но почему я должен отчитываться перед вами в своей личной жизни? – возмутился я.

Она не ответила, только сделала несколько неторопливых затяжек, глядя в сторону. Потом снова подняла глаза на меня:

– Вы помните вчерашний инцидент?

– Вчерашний?

– Да, в парке.

– Помню.

Конечно же я помнил – ребра ныли до сих пор. А еще я вспомнил вот что – когда мы гуляли с Мариной по парку, перед нами маячили три фигуры – две мужские и одна женская. Конечно, я заметил их боковым зрением: все мое внимание было поглощено Мариной. Но теперь я вспомнил... Двое мужчин – это, конечно, те самые, что потом подошли ко мне. А женщина – вот эта самая блондинка, что сейчас сидит в моем кресле и задает странные и даже нескромные вопросы...

– Так вот, – продолжала она, – я бы не хотела, чтобы с вами повторилось нечто подобное.

– Вы мне угрожаете?

Она кивнула:

– Именно так.

– Но могу я в конце концов узнать, в чем дело? Почему вас и ваших головорезов интересует Марина? И при чем здесь я?

Она рассмеялась:

– При чем здесь вы? А кто еще должен знать, по-вашему, где находится эта... – Она словно бы хотела выругаться, но сдержалась, проглотила слово, которое вот-вот должно было сорваться с ее языка.

– Так, – рассердился я, – вы врываетесь ко мне в номер в мое отсутствие, курите тут и еще задаете странные вопросы, на которые я почему-то, по вашему мнению, должен отвечать. Могу я узнать, с кем имею честь разговаривать?

Она замялась, будто бы решая про себя какой-то вопрос. Понятно какой – сообщать мне свое имя или нет. В конце концов она пришла к решению:

– Это неважно. Достаточно того, что я знаю вас. Кроме того, я знаю, что вы познакомились с Мариной совсем недавно. Здесь, в Ялте. Это так?

– Ну допустим.

– А следовательно, не знаете, зачем она сюда прибыла, с какой целью.

– Почему это? Прекрасно знаю. Она мой коллега – адвокат. Приехала на симпозиум.

Женщина рассмеялась:

– Это неправда.

– И кто же она, по-вашему?

– Она не адвокат... – повторила блондинка.

– С какой стати я должен вам верить?

– Потому что... Потому что... Хорошо, я вам все расскажу. Но поймите, мне нужно только одно – знать, где в данный момент находится Марина. Я вам расскажу, но хотелось бы попросить, чтобы подробности этого разговора остались между нами. Обещаете?

Я отрицательно покачал головой:

– Не могу обещать. А вдруг вы мне собираетесь рассказать нечто такое, что я обязан буду предать огласке?

Она улыбнулась:

– Ничего не скажешь, настоящий адвокат. В отличие от вашей Марины... Ну ладно, я не собираюсь раскрывать вам государственных тайн. Все, что я расскажу, касается исключительно меня. Ну и... еще одного человека. Поэтому прошу вас сохранить все это в тайне.

Тут я обратил внимание, что та сумка, которую я обнаружил перед выходом из номера, теперь лежит на полу у ног женщины. Причем «молния» раскрыта, некоторые фотопринадлежности лежат рядом, прямо на полу.

– Это вы вытащили сумку из моего шкафа?

Она кивнула:

– Я. Вернее, мои телохранители. Когда я вам расскажу, в чем дело, вы обязательно простите это нахальство. Поверьте.

Ее голос был таким спокойным и уверенным, что я не стал обострять. Конечно, в девяноста девяти случаях из ста я бы просто вышвырнул из номера человека, который посмел мало того что войти без разрешения, но еще и обыскать мои шкафы. Однако тут, очевидно, произошел тот единственный случай, когда следовало сначала выслушать, а потом думать, как действовать дальше.

– Понимаете, – продолжала она, – ваша случайная знакомая прибыла сюда совсем не на симпозиум.

– А зачем?

