Текст книги "Подводный город"

Автор книги: Фредерик Пол

Соавторы: Джек Уильямсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

15
ПРЕСТУПЛЕНИЕ СТЮАРТА ИДЕНА

Лейтенант Цуйя осторожно закрыл дверь выложенного свинцом сейфа, словно он испытывал уважение перед его смертоносным содержимым, и тихонько отошел назад. Потом лейтенант внимательно посмотрел на дядю Стюарта. На его круглом лице отразилась странная смесь эмоций – беспокойство, удивление, печаль и надо всем этим – безудержный триумф.

– Ну что ж, Иден! – тоном судьи произнес Цуйя. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Я… я… – У дяди дрожал голос.

Он подошел к кушетке и присел на ее край. Потом встряхнул головой, словно избавляясь от кошмара, и прислонился спиной к стене.

– Ведь это термоядерные устройства! – негодующе прокричал Цуйя. – Вы прекрасно знаете, что они не могут принадлежать частному лицу. Они украдены со складов флота. А между прочим, и правительство Кракатау подписало международную конвенцию, по которой флоту предоставляется исключительное право производства и применения ядерного оружия и его компонентов! Эти взрыватели ввезены сюда контрабандным путем, и вы не можете отрицать того, что они принадлежат вам!

– Я не отрицаю этого, – еле слышно пробормотал дядя.

– Но ведь вы используете их для провоцирования землетрясений! – не успокаивался лейтенант. – Вы признаете это или нет?

Дядя утвердительно покачал головой.

Лейтенант явно не ждал такого скорого признания. Он быстро взглянул на меня, потом снова перевел взгляд на моего дядю.

– И вы так легко признаетесь в этом? – В голосе Цуйи было не меньше удивления, чем торжества. – Вы признаете себя виновным в преступлении, для которого еще не найдено подходящего определения, – в намерении уничтожить сотни тысяч людей и огромные материальные ценности с помощью искусственно вызванного землетрясения?!

– Уничтожить… людей? – удивленно прошептал дядя Стюарт. – Но я же никого не убивал… Нет…

Он замолчал и глубоко, с хрипом вздохнул. Его изборожденное морщинами, загрубевшее от борьбы с морем лицо побледнело, и он без чувств повалился на кушетку.

Голова дяди свесилась набок, дыхание стало тяжелым и прерывистым…

– Дядя Стюарт! – закричал я и бросился к нему. То же самое сделал и Гидеон.

Но на пути у нас встал лейтенант Цуйя.

– Стоять! – прорычал он. – Отойдите назад! Этот человек признал себя преступником!

– Но ему плохо! – умоляющим тоном возразил Гидеон. – Ему надо срочно дать лекарство! Если вы не позволите мне помочь ему, считайте, что вы его убили!

– Я беру на себя всю ответственность за происходящее, – жестко сказал лейтенант Цуйя, – он мой пленник!

Он заглянул дяде в лицо, тот все еще не пришел в сознание. Потом лейтенант бездушно, как робот, произнес:

– Стюарт Иден, предоставленной мне властью, с целью предотвращения нелегального производства и применения ядерного оружия, я объявляю вас арестованным!

Я не знаю, слышал ли дядя эту громоздкую юридическую формулировку, но в то время как я, оцепенев, наблюдал за происходящим, Гидеон вел себя несколько иначе.

Он проскользнул мимо лейтенанта, ловким быстрым движением подложил под голову дяде подушку, поднял его ноги на кушетку, а потом укрыл дядю одеялом.

– Все будет в порядке, – заботливо прошептал он, глядя в лицо дяде Стюарту. – Сейчас я сделаю укол…

– Как бы не так! – хладнокровно отрезал лейтенант Цуйя. – Не забывайте, что он арестован!

Гидеон встал и медленно повернулся к лейтенанту. Я не могу припомнить, чтобы Гидеон когда-нибудь пришел в ярость, он всегда прекрасно владел собой. Но сейчас можно было благодарить судьбу за то, что на пути у Гидеона оказался не я, а лейтенант Цуйя.

Негр надвигался на лейтенанта грозно, как древний африканский воин, глаза его были чернее океанских глубин.

