Текст книги "Полночь в зеркальном мире"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Лейбер Фриц
Полночь в зеркальном мире

Фриц Лейбер

Полночь в зеркальном мире

Перевод С. Н. и Н. Н. Колесник

Большие настенные часы внизу начали бить полночь. Джайлз Нефандор посмотрел в одно из двух больших зеркал, между которыми всякий раз проходил, отправляясь на свой еженощный обход. Он осматривал свой дом с регулярностью часового механизма, начиная с телескопов на крыше и заканчивая фортепиано и шахматными досками в гостиной.

Отражение в зеркале заставило его остановиться и, при– щурившись, внимательно всмотреться.

Он стоял на средней лестничной площадке. Сильный порыв ветра, влетевший в решетчатые окна с разбитыми ромбовидными стеклами, расшатал огромную с железной отделкой люстру, на которой горели электрические лампочки. Она раскачивалась, как маятник больших настенных часов, неутомимо тикавших внизу. Джайлз стоял, охваченный страхом, и пристально всматривался в зеркальное отражение. Он сознавал, что надвигается опасность.

В зеркале Джайлз видел не одно свое отражение, а множество. Каждое из них было намного меньше и тускнее первого. В каждом, кроме восьмого, виднелось во мраке его темное худое лицо или, по крайней мере, его очертания. Глаза Джайлза пристально смотрели из-под прилизанных черных коротко подстриженных волос.

Но в восьмом отражении волосы его выглядели растрепанными, а лицо свинцово-зеленым, с широко открытым ртом и круглыми от ужаса глазами.

В восьмом отражении Джайлз увидел позади себя какую-то черную фигуру. Украшенная черной лентой рука вытянулась и мягко легла на отраженные в зеркале плечи. Джайлз мог видеть только часть этой фигуры, ибо большая ее половина была спрятана за позолоченной рамой зеркала.

Выражение страха на его лице было неподдельным. Джайлз двумя руками схватился за горло. Тут же все отражения, кроме восьмого, повторили этот жест.

Одиннадцатый удар пробил как-то особенно. Сильный порыв ветра отшатнул люстру поближе к Джайлзу. И прежде, чем Нефандор узнал этот знакомый предмет, он съежился и отскочил в сторону от легкого прикосновения канделябра. Джайлз был высоким мужчиной, и люстра должна была бы висеть выше и не задевать его. Джайлзу давным-давно следовало бы отремонтировать и разбитое окно, но он никак не мог найти хорошего стекольщика.

Пробило двенадцать.

Когда он снова посмотрел в зеркало, черная фигура позади него изчезла. Теперь восьмое отражение выглядело таким же, как и все остальные. Все они были одинаковы, даже самое отдаленное, едва заметное в зеркальном мраке. Хотя черной фигуры не стало, Джайлз продолжал пристально всматриваться в зеркало, пока его взгляд полностью не затуманился.

Выбрав момент, когда люстра отклонилась в другую сторону, он спустился вниз, сел за фортепиано и начал играть прелюдии и сонаты Скрябина. Затем долго раздумывал над шахматными комбинациями из последнего турнира, пока не утомился. Тогда он отправился спать.

Время от времени Джайлз вспоминал то, что увидел в зеркале. И с каждой минутой все больше убеждался, что восьмое отражение было простым оптическим обманом. К тому моменту, когда он увидел черную фигуру, его глаза были слишком утомлены, потому что перед этим он долго смотрел на звезды. Должно быть, это было отражение его одежды или бегающих теней расшатанной люстры. Дефекты в зеркале могли бы хорошо объяснить тот факт, что эти странные вещи появились только в восьмом отражении. А причиной странного выражения его лица в зеркале могло быть тусклое пятно на серебряном покрытии. Зеркало, как и весь этот огромный дом, как и сам он, начинало стареть.

Джайлз проснулся, когда первые звездочки, мерцающие на фоне темно-синего неба, оповестили о рассвете. Это был персональный рассвет Джайлза. Он почти забыл о том, что случилось ночью. Он поднялся наверх, надел кроссовки, длинное пальто с капюшоном и отправился на свою одинокую прогулку. Потом Джайлз открыл крышки телескопов и погрузился в любимое занятие: наблюдение за звездами. Он видел на небе не только кометы, а и спутники Земли, медленно движущиеся от зенита к горизонту.