– Она просто-напросто папарацци. Понимаете? Это слово в последнее время часто употребляют в связи со смертью принцессы Дианы, но фотографы, которые специализируются на съемке известных людей, существуют и у нас.

– Сомневаюсь, что здесь это приносит большие деньги, – вставил я, – но, допустим, что вы правы. Марина – папарацци. Ну и что?

– И она приехала сюда, чтобы снимать меня.

– Вас? Следовательно, вы актриса или известная певица? Но я, честно говоря, простите, не узнаю...

– Нет, я не певица. Я всего лишь жена известного бизнесмена Михаила Машкина.

Вот это новость. Жена самого Машкина. Президента корпорации «Росал», которая держала в руках весь экспорт алмазного сырья из России. Ходили слухи, что Михаил Машкин входит в десятку самых богатых людей в России. Я несколько раз видел его по телевизору. Он, кажется, старался не светиться. Когда видел камеру, прикрывал лицо рукой. Кроме того, некоторые политические обозреватели отмечали удивительную способность Машкина выпутываться из любых скандалов, связанных с его именем. Да, про Машкина вообще мало что было известно.

И вот передо мной сидела жена этого алмазного короля.

– Ну что ж, тогда давайте познакомимся. Меня зовут Юрий. Юрий Гордеев.

– Лариса, – протянула она руку.

Я пожал длинные прохладные пальцы.

– Итак, вы утверждаете, что Марина приехала сюда совсем не на симпозиум?

– Да. Она здесь исключительно для того, чтобы получить снимки, которые бы меня компрометировали.

– Вы хотите сказать, что она подсматривает за вами, когда вы принимаете ванну? Или готовитесь ко сну?

Лариса Машкина покачала головой:

– Понимаете, я здесь не одна...

– Ясно... Вы приехали в Ялту, чтобы провести время с любовником.

Она поморщилась:

– Ну зачем же так в лоб... Но в принципе вы правы.

– Простите, я привык называть вещи своими именами. Значит, Марина охотилась за вами, чтобы получить снимки. А интересно, куда бы потом пошли эти снимки? На страницы желтой прессы? Были бы показаны вашему мужу?

Лариса пожала плечами:

– Не знаю. Дело в том, что я только тут заметила слежку.

– И предприняли какие-то шаги, чтобы разузнать, кто за вами следит, где она живет, круг ее знакомств? В который вхожу и я.

– Да. А теперь скажите мне: вы знаете, где она находится? Или нет?

– Скажу вам со всей откровенностью. Я действительно не знаю, где сейчас Марина. Она вообще имеет некоторую особенность неожиданно исчезать. Как, например, вчера, в парке.

Лариса невесело улыбнулась. Я почему-то почувствовал доверие к этой женщине. Вся ее внешность к этому располагала. Конечно, внешность женщины в подавляющем большинстве случаев обманчива, но мне казалось, что ей можно верить.

– А эта сумка... – спросила Лариса, – она к вам пришла с ней вчера?

Я пожал плечами:

– Не помню. Очевидно, да. Иначе как бы она оказалась здесь?

– В фотоаппаратах не обнаружилось пленки. И кстати, в том кофре, что вчера забрали мои телохранители, тоже.

– Это неудивительно. Прежде всего папарацци должен, вероятно, позаботиться о сохранности пленки.

– Но то, что она бросает фотокамеры, которые стоят немалых денег, говорит о многом.

– О чем?

– О том, что за снимки ей платят очень много, – вздохнула Лариса, – а вот кто это делает, я не знаю. Хотя очень бы желала... Я знаю, вы абсолютно ни при чем в этой истории. Осуждать вас за то, что познакомились с красивой, сексапильной девицей, я не собираюсь. Но, мне кажется, она вас использовала в своих интересах. Вы уже пострадали вчера... Кстати, надеюсь, мои ребята вас не слишком сильно отделали?

– Нет, что вы... – мужественно произнес я. – Так, слегка...

