Текст книги "Побежденный победитель"
Автор книги: Фрида Митчелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Грейс откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Нет, это его вина, сказала она себе через несколько секунд, он не может не знать, как действует на женщин. Есть мужчины, с которыми вполне возможны дружеские и деловые отношения без всякого секса, а есть другие, с особым даром сексуальной привлекательности, и с ними дружить труднее. Алекс Конквист относится к последним. Он нечто из ряда вон выходящее, и не одна она это признает, утешала себя Грейс. Она собственными глазами видела, как он действует на женщин. Самые крутые деловые дамы в его присутствии превращаются в мурлыкающих кисок, и он палец о палец для этого не ударяет! Что же когда ударит? Да убойная сила, что тут скажешь. А он это знает и пользуется.
Она прикусила нижнюю губу, находя облегчение в том, что мало чем отличается от остальных женщин и что от его обаяния никуда не деться. Но он ее босс, и ей предстоит видеться с ним каждый день, а стало быть, со своей слабостью, которая не более чем дань природе, придется как-то бороться. Он сам четко и ясно изложил все это в первый день ее пребывания в «Конквист оперейшнс». Да, ему нужна эффективная, приятная и разумная машина, а при первом же проявлении чувств или романтических склонностей она и пикнуть не успеет, как окажется за дверью.
Грейс кивнула в такт собственным мыслям, чувствуя прилив бодрости. Все не так уж страшно. Она, несомненно, научится держать свои чувства под контролем. Никаких поводов впадать в отчаяние нет. Она будет впредь холодна как кусок льда в холодильнике.
Введя поцелуй в правильную перспективу завершения производственной пятиминутки, она вернулась к мыслям об Энди. Так неужели он держал ее за дурочку? Ответ был четким и ясным. Нет, она не обманывалась на его счет, когда он рассуждал о будущем, их будущем, хотя ничего конкретного он не говорил. А их поцелуи, его нежность, его доверие? Она баловала его и носилась с ним, а когда училась в университете, он всегда был с ней рядом как молчаливый охраняющий призрак. Когда она рассказывала о других мужчинах, он воспринимал это с кажущимся спокойствием, но явно болезненно, и она купилась на это. Все это так, с гневом думала она.
Энди продолжал играть в ту же игру и тогда, когда познакомился с Санди. Он повел себя так, словно она его младшая сестра, которую он опекает, и бесконечными полуправдами и недомолвками заставил ее усомниться в правильности своего понимания их отношений в прошлом. Как она могла быть такой дурой? Нечего теперь скрежетать зубами. Она бы больше уважала его, пусть даже испытывая боль, если бы он с самого начала дал понять ей, что влюбился в другую женщину, а ее разлюбил. С этим она справилась бы.
Почему она была такой слепой? Почему понадобилось вмешательство постороннего человека, Алекса Конквиста, чтобы у нее открылись глаза? Как она дошла до жизни такой?
– Какое сердитое лицо! – раздался холодный насмешливый голос.
Она открыла глаза и повернулась к нему. Он смотрел на нее своими янтарными глазами.
– Я… я грезила наяву, – смущенно проговорила она. – Так, привиделось что-то.
– Я не спрашиваю, что именно, – пробурчал он. – Лучше мне не знать. Стюардесса принесла меню. Взгляните.
Меню. В первом классе приносят меню? Бедные пассажиры экономкласса! Грейс с улыбкой взяла протянутую ей карту и пробежала ее глазами.
Итак, чем больше, как ей кажется, она знает мужчин, тем меньше что-либо в них понимает. Ну и что? Этот роскошный перелет первый в ее жизни, и она намерена насладиться им сполна. Она так и не могла себе объяснить, как сейчас относится к Энди, но одно знала твердо: она правильно поступила, уехав из родного дома и решившись расправить крылья. Другой вопрос: хорошо ли, что она угодила в сети Алекса Конквиста? Может, и впрямь она попала из огня да в полымя? Впрочем, это покажет время.
