Текст книги "Обыкновенная жадность"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

5

Илья Владимирович Китаев, следователь УВД Северного административного округа Москвы, вздохнул и с самым что ни на есть обреченным видом посмотрел на своего коллегу из Генпрокуратуры.

– Так я и знал, – покачал он головой, – что со дня на день кто-нибудь из ваших объявится. Так и думал, что у нас, а не в окружной прокуратуре…

– Так ведь опера-то ваши работают, – усмехнулся Померанцев. – А откуда такое ясновидение?

– Откуда… Оттуда, что из МВД нам еще в самом начале звоночек был… Ну ладно, собственно говоря, это я так, использую возможность лишний раз пожаловаться на жизнь. На самом деле никаких оснований бояться проверок сверху у нас нет, работаем мы по делу Белецкого, как и положено, активно. Все оперативно-следственные действия…

– Илья Владимирович, – прервал следователя Валерий, – поверьте, что на самом деле ни о какой проверке речь не идет. Более того, думаю, со дня на день у вас дело Белецкого заберут. Просто, пока осуществляются известные вам формальности, сведения по исчезновению вашего фигуранта срочно понадобились Генпрокуратуре…

– Что, действительно заберут? – Взгляд Кита-ева смягчился. – Знаете, не стану скрывать, для нас это было бы облегчением, вы не представляете, насколько мы загружены!

– Мы – тоже, чего вы, видимо, не представляете, – сухо бросил Померанцев. – Так что, если можно, давайте к делу: меня интересует буквально все, что вы успели нарыть…

– Честно говоря, не то чтобы много: дело-то возбуждено было поначалу не у нас, документы по нему от шереметьевских поступили дней через семь-восемь после исчезновения Белецкого. Но кое-что есть.

Китаев, быстро перебрав бумаги, вытащил из папки несколько страниц и протянул их Померанцеву:

– Это протоколы дознания шереметьевских сотрудников: суть в том, что регистрации на рейс Роман Антонович Белецкий не проходил, то есть если он и выехал в аэропорт, то исчез по дороге. Как вы понимаете, зона поиска охватывает несколько десятков километров… При этом большая часть их – лесной массив по сторонам трассы, хотя кто сказал, что несчастье не произошло в пределах Окружной?… А главное – совершенно не ясно, каким именно образом и на чем Белецкий выехал в аэропорт… – Перед Валерием легло еще несколько извлеченных из папки страниц дела. – Вот здесь показания друга пропавшего без вести Белецкого – Виктора Александровича Банникова… Кстати, нашему оперативнику за этими показаниями пришлось отправляться к нему домой…

– Я в курсе, что Банников забаррикадировался, – усмехнулся Померанцев. – А вы в курсе, почему именно?

– А-а-а… Теперь понятно, какое именно дело у вас в Генеральной появилось и почему вы здесь. – Китаев наконец расслабился, очевидно, только тут поверив, что Валерий ничуть не лукавит относительно цели своего визита. – Что, неужели и правда кто-то подбирается к этому бизнесменишке, начав отстреливать его друзей?… Довольно необычный способ запугивания в наше время!

– Так что там с его показаниями? – Вопроса Ильи Владимировича Померанцев «не услышал».

Китаев усмехнулся и понимающе кивнул:

– Ну ладно… А с показаниями вот что. Господин Банников, по его словам, заказал своему экономному или там прижимистому другу на утро таксомотор, чтобы тот не опоздал на самолет. Утверждает, что был заинтересован в этом лично, поскольку тот намылился в Штаты по их какому-то общему делу. А вот – показания таксиста… Заказ действительно был, однако, явившись по указанному адресу, водитель обнаружил, что Белецкий успел уехать в аэропорт еще до него.

– С родственниками Белецкого успели пообщаться? – спросил Валерий.

– Сам лично ездил, – вздохнул Китаев. – Там настоящая беда… Сестра Белецкого, такая красавица и – инвалид… Вот, прочтите сами. Это – показания ее и соседки, которая за ней ухаживает.