Наконец-то Джайлз разрешил свои сомнения относительно созвеадия Большого Пса. Теперь он был почти уверен, что видит бледный глаз, приближающийся сквозь туманность...

Он закрыл крышки телескопов, спрятал инструменты и вошел в дом. Как обычно, Джайлз стал опускаться вниз. Он остановился на лестничной площадке между двумя зеркалами в тот же момент, с точностью до секунд, что и ночью. Ветра не было, и черная люстра с ее асимметрично расположенными лампочками недвижно висела на длинной цепи. Не было никаких кружащихся теней. Но все остальное выглядело таким же, как и в ту ночь.

Когда часы пробили двенадцать, Джайлз увидел в зеркале то же, что и вчера: худое бледное, охваченное ужасом лицо Нефандора и руку с черной ленточкой на его плече, будто намеревавшуюся арестовать его. Черная фигура, как и в прошлый раз, виднелась из-за золотой рамы зеркала, но сейчас она выступала чуть больше. И еще: теперь эта картина предстала глазам Джайлза не в восьмом, а в седьмом отражении.

С двенадцатым ударом странное видение исчезло. На этот раз Джайлз серьезно задумался над происходящим. Он начал искать объяснение.

Джайлз подумал, что, скорее, это были галлюцинации, нежели оптический обман.

На этот раз неуловимая недоброжелательность худой черной фигуры подействовала на Джайлза гораздо сильнее, чем в первый. Он столкнулся лицом к лицу с сатаной, который, казалось, мог наброситься на него, дать волю кулакам, исца– рапать. Но черное привидение, мерцавшее в зазеркальных глубинах, за стеклами, таило в себе хитрость и какие-то отвратительные помыслы, что подтверждалось перемещением фигуры из восьмого отражения в седьмое. В этой истории безусловно был замешан некто, кто ненавидел Джайлза Нефандора со страшной силой.

В эту ночь он не играл Скрябина, а сидел над шахматными комбинациями. Джайлз решил подождать еще сутки. И если черная фигура снова появится, он должен будет тщательно все проанализировать и предпринять правильные шаги.

Размышляя, он пытался отыскать в своей памяти людей, которых он, быть может, когда-то обидел и которые теперь хотят отомстить. Но как ни старался, так и не смог найти подходящего кандидата на звание "Заклятого Врага и Ненавистника Джайлза Нефандора". Джайлз был очень добрым человеком, унаследовавшим к тому же достаточно большое состояние. Поэтому конфликты на почве денег с кем-либо исключались. В свое время он был женат, имел двоиж детей, а потом жена бросила его, выйдя замуж по расчету, а дети находились далеко. Почти все свои сбережения Джайлз тратил на себя, на содержание обветшалого старого дома, а также на свои увлечения астрологией, музыкой и шахматами.

Профессиональные конкуренты? Но Джайлз уже давно не принимал участия в шахматных турнирах, ограничившись игрой по переписке. Не выступал он уже и с сольными фортепианными концертами. Да и в астрономические журналы писал все реже и реже, а его наблюдения не вызывали научных споров.

Женщины? После развода Джайлз надеялся, что свобода поможет ему завязать новые знакомства, но привычка к постоянному одиночеству оказалась сильнее, и он оставил даже попытки найти себе кого-то. Быть может, он просто боялся поражения?

Правда – Джайлз никому не сделал ничего плохого. Почему же кто-то должен ненавидеть и преследовать его через зеркала?

Джайлз задавал себе эти бесполезные вопросы, внимательно изучая комбинацию на шахматной доске: черная королева безжалостно преследовала белого короля.

...В следующую ночь Джайлз тщательно рассчитал время, когда ему следовало опуститься с крыши. Правда, он положился на точность часов, находящихся на чердаке, так что, когда он подошел к зеркалам на лестничной площадке, внизу пробило уже пять ударов. На этот раз Джайлз увидел свое лицо – охваченное ужасом, с зеленоватым оттенком – в шестом отражении, как и предполагал. Присутствовала и худая черная фигура с протянутой рукой. Но теперь он заметил, что ее лицо скрыто маской. Джайлз не мог различить его черты. Впрочем, он увидел легкое мерцание в области лица. Оно очень походило на бледный глаз, которым было окутано созвездие Большого Пса...

