Текст книги "Б. К. Х. П.: Борода, которую хочется... (ЛП)"
Автор книги: Фрэнки Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
АННОТАЦИЯ
Дафне не нужны отношения, она лишь хочет, чтобы я был ее БКХП.
Пускай она автор романтических книг, но ее мужчина гор тоже верит в «долго и счастливо».
Я никуда не спешу, делаю все основательно.
Быть может, моя борода – то, что заставило Дафну открыться – во всех отношениях – но я влюбился в ее сердце и душу.
И планирую дать ей понять, что наша история не закончится так скоро.
Над переводом работали:
Перевод: Александра Йейл
Редактура: Александра Йейл
Вычитка: Александра Йейл
Русификация обложки: Poison_Princess
Переведено для: https://vk.com/alex_yale
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Эпилог
Глава 1
Дэйн
Остановившись на светофоре, я провел рукой по бороде. Черт, здешнее дорожное движение стало гораздо оживленнее.
Сидя в своем пикапе, я прокручивал в голове воспоминания об этом городе, породившие ностальгию. Я вернулся сюда, и казалось странным, как изменились мои ощущения теперь, в тридцать лет. Я купил свой первый автомобиль, чтобы уехать в горы и стать рейнджером. Покинул город и никогда не оглядывался назад.
Мама всегда считала, что я вернусь домой, когда «наиграюсь», но этого так и не случилось. Нетерпеливый смотритель молодого леса превратился в закаленного лесничего, и вскоре работа уже не была для меня исполнением обязанностей, став составляющей моей личности. Тем, что оставило на мне отпечаток точно так же, как борода на лице.
Мне никогда не нравился образ жизни людей, пустивших корни в каменном тупике. Я хотел чего-то иного и нашел.
Но, черт возьми, порой мне становилось одиноко.
На светофоре возле меня со свистом притормозил красный «Корвет». Женщина за рулем посмотрела на меня глазами, кричавшими об отчаянии. Искусственные груди и практически оранжевая кожа сразу же сказали мне, что она не в моем вкусе. Женщина беззастенчиво облизала губы, и я ухмыльнулся, ни на йоту не заинтересовавшись ею.
Она газанула на холостом ходу, глядя мне прямо в глаза. Я покачал головой, подразумевая «нет, спасибо». Ухоженный «Корвет» тихо мурлыкал, но мой пикап мог бы взреветь диким зверем. Однако я, безусловно, не стал растрачиваться на нее.
Фактически я вел автомобиль, купленный мною на деньги, заработанные в восемнадцать лет. На нем были грязь и царапины от веток, как и положено машине одинокого лесного жителя. Я мог позволить себе новый автомобиль, однозначно, но зачем менять то, что не сломано?
Свет сменился на зеленый, и «Корвет» рванулся вперед. Тут же машина, в которой я признал старый пыльный автомобиль шерифа Бейли, мигнул фарами и помчался следом. Возможно, Бейли больше меня заинтересовался этой перезрелой пумой.
Я же тронулся с места на разумной скорости, несколько раз повернул и с хрустом проехал по подъездной дорожке к красивому пригородному дому, известному мне так хорошо.
Возвращаясь сюда, я всегда нервничал и не мог понять почему. Я предположил, что виной тому скопление людей, куча зданий и лишние этажи, несвойственные лесным коттеджам. И хоть каждый дом в округе был просторным и большим, но также безликим и с излишествами. Все они были окрашены в красные, синие и серые цвета, вызывавшие тоску по хижине на моем земельном участке, где царили все оттенки зеленого.
Едва я вышел из машины, как на меня набросился белый собака-волк. Богом клянусь, когда я в последний раз приезжал сюда, он был размером с пакет муки. В те времена Бандит был еще щенком, теперь превратившимся в шетландского пони. Рассмеявшись, я оттолкнул его и, заставив опуститься на четыре лапы, погладил по голове. Мама целую вечность грезила этой породой, и я был счастлив, что Бандит составил ей компанию.
– Мама? – позвал я.
– Я здесь, Дэйн, – ответил мне из кухни на удивление радостный голос.
Мама обладала талантом выставить свою семью в выгодном свете – идя по прихожей на звук ее голоса, я рассматривал десятки фотографий, изображавших маленького меня, моих дядюшек, тетушек и их детей. При виде этих коллажей семейного счастья я всегда задавался вопросом, не упускаю ли чего-нибудь в своей холостяцкой жизни.