В кабинете следователя, совсем недавно отремонтированном, все еще стоял жесткий и навязчивый запах краски. Холодный, но на удивление солнечный апрельский день за окнами УВД заливал помещение столь ярким светом, что у Валерия, вчитывающегося в протоколы дознания, слегка заломило глаза. И поэтому даже спустя долгое время после того, как следствие было завершено, воспоминание о жертвах и фигурантах дела ассоциировались у Валерия Александровича с этим неистребимым запахом и почти невозможным по яркости светом после серой и мрачной зимы.

А сестра Романа Антоновича Белецкого и впрямь оказалась красавицей. При взгляде на бледное до прозрачности лицо Марты, на боль, затаившуюся в больших темно-синих глазах, Померанцеву невольно пришло на память выражение «иконописные черты». И от этого обстановка маленькой квартирки, окружавшая девушку, выглядела, несмотря на опрятность, почти убогой, еще более бедной, чем на самом деле.

Наверное, не стоило удивляться тому мужеству, с которым держалась Марта: ведь столько лет, проведенные в постели, в полулежачем положении, уже сами по себе свидетельствовали о силе ее характера. И тем не менее Валерий, перекинувшийся с ней в самом начале визита несколькими словами, едва сдержался, чтобы не выразить своего восхищения Мартой вслух… С первых минут общения он понял, что с ней ему не нужно опасаться ни истерик, ни слез, неизбежных в таких случаях у близких человека, ставшего жертвой преступников. То, что Роман Белецкий не просто исчез, но почти наверняка убит, сомневаться, увы, практически не приходилось. И девушка понимала это ничуть не хуже Померанцева.

– Значит, вы из Генеральной прокуратуры, – негромко произнесла она, внимательно глянув на удостоверение Валерия. И, помолчав, добавила: – Хорошо, что вы пришли, потому что я и сама собиралась вам звонить.

Померанцев посмотрел на Марту вопросительно:

– У вас есть для этого какие-то особые причины?

– Да. Но правильнее сказать, что после… после Алешеньки они появились… Мне нужно кое-что вам отдать. Я больше не сомневаюсь, что все… Все происходит по одной и той же причине.

Валерий мимолетно отметил, что девушка старательно избегает таких слов, как «убийство» и «гибель», и острая жалость с новой силой сжала сердце успевшего повидать на своем коротком еще веку не одну трагедию следователя. Однако то, что сказала Марта, невольно сосредоточило его внимание на другом.

– Отдать? – Он автоматически пододвинул стул, который для него поставила в ногах кровати полная, с припухшими от слез глазами соседка Анна Васильевна, поближе к Марте.

– Да, – серьезно кивнула девушка. – Но вначале я кое-что скажу… То есть спрошу. Можно?

– Конечно, Марта Антоновна!

– Зовите меня просто по имени, хорошо? – Она едва заметно, слабо улыбнулась. – Я вот что хотела узнать: вы в курсе, зачем Рома полетел в Штаты?

– Да, Марта Ан… Да, Марта, я в курсе. К нам обратился отец Алексея Сергеевича Баканина, он и рассказал.

– Я знаю. Дядя Сережа был у нас вчера, говорил, что собирается к вам, но он называл другую фамилию следователя… Что-то такое… – Марта слегка порозовела, смутившись. – Связанное с Моцартом, вот!

Валерий не выдержал и усмехнулся:

– Вы имеете в виду моего шефа, Александра Борисовича Турецкого! Верно?

– Точно! – Марта окончательно смешалась. – Простите… Я просто думала, что он сам приедет, собиралась отдать ему.

– Видите ли, – мягко сказал Померанцев, – Александр Борисович действительно возглавляет оперативно-следственную группу, которая будет вести… уже, как видите, ведет расследование. Но в такую группу практически всегда, особенно если дело сложное, тем более, как в нашем случае, двойное, всегда входит еще один следователь по особо важным делам, а то и двое. Вот я и есть такой номер два!

– Понятно, – кивнула Марта. – Теперь понятно, я ведь в таких вещах совсем не разбираюсь, поэтому и спросила.

– Так что вы собирались нам передать? – напомнил Валерий.

