Текст книги "Искусство допроса. Как добиться признания вины?"

Автор книги: Фрэнсис Веллман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Фрэнсис Веллман
Искусство допроса. Как добиться признания вины?

© ООО «Издательство Родина», 2021

Предисловие Майкла Е. Тигара

Книга Франсиса Л. Веллмана «Искусство перекрестного допроса» цитировалась десятки раз в литературе судебной адвокатуры. Она представляет собой рабочий стандарт с первого ее издания в 1903 году. Я хотел бы в первую очередь познакомить вас с мистером Веллманом, а затем с его замечательной книгой. Я хотел бы убедить вас прочитать эту книгу внимательно. Я также предложу вам, как ее следует читать, потому что, если вы будете пропускать его ссылки на современные для него события, которые далеки от нашего времени, вы пропустите множество забавных и мудрых эпизодов. Я также откровенно признаю, что стиль Веллмана отражает социальные установки того времени, свойственные людям в его общественном положении, и я хотел бы предупредить вас, что вы столкнетесь с некоторыми примерами этого в книге.

Френсис Л. Веллман

В течение всей своей профессиональной карьеры Франсис Л. Веллман был судебным адвокатом. Он родился в 1854 году в Бруклайне, штат Массачусетс, в зажиточной семье. Он окончил Гарвардский колледж. В 1878 году он окончил Гарвардский юридический университет с самым высоким баллом в классе. После его окончания он читал лекции в Гарварде и на юридическом факультете в Бостоне, а также был практикующим адвокатом у сенатора Бейнбриджа Вадлея. Он переехал в Нью-Йорк в 1883 году для работы в офисе юрисконсультов Нью-Йоркской городской корпорации, и именно тогда началась его карьера судебного адвоката. Он представлял город Нью-Йорк в самых разных гражданских делах в течение семи лет и заслужил прекрасную репутацию.

Веллман был назначен первым окружным прокурором графства Нью-Йорк в 1891 году. Он расследовал многие знаменитые дела.

Одной из его специальностей было судебное доказательство. Из-за своего интереса к криминалистике он развил технику разбирательства по делам, связанным с отравлением, и был ведущим прокурором в двух знаменитых делах, где мужья отравили своих жен. Он выиграл оба дела, умело использовав токсикологические доказательства и проведя блистательный допрос экспертов защиты. Интересные детали этих дел вы найдете в книге.

Прокурорская карьера Веллмана резко оборвалась в результате конфликта. Из газет того времени неясно, почему он публично ушел с поста окружного прокурора в 1894 году. Он расследовал коррупцию в полиции и натыкался на препятствия со всех сторон – ему мешали и полицейские чиновники, и мэрия. Затем его противники раскритиковали тот факт, что он имел частную практику по гражданским делам, параллельно работая на государственной службе, хотя так в то время в Нью-Йорке делали многие. Суматоха, царившая в Нью-Йоркской партийной политике в конце XIX века, наводит на мысль, что Веллман нажил себе политических врагов.

С 1984 года у него была солидная практика «барристера», основанная в большинстве случаев на направленных другими адвокатами судебных делах. Главным образом он представлял гражданских ответчиков: страховые компании, транзитные компании и прочие деловые предприятия. У него была активная адвокатская практика, что видно из судебных архивов, до 1930-х. Он был другом и коллегой адвокатов своего поколения и следующего. Он умер 7 июня 1942 года в возрасте 87 лет.

Книга Веллмана

У этой книги длинная история. Веллман опубликовал первое издание в 1903 году. В первой дюжине глав он излагает подробную историю перекрестного допроса, обогащенную примерами, взятыми в основном из его практики. Он также включает рассказы о других перекрестных допросчиках и допросах. После этого следует полдюжины глав, каждая из которых посвящена перекрестному допросу в известном деле. Один рецензент (Д.Д.Ф.) написал в «Адвокатском журнале Йеля», что книга «в общем… поучительна» и «необычайно занимательна». В 1910 году еще один автор «Адвокатского журнала Йеля» похвалил работу Веллмана о перекрестном допросе медицинских экспертов и нашел, что его книга «восхитительна».