– У Стюарта Идена больное сердце, и я должен сделать ему укол! – раскатистым басом прогрохотал он. – А если вы захотите мне помешать, вам придется меня убить!

Лейтенант заколебался и прислушался к прерывистому дыханию дяди, а Гидеон достал из ящика стола одноразовый шприц.

– Ну ладно! Сделайте ему укол, – согласился Цуйя и искоса посмотрел на меня.

Гидеон не мешкая закатал рукав дядиной рубашки и ловко ввел в его исхудавшую руку иглу. Потом, осторожно вынув иголку, он вытер появившуюся капельку крови. Лекарство вот-вот должно было подействовать…

Мы столпились вокруг кушетки. Вставший на колени у ее изголовья Гидеон что-то шептал дяде на ухо. Бледное лицо Стюарта Идена покрылось испариной.

– Что ж, приводите его в порядок! – властно сказал Цуйя негру. – У нас к нему есть очень много вопросов. Человек крадет ядерные реакторы, наживается на землетрясениях – я не могу представить более вызывающих преступлений! И при этом во всем мире он имеет репутацию подвижника и героя! Да, Парк, мне он нужен живым!

– И мне тоже! – спокойно сказал Гидеон и поднялся с колен. – Через пару минут лекарство подействует. Когда он очнется, я попрошу вас, лейтенант, выслушать его.

– О, в этом можете не сомневаться! – со злостью воскликнул Цуйя. – Но только не рассчитывайте на то, что я поверю всем его лживым измышлениям!

– А вы уверены в том, что он будет лгать? – нахмурившись, спросил Гидеон.

Лейтенант пожал плечами.

Оставаться безучастным наблюдателем я больше не мог. В горле у меня пересохло, мысли путались, но я и так уже слишком долго молчал. Передо мной был мой дядя, Стюарт Иден, самый великий человек на свете! Во всяком случае, таким я его считал, когда был мальчишкой, и до последнего времени у меня не было повода разувериться в этом.

– Дайте ему шанс, лейтенант! – твердым голосом сказал я. – Вы не знаете этого человека. А я его знаю! Он не может быть виноват в таких страшных преступлениях. Это противоречит здравому смыслу. Уверяю вас, должно быть, всему происходящему существует какое-то другое объяснение. Оно обязательно найдется! Не принимайте сейчас никаких решений. Подождите, пока дядя проснется и изложит свою версию!

Прежде чем что-то ответить, лейтенант посмотрел на меня долгим отрешенным взглядом. Я видел, что он страшно устал. За последние дни у меня все-таки была возможность отдохнуть, но все, что удавалось Цуйе, это на пару часов прикорнуть на раскладной койке в бункере. Он был выжат, как лимон, и все же он был озабочен судьбой дяди сильнее, чем это могло показаться.

– Курсант Иден, ваша семейная преданность заходит чересчур далеко, – глухим, невыразительным голосом сказал лейтенант. – Я прекрасно знаю, что ваш дядя был знаменитым и уважаемым человеком – был когда-то! Но это не имеет никакого отношения к нынешней ситуации. И, в конце концов, он сам признал себя виновным!

Это был жестокий аргумент. Я не смог ничего возразить лейтенанту.

По-видимому, какие-то новые доводы появились у Гидеона. Во всяком случае, он начал говорить…

Но ему не удалось закончить даже первой фразы. Я неожиданно почувствовал, что теряю равновесие, тотчас же схватился за спинку кресла и в растерянности посмотрел на остальных…

У всех в комнате было точно такое же выражение лица. Всем явно требовалась дополнительная точка опоры!

Вскоре откуда-то из глубины, из-под самого основания купола, донесся приглушенный рокот – словно тяжко простонал какой-то исполинский бас. Стальной сейф легонько вздрогнул и подкатился поближе ко мне – медленно, бесшумно, как будто крадучись. Теперь я уже четко ощущал подошвами вибрацию пола. Стоявшая на столе старинная чернильница поползла в сторону, а потом вдруг резко сорвалась и полетела на пол. На рукаве моей алой парадной формы стали расползаться влажные сине-черные пятна. Харли Дэнторп поспешно шагнул в сторону, потерял равновесие и неуклюже растянулся на полу.