Она кивнула и улыбнулась:

– А могло быть и хуже... Короче, думаю, что я вас убедила в том, что ваша знакомая занимается, мягко говоря, не слишком достойной деятельностью. И поэтому, попрошу вас, когда она появится, позвонить мне.

– Ну вы слишком многого требуете. Неужели нормальный мужчина станет доносить на женщину, которую... с которой...

– С которой спит, – подсказала Лариса с легкой ухмылкой.

– Да... Если даже она трижды преступница.

– Конечно... Это, безусловно, так. Но все-таки, – сказала она, поднимаясь с кресла, – имейте в виду то, что я вам рассказала.

– Хорошо.

– Вот моя визитка.

На прощанье я вручил ей и свою визитку, и Лариса Машкина удалилась.

Марина больше не появилась в моем номере. Да и вообще, я ее не видел. Следующий день я провел на пляже, приобретая красивый загар. А потом сел в самолет и улетел в Москву. Если не считать некоторых повреждений, которые мне нанесли телохранители Ларисы Машкиной, краткий отдых на Черном море можно считать удавшимся.

Прошло дня три-четыре. Я вышел на работу и втянулся в обычный ритм жизни. Постепенно мое крымское приключение стало выветриваться из памяти. Конечно, я время от времени вспоминал Марину. Правда, с неприятным чувством – мне казалось (а скорее всего, так и было), что она меня просто использовала в качестве прикрытия.

И вот спустя несколько дней после моего возвращения из Ялты раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, – послышался женский голос в трубке, – это говорит Лариса Машкина.

– Здравствуйте... – ответил я. – Как вы меня нашли?

– Вы же сами дали мне свою визитку.

– А, вспомнил. Очень приятно, что вы позвонили.

Не знаю почему, но мне это было действительно приятно.

– Спасибо. Я к вам по делу.

– Слушаю.

– Вчера был убит мой муж.

Я так и сел. Машкин убит... В это было трудно поверить.

– Я ничего не слышал.

– Вы, очевидно, не смотрите телевизор.

– Да, вчера не включал.

Вчера было воскресенье, и я целый день провел в блаженном ничегонеделании. Читал книжки, дремал...

– Об этом сообщали по всем каналам...

– Я хочу выразить вам свое искреннее сочувствие и соболе...

– Благодарю, – оборвала она мою формальную тираду, – вы мне нужны.

– Для чего?

– Мне нужна ваша помощь как адвоката. Приезжайте прямо сейчас. Если, конечно, вы не заняты.

Я был свободен.

По дороге я пытался привести свои мысли в порядок. Звонок Ларисы был настолько неожиданным, внезапным, что просто выбил меня из колеи. Тем более что у меня до сих пор в голове не укладывалось, что убили не кого-нибудь, а самого Михаила Машкина. Конечно, убийство человека такого ранга в нашей стране последнее время не редкость. С завидным постоянством у нас то и дело стреляют какую-нибудь важную персону. Не помогают ни десятки быков-телохранителей, ни бронированные автомобили, ни высокие заборы, которыми обнесены их роскошные особняки.

Вот пришел черед и Михаила Машкина. Его недвусмысленно называли еще и «хозяином» алмазного рынка. И не зря. О нем мало что было известно. Блестящий ученый, член-корреспондент многих академий, автор статей по геологии алмазных разработок... Который во время неразберихи 1991–1993 годов, не будь дурак, вовремя сообразил, что в стране буквально на земле валяются деньги. Нужно только не полениться и поднять их. Он, конечно, обратил пристальное внимание на собственную отрасль. И в конце концов практически приватизировал ее. Такое редко случается, чтобы человек совмещал и талант ученого, и недюжинную хозяйственную сметку, и потрясающий нюх бизнесмена. Машкин совмещал... Это позволило ему сначала стать одним из ведущих ученых, затем войти в число самых успешных российских бизнесменов, а потом... Потом оказаться в собственной квартире с дыркой во лбу. Ну или с несколькими – подробностей я еще не знал.