Это переиздание второго издания книги, которое появилось в 1904 году. Веллман впоследствии издал еще две версии, но без особых изменений в основной части книги. Скорее, он убрал некоторые известные допросы, заменив их на другие. Я прочел все четыре издания и согласен с издателями, что то, что вы держите сейчас в руках, самое лучшее. Перекрестные допросы, приведенные здесь, поучительны, а некоторые из них вызывают в памяти другие дела, сыгравшие важную роль в истории Соединенных Штатов и Англии.

Я не осознавал, сколько пользы мне принесло изучение подхода Веллмана, пока не перечитал эту книгу. Он не стереотипен. Он, например, не поучает, что наводящие вопросы всегда предпочтительны или что краткость всегда благоразумна. Он осознает, что мы можем не соглашаться с тем, что говорит свидетель, по многим причинам, относящимся ко всем дефектам людских показаний: провал в памяти, несовершенные наблюдения или даже простое недопонимание. Он напоминает нам, что на самом деле в мире «гораздо меньше лжесвидетельств, чем считают неопытные». Он советует нам тщательно изучать всех свидетелей противоположной стороны, для того чтобы увидеть не только источник и характер нашего несогласия с показаниями свидетеля, но и самый выигрышный подход к перекрестному допросу.

Веллман делает убедительное разграничение между «дискредитацией показаний» и «дискредитацией свидетеля». Свидетель может просто ошибаться, по разным причинам, и тем не менее держаться за свою «правду». Другой свидетель может умышленно фальсифицировать показания, и это должно быть выявлено. Один из более длинных примеров перекрестного допроса в последующей главе – из дела по нарушению обязательства, рассмотренного в Нью-Йорке в 1875 году. Нарушения обязательства жениться были любимой темой судебных процессов XIX века в Англии, Ирландии и Соединенных Штатах. Они требовали мастерства и красноречия величайших судебных адвокатов того времени, соединяя противоположные темы оскорбленной невинности викторианской женщины и предполагаемой попытки ограбить богатого мужчину. Такие дела больше в наших судах не рассматриваются, но уроки их перекрестных допросов остаются с нами. В современных делах рассматриваются не менее эмоциональные вопросы. Например, многие дела о дискриминации по половому признаку на рабочем месте затрагивают социальные установки, напоминающие те, что рассматривались в этих старых делах.

Веллман описывает перекрестный допрос истицы в деле «Мартинез против дел Валла». Он напоминает нам, что, когда свидетельница красива, спокойна и хорошо говорит, агрессивный перекрестный допрос может иметь негативные последствия. Риск в том, говорит Веллман, что «из-за неблагоразумного поведения адвоката обвиняемого в суде, напавшего на истицу, присяжные выносят вердикт в ее пользу за клевету».

Однако следует немного абстрагироваться от социальных установок Веллмана в деле Мартинез, как и в других частях этой книги. В его предупреждении есть доля сексизма, но это не должно отвлечь от главной идеи: чересчур подавляющий перекрестный допрос может заставить присяжных симпатизировать свидетелю, а не адвокату вне зависимости от пола того и другого.

Веллман признает, что Чоат расплатился за то, что не был более тверд со свидетельницей и позволял ей повторять ее версию событий, показав только впоследствии в заключительном слове, что ее показания были ложными. Если у вас есть доказательство, противоречащее тому, что свидетель только что сказал присяжным, есть соблазн сделать это незамедлительно. Но иногда этим вы только даете возможность свидетелю объясниться и ускользнуть.

Я вспоминаю перекрестный допрос Джейка Якобсона, проведенный Эдвардом Беннеттом Вилльямсом. Якобсон был главным свидетелем государства в судебном процессе по делу министра финансов Джона Конналли. Вилльямс расспросил Якобсона о полудюжине противоречивых версий его работы с Конналли. Многие обозреватели процесса говорили, что перекрестный допрос был скучным. Вилльямс же блистательно доказал, что он разбрасывал камни для заключительного слова.