Я начинал тосковать по будущему, которое вряд ли когда-либо наступит. Мама отчаянно хотела, чтобы я остепенился с женой и несколькими детьми – чем больше, тем лучше – но я, наверное, был слишком придирчив. После своего двадцатилетия я много раз пытался строить отношения, но несколько месяцев назад мне стукнуло тридцать, а подходящая женщина так и не появилась. Возможно, мне просто стоило завести собаку вроде Бандита.
– Мама, ты не должна стоять на ногах, – принялся отчитывать я, завернув за угол кухни с несшимся по пятам Бандитом. – Я был с тобой, когда врач давал рекомендации, помнишь?
Она недовольно цокнула языком и пренебрежительно отмахнулась.
– И ты был там, когда я говорила, что способна справиться с некоторыми делами. Я сломала ногу, а не заболела.
– Знаю, знаю, – ответил я и кивком указал на металлический костыль, служивший ей опорой, пока она мыла чайную кружку. Вот только в процессе мама забрызгала водой весь стол.
Взяв ситуацию в свои руки, я отвел ее к удобному креслу в гостиной. Я закончил мыть раковину и снова поставил чайник закипать. Горячие напитки успокаивали маму. Пока я рос, в доме почти всегда пахло пряными листьями ассама или нильгири.
В то время как заваривался чай, я открыл рот, намереваясь спросить маму, что бы ей хотелось приготовить на ужин, но она сама заговорила со мной из соседней комнаты.
– Ты ведь в курсе, что не обязан оставаться надолго. Я отлично справляюсь и без тебя, дорогой.
Я громко тяжело вздохнул, позволяя ей услышать и зная, что тем самым вызову у нее улыбку.
– Я останусь здесь на пару недель, как и велел врач. Помнишь?
– Помню, помню, – отозвалась она. – Но если хочешь вернуться к кому-то, я не обижусь. Я в состоянии сама о себе позаботиться, ты же знаешь.
Я знал. Мама воспитала меня одна и работала на двух работах, чтобы я никогда ни в чем не нуждался, но сейчас речь шла не о внутренней силе. Речь шла о физической способности подниматься и спускаться по проклятой лестнице.
– Мама, нет никого, к кому я хочу вернуться, – сказал я, понимая подоплеку ее слов. – Я до сих пор ни с кем не встречаюсь и уже говорил тебе это.
– Все в порядке, дорогой, – ответила мама, изумив меня. Похоже, она была совершенно искренна. Обычно когда я говорил ей, что все еще одинок, она морщила нос и на несколько минут скисала. С каждым годом молчание в такие моменты становилось длинней на несколько секунд.
– Правда? – не мог не спросить я, принеся маме чайник и одну из ее любимых кружек с парой нарисованных милых играющих аляскинских маламутов на боковине. Бандит замолотил хвостом по полу возле маминых ног, и я дал ему его лакомство.
– В конце концов, в мире полно достойных женщин. Некуда спешить.
Некуда спешить? Кто эта женщина? Меня подмывало спросить, не ударилась ли мама в автомобильной аварии еще и головой.
– Мама, что происходит?
Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами с застывшим в них вопросом: «С кем? Со мной?», но я не повелся ни на секунду. Вздохнув, мама отвела взгляд.
– Ладно, я кое-кого нашла. Но прежде чем что-нибудь скажешь, она идеально тебе подходит. Знаю, я говорила это уже несколько раз…
– Восемь.
– …но теперь я серьезно. Она милая и одинокая, – мама выгнула брови, и я вздохнул.
– Все они были милыми, и все одинокими, – отметил я. – За исключением разве что…
– Тамары Льюис, – хором продолжили мы и рассмеялись.
Мама подула на свой чай.
– Просто катастрофа, – призналась она. – И знаешь, муж так от нее и не ушел.
Ничуть не заинтересованный сплетнями пригорода, я пожал плечами, не желая задеть самолюбие матери грубым ответом, особенно когда она чувствовала себя подавленной из-за своей ограниченной подвижности.
– В таком случае, – сказал я, – расскажи мне об этой девушке, – в тот же миг я пожалел о своих словах.
Но мама улыбнулась так широко, что у меня не повернулся язык ее остановить. Ничего страшного. Я мог время от времени разговаривать с ней о женщинах, если это делало ее счастливой. Мне было все равно.
