Текст книги "Долг самурая"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Фридрих Незнанский
Долг самурая

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

В десятом часу вечера высокий, сухопарый и седовласый мужчина с узкими азиатскими глазами шел по Тверской улице, сунув руки в карманы длинного черного пальто. Мужчина чуть прихрамывал, но черная лакированная трость, которую он сжимал в правой руке и с которой ловко и не без изящества управлялся, делала этот дефект почти незаметным.

Вдоль обочины за ним медленно ехал белый лимузин. Когда мужчина останавливался, лимузин останавливался рядом, но мужчина делал знак водителю и шагал дальше. Машина послушно трогалась с места и ползла за ним как привязанная.

Смуглое лицо мужчины было задумчивым и сосредоточенным. Черные брови сошлись на узкой переносице. По углам рта пролегли две суровые складки. Время от времени он принимался что-то тихо бормотать на своем языке. Бормотал грубо и сурово, словно спорил сам с собой. Затем, помолчав несколько секунд, отвечал себе таким же грубым голосом.

Когда азиат проходил мимо маленького ресторанчика, из-под козырька у входа вышли двое молодых людей в пуховиках.

– Эй, дядя! – окликнул один из них пьяным голосом. – Закурить не найдется?

– Нет, извините, – ответил седовласый азиат и хотел пройти мимо, но не успел. Один из подвыпивших парней сделал шаг и преградил азиату дорогу.

– А ты чего такой быстрый? – спросил он, нагло ощерившись. – Может, я поговорить хочу!

– Простите, у меня нет времени, – сказал мужчина.

Он хотел идти дальше, но парень схватил его за рукав.

– А ну, постой! Пойдешь, когда я разрешу, понял?

Мужчина повернулся. Второй парень вышел из-под козырька и присоединился к первому.

– Вам что-то нужно? – строго спросил азиат. Второй парень облизнул губы и сказал:

– Твой бумажник. Мужчина покачал головой.

– Боюсь, это невозможно, – сказал он.

– Да ну?

Парни переглянулись. Один из них достал из кармана нож и нажал на кнопку. Узкое лезвие блеснуло в свете фонарей.

– А если так? – спросил парень. – Давай, дядя, не томи. Выворачивай карманы.

– Хорошо. Сейчас выверну. Только не говорите, что я вас не предупреждал, – загадочно произнес мужчина.

Затем молниеносным движением перехватил трость поудобнее и сделал ею пару едва уловимых движений. Оба хулигана, нелепо подбросив ноги кверху, шмякнулись на тротуар.

Один из парней попробовал встать, но удар тростью в грудь снова опрокинул его.

– Лежать! – приказал странный мужчина. – Будете лежать, пока я не уйду.

Парни, лежа на заснеженном тротуаре, с почти суеверным ужасом смотрели на незнакомца.

Тот между тем отряхнул пальто, взял трость за набалдашник и снова зашагал по тротуару – неторопливым, прогулочным шагом.

– Эй, вы в порядке? – окликнул азиата чей-то голос.

Тот быстро обернулся, ожидая увидеть третьего противника, но увидел перед собой высокого мужчину лет около пятидесяти. Поняв, что мужчина – просто прохожий, азиат опустил трость.

– Да, – сказал он. – Со мной все в порядке. Спасибо.

Прохожий посмотрел на копошащихся и постанывающих на тротуаре хулиганов и сказал:

– Ловко вы их. Владеете кен-до?

Сухие губы пожилого азиата растянулись в вежливую улыбку.

– А вы знаете, что такое кен-до? – спросил он.

– Знал когда-то, – ответил прохожий. Азиат, продолжая улыбаться, поднял руку и посмотрел на часы.

– Я бы с удовольствием поговорил с вами об этом, – сказал он вежливым голосом. Но, к сожалению, мне нужно идти. Долг зовет.

– Долг – это святое! – улыбнулся прохожий.

Азиат кивнул, повернулся и, постукивая тростью по тротуару, двинулся к притормозившему у обочины белому «мерседесу». Турецкий проводил его взглядом и усмехнулся.