– Землетрясение! – закричал я. – Оно началось раньше срока!

Должно быть, от вибрации пришел в чувство и дядя Стюарт. Такого опытного моряка, как он, ощущение качки могло поднять даже со смертного одра. Дядя, болезненно щурясь, приподнялся на одном локте.

– Землетрясение… – прошептал он. – Гидеон…

– Ты прав, Стюарт, – кивнул Гидеон. – Прогноз был точным. Теперь нам лучше уйти отсюда!

– Стоп! – запротестовал, уцепившись за край письменного стола, Цуйя. – Что за разговоры?

– Эта постройка не выдержит даже среднего толчка, – нахмурился Гидеон. – Если вы хотите остаться живым и получить своего пленника целым и невредимым, выводите немедленно всех на улицу!

Пол у нас под ногами уже ходил ходуном. Землетрясение еще не достигло своего апогея – как я мог приблизительно оценить, сила толчков не превышала трех-четырех баллов, – но самые страшные толчки – силой десять и даже двенадцать баллов – могли произойти с минуты на минуту, и тогда для нас все было бы кончено.

Из висевшего на стене динамика раздался скрежещущий голос:

– Внимание всем! Внимание всем! Сейсмическая угроза! Принимаются экстренные меры предосторожности, в аварийные переборки подано напряжение. В целях экономии энергии пешеходные транспортеры будут остановлены без предупреждения. Улицы и тоннели открыты только для передвижения специальных транспортных средств.

Раздался неясный шорох, и трансляция окончилась.

– Ну, вы слышали? – кивнул в сторону динамика Гидеон. – Надо уходить, а не то будет поздно!

Но уйти оказалось не так-то просто.

Пол снова задрожал, и огромный сейф медленно откатился на свое прежнее место, к стене. Потом он опять отъехал вперед, но уже намного дальше. Огромный, массивный, сейф без труда мог пробить стену здания, от которой и без того уже отвалилась штукатурка, и опять задрожал пол. И снова сейф покатился по полу, но на этот раз из него донесся глухой грохот падающих свинцовых брусков – они с силой ударялись о поверхность термоядерных реакторов. Теоретически – необратимая реакция в таких устройствах могла начаться только после включения специального таймера, но в нашей ситуации теория вполне могла дать осечку. А если по какой-то несчастливой случайности взорвется хотя бы один реактор…

Да, тогда никого не будет интересовать, оправдался наш прогноз или нет! Даже если разразится землетрясение силой двенадцать баллов, жителям Кракатау будет уже все равно: все они будут мертвы, так как за взрывом одного шара последует цепочка новых взрывов и выпущенная на волю гигантская энергия превратит подводный город в груду обломков.

– Надо подложить что-нибудь под колеса! – крикнул Гидеон. – Держите его!

Мы все бросились к сейфу. На ноги вскочил даже дядя Стюарт. Не знаю, что за препарат был в шприце у Гидеона, но он подействовал отлично. С лица Стюарта Идена исчезла мертвенная бледность, ожили глаза. Встав рядом со мной, он уперся в сейф плечом – так мы пытались удержать сейф с одной стороны, а Дэнторп и лейтенант страховали его с другой. Тем временем Гидеон, используя все, что попало под руку – телефонную книгу, матрац с кушетки, чью-то старую куртку, – заклинил колеса стальной махины.

– Теперь надо побыстрее уходить отсюда! – тяжело отдуваясь, сказал он.

Лейтенант Цуйя бросил взгляд на содрогающиеся стены комнаты и не осмелился что-нибудь возразить. Само здание, сделанное из стальных конструкций, было достаточно прочным и могло выдержать даже более сильные толчки. Но вот внутренние перегородки явно не внушали доверия. Старые, обветшавшие, заново выкрашенные все той же бирюзовой краской, они грозили вот-вот рухнуть. Серьезную неприятность мог доставить даже крупный кусок штукатурки, отвалившийся от потолка. Гидеон был прав. Надо было выходить на Седьмую Радиальную улицу. Там нашей жизни ничего не угрожало до тех пор, пока держался иденитовый купол.