– Сейчас…

Марта ловко подтянулась на руках и, как только оказалась в полусидячем положении, запустила правую руку под свою подушку и извлекла оттуда тоненькую голубую папку-«уголок» с одним-един-ственным листочком бумаги, явно вырванным из школьной тетрадки…

– Понимаете, – подняла девушка на следователя огромные, серьезные глаза, – мы с Ромоч-кой всегда во всем советуемся друг с другом. И в этот раз – тоже… Остальные ничего не знали – ни Алеша, ни Витя… То есть, если честно, Витя до сих пор думает, что их «соглашение» пропало вместе с… вместе с Ромой… – Голос Марты впервые за время их разговора слегка дрогнул. Тем не менее ей удалось почти сразу взять себя в руки и продолжить: – Витя был уверен, что мой брат последовал его совету и взял его с собой… Но мы подумали и решили, что делать этого не стоит. Рома просто сделал три копии документа… Это же документ, верно? В общем, сделал и заверил их у нотариуса…

Изумленный Валерий во все глаза взирал на «уголок», почти не веря такой удаче, и не нашел ничего лучшего, как переспросить:

– Три?

– Ну да, три. Вообще-то саму идею копий ему Витя и подсказал. Чтобы, значит, в руки Славику оригинал «соглашения» не отдавать. Но мы решили, что лучше везти с собой две копии, оригинал оставить здесь и спрятать… А третья копия – просто так, на всякий случай!

Померанцев осторожно взял из рук Марты папку и извлек из нее листочек – действительно из школьной тетради в клеточку, успевший слегка пожелтеть от времени и едва заметно пообтрепаться по уголкам. Текст, написанный полудетским, но крупным и твердым почерком, занимал ровно половину страницы:, и, едва пробежав его глазами, Валерий невольно покачал головой: только советские школьники и могли сочинить такое соглашение, удивительно напоминавшее пионерскую клятву.

«Мы, учащиеся Московской спецшколы №… (далее перечислялись имена всех четверых юных гениев), торжественно клянемся…»

Внизу, на второй половине страницы – подписи друзей, как и положено, рядом с каждой – расшифровка фамилии… Ну и ну! И впрямь документ, составленный по всем юридическим канонам.

Марта, казалось, поняла удивление Померанцева:

– Ребята, я очень хорошо это помню, переписывали все раз десять, наверное. В конце концов посоветовались с дядей Сережей, Лешиньгм отцом, он им помог. Правда, тогда к этому всерьез он не отнесся, считал, наверное, чем-то вроде игры. А насчет Славика, если он, конечно, очень сильно не изменился, я… я не верю… – Девушка немного помолчала и вздохнула: – Хотя кто знает? Столько лет прошло. Мог и измениться…

– Марта… – Валерий наконец взял себя в руки и заговорил: – Вы даже не представляете, насколько здорово, что это «соглашение» оказалось живо! Настоящий сюрприз, я думаю, для всех, кто имеет отношение к делу… Вы с Романом Антоновичем – молодцы, все сделали правильно! Но у меня к вам очень серьезная просьба.

– Слушаю вас. – Девушка сосредоточенно нахмурила брови.

– Ни одна душа, никто вообще, кроме нас, конечно, не должен знать, что оригинал документа никуда не пропал. Понимаете? Это действительно очень и очень серьезно. Вам придется, если ваша Анна Васильевна в курсе, и ее об этом предупредить. Скажите, что это – вопрос жизни и смерти.

– Она не в курсе, – покачала головой Марта. – Я даже дяде Сереже ничего не сказала.

– Умница! Никаких исключений: ни для Бака-нина, ни для Банникова – ни для кого!

– Я поняла. – Она внимательно посмотрела на Валерия: – Никто и ничего не узнает, даю вам слово.

– Я вам верю. И еще одно… Я что-то не вижу у вас телефона.

– А его и нет. Но Ромчик перед отъездом купил мне мобильный.

Марта снова нырнула рукой под подушку и достала явно бэушную «Мотороллу».

– Вот… Вам, наверное, нужен номер?

