Текст книги "Последняя роль"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

18

Водитель помог Митрохину выбраться из салона.

– Надо же, – тихо проговорил Сева Голованов. – Прямо как наркобарон. Даже сигара в зубах.

Он решительно двинулся к машине Митрохина.

– Господин Митрохин! – окликнул он бизнесмена. – Илья Иванович!

Митрохин остановился и глянул на Голованова через плечо.

– Чего надо? – резко спросил он. – Вы кто?

– Меня зовут Всеволод Михайлович Голованов. Я директор агентства «Глория». Вспомните, моя подпись стоит на нашем с вами договоре.

– «Глория»? – Лицо Митрохина исказила презрительная гримаса – Какого черта вам здесь нужно? Я же сказал, чтобы вы не попадались мне на глаза!

– Ну, во-первых, здравствуйте, – спокойно и даже приветливо проговорил Голованов. – А во-вторых, мне нужна ваша помощь. К сожалению, я был в служебной командировке и смог подключиться к вашему делу только сейчас.

Митрохин оглядел крепкую и рослую фигуру Севы Голованова с ног до головы. Усмехнулся и с издевкой проговорил:

– Забавно. Вообще-то, это я обратился к вам за помощью. Причем, явно не по адресу. Вы что, вздумали преследовать меня? Если так, то я...

– Я не собираюсь вас преследовать, – сухо сказал Голованов. – Вы, конечно, помните Антона Плетнева. Это он был с вами, когда взорвалась ваша машина.

– Такое не забывается, – ледяным голосом ответил Митрохин. – Боюсь, что я ошибся, когда отпустил вашего Плетнева с миром. Надо было взыскать с него по полной программе. И за испорченный автомобиль. И за испорченную репутацию. И за...

– Плетнев арестован, – резко перебил его Голованов. – А вы – единственный, кто может подтвердить его алиби.

Лицо Митрохина вытянулось.

– Минуточку! – сказал он неприязненным голосом. – Как это арестован? Что за чушь вы несёте?

Голованов вздохнул.

– Да, – произнес он трагическим голосом, – полная чушь. Его обвиняют в соучастии убийству. Но он-то до самого взрыва был в контакте с вами. Не по плану пошло у вашего партнера. Если бы не произошел взрыв, Антон отследил бы его, вызвал бы опергруппу и его взяли бы с поличным. Но увы...

Голованов снова вздохнул и развел руками.

– Так-так, – Митрохин облизнул губы. – А вы знаете, что история не имеет сослагательного наклонения? И вообще, какое мне дело до вашего сотрудника? У меня теперь достаточно неприятностей без вас и вашего Плетнева. По факту взрыва возбуждено дело. Я – потерпевший. У меня сгорела машина и погиб компаньон. Считаете, что к вам я никогда не обращался и не советую меня больше беспокоить. Ясно выражаюсь?

– Вполне, – кивнул Голованов.

– Ну, а раз «вполне», то держитесь подальше от моего офиса. Мне не нужны неприятности.

– Они никому не нужны, – заметил Голованов, буравя глазами жирное лицо Митрохина.

– Рад, что вы меня понимаете, – выпалил тот. – На этом мы распрощаемся.

Митрохин повернулся и зашагал к офису. Голованов, однако, уходить не спешил. Он стоял и смотрел вслед бизнесмену, пока за ним не закрылась дверь. Затем неторопливо подошел к машине Митрохина, наклонился и заговорил с водителем.

– Классная тачка, – сказал он.

– Да, красавица, – улыбнулся водитель.

– Салон – чистая кожа? – поинтересовался Голованов.

– А то!

– Круто. А можно посмотреть?

– Валяй смотри, – милостиво разрешил водитель.

Голованов обошел машину, сунул голову в открытое окно и оглядел салон.

– Ну, как? – самодовольно поинтересовался водитель, наблюдая за реакцией этого рослого, широкоплечего мужика.

– Отлично! – отозвался тот. – Надо же, как навернули! Просто космический дизайн. Я обожаю эту марку. Сам три года проездил на предыдущей модели.

– И как?