Когда мы двинулись к двери, вновь ожил висящий на стене динамик:

– Граждане Кракатау-Доум! К вам обращается мэр города. Нет никаких оснований для паники. Повторяю: нет никаких оснований для паники. Исправно действуют все системы аварийной безопасности. Жертв и серьезных разрушений не предвидится. Режим сейсмической опасности будет отменен в ближайшее время. Повторяю: нет никаких оснований для паники!

– Держу пари, сам он при этом дрожит от страха! – крикнул Гидеон и, повернувшись ко мне, хитровато подмигнул. Я сразу вспомнил прежние времена – наши опасные приключения и безвыходные ситуации, в которые мы не раз попадали вместе. Искусственные землетрясения, контрабанда термоядерных реакторов – все это сразу отошло на второй план! В эту секунду я понял, что мой дядя и Гидеон Парк находятся рядом и очень скоро они сумеют дать ответ на все бередящие мою душу вопросы. Надо только набраться терпения и подождать.

В этот момент для меня все было ясно. Но потом события стали развиваться совсем не так, как я ожидал.

Мы остановились у выхода на улицу и огляделись по сторонам. По Седьмой Радиальной метались растерянные, охваченные ужасом люди. Кто-то искал убежище, кто-то спешил защитить свое жилье и имущество. К счастью, пока никаких повреждений не наблюдалось.

– Если бы не было новых толчков! – в отчаянии прошептал лейтенант Цуйя.

– Их будет еще семь, – раздался спокойный голос дяди Стюарта.

– Семь?! – Лейтенант в изумлении посмотрел на дядю, и его лицо исказилось от ужаса. – Так, значит, вы признаете…

Он не успел закончить свою речь.

Старое здание задрожало, раздался сильный треск – было ясно, что сейчас рушатся не только внутренние перегородки. Причудливый карниз над нашими головами наклонился и с треском пополз вниз.

– Джим, прыгай! – успел крикнуть мне Гидеон.

Я отпрыгнул, но чуть-чуть запоздал. Когда я метнулся к стоящим рядом Цуйе и Дэнторпу, карниз был уже в воздухе. Он сильно ударил меня по плечу. К счастью, эта старомодная уродина была сделана не из гранита, как это казалось на первый взгляд, а из обычной штукатурки. Все же от удара я кубарем полетел на мостовую и сбил с ног Харли и лейтенанта. Кто-то громко закричал – и тут у меня потемнело в глазах. Я потерял сознание.

Когда я очнулся, первым делом я увидел засыпанного обломками, завывающего, как сирена, лейтенанта.

– Они сбежали! – в отчаянии вопил он. – Убийцы! Предатели! Но я найду тебя, Стюарт Иден, чего бы мне это ни стоило!

Да, все было именно так. Воспользовавшись суматохой, Гидеон и дядя Стюарт улизнули.

Пока мы с Дэнторпом помогали встать лейтенанту и пытались дозвониться в полицию, мы потеряли немало драгоценных минут. В связи с объявлением режима сейсмической опасности у полиции сильно прибавилось хлопот, и она не очень серьезно отнеслась к рассказу о контрабандных атомных взрывателях и искусственно вызванном землетрясении.

Посмотрев на меня, лейтенант зло чертыхнулся.

– Так, курсант Иден! Что вы еще скажете в оправдание своего родственника? Он сбежал! Я полагаю, это окончательно подтверждает его вину!

Я не мог ничего возразить на это.

16
ВТОРЖЕНИЕ НА СТАНЦИЮ «К»

На Кракатау-Доум обрушился первый удар. К счастью, город оказался готов к противоборству со стихией – подводный купол дрогнул, но устоял.

Мы наконец-то дождались взвода морских пехотинцев, которые стали заниматься лежавшими в сейфе термоядерными взрывателями, а сами поспешили на станцию – проверить показания приборов.

– Четыре балла, – нахмурившись, сообщил лейтенант Цуйя. – Что за ерунда! Это просто в голове не укладывается: мы не могли допустить такую сильную погрешность в прогнозе!

Лейтенант Маккероу – угрюмый, с красными от недосыпания глазами (в наше отсутствие он один дежурил на станции), недовольно покосился на Цуйю:

– Пеняйте на себя, Цуйя! Мне кажется, мы понапрасну нагнали на город страху.