– Обязательно, – кивнул Померанцев. – Кроме того, запишете несколько, тоже мобильных, номеров, которые я вам сейчас дам. Один из них – мой… Насчет телефона я сказал в основном вот почему. Не исключено, что к вам могут наведаться какие-то малознакомые люди с вопросами, если и не о самом документе, то о его копии…

– Я должна буду вам тут же об этом сообщить? Кроме того, что говорить им, я тоже не вполне понимаю…

Валерий, замолкнувший на полуслове, пристально посмотрел на Марту и покачал головой. Потом, развернувшись в сторону кухни, куда исчезла соседка, тактично оставив их вдвоем, позвал:

– Анна Васильевна, можно вас на минуточку?

Соседка с крайне встревоженным выражением на лице возникла на пороге комнаты в ту же секунду и вопросительно уставилась на Померанцева. От Марты Валерий уже знал, что доверять этой женщине, подруге их покойной матери и вообще добрейшей душе, можно целиком и полностью.

– Скажите, пожалуйста, – мягко спросил он, – ваша квартира на этом же этаже?

– Напротив, – растерянно ответила женщина.

– С вами живет кто-нибудь?

– Кот у меня… Васька… – Ответ Анны Васильевны вызвал у Валерия улыбку. – А так… Сын с семьей давно в Питере, сама к ним ездию, а им некогда, занятые шибко…

– Значит, фактически вы живете одна, – кивнул Померанцев. – И, если я вас попрошу в интересах следствия временно перебраться в вашу квартиру вместе с Мартой, это возможно?

– Конечно! Если Мартуся согласится, хоть сейчас…

– А надо? – вмешалась Марта.

– Надо! – твердо произнес Валерий. – Марта Антоновна, судя по всему, мы имеем дело с человеком, который не остановится ни перед чем. Остается только удивляться, что до сих пор к вам сюда никто не наведался с… мягко говоря – с дурными намерениями…

Анна Васильевна при этих словах тихо ахнула и прикрыла рот рукой.

– А ведь вчерась… – начала она и тут же примолкла.

– Что? – живо среагировал Валерий.

– Пьяный-то тот, Мартуся, помнишь?… – Анна Васильевна округлившимися от страха глазами уставилась на девушку.

– Ну, не знаю… Возможно, действительно случайно ошибся дверью спьяну? – Марта растерянно повернулась к Померанцеву. – Вчера действительно к нам какой-то тип ломился, наверное, минут пять, пока я не крикнула тете Нюре, что уже звоню в милицию…

– Во сколько это было?

– Часов в десять, да, теть Нюр? Перепуганная Анна Васильевна только кивнула.

– Вот что, девушки, – Валерий поднялся со стула, – давайте-ка не будем терять времени и, пока я здесь и могу помочь со сборами и транспортировкой, перебазируемся. Да, ту копию, Марта, третью… Как я понимаю, она у вас… Оставьте ее, пожалуйста, здесь – там, где она в данный момент находится.

Марта бросила короткий взгляд в сторону узенького, как пенал, платяного шкафа с потускневшей от времени полировкой и молча кивнула.

Сборы заняли времени меньше, чем предполагал Валерий: гардероб девушки, практически все время проводившей в постели, соседка перенесла к себе за один прием. Лекарства были собраны в довольно увесистый пакет, за ними последовали книги, которых набралось на целую спортивную сумку. Наконец дело дошло и до самой Марты. И, недолго думая, Валерий осторожно вместе с одеялом подхватил ее на руки, отчего не ожидавшая такого жеста девушка ярко вспыхнула:

– Ой, что вы!

– Ерунда! – Валерий даже не задохнулся – настолько легким, почто невесомым оказалось ее тело. – Я мужик спортивный, для меня это плевое дело… Анна Васильевна, куда нам?

Они уже находились в соседней квартире, обстановка здесь была чуть подороже, чем у Белецких, однако назвать ее богатой даже самый невзыскательный гость затруднился бы…

– В маленькую комнату несите! – откликнулась хозяйка, успевшая застелить для Марты постель на узкой, но вполне удобной кушетке возле окна. Судя по недовольному виду громадного рыжего котяры, с брезгливым видом сидевшего на подоконнике, до сих пор это была его личная вотчина, которой он отныне лишился.