– Да никаких проблем. Не машина – ручной зверь! Такое ощущение, что она с мозгами – всё понимает. Пальцем шевельнешь, а она уже сделала. Ты просто счастливчик, друг. Крутить баранку такой машины – одно удовольствие.

Водитель окинул привычным взглядом салон, перевел взгляд на приборную доску и улыбнулся.

– Да, машина просто класс, – сказал он горделиво. – Только никак до конца не разберусь во всех наворотах. Их здесь знаешь тут сколько!

– Да я в курсе, – кивнул Голованов. – А что, у твоего босса эта красавица недавно?

– На днях из салона забрали. Сам понимаешь – на хорошие машины очередь. Наш еще переплатил за срочность.

– Ну, это как водится, – кивнул с улыбкой Голованов. – А что, совсем невмоготу было?

– Не то слово, – весело ответил водитель. – Там такая чехарда получилась! В салоне хотели задержать на пару дней, так мой из себя вышел. Они ему: «Подождите два дня». А он им: «Два дня?! Я что, пешком ходить буду?!» Так наорал, что они чуть в штаны не наложили. Видел бы ты их лица!..

– Н-да. Авторитетный дядька.

– Да уж, не мелюзга тебе какая-нибудь.

– Ну, ладно. – Голованов помахал водителю рукой. – Удачи на дорогах, дружище!

– И тебе того же! – радушно пожелал водитель.

Забравшись в свою старенькую «мазду», Голованов достал мобильник быстро набрал номер коллеги.

– Алло, Витя, привет.

– А, здравствуй, Сева!

– Слушай, мне нужна твоя помощь.

– Всегда пожалуйста. А что нужно?

– Ты можешь мне оперативненько узнать, когда была заказана и доставлена господину Митрохину Илье Ивановичу новая машина номер е322ку99?

– Запросто. Как, говоришь, имя-отчество твоего Митрохина?

– Илья Иванович. Записал?

– Угу.

– И еще, Вить. У этого Митрохина на днях сгорела машина. Узнай, пожалуйста, какова сумма выплаченной ему страховки. Сделаешь?

– Спрашиваешь.

– Только мне нужно быстро, – сказал Голованов, поглядывая на шикарную машину Митрохина и ее скучающего водителя.

– Нужно срочно – будет срочно, – заверил Голованова коллега. – Но за оперативность с тебя причитается.

– А как же, – усмехнулся Голованов. – Я порядок знаю. Как только выяснишь, сразу звони мне. Ну, бывай.

19

Два часа спустя, машина Митрохина снова остановилась возле офиса. За эти два часа Илья Иванович успел переделать кучу дел. В офис он заехал, чтобы лично просмотреть кое-какие документы. Шагая к зданию, он поймал себя на том, что с опаской поглядывает вокруг.

«Что такое? – с изумлением спросил себя Митрохин. – Чего это я таращусь по сторонам? Неужели я кого-то боюсь?»

Сама мысль о том, что он кого-то боится, была Илье Ивановичу смешна. Люди, подобные ему, – воины, завоеватели, вожди! – не боятся ни Бога, ни дьявола.

И всё-таки, хоть Митрохин и не признавался себе в этом, на душе у него было тревожно. Он с тревогой ждал, что из-за какого-нибудь угла выскочит очередной оперативник «Глории» и вновь начнет качать права. Но вместо этого из-за угла выскочил совсем другой человек. Угловатый, встрепанный, в нелепой куртке и с нелепым зеленым микрофоном в руке.

– Илья Иванович! – крикнул он, семеня за Митрохиным. – Скажите пару слов для газеты «Московия»!

Митрохин слегка умерил шаг. К прессе он относился хорошо. С легким оттенком презрения, как и ко всему прочему на этом свете, но все же пресса его интересовала, развлекала и забавляла. Никакой «четвертой властью» он журналистов, конечно же, не считал (слишком много чести), но пресса была неплохим инструментом. Управления, давления, влияния – да чего угодно! Главное, умело его применять.

– Что вы хотите узнать? – осведомился Митрохин у журналиста, продолжая шествовать к офису.