– Она живет по соседству, – начала мама.
Я ждал продолжения, которого так и не последовало.
– Ладно, хорошо, – наконец ответил я. – Пойду, приготовлю нам поесть, а ты посиди здесь под присмотром Бандита, договорились?
– Чушь, я в состоянии помочь, – сказала мама и подалась вперед, чтобы подняться с кресла, но не смогла не скривиться от боли в ноге.
– Посиди, мама, – покачал головой я. – Посмотри телевизор, – я вернулся на кухню, намереваясь найти в холодильнике и шкафах что-нибудь, из чего можно на скорую руку приготовить ужин. Я уж точно не был прирожденным кулинаром, но справился бы с готовкой на протяжении следующих нескольких недель.
Прихватив пару красных луковиц, я отрезал низы с верхушками и снял кожуру, решив следовать простейшему рецепту. Из соседней комнаты донесся тихий лай Бандита, оповещавшего о том, что кто-то стоял у двери, поэтому я выглянул из окна.
Женщина немного моложе меня – как мне показалось – с рыжими волосами, собранными в небрежную шишку, и в солнцезащитных очках на макушке доставала из своего автомобиля покупки. Несколько дынь упало на дорогу, и она что-то произнесла. Нахмурившись, я наблюдал за ней из окна, гадая, кто она такая. Я вытер руки о джинсы и открыл парадную дверь.
Женщина вскинула взгляд. Сдув волосы с лица, она выпрямилась и моментально покраснела.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил я, поглядев налево и направо. Я мог бы отпустить непристойную шутку о дынях, но сдержался, не желая ее отпугнуть. Что за причудливый поворот судьбы привел такую красивую женщину на мой порог? Она рассматривала меня еще несколько секунд, затем откашлялась.
– Ты сын Хелен? – спросила незнакомка.
– Дафна, милая! – выкрикнула мама из-за моей спины и, поднявшись с кресла, подошла ближе, опираясь на костыль. – Давай же, заходи. Все в порядке?
– Привет, Хелен! – радостно поприветствовала гостья. – Мм, в продаже были дыни, а мы как раз на днях говорили о них. Я купила тебе парочку, и… – она замолкла и снова окинула меня взглядом, будто никак не ожидала столкнуться со мной. Я не мог сдержать улыбку от того, как сексуально она выглядела, даже когда нервничала.
Я потянулся забрать дыни – чертово смехотворное количество дынь; кто знает, о чем думала Дафна, покупая их – и заметил, что при соприкосновении наших рук она покраснела сильнее прежнего.
– Входи, входи! Мы только что заварили чай, – моей маме вторил виляющий хвост Бандита.
– О, мне нужно занести покупки в дом и закончить кое-какую работу, – ответила Дафна, качая головой.
Я не мог не почувствовать некоторое разочарование. На ней были вещи, явно надетые для похода в магазин – свободный свитер, обнажавший одно плечо, и леггинсы в цветочек, облегавшие фигуру во всех нужных местах.
Я старался не думать о том, что скрывалось под свитером, особенно о дынях…и не отводил взгляда от глаз Дафны.
– Хорошо, тогда как насчет ужина? Через пару часов? – поощрила моя мама.
Я хотел сменить тему и отправить маму в гостиную, чтобы не вспугнуть Дафну, но рыжеволосая красавица лишь засияла.
– Конечно, Хелен, было бы здорово, – сказала она и, выгнув брови, посмотрела мне прямо в глаза. – И я знаю, что принесу на десерт.
Глава 2
Дафна
«Я знаю, что принесу на десерт»
Заперев дверь своего нового пригородного дома, я едва сдержалась, чтобы не осесть на пол. Какая достойная реплика! Тьфу. Ни одна из моих героинь никогда бы так не сказала.
Шумно выдохнув, я посмотрела в зеркало. Фу. Мои волосы были растрепанны и на скорую руку собранны в шишку. Проведя пальцами по выбившейся пряди, я распустила остальные и рассыпала их по плечам.
Вот оно, мое везение! Я только что стояла лицом к лицу с самым сексуальным мужчиной из всех, виденный мной за долгое, очень долгое время, но выглядела так, словно пахала весь день.