– А ну, брысь отсюда! – Анна Васильевна цыкнула на своего питомца, и, сердито мяукнув, тот спрыгнул на пол, после чего прошмыгнул мимо Померанцева с неожиданной для его величины скоростью.

Спустя несколько минут Марта, стараясь не смотреть на Валерия, уже лежала на кушетке, самостоятельно поправляя подушку.

– Может, тебе еще одну, твою принести? – забеспокоилась хозяйка.

– Нет, Анна Васильевна, – вмешался Валерий, – ничего оттуда не берите, договорились? А если кто-то у вас будет интересоваться, где Марта Антоновна, абсолютно всем говорите одно и то же: мол, в больнице, а какой – не знаете. Думаю, по нашим временам в безразличие к чужим бедам поверить легче, чем в участие. Можете добавлять, что у вас и своих, мол, проблем хватает.

Женщина вздохнула и покорно кивнула:

– Так и скажу… Значит, никому про то, что Мартуся у меня, знать не надо, верно?

– Верно. Никому, даже Сергею Иосифовичу – ни слова. – Померанцев повернулся к девушке: – Это и вас касается, Марта.

– Я уже поняла, – коротко ответила она. – Запишите мой телефон, кроме того, у тети Нюры телефон есть – я имею в виду, обычный.

Валерий посмотрел на часы и заторопился, поняв, что на совещание к Турецкому даже при самом удачном раскладе с транспортом он все-таки опаздывает. Почти как всегда…

6

Волновался Валерий насчет своего возможного опоздания совершенно напрасно: хотя все участники оперативно-следственной группы, включая Грязнова, успели собраться в кабинете Турецкого, сам Александр Борисович никак не мог завершить какой-то телефонный разговор. По лицам собравшихся Померанцев понял, что совещание еще не начиналось.

Наконец Турецкий с облегчением положил трубку и, оглядев по очереди всех присутствующих, улыбнулся.

– Ба-а-а, знакомые все лица!.. – удовлетворенно произнес он. И, обратившись уже более конкретно к Галочке Романовой, оперативнику Первого департамента МВД, и ее коллеге – тоже оперу, но старшему, Володе Яковлеву, поинтересовался: – Ну что, орлы и орлицы, Вячеслав Иванович, насколько понимаю, с делом вас успел ознакомить?

И Галочка, и Володя дружно, как по команде, кивнули. А Турецкий, прекрасно умевший читать по физиономиям своих сотрудников все оттенки владевших ими эмоций, переключился на Померанцева:

– Та-а-ак, Валерий Александрович, вижу, тебя распирает от какой-то, возможно, и впрямь сенсации, а?

Валерий невольно покраснел, однако вынужден был кивнуть. После чего поднялся и молча положил на стол шефа листочек с «соглашением», не сомневаясь, что Александр Борисович, все схватывающий на лету, моментально поймет, что именно раздобыл его подчиненный.

Он и понял, и задал всего один, вполне ожидаемый Померанцевым вопрос:

– Откуда?

Вот теперь можно было рассказывать все с деталями и подробностями, в полной уверенности, что никто тебя не перебьет и не упрекнет в излишке темперамента. Что Померанцев и сделал.

Наконец его рассказ был завершен, а одобрение от шефа тоже не заставило себя ждать:

– Молодец, что позаботился о девушке. – Турецкий посмотрел на своего следователя ласково. – Я тоже не сомневаюсь, что «гости» к Белецким пожалуют непременно. Ну а насчет того, что до сих пор было тихо, причина тут просматривается только одна, на мой взгляд, и весьма любопытная.

Четыре пары глаз уставились на Александра Борисовича с интересом.

– Похоже, друзья, – произнес он, выдержав небольшую паузу, – перед нами с очень большой долей вероятности не бандитское нападение по случайному стечению обстоятельств (эту версию ведь тоже в отношении жертв исключать нельзя), а действительно «заказ»… – И, поняв, что никто из присутствующих его мысль пока не ухватывает, пояснил: – То, что оригинала документа не оказалось при Белецком, само по себе просто обязано было подвигнуть заказчика на обыск в его квартире. Какие могут быть причины, по которым пока этого не произошло? Я вижу две: информация об отсутствии бумаги дошла до заказчика почему-то не сразу…

– В этом случае, – не утерпел и перебил шефа Валерий, – наиболее вероятный подозреваемый – Славский!