– Ваш партнер взорвался вместе машиной. С вашей машиной! Что вы об этом думаете?

– Я даже не знаю, как комментировать эту трагедию, – грустно ответил Илья Иванович. – Если честно, я всё еще пребываю в некоторой растерянности и в шоке.

– Вы считаете...

– Я считаю, что произошла нелепая, чудовищная случайность! – перебил журналиста Митрохин. – Иван Павлович создал наш бизнес. Он сделал нас надёжными и преуспевающими.

– Как он оказался в вашей заминированной машине? – быстро спросил журналист.

– Как он оказался в моей машине, которая оказалась заминирована? – Митрохин остановился и вздохнул. – Мне сложно говорить об этом, но я сам дал ему ключи.

– Вы дали ему ключи? Но для чего?

Митрохин грустно улыбнулся.

– Видите ли... Он хотел забрать из бардачка кое-какие документы. Мне просто лень было выходить из здания. Поэтому я и дал ему ключи. Это ужасно, но Иван погиб вместо меня.

– То есть, взорваться должны были вы?

Митрохин смерил журналиста насмешливым взглядом.

– Ну разумеется, – ответил он. – Ведь злоумышленники заминировали именно мою машину. Если бы они хотели убить Симонова, то заминировали бы его машину. Вам так не кажется?

– Действительно, – пробормотал журналист, поняв, что оплошал. – Как вы думаете, кому была выгодна ваша смерть?

Митрохин тяжело, прерывисто вздохнул.

– У меня много врагов, – сказал он. – Как, впрочем, и у всякого бизнесмена, который хочет, чтобы его бизнес был честным, а схемы ведения бизнеса – прозрачными. К сожалению, это не всем нравится. Вы ведь знаете, что мы с вами живём в страшно коррумпированном обществе.

– А вам известно, кто конкретно заминировал вашу машину?

– У меня ест определенные подозрения, – ответил Митрохин усталым голосом. – Но я пока оставлю их при себе. Могу лишь сказать, что я не собираюсь спускать это дело на тормозах. Я найду негодяя, который убил Симонова. Найду и предам в руки правосудия!

– И последний вопрос. Илья Иванович, вы ведь были с Симоновым не только коллегами, но и друзьями. Вам сейчас, наверно, очень тяжело?

– Как вам сказать?... – Митрохин нахмурился. – Он был младше меня. У него было столько идей. К сожалению, мир устроен так, что лучшие уходят раньше других. Нам остается только помнить их.

– А в каких вы отношениях с его женой?

– А какое это имеет значение? – удивился Митрохин.

Журналист пошленько улыбнулся.

– Ну, как же, вам ведь теперь придется делить с ней «наследство» Симонова. Вы – его партнер. Она – его жена. Тоже, в некотором, роде партнер.

– Ах, вы об этом! – Митрохин снисходительно улыбнулся. – Мария прекрасная женщина, и мы с ней в прекрасных отношениях. Так что, за нас вы не волнуйтесь, мы как-нибудь решим этот щепетильный вопрос.

– Но ведь если она не пойдет вам навстречу, вы от этого сильно проиграете?

– Еще раз повторяю: межу мной и Марией Ивановной Симоновой нет никаких противоречий. К тому же... – Митрохин выдержал «мхатовскую» паузу и твердо договорил: – Я не привык проигрывать.

Илья Иванович не хотел этого произносить, но не сдержался – соблазн «сыграть крутого» был слишком велик. Впрочем, Митрохин тут же испугался озвученной мысли и поспешно добавил:

– Мария Ивановна – мой друг. И никто, даже такие ушлые ребята, как вы, журналисты, не сможет нас поссорить. Так себе и запишите!

– Хорошо, – мило улыбнулся журналист. – Тогда еще несколько вопросов. Илья Иванович, я слышал, что...

– Это всё, что я хотел вам сказать, – оборвал журналиста Митрохин. – Свяжитесь с нашей пресс-службой, они вышлют вам фотографии. Кстати, когда выйдет ваша статья?

– Завтра.

– В завтрашнем номере? Отлично. Будьте любезны, пришлите мне мой комментарий на визирование. Это возможно?

