Текст книги "Под давлением"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

7

«Рэм» двигался в медленном ритме подводных течений, прячась под холодными слоями воды – термоклинами, потому что те заглушали звук винта, и экипаж специально выискивал такие слои, пробираясь меж стенками подводных каньонов, будто громадный увалень с волочащимся сзади хвостом, так как стены каньонов поглощали звуки движения буксира.

Менялись вахты, поглощалась еда. Начались шахматные сражения между Спарроу и Гарсией. Стрелка автоматического таймера вращалась по кругу, с каждым оборотом отсчитывая монотонную рутинную жизнь в ожидании опасности. Красная точка, отмечавшая положение судна на панели сонара, проползла вокруг Флориды, вышла к побережью Атлантики и дальше – в океанские просторы – и теперь ползла к Исландии.

Пять суток тринадцать часов двадцать одна минута с момента выхода.

Спарроу вошел на центральный пост и остался в двери, чтобы окинуть взглядом циферблаты приборов – своих следующих органов чувства. В атмосфере слишком много влаги. Ему казалось, что на вахте будет стоять Гарсия. Но вахтенным был Боннет. Главный пульт был переключен на дистанционное управление: репитерный пульт отсутствовал.

На сонарном экране точка, отмечающая их позицию, находилась практически прямо к востоку от северной оконечности Ньюфаундленда и к югу от самой южной оконечности Гренландии: курс 61 o 21 . Прибор регистрации статического давления показывал 2360 фунтов на квадратный дюйм, что соответствовало глубине 5500 футов.

Спарроу прошел через помещение центрального поста и вышел на мостки машинного отделения. Чувствовалось, как поверхность мостков колеблется под его ногами.

Боннет стоял на нижних мостках, спиной к Спарроу, глядя налево вниз. Спарроу последовал за его взглядом: дверь, ведущая в аварийный тоннель реакторного отсека.

«В движениях Боннета нечто странное, – думал Спарроу. – Он как будто что-то подсчитывает».

Но потом Спарроу понял: Боннет нюхал воздух. Спарроу тоже сделал это: пахло вентиляцией, озоном, маслом – самые обыкновенные запахи машинного отделения. Он подошел к краю мостков, перегнулся через ограждение.

– Что-то случилось, Лес?

Боннет обернулся, поглядел снизу вверх.

– А, шкип. Не знаю. Мне показалось, будто тут что-то воняет.

Губы Спарроу растянулись в полуулыбку.

– И что ты можешь сказать про эту вонь?

– Я имею в виду, что-то сгнило. Какая-то падаль. Мясо гнилое. Уже несколько дней я замечал, когда проходил тут.

– Больше никто этого не замечал?

– Никто не говорил.

– Наверное, тебе показалось, Лес. После пяти дней плавания в этой кишке прованивается все вокруг.

– Да нет, шкип. Большинство запахов я еще могу различить. А вот этот как-то нет.

– Постой там.

По переходному мостику капитан спустился к Боннету.

– Понюхайте сами, шкип.

Спарроу набрал воздух в ноздри. В атмосфере был легкий запах падали, на подводном корабле с повышенным содержанием кислорода мясо могло завоняться очень скоро.

– Может это дохлая крыса? – предположил он.

– Как она могла проникнуть на борт? Тем более, что мы прошлись по «Рэму» чуть ли не с зубной щеточкой.

Боннет замолчал, повернулся и поглядел на антирадиационную переборку.

– Это единственное место, которое мы не перешерстили, – сказал Спарроу.

– Погодите, мы осматривали все через внутренние телекамеры. Там… – Боннет замолчал.

– Давай глянем еще раз, – предложил Спарроу.

Они направились на контрольный пост и один за другим включили все сканеры реакторного отсека, следя за экранами.

– Ничего, – сказал Боннет. Он поглядел на Спарроу и пожал плечами.

Капитан поглядел на свои часы.

– Джо должен заступить на вахту где-то через час. – Он поглядел на пустынный экран. – Пошли его сейчас же к переднему входу в тоннель. Рэмси пусть будет на центральном посту. Я же пошел вперед.

Он вышел в переднюю дверь на мостики и спустился вниз, на нижний уровень.

Боннет, оставшись на центральном посту, разбудил Гарсию зуммером. В динамике раздался сонный голос:

– Ну?