– Угу… Но не обязательно! Вторая причина: заказчик мог решить, что исполнитель обыскал Белецкого поверхностно, потребовал сделать это более тщательно, а исполнителю для этого понадобилось время! Если Белецкий убит, то труп его спрятан… Понимаете, о чем я?

– Да, – снова произнес Валерий. – Логично, если в вещах Романа Антоновича нужной бумаги нет, значит, она спрятана где-то на теле, а тело, в свою очередь, тоже спрятано… Для повторного обыска трупа необходимо не только повторить визит на место захоронения, но еще и… э-э-э… время на эксгумацию, затем вновь закапывать и маскировать, да еще проделать все это максимально осторожно, чтобы никто убийцу не засек на этом повторном визите.

– Во-во! – удовлетворенно кивнул Турецкий. – Если же учесть вчерашний визит «пьяницы» к Белецким, который наверняка был чем-то вроде разведки, похоже, и с этой задачей они успели справиться… Да, вовремя ты убрал девушку из квартиры, могли и опоздать!

– Вот что, Саня, – заговорил напряженно размышлявший о чем-то все это время Вячеслав Иванович, – все, что ты сейчас тут изложил, логично. Но из этого следует, что необходимо как можно быстрее устраивать на квартире Белецких засаду, а пока то да се… Понимаешь?

– Звони своему Денису, – кивнул Турецкий, – я как раз хотел тебя об этом попросить. Если возможно, сегодня после полуночи его ребята должны быть там, на месте… Валерий, предупреди об этом девушку. Марта, кажется?… А теперь давайте перейдем к плану следствия.

Оба оперативника и Померанцев невольно подтянулись и внимательно уставились на Турецкого.

– Никто не возражает по поводу основного посыла, я имею в виду, что в основе преступления лежит вот эта бумаженция? – Александр Борисович поднял над столом «соглашение». Никто не возражал. – Отлично, поскольку отец убитого Алексея Баканина обратился в Генпрокуратуру с просьбой расследовать именно этот вариант… Теперь – к версиям. У кого какие предложения?

– Я – по-прежнему за штатовский вариант! – отозвался Померанцев, а Галочка Романова тут же кивнула, соглашаясь с ним.

– Я – тоже, – произнесла она негромко. – Думаю, «замедленная» реакция заказчика на поиск документа связана с трудностями международной связи…

– Неужели? – Александр Борисович в своей слегка ироничной манере приподнял одну бровь. – Странно, что я таковых не заметил, когда пару часов назад звонил Патрику в Нью-Йорк… Единственной трудностью оказалось разбудить Вутер-вуда, а затем лишних пять минут ждать, когда же он закончит в этой связи ругаться…

Галочка тут же покраснела, а Слава Грязнов немедленно вмешался:

– Прекрати, Сань! Галя права: во-первых, твой Патрик – «свободный художник», застать его дома среди ночи проще, чем того же бизнесмена, частенько разъезжающего по всей стране и, возможно, миру… Во-вторых, звонить ему в это время, несмотря на ругань, удобно, у него профессия это предполагает! А Славский, между прочим, женат… Если заказчик он, то вряд ли станет такие вещи обсуждать при супруге! Кроме того…

– Все-все-все!.. – Турецкий изобразил на физиономии раскаяние. – Сдаюсь, я не прав, права капитан Романова… Володя, а ты чего молчишь?

Круглолицый, спокойный внешне Яковлев, всегда обманчиво медлительный и невозмутимый, едва заметно покачал головой:

– Жду, когда вы договорите, Александр Борисович… Насколько понимаю, рабочих версий будет минимум две?

