Текст книги "Список ликвидатора"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Жуков быстро посмотрел на него, и вдруг в его глазах сверкнул какой-то огонек.

– Елки зеленые, а ведь чем черт не шутит, вдруг он сейчас там!

– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Папалаев. – Ты же говорил, что из трубки был слышен шум гулянки! И музыка!

– Надо ехать! – решительно заявил Жуков.

Гаврюшин согласно кивнул.

– Чего на свете не бывает, вдруг повезет! – сказал он, и оперы дружно двинули к выходу.

Несмотря на долгое петляние по улицам, автобус все-таки довез Германа до нужной ему остановки. Страх, который на протяжении пути все усиливался, наивысшей своей точки достиг в тот момент, когда двери открылись и нужно было выходить.

«Мамочки...» – побледнел Герман.

– Ну ты, чучело очкастое, заснул, что ли? – осведомилась стоящая за ним дородная баба, пихая юношу в спину. – Чего дорогу загораживаешь? Или сходи, или пропусти всех, бестолочь!

«Сама ты...» – подумал Герман, но, будучи человеком воспитанным, вслух ничего не сказал.

Он спустился по неудобным ступенькам на тротуар и, пробравшись сквозь желающих влезть в автобус, направился в сторону Неглинной.

«Уже так близко... – кусал Редников синие губы. – Пара поворотов, и все...»

От ужаса его тело стало деревянным, ноги почти не гнулись, а руки судорожно прижимали к груди папку.

Через некоторое время он все же добрался до нужного ему дома, медленно прошел по тротуару вдоль серого фасада и... не обнаружил никакого детективного агентства.

«Вот это да... – остановился Редников. – Может, тот мужчина в метро что-то перепутал?»

Он двинулся в обратном направлении, но опять не нашел того, что искал. Тогда Герман встал на углу здания, и лицо его неожиданно растянулось в улыбке.

«Слава богу! – подумал он с облегчением. – Главное, что я-то не струсил!»

Внезапно он почувствовал, что в его мышцы возвращается кровь и они снова становятся гибкими.

«Не струсил, не струсил!» – радостной мелодией раздавалось в голове.

Такой поворот событий очень его устраивал. Папка не будет передана по не зависящим от него обстоятельствам. Его просили доставить ее по данному адресу – он сделал это. Причем невзирая на риск. А искать какую-то дурацкую «Глорию» по всему городу он не обязан!

«А может, ее вообще не существует? – осенило вдруг Германа. – Может, этот незнакомец – сумасшедший? – Он быстро посмотрел на папку и решительно заключил: – Ну конечно, сумасшедший! Как я сразу не понял! Ведь то, о чем говорится в бумагах, которые здесь лежат, просто не может быть правдой! Не может!»

С Редникова вдруг свалилась страшная тяжесть, которая давила его уже второй день, и ему сразу стало так легко, что он едва не подпрыгнул на месте.

«Но самое главное, что я не струсил! – упивался сознанием собственной лихости Герман. – Не струсил!»

От восторга на него нашло какое-то помрачение, и он начисто забыл, что обследовал только лицевую сторону здания. Тем сильнее был удар, который Редников получил через полминуты, когда, решив срезать путь до остановки, обогнул дом и попал в его двор.

Первое, что он увидел, – это крыльцо с изящным козырьком и не слишком яркой, но вполне читаемой табличкой на двери: "Частное охранное предприятие «Глория».

– Ой... – вырвалось у Германа.

В один момент его приподнятое настроение улетучилось, руки и ноги снова одеревенели, и, уставившись на страшную табличку, Редников застыл на месте.

«Значит, мне все-таки предстоит передать папку...» – с тоской подумал он.

Страх резанул по мозгам еще сильнее, чем раньше. Герман глотнул воздух вмиг пересохшим ртом и попытался сделать шаг в направлении крыльца, но у него ничего не получилось. Было такое впечатление, что он ступил в разлитый клей и теперь безуспешно пытался оторвать от него подошвы ботинок.

«Не могу! – закричал он внутри себя. – Не могу!! Не могу!!!»

Но и уйти тоже было невозможно. Редников понимал, что если он не совершит этого, самого выдающегося за всю свою жизнь поступка, то окончательно утратит остатки уважения к себе и останется тем жалким и беспомощным хлюпиком, каким был до вчерашнего происшествия в метро.