– Думаю, да.

– До свидания.

Митрохин пожал журналисту руку, затем повернулся и снова зашагал к офису. Журналист думал было увязаться за ним, но невысокий, коренастый человек, подошедший откуда-то сбоку, сунул ему под носу удостоверение и грубо оттеснил его от бизнесмена.

Митрохин уже поднимался по ступенькам, когда кто-то схватил его за рукав и силой развернул к себе. Илья Иванович недоуменно уставился на наглеца.

– Опять вы? – выдохнул он, багровея от ярости. – Я ведь, кажется, сказал вам, чтобы вы...

– Нам нужно поговорить, – перебил его Голованов.

– Я уже говорил сегодня с вашими коллегами из милиции, – угрюмо сказал Митрохин. – Разве этого мало?

– Говорили, – согласился Голованов. – Но мы с вами подписали договор. А дело не закончено. Вы конечно, можете просто повернуться и уйти, но в таком случае у вас будут большие проблемы.

– У вас тоже! – быстро проговорил Митрохин.

Голованов улыбнулся.

– Допускаю, – сказал он. – Но проблемы не нужны ни вам, ни нам. Лучше решить все «полюбовно». Вы ведь не против простого разговора?

– Вообще-то, мне с вами не о чем говорить, – пробурчал Илья Иванович, с явным неудовольствие поглядывая на Голованова. – Но так и быть. Чего вы от меня хотите?

– Обнаружились некоторые неувязки. Возникли вопросы к вам. Появилась информация, что вы знали, кто на вас покушался. А гибель вашего партнера, как раз вам на руку вышла.

Лицо Митрохина вновь налилось багровой краской ярости.

– Я не понимаю... – прорычал он. – И вообще, я не намерен с вами разговаривать! У меня много дел!

– Ничего, дела подождут, – спокойно и веско сказал Голованов. – Вы все предусмотрели. И машину новую себе заказали точно к моменту взрыва. И страховка у вас была максимальная. Надеюсь, вы предпочитаете побеседовать в офисе? В противном случае я подключу к делу своих коллег из уголовного розыска, и беседу мы продолжим на Петровке.

Митрохин задумался. Похоже, столкновение с МУРом не входило в его планы. Наконец, он кивнул и сказал:

– Хорошо. Мы поговорим. – Затем толкнул дверь офиса, посторонился, давая Голованову войти, и рявкнул: – Проходите!

20

Спустя два часа Сева Голованов переступил порог кабинета начальника МУРа Владимира Михайловича Яковлева. За ним, неуверенно и пугливо озираясь, семенил рослый толстяк с красным, потным лицом.

– Вот, – сказал Голованов, закрывая за ним дверь. – Это и есть гражданин Митрохин.

– Проходите, – сухо сказал Яковлев и указал на стул. – И присаживайтесь.

– Благодарю вас, – промямлил Митрохин, подошел к стулу и как-то неловко, бочком, уселся на него.

– Вы хотите дать показания по поводу взрыва в вашей машине, правильно я понял? – так же сухо осведомился Яковлев.

– Совершенно верно, – промямлил Митрохин, доставая из кармана платок. Он промокнул потный лоб и щеки и снова убрал платок в карман.

Яковлев достал из ящика листок бумаги, взял из бронзового стаканчика авторучку и приготовился писать. Он любил такие эффективные «примочки»: генерал а сам ведет протокол, словно простой опер. Действует на «фигурантов»...

– Начинайте, – сказал он.

Митрохин оглянулся на Голованова, который тем временем спокойно устроился

в кресле, будто, был здесь своим, и сдавленно произнес:

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть-то? – пожал плечами Яковлев.

– Гм... А... с чего же начинать?

– С самого начала. С того момента, как встретились в тот вечер с сотрудником агентства «Глория» Антоном Плетневым.

– Ну да, ну да, – покивал Митрохин, снова промокнул мокрый от пота лоб черным шелковым платком и приступил к рассказу.