Еще один великолепный перекрестный допрос приведен в 13-й главе – допрос лжесвидетеля Ричарда Пиготта сэром Чарльзом Рассел-лом. Здесь, как и во всех этих случаях, Веллман дает дельный совет:

«Для того чтобы полностью оценить примеры успешных перекрестных допросов, приведенные ниже, читатель должен вовсю использовать свое воображение. Он должен попытаться представить себе переполненный зал суда, возбуждение, тишину, ожидание, жаждущие лица, молчание и достоинство суда, если он хочет понять хоть чуть-чуть настоящую сущность этого события».

Допрос Пиготта – блистательный пример того, как можно использовать документ, чтобы заманить свидетеля в ловушку, не показывая ему бумаги, но постепенно уличая его во лжи. Свидетель предлагает объяснение, но скоро понимает, что следующая часть допроса показывает, что объяснение это фиктивно. Читая, обратите внимание на федеральное правило о доказательствах № 612, которое регулирует такого рода допросы сегодня. Посмотрите историю Парнелла в Википедии или другом полезном ресурсе, чтобы понять драматичный контекст, в котором Расселл выступал в суде. Расселл блистательно защищал Парнелла и выиграл это дело, но нравственная репутация Парнелла сильно пострадала, так как выяснилось, когда победа была уже близко, что у Парнелла была внебрачная связь.

Я не буду лишать вас удовольствия и суммировать заключения Веллмана. Он излагает теорию перекрестного допроса, с которой я согласен. В моей книге «Допрос свидетелей», тоже опубликованной Американской ассоциацией юристов, я высказал несколько дополняющих идей, в более современном контексте. По-моему, в письменных работах по перекрестному допросу есть две главные проблемы: во-первых, многие люди воспринимают перекрестный допрос слишком односторонне, как будто он может быть сведен к определенным правилам, а не адаптирован ко множеству деталей, присутствующих в каждом отдельном процессе. Во-вторых, многие авторы считают перекрестный допрос каждого свидетеля единичными случаями, вместо того чтобы рассматривать его в контексте всех свидетелей, доказательств и аргументов дела. Веллман же не делает этих ошибок.

Последняя глава, 18-я, посвящена «Золотым правилам перекрестного допроса свидетелей». Эти правила были написаны Давидом Полом Брауном, Веллман их просто приводит в своей книге. Правила эти относятся как к прямому, так и к перекрестному допросу. Они блестящи. Браун (1795–1872) был одним из великих американских адвокатов XIX века. Он представлял многих непопулярных обвиняемых в известных процессах и был одним из адвокатов зарождающегося в начале XIX века рабочего движения, которое закон попытался сломить обвинениями в тайном сговоре.

Примечание об общественном положении и эпохе

Веллман, как и все мы, был человеком своей эпохи. В книге есть устаревшие места, некоторые из которых, к сожалению, отражают неправильное отношение к тем, кому не посчастливилось родиться богатыми белыми мужчинами.

Большинство из устаревших наблюдений Веллмана могут быть легко переведены в современный контекст. Например, он пишет:

«Современные суды присяжных, особенно в больших городах, состоят из практичных бизнесменов, привыкших думать самостоятельно, имеющих богатый жизненный опыт, способных оценивать и различать».

Сегодня «современные суды присяжных» намного более разно образны, но не стоит отказываться от идеи Веллмана. Он говорит, что судебный процесс – это событие, в котором участвуют говорящие и слушающие, и адвокат обязан знать свою аудиторию.

Когда он кажется немного старомодным, тем более сексистом, в своем описании свидетельниц, мы все равно можем кое-что вынести из его рассказа: отношение присяжных к свидетелям зависит от должности, расы, этнической принадлежности и социального положения свидетеля (и присяжных). Это отношение, быть может, и изменилось со временем, но с ним все равно надо считаться.