В эту ночь он полностью изменил своим привычкам. Вместо того, чтобы подойти к фортепиано или шахматной доске, Джайлз просто решил отдохнуть. Он пролежал с закрытыми глазами, размышляя над загадочными отражениями, всю ночь и утро.

За это время Джайлз сделал несколько интересных открытий. Оказывается, он и раньше замечал эти странные отрaжения, но они просто забавляли его. Он никогда не думал о них всерьез, воспринимая лишь как достаточно занимательное явление, предмет, так сказать, науки о зрительных восприятиях в миниатюре.

Итак, когда стоишь между двумя почти параллельно размещенными зеркалами и смотришь в одно из них, то сначала видишь прямое отражение своего лица, затем отражение затылка в зеркале сзади. При этом едва различаешь второе отражение лица, точнее – лишь очертание щек и волос – и второе отражение затылка. И так далее.

Это означало, что восьмое отражение, увиденное Джайл– зом в первую ночь, на самом деле было пятнадцатым. Насколько Нефандор помнил, он считал только отраженные лица. О, мир зеркал! Он очарователен!

Тот факт, что отражение головы в зеркале становилось вое меньше и меньше, заинтересовал его. Он измерил расстояние между двумя зеркалами на лестничной площадке – почти 8 футов. Нефандор вычислил, что восьмое отражение было расположено на растоянии 116 футов. Казалось, оно смотрело на него из маленького чердачного окошечка в противоположном доме. Он уже готов был подняться на крышу и с помощью бинокля поискать это окно. Но ведь то были его собственные отражения..

Было очень забавно размышлять над тем, что ногли бы совершить все его отражения, соединив усилия. С их помощью, например, Джайлз Нефандор мог стать пианистом с мировым именем, самым известным астрономом и шахматистом высшего класса. Эта мысль пробудила его почти уже угасшие мечты и заставила позабыть об опасности, которую представляла собой черная фигура.

Джайлзу от мечтаний следовало обратиться к реальности, что он и сделал весьма неохотно. Он убедился, что на практике мог видеть намного больше отражений, чем теоретически. Он обнаружил, что при хорошем освещении, если заменить все сгоревшие лампочки в люстре, сумел бы различить, по крайней мере, девять или десять отражений своего лица. Последующие же уменьшались, делаясь едва заметными в зеркале, с каким-то пепельным оттенком.

Подводя итоги, он убедился, что было бы очень трудно установить точное количество отражений: одно или два могли затеряться или он просто мог сбиться со счета.

Почему же он был так уверен в первую ночь, что именно в восьмом Отражении видит эти неприятные изменения, и соответственно в седьмом и шестом – в две последующие ночи. Он решил, что это было игрой его воображения и, следовательно – неверно. В следующую ночь он понаблюдает более внимательно.

Он также открыл для себя, что, хотя мог сосчитать только десять отражений своего лица, различимы были еще 13 или 14 отражений яркой точки света возле его щеки. Эти точечки казались ужасно похожими на звезды в телескопе. Очень странно!

Джайлз задался целью насчитать еще больше таких отражений. Для этого он принес свой самый лучший бинокль, вверху с правой стороны его установил маленький кусочек свечи, используя ее как источник света, и посмотрел в зеркало. Как он и предполагал, это не помогло: самые отдаленные точки света исчезли вообще.

Джайлз решил уже было продолжить опыт с помощью перископа, но почувствовал себя слишком уставшим. Был уже полдень, и Джайлзу давно пора было спать. Он был в прекрасном расположении духа. Впервые за многие годы он открыл новую теорию, заинтересовавшую его. Хотя рефлектология и не похожа на астрономию, музыку и шахматы, все равно это была небольшая, изящная научная загадка. И мир зеркал также был очарователен. Джайлз с волнением думал о будущем. Интересно, что он увидит в зеркале в следующий раз? Только бы феномен вообще не исчез...

...В следующую ночь, за несколько секунд до того, как часы начали бить двенадцать, Джайлз уже стоял на лестничной площадке между зеркалами. Он боялся, что ранний приход помешает таинственному явлению, но как только раздался первый удар, изменилось пятое отражение. Черная фигура находилась теперь на расстоянии 70 футов, как он и предполагал, и, таким образом, стала значительно больше. Его лицо в пятом отражении было бледным, как всегда, хотя ему показалось, что выражение его изменилось.