Но лейтенант Цуйя твердо стоял на своем.

– Подготовьте к запуску еще один геозонд, – приказал он. – Мне нужны новые данные. Проверьте все приборы, возьмите еще один комплект карт – через полчаса = должен быть готов свежий прогноз!

Спать… Этого я хотел больше всего на свете. Но сейчас на сон не было времени. Лейтенант Цуйя был прав: мы должны были узнать, что ожидает нас в ближайшее время. Если только что закончившееся землетрясение было вызвано искусственным путем, за ним неизбежно должно было последовать новое, более мощное – именно то, которое мы и предсказывали. Четырехбалльные толчки были «пристрелкой», а если начнется настоящий бой, нам всем будет явно не до сна.

Когда я начал принимать информацию с ушедшего геозонда, в бункере появился командир морских пехотинцев. Щелкнув каблуками, он остановился перед лейтенантом Цуйей:

– Лейтенант, командир базы приказал обнаруженные вами ядерные устройства хранить на станции.

– На станции? – озадаченно переспросил Цуйя. – Немедленно унесите их отсюда! Вы думаете, у меня мало проблем и я должен еще хранить на станции связку атомных бомб?!

– Извините, лейтенант, – пожал плечами командир; пехотинцев. – Так распорядился командир базы. Ведь вы; понимаете, когда над городом висит угроза землетрясения, оставлять эти вещи в пределах купола очень рискованно.

Морские пехотинцы стали затаскивать в бункер тяжелые золотистые шары, а нам не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за ними.

По правде говоря, в решении командира базы была и своя логика и своя справедливость. Нас со всех сторон окружала скальная порода. Конечно, при сильном землетрясении станция пострадала бы в первую очередь – но не столько от самого подземного толчка, сколько от хлынувших внутрь вод океана. В этом случае ядерные устройства почти наверняка не были бы повреждены, и рокового взрыва можно было бы избежать.

Мы уже вернулись к своей работе, когда я краем глаза заметил, как следом за пехотинцем, тащившим последний смертоносный шар, в бункер вошел человек в черной сутане священника.

– Отец Прилив! – не удержавшись, воскликнул я.

– Именно так, – слегка кивнул отец Тайдсли. – Здравствуй, Джим! Добрый вечер, лейтенант Цуйя! Я надеюсь, что не помешал вам своим появлением?

Цуйя поднялся из-за стола и пожал священнику руку.

– Смею вас заверить, сэр, – уважительно сказал он, – вы всегда здесь самый желанный гость. Вот видите, наши прогнозы…

– Я знаю, – с улыбкой прервал его отец Прилив. – Мне все известно. Вы предсказали землетрясение в двенадцать баллов, а на самом деле было всего четыре? Но вы сомневаетесь в том, что это было то самое землетрясение, которое вы предсказывали. Что ж, я думаю, вы не ошиблись. Если вы не возражаете, я помогу вам в анализе информации.

– Конечно, – безоговорочно согласился лейтенант. – Мы будем рады любому вашему совету.

К этому времени я уже успел перенести данные приборов на карты. Харли Дэнторп закончил снимать показания микросейсмометра. Мы были готовы приступить к составлению прогноза.

Каждый из нас начал самостоятельно производить расчеты: Цуйя, Маккероу, отец Тайдсли, Дэнторп и я. Это было не так уж сложно, потому что еще до начала работы все мы примерно знали, к каким результатам придем.

Отец Тайдсли закончил свои вычисления первым. Он отложил в сторону карандаш, молча покачал головой и стал ждать нас.

– Мой прогноз – десять баллов, – объявил вскоре лейтенант Цуйя.

– По моим расчетам – одиннадцать, – сказал Дэнторп.

– Мы сходимся в главном, джентльмены, – заметил отец Тайдсли. – Самое серьезное и опасное землетрясение еще впереди, и ждать его следует в пределах двенадцати – двадцати четырех часов, не так ли?

Мы все были с ним согласны.

– Теперь у нас нет сомнений, – тоном университетского профессора закончил Тайдсли, – что последнее, относительно слабое землетрясение было совсем не тем, о котором предупреждал ваш прогноз. Следовательно… мы можем сделать выводы, что последний подземный толчок был вызван искусственным путем – возможно, Стюартом Иденом и теми, кто ему содействовал.