– Белый – цвет смерти, – пробормотал он. – Будь осторожнее, приятель.

В кармане у Турецкого зазвонил телефон.

– Шурик, ты где пропал? – услышал он в трубке голос жены.

– Уже по пути домой! – ответил Александр Борисович. – Слушай, Ир, ты ведь у нас разбираешься в приметах. Встретить на дороге японца за два часа до Старого Нового года – это хорошая примета или плохая?

– Смотря для кого. Теперь тебе придется весь год пить вместо водки саке! – со смехом ответила жена.

– Ужас! Надо было перейти на другую сторону улицы.

– Шур, приходи скорее! А то я заскучаю и напьюсь шампанского. И придется тебе встречать Старый Новый год в компании пожилой пьяной женщины. А это тоже примета не ахти.

– Не наговаривай на себя, – улыбнулся Александр Борисович. – Я уже спешу.

2

Комнату для ритуалов освещал тусклый, красноватый, приглушенный свет. Стены были затянуты полотнищами материи, пол застлан циновками с белой каймой.

Высокий, худощавый мужчина, следуя всем правилам ритуала, положил поверх циновок белый войлок. Затем установил деревянную подставку, на которой красовался длинный самурайский меч в черных лакированных ножнах.

Проделав все эти несложные, но требующие безукоризненного выполнения процедуры, мужчина встал на белый войлок и подвернул широкие и темные брюки-хакама.

Все это он проделал в абсолютной тишине. Движения мужчины были скупыми и четкими, словно он боялся спугнуть ненужным словом или движением церемонную торжественность сцены.

Мужчина опустился на колени, протянул руки и взял с деревянной подставки меч. Движения его по-прежнему были точны и уверенны.

Клинок, сверкнув, выскользнул из лакированных ножен. Мужчина обмотал часть клинка специальной материей, так, чтобы была возможность взяться за него руками...

В полумраке, за спиной у мужчины, стоял второй человек. Он был одет в кимоно и сжимал в руках обнаженный меч, держа его наизготовку.

Мужчина на белом войлоке обхватил обмотанный тканью клинок двумя руками, на секунду остановился, как бы затем, чтобы привести мысли и чувства в порядок, затем слегка отвел клинок от себя и точным, тщательно просчитанным движением вонзил его острие себе в живот.

Белый войлок окрасился брызнувшей кровью. Меч выпал из рук мужчины. Он сжал зубы, чтобы не застонать, и слегка склонил голову, ожидая, что меч помощника снесет ему голову и прекратит мучения.

Однако помощник за его спиной не спешил нанести решающий удар. Он стоял в той же позе, с занесенным мечом. Мужчина на циновке издал горлом тихий, шелестящий звук, и тогда помощник за его спиной слегка двинулся. Меч его рассек воздух и остановился у самой шеи мужчины, не коснувшись даже его кожи.

Мужчина простонал и медленно наклонился вперед. Силы покидали его вместе с вытекающей из живота кровью. А помощник, вместо того чтобы прекратить его мучения, просто стоял у него за спиной.

Из горла мужчины, пузырясь, выхлестнула кровь. Не в силах больше держаться, он покачнулся и упал лицом вниз. Пальцы мужчины судорожно схватились за циновку. Он попытался ползти, но не смог и лишь конвульсивно дергался от невыносимой боли.

А клинок помощника все ждал, будто желал продлить последние мучения умирающего самурая.

3

На следующий день после Старого Нового года погода испортилась. Во-первых, сильно похолодало. Во-вторых, подул пронизывающий ветер, швыряя в лица прохожих холодную и колючую снежную пыль.

Ирина подходила к офису компании «Ти Джей Электронике» в прекрасном настроении. Вчерашний вечер не выходил у нее из головы. Турецкий был весел, бодр и выглядел счастливым. На фоне затянувшейся депрессии, которая душила его несколько последних месяцев, это было большим достижением.