Она покосилась в сторону Алекса, и в животе у нее все опустилось, так действовала на нее его близость. Должен быть закон против таких мужчин, подумала она. Спасибо и на том, что она избавлена от всяких заскоков с его стороны. Ему нужна секретарша. Конец сказке. Ей же надо благодарить судьбу за это, потому что она вовсе не уверена, что устояла бы, направь он на нее свои чары. А Алекс вечный холостяк. Она готова поклясться, что его победам по всему света несть числа.
– Вот та самая загадочная улыбка, которая так идет этим полным губам. – Он сидел с закрытыми глазами. Все его большое тело дышало покоем. Он ровно дышал. – Стоит ли спрашивать, о чем вы думаете?
– Нет.
– Я так и думал. – Он потянулся, и она опять почувствовала, будто по всем ее клеточкам пропустили электричество. – Выберите себе блюда, а потом попробуйте расслабиться, – все тем же ровным голосом сказал он. – Вы слишком зажаты.
Тут он прав на все сто!
3
Их лайнер приземлился в международном аэропорту Токио незадолго до полудня. Они прошли по зеленому коридору без малейших проблем, а у выхода их ждала машина Сугимото. Шофер довез их до отеля, чтобы они привели себя в порядок, перед тем как поехать на первую встречу с их японским партнером.
Грейс удалось урывками вздремнуть в самолете. Она была слишком возбуждена, чтобы поспать нормально. И все же, несмотря на дающую себя знать усталость, она с жадностью рассматривала Токио.
Город огромный. Пять миллионов человек ежедневно приезжают на работу и уезжают обратно, и эта человеческая лавина проводит в дороге четыре часа. Так объяснил ей Алекс, заметив, как она смотрит во все глаза на мелькающие за окнами разрастающиеся вокруг пригородные застройки.
– Четыре часа? – ахнула Грейс. – Бедные люди.
– В любой другой стране это был бы настоящий бедлам, но здесь терпение и самообладание впитываются с молоком матери и люди относятся друг к другу с величайшим почтением. – Алекс говорил явно с симпатией. Он слегка прижался к ней и тоже смотрел в окошко, отчего у нее перехватило дыхание. – Город делится на самостоятельные поселения и городки, каждый со своим особым духом и средой, а великолепная система подземного транспорта соединяет их, так что добраться куда угодно можно всего за несколько минут. И все работает как часы.
– Это город вашей мечты? – не удержалась и спросила Грейс.
– Если учесть, что здесь фактически нет уличной преступности и воровства, то, пожалуй, да.
Они проезжали через район Шибуя. Шофер стал что-то живо говорить по-японски, Алекс столь же быстро ответил ему и потом, повернувшись к ней, проговорил:
– Он просит меня рассказать вам историю, связанную с этим местом; каждый токиец знает ее. Хачико, пес Акита, каждое утро провожал своего хозяина, профессора университета, на станцию, а вечером приходил встречать. Но в один прекрасный день хозяин не вернулся. Он умер. Пес подождал последний поезд и печально поплелся домой. И так еще семь лет до самой своей смерти он приходил вечером встречать хозяина. Жители Токио, потрясенные этой историей, собрали деньги, чтобы поставить у станции памятник верному псу.
– О… – пробормотала Грейс, глядя на Алекса и думая о бедной собаке. – Какая грустная история.
– В каком-то смысле да. – Он смотрел в окно через ее плечо, и ей показалось, что тень пробежала по его липу, хотя это могла быть игра света. – Человек в этом смысле явно уступает животному.
– Но, я думаю, большинство людей способно на истинную верность, – живо откликнулась Грейс, продолжая смотреть в окно и не придавая особого значения своим словам.
– Вы так думаете? – Что-то в его голосе заставило ее повернуться к нему. Лицо его оставалось бесстрастным, глаза ясными, но в словах чувствовалась еле уловимая грусть. – Я с вами не соглашусь. Моногамия, один из самых ложных мифов, которыми обманывает себя род человеческий, а ее насильственное насаждение влечет за собой больше несчастий, чем все войны в мире вместе взятые. Люди стремятся к невозможному, а потом винят друг друга, когда это оказывается недостижимым.
Поняв, что он говорит серьезно, Грейс опешила и в смятении посмотрела на него.
– Это довольно пессимистический взгляд на верность и преданность.