Лейтенант Цуйя утвердительно покачал головой. То же самое сделал и лейтенант Маккероу.

– Похоже, что так, – искоса взглянув на меня, пробормотал Харли Дэнторп.

А я… я не знал, что сказать.

Судьба ответила на этот вопрос по-своему. Буквально в эту же секунду мы ощутили новый подземный толчок.

Возможно, он был даже слабее предыдущего. Приборы зафиксировали четыре балла, но скорее всего просто потому, что мы находились ближе к центру землетрясения. Искусственные конструкции внутри купола сокращали амплитуду колебаний, сейсмологическая же станция находилась в толще подстилающей породы. Но, так или иначе, отдаленный грохот и вибрация пола лишь на секунду напомнили мне о страшной стихии, а потом все закончилось. Мы без труда удержались на ногах.

Правда, лейтенант Цуйя все же вышел из равновесия – морально.

– Вот вам еще одно доказательство! – с яростью воскликнул он. – Эти маньяки хотят любой ценой опрокинуть купол! Отец Тайдсли, я иду в мэрию и требую немедленной эвакуации. Вы не хотите присоединиться ко мне?

– Да, но приберегите меня на самый крайний случай, – спокойно заметил священник.

Мы опять оставили угрюмого Маккероу в одиночестве. И поспешили к мэрии. Теперь улицы Кракатау-Доум представляли собой печальное зрелище. Материальный ущерб был невелик, зато заметно пострадал моральный дух населения. Мы не один раз были вынуждены поворачивать назад, обходя запруженные народом радиальные улицы и центральную площадь. Повсюду вспыхивали стихийные митинги.

И все-таки мы добрались до мэрии.

На заседание совета явилось меньше половины его членов. Как видно, несмотря на категорические заявления о недопустимости эвакуации, многие из отцов города были уже далеко от Кракатау. Те же, которые остались, тотчас затеяли шумный спор, который гораздо больше напоминал кошачью свару, чем парламентские дебаты. Все старались перекричать друг друга и не стеснялись в выражениях.

Бен Дэнторп, не выдержав, подошел к мэру.

– Ты же здесь главная фигура, Билл! Заткни этим болванам глотку, и мы послушаем, с чем пришли сейсмологи!

– Джентльмены… Джентльмены! – запричитал розоволицый, вспотевший от волнения мэр. – Мы в кризисной ситуации. Давайте успокоимся…

На него не обращали внимания.

Отец Тайдсли осмотрелся по сторонам и, как Даниил, брошенный в ров с львами, бесстрашно взошел на подиум. Подняв со стола председательский молоток, он вежливо поклонился мэру и резко ударил по столу.

– Порядок в зале! – негромко и четко произнес он. Удивительно, но в зале наступила мертвая тишина. Все обратили взгляды на священника.

– Лейтенант Цуйя хочет сообщить вам нечто важное, – все так же спокойно продолжил отец Прилив. – Просьба сохранять тишину до конца его выступления.

Лейтенанта не надо было долго упрашивать. Он вышел на подиум и в нескольких словах обрисовал ситуацию.

– Мы не знаем, сколько еще искусственных землетрясений устроят злоумышленники, – сказал он в заключение. – Их может быть пять, шесть или даже больше. Но одно мы знаем наверняка: самое мощное – естественное – землетрясение по-прежнему угрожает городу. И оно будет концом Кракатау-Доум.

– Благодарю вас, лейтенант, – кивнул отец Тайдсли. – А сейчас, джентльмены, нам, по-видимому, остается только одно. Если вы не возражаете, ваша честь… – священник посмотрел на жалкое и растерянное лицо мэра, – то я предлагаю всем проголосовать. На голосование выносится вопрос о полной и немедленной эвакуации населения Кракатау. Кто за это решение, прошу поднять руку!

Словно загипнотизированные, члены совета начали медленно, один за другим, поднимать руки. Поднял руку и мэр – и даже мы с Харли Дэнторпом, хотя мы, конечно, не имели права участвовать в голосовании.