И это сын Хелен? Она говорила, что он красив и понравится мне, но Боже! Я просто отмахивалась, полагая, что каждая пожилая леди считает своих детей удивительными и прекрасными. Как выяснилось, моя милая ближайшая соседка, с которой я подружилась сразу же после переезда, была абсолютно права.
Заканчивая раскладывать продукты, я почувствовала покалывание пониже шеи – ощущение, которого у меня не возникало уже очень давно. Волнение, предвкушение... вдохновение. Словно в моем сознании рассеивался туман.
Тот роман, с которым я боролась неделями. Тот, срок сдачи которого уже маячил на горизонте. Похоже, у меня возникла идея.
Сев за компьютерный стол, я открыла ноутбук и почувствовала, как мою щеку согрели пробивавшиеся в окно солнечные лучи. Я любила писать здесь, в своем новом доме – первом, который смогла себе позволить. Первое время после переезда я изливала вдохновение налево и направо, но недавно безвозвратно застряла.
В реальной жизни меня уж точно не окружала романтика, и я считала это источником проблем. Никакого вдохновения. Никаких новых идей. Все описанные мной чувства были унылыми, включавшими лишь «побывал там-то и сделал то-то».
Однако встреча с лихим Дэйном из соседнего дома навела меня на превосходную мысль.
Я нажала на рабочее название.
«Любовь на закате»
Решительно удалив его, я вбила новый заголовок.
«БКХП: Борода, которую хочется погладить»
Покусывая губу и сдерживая улыбку, я во власти свежих идей принялась удалять огромные абзацы романа. Я печатала так быстро, что пальцы едва успевали щелкать по клавиатуре.
Я назвала своего героя Зэйном и покраснела от того, что намеренно выбрала имя, рифмовавшееся с «Дэйном». Одна я понимала отсылку, отчего она становилась еще более лакомой. Затем, ерзая на стуле, я начала переписывать последнюю постельную сцену.
«…Через открытое окно спальни я видела заходящее солнце, окрашивавшее все вокруг оранжевыми и красными тонами, и стонала от того, как борода Зэйна терлась о внутреннюю сторону моих бедер, создавая свой собственный шедевр. Моя кожа была холстом. Его язык – кистью…»
Снова прикусив губу, я откинулась на спинку стула и перечитала последний абзац. Мои пальцы нависли над мышью, после чего я выделила «кожа» и заменила словом «киска».
Я редко использовала его в любовных романах, но эта сцена требовала ярких эпитетов.
У меня раскраснелись щеки, и я почти час печатала без остановок. Я снова пробежалась глазами по отрывку. Его густая борода натирала внутреннюю сторону ее бедер. Мое воображение никак не отпускало этот образ. Задрожав, я сжала ноги и подумала о бороде, виденной мной возле дома. И о том, каково было бы, потрись она о мои бедра.
Прежде чем я сама поняла, уже просунула кончики пальцев под пояс леггинсов к тонкой ткани трусиков и заметила, что она промокла. Я погладила половые губы. Тогда проследовала далее, двигаясь вверх-вниз, пока не почувствовала, как моя сердцевина напряглась. Внезапно я вспомнила, что чуть менее чем через час должна была встретиться с мужчиной своих мечтаний, и обещала принести десерт!
Но я не могла перестать думать о нем. Еще нет. Сдвинув трусики вбок, я легко ввела в себя палец, воображая, каким умелым был бы язык Дэйна. Даже за короткое время нашего разговора я увидела в нем мужчину, который знает, что делает. И чего хочет. Понимает, в чем я нуждаюсь.
Выгнув спину, я достигла кульминации, содрогаясь от взрыва безумного экстаза, показавшегося мне почти бесконечным. Прошла целая вечность с тех пор, как я кончала вот так… и еще никогда меня настолько не возбуждала сцена, написанная мною же.
Я отдышалась и поспешила в душ, чтобы остыть. Помывшись, я отправилась на кухню и, подвязав передник, поняла, что у меня почти не осталось времени. Но я решила, что даже впопыхах успею минут за двадцать испечь несколько неплохих брауни, которые к началу ужина как раз будут обжигающе горячими и ароматными.
Отчаянно стараясь не перепачкаться в муке или какао, я провела рукой по своим длинным волосам и замесила тесто по маминому рецепту, доставшемуся мне от мамы перед ее смертью. Я улыбнулась при мысли о соседке Хелен и том, как сильно она напоминала мне мать. Жесткая и сильная, но притом милая.