Некоторые из рассказов Веллмана о событиях судебных процессов и поведении адвокатов гораздо более интересны с точки зрения истории, чем для понимания того, что происходит в суде сегодня.

Есть одна деталь, о которой, хотелось бы думать, Веллман впоследствии сожалел, и я не могу о ней не упомянуть. Он приводит отрывки из перекрестного допроса Чарльза Гито, судимого за убийство президента Джеймса Гарфилда. Веллман пишет, что процесс был публичным зрелищем, и говорит, что «каждый день зал суда был переполнен отбросами вашингтонского общества – неграми, проститутками и самыми разными любопытными». Это отвратительное заявление. Но перед тем, как выбросить книгу Веллмана, мы должны признать, что атавистическое отношение к расовым проблемам до сих пор не исчезло из судебных процессов в нашей стране. В 2008 году Верховный суд решил дело Снайдера против штата Луизиана, а мнение судьи Алито о семи верховных судьях показывает расистское отношение к выбору присяжных и судебных доказательств.

Заключение

Я думаю, что эта книга не будет для вас пустой тратой времени. Быть может, самый часто цитируемый отрывок из этой книги – отрывок из правил Давида Пола Брауна:

«Будьте мягкими с мягкими, проницательными с лукавыми, доверчивыми с честными, милосердными с молодыми, слабыми с боязливыми, жесткими с негодяями и громогласными с лжецами. Но при этом никогда не забывайте о собственном достоинстве. Соберите все силы своего ума не для того, чтобы вы блистали, а для того, чтобы блистала добродетель, и Ваше дело процветало».

Вы можете спросить: «Но откуда мне знать, что это за свидетель?», «А как выразить эту мягкость, проницательность, доверие, милосердие и жесткость»? В этой книге вы найдете не только ответы на эти вопросы, но и способы, как ответить на них самому.

Майкл Е. Тигар Профессор адвокатуры,

Школа права Дюка Почетный профессор,

Вашингтонский юридический колледж

Председатель секции судебного процесса

Американской ассоциации юристов, 1989–1990

Предисловие ко второму изданию

Моим сыновьям Родерику и Аллену, которые выразили желание стать юристами, я с любовью посвящаю эту книгу

«Перекрестный допрос – самое редкое, самое полезное и самое труднодоступное из всех достижений адвоката. <…> Оно всегда считалось самым верным показателем правдивости и более надежным, чем клятва».

Кокс.

Я полагаю, что любой автор, после первого издания книги на важную тему, оказывается потрясен обилием идей и иллюстраций, которые могли бы быть включены в эту его книгу и которые, по крайней мере для него, делают второе издание неизбежным. Эта уверенность пришла и ко мне, и когда первое издание было переиздано в шестой раз в течение пяти месяцев, я был рад узнать от своих издателей, что книга была достаточно хорошо принята читателями, чтобы оправдать второе и в значительной мере расширенное издание. Эта книга оказалась фактически написанной заново, настолько важны были добавления, хотя первые несколько глав были оставлены почти без изменений.

Глава «Перекрестный допрос экспертов» была перестроена, было добавлено множество новых примеров, и обсуждение было расширено.

Была добавлена новая глава «Перекрестный допрос и ошибки свидетельских показаний», целью которой является короткое обсуждение философии устных свидетельств.

Также появилась новая глава «Перекрестный допрос и математическая вероятность – характер допросчика, и т. д.» со многими новыми инструктивными иллюстрациями.

Быть может, самым занимательным добавлением является глава о «Знаменитом деле о нарушении обещания в деле Мартинез против дел Валла», в которой детально излагается один из самых тонких перекрестных допросов мистера Джозефа Х. Чоата с объяснительными аннотациями. Это дело идет первым среди примеров известных перекрестных допросов именно благодаря аннотациям. Их цель – направлять студента и указывать ему на некоторые методы, используемые великими адвокатами, ведущими перекрестный допрос, с тем чтобы ему были более понятны методы, используемые в перекрестных допросах последующих глав.