А самое главное – Таня! Он не сможет долго разыгрывать перед ней героя. Он должен стать героем.

Герман вздохнул и попытался оторвать ногу от асфальта. Нога не поддалась.

«Нет... – покачал он головой. – Все равно не могу...»

Тело отказывалось подчиняться, пока страх был таким сильным. Но ослабить его одним лишь напряжением воли Редников не мог. Поэтому он немного подумал и решил пойти на компромисс с самим собой.

«Я не буду передавать папку в руки, – решил он. – Я просто незаметно оставлю ее в этом агентстве. Никто и не узнает, что это сделал я!»

Такой план действий был явно менее пугающим. И организм, кажется, тоже принял его, потому что, когда Герман снова пошевелил ногой, она подчинилась и оторвалась-таки от дороги.

Редников осторожно сошел с места и зашагал к крыльцу. «Незаметно оставлю, и тут же назад!» – снова сказал он себе, поднявшись по ступенькам, и нажал на кнопку звонка.

– Вы к кому? – спросил голос из укрепленного рядом динамика.

Собрав все свое мужество, Редников ответил:

– К Денису Грязнову.

«Когда меня впустят, я скажу этому Грязнову, что ошибся, и, уходя, оставлю где-нибудь эту папку», – подумал Герман.

– Директора нет, – ответил динамик. – Но если хотите, вы можете его подождать.

«Замечательно!» – сверкнуло в голове Редникова, и он сказал:

– Хорошо, я подожду.

Охранник открыл дверь и впустил Германа.

– Прямо по коридору! – сказал он.

– Спасибо, – ответил Редников и пошел в указанную сторону. Он чувствовал, что охранник провожает его взглядом, поэтому отказался от попытки положить папку прямо на пол и тут же повернуть обратно. Метров через десять перед Германом открылся просторный холл, уставленный креслами. В одном из них сидел какой-то человек.

– Здрасте... – посмотрев на него, машинально пробормотал Герман.

Человек кивнул.

Редников осмотрелся и сел подальше от посетителя – у окна.

«Минуту побуду здесь и уйду, – решил он. – А папку оставлю...»

«Шкода» Дениса, как назло попадающая под красный на каждом светофоре, тем не менее медленно, но верно приближалась к «Глории».

«Турецкий, наверное, меня уже заждался...» – нахмурился Грязнов и начал перестраиваться правее, чтобы свернуть на Неглинную.

Турецкий (а это, конечно, был он) с интересом рассматривал странного молодого человека, севшего в дальнее кресло у окна.

«Никогда не видел у Дениса таких клиентов, – думал Александр. – Это ж совсем еще пацан. Да еще и зашуганный какой-то... Зачем он, интересно, пришел? Хочет нанять охрану? Вряд ли... Вид у него какой-то неплатежеспособный...»

Турецкий вытянул вперед затекшие ноги и слегка потянулся. Он уже устал сидеть, и ему захотелось пройтись. Александр поднялся из кресла и, заложив руки за спину, проследовал из холла в коридор, стены которого были увешаны реалистическими картинами в золоченых рамах. Турецкий остановился перед одной из них. «Утро в Чубуркуевке» – прочел он ее название. «Работа В. Аснецова».

«Ни фига себе псевдонимчик...» – усмехнулся Александр.

На полотне была изображена просыпающаяся с ранним летним рассветом деревенька, жители которой дружно направлялись в поле убирать урожай.

«Что– то лица у них какие-то глупые...» – заметил про себя Турецкий. Ему показалось, что художник искренне стремился показать красоту трудового порыва селян, но перестарался, и вместо бригады увлеченных единой целью земледельцев у него вышла группа даунов, которым по чьему-то недосмотру удалось заполучить острые косы и грабли.

Сзади послышались шаги. Александр обернулся. Поднявшийся со своего места бледный молодой человек направлялся к выходу.

«Решил не ждать...» – подумал Турецкий. Он хотел было сказать парню, что директор вот-вот должен подъехать, но не стал этого делать. «Еще неизвестно, сколько я сам проговорю с Денисом... А у этого, судя по всему, дело не такое уж и важное, раз и двух минут не просидел...»