– Реалистический, – лаконично изрек он, и в его глазах появился металлический блеск. – Во всяком случае, когда дело касается мужчины и женщины.
Она чувствовала, что лучше не углубляться в эту тему – путешествие только началось, а майский день был на диво хорош, – но не смогла промолчать.
– Я с этим не согласна, – сказала она спокойно. – Я знаю многие пары, для которых верность самое естественное дело.
Он медленно покачал головой, не спуская с нее глаз.
– Что за самонадеянное утверждение! Откуда вам знать, довольны они или нет? И откуда вам знать, не ублажает ли кто-нибудь из них свои бренные тела на стороне? Об этом необязательно рассказывать направо и налево.
– Послушать вас, так все только спят и видят, как залезть в койку первому встречному типу в плисовых штанах или, по крайней мере, мечтают об этом, – горячо возразила Грейс, не боясь показаться наивной.
Он некоторое время смотрел на нее, явно наслаждаясь ее негодованием, а потом проговорил с ленцой и все так же улыбаясь:
– Не уверен, уместно ли здесь выражение «залезть в койку» да и «тип в плисовых штанах» не по моему адресу, но в принципе мысль выражена правильно. Именно так все и обстоит.
– Чушь собачья, – воскликнула Грейс, разозленная его покровительственным тоном.
– Чушь… собачья? – У него была такая реакция, будто ему залепили пощечину.
Ну и ладно, подумала Грейс. Хотя бы его спесь малость поубавилась. Она смотрела на его лицо, которое наливалось краской. Вероятно, не часто Алексу Конквисту приходилось слышать от посторонних такое. Но Грейс уже закусила удила.
– Чушь и есть, – повторила она, кусая губы. – Не спорю, городская жизнь резко отличается от деревенской ивы, очевидно, делаете такие выводы, исходя из собственного опыта и опыта своих знакомых и друзей, но у себя дома я знаю много супружеских пар, проживших двадцать и тридцать лет вместе и счастливых как воробушки.
– Про воробушков оставим, – желчно проговорил он. – Но скажите положа руку на сердце, неужели вы искренне верите, что эти образцы добродетели пребывают в брачном блаженстве? – Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Да, – быстро проговорила она. – Верю.
– Спуститесь на грешную землю, Грейс! – Это было сказано с неподдельным сожалением по поводу ее непроходимой наивности, и Грейс не нашла в себе мужества продолжать дискуссию. Одно дело заявить своему боссу, что он мелет чушь, но совсем другое – сказать ему, что он самоуверенный, напыщенный мужской шовинист. Она отвернулась к окну и стала рассматривать мелькавшие за окном железобетонные громады деловых зданий, фабрик, магазинов и жилых домов, пытаясь успокоиться. Нельзя так выходить из себя, а главное, это бессмысленно.
Внезапно ей в голову пришла мысль. Она повернулась к Алексу и как можно спокойнее спросила:
– А вы не знаете, эта преданная собака мужского или женского пола?
Алекс повернулся к ней, и она прочитала насмешливый ответ в его глазах еще до того, как он заговорил.
– Когда эту историю мне рассказали впервые, там фигурировала сучка.
– Я так и думала, – задумчиво протянула она.
Их стильный отель в Эбису входил в целый архитектурный комплекс на месте бывших пивоваренных заводов Саппоро. Изысканно декорированный вестибюль, рестораны и комнаты отличались роскошью и безупречной чистотой.
После столь длительного путешествия Грейс не могла отказать себе в удовольствии посидеть в роскошной ванне, а затем облачилась в гостиничное юката из хлопка.
Она вовсе не устала, убеждала она себя, глядя на раскрасневшуюся большеглазую девушку в зеркале. Она высвободила волосы, и они рассыпались по плечам густой шелковистой волной. Алекс никогда не видал ее с распущенными волосами…
От этой мысли она вздрогнула и пошла в спальню, где оделась с рекордной скоростью, а потом собрала волосы в тугой узел на затылке и закрепила заколкой.