– Шкип вызывает тебя на бак. Тоннель номер один реакторного отсека.

– Что случилось?

– Он тебе скажет.

Боннет отключился и нажал кнопку общей связи.

– Рэмси?

– Да. Я в комнате отдыха.

– Немедленно на центральный пост.

– Иду.

Боннет отключил общую связь и присоединился к Спарроу. Тут же подошел и Гарсия, натягивая футболку, его черные волосы были всклокочены на лбу.

– Что-то случилось?

Спарроу обратился к нему.

– Джо, ты последним проводил контрольную инспекцию реактора. Вы открывали дверь в тоннель?

– Точно. Только я в него не заходил. Там работала команда из Безопасности.

– Хорошо. А ты ничего не чувствуешь?

Гарсия нахмурился, поколебался.

– Вы имеете в виду, чувствую ли я что-то носом?

– Именно.

– Не понимаю, – Гарсия почесал затылок. – А что?

– Понюхай, – предложил Боннет.

Гарсия наморщил нос. Еще раз.

– Что-то завонялось.

– Лес почувствовал это уже несколько дней назад.

– А кто-нибудь проверял вентиляционные короба? – спросил Гарсия.

– В первую очередь, – ответил Боннет. – Только все равно я не был уверен. Где-то близко отсюда идет битва между бактериями и стерилизующей радиацией.

– И бактерии побеждают с тех пор, как мы повысили содержание кислорода, – сказал на это Спарроу. Он указал на закрытый ход в тоннель. – Эта гадость именно здесь. Джо, принеси мне кусок трубы высокого давления.

– Какой длины?

– Футов двадцать. Чтобы можно было достаточно глубоко сунуть в тоннель, а потом вынуть.

– Я пошел.

Гарсия вышел через тыльные двери на склад оборудования.

Спарроу повернулся к настенному захвату и взял портативную телекамеру с осветителем.

– Мы не можем заглянуть в реакторный отсек и рассчитываем на стационарные сканеры, установленные там. Понятно, сейчас мы потеряем одну камеру и осветитель, так как они станут радиоактивными. Но зато мы заглянем во все уголки.

Вернулся Гарсия с отрезком трубы.

– Что вы собираетесь делать?

– Прикрепи камеру и осветитель к одному концу, – приказал капитан.

Гарсия покраснел.

– Об этом я даже и не подумал.

– Я уже говорил Лесу, – сказал Спарроу. – Наши мозги не работают как следует…

Из динамика над его головой раздался голос Рэмси.

– Я вижу вас на экране центрального поста. Что происходит?

Боннет включил свой ларингофон.

– В этом тоннеле что-то завонялось.

Спарроу примерялся, откуда можно было бы сунуть трубку с телекамерой.

– Пускай Рэмси переключается на пульт дистанционного управления и станет здесь, на мостках. Нам может понадобиться еще помощь.

Боннет появился на верхних мостках, подключив портативный пульт. Он перегнулся через ограждение и посмотрел вниз.

– Я тоже унюхал, – сообщил он. – Вы думаете, это крыса?

– Неизвестно, – ответил Боннет.

Спарроу забрал трубку у Гарсии, вернулся к двери тоннеля, повернул штурвал, остановился и поглядел на Рэмси.

– Уберите пульт подальше.

Тот подчинился, отойдя на мостках футов на десять в сторону.

Спарроу кивнул Боннету.

– Лес, отойди-ка немного.

Боннет отступил от двери.

– Что вы задумали?

Жестом головы Спарроу указал на радиационный дозиметр, висящий над входом в тоннель.

– Может быть немного горячевато, так что поглядывай на него.

Гарсия взял портативный дозиметр и встал рядом со Спарроу.

– Ладно уж, будь тут.

И он толкнул дверь.

Гарсия сделал замер.

– Ничего себе! – Спарроу чуть не задохнулся.

– Не нравится мне этот запашок! – вмешался Боннет.

Рэмси перегнулся через ограждение мостков.

– Это не крыса! – заявил он. – Для одной крысы слишком много вони.

Спарроу перехватил трубку поудобнее и включил осветитель. Он повернул трубку, ослепив при этом Рэмси. Когда зрение у того более-менее восстановилось, капитан уже сунул камеру в тоннель. Гарсия наклонился над переносным приемником, глядя на экранчик.