Александр вернулся в холл, чтобы подойти к окну, и вдруг его взгляд упал на кресло, только что оставленное странным посетителем. Прямо по центру кожаного сиденья лежала белая папка.

Турецкий резко обернулся в сторону уходящего парня.

– Молодой человек! – крикнул он. – Вы тут кое-что забыли!

Уже собиравшийся выйти на улицу юноша вдруг застыл, потом как-то сгорбился и начал медленно поворачиваться.

Денис въехал во двор и увидел стоящую возле крыльца его конторы красную «семерку» Турецкого. Грязнов подогнал к ней свою «шкоду» и заглушил двигатель...

Когда Редников услышал, что его окликнули, у него потемнело в глазах.

«Как же теперь быть? – начал он лихорадочно соображать. – Убежать? Не получится: рядом охранник. Признаться, что он оставил эту папку директору? Нет, только не это – начнут потом разбираться, кто он да откуда... Тогда что делать? Очевидно, остается одно...»

И, повернувшись лицом к незнакомцу, Редников еле слышно выдавил из себя:

– Спасибо...

Потом он быстро вернулся обратно, схватил папку и почти побежал к двери. Как только Герман собрался выйти, она вдруг открылась и на пороге показался рыжий молодой человек.

– Здрасте... – опять машинально проговорил Редников.

– Здравствуйте, – сказал рыжий и, шагнув внутрь, спросил: – Вы здесь по какому вопросу?

Но Герман, не ответив, прошмыгнул на крыльцо и засеменил по ступенькам.

– Это же директор! – крикнул ему охранник.

Редников, однако, даже не обернулся. Все ускоряя и ускоряя шаг, он удалялся от «Глории» и скоро скрылся за углом дома.

– Странный какой-то... – пожал плечами охранник и закрыл дверь.

Герман же, перейдя наконец на бег, несся к автобусной остановке, размахивая проклятой папкой.

«Вот гад! – с ненавистью думал он про чересчур наблюдательного незнакомца. – Если б не он, все бы получилось! Вот гад!»

– Кто это? – спросил Денис у охранника.

– Не знаю... – пожал плечами тот. – Сказал, что у него к вам дело... Я и впустил...

Грязнов хотел сделать своему сотруднику какое-то внушение, но, заметив стоявшего в конце коридора Турецкого, решил не тратить время.

– Александр Борисович, вы уж извините! – широкими шагами направился он к «важняку». – Никак раньше не мог!

– Да ничего, я же понимаю... – сказал Турецкий.

Они пожали друг другу руки, и Денис тут же пошел открывать свой кабинет:

– Сейчас сядем у меня, и я все вам расскажу...

...Редников влез в подошедший автобус и поехал в сторону Киевского вокзала. Сердце его стучало как пулемет, а руки нервно тряслись. Из-за того что ему не удалось подбросить папку в агентство, бремя владения ею снова ложилось на его хрупкие плечи, и он опять должен был думать, как поступить с этими ужасными бумагами.

«Нет, я все-таки их выкину!» – со злостью сверкнул он глазами.

Однако Герман уже и сам понимал, что не подчинится эмоциям. В мозгу вспыхнуло старое: «Мне нужно доказать самому себе, что я не трус! Нужно!» Самое парадоксальное, что ему вовсе не хотелось этого, ему было страшно, но проклятое «нужно!» так прочно засело в голове, что отделаться от него просто не представлялось возможным. Кроме того, Редников совершенно точно знал – для того чтобы не потерять Таню, он должен стать другим человеком. А стать другим – он в это твердо верил, – можно было, только совершив Поступок. А совершить Поступок страшно!

Это была какая-то пытка...

«Ну и дела! – подумал он. – Вляпался я в историю!» И Редников обессиленно стукнул хилым кулачком по белой обложке.

– Что, студент, экзамен завалил? – раздался вдруг насмешливый голос.

Герман обернулся. Недалеко от него, у задних дверей автобуса, стояла слегка подогретая спиртным компания – два парня и две девушки. Они, ухмыляясь, смотрели на Редникова и ждали, что он ответит.

– Ага, – вдруг сказал Герман. – Завалил. – Потом криво улыбнулся и неожиданно добавил: – Но есть шанс пересдать!

Оперы неслись в сторону центра. «Уазик» снова шел впереди, распугивая всех своей синей полосой и надписью «Милиция», а «шестерка», как привязанная, держалась за ним.

