Текст книги "Миссия в Ташкент"

Автор книги: Фредерик Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

В начале 1916 года маленькие группы, состоящие из двух или трех человек каждая, начали прибывать из Китая в Хотан. Они все имели паспорта, выданные норвежским консулом, но не имели визовых отметок каких-либо китайских властей. Об их прибытии в Хотан в Кашгар сообщили британские аксакалы (так называемые «белобородые» – лидеры небольших общин индийско-британских торговцев в Туркестане). Сэр Джордж Макартни настойчиво требовал от китайских властей возвращения назад этих путешественников из-за отсутствия у них правильной визы. Власти выполнили это требование в одном или двух случаях, но затем местные китайские офицеры, как оказалось, склонились к тому, чтобы разрешать этим путешественникам проходить далее беспрепятственно.

Однажды пришло сообщение о прибытии двух норвежцев Андерсена и Фредериксена. Они, по их словам, возвращались в Норвегию и ждали встречи с британским консулом в Кашгаре. Впоследствии выяснилось, что они не следовали прямой дорогой в Кашгар, а уклонились в юго-западном направлении. Сэр Джордж телеграфировал в Пекин, чтобы проверить их норвежские паспорта, и когда никаких следов происхождения их документов не было найдено, отдал приказ задержать их небольшим отрядом гилгитских разведчиков.

Сержант наших гвардейцев был человеком, который на самом деле был достойным руководителем отряда. Он не мог их, конечно, арестовать на нейтральной китайской территории. Замаскировавшись под местного жителя, он встретил предполагаемых норвежцев в Китайском Туркестане за много дней пути до границы. Он подружился с ними, и когда они сказали ему, что направляются в Афганистан, он им сказал, что он также направляется туда и знает дорогу. Так он присоединился к ним, и был с радостью принят как полезный попутчик и проводник. Через несколько дней они спросили его, почему они не продвинулись дальше в юго-западном направлении; он развеял их подозрения, но вместо того, чтобы вести их прямо в Афганистан, привел их на перевал Минтака, где их встретили заранее подготовленные гилгитские разведчики. В момент, когда немцы оказались на английской стороне по другую сторону от пограничного столба, сержант сказал им, кем он на самом деле является, и, пригрозив им своим револьвером, арестовал их. В результате они были интернированы в Индию до конца войны. Один из этих людей по имени Данкельман в действительности был секретарем немецкой дипломатической миссии в Пекине. Он хорошо говорил по-китайски и имел с собой одну тысячу фунтов стерлингов золотых соверенов.

Было все труднее и труднее контролировать эти маленькие группы наших врагов. Мы имели право держать небольшие группы солдат на китайском Памире, хотя мы не использовали это право в полную меру. Русские также имели такие права и также использовали их, разместив на китайском Памире подразделения казаков, которых мы потом встретили в Ташкургане. Сэр Джордж постоянно настаивал на присутствии этой небольшой гвардии гильгитских разведчиков на китайской стороне границы для противодействия таким вражеским поползновениям.

За перевалом мы увидели первые юрты, каркасные (без применения шестов и растяжек) центральноазиатские палатки. Мы спали в них во время нашего путешествия по Памиру. Они более крепкие, вместительные и теплые, чем наши обычные палатки. Персоязычные жители этих мест называли их «Кирга», а киргизы называли «ак-ой». Русское слово кибитка, как я потом понял, применяется для обозначения не только этих палаток, но и для обозначения любых маленьких туземных домиков. Однажды я путешествовал по Тибету с Таши Ламой, у которого была такая юрта, снаружи целиком покрытая леопардовыми шкурами вместо войлока. Внутри она была облицована шелком и обвешана священными картинами, великолепными круглыми коврами, специально соответствующими юрте и покрытыми цветами; самая роскошная юрта, какую только можно было бы себе представить.

Мы очень хотели увидеть и, если получится, подстрелить Ovis Poli, гигантских памирских овец Марко Поло. Мы видели много самок, но ни одного барана подходящего размера. Было много голубей (Columba rupestris türkestanica), которые разнообразили наше меню, и я подстрелил тибетскую песчаную куропатку (Syrrhapte stibetanuse) – новый ареал для этой птицы. Два или три дня спустя я подстрелил кеклика – азиатскую каменную куропатку (Alec tor is graeca) – разновидность французской серой куропатки. Я собрал небольшую коллекцию гигантских размеров бабочек, названия которых привожу в приложении.

27 мая мы прибыли в Ташкурган. Здесь был китайский офицер, носящий титул амбан, [8]8
  Амбан – титул старшего мандарина (чиновника) китайской провинции. Звание амбана было равно чину полковника или генерала, его носили высокопоставленные китайские чиновники (Примечание переводчика).