Джайлз не мог различить черты лица черной фигуры, так как оно было прикрыто вуалью. Тоненькая рука на его плече была одета в перчатку. Внезапно он понял, что перед ним – женская фигура, хотя ростом она была с Джайлза.

Страх пробежал по его жилам. Как и в предыдущую ночь, ему захотелось ударить фигуру, чтобы убедиться в ее призрачности и нереальности,– попросту разбить зеркало. Но окажется ли это эффективным на расстоянии в 70 футов? Неужели, если он разобьет одно стекло перед собой, разобьются все девять и черная фигура сойдет из зеркального мира к нему? Во всяком случае, она будет с ним еще 5 ночей.

А может, когда он разобьет стекло, исчезнет этот наводящий ужас и в то же время очаровательный феномен? Но разве этого он хотел?

В конечном итоге, решил Джайлз, он всегда бежал от женщин. Может, Черная Леди – это обобщенный образ, символизирующий весь женский пол, и явилась она, чтобы отомстить за его слабый характер? Может, ее черная одежда специально приготовлена для него? О, человеческая самовлюбленность, мы всегда думаем, что другие ненавидят нас!

Размышляя таким образом, он вдруг обнаружил, что забыл об еще одной женщине. Когда в следующую ночь часы пробили полночь и женская фигура исчезла, Джайлз вслух произнес имя: Нина Фасинера.

Его память тут же воссоздала их первую встречу. Это случилось десять лет назад, ровно за шесть лет до развода. Мисс Фасинера была высокой худощавой брюнеткой с немного выпуклыми глазами и тонкими подвижными губами, которые она постоянно облизывала кончиком языка. Черты ее лица были слегка заостренными, голос хриплым, а речь очень быстрой. Она двигалась с изяществом пантеры, и при этом легко можно было расслышать шелест ее шелковистого платья.

Нина Фасинера пришла к нему за советом, ибо решила заниматься музыкой. Она сказала, что была актрисой, но Джайлз сделал вывод, что в последние годы она работала слишком мало. Очень скоро он определил ее возраст. Она была не младше его. Ей уже приходилось красить волосы. Некогда упругая, гладкая кожа лица теперь покрылась морщинами. Знания музыки были элементарными. И снялась она лишь несколько раз за летний сезон на Бродвее.

Вскоре выяснилось что ее больше интересует сам Джайлз, нежели его советы. Она уже была готова на любовное свидание – либо после обеда в каком-нибудь ресторанчике либо тотчас же, здесь, в его доме.

Джайлз вдруг вспомнил, что она носила темно-зеленые перчатки с желтой окантовкой. Они были того же цвета, что и ее платье.

Нина приворожила его, но ее жадность, беззаботность и безрассудность пугали и настораживали Джайлза. Иногда ему казалось, что она принимает наркотики.

В итоге Нефандор вежливо, но как-то холодно и твердо стал отвергать ее попытки сделаться любовницей и в конце концов указал ей на дверь. На следующий день Джайлз прочитал в газете, что Нина покончила жизнь самоубийством. Он постарался забыть этот случай, так как чувствовал себя виновным. Вина его заключалась не в том, что он отказал ей, а в том, что ее жребий отвергнутой женщины он возложил на судьбу.

Джайлз был уверен, что забыл еще о чем-то, связанном со смертью Нины Фасинера. Он спустился на лестничную плoщадку и помчался по ступенькам вниз. Он вспомнил, что когда-то вырвал статью об ее смерти из дешевой газетки, и теперь провел всю ночь, листая подшивки газет. Он нашел ее, когда уже начало светать. Это была маленькая вырезка, пожелтевшая от времени, с неровными краями. Она оказалась в одном из сборников Шопена.

"Бывшая бродвейская актриса переоделась для своих же похорон. Как сообщил лейтенант полиции Бен Дэвид, прошлой ночью очаровательная Нина Фасинера. которая три года назад играла на Бродвее, повесилась в комнате, которую снимала на Вейвери Плейс.

В ее комнате на туалетном столике был найден кошелек с 87 центами. Она не оставила ни дневника, ни записки. Но полиция продолжает поиски. Как сообщила домовладелица Эльвира Винтере, которая обнаружила тело в три часа ночи, причиной самоубийства был упадок духа.

– Нина Фасинера была очаровательным жильцом и очень красивой леди,сказала миссис Винтере.– Но в последнее время она казалась какой-то неспокойной и несчастливой. Я даже разрешила ей пять недель жить в долг. А кто теперь заплатит?