– Только бы Толик был там... – бормотал сидящий за рулем Жуков.

Конечно, шансов на это было мало. Но ничего другого не оставалось – «Айриш паб» нужно было проверить.

– В этом кабаке два выхода, – вспомнил Папалаев. – Зайдем одновременно с обоих.

– Угу, – кивнул Жуков и, подумав, добавил: – Там, наверное, много людей, так что нужно поосторожней...

– Нет, – мотнул головой Папалаев. – Еще рано. Этот «Айриш паб» наполняется к вечеру. Сейчас там почти никого... Так что возьмем Толика легко. Если, конечно, он там.

Толик снова уселся на свой стул и, запинаясь, потребовал у бармена пива. Тот посмотрел на перебравшего посетителя, поморщился, но тем не менее налил ему еще один стакан.

– Может, на нем и остановитесь? – сказал он, двигая пенящийся «Гиннесс» Толику.

– Не твоя забота! – буркнул тот, и только хотел поднести стакан к губам, как поймал на себе ненавидящий взгляд негра.

– Что смотришь, черная обезьяна? – Толик выкатил на него пьяные глаза. – В морду хочешь?

Взбешенный негр вскочил из-за стола и дернулся в сторону Толика.

– Эдди, не надо! – повисла на его руке девушка. – Не надо!

Но на этот раз она не смогла остановить своего спутника.

– Отзепизь, Марузька! – мотнул плечом Эдди и сбросил белокурую красавицу.

Сидевший у входа охранник приподнялся.

– Иди сюда, иди! – Толик, ухмыляясь, поманил негра пальцем. – Я те ща рыло-то начищу! Сразу побелеет!

Сверкающий глазами Эдди сделал шаг вперед.

– Не надо! – еще раз крикнула девушка и подалась за ним, пытаясь снова уцепиться за рукав чернокожего здоровяка, но негр убрал руку, и «Марузька», промахнувшись, грохнулась на пол.

– Круто! – заржал Толик. – Ты ее еще ногой пни! – Он обернулся к охраннику и, тыча пальцем в сторону интернациональной парочки, проорал: – Это что ж делается?! В центре русской столицы черномазая горилла измывается над белой женщиной! Во докатились!

Охранник вышел в центр зала и встал между Толиком и приближающимся к нему негром.

– Если вы намерены выяснять отношения, то делайте это на улице! – заявил он обоим. – Причем не возле нашего бара, а где-нибудь в другом месте!

– А я че? – пожал плечами Толик. – Я ниче! Это он на меня лезет!

– Не надо мне тут заливать! – неожиданно вышел из себя охранник. – Я все видел! Ты сам на него дергался! Так что давай-ка на выход! И побыстрее!

– Осталось совсем недалеко, – сказал Папалаев. – Через несколько минут будем на месте.

– Отлично... – пробормотал вцепившийся в баранку Жуков. – Только бы он был там... Только бы он был там.

– Давай, давай! – Охранник тронул Толика за локоть. – На выход!

– Да ладно тебе, братан! – примирительно сказал тот. – Все нормально... Я в сторону этого ниггера и глядеть-то больше не буду. Только пусть и он на меня не зыркает.

– Да на фьиг ти мне нюжен! – презрительно скривился Эдди. – Мне на тебья вообще смотреть протьивно, белая криса!

– Ты так свою бабу называй! – посоветовал ему Толик. – А меня не надо!

– А он меня так и называет! – раздался голос приближающейся спутницы негра. – Вернее, не совсем так... Он меня называет «белая мышка»... – И, обхватив Эдди за плечи, девушка потащила его обратно к столику.

– Ну ладно... – неохотно буркнул Толику охранник. – Можешь оставаться... Но если я еще раз замечу...

– Все-все! – замахал руками Толик. – Я же говорю – и смотреть в его сторону не буду! – И, желая подтвердить свои слова, он демонстративно отвернулся в сторону сияющего стеклом бара.

Охранник еще секунду-другую постоял возле Толика, потом пожал плечами, махнул рукой и направился на свое место.

– Подъезжаем! – сказал Папалаев. – Осталось метров триста.

Жуков кивнул. По его сосредоточенному взгляду напарник понял, что мыслями тот уже в баре.

– Если эта мразь там, то ему не сбежать, – уверенно сказал Папалаев. – Не сбежать!