Рэмси включил одну из систем на своем пульте, когда Гарсия вскинулся:

– Шкип, поглядите-ка на это!

Экран показывал часть тоннеля, идущего вниз, к повороту. Там же были видны подошвы мужских ботинок и ноги. Изображение остановилось, дойдя до коленей.

Боннет поглядел на Рэмси, и тот заметил блеск глаз под кустистыми бровями. На лбу у первого офицера выступили капельки пота.

– Вы перевели изображение на свой экран?

Рэмси кивнул в ответ. Из-за того, что он глядел на всех троих почти отвесно, люди под ним съежились по длине и походили на гномов. Высокое давление воздуха искажало их голоса, делая их писклявыми. Рэмси чувствовал себя зрителем в театре марионеток.

Боннет повернулся к висящему над дверью прибору.

– Уровень радиации немного повышается, – сообщил он.

– Ее не сдержат никакие фильтры, – сказал Гарсия.

Спарроу согнулся, чтобы продвинуть камеру еще дальше в тоннель. Гарсия же убрал свой телевизор чуть подальше, чтобы Боннет мог следить за экраном.

– Больше ничего? – спросил капитан.

– Пока только ноги, – ответил Боннет.

Услыхав тихое бормотание, Рэмси понял, что шепчет Гарсия:

– Святая Мария, Матерь Божья…

Его пальцы перебирали висящие на шее четки.

Спарроу чуть повернул свою трубку.

– Нож! – выпалил Боннет.

Рэмси поглядел на экран своего пульта. В груди человека из тоннеля торчала рукоять ножа.

– Принесите сюда видеомагнитофон, – приказал Спарроу.

– Он рядом со мной, – «отозвался Рэмси. Он снял устройство с полки рядом с контрольным пультом и подвесил над экраном приемника.

Спарроу продолжал продвигать трубку дальше в тоннель, пока его камера не захватила человеческое лицо.

– Кто-нибудь узнает его?

– Мне кажется, что я видел его, – сказал Гарсия. – Униформа рядового. Знаки отличия, похоже, атомного техника. – Он покачал головой. – Но он не из той команды техников, которую я запускал на борт для окончательной проверки.

Спарроу повернулся и поглядел наверх, на Рэмси.

– А вы, Рэмси?

– Это офицер Безопасности, прикомандированный в распоряжение адмирала Белланда, – ответил тот. – Зовут то ли Фосс, то ли Фостер.

– Откуда вы его знаете? – спросил Боннет.

Внезапно до Рэмси дошло, что он сделал тактическую ошибку.

– Ну, это когда я был еще в Береговом патруле. Он был связным офицером Безопасности.

Ложь проскочила очень легко. Он вспомнил, когда видел этого человека в последний раз: резиденция Белланда, Учитель Рид дает вводные указания.

– Вам известно, что он здесь делал? – спросил Спарроу.

Рэмси отрицательно покачал головой.

– Могу только предположить. Скорее всего, он проводил какую-то особую инспекцию, когда кто-то ударил его ножом.

– Но за что? – спросил Гарсия.

У Рэмси перехватило дыхание, он решил сейчас, что Гарсия и был предполагаемым «спящим» агентом.

– Этот офицер Безопасности инспектировал тоннель и застал в нем кого-то, что-то делавшего, и… – предположил Боннет.

– Но что делавшего?! – рявкнул Спарроу. Он подошел к хранилищу рядом с тоннелем.

– Джо, помоги мне надеть скафандр.

Он открыл дверь и вынул антирадиационный скафандр.

Гарсия направился к нему на помощь.

Теперь голос Спарроу приходил к ним через коммуникатор скафандра:

– Лес, принеси свинцовую коробку и мешок для отходов. Мы поместим туда останки этого человека. Все оставишь здесь, возле входа. Джо, одевая другой скафандр, чтобы помогать мне, когда я буду его выносить. Рэмси, контролируйте меня и записывайте все, что я буду находить. Подключите репитер к дозиметру моего скафандра. Я могу быть слишком занят, чтобы глядеть на него.

– Есть.

Гарсия уже натягивал второй скафандр. Боннет пошел на склад.