39-летняя Нина Фасинера была одета в черное шелковое вечернее платье, включая вуаль и длинные перчатки. Она опустила шторы и зажгла все лампочки. Именно этот ослепительный свет заставил миссис Винтере заглянуть в ее комнату. Домовладелица сначала постучала в дверь, но так как ответа не последовало, она воспользовалась дубликатом ключа.

В маленькой комнате с высоким потолком тело мисс Фасинера висело на бельевой веревке. Стул был перевернут. Позже лейтенант Дэвид обнаружил следы от ее острых каблуков на сиденьи стула. А врач Леонардо Белстром определил, что она была уже мертва четыре часа, когда он обследовал ее тело в 4 часа ночи.

Миссис Винтере сказала:

– Она висела между двумя зеркалами. Одно – это высокое зеркало стенного шкафа, а другое – зеркало ее туалетного столика. Я видела ее в обоих. Когда я дотронулась до нее, мисс Фасинера была уже холодной. А тот ослепительный свет! Это было ужасно, но как в театре".

Джайлз Нефандор дочитал газетную вырезку. Он покачал головой и нахмурил брови. Затем достал карту города и измерил расстояние между комнатой, которую снимала мисс Фасинера, и его домом. После этого с помощью масштаба на карте он перевел эти измерения в мили.

Джайлз сосчитал, сколько времени прошло со дня смерти Нины Фасинера: 10 лет и 101 день. Как утверждала миссис Винтере, расстояние между двумя зеркалами в комнате Нины составляло 8 футов. Точно такое же расстояние было между зеркалами на лестничной площадке его дома. Если бы она проникла в мир зеркал в момент своей смерти и начала двигаться к его дому, как передвигалась за последние 5 ночей из одного отражения в другое, то за 10 лет и 101 день Нина прошла бы 60,058 футов, т. е. одиннадцать с половиной миль.

Джайлз долго ломал голову над тем, почему человек за 24 часа проходит такое маленькое расстояние в зеркальном мире. Это должно зависеть от расстояния между двумя зеркалами отправления и двумя зеркалами прибытия.

Согласно теории Джайлза, в каждом отражении должна находиться только одна дверь, и он должен был найти ее. А найти нужную дверь в зеркальном лабиринте за 24 часа – задание нелегкое. Джайлз также задумался над тем, почему именно он был выбран для таких визитов? И почему среди всех женщин именно у Нины Фасинера достало сил и желания блуждать в этом зеркальном лабиринте на протяжении десяти лет? Причиной тому должна быть та мимолетная встреча. Но могла ли возникнуть любовь за столь краткое время? Или это зарождалась ненависть? Разве Нина Фасинера знала о зеркальном мире, когда повесилась? Джайлз припомнил, как однажды она, пытаясь завоевать его расположение, сказала, что была ведьмой. Она должна была заметить два зеркала на лестничной площадке в его доме и сравнить их с зеркалами в своей комнате.

В следующую ночь Джайлз увидел черную фигуру в третьем отражении. Он сразу же узнал приятное худощавое лицо Нины, которое скрывалось под вуалью. Теперь он ломал голову над тем, как мог не узнать ее раньше. Он как-то беспокойно посмотрел на ее тоненькие колени в черных чулках, затем бросил взгляд на ее лицо. Нина смотрела на него серьезно, с какой-то призрачной улыбкой.

К этому времени его собственное отражение стало почти невидимым. Да он и не замечал уже своего отражения. Глаза его пристально смотрели на Нину Фасинера. Одиночество прожитых лет потрясло его. Теперь он осознал, как безнадежно надеялся все это время на то, что кто-нибудь найдет его.

Часы продолжали отбивать навсегда уходящее время. Только теперь он понял, что любил Нину. Джайлз полюбил ее со времени той мимолетной встречи. Поэтому он никогда не покидал этот старый дом, будто ожидая ее прихода. Теперь она была в том же платье, что и тогда, только цвет был немного другим, и тогда не было вуали. Если бы она сейчас зашевелилась, он бы услышал слабый шелест ее платья. Если бы она улыбнулась более уверенно...

Пробило двенадцать. Впервые за все это время он почувствовал боль утраты, когда исчезла ее фигура...