В тот момент, когда Толик опускал на стойку только что осушенную им кружку, на его плечо легла чья-то рука.

– А? – резко обернулся Толик.

Перед ним стоял Марат в еще слегка влажном пиджаке.

– Ну все! – С этими словами приятель убрал свою костлявую ладонь с Толикова плеча и указал ею на выход. – Нам пора.

– Да никуда нам не пора... – попробовал было возразить Толик, но Марат вдруг резко перебил его:

– А ну вставай! Вставай, говорю! – Он схватил Толика за грудки и стащил со стула. – Пошли! Пошли быстрее!

Толик попробовал отцепить руки приятеля, но хватка Марата была железной.

– Опять проблемы? – раздался вдруг раздраженный голос охранника.

– Он уже и с белими ссорится! – усмехнувшись, крикнул негр.

– Молчать, горилла! – заорал вдруг Толик.

– Ты что?! – встряхнул его Марат. – Совсем сдурел?! Хочешь, чтобы нас отсюда в ментовку увезли?!

– Да мне плевать! – гаркнул Толик и вдруг, сделав резкое движение, вырвался из цепких лап приятеля.

Раздался треск разрываемой материи.

– Ты мне рубашку порвал, падла! – возмущенно выпалил Толик, схватившись руками за обрывки материи, обнажающие волосатую грудь.

– Ничего... – пробормотал Марат. – Мы теперь, можно сказать, квиты...

– Гы-гы-гы-ы-ы!!! – раздалось молодецкое ржание негра.

– Заткни рот, папуасина! – обернулся к нему Толик.

Негр снова начал подниматься из-за столика, но белокурая спутница выверенным уже броском повисла на руке кавалера, заставив его сесть:

– Не лезь, Эдди, прошу тебя...

В этот момент к Толику подскочил охранник.

– А ну вон отсюда! – заорал он. – Вон, я сказал!

– Пошел ты... – начал Толик, но Марат закрыл ему рот ладонью и, обращаясь к охраннику, успокаивающим тоном произнес:

– Все, все, мы уходим! Уходим! – Он хотел еще что-то добавить, но вдруг лицо его скривилось и, громко вскрикнув, Марат резко отдернул ладонь от лица приятеля. – Ты что делаешь, урод?! Ты же мне руку чуть до кости не прокусил!

– Гы-гы-гы-ы-ы! – снова заржал негр.

– Закрой рот, обезьяна! – обернулся к нему Марат.

Девушка привычно кинулась на руку спутника.

– Во-о-он! – затопал ногами охранник. – И ты! – Он ткнул пальцем в Толика. – И ты! – перевел он украшенный широкой печаткой перст на Марата.

– Да я и пытаюсь его увести! – в сердцах сказал Марат. – Помог бы лучше!

Лицо Толика приняло крайне злобное выражение.

– Ах ты гнида! – исподлобья посмотрел он на приятеля. – Ты с ним?! – кивнул он на охранника. – Против меня?!

– Да успокойся ты! – строго прикрикнул на него Марат. – Я не против тебя! Не против! Просто ты пьян как скотина! Поэтому тебе надо меня слушаться! Понял?!

Но Толик не понял.

– Идите вы все! – сказал он. – Я хочу еще пива! Эй, бармен! – повернулся он в сторону стойки.

– Ну все! – произнес охранник. – Мое терпение лопнуло!

И на этих словах он обхватил Толика за плечи и потащил к дверям.

– Правильно! – одобрительно сказал Марат. – Я сейчас тачку поймаю и увезу его...

..."Уазик" и «шестерка» прижались к бордюру, и оперы быстро выскочили наружу. Метрах в десяти от них поблескивали золотыми ручками двери «Айриш паба».

– Это главный вход, – объяснил Папалаев. – А за углом есть еще один. – Он посмотрел на Гаврюшина и сказал: – Через него вы и идите!

– Хорошо, – согласился тот и махнул своим: – Пошли!

Спустя несколько секунд люблинские милиционеры скрылись за углом.

– Ну, – выдохнул Папалаев, – вперед!

– Вперед! – повторил Жуков, и муровцы направились к дверям.