Алекс занимал соседнюю комнату. Когда минут через пятнадцать он постучался к ней, она была уже готова и ждала его. Она была вдвойне рада, что успела привести себя в порядок к его приходу. Он тоже, видно, принял душ, его густые черные волосы были зачесаны назад как обычно, но еще не высохли, пара прядок выбилась на лоб, придавая его мужественному лицу немного мальчишеский вид, отчего у нее по всему телу пробежала дрожь.
– Готовы? – деловито спросил он.
– Да… вот только сумку возьму, – быстро ответила она.
Грейс надеялась быть на высоте в этой деловой поездке. Комфортный перелет, великолепная доставка в отель и сам отель, который больше напоминал дворец, – весь этот мир больших людей, которые привыкли за свои деньги требовать совершенства, вселял в нее некоторое беспокойство. Она боялась подвести Алекса. Барбара была столь опытным и высоко профессиональным секретарем, что ей до нее никогда не дорасти, думала Грейс, беря в руки сумку и тонкий льняной жакет. Она никак не могла отделаться от этого беспокойства. Здесь, в чужой стране, она вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной.
– В чем дело? – раздался голос Алекса. Она оглянулась. Алекс, шагнув назад в номер, внимательно смотрел на нее.
– В чем… дело? – переспросила Грейс дрогнувшим голосом, но тут же спохватилась. Так не должна говорить секретарша со своим хозяином. – Все в порядке. Иду.
– Лгунишка, – бросил Алекс и сделал стремительный шаг в ее сторону, невероятный для столь крупного человека. Взяв ее за подбородок, он спросил: – Мы что, так волнуемся из-за этих деловых встреч?
Грейс ощетинилась. Какой же он всезнайка! Почему он возомнил, будто видит ее насквозь? Пусть даже в данном случае он прав. Она скорей умрет, чем признается в этом. Она выпрямилась во весь свой рост и гордо вскинула голову, сколь ни смешно это было рядом с такой громадиной. Будто котенок, нападающий на своего африканского сородича. Правда, такая мысль пришла к ней позже.
– С чего вы взяли?
– Ах как мы сердимся! – Но это было сказано таким участливым тоном, что у нее колени подогнулись. – Да что вы такая колючая, Грейс? – сказал он, подходя ближе.
– Колючая? – Это ее укололо. Она всегда считала себя уравновешенной и общительной. Конечно, и на старуху бывает проруха. Случалось ей и срываться и грубить – она сама осуждала себя за такую несдержанность и винила в ней мать с ее бурным темпераментом, – но ей не хотелось, чтобы ее считали обидчивой. До встречи с Алексом она за собой этого не замечала. – Вовсе я не колючая, – произнесла она тоном, противоречащим сказанному, и это не укрылось от Алекса. – С чего вы взяли?!
– Не колючая, не колючая, – кивнул он саркастически.
Ее так и подмывало лягнуть его ногой, чего не бывало с ней со школьных лет, однако она взяла себя в руки и деловым тоном произнесла:
– Мы, кажется, собирались к господину Сугимото?
– Всему свое время, – ответил он таким же ледяным голосом. – Машина будет через час. Я подумал, что мы можем за чашечкой кофе просмотреть эти цифры отчета. – Он вопросительно и чуть насмешливо посмотрел на нее.
– Отлично, – быстро кивнула она. В кафе, на людях, ей не будет так не по себе. Лучше где угодно, только не в этой интимной обстановке. Интимной? От этой мысли она снова вспыхнула и разозлилась на себя. Что это с ней? У нее и в мыслях такого никогда не было, а если ее отношения с мужчинами доходили до определенной грани, она всегда находила способ остановиться вовремя. Она считала, что блюдет себя для Энди. Блюдет себя… От этого слова пахнет нафталином. Энди пару раз здорово посмеялся над ней, а Алекс Конквист тоже надорвал бы бока, узнав, что перед ним живая архаика двадцатичетырехлетняя девственница.
– Грейс, дорогая, мне не хочется зацикливаться на этой теме, но, уверяю вас, я вам не враг, – спокойно сказал Алекс.
Когда она прошмыгнула мимо него, направляясь к двери, он легко положил руку ей на плечо и повернул ее к себе. Она нашла в себе силы не реагировать агрессивно.
– Я знаю, – откликнулась она, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие в духе Барбары, но ей это не удавалось.