Он всего несколько дней назад вернулся из Лебедянска, где занимался делом о «пропавшей актрисе». Первый вечер отмалчивался, погруженный в свои мысли, но потом «оттаял», махнул рукой и объявил: «Все, что ни делается, – к лучшему». И усилием воли (Ирина прекрасно это понимала) положил конец своей депрессии.

Сегодняшний день был полон отзвуками и отголосками вчерашнего, и на душе у Ирины Генриховны было светло. К вечеру ветер завьюжил клубы снега, которые в свете автомобильных фар были похожи на огромных белых чудовищ, атаковавших город. За окнами лютовал буран.

Однако в конференц-зале компании «Ти Джей Электронике» было тепло и уютно.

Стены зала еще были украшены гирляндами и увешаны корпоративными флажками. После Нового года прошло всего две недели, а украшения были так хороши, что руководство компании решило оставить их до февраля, чтобы сохранить то приподнятое настроение, в котором пребывали сотрудники после каникул.

Высокая красивая женщина сидела в кресле, с ободряющей улыбкой глядя на черноголовых сотрудников с раскосыми глазами, расположившихся на стульях прямо перед ней. Они выглядели слегка растерянными. Это были молодые японцы и японки. Некоторые работали в Москве год или два и чувствовали себя более-менее уверенно. Другие еще проходили период адаптации, и с лиц их не сходило выражение сдерживаемого изумления.

Все присутствующие были одеты в строгие деловые костюмы. Не исключая и красивую европейскую женщину, которую звали Ирина Генриховна Турецкая и которая уже месяц вела в компании программу «психологической адаптации».

За одним столом с Ириной, подобно режиссеру, восседающему перед труппой, расположился Рю, высокий и худощавый скуластый японец с тонкими и немного хищными чертами лица. Впрочем, на Ирину он поглядывал так же, как и его коллеги, выжидательно и несколько потерянно.

– Вот анекдот, – с улыбкой сказала своим подопечным Ирина. – Приходит мужчина на работу и говорит: у меня вчера жена умерла... Все спрашивают: как? Да палец порезала, я и пристрелил, чтобы не мучилась!

На лицах японцев появились неуверенные улыбки. Что касается менеджера Рю, то он скорее был хмур, чем весел. Теперь он был похож на растерянного актера-новичка, который задумался о чем-то, отвлекся, забыл слова и хочет, чтобы ему подсказали.

Ирина посмотрела на него и тихо хмыкнула. «Беда с этими японцами», – подумала она.

– Рю! – обратилась Ирина к скуластому менеджеру – Я только что рассказала анекдот. Он вам понравился?

Рю промычал в ответ что-то невразумительное, из чего можно было заключить, что от анекдота он не в восторге.

– Как реагирует на него ваш здравый смысл? – снова спросила Ирина.

Рю пробормотал несколько слов по-японски, потом опомнился и перевел сам себя:

– Ужас, ужас.

– Что же тут ужасного? – поинтересовалась Ирина.

Рю нахмурился.

– Стрелять человек плохо, – угрюмо сказал он. – Очень плохо. Надо врач позвать... Обработать рану... Первая помощь оказать... Нельзя стрелять жена... Ужас! – повторил он с чувством.

Кое-кто из сидящих в зале японцев захихикал. Другие посмотрели на них удивленно. Ирина поняла, что настал момент разъяснений.

– Господа, я бы хотела, чтобы кто-нибудь из вас объяснил Рю, в чем его ошибка, – сказала она, обращаясь ко всем присутствующим.

Один из японцев поднял руку.

– Пожалуйста, – кивнула ему Ирина.

С крайнего кресла поднялся маленький, востроносый японец с повадками юркого зверька. Ирина помнила, что его зовут Такеши. Такеши весело посмотрел на растерянного Рю и сказал:

– Рю, тебе надо запомнить: это не страшно, это смешно! Они – не живые люди! Это все придумали! Расслабься!

Последнее слово он произнес с развязной интонацией подростка. Маленький насмешливый монолог, произнесенный Такеши, разрядил атмосферу. Все засмеялись, и даже Рю улыбнулся.