Марат почувствовал неладное сразу. По каким-то неуловимым, одному ему ведомым признакам он понял, что эти двое, приближающиеся снаружи к стеклянным дверям бара, – менты. Марат почти физически ощущал исходящую от них опасность.

Надо было срочно что-то решать.

– А ну отпусти его! – сказал Марат охраннику, тянущему за собой упирающегося Толика.

– Но он же буянить начнет! – возразил блюститель порядка.

– Отпусти, я сказал! – угрожающе произнес Марат. – Не понял, что ли, козел?!

– Что-о?! – вытянулось лицо охранника. – Вот как ты заговорил?!

Он разжал руки и шагнул в сторону Марата, но тот профессионально приподнял ногу и резко выбросил ее вперед.

– О-е... – охранник схватился за причинное место и стал медленно оседать на пол, вращая глазами.

– Вот те, падла! – изо всех сил долбанул его по шее освободившийся Толик.

Зрачки охранника остановились, и он наконец свалился.

– А-а-а! – завизжала перепуганная спутница негра и в который уж раз обхватила его могучую руку.

Марат понял, что на этот раз она этого амбала не удержит.

– Бежим! – схватил он за руку Толика и потянул ко второму выходу.

– А че бежать-то? – пробормотал ничего не соображающий приятель.

В этот момент узкая дверца, к которой так стремился Марат, отворилась и в нее один за другим вломились трое мужиков.

«И это менты! – сразу понял Марат. – Что же делать?!»

Вдруг его осенило. Отсюда ведь должен быть еще один выход – через кухню! Дверь в нее чернела за барной стойкой, которая, на счастье, была совсем рядом.

– А ну пошел! – с неожиданной для своей комплекции силой Марат толкнул Толика в нужную сторону, обогнул вместе с ним стойку, после чего впихнул приятеля в заветную дверь.

– Стоять! – заорали в один голос два только что ворвавшихся через главный вход мента.

– Хрен вам! – крикнул Марат и скрылся за дверью.

Ему везло: дверь оказалась металлической, да еще и с толстенной щеколдой, которую он, естественно, тут же задвинул.

– Теперь не откроют! – радостно сказал он бессмысленно глядящему на него Толику.

– Вы кто? – раздался вдруг чей-то низкий голос.

Марат резко повернул голову. В узком коридорчике, ведущем на кухню, стоял удивленный повар.

– Все нормально, дядя! – ответил Марат и скользнул взглядом по сторонам. На одной из стен висела огромная тефлоновая сковородка. – Все нормально! – повторил Марат, а затем вдруг сорвал сковородку с крючка и со страшной силой ударил повара по голове.

Не издав ни звука, тот упал на пол, и его белый колпак обагрился кровью.

– Пошли! – перешагивая через повара, сказал Марат. – Ну пошли же! Быстрей!

Однако опившийся пива Толик не мог двигаться с нужной Марату скоростью. Держась за бок, он тяжело дышал:

– Я щас... щас...

– Я ж говорил тебе, не пей!

– Щас... щас...

– Да пошли же! – Марат снова схватил приятеля за руку и потянул за собой. Толик сделал шаг вперед, но споткнулся о лежащего повара и сам грохнулся на пол.

– Вот черт! – заорал Марат. – Поднимайся! – Он подхватил Толика под мышки и потянул вверх: – Поднимайся, я сказал!

Толик тяжело встал и, икая, заковылял вслед за Маратом. Через несколько метров они увидели дверь, выходящую во внутренний двор дома.

– За мной! – скомандовал Марат. – Быстро!

Жуков разбежался и всем своим весом бросился на металлическую дверь.

– Бесполезно... – сказал он, потирая ушибленное плечо. – Она даже не шелохнулась!

– Где выход из кухни? – быстро спросил Папалаев стоявшего рядом бармена.

– Во внутреннем дворе, – пробормотал тот, таращась обалдевшими глазами на оперов.

– Как нам теперь туда попасть?

– Вообще, если выйти, пройти вдоль дома налево, там будет арка...

– Все ясно, – сказал Жуков. – Погнали!

Оперы дернулись к выходу.

– Подождите! – крикнул им бармен. – Там ворота! Они закрыты!

– А кто их открывает? – обернулся Папалаев.

– Хозяин бара. Ключи у него.

– Так зови своего хозяина! – заорал Гаврюшин. – Чего стоишь-то?!