Говорил он медленно и сбивчиво. Время от времени Яковлев прерывал его, чтобы уточнить какую-нибудь деталь или вернуть рассказ толстяка в нужное русло.

Через полчаса Митрохин закончил. Казалось, рассказ этот вытянул из Ильи Ивановича последние силы. Он весь как-то сник и даже немного осунулся.

Яковлев пододвинул к нему несколько листков бумаги, исписанных крепким, размашистым почерком.

– Ознакомьтесь и распишитесь, что с ваших слов свидетельские показания записаны верно, – сухо бросил он, хмуря брови и не сводя с лица толстяка пронзительных глаз.

Митрохин вздохнул и принялся уныло просматривать листки, водя по строчкам толстым, волосатым пальцем.

– Всё верно? – с иронией спросил начальник МУРа.

– Э-э... Вот здесь... – Митрохин ткнул пальцем в листок бумаги. – Я вам сказал: «Я второй раз позвонил Плетневу без четверти двенадцать». А вы написали – в двадцать три сорок пять.

Яковлев насмешливо сощурил недобрые глаза.

– Это одно и то же, – жестко сказал он. – Так точнее. А то можно подумать, что это без четверти двенадцать дня было.

– Да-да, вы правы, – закивал Митрохин, поняв, что оплошал. И даже заерзал на стуле от переполнявшего его чувства неловкости. – Пардон, – снова замямлил он, – а где же про то, что в ноль двадцать мой заместитель заезжал во двор моего дома, и я видел из окна и его, и Плетнева?

– Это будет дальше. Несколькими строками ниже.

– Почему же вы так записали? – промямлил Митрохин сбивчиво.

– Как говорили, так и записал.

Митрохин опустил голову и снова уставился в листок бумаги. Яковлев смотрел на него с брезгливым юмором.

– Послушайте, гражданин Митрохин, – заговорил он так неожиданно, что толстяк вздрогнул и едва не выпустил листки бумаги из подрагивающих рук. – Что это вы три дня ждали, и вдруг пришли показания давать? Если так волнуетесь, что невинный человек в изоляторе сидит. Или вас кто-то к этому принудил?

Глаза Митрохина забегали. Под пристальным взглядом генерала он совсем потерялся.

– Видите ли, – промямлил он. – Я был вынужден экстренно отъехать, и не знал, что господин Плетнев задержан. Как только смог, сразу явился исполнить свой гражданский долг.

– Гражданский долг, значит? – Яковлев усмехнулся, и от его сатанинской усмешки Митрохину стало совсем нехорошо. – А как насчет новой машины, которую вы так предусмотрительно заказали? Как насчет ваших чрезвычайно запутанных финансовых дел? Как насчет того, что смерть партнера была вам выгодна?

– Я не понимаю... – испуганно проговорил Митрохин, безуспешно пытаясь достать из кармана дрожащими пальцами свой промокший платок. – Какое это имеет... Я ведь пришел, чтобы выгородить... Вернее – помочь...

– Вы всё прочли? – оборвал его Яковлев.

– Я? Э-э... Да. Прочел.

Яковлев забрал листки бумаги и сунул их в папку.

Митрохин приподнялся со стула.

– Я могу идти? – упавшим голосом спросил он.

– Нет, не можете, – ледяным голосом ответил Яковлев. – Вы у нас задержитесь, и видимо, надолго.

Красное лицо Митрохина побелело.

– Это что значит? – сдавленным фальцетом взвизгнул он.

– Я вам скажу, что это значит, – произнес у него за спиной ледяной голос Голованова. – По результатам экспертизы выявлено, что взрывное устройство было установлено заранее в салоне вашей машины. Оно было приведено в действие при помощи дистанционного управления. Гражданин Митрохин, вы арестованы по подозрению в умышленном убийстве.

– Я? А... рестован?

Ноги Митрохина подкосились, и он обессилено плюхнулся жирным задом на стул.

– А теперь начнем другой разговор, – сказал Яковлев и уставился на толстяка острым, жестким, немигающим взглядом.

21

– И тогда я решил его... ликвидировать, – сдавленным, глуховатым голосом закончил Митрохин.