– Ну, вот, – кивнула Ирина. – С этим мы разобрались. А теперь я продолжу..

Занятие длилось еще полчаса. После чего Ирина Генриховна объявила:

– Все, господа, на сегодня мы закончим. Думаю, что наше общение было столь же полезным для вас, сколько познавательным для меня.

Японцы интеллигентно загалдели, осыпая ее благодарностями и поднимаясь со своих мест. Дольше всех, как всегда, возился Рю. Он взгромоздил на колени свой портфель, оглядел его замочек, пригладил ладонью брючину.

Когда Рю направился к выходу, Ирина его окликнула. Японец тут же остановился, повернулся к ней и придал своему сухому, скуластому лицу выражение вежливого внимания. Подойдя к Рю, Ирина взглянула в его желтовато-карие глаза, хранящие вечную печать растерянности, и спросила:

– Рю, вы уверены, что единственная ваша проблема – непонимание русских анекдотов?

Рю склонил голову в поклоне и вежливо улыбнулся.

– Много проблем было с анекдотами, – сказал он. – Теперь их нет.

Ирина слегка прищурилась. Ей казалось, что Рю чего-то недоговаривает. В его лице по-прежнему читалась тревога. И смысл этой тревоги был Ирине совершенно непонятен. Может быть, занятия здесь ни при чем? Может быть, у Рю проблемы в личной жизни? О чем он все время думает? Какими проблемами забита его голова? В любом случае надо разобраться.

– Может быть, вас беспокоит что-то, не связанное с анекдотами? – спросила Ирина мягко. – Вам непонятен русский менталитет? Мне можно сказать о любых проблемах – рабочих, личных...

Произнося это, Ирина продолжала внимательно разглядывать угрюмого и рассеянного японца. В какой-то миг ей показалось, что он готов в чем-то признаться, что-то рассказать. Он даже сделал неуловимое движение, словно хотел наклониться к Ирине в невольной попытке уменьшить дистанцию между ними. Но это мгновение прошло, и лицо Рю снова стало строгим и даже угрюмым.

«Нужно ему помочь», – пронеслось в голове у Ирины.

– Рю, – прежним мягким голосом заговорила она, – я психотерапевт и храню тайну каждого пациента. Можете быть в этом уверены.

Рю едва заметно усмехнулся. Однако лицо его стало чуть теплее.

– Возможно, я к вам обращусь, – неуверенно проговорил он. – Через маленькое время. – Рю пару секунд помолчал, но вдруг наклонился к Ирине и быстро зашептал: – У меня есть одна проблема, она очень...

Внезапно он замолчал и уставился на что-то или на кого-то за спиной Ирины. Он не испугался, нет, он просто стушевался, словно поток слов, готовых излиться наружу, наткнулся на незримое препятствие.

За спиной у Ирины кто-то негромко кашлянул. Она обернулась и увидела благообразного японца лет пятидесяти. Он был высок, седовлас и, что называется, импозантен. Конечно же, Ирина сразу узнала его. Да и как не узнать человека, при одном появлении которого у всех сотрудников компании «Ти Джей Электронике» на лицах появлялась вежливая, сдержанная и слегка подобострастная улыбка, а их головы сами собой склонялись в почтительном поклоне.

Перед Ириной стоял почетный председатель русского филиала фирмы «Ти Джей Электронике» Томоаки Икэда.

4

Рю застыл в почтительном поклоне и быстро что-то проговорил по-японски. Ирина разобрала только одну фразу: «сэнсей Икэда» – а по интонации голоса Рю поняла, что это вежливое и слегка извиняющееся приветствие.

Томоаки Икэда, в свою очередь, тоже слегка наклонил голову в ответ. Затем он поклонился Ирине – гораздо глубже и почтительнее, чем своему сотруднику.

– Госпожа Ирина, – заговорил Икэда по-русски, вежливо и почти без акцента, – надеюсь, наш сотрудник не позволил себе задержать вас сверх оговоренного времени?

Ирина улыбнулась.