– Но его сейчас нет! – развел руками бармен. – Он приедет только к вечеру...

– А другой путь во внутренний двор есть? – спросил Жуков.

– Есть, – ответил бармен. – Но это далеко... Надо обходить дом с другой стороны... Там проходной подъезд. Но до него метров двести, не меньше...

– Тогда сделаем так, – сказал Жуков Гаврюшину. – Вы бегите к этому подъезду, а мы с Папалаевым попробуем сломать замок на этих воротах...

– Не получится! – скептически заметил бармен. – Ворота еще крепче, чем эта дверь!

– Да и хрен с ними! – махнул рукой Жуков. – В случае чего мы их машиной пробьем! Пошли!

И оперы побежали к выходу.

Марат выскочил во внутренний двор и осмотрелся. Находившаяся неподалеку арка была закрыта глухими металлическими воротами.

«Отлично! Значит, оттуда они меня не достанут! – подумал Марат и направился к находящемуся на противоположной стороне двора подъезду. – Надо уходить через него. Пока менты будут обегать, мы уже смоемся!»

– Марат... – донесся из-за спины слабый голос Толика. – Подожди... Ну куда ты так быстро?...

– Шевели ногами! – закричал на приятеля Марат. – Нам драпать надо! Понимаешь, драпать! Они нас вычислили!

– Но я не могу... – прохрипел Толик. – У меня бок болит... И сил нет...

– Я тебя предупреждал, чтобы не пил!

– Фу... – выдохнул Толик и тяжело сел на скамейку у заднего крыльца бара.

– Ты что?! – взвизгнул Марат. – Ты что расселся?! А ну вставай! Вставай, я говорю!

– Не могу... – промямлил Толик.

– За нами гонятся! Понимаешь ты или нет?! Гонятся!

– Ну и пусть гонятся... – безразлично проговорил Толик. – А я вот тут сейчас спать лягу, и мне все по фигу... – И, к ужасу Марата, он действительно задрал ноги на лавочку, повернулся на бок и закрыл глаза.

Толик был настолько пьян, что просто не отдавал себе отчета в происходящем.

– Поднимайся! – начал тормошить его Марат. – Поднимайся, идиот!

Ответом ему был противный свистящий храп. Марат понял, что, даже если ему удастся поднять сейчас Толика и потащить за собой, нет никакой гарантии, что через несколько шагов тот не упадет прямо на асфальт и не заснет снова. И что тогда? Оставлять его ментам? Но он ведь расколется! Он ведь сдаст и самого Марата, и всех остальных...

– Ну что же... – пробормотал Марат. – Извини, друг...

И, воровато оглядевшись, он достал из кармана выкидную финку:

– Я не виноват, что так получилось...

В этот момент где-то в стороне послышался грохот.

– Что это там за звуки? – обеспокоенно выдохнул Жуков, когда они с Папалаевым выскочили из бара и побежали к арке.

– Не знаю... – удивился тот.

Звуки доносились как раз оттуда, куда они и направлялись. Домчавшись до арки, оперы обнаружили, что прочный замок на воротах сломан, а створки разведены на ширину, достаточную для прохода одного человека.

– Тот, кто сломал замок, еще здоровее, чем я... – с удивлением заметил Жуков.

– Сейчас посмотрим, что это за перец! – сказал Папалаев, и они побежали во двор.

Марат услышал приближающиеся со стороны ворот тяжелые шаги и понял – у него остались считанные мгновения.

– Прощай, Толя... – сказал он и с размаху всадил финку точно в открытый из-за оторвавшегося лоскутка участок груди пьяного приятеля.

Там, под густыми кудрявыми волосами, как раз и находилось сердце. Толик захрипел, открыл глаза и уставился стекленеющими глазами на Марата. Из уголков его губ потекли струйки крови. Марат выдернул финку.

Шаги были слышны уже совсем близко.

«Куда теперь?!» – залихорадило Марата.

И вдруг он понял, как ему спастись. В баре-то ментов уже нет! Ведь наверняка все они погнались за ним! А он-то как раз и вернется сейчас обратно, выйдет через зал на улицу и смешается с толпой. Все!