Выдержки из перекрестного допроса Гито, убийцы президента Гарфилда, проведенного адвокатом мистером Джоном К. Портером, составляют еще одну новую главу.

Вместо перекрестного допроса Расселла Сейджа, проведенного мистером Чоатом в суде третьей инстанции (выдержки из которого были приведены в первом издании книги), в этом издании использован намного более поучительный и забавный допрос из суда второй инстанции.

Все то, что в первом издании было всего лишь забавным, или если и было поучительным, то не очень ясным, в это издание не вошло. Таким образом, почти половина этого издания – новые и более серьезные материалы.

Одной важной особенностью книги является то, что все дела и приведенные примеры настоящие, и поэтому многие из них неизвестны профессионалам. Они не были намеренно преувеличены или искажены.

Я надеюсь, что мои читатели получат столько же удовольствия от прочтения этого нового издания книги, как и я получил от исследований, проведенных для его подготовки.

Бар Харбор, штат Мэн 1 сентября 1904 года

Предисловие

Предлагая эту книгу профессионалам-юристам, я хотел бы заметить, что не считаю, что познания мои на эту тему превосходят знания других, за исключением случаев, когда они были приобретены из моего профессионального опыта. Я не пытался преподнести эту тему с научной, тщательно разработанной или исчерпывающей точки зрения, но всего лишь дать советы по искусству перекрестного допроса, которые накопились за двадцать пять лет судебной практики, во время которой я допросил и перекрестно допросил около пятнадцати тысяч свидетелей из всех классов общества.

Если написанное здесь сможет послужить какой-либо инструкцией для более молодых моих коллег, быть интересным или занимательным для публики, это достаточно оправдает время, потраченное мной в течение летнего отпуска на то, чтобы обратить в читаемую форму кое-какие эпизоды моего профессионального опыта, относящиеся к этой сложнейшей теме.

Бар Харбор,

штат Мэн 1 сентября 1903 года

Часть I
Принципы перекрестного допроса

I. Введение

«Исход дела редко зависит от выступлений, и не менее редко эти речи могут как-либо на него повлиять. Но не существует судебных разбирательств, результат которых не зависел бы от мастерства, с которым адвокат проводит перекрестный допрос».

К такому заключению пришел один из величайших английских адвокатов в конце своей длительной и полной событий карьеры барристера. Написано это было лет пятьдесят назад, когда ораторское искусство в публичных судебных заседаниях было на высоте. Высказывание это еще более подходит к сегодняшней эпохе, когда уже редко можно услышать в судах то, что раньше называлось «великой речью», потому что современные методы нашей профессии имеют тенденцию препятствовать развитию судебного ораторского искусства и развитию самих ораторов. Старомодные ораторы, имеющие обыкновение «брать быка за рога», теперь уже не в почете, как раньше. Для наших современных присяжных ораторское искусство – «юридические документы в огне», как ранее назывались речи лорда Браухема. Они хотя и продолжают пользоваться успехом как страстные литературные произведения, но стали почти бесполезными в качестве убедительных аргументов или для «заключительного слова».

Современные суды присяжных, особенно в больших городах, состоят из практичных бизнесменов, привыкших думать самостоятельно, имеющих богатый жизненный опыт, способных оценивать и различать, безразличных к страстям и предрассудкам, на выявление которых почти всегда направлено судебное ораторство. Сегодня присяжные, как правило, обращают самое тщательное внимание на показания и остро чувствуют правду. Я не хочу сказать, что присяжные стали бесчеловечны или что они перестали в каких-то случаях глубоко ошибаться, ведомые если не своими страстями, то своими предрассудками. Тем не менее в большинстве судебных процессов современный присяжный и особенно современный городской присяжный (а большинство судебных разбирательств проходит именно в больших городах) более всего похож на идеального арбитра, судящего по фактам дела, которого хотелось бы иметь самому оптимистичному поборнику института суда присяжных.