Интересно, какая помощь понадобилась Ларисе?

Я включил радио и понажимал кнопки настройки.

«...Был найден женой мертвым в собственной квартире. Источник в Следственном управлении Генеральной прокуратуры сообщил, что Михаил Машкин был убит одним выстрелом в упор. Пуля попала в мозг и нанесла несовместимые с жизнью увечья. По мнению экспертов, такой способ убийства несвойствен для профессиональных наемных убийц. Кроме того, об этом может свидетельствовать и тот факт, что не найдено оружие, из которого был произведен выстрел. Все это наводит на мысль о случайном характере убийства известного бизнесмена. Те же источники утверждают, что не исключена возможность попадания в круг подозреваемых в убийстве жены Михаила Машкина Ларисы...»

Знаем мы эти туманные намеки. Раз говорят о том, что «не исключена возможность» попадания Ларисы в круг подозреваемых, – значит, это и есть самая что ни на есть рабочая версия.

Больше я решил не забивать себе голову. Разберемся на месте.

Между тем я подъехал к огромному дому на Пречистенке. С трудом припарковал машину в узком переулке, который был до отказа забит шикарными иномарками людей, которые приехали сюда, чтобы проститься с Машкиным. И это, очевидно, только самые близкие, ведь прощание должно было состояться в другом месте, которое бы вместило всех желающих.

Мой «жигуленок», который я в очередной раз одолжил у отца, жалко смотрелся рядом с черными полированными боками «мерседесов», «БМВ» и «ауди». Я по узкому тротуару добрался до подъезда и поднялся на нужный этаж.

Дверь открыл очень серьезный широкоплечий человек в черном костюме, очевидно охранник.

– Я адвокат Юрий Гордеев. К Ларисе Витальевне.

Охранник молча кивнул, пропустил меня внутрь и указал рукой в глубь квартиры.

Интересно, придет ли время, когда и я стану миллионером? Наверное, это время никогда не настанет. И скорее всего, до самого скончания века не будет у меня такой квартиры, как у покойного Михаила Машкина. На фоне моих серьезных проблем с жилищем посещать такие дворцы вредно для самочувствия... Я даже приблизительно не смог представить размеров квартиры Михаила Машкина. По обе стороны широченного коридора было столько дверей, что все это напоминало скорее коммуналку. Однако хозяин здесь был всего один... Коридор же сворачивал, потом снова сворачивал, потом уходил куда-то вдаль. У меня создалось впечатление, что я огибаю большой зал. Так и вышло. Из комнаты в комнату ходили какие-то люди, преимущественно одетые в темное и с озабоченными лицами.

У одной из дверей стоял еще один охранник, он тоже спросил мое имя и даже заглянул в какой-то список. И только затем пропустил меня внутрь. Ничего не поделаешь – Машкин был слишком значимой личностью...

Гостиная размерами была никак не меньше среднего спортивного зала. Окна в дальнем торце казались очень маленькими, а до людей, стоящих и сидевших у противоположной стены, на первый взгляд идти нужно было не меньше нескольких минут.

Конечно, если бы не печальный повод, собравший здесь всех присутствующих, это могло в равной степени напомнить и торжественный прием, и любое другое важное событие.

Диваны, стулья и кресла стояли по всему периметру гостиной. На них сидели женщины в темных платьях, на фоне которых контрастно смотрелись белые кисти рук и белоснежные платки. Некоторые плакали. Мужчины, все как один в черных костюмах, стояли и с безучастным видом смотрели в сторону одного из диванов, на котором сидела Лариса Машкина. Она не плакала, не теребила в руках платок. Она только растерянно поглядывала по сторонам, как бы не совсем понимая, что на самом деле здесь происходит. На своем веку я не раз видел вдов и вдовцов, которые совсем недавно потеряли спутника жизни, – вдов, конечно, больше. Как это ни странно, в эти минуты, я имею в виду похороны и поминки, они, случается, хотят скрыть свои настоящие чувства, но это обычно выходит плохо. И всегда видно человека, который равнодушен к смерти близкого или даже где-то внутри рад этому. И который скорбит по-настоящему.