Марат метнулся на крыльцо. Дверь, из которой он вышел во внутренний двор, тоже была металлической и имела массивную щеколду. Прекрасно! Сейчас он проделает ту же операцию, что несколькими минутами ранее, – закроет ее изнутри, отрезав таким образом от себя преследователей. Марат уже сделал шаг внутрь, как вдруг чья-то тяжелая рука схватила его за край пиджака. Из-за спины донеслось неровное дыхание.

"Вот падла, догнал все-таки! – Марат с яростью сжал в руке финку. – Ну тогда получай! – Он резко развернулся и...

От неожиданности его рука дрогнула. Перед ним было абсолютно черное лицо с двумя рядами сверкающих, как жемчуг, зубов и горящими адским пламенем глазами каннибала. Через долю секунды Марат понял, что это негр, но было уже поздно: Эдди выбил нож из руки убийцы и повалил его самого на каменные ступеньки.

– Сволочь! – заорал Марат. – Убью!

Он несколько раз ударил негра ногой, но тот, казалось, ничего не почувствовал. Эдди был как одна большая мышца. Он с такой силой прижал Марата к ступенькам, что тот очень скоро потерял способность к сопротивлению и затих.

Тут– то и появились Жуков с Папалаевым.

– Не двигаться! – одновременно закричали они, выставив вперед пистолеты.

Негр привстал над поверженным Маратом и сказал:

– Я поймаль его! Он убиль вон тот! – Эдди показал пальцем на скамейку, где лежал мертвый Толик.

– Ни фига себе... – Жуков почесал лоб пистолетом.

– А этот-то хоть живой? – спросил Папалаев, кивая на Марата.

– Живой... – улыбнулся негр. – Я примениль к нему как это... прием борьба кумбатва! Это есть наш национальний борьба! – Эдди гордо ткнул себя в грудь. – Я есть чемпион своей страна!

– То-то, я гляжу, ты такой здоровый... – пробормотал Жуков.

– Они оба называль меня «обезияна»! – сказал негр.

– Ну ты уж извини, братан... – Папалаеву отчего-то стало неловко. – Мало ли у нас дураков... Сами они обезьяны!

– Нет! – закричал вдруг Эдди. – Он не есть обезианы! Обезиана – наше священний животное! Когда эти, – негр показал на покойного Толика и распластанного на ступеньках Марата, – когда эти меня так называль, то они оскорбляль не меня! Они оскорбляль обезиана! Я еле стерпель! Это священний животное! О нем нельзя говорить неуважительно!

– Во как... – удивился Папалаев. – Чего только на свете не бывает...

– Эдди! – раздался вдруг голос. – Что случилось?

Оперы обернулись. Из арки вышла белокурая спутница негра Маруся.

– Я поймаль убийца! – улыбнулся негр. – В моей страна мне бы за это подарили его уши!

Жуков поперхнулся и закашлялся.

– Ну этого не обещаю... – сказал он после того, как Папалаев похлопал его по спине. – Но сообщить в ваше посольство о том, какой вы герой, мы можем...

– Я горжусь тобой, Эдди! – воскликнула девушка и хотела было кинуться к своему любимому, но Папалаев остановил ее:

– Не ходите туда! Здесь произошло убийство, и место происшествия должно быть осмотрено дежурной оперативно-следственной группой, которую мы сейчас вызовем. Не надо там следить.

В этот момент из двери подъезда, который находился на другой стороне двора, выскочили люблинские сыскари. Они быстро подбежали к крыльцу бара и застыли, увидев труп Толика.

Через несколько минут, объяснив, что, собственно, произошло, Жуков позвонил ответственному дежурному Главного управления внутренних дел Москвы на Петровку, 38, и сообщил об убийстве...

– Сергей Мухин собирал компромат на людей из окружения президента, – сказал Денис, наливая Турецкому кофе.

– И «Глория» ему в этом помогала? – поднял брови Александр.

Грязнов подвинул ему чашку и неопределенно кивнул:

– Ну... в меру сил...

– Чем же?

– Нам удалось раздобыть кое-какие данные, касающиеся присвоения бюджетных средств некоторыми работниками администрации.

– Крупные шишки?

– Да в том-то и дело, что нет! – развел руками Грязнов. – Так... среднее звено... Мухина наша информация не очень-то и заинтересовала...

– Чего же он хотел? – Турецкий взял чашку, отпил глоток обжигающего кофе, чуть подумал и положил в него серебряную ложечку, чтобы быстрее остыл.