– Господин Икэда, это моя работа, – ответила она. – Вы же знаете, у психотерапевта ненормированный рабочий день. Иногда требуется беседа вне группы. Или, как говорят на Западе, «тет-а-тет».

Томоаки Икэда выслушал Ирину внимательно и почтительно, потом сказал:

– Госпожа Ирина, мы ценим ваш профессионализм. Но у некоторых наших сотрудников, – тут он с насмешливой улыбкой посмотрел на Рю, – всегда так много инициативы, что ее хватило бы и на троих. Впрочем, желание Рю общаться с такой красивой женщиной, как вы, мне вполне понятно.

«Ого, – насмешливо подумала Ирина. – Оказывается, многоуважаемый сэнсей господин Икэда умеет говорить комплименты женщинам. Жизнь на Западе многому его научила».

Рю что-то проговорил по-японски, затем перевел сам себя:

– Прошу прощения, я должен идти.

Он снова низко поклонился Икэде и Ирине, затем быстро взял со стула портфель и заспешил к выходу. Ирина недоуменно посмотрела ему вслед. Такого поспешного бегства от японца она не ожидала. Видимо, авторитет Икэды был столь могуч, что давил на хрупкие плечи бедняги Рю.

– Я помешал вам, – вежливо сказал Икэда. – Но это случайно. Я не ожидал, что вы так поздно... – Тут он замялся, подыскивая нужное русское слово, после чего договорил: – Засидитесь.

– Я сама этого не ожидала, – честно призналась Ирина.

Икэда внимательно вгляделся в ее лицо.

– Вы устали, – сказал он участливо. – Я попросил Хироси сделать нам чаю. Она сказала, что вы любите зеленый чай с кусочками сушеных осенних фруктов.

– Это правда, – отозвалась Ирина. – Спасибо за заботу.

– Долг мужчины – облегчить женщине жизнь, – сказал Икэда. – Ведь это и называется «галантность», не так ли? Прошу вас за стол, госпожа Ирина. Чай сейчас принесут.

Они сели за стол, и почти тотчас же секретарша Хироси внесла бамбуковый поднос с чайником, чашками и конфетами.

– Спасибо, Хироси! – поблагодарила ее Ирина. Хироси мягко обронила что-то по-японски и удалилась.

Ирина не без удовольствия принялась за это неожиданное чаепитие. Чай, как и следовало ожидать, оказался великолепен. Сам Икэда пил чай с морскими водорослями.

– Как вам наши сотрудники? – поинтересовался Икэда.

– Очень интересные и умные люди, – ответила Ирина. – Работать с ними – одно удовольствие.

Икэда кивнул. Отхлебнул чаю и сказал:

– Для некоторых из них русская культура еще непонятна. – Тут он сдвинул для пущей серьезности брови и добавил: – У нас в Японии все иначе. Общение, работа. Многие вещи просто невозможно объяснить. Ума не приложу, как вы... выкручиваетесь.

Произнеся сложное русское слово, Икэда удовлетворенно улыбнулся.

– Как сказал Роберт Фрост, «улыбка не требует перевода и понятна на любом языке», – ответила Ирина. – Все мы люди, а значит, способны друг друга понять.

– Да, вы правы, – подтвердил Икэда. – Хотя иногда путь к пониманию долог и тяжел. Я не сразу привык к России. Поначалу меня все здесь удивляло и даже... раздражало. Я даже нанял специального человека, который разъяснял мне то, чего я не понимал. Он всюду ходил со мной – в магазин, в театр, в кино. Иногда я брал его даже на переговоры.

– Но теперь-то вы почти москвич, – весело заметила Ирина. – У вас даже появился московский акцент.

– Правда? – Икэда тихо засмеялся. – Что ж, может быть. Но людям с моим разрезом глаз ходить по улицам трудно. Недавно компания подростков крикнула мне, что я «китаёза». И еще – чтобы я убирался домой, к себе в... Как же они сказали? – Икэда на секунду задумался и усмехнулся. – В Чучмекистан!

Ирина неловко повела плечами. Ей было стыдно за своих земляков. К расистскому хамству невозможно привыкнуть. И самое обидное, что с этим ничего нельзя было поделать.