– Вот! – Турецкий притворно нахмурился и обвел взглядом своих сотрудников. – Учитесь мудрости у Яковлева: сначала заполучить все возможные сведения и факты, затем их обдумать и только после этого составить собственное мнение! Скажу сразу, чем именно я озадачил Патрика: меня в первую очередь интересуют все нынешние связи Слав-ского с Россией – все контакты, как телефонные, так и физические. Имеются в виду возможные приглашения в Штаты Славским кого-нибудь из россиян. Это – раз! Во-вторых – состояние его счетов. Наконец, в-третьих, как говорится, дела семейные… Супруга, степень ее участия в делах мужа, чем занимается на данный момент Славский-стар-ший… Словом, все! Патрик начнет, как я и просил, с российских контактов, буде таковые имеются. Уверяет, что на это ему потребуется от силы день, после чего обещал мне отомстить и доложиться в точности, как я, посреди ихнего американского дня, который, как известно, у нас – глухая ночь!

Померанцев тут же фыркнул, за ним заулыбались остальные, даже особо хмурый в последнее время Вячеслав Иванович.

– Представляю, как твоя Ирина Генриховна будет рада! – подколол он друга.

– Зря иронизируешь, Ирина Генриховна будет именно рада! Забыл, как она рвется поучаствовать в нашем нелегком деле в качестве боевой подруги? Учти: я без иронии, она с прошлым делом не ошиблась в своих прогнозах ни разу! – В голосе Турецкого отчетливо слышалось нечто напоминающее гордость.

– Да помню я, помню, – буркнул Грязнов и пожал плечами. – Ума не приложу, что с ней такое случилось?… Обычно жены в таких ситуациях…

– Ладно, – прервал его Турецкий, сообразив, что вряд ли стоит рассуждать о своей личной жизни в присутствии оперативников и непосредственного подчиненного. Вон какие любознательные огоньки вспыхнули в глазах Померанцева! – Это мы отвлеклись совсем не по делу! – Он нахмурился и продолжил: – Итак, версия за номером два. Разумеется, речь пойдет о господине Банникове, на данный момент единственном живом из друзей, не считая Славского. Основания вам известны: в случае гибели остальных его доля резко увеличивается… На данный момент он у нас второй, и пока что последний, подозреваемый. Не исключено, что какие-то заинтересованные лица появятся после звонка Патрика, хотя это, конечно, вряд ли.

Грязнов одобрительно кивнул, остальные, наученные опытом Гали Романовой, предпочли никак не реагировать.

– Володя, – Турецкий повернулся к Яковлеву, – на тебе будут дела Банникова по его фирме. Все как обычно: выяснишь их состояние, пообщаешься с сотрудниками, разузнай, в какой степени фирма доходна или наоборот… Словом, не мне тебя учить.

Яковлев молча кивнул, быстро записывая в свой блокнот.

– Теперь ты, Галина Михайловна… Тебе придется нанести визит самому Виктору Александровичу…

– Вместе поедем, – поспешно встрял Померанцев.

– Ну а как же без тебя-то? – ухмыльнулся Турецкий. – Где ж ей без твоей помощи управиться со столь крутым мэном, к слову сказать, по мнению Сергея Иосифовича Баканина – ба-а-альшим женолюбом?…

Романова немедленно покраснела, отчего ее миловидное личико сделалось еще симпатичнее, зато Валерий ничуть не смутился:

– Александр Борисович, вы же знаете, насколько важны для любого следователя личные впечатления!

– А то! – Турецкий улыбнулся еще шире. – Да поезжай ты с Галочкой на здоровье, главное, не напугай Банникова еще больше, а то он и так, говорят, вовсю труса празднует. Протоколы дознания предыдущей беседы с ним я тебе передам, но, как ты сам понимаешь, откроют они нам мало что. Помимо грамматических ошибок того, кто их вел, ничего интересного. Запись разговора с Банниковым – тоже весьма паршивого качества… Не думаю, что она тебе вообще понадобится, сделаете свою. О чем пытать его, надеюсь, ясно?

– Конечно! – уверенно отозвался Валерий, а Галя просто кивнула.

– Ну-с, в таком случае будем считать, что старт по делу у нас состоялся! Ксерокопии необходимых документов возьмете в моей приемной у Наташи. Это пока все, работайте! – завершил Александр Борисович совещание почти что на официальной ноте.

Как всегда после оперативных совещаний по делам, которые они вели вместе, Слава Грязнов и

Турецкий остались вдвоем. И, тоже как почти всегда, Александр, подмигнув другу, извлек на свет бутылочку любимого обоими коньячка.