Спарроу, неуклюжий в своем объемном скафандре, вошел в тоннель. Тут же репитер счетчика радиации на пульте у Рэмси начал отсчет.

– Там горячо. 5000 миллирентген.

– Вижу, – прозвучал ответ Спарроу. – Подключитесь к сканеру на моем шлеме.

Рэмси включил еще один экран на своем пульте и переключил его на сканер шлема Спарроу. Экран показывал руку в перчатке: руку капитана. Рука исчезла из поля зрения, потом вернулась с фрагментом униформы погибшего.

– Записка, – сообщил Спарроу. – Он оставил записку. Зафиксируйте ее содержание пока на магнитофон, когда я буду ее читать, а потом сфотографируйте. Она датирована 16 апреля, время 08:45.

«День отплытия, – подумал Рэмси. – В это время мы были в тоннеле».

Голос Спарроу продолжал:

– Капитану Х.Э.Спарроу от лейтенанта Артура Фосса, 0-2204829. Предмет: сегодняшняя дополнительная инспекция подводного буксировщика «Фениан Рэм» силами Службы Безопасности.

Капитан прокашлялся и стал читать дальше:

– Согласно самых последних распоряжений Службы Безопасности, я проводил специальное обследование вашего реактора согласно правил проверки реакторных бригад. Необходимо было быстро проползти по тоннелю, чтобы осмотреть сам реакторный отсек и мануалы – механизмы ручного управления. Я не одел скафандра антирадиационной защиты из-за необходимости провести проверку быстро и для сохранения секретности.

В тоннеле появился Гарсия. В своем скафандре он походил на внеземного монстра.

– Вы хотели, чтобы я пришел сюда, шкип? – спросил он.

– Постой там, Джо, – остановил его Спарроу и продолжал читать: – Мой персональный дозиметр случайно отключился, когда я полз по тоннелю, и я не обратил внимания, насколько здесь сильна радиоактивность. (Спарроу ускорил чтение.) Я обнаружил, что один из ваших гафниевых стержней-замедлителей вынут из реактора и спрятан в тоннеле. Я чуть не наступил на него, прежде чем увидеть. Не было никаких сомнений, что это было такое. Я включил дозиметр и тут же увидел, что схватил смертельную дозу радиации.

Спарроу прервал чтение:

– Да пребудет с ним милосердие Господне, – сказал он. Потом продолжил читать: – Было ясно, что замедляющий стержень извлекли, чтобы со временем вызвать перегрузку, но вот когда это произойдет – было неизвестно, чтобы привести к взрыву, который мог случиться даже во время пребывания на базе. Тогда я спешно доставил стержень к мануалу реактора и поставил его на место. Еще я починил тревожную сигнализацию, провода которой были перерезаны с целью скрыть диверсию.

Спарроу прервал чтение, и теперь Рэмси посредством сканера увидел записку из-за того, что капитан сделал шаг назад.

– Джо, вы не замечали каких-нибудь странностей с сигнализацией? – спросил капитан.

– Нет, ничего не отмечалось, – ответил Гарсия.

Спарроу хмыкнул и продолжал читать:

– Установив стержень на место, я поискал коммуникатор в реакторном отсеке, но нашел его разбитым. Затем я пополз назад, считая, что найду врача, который облегчит мне предсмертные часы. Но тоннель был задраен снаружи, так что я очутился в западне. Я пытался привлечь внимание, крича в вентиляционную шахту, но это ничего не дало. Мое переговорное устройство не работало, так как его экранировала стенка реактора.

Спарроу прервал чтение.

– Теперь становится понятней… – задумчиво проговорил он.

Рэмси склонился над микрофоном своего пульта:

– Что понятно? – спросил он.

– Вентиляционная система открыта вовнутрь судна. Но ее жалюзи можно и закрыть. А если они были закрыты, мы могли и не заметить… – Он замолчал.

Мысленно Рэмси переключился на действия офицера Безопасности: один в тоннеле, с сознанием неминуемой смерти и того, что его никто уже не спасет. И последние минуты посвящает тому, чтобы спасти других.

«Нашлось бы у меня столько смелости?» – размышлял он.

– Он предпочел вонзить в себя нож, чем долго умирать в одиночестве. В записке ничего не сказано, что он узнал, кто проводил диверсию в тоннеле, кто его закрыл, – сказал Спарроу.