Лариса Машкина не притворялась. Она не рыдала, не рвала на себе волосы, не голосила, она просто не могла поверить, что ее муж, еще вчера удачливый бизнесмен, ученый, лежит мертвый в шикарном дубовом гробу с тяжелой откидной крышкой на шелковых подушках...

Я не спеша подошел к Ларисе. Она, сразу заметив меня, подняла голову. Кажется, даже с какой-то сумасшедшей надеждой.

– Здравствуйте, Лариса.

Конечно, я прибавил несколько ничего не значащих фраз соболезнования. Хотя какое, к черту, соболезнование...

– Да, – перебила меня она, – я очень рада.

«Рада». Все-таки интеллигентному человеку никогда не изменяет выдержка. А Лариса, безусловно, была типичной интеллигенткой.

Она сделала знак, чтобы я нагнулся.

– Мне нужно с вами поговорить. Это необходимо сделать как можно быстрее.

– Я все понимаю. И постараюсь вам помочь по мере сил.

Я отошел к двери. Через несколько минут она встала и сделала приглашающий жест по направлению к одной из боковых дверей. Я последовал за ней.

Родители Ларисы вполне признавали право дочери на выбор спутника жизни. Они не слишком много времени уделяли ее воспитанию и поэтому были готовы принять любой выбор своей дочери. Это оказалось ошибкой... И супруги Владимирские осознали это, когда Лариса впервые привела в дом на Пречистенке своего избранника.

– Знакомьтесь, это Сергей.

Глазам родителей Ларисы предстал высокий, худой, похожий на Дон Кихота парнишка лет девятнадцати-двадцати с коротким жестким ежиком черных волос на голове, удивительно колючими глазами водянисто-серого цвета, постоянно полуприкрытыми веками, оттопыренными ушами и белым шрамом на шее. Когда Сергей заговорил, то, кроме всего прочего, изумленным взорам родителей открылась беззубая верхняя челюсть, посередине которой одиноко торчал изогнутый металлический штырь – жалкий остаток моста.

Знакомство прошло нормально. Сергей односложно отвечал на вопросы, лишнего не болтал, но отец и мать Ларисы почему-то терялись под взглядом его стальных глаз. И сразу отводили глаза.

Конечно, после того как Сергей откланялся, родители постарались поговорить с дочерью. Однако на все тактичные замечания родителей Лариса отвечала одним: «Я его люблю». И возразить на это было нечего. Особенно после того, как Лариса на всякий пожарный подкрепила свою аргументацию известием о том, что она беременна. Что, впрочем, не было ложью – об этом тогда еще не знала и сама Лариса...

Это было только начало. Супругам Владимирским стало совсем худо, когда выяснилось, например, что Сергей нигде не работает, имеет судимость, оказался наркоманом с многолетним стажем, что деньги появляются у него неизвестно откуда...

История оказалась банальной. Небанальным стал конец...

Но все по порядку.

Через год Лариса родила. Сын оказался на удивление здоровым и крепким. Втайне она надеялась, что рождение ребенка как-то образумит Сергея. Ей, конечно, уже до смерти надоели шумные компании в их небольшой квартирке, которую снимали на деньги родителей, эмалированные плошки с черным вонючим варевом, использованные шприцы, невыветривающийся запах анаши на кухне. Сама она не собиралась пробовать наркотики и до сих пор удивлялась, как это ее любимый не может обойтись без них. Но, считала она, каждый человек волен делать то, что считает нужным. Она любила мужа, и все остальное было неважно.

Однако со временем даже ангельский характер Ларисы не выдержал. До тех пор пока все художества Сергея касались лично ее, все было ничего. С большим трудом дающиеся занятия в инязе, беспокойная дремота на первых двухчасовках после бессонных ночей – это она еще могла вынести. Но когда от выходок отца стал страдать маленький Паша, она начала возмущаться. Сергей поначалу не обращал внимания на просьбы жены образумиться и перестать вести антиобщественный образ жизни, потом стал злиться и жаловаться дружкам на скандалистку жену. Те, конечно, понимающе кивали, грея алюминиевые ложки на пламени газовых конфорок.