– А ты – ничего? – заботливо поинтересовался Грязнов, обнаруживший, что Саня орудует раненой рукой так же активно, как здоровой. – Я имею в виду… Тебе можно?…

– Славка, ты чего? – Турецкий удивленно воззрился на своего проверенного не только в работе, но и в застольях товарища. – Я ж не в желудок был ранен-то? С какой, спрашивается, стати нельзя?…

– А черт его знает, – добродушно отозвался тот. – Я в медицине ни хрена не понимаю! Ну, добро: коли можно, тогда – прозит!

Вячеслав Иванович поднял свою рюмашку, которую Турецкий успел наполнить, и с удовольствием управился с напитком одним махом. Последовавший его примеру Саня улыбнулся:

– Ну что, друг мой ситный, есть еще у нас порох в пороховницах?

– Само собой, есть! А чего это ты, Сань, такими, я бы сказал, стариковскими вопросами-то задаешься?

– Даже не знаю, что тебе сказать. – Александр Борисович неожиданно погрустнел и слегка ссутулился. И, поколебавшись, продолжил: – Смеяться не будешь?

– Не буду!

– Поверишь, Слав, отродясь никакими дурными предчувствиями не страдал! А в последнее время что-то неспокойно на душе… Вроде бы и никаких видимых причин нет – а неспокойно… Тревога какая-то, что ли… Знаешь какая?

– Какая? – Вячеслав Иванович серьезно вглядывался в лицо друга.

– Ну, как будто выпал такой ясный, солнечный, отличный во всех отношениях день, и потом, к вечеру, когда уже закат, немного жалеешь, что он кончился… Тьфу, не слушай ты меня! – оборвал вдруг себя Турецкий. – Видать, и правда старею, коли так рассопливился!..

– Ничего ты не рассопливился, это у тебя после ранения нервный стресс еще не прошел! – неожиданно выдал Грязнов, только что утверждавший, что в медицине ничего не понимает. Александр такой непоследовательности не выдержал и расхохотался:

– Ну ты даешь! И откуда что взял? Ладно, наплевали, забыли и выпили по второй!

– Давай, но на этом лично я и остановлюсь… Прозит!.. – Он решительно отодвинул от себя опустевшую рюмку и, с некоторым сожалением покосившись на почти полную бутылку, поднялся: – У меня сегодня еще совещание с сотрудниками по одному проклятому делу, которое на контроле у Президента… А Иришке от меня – низкий поклон! Умница она у тебя… Поверишь, такой дивной супруги, как у тебя, за все годы трудового стажа ни у кого не встречал! Ей-богу, кабы не наша дружба, непременно попытался бы ее у тебя отбить!

– Но-но! – Турецкий полушутя-полусерьезно погрозил Славе пальцем: – Смотри у меня, дошутишься… Я, знаешь ли, верю, что в каждой шутке есть доля правды!..

Предмет их обоюдной симпатии к тому моменту, как Александр Борисович (исключительно вовремя!) вернулся в стены родной квартиры, пребывал между тем не в самом лучшем расположении духа. Слегка побледневшее, к тому же отмеченное печатью уныния лицо супруги он отметил сразу же, едва очутившись дома и, соответственно, заглянув по привычке в ее вотчину – на кухню.

– Ирка, – провозгласил он с порога, – я тебе такую историю преинтереснейшую расскажу, что ты… Эй, что с тобой?

Ирина Генриховна жалобно поглядела на мужа:

– Здравствуй, дорогой… Сижу вот и гадаю, чем я могла так ужасно отравиться!

– Отравиться? – Саша озабоченно нахмурился. – И ты, сидючи тут одна, больная и бледная, разумеется, вызвать врача не догадалась? Иришка, ты – пещерный человек!..

– Я не пещерный, – капризно возразила она. – И дело вовсе не во мне, а в Нинке! Мне утром было плохо, рвало даже, но ты, я вижу, слава Богу, жив-здоров и даже сияешь, как новенькая копейка! А Нинка куда-то как сквозь землю провалилась: мобильный не берет и вообще недоступна! Не могла же я одна отравиться, если ем то же, что и вы…