– Мы здесь по делам, – продолжал он, глядя ей в глаза. – Но если вы будете такая зажатая и напряженная, вы вымотаетесь раньше времени. А я очень во многом полагаюсь на вас. Поверьте. Уверяю вас, ничего такого, с чем бы вы не справились, не предвидится. Я знаю, что говорю.
Бездна иронии. Он упускает из виду одну безделицу – себя самого, с которым ей никак не справиться, сколько бы она ни билась. Но она скорее умрет, чем признается ему в этом.
– Надеюсь, – пробормотала Грейс и даже заставила себя улыбнуться, что было с пониманием принято другой стороной.
– Хорошо. А теперь… – Он подтолкнул ее в коридор и вышел следом, закрыв дверь. – Первым делом пару глотков хорошего кофе. Это поможет нам не заснуть у господина Сугимото. И еще быстренько пробежим все наши материалы. Идет?
Перед ней снова стоял преуспевающий бизнесмен, даже голос у него изменился, и Грейс была рада такой перемене. Она вполне могла иметь дело с Алексом Конквистом магнатом и мультимиллионером. Но с Алексом Конквистом мужчиной ей было не совладать.
Несмотря на свои опасения, Грейс вскоре убедилась, что вполне нормально справляется со своими обязанностями. Поездка к господину.
Сугимото оказалась для нее целым приключением. В японских городах дороги, проспекты, улицы и переулки не имеют названий, Токио не исключение, но приехавший за ними шофер прекрасно разбирался в городском лабиринте и вез их на большой скорости.
Алекс тоже немало удивил ее. Когда они прибыли на место, он проявил глубокое знание местных традиций и кланялся строго сообразно возрасту, положению и прочим тонким различиям, известным только знатоку местных обычаев. Он провел ее через все перипетии деловой встречи, не дав ей сделать ни одного промаха, и встреча прошла как по маслу.
Господин Сугимото и его личный помощник прекрасно говорили по-английски и были настолько любезны, что предложили пообедать всем вместе в ресторане. Ресторанчик оказался маленьким и дорогим. В нем специализировались на изысках японской национальной кухни. Но к тому времени Грейс настолько устала, что не чувствовала вкуса. Однако она живо общалась, не теряла нить разговора и беспрерывно улыбалась, отчего мышцы лица у нее одеревенели, а в голове гудело как в бочке.
Мужчины весь вечер пили сакэ, а Грейс предпочла содовую, тем не менее, когда они садились в лимузин господина Сугимото где-то около одиннадцати, в глазах у нее двоилось, будто она выпила целую бутылку невинного на вид, но весьма коварного японского национального напитка.
Грейс с трудом соображала что к чему, тело у нее налилось свинцом, но она вполне нормально попрощалась с японскими партнерами, и, только когда осталась наедине с Алексом, ноги у нее подкосились и она чуть не упала.
– Как вы? – спросил Алекс, который шёл чуть сзади и вовремя взял ее под руку. Взглянув на нее, он тихо охнул. – Господи, как это я раньше не догадался. Вы на ногах не держитесь, Это было близко к истине. Грейс хотела весело и беззаботно ответить ему и закончить вечер на легкой ноте, но не смогла вымолвить ни слова. Она пробормотала что-то бессвязное, глядя на него, все силы ушли на то, чтобы не отключиться. Только бы добраться до своей комнаты.
– Посидите минутку. – К немалому ее ужасу, он подтолкнул ее к просторному креслу около лифта, а затем пригнул ее голову к коленям.
Она настолько обессилела, что даже не сопротивлялась, хотя мучилась от мысли, какое смешное зрелище представляет она со стороны. Алекс громко позвал кого-то из обслуживающего персонала, и к ним подбежал молодой человек. Он вызвал им лифт.
– Со мной… все в порядке, – вяло пробормотала Грейс, пытаясь встать.
Алекс снова что-то произнес довольно сердитым тоном и, прежде чем она успела понять, что происходит, поднял ее словно пушинку и легко понес к лифту.