– Он мог как-то привлечь к себе внимание, – предположил Рэмси. – Например, если бы он замкнул…

– Ну да, он мог накоротко замкнуть все цепи и вытащить все стержни-замедлители на пол реакторного отсека, – съязвил Гарсия.

– Но взять хотя бы тяговые захваты…

– Откуда он вообще мог знать про то, что здесь что-то не так? – настаивал Гарсия. Его голос срывался от волнения. – И еще это самоубийство…

Спарроу спросил:

– Джо, кто из персонала базы был на борту последним?

– Я ходил тут с двумя нюхачами. Мне казалось, вы видели, как они уходили.

Рэмси подумал: «И снова Гарсия!» Он перегнулся через релинг и крикнул Гарсии:

– Джо, а кто были…

Потом до него дошло, что Гарсия в своем скафандре ничего не слышит, и повторил в свой микрофон:

– Джо, а кто были эти люди?

Смотровая пластина скафандра Гарсии повернулась к Рэмси.

– Два новеньких. Их имена есть в пропускном списке.

Спарроу перебил их:

– Рэмси, запишите окончание. – Он прочитал: – Тот, кто готовил диверсию в вашем реакторном отсеке, надеялся, что взрыв произойдет, когда лодка будет проходить подводный тоннель. Тем самым взрыв прервет деятельность всей базы, пока не восстановят разрушенный участок тоннеля. Несомненно, враги знают о существовании базы. Служба Безопасности обязана принять это во внимание. – Голос капитана стал тише. – Пожалуйста, передайте моей жене, что последние мои мысли были о ней.

Голос Гарсии:

– Грязные сволочи, – он всхлипнул.

Спарроу подержал записку перед сканером, чтобы Рэмси смог ее сфотографировать.

– Есть там что-нибудь еще? – спросил Рэмси.

– Записная книжка с чем-то, напоминающим коды Безопасности. Ага, здесь есть приписка лейтенанта Фосса: «Проследите, чтобы этот блокнот попал в Секцию 22 Службы Безопасности».

Рэмси увидел записную книжку перед сканером скафандра Спарроу.

Капитан приказал:

– Рэмси, я перелистаю блокнот, а вы снимите страницы.

Он сделал это, потом сказал:

– Я вынул содержимое его карманов и вынесу отсюда.

Потом он попятился назад по тоннелю.

Боннет вернулся из склада, неся с собой мешок для отходов и небольшую свинцовую коробку. Он глянул на Рэмси и сказал:

– Пока я отбирал все эти вещи на складе, слышал все. Господи, как бы хотелось добраться до тех крыс, что убили этого несчастного парня.

– Ты хочешь сказать: чуть не убили нас, – ответил ему Рэмси. Он наклонился над микрофоном у себя на пульте: – Джо, лучше всего, если ты заберешь все у Леса. Он не сможет подойти близко к выходу без скафандра.

Из динамика раздался голос Гарсии:

– Согласен.

Инженер вернулся в машинное отделение и принес мешок и коробку.

В тоннеле возник Спарроу, повернулся и сказал:

– Рэмси, запишите все те вещи, которые я положу в коробку. Прибор, модель XXVII, одно наручное переговорное устройство, один фонарик, один бумажник со следующим содержимым – фотография женщины с ребенком и подписью: «С любовью, Нэн и Пегги», одна идентификационная карточка, выписанная на лейтенанта высшего класса Артура Хермона Фосса, 0-2204829, один пропуск на базу, один пропуск в столовую, одни водительские права, банкноты и мелочь на сумму шестнадцать долларов двадцать четыре цента.

Он возвратился в тоннель и принес оттуда еще узелок, сделанный из носового платка, и с трудом развязал его руками в толстых перчатках.

– Здесь кое-что еще: перьевая ручка, брелок с четырьмя ключами, маникюрный набор и миникамера. Пленка, конечно же, засвечена радиацией. Один карманный магнитофон с чистой пленкой.

Спарроу высыпал содержимое узелка в коробку. Гарсия закрыл ее.

Рэмси поглядел на свои часы и запомнил время. «Телеметрическое оборудование записывает реакции Спарроу: что оно отмечает теперь?» – спрашивал он самого себя.