Поставив противень в духовку, я слизнула с большого пальца тесто и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, насколько это было возможно за оставшееся время. Пока я сушила волосы, невольно думала о Дэйне.
Я не хотела заводить отношения, но, откровенно говоря, не отказалась бы от отличного секса. Опрыскивая духами шею, я представляла, как Дэйн наклонится к ней. От идеи того, что он потрется бородой о мою кожу, я возбуждалась снова и снова.
Возможно, он был моей БКХП, потребности в которой я даже не понимала.
Покачав головой, я постаралась пресечь фантазии о мужчине, практически мне незнакомом – о том, с кем мне предстояло оказаться за одним столом всего через несколько минут. Просигналил таймер духовки. Достав пирожные, я похвалила себя за то, какими они получились.
Я шла на ужин с Дэйном и его матерью, вознамерившись быть нормальной, привлекательной и обаятельной. Я ни в коем случае не собиралась думать о его языке, скользящем вверх-вниз по моей…
«Нет!»
Сняв передник, я схватила тарелку с пирожными. Я уверенно подошла к соседскому дому и, три раза постучав, натянула на лицо свою лучшую улыбку.
«Ужин», – напомнила я себе. Всего лишь милый дружеский ужин. А не приквел к моему роману.
Открылась дверь, и чтобы посмотреть Дэйну в глаза, мне пришлось поднять взгляд примерно на фут1. Он хмуро глянул на меня, будто вовсе забыл о моем визите, и я помахала перед ним тарелкой с шоколадным десертом.
– Вы готовы принять меня? – спросила я, заглядывая в дом.
На лице Дэйна расцвела улыбка, от которой его темные глаза заблестели. Моя сердцевина снова напряглась, и я почувствовала, как намокли недавно надетые трусики. Просто отлично.
– Разумеется, – ответил Дэйн и, отстранившись, пропустил меня в дом.
Глава 3
Дэйн
Еда была вкусной, и я втайне испытал облегчение. Было бы неловко пригласить в гости красавицу – даже притом, что это сделала моя мама – и вынудить ее из вежливости есть что-нибудь пригоревшее или пересоленное, выдавливая улыбку весь вечер.
Но, с позволения сказать, ужин удался.
Мы сидели за обеденным столом, и ситуация могла бы показаться неловкой, но нет. Мама и Дафна с полными ртами смеялись над какой-то глупой историей о маминой встрече с давней школьной подругой в продуктовом магазине, пока я жевал стебель спаржи и смотрел на ковер, видимый мне из-за угла.
«Живи, смейся, люби!»
Я всегда ненавидел то, что некоторые предметы мебели в мамином доме самим своим существованием указывали мне, как жить. Поэтому мой взгляд блуждал снова и снова, пока не остановился на женщине напротив. На той самой, на которую я старался не смотреть с самого начала ужина.
Дафна была охрененно великолепна, это бесспорно. Она казалась чертовски милой, не говоря уже о ее добродушии и остроумии, но больше всего меня притягивала ее непреодолимая сексуальность. Хотел бы я присоединиться к беседе, но все, на чем мог сосредоточиться – выпуклостях грудей под гораздо более откровенным свитером, нежели был на Дафне днем. Обтягивающий материал и дыни? Давайте сойдемся на том, что они выглядели более чем готовыми.
Пока женщины болтали и сплетничали, я смотрел, как двигались губы Дафны. Розовые и мягкие, словно лепестки цветка. Я воображал, как они бы выглядели вокруг головки моего члена.
Я напрягся – еще сильнее, чем был с тех пор, как сел напротив Дафны – и попытался усмирить разыгравшееся воображение. Вряд ли у меня когда-либо возникали фантазии настолько красочные, что я не мог их пресечь. Что-то в ней меня цепляло.
Движения. Жесты, сопровождавшие фразы. Или как она немного выпячивала губы, когда слушала.
Распрямив ноги, Дафна снова их скрестила. Я не мог не представить себе, как она раздвинула бы свои красивые бедра, позволяя мне склониться и подразнить ее языком.
Откашлявшись, я отвел взгляд, сдерживаясь и сердито обещая себе справиться.
«Живи, смейся, люби!»
Вернулся в реальность я во время приятной паузы в разговоре и решил вмешаться.