– Дураки есть в любой стране, – сказала Ирина. – Не стоит обращать на них внимания.

– Да, я тоже так думаю, – кивнул Икэда. – Я-то уже привык. А вот наши новые сотрудники... Им, вероятно, приходится нелегко. Думаю, каждый из них хотя бы раз слышал в свой адрес слово «чучмек». Но не стоит об этом.

– Думаю, вы слишком... – Однако договорить Ирина не успела. В сумочке у нее зазвонил мобильник.

Ирина извинилась, достала телефон и приложила его к уху.

– Ир, ты где пропадаешь? – услышала она тревожный голос мужа.

– Я еще работаю.

– Ты на часы давно не смотрела?

– Шур, я скоро буду.

– Надеюсь, что так. Слушай, мне нужно отъехать на часок по делам. Поэтому не волнуйся, когда не застанешь меня дома.

– Хорошо.

Ирина убрала телефон.

– Я вас задержал? – с извиняющейся улыбкой проговорил Икэда.

– Ничего страшного.

Тут и у японца в кармане пискнул мобильник, пришла его очередь извиняться.

Ирина допила чай и вдруг побледнела. Икэда в этот момент возился со своим мобильником, просматривая какую-то эсэмэску.

«Черт, – подумала Ирина, почувствовав, что ее прошибает пот. – Неужели опять?»

Она вынула из сумочки платок и промокнула вспотевший лоб. Боль была невыносимая, и Ирине пришлось приложить немало усилий, чтобы ничем себя не выдать. Она приподнялась, но тут же покачнулась и села обратно.

Икэда наконец перестал возиться со своим телефоном, сунул его в карман и поднял взгляд на Ирину. В чем-в чем, а в наблюдательности пожилому японцу отказать было нельзя. Он глянул на лицо Ирины беглым взглядом и быстро проговорил:

– Госпожа Ирина, вам нехорошо?

– Я в порядке, – с трудом выдавила Ирина. – Просто немного устала.

– Вы бледны. Позвать врача? Ирина через силу улыбнулась.

– Нет... Спасибо... Я сейчас вызову такси... поеду домой поскорее... отлежусь.

Ирина вновь попробовала подняться. Томоаки Икэда тут же вскочил с кресла, обежал столик и заботливо придержал Ирину под локоть.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросил он.

– Да, такое со мной не впервые, – ответила Ирина, выпрямляясь. – Не волнуйтесь за меня. Я знаю, как привести себя в порядок. Я уже... в порядке.

Однако бледное лицо Ирины говорило об обратном, и Икэда нахмурился, как хмурится всякий мужчина, столкнувшись с женским упрямством.

– Госпожа Ирина, я беспокоюсь за ваше здоровье, – сказал он. – Позвольте мне отвезти вас. Мне все равно пора ехать в аэропорт, и у меня есть к вам конфиденциальный разговор.

– Что ж... – Ирина улыбнулась бледными губами. – Отказываться было бы глупо, правда?

– То есть – да?

– То есть да, – кивнула Ирина.

Когда Ирина и Икэда вышли из конференц-зала, Рю стоял в коридоре неподалеку. Увидев Ирину, он сделал было шаг навстречу, но когда за ее спиной показался Икэда, Рю стушевался, как всякий японец при виде большого начальника, и, вместо того чтобы выйти навстречу, невольно отступил назад и скрылся за углом.

Выглядывая из-за угла, Рю увидел, что Икэда поддерживает Ирину под локоть, и удивился. Подобные фамильярности были не в японском духе и не могли не настораживать.

Между тем Ирина и Икэда, негромко о чем-то переговариваясь, направились к гардеробу. Рю нерешительно посмотрел им вслед, как бы раздумывая, стоит ли в изменившихся условиях делать то, что он задумал, или нет? Решил, что нет.

Ирина и Икэда скрылись из виду, и только тогда Рю вышел из-за угла. На его скуластом, желтом лице отразилась сложная гамма чувств – от растерянности до тревоги.