Гарсия у коробки выпрямился.

– Как там, в реакторном отсеке? – спросил он.

Спарроу кивнул головой в направлении вылета тоннеля: гротескный жест неуклюжего создания.

– Все, как он описал. Все, как и должно быть. Все, кроме коммуникатора. Разбит. Но почему?

– Может, этот некто ожидал, что состоится проверка? – предположил Гарсия.

– Возможно.

Пальцы Рэмси двигались по пульту дистанционного управления, компенсируя небольшие отклонения в курсе, вызванные встречным течением. Когда курс был исправлен, он снова поглядел вниз. Гарсия и Спарроу как раз вытаскивали мешок с телом офицера Службы Безопасности.

Спарроу сказал:

– Лес, когда мы его вытащим, обдай все вокруг моющим раствором из шланга. Дай мне знать, сколько мы схватили радиации.

Рэмси нажал кнопку своего микрофона:

– Шкип, эту записку могли и подбросить, чтобы нас обмануть. Вы не думали об этом? Мне тут пришло в голову, что парень ведь мог воспользоваться и магнитофоном?

– Ну да, и бояться того, что запись случайно сотрется, – вмешался Гарсия. – Ну уж нет! – Он подтащил тело под лебедку машинного отделения.

Спарроу обратился к Боннету:

– Лес, когда здесь все помоешь, надень скафандр и проверь мануалы и тупики другого тоннеля. Я и так на восемь минут превысил свой лимит.

Боннет дал знать, что понял.

Гарсия провел датчиком радиоактивности над мешком, в котором лежало тело.

– Горячо, – сказал он. – А нам держать его на борту еще двенадцать часов. К тому же, я не совсем уверен, что фильтры очистят воздух.

Он отложил датчик и застегнул сетку на мешке.

В это время Боннет прошел машинное отделение по правому борту, взял скафандр, надел его и направил струю моющего средства в тоннель.

Гарсия подтянул канат лебедки и обратился к Спарроу:

– Шкип, почему бы Лесу не помочь вам здесь, а я полез бы в тоннель. Ведь это моя обязанность?

Лицевая поверхность шлема Спарроу повернулась к Боннету, который переминался у входа в тоннель.

– Ладно, Джо. Лес, помоги мне здесь.

Боннет подошел к Спарроу.

Гарсия направился к двери в тоннель, повернулся и поглядел оттуда на Рэмси. Кварцевое стекло на шлеме делало его похожим на одноглазого монстра. Он вошел в тоннель и исчез за поворотом. Теперь его голос звучал в динамике:

– Ты следишь за мною, Малыш?

– Да.

– Дозиметр скафандра показывает, что здесь, на самом повороте защитной стенки реактора, горячо. Я на полпути. Вот внутренний коммуникатор. Полностью разбит. (Пауза.) Сейчас я возле панели управления стержнями. (Длительная пауза.) С этой стороны реактора нет никаких заметных следов диверсионной деятельности. Все в норме. Я иду на выход.

В голове у Рэмси крутилась одна мысль: «Если Гарсия и вправду „спящий“ агент, что он сейчас там делает? Почему он так обеспокоен этой проверкой? Почему вызвался?»

Еще Рэмси подумал о том, смог бы он сам решиться пойти в тоннель, если бы его послали.

«Да нет, – думал он. – Спарроу не хочет рисковать тем, чтобы три члена его экипажа схватили предельную дозу облучения. Тогда у него не будет резерва на случай, если что-то непредвиденное заставит ползти в тоннель».

Рэмси решил, что стоит сделать проверку реакторного отсека, но используя внутренние сканеры.

Спарроу с Боннетом спускали мешок на лебедке в выпускную трубу под башней. Спарроу попросил:

– Рэмси, оставьте пульт возле тыльной переборки. Мешок слегка пропускает радиацию.

Рэмси исполнил распоряжение и положил пульт на полку у мостков.

Спарроу оставил лебедку на Боннета, вошел в дезактивационную камеру напротив левой декомпрессионной камеры и вышел оттуда уже без скафандра. Он поглядел на Рэмси. Его длинное лицо было серьезным.

– Джо уже выходит?

– Да, – ответил Рэмси.

– На карточке Фосса указано, что он был католиком, – сказал Спарроу. – Спросите у Джо, не прочтет ли он траурную службу?