Все закончилось скоро и закономерным образом. Как-то Лариса пошла за продуктами. Ее не было всего три часа. Когда она вернулась домой, ее поразила необычная тишина.

Войдя в комнату, она застала знакомую картину: Сергей валялся на диване, двое приятелей дремали в креслах. Маленький Паша тоже не подавал голоса. Лариса подошла к кроватке и обомлела. Сын сжимал в ручонках грязную эмалированную плошку с остатками приготовленной наркоты. Черная капля стекала из угла рта ребенка.

Скорее всего, он захотел пить, дотянулся до стоящей на столе плошки и выпил ядовитую гадость. Для его организма доза оказалась смертельной. Сын был мертв...

Лариса не зарыдала, не заголосила и не стала рвать на себе волосы. Она взяла на руки остывающее тельце сына и пошла на кухню. Там она открыла все вентили газовой плиты, потом зажгла в комнате свечку, вышла из квартиры и заперла дверь на все замки.

Она действовала автоматически, подчиняясь первобытному материнскому инстинкту, по которому убийца твоего ребенка должен умереть от твоих рук.

Газеты потом много писали об этом страшном взрыве. От ударной волны обвалился целый подъезд дома. Кроме Сергея и его дружков погибло пять человек. Да, гнев матери, мстящей за своего ребенка, бывает страшен...

В информационных сообщениях потом говорили еще и о пропавших без вести. Среди них называлась Лариса Владимирская.

Она не пошла к родителям. Почему Лариса не вернулась домой? На этот вопрос она не могла потом ответить. Повинуясь какому-то животному страху, она, с мертвым ребенком на руках, поехала на их дачу в Аксиньино, закопала трупик в дальнем углу участка. Затем сняла с книжки свои сбережения, купила билет в Тарту (там у нее была подруга) и в тот же день уехала.

Пассажир поезда, как бы он ни хотел остаться один, всегда находится на людях. В купе четыре человека, в тамбуре постоянно находятся сменяющие друг друга курильщики, туалет надолго не займешь... А Ларисе так хотелось побыть одной.

Наверное, она, совершая какие-то необъяснимые на первый взгляд поступки, все-таки находилась под покровительством высших сил. Ведь если бы она осталась одна, в Москве, неизвестно что могло произойти, какие отчаянные мысли могли прийти в ее голову. Она села в поезд, где ненадолго, на время пути, люди становятся более участливыми и отзывчивыми. А именно участие ей было нужно сейчас.

Колеса мерно постукивали, проводник уже второй раз обносил пассажиров чаем в тяжелых подстаканниках. Лариса сидела возле окна и невидящими глазами следила за мелькающими за мутным стеклом редкими огоньками. Чай давно остыл, она к нему даже не притронулась. Кроме Ларисы в купе находилась влюбленная парочка, занятая исключительно друг другом, и военный. В звездочках на погонах Лариса не разбиралась, да и не до того ей было. Хотя и отметила где-то внутри, совершенно неосознанно, волевой подбородок, широкие скулы, добрые серые глаза и низкий, привыкший руководить голос.

Она долго не могла уснуть. Постукивание колес, обычно так быстро убаюкивающее, на этот раз не действовало. Лариса лежала с открытыми глазами, и в светлых полосах, пробегающих по стенам тесного купе, ей чудились маленький Паша и Сергей. Маленькое безжизненное тельце и валяющаяся на диване фигура. Они были похожи... Потом их место заняли страшные фигуры неизвестных существ, темных чудовищ и хвостатых уродов. Был момент, когда крик испуга, уже готовый вырваться изо рта, она буквально на лету поймала и затолкала обратно, сохранив тем самым спокойный сон соседей.