Но вдруг церемонию голосования прервал громкий грубый голос:

– Постойте! – Вперед вышел Бен-водяной. – Вы нарушаете порядок, отец Тайдсли! Вы не имеете права вести заседание совета!

– Прошу прощения, – вежливо возразил священник. – Но нам, так или иначе, придется проголосовать.

– Проголосовать? – презрительно ухмыльнулся Бен. – О да, конечно! Голосуйте за эвакуацию! Но предупреждаю вас, что потом, в ближайшие пятьдесят лет, любая недвижимость в Кракатау не будет стоить и цента. Вы не найдете такого инвестора, который осмелится вложить сюда, деньги. «Это тот город, из которого однажды вывозили все население?» – спросит он и предпочтет вкладывать деньги в более надежный объект. Нет, отец Тайдсли. Кто бы вы ни были, но вам не удастся обесценить мои капиталовложения в Кракатау-Доум! А вы, бестолковые трусы, можете голосовать! Но помните, что каждый, кто проголосует за эвакуацию, будет иметь дело со мной!

Наступила тишина. Выждав секунду, отец Тайдсли повторно предложил членам совета проголосовать.

Медленно поднялись две руки, потом еще одна, но тут же опустилась. Две первые тут же последовали ее примеру.

За эвакуацию не было подано ни одного голоса.

Отец Тайдсли тяжело вздохнул и осторожно положил молоток председателя на стол мэра.

– Да проявит Господь милосердие к вашим душам! – тихо сказал он.

Третье землетрясение началось тогда, когда мы почти вернулись на базу.

– Четыре балла! – прошептал отец Тайдсли и, крепко вцепившись в поручень эскалатора, другой рукой обхватил за плечо лейтенанта.

Лейтенант твердо держался на ногах, но в его взгляде ; сквозило отчаяние.

– Да! – воскликнул он. – Опять четыре балла. Всегда; четыре! Почему они не хотят покончить с нами одним, ударом?

Его голос дрожал. Чувствовалось, что Цуйя на грани нервного срыва.

– Успокойтесь, сын мой, – сказал отец Тайдсли, а потом, прислушавшись к окружающим звукам, отпустил поручень. – Худшее позади. Так что позвольте мне покинуть вас.

– Покинуть? – переспросил лейтенант.

– Боюсь, что здесь, в Кракатау-Доум, мы сделали все, что было в наших силах. Для меня настало время вернуться на свой подводный корабль и выйти в океан. Эпицентр землетрясения находится не здесь – вы видите это по своим картам. Я хочу как можно ближе подойти к нему и произвести измерения…

Он сделал паузу, а потом продолжил:

– Конечно, я хотел бы сделать и кое-что кроме этих измерений. – Тайдсли задумчиво провел рукой по лбу. – Естественно, я возьму на борт столько беженцев, сколько уместится в моем небольшом батискафе. Но я боюсь, что наше плавание до безопасной гавани будет достаточно долгим.

Лейтенант Цуйя приложил руку к козырьку фуражки.

– Курсант Дэнторп, – обратился он к Харли, – проводите отца Тайдсли к его батискафу. До свидания, святой отец!

– До свидания, – тихо отозвался отец Прилив. Он пожал руку лейтенанту, потом мне. На прощанье он сказал мне всего два слова, но для него они очень много значили. Это был своего рода девиз, установка на все случаи жизни. «Храни веру», – сказал он мне.

Позднее в разных ситуациях эти слова приобретали для меня свой особый смысл. Я всегда старался хранить веру и никогда не забывал напутствия святого отца.

Когда мы оказались на территории военно-морской базы, лейтенант Цуйя схватил меня за плечо.

– Вот, смотри!

Мы проходили мимо доков, в которые обычно заходили корабли флота. Через огромные иллюминаторы я увидел…

Возле купола, заходя в шлюз, маневрировали боевые субмарины. Как бы ни проголосовали на своем заседании члены городского совета, флот принимал решения самостоятельно и четко обеспечивал их выполнение. К Кракатау-Доум, свернув со своего курса, устремились десятки боевых кораблей. Конечно, для полной эвакуации этого все равно было мало. Слишком мало! Я вспомнил приблизительный расчет: несмотря на все усилия по эвакуации, в момент рокового толчка под куполом оказалось бы в ловушке не менее полумиллиона жителей!