– Итак, Дафна, чем, говоришь, ты занимаешься? – спросил я. До мозга пыталось достучаться какое-то воспоминание, но другие мысли рвались вперед, и я не мог от них отбиться.
В ответ Дафна немного приподняла брови. Возможно, она удивилась тому, что я вообще заговорил. Я не мог ее винить, учитывая, что до сего момента лишь ерзал на стуле, молчал и выглядел незаинтересованным.
Конечно, истина была противоположна, но я не собирался признаваться в этом Дафне. Особенно в присутствии моей мамы.
– Я писательница, – ответила Дафна, и ее скулы окрасились в нежный оттенок розового цвета. Быть может, она не любила говорить о себе? Немного наклонившись вперед, я увлеченно кивнул, убеждая ее продолжать. – Я, ох… ладно, я пишу любовные романы, – закончила Дафна, потворствуя моему желанию узнать о ней больше и глядя мне прямо в глаза.
– Очевидно, они весьма пикантные, – рассмеялась мама. Я раздраженно вздохнул, и она вскинула руки в притворном раскаянии. – Я хочу немного добавки.
Сдвинувшись с места, я встал и потянулся к ее тарелке.
– Позволь мне помочь. Мама, ты на костылях, – я взял со стола все пустые тарелки и пронес через низкий арочный проем из столовой в кухню.
По возвращению Дафна сообщила мне, что мама ушла в туалет. А значит, мы остались наедине. И я ничуть не возражал. Я мог любоваться этой женщиной всю ночь напролет.
Я сел и глубоко вздохнул, прежде чем снова взглянуть на Дафну, наблюдавшую за мной почти выжидающе.
– Разве ты не хочешь что-нибудь сказать? – спросила она с улыбкой.
– Просто неожиданно, – пожал я плечами.
– Неожиданно? – Дафна откусила кусочек, и я смотрел, как она жевала, не отводя взгляда от моих глаз. Я понял, что она ждала объяснений, поэтому опять вздохнул и во второй раз пожал плечами.
– Полагаю, я иначе представлял себе писательниц любовных романов. Одинокие женщины с сотнями кошек, пишущие о мужчинах, которых не могут найти в реальной жизни.
Когда последние слова вылетели из моего рта, я в буквальном смысле прикусил язык. Они прозвучали очень грубо, но Дафна лишь запрокинула голову и рассмеялась.
– Я не знаю ни одной такой писательницы, – заговорщически наклонившись ко мне, она выгнула брови, и я уловил ее тонкий аромат. – Писатели любовных романов, которых знаю я, тех, кого встречаю на конференциях и семинарах, поголовно умные и образованные женщины. Многие замужем, все охрененно остроумны, а некоторые из них…мужчины! – Дафна ахнула в притворном ужасе.
Продолжив жевать, я кивнул.
– Честно говоря, я ничего такого не имел в виду. Прошу прощения.
– Нет, все в порядке. Я знаю об этом стереотипе. Но для меня суть в том, что я… не знаю. Люблю любовь, – ее описание вызвало у меня улыбку. – Мне нравится каждый день создавать нечто, радующее читателей. В любовных романах нет ничего плохого, – продолжила Дафна, и я кивнул. – Мне очень нравится их чистота. Любовь делает людей счастливыми, – она снова откусила, и я понял, что безмолвно таращился на нее.
– Верно, – ответил я, не находя слов. Я до сих пор опасался, что оскорбил Дафну, но мой комментарий, похоже, ничуть ее не задел.
– Мне очень повезло найти обожаемую работу, позволившую купить хороший дом в безопасном районе, – продолжила она. – Твоя мама живет одна. Разве ты чувствуешь потребность купить ей десяток кошек?
Ухмыльнувшись, я положил столовые приборы и поднял ладони.
– Справедливое замечание, – я собирался сказать, каким потрясающим считаю ее умение придумывать истории и жить за счет них, но прежде чем успел открыть рот, она снова заговорила.
– Я все равно не собираюсь остепеняться и не ищу любви. Я приберегаю «долго и счастливо» только для своих героев, – доев последний кусочек, Дафна улыбнулась моей маме, вернувшейся к нам. – Здесь и сейчас я ищу больше этой восхитительной еды! – блеснула она глазами, и мама рассмеялась.
Очарование Дафны омрачило мои мысли. Прежде меня никогда не заботило, чего хотела женщина. Желала она остепениться или нет.