...Три последующих ночи Джайлз Нефандор был счастлив и весел. Он играл своих самых любимых композиторов: Бетховена, Моцарта, Шопена, Скрябина, Доменико Скарлатти. Он размышлял над классическими шахматными комбинациями Нимцовича, Алехина, Ласкера, Штеиница. Джайлз наблюдал за своими любимыми астрономическими объектами: созвездием Рака, Плеядами, туманностью Ориона. Он даже открыл несколько новых созвездий.

Иногда его мысли блуждали по коридорам зеркального лабиринта, по этой загадочной Вселенной; по бесконечным комнатам и залам с прозрачными потолками. Однако Джайлз следил за потоком своих мыслей: реальность, проверенная на опыте, предпочтительней иллюзий и воображения.

Но он всегда будет думать о Нине и их странных взаимoотношениях: два атома встретились среди триллионов таких же атомов во Вселенной. Неужели, чтобы возникла любовь, нужно 10 лет? Или наоборот – всего-навсего 10 секунд? И то, и другое.

Иногда Джайлза охватывали сомнения и страх. Нина могла быть воплощением ненависти, воплощением черного паука в зеркальной сети. Конечно, она была загадкой для него, хотя он думал, что прекрасно ее знает. У Джайлза появились признаки душевного расстройства.

Три последующих ночи Джайлз одевался с особой тщательностью: черный вычищенный костюм, белоснежная рубашка, аккуратно повязанный узкий черный галстук. Ему было приятно, что цвет его костюма совпадал с цветом платья Нины.

В следующую ночь две фигуры появились в первом отражении. Он видел свое лицо на расстоянии четырех футов. Джайлз улыбался, и выражение ужаса совсем исчезло. Рука в черной перчатке лежала на его плече. Черные пальцы слегка дотрагивались до белого воротника рубашки.

...В следующую ночь поднялся сильный ветер, хотя на небе не было ни единой тучки. Звезды мерцали как-то особенно в его телескопе. Казалось, ветер все усиливался. Джайлз давно уже не помнил такого сильного ветра. К одиннадцати часам он согнал Нефандора с крыши. Несмотря на все усиливающийся ветер, Джайлз не запер дверь, которая вела на крышу.

Какое-то ужасное волнение охватило Джайлза, но это был не страх. Он ощущал, что вот-вот выпрыгнет в воздушное Пространство, и ветер унесет его в космос...

Наконец, Джайлз вошел в дом. Он весь дрожал от холода. Снимая пальто, он вдруг услышал какой-то треск и грохот внизу.

Джайлз начал спускаться по темным ступенькам. Шум становился все громче. Он подумал, что большая люстра, должно быть, расшаталась настолько, что стала задевать решетчатые окна.

Джайлз спускался, держась за стенку. Он пытался избежать удара расшатанной люстры. Его пальцы дотронулись до какой-то абсолютно гладкой поверхности. Это было стекло. Вдруг он услышал хриплое дыхание и шелест шелка. Тоненькие руки обняли его, и женское тело прижалось к нему. Холодные губы встретились с его губами. Джайлз ощущал в своих руках гладкость шелка.

Повсюду царила полная темнота. Часы били двенадцать. Рука нежно двигалась по его спине, пальцы едва касались шеи. Пробил последний удар. Пальцы начали сжиматься со страшной силой и схватили его за воротник. Другая рука начала затягивать галстук. Какая-то чудовищная боль пронзила голову и полностью поглотила Джайлза.

Через четыре дня полицейский, проезжая ночью мимо дома Джайлза Нефандора, с помощью фар обнаружил мертвое тело. Оно висело на люстре, над лестничной площадкой. Полиция получила сигнал от некоего шахматиста, который вел с Джайлзом игру по переписке. Обнаружив, что прошло уже десять дней, как он не получал ответа, шахматист заявил в полицию.

Полицейский доложил о состоянии тела: оно было зацеплено воротником и галстуком за железные крючки люстры.

Но он не занес в протокол то, что увидел в зеркале на лестничной площадке, когда на его наручных часах было двенадцать: множество отражений его собственного потрясенного лица, а в четвертом отражении – еще две фигуры.

Они держались за руки и смотрели на него, ехидно улыбаясь. Одна из них была фигурой Джайлза Нефандора. Он выглядел намного моложе обычного. Другая – фигура женщины в черном. Верхняя часть ее лица была закрыта вуалью.