Он сидел на стуле, как аморфная масса. Кусок масла, тающий на горячей сковороде. Вернее, – под испепеляющим взглядом Яковлева.

Начальник МУРа повернул к нему размашисто исписанные листки бумаги.

– Прочтите и подпишите.

Илья Иванович взял их дрожащими пальцами. Воротник рубашки взмок и прилип к его распаренной шее. Он вспотел так, словно полчаса просидел в сауне, хотя в кабинете было прохладно.

Просмотрев листки, Митрохин подписал их нетвердой и неровной подписью.

– Теперь всё? – спросил он голосом таким слабым, что его едва было слышно.

– Если вам больше нечего сказать, то да, – отчеканил Яковлев.

– Могу я рассчитывать на снисхождение?

– Вполне. Чистосердечное признание – великая вещь, и спасло не одну шею.

Когда конвой вывел Митрохина из кабинета, Голованов обратил на Яковлева восхищенный взгляд.

– Ну? – небрежно и устало спросил тот, приводя в порядок бумаги на столе. – Чего уставился?

– Никогда не видел такой виртуозной работы, – выдохнул Голованов. – Ты его расколол за пару часов.

– Я убил на это дело пару часов, – с нажимом проговорил Яковлев. – Всё можно было сделать гораздо быстрее. Скажи спасибо, что у меня вообще нашлось «окно» в делах. И, кстати, имей в виду, что одним ужином в вашем хваленом «Узбекистане» ты уже не отделаешься!

Яковлев хмурил брови, но было видно, что он слегка кокетничает и что похвала старого друга Севы Голованова чрезвычайно польстила его самолюбию.

– Митрохин – слабак, слизень, – продолжил он. – Ума не приложу, как ему удалось подняться?

– Просто повезло, – пожал плечами Голованов. – Не встретил на своем пути железного малого, вроде тебя.

Яковлев усмехнулся.

– Нет, Сева, я не просто железный малый. Я железный малый со знанием психологии. Помнишь, как у Пушкина? «Я психолОг. О, вот наука!»

– Пусть так, – признал Голованов. – Но наблюдать за тем, как ты его «раскручивал» на признание, было настоящим удовольствием. Я даже пожалел, что у меня видеокамеры с собой не было. Просматривал бы на досуге, в качестве учебного пособия.

Начальник МУРа засмеялся. Допрос Митрохина заметно утомил его, но вида он не показывал.

– Одного не пойму, – сказал Голованов, озадаченно почесывая затылок. – Как жена Симонова могла так быстро «лечь на спинку»? Ведь этот Митрохин далеко не красавец. Да и человек мерзкий.

Яковлев пожал плечами:

– Ну, женщины ведь разные бывают, – сказал он. – Одни шагают по головам, как мужики. Другие – эти, кстати, опаснее – предпочитают быстрее лечь под сильного, окрутить его и решить свои проблемы его руками.

– Да-а, – протянул Голованов, – боюсь, что в этой науке мне не преуспеть.

– Ты это о допросах? – насмешливо осведомился начальник МУРа.

– Я это о женщинах, – в тон ему ответил Сева Голованов. Он глянул на часы и поднялся с кожаного кресла. – Ладно, мне пора.

Яковлев хотел что-то сказать, но тут в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Яковлев.

Дверь приоткрылась, и в проеме показалась мужская голова.

– Арестованный Митрохин снова просится к вам. Говорит, он вспомнил что-то важное.

– Важное? Ну, тащи его обратно.

Голова кивнула и скрылась за дверью. Яковлев и Голованов переглянулись.

– Понравился ты ему, – заметил Сева, усмехаясь. – До камеры не дошел, а уже соскучился.

– Поговори мне еще, – проворчал Яковлев.

– Интересно, что такого важного хочет еще рассказать тебе гражданин Митрохин?

– Через несколько минут узнаешь. Хотя тебе нужно идти. Ты ведь, вроде, спешил?

– Ничего. Ради господина Митрохина я готов поторчать здесь еще полчаса.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем дверь снова открылась, и конвойные ввели в кабинет Илью Ивановича. Вид у него был взволнованный.