Так почему меня взволновало, что Дафна не хотела отношений? Я едва ее знал. И не подозревал, что сам их хочу.
Я списал свои мысли на похоть. Я не знал неудач с дамами, но очень редко находил кого-то своего типа. Разумеется, перед сном я сам о себе заботился, сберегая свои чувства и получая желаемое. Как обычно.
Все верно?
Однако в глубине души я сомневался, что это просто похоть. Обсуждать с Дафной работу, наблюдать, как ее глаза блестят от нескрываемой страсти, и слышать о том, что ей нравится делать людей счастливыми? Уверенность и компетентность этой женщины заводили почти так же сильно, как и то, что она водила пальцами от шеи до ключицы.
Твою мать.
– Итак, Дэйн, теперь твоя очередь. И когда ты признаешься, не обещаю не строить догадок. Кто ты по профессии?
Лишь через секунду я понял, что Дафна задала вопрос. Как только до меня дошло, я рассмеялся.
– Понял тебя, – ответил я. – Я – рейнджер. Работаю в лесах, живу в коттедже, – проведя ладонью по бороде, я поднял взгляд, тщетно пытаясь придумать что-нибудь интересное. – Вот, собственно, и все.
Положив на тарелку добавку, Дафна указала на меня вилкой. По крайней мере, я знал, что ей понравилась моя стряпня.
– Это нечестно, – обвинила она.
– Да?
– Сразу видно, что ты целиком и полностью стереотипный житель гор. Бородатый, грубый и прямолинейный. Готова поспорить, ты не проводишь много времени среди людей. Я даже не могу построить догадок, потому что все написано у тебя на лице.
Машинально я поднял руку и почесал бороду.
– Именно! – рассмеялась Дафна. – У вас там нет бритвенных станков или как?
Я снова рассмеялся и, покачав головой, тоже наложил себе добавки.
– Лес не место для тех, кто зависит от удобств.
– Ты имеешь в виду предметы первой необходимости цивилизованных людей? – надавила Дафна.
Я посмотрел на ее чистые аккуратно подстриженные ногти. Прическа, идеально обрамлявшая лицо. Модный ремешок на талии, подчеркивавший фигуру в форме песочных часов. Дафна была не из тех, кому подходит жизнь в глуши.
– Я не поклонник излишеств и бессмысленных вещей, необходимых только для галочки.
Она с прищуром посмотрела на меня. Не раздраженно, а вдумчиво. Мне нравилось, что Дафна думала, прежде чем сказать. Господь свидетель, я бы многое отдал за это умение. Должно быть, в ней говорил писатель.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом, но когда я не взглянул на нее в ответ, с легкой улыбкой на губах повернулась к Дафне. Затем она снова посмотрела на меня, и я приготовился к любым ужасающе неловким перлам, готовым слететь с ее губ.
– Пойду я немного посплю, милые, – сообщила мама и, погладив меня по плечу, потянулась к своим костылям. – Помою посуду, когда встану.
– Хелен, не глупи. Во-первых, ты на костылях, а во-вторых, вы приготовили замечательный ужин. Я все помою, – сказала Дафна и посмотрела на свою тарелку, – как только съем всю еду в доме.
Мама со смехом покачала головой.
– Я слишком устала, чтобы спорить. Так мило, что ты пришла, дорогая. Заходи в любое время, договорились?
Они обменялись еще несколькими любезностями, и поскольку Дафна отвлеклась, я воспользовался возможностью еще немного ее поразглядывать.
Я не находил изъяна.
Физического, конечно. Она сияла, лучась жизнью и естественной красотой. Кроме того, Дафна была не совсем уж идеальна. По крайней мере, для меня.
Наши жизни слишком отличались. Как и приоритеты. Я убеждал себя, что смешно терзаться из-за практически незнакомой женщины, однако мои попытки не увенчались успехом. Я немного переживал, пускай и тайно.
– Вы, ребята, можете приступать к десерту, – мама встала, чтобы оставить нас наедине. – Доброй ночи.
Я помог ей добраться до спальни, и пока мы шли, она сказала лишь:
– Будь лапочкой.
Несколько минут спустя я вернулся в столовую к Дафне. Я не стал садиться и, опершись руками на спинку стула, не отводил глаз от женщины передо мной.
– Как думаешь, брауни сочетаются с вином? – спросил я.
– Безусловно, – улыбнулась Дафна.