Быть того не может. Она полностью находилась во власти сильного мужчины, прижимавшего ее к себе и дышавшего на нее крепким мужским духом, отчего она совсем ослабела. Ее легкий льняной жакет раскрылся, и она всем телом ощущала биение его сердца.
Каково же это быть в его объятиях? – пронеслось у нее в голове. Сейчас она была настолько слабой и беззащитной, что уже не боролась с истиной. С первого же дня она признала его деловые способности и мощный интеллект, что в сочетании с неординарными физическими данными делали его неотразимым. И это подтверждали многочисленные женщины, звонившие ему в течение дня. Судя по всему, у него каждый день была новая пассия.
От этой не очень уместной в данной ситуации мысли Грейс дернулась, а резкий и лаконичный окрик вызвал у нее протест и желание высвободиться.
– Да я в порядке, я могу идти сама.
Он скосил на нее свои золотистые глаза и, заметив ее смущение, он мягко проговорил:
– Какое тут в порядке. А поднимать вас с пола мне не с руки, так что расслабьтесь, сейчас придем.
– Пожалуйста, Алекс, меня это смущает. Я могу…
– Я говорю, расслабьтесь.
Его квадратный твердый подбородок возвышался в паре дюймов от ее лица, ее грудь была прижата к его грудной клетке, так что она чувствовала каждый волосок под его шелковой рубашкой. Словом, весь животный магнетизм этого человека тысячекратно возрос, с отчаянием думала бедная Грейс. Страстное желание придвинуться еще ближе и коснуться губами его щеки вывело ее из оцепенения, и она взмолилась, чтобы он не заметил ее внутренней дрожи.
– Я сказал, расслабьтесь, Грейс. – Лифт остановился, двери открылись, и Алекс хмуро произнес: – Успокойтесь, Грейс, я не собираюсь воспользоваться вашей слабостью, если эта мысль не дает вам покоя. Вы же моя секретарша, черт побери. Мы здесь по делам.
Я знаю. Я знаю. Это был вопль из глубин ее существа. Она знала этого человека каких-нибудь два месяца, не больше, а он успел перевернуть ее представление о самой себе и своей чувственности. Слава Богу, он не догадывается об этих переживаниях. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.
Когда они дошли до двери в ее номер, он аккуратно поставил ее на ноги, и только тогда она осмелилась приоткрыть глаза, которые закрыла, борясь с желанием поцеловать его.
– Спасибо. – Она осталась довольна своим голосом, он не так дрожал, как она боялась, учитывая, что все внутри у нее просто распалось.
– Не за что, – сухо бросил он. – Дайте ключ.
– Это совершенно излишне, – чопорно проговорила она. – Я сама.
– Ключ, Грейс, – раздраженно бросил он. – Скорее.
Грейс протянула ему ключ, а когда он снова поднял ее и понес к кровати, ногой закрыв дверь, она почувствовала испарину. Вот и говори о ночных фантазиях!
– Ну вот и отлично. А сейчас я вас покину, но, надеюсь, вы не будете расхаживать, а ляжете и выспитесь. Если не поклянетесь мне в этом, я буду сидеть здесь до утра.
Грейс уставилась на него своими зелеными глазами, расширившимися от изумления. Губы у нее приоткрылись и вытянулись колечком. Наконец она кивнула.
– Я не шевельнусь.
– Вам надо в ванную, пока я здесь? – спокойно спросил он, хотя она могла бы поклясться, что в глубине его янтарно-золотистых глаз сверкнул бесенок.
– Не собираетесь ли вы пойти туда со мной? – выпалила она, к своему изумлению, и покраснела как маков цвет.
Ей показалось, что губы у него чуть раздвинулись, но ответил он без улыбки:
– Мои услуги простираются только до двери.
– О нет, мне никуда не нужно, – пролепетала она, чувствуя, как пылает ее лицо. Почему, что бы он ни сказал, она чувствует себя наивной и неуклюжей? Такого никогда раньше не было.
Он кивнул, нагнулся и снял с нее сначала одну туфлю, потом другую. По всему ее телу пробежала горячая волна, и она стиснула зубы. Когда же он присел на край кровати, положил ее ногу к себе на колени и стал со знанием дела массировать распухшую лодыжку, ее обдало таким жаром, что ей показалось, будто волосы у нее на затылке завиваются в колечки.