Я осознаю, что многие мои коллеги все еще относятся к суду присяжных с насмешкой. Но тем не менее эти люди, не считая неудачников и недовольных, с несущественными исключениями не имеют большого опыта в судах или принадлежат к тем представителям быстро растущего класса нашей профессии, которые бросили судебную практику и делают деньги, и не снившиеся нам в юридической профессии десяток лет назад, становясь так называемыми бизнес-адвокатами – людьми, обученными профессии адвоката, которые, воспользовавшись случаем, а также незаурядной коммерческой жилкой, стали использовать свое образование, особенно познания в области коммерческого права, в целях великих коммерческих инициатив, комбинаций и реорганизаций, таким образом занимаясь адвокатской деятельностью как бизнесом.

Для таких людей эта книга не представит большого интереса. Советы и познания, приведенные ниже, адресованы в первую очередь тем, кто волею судьбы или по собственному выбору работает или собирается работать в наиболее трудной из всех адвокатских профессий – судебном разбирательстве.

Справедливо замечено, что многие из наших лучших адвокатов (здесь я говорю особенно о Нью-Йорке) уходят из судебной практики из-за перемен в самой сущности судебных процессов. Эти перемены дошли до того, что в некоторых районах важные коммерческие дела редко доходят до принятия решения судом. Наши бизнесмены предпочитают идти на компромиссы в сложных ситуациях или списывать свои убытки со счета, чем ввязываться в судебные разбирательства, которые будут тянуться в судах до трех лет, ожидая своей очереди для судебного заседания в переполненных судебных календарях. И тем не менее шесть тысяч различных дел рассматриваются в судах ежегодно в одном только Манхэттене.

Эта перегруженность является, мне кажется, не только результатом нехватки судей или того, что они неспособные или нетрудолюбивые. Большей частью это дефект нашей популярной системы, в соответствии с которой любой адвокат, являющийся членом адвокатской коллегии, допускается к практике в судах высших инстанций в Америке. В США мы не делаем различия между адвокатами высшего ранга (барристерами) и юрисконсультами (солиситорами); мы все, по очереди, выступаем и как барристеры, и как солиситоры. Нужно всего лишь посетить суд, чтобы убедиться, что пока десять тысяч членов адвокатской коллегии Нью-Йоркского округа будут с готовностью пользоваться своей привилегией по представлению их клиента в суде, большинство судебных разбирательств будет проходить плохо, и много драгоценного времени будет потеряно.

Проведение дела в суде является особенным искусством, где не место многим людям, даже очень хорошо юридически образованным. В случаях, когда адвокат имеет опыт судебного разбирательства не чаще, чем один раз в год (или даже дюжину раз в год), он никогда не станет компетентным судебным адвокатом. Я не адресую эти слова клиентам, которые часто считают, что если мы квалифицированные адвокаты, то можем компетентно представлять их интересы в суде. Я говорю от имени наших судов, против перегруженных расписаний и последующего вытеснения важных коммерческих судебных дел.

Человеку, имеющему опыт в суде, понадобится не более четверти времени, затраченного менее опытным, но образованным адвокатом, для подготовки фактов к проведению дела. Его дело будет тщательно подготовлено и изучено до начала суда. Вопросы права и факты будут четко определены и изложены суду и присяжным в наикратчайшей форме. Таким образом он избежит множества возможных ошибочных решений по вопросам закона и доказательств, из-за которых сегодня так часто пересматриваются вердикты при апелляции. Он не только закончит свое судебное разбирательство в более короткий срок, но и, скорее всего, добьется более справедливого вердикта в деле, которое впоследствии может даже не подлежать апелляции или же, в случае апелляции, будет поддержано вышестоящим судом, а не передано обратно для повторного разбирательства с вытекающими из этого последствиями в виде траты времени еще одного судьи, новых присяжных и повторной работы.

С каждым годом эти факторы принимаются во внимание все чаще и чаще, и в наших районных судах уже появился постоянно растущий круг судебных адвокатов, которые в основном занимаются именно судебной практикой.