И все-таки это было замечательное, грандиозное зрелище! Мерцая длинными обтекаемыми корпусами, мощные подводные суда одно за другим подходили к куполу…

Со странным, смешанным чувством мы вернулись на станцию и вновь сели за расшифровку данных и составление очередного прогноза.

По внутренней трансляционной сети Кракатау-Доума гоняли танцевальную музыку вперемежку с успокоительными заявлениями городского совета. Лейтенант Цуйя, поморщившись, отключил динамик.

Мы подготовили свежий вариант прогноза – он почти не отличался от предыдущих. Нас по-прежнему ожидало мощное разрушительное землетрясение.

Толчки, которые совсем недавно сотрясали станцию, причинили серьезный ущерб нашим приборам. Приборы были предназначены для регистрирования малейших колебаний скальной платформы, а четырехбалльное землетрясение, разразившееся поблизости от станции, привело их в полную негодность. Пока мы составляли новый прогноз, старшина Харрис вместе с парой техников с базы занимался ремонтом и настройкой.

– Ну, как дела, Харрис? – поинтересовался лейтенант Цуйя, когда прогноз был закончен. – Вам удалось все наладить?

– Мне кажется, не совсем… – Старый моряк почесал затылок. – Я все как следует проверил, но… Да вы посмотрите сами!

Лейтенант подошел к сейсмографу и стал внимательно следить за самописцем.

– Ерунда какая-то! – недовольно сказал он. – Прибор явно барахлит. Такая линия…

Он замолчал и, нахмурившись, снова стал следить за шкалой.

– Маккероу, Иден! – позвал он нас через некоторое время. – Ну-ка, что вы скажете об этом?

Мы подошли к сейсмографу.

И характер кривой, и ее амплитуда выглядели совершенно неправдоподобно. Она свидетельствовала о незначительных, но постоянных и совсем близких колебаниях – слишком частых и регулярных для того, чтобы быть естественными колебаниями скальной породы, но слишком мощных для вибрации какого-либо механизма. Это казалось абсурдом – источника такой вибрации попросту не существовало в природе! Еще более странным представлялось его местонахождение. Странная вибрация исходила не снизу, из раскаленной магмы или поплывшей скальной породы, а сверху, выше уровня станции!

– Прибор валяет дурака! – спокойно сказал Маккероу. – Вам надо еще поработать с ним, Харрис!

– Да нет, постойте, – возразил Цуйя. – Обратите внимание на направление колебаний. Оно непостоянно. Всего несколько секунд назад оно было другим.

Мы стали наблюдать.

Лейтенант Цуйя оказался прав. Каким бы ни был источник этой несильной постоянной вибрации, он менял свое местонахождение. Вибрация двигалась медленно, но неуклонно. Характер кривой менялся у нас на глазах. Пока мы наблюдали за прибором, источник продвинулся на три или четыре градуса по азимуту и на столько же по углу возвышения. Колебания уходили вниз до тех пор, пока не опустились немного ниже уровня станции. После этого кривая расстояния и амплитуды стала указывать на то, что объект подходит к нам ближе и ближе.

– Что за бред! – пробурчал Маккероу. – Цуйя, у вас что, появилось ручное землетрясение, которое ходит за вами по пятам?

Лейтенант Цуйя задумчиво покачал головой.

– Может быть, я сошел с ума, но я знаю, что это такое, – с мрачной торжественностью заявил он. – Это «подводный крот»! Он возвращается из глубин земной коры и идет прямо на нас!

Мы еще несколько минут не могли оторваться от сейсмографа – это казалось невероятным! Несмотря на опыт работы на станции, я все еще с трудом мог представить себе, что созданный человеком аппарат умеет продвигаться сквозь твердую скальную породу. Я знал, что наши геозонды проникают через многокилометровую толщу базальта. Я своими глазами видел уникальный корабль в сточном резервуаре. И все-таки я не мог поверить в происходящее. Несмотря на самые веские доказательства и личные впечатления, предположение лейтенанта казалось слишком… несерьезным, чтобы в него верить.