Рэмси передал его просьбу.

Гарсия остановился на пороге двери в тоннель.

– Он не мог быть католиком, – сказал он. – А если даже и так, то его убили. Правоверный католик никогда не решится на самоубийство.

Слыша голос Гарсии в динамике, Рэмси сказал про себя: «Боже милосердный, а ведь он прав!» Немного помедлив, он спросил в свой ларингофон:

– Так вы проведете службу?

– В данных обстоятельствах – да, – ответил Гарсия. Он закрыл дверь в тоннель, повернул штурвал замка, зашел в дезактивационную камеру и вышел уже без скафандра.

Боннет поднялся на центральные мостки, закрепил груз на лебедке дополнительным тросом, вернулся на нижнюю палубу и взялся за шланг, чтобы опрыскать площадку моющим раствором.

Спарроу с Гарсией поднялись к Рэмси на мостки.

– В двенадцать ночи по местному времени мы всплывем на поверхность для похорон, – объявил Спарроу. Даже не глянув на необычный груз на лебедке, он прошел в первую дверь.

Рэмси следил за работой Боннета внизу, и его вновь охватило чувство, будто он смотрит кукольное представление. «Действие последнее. Сцена первая».

Стоящий рядом с ним Гарсия сказал:

– Время моей вахты. Я заберу это на центральный пост.

Он взял переносной пульт с полки, поднялся на центральные мостки и прошел через дверь.

Рэмси последовал за ним, у самой двери бросил последний взгляд на длинный сверток, запакованный в сетку: мертвое тело в мешке. Повернулся, прошел через центральный пост и направился прямо к себе, где сразу же вытащил ленты телеметрии.

Никаких видимых отклонений! Он отметил ленты, спрятал их в двойное дно ящика и улегся в койку. Вокруг себя он чувствовал тихую вибрацию подводной лодки, ее жизненный пульс. Он попытался стать частью каюты, элементом перекрестья труб и вентиляционных каналов поверху, репитеров электронных приборов, настенных динамика и микрофона.

Сейчас он был в полудреме, представляя себя глубоководной рыбой, пытающейся найти дорогу к светлому пятну высоко-высоко на морской поверхности.

Только суть была в том, что чудовищное давление держало его в ловушке.

В полночь они захоронили тело лейтенанта Фосса в океане. Холодная ночь, на небе ни звездочки, высокие волны. Рэмси дрожал на палубе, когда Гарсия бормотал молитвы.

– В руки Твои мы поручаем душу его.

Для лейтенанта Артура Хермона Фосса – действие последнее, сцена последняя.

Когда обряд закончился, они спустились в глубину, как бы сбегая с места преступления. Рэмси был потрясен отсутствием выражения в глазах у Спарроу, он услыхал, как капитан шепчет строки из первой главы книги «Бытие»:

– «…и тьма была над бездною; и Дух Божий носился над водою…»

Порывшись в памяти, Рэмси процитировал дальше:

– «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».[6]6
  Бытие, 1: 2-3


[Закрыть]

Рэмси думал: «Если Бог есть, пусть направит он этого храброго человека». С самого детства никогда не был он так близок к молитве. И еще его смущало странное жжение в глазах.

А затем другая мысль промелькнула в его сознании вместе с воспоминанием голоса Гарсии. «А что, если Гарсия „спящий“ агент?»

Эта мысль заставила его пойти в мастерскую, чтобы проверить тоннели с помощью внутренних сканеров. Те показывали только конец реакторного отсека. Ничего странного и необычного здесь видно не было. Тогда Рэмси включил один из контрольных сканеров, чтобы проследить за Гарсией. Тот наклонился над левым бортом, схватившись за ограждение, косточки на пальцах побелели от напряжения. Гарсия прижался лбом к холодному металлу корпуса.

«Похоже, он заболел, – думал Рэмси. – Может, спуститься вниз и помочь ему?»

Рэмси видел, как Гарсия выпрямился, а затем врезал кулаком по стенке внутреннего корпуса так, что сбил кожу на пальцах. В этот момент «Рэм» слегка отклонился от курса, попав в объятия подводного течения. Гарсия метнулся к пульту и скорректировал отклонение. Рэмси видел, как из глаз инженера катились слезы.