Некоторые адвокаты дошли до того, что отказываются напрямую общаться с клиентами, если те приходят без сопровождения их собственного адвоката. Приятно заметить, что некоторые из наших ведущих адвокатов, отозванных от своих больших и активных адвокатских практик с тем, чтобы работать на государство, изъявили желание, по возвращении к своей практике, отказаться от всех дел, где клиенты не представлены компетентными адвокатами, признав, по крайней мере, в рамках их собственной практики, английское различие между барристером и солиситором. Таким образом, мы наконец-то начинаем ценить в этой стране то, что английские суды давным-давно осознали: единственный способ гарантировать быстрое и грамотное проведение судебного разбирательства – это сделать нормой в судебной практике участие относительно ограниченного количества обученных судебных адвокатов.

Различие между общими практикующими профессионалами и специалистами уже существует в медицине, и публика считает такое различие общепринятой нормой. Какой же человек сегодня согласится лечь на операцию, проводимую семейный врачом-терапевтом, вместо того чтобы обратиться к опытному хирургу? А ведь когда-то семейный врач мог быть компетентным хирургом, и, несомненно, он когда-то работал и в больницах. Но он так редко имеет дело с операциями, что уклоняется от этой процедуры, за исключением случаев, когда нет другого выхода. Похожее различие должно быть и в юридической профессии. Семейный адвокат мог быть когда-то компетентным в суде, но он давно этим не занимается – он не обучен соревноваться на этой арене.

В искусстве адвокатуры нет легких путей к умению. Опыт, и можно сказать, что только опыт, приносит успех. Я не говорю о том меньшинстве людей во всех профессиях, которых коснулась волшебная палочка гениальности, а о людях со средними способностями или даже с особой склонностью к адвокатскому призванию; для них это соревнование опыта. Опытный адвокат может посмотреть на тех, у кого меньше опыта, и успокоить себя тем, что у них на столько-то меньше пройденных дел, чем у него; что, если он будет продолжать работать с равными возможностями в суде, его никогда не перегонят. Когда-нибудь публика признает этот факт. Но в настоящее время, что знает обычный человек в суде о преимуществах адвоката, который чувствует себя в зале суда, как дома, и, быть может, даже знаком со списком присяжных, которые будут это дело слушать, уже поучаствовав в судебных делах, представленных перед этими же присяжными? Как мало обыкновенный бизнесмен осознает полезность для него адвоката, понимающего склад мышления и процедуру рассмотрения доказательств, а если быть точнее, то понимающий отдельные особенности мышления того самого судьи, который будет председательствовать на данном судебном разбирательстве. Не то чтобы наши судьи не являлись в высшей степени честными в проведении судебных процессов, но, несмотря на это, они все же люди, и часто ничто человеческое им не чуждо, и судебный адвокат, знающий своего судью, начинает дело с преимуществом, которое редко ценится менее опытным адвокатом. А насколько важен опыт в выборе самих присяжных – одно из тончайших искусств адвоката! Это всего лишь некоторые из подобных преимуществ, которые можно перечислить, но они не относятся к нашей теме – умению адвоката вести судебное разбирательство после того, как присяжные уже выбраны.

Когда общественность поймет, что хороший судебный адвокат – это результат, так сказать, длительной работы со свидетелями, когда клиенты наконец-то поймут все опасности, связанные с поручением их дел так называемым «офисным адвокатам», у которых или мало опыта в судах, или он отсутствует вообще, тогда они сами будут настаивать на том, чтобы резюме их дел были доверены тем, кто специализируется на судебной практике, с их личными адвокатами в качестве советчика и ассистента. Один из главных недостатков на-шей сегодняшней системы внезапно исчезнет, из-за быстро проводимых процессов освободятся судебные расписания, разбирательства будут рассмотрены в разумные сроки после их составления, коммерческие дела, которые сегодня рассматриваются вне судов при неблагоприятных условиях или просто заброшены, вернутся в наши суды, к взаимному удовлетворению и юридических профессионалов, и бизнес-сообщества в целом, дела будут разбираться более грамотно, а искусство перекрестного допроса будет более тщательно изучено и понято.