– Надо было надеть более практичную обувь, – неодобрительно сказал он, бросив взгляд на ее элегантные туфли на высоких тонких шпильках. – От таких длительных перелетов ноги всегда опухают.
– У меня все в порядке с ногами. – А когда он перевел взгляд на ее ноги, которые так ловко массировали его пальцы, она быстро добавила: – Во всяком случае завтра никаких проблем не будет. – Она хотела отдернуть ноги в самых страшных снах ей не снилось, что она окажется в руках Алекса и будет чувствовать себя столь уязвимой), но не пошевелилась, боясь вызвать в таком проницательном человеке подозрение, будто она смотрит на него не только как на своего работодателя.
– Завтра можете спать сколько угодно. – Он осторожно положил одну ногу на покрывало и стал ловко массировать другую. – У меня встреча в девять, но я могу обойтись без вас, а вот другая, с господином Сугимото, в комплексе Саито в три часа будет долгой и сложной, и я бы хотел, чтоб вы были свеженькая как огурчик.
– Я могу быть свеженькой как огурчик и в девять, – возразила Грейс. Мог бы он обойтись утром без Барбары? Едва ли и едва ли предложил бы ей это.
Алекс внимательно посмотрел на нее, продолжая делать массаж.
– Я не подвергаю сомнению ваши профессиональные качества, Грейс, – сказал он, словно отвечая на ее мысли, – и я бы не просил сопровождать меня утром Барбару. Вы об этом подумали, не правда ли?
– Вовсе нет, – солгала она. Он читает ее мысли, и это начало пугать ее.
– Ах вы лгунья! – Он положил ее ногу на кровать и резко встал. – Но вы не умеете лгать, Грейс Армстронг, в отличие от большинства представительниц вашего пола.
Она вдруг подумала, что он догадывается про ее состояние, и от этого ее снова бросило в жар.
– Я знаю, что вам хочется показать себя с лучшей стороны, но неужели вам не понятно, что вы не были бы здесь, если бы я не был в вас абсолютно уверен. Поверьте мне на слово, – произнес он, посмотрев на нее своими янтарными глазами, и она поняла, что он говорит правду. – А я никогда не ошибаюсь.
– Никогда? – Его высокомерие опять сбило ее с толку, но и немного успокоило.
– Никогда, – отчеканил он.
– Везет же вам, – сказала она, сев на кровати. – Не чудо ли, пройти по жизни, не совершив ни одной ошибки.
– Я не говорил, что никогда не делал ошибок, я говорю, что не делаю их сейчас, – бросил Алекс, явно желая закончить разговор.
Желание побольше узнать об этом загадочном человеке заставило ее проигнорировать его г желание закончить разговор и задать вопрос:
– Надо полагать, эти ошибки былых дней были катастрофическими, раз они научили вас быть осторожным впоследствии, не так ли?
Он пристально посмотрел ей в глаза, помолчал, а затем, когда Грейс уже стало не по себе, произнес:
– Если вы считаете, что разбить на машине одну невинную молодую женщину и позволить другой загнать себя в ловушку и превратить жизнь в ад, пользуясь для достижения этого своим больным умом и красивым телом, – это явления катастрофические, то вы, пожалуй, правы.
– Что? Я… я не поняла, – запинаясь проговорила растерявшаяся Грейс, до глубины души потрясенная болью, прозвучавшей в этих словах, несмотря на спокойный тон, каким они были произнесены. – Я не понимаю, о чем вы.
Алекс снова посмотрел ей в глаза.
– Разумеется, не поняли. Простите, я напрасно вам это сказал. Это дела давно минувших дней, и незачем было ворошить старое. Не берите в голову, Грейс. Всем нам свойственно ошибаться. Вот вы, например, с вашим Энди, который двадцать лет водил вас за нос, а потом бросил. Лучше там, где нас нет.
Лицо у Грейс пошло пятнами. Она лихорадочно искала слова, чтобы поставить его на место. Алекс чуть наклонился и провел пальцем по ее нижней губе, затем резко распрямился и вышел, оставив ее в полном смущении.