Рэмси быстро отключил экран, чувствуя, что влез непрошеным в тайники человеческой души, а так поступать не следовало. Тут же он поглядел на свои руки, размышляя: «Странная реакция для психолога! Что это со мной?» Он снова включил экран, но на сей раз Гарсия спокойно занимался своими обязанностями вахтенного.

Рэмси вернулся к себе в каюту с чувством, будто он не усмотрел что-то необычно важное. Почти час провалялся он на койке, но не смог решить, что же это было. А потом ему опять приснился сон, будто он рыба.

На вахту он проснулся с чувством, будто не проспал и минуты.

Это было время, когда люди считали, будто решат большую часть проблем дальних морских вояжей, спустившись ниже штормов, бушующих на поверхности. Но, как это много раз происходило в прошлом, к каждой решенной проблеме прибавлялось несколько новых.

Под поверхностью океанов текут громадные соленые реки, они не ограничиваются горизонтальной плоскостью, не сковываются берегами. Шестьсот футов пластиковой баржи-танка, буксируемой «Рэмом», крутились и бросались из стороны в сторону, сопротивляясь движению вперед – поскольку течение шло под углом в 60 o к направлению их курса. Когда течение стремилось вниз, «Рэму» приходилось задирать нос, при этом не выходя с заданной глубины. Когда же течения направляли баржу вверх, «Рэм» упрямо тащил вниз. Эти изменения заставляли палубу колебаться, как будто буксир пробирался сквозь замедленный во времени шторм.

Автоматика выправляла большинство отклонений, но некоторые из них были достаточны, чтобы привести к серьезной ошибке курса. Поэтому репитер гирокомпаса всегда сопровождал вахтенного офицера.

Боннет как раз поглядел на репитер своего переносного пульта, когда проводил обход машинного отделения на своей вахте. Небольшой репитер автоматического таймера рядом с циферблатом гироскопа показывал семь суток восемь часов и восемнадцать минут с момента отправления. «Рэм» двигался в глубинах океана, где к югу от Исландии не было населенной земли.

«А может, это и не боевой поход, – думал Боннет. – Детекторы говорят, что мы одни во всем этом чертовом океане. – Он вспомнил ночь перед отправлением и стал размышлять: неужели Елена была ему неверна. – Эти проклятые жены моряков…»

В верхнем углу его пульта зажегся янтарный огонек, сигнализирующий, что кто-то вошел в помещение центрального поста. Боннет сказал в свой ларингофон:

– Я на верхних мостках в машинном отделении.

В динамике переносного пульта раздался голос Спарроу:

– Можешь продолжать свои занятия. Мне что-то не по себе. Вот я и решил все осмотреть.

– Ясно, шкип.

Боннет вернулся к тестированию главного контрольного оборудования на переборке реактора. С тех пор, как они нашли мертвого офицера Службы Безопасности, у Боннета появились какие-то неясные подозрения относительно реакторного отсека.

Внезапно его внимание привлекло мерцание лампочки на контрольном пульте. Температура воды снаружи упала на десять градусов: холодное течение.

В интеркоме раздался голос Рэмси:

– Это Рэмси. Я у себя в мастерской. Мои приборы показали резкое похолодание забортной воды, на десять градусов.

Боннет нажал на кнопку микрофона:

– Ты что там делаешь в такое время, Малыш?

– А я всегда нервничаю, когда ты на вахте, – съязвил Рэмси. – Что-то не спится, вот я и пришел проверить приборы и инструменты.

– Умненький мальчонка, – в тон собеседнику съязвил Боннет.

В их разговор вклинился Спарроу:

– Рэмси, установите, на какой глубине проходит холодная зона. Если это не превышает нашего лимита, можно укрыться под ней и повысить скорость. Эти десять градусов поглотят часть нашего шума.

– Есть, капитан. – Пауза. – Шесть тысяч восемьсот футов, где-то так.

– Лес, спускай лодку вниз, – приказал Спарроу.

Боннет подошел к пульту и взялся за ручку управления рулями глубины. Вдруг репитер показаний статического давления дал ему понять, что собственное его чувство баланса не обмануло: они спускались слишком быстро, и подводное течение, в русле которого они шли, приподымает буксируемую баржу. Боннет снизил угол схождения до трех градусов.