[Закрыть]человек, как мне показалось, слишком молодой, чтобы занимать пост с таким титулом. Ранее мне приходилось сталкиваться с чиновником в ранге амбана в Лхасе в 1904 году, человеком неизмеримо более высокого ранга и важности, чем командир этого маленького пограничного поста. Было здесь также подразделение казаков под командованием капитана Вилгорского. Подразделение было антибольшевистским, но капитан не был уверен в том, что оно долго будет оставаться таким. Впоследствии для бедного Вилгорского наступили очень плохие времена, и пятнадцать лет спустя он прибыл в качестве беженца в Сринагар в Кашмире, где я его встретил.

Наши люди устроили для казаков обед, в ответ были приглашены на увеселительный ужин, таким образом, наше времяпрепровождение в Ташкургане, включая обед с китайскими офицерами, прошло сравнительно живо. В Ташкургане я взял фотографию маленькой девочки – дочери дружественного нам бека. Несколько месяцев спустя я вынужден был послать секретного курьера с сообщением из Ташкента и для подтверждения подлинности курьера я дал ему копию фотографии, которую он показал отцу девочки с информацией, что послан человеком, который взял эту фотографию. Это убедило бека, что сообщение пришло от меня, и оно надлежащим образом было передано дальше.

Китайский амбан попросил меня подождать в Ташкургане несколько дней, пока он сообщит о моем прибытии своему руководству! Я сказал ему, что это невозможно, и мы выехали дружно в срок 29 мая, сопровождаемые эскортом из четырех китайских солдат. У меня были китайские эскорты такого рода и раньше, и я знал, как они бывают полезны, не по причине охраны, а по причине аккуратности и исполнительности и возможности использования их рук для выполнения полезной работы. Капитан Вилгурский с дюжиной казаков сопровождал нас пару миль. Я купил пони и казацкое седло с ним. Я нашел это седло удобным после того, как использовал его для разного типа поездок.

30 мая мы перешли перевал Чичиклик (около 13 тыс. футов [9]9
  Свыше 4 000 метров.


[Закрыть]). У нас возникли значительные трудности с нашими транспортными животными, обусловленные скудными условиями. На следующий день, как мы смогли понять, мы оказались уже значительно ниже, о чем свидетельствовали появившиеся птицы – золотые иволги, оляпки, сороки и т. д. и растительность, включая папоротники адиантум. Результат вычислений, произведенный на основании измеренной температуры кипения воды, показал, что наш лагерь в Тойл Булунге 31 мая находился на высоте 9520 футов [10]10
  3046 метров.


[Закрыть]над уровнем моря. Население Памира – Сарыколи, говорили по персидски; с этой стороны перевала мы были среди киргизов, говорящих только по тюркски. 1 июня мы перешли еще один перевал Торт Даван (12800 футов [11]11
  4096 метров.


[Закрыть]), на котором я собрал коллекцию горных зябликов (.Montifriingilla brandti brandti); этой же ночью выпал небольшой снег. На следующий день мы преодолели крутой перевал Кашка-Су (12650 футов [12]12
  4048 метров.


[Закрыть]). По дороге нам попадались бараньи кеклики, кеклики (Alectoris graeca pallida), рогатые жаворонки, зяблики, и я заполучил в свою коллекцию еще образец другого горного зяблика (М Nemoricola altaica); розового зяблика (Carpodacus rubicilla severtzovi), птицы, распространенной в Тибете, где я часто находил ее гнезда; овсянки (Emberiza icterica); рогатого жаворонка (Otocorys alpestris diluta) и сороки {Pica pica hemileucoptera), гнездо которой с пятью яйцами я нашел 4 июня. По дороге нам также встречались сурки. Среди бабочек был замечательный образец бабочки – ласточкин хвост, похожий на наш аналогичный английский, но значительно больший по размеру. По мере того как мы опускались ниже, становилось все жарче, что создавало определенный дискомфорт, и большие стада овец перегонялись на высокогорные пастбища.

5 июня мы должны были достигнуть города Янги Гиссар, где китайцы приготовили нам официальную встречу. Это требовало пунктуальности, а наши часы не сверялись с эталоном с момента их корректировки по телефону из Хунзы за три недели до того. У меня появилась идея мы знали из карты долготу Янги Гиссара, и поэтому не трудно было вычислить, пользуясь Навигационным альманахом, время, когда одна из навигационных звезд пересечет меридиан. Поэтому мы с помощью грузиков натянули две струны, одна из которых была направлена на север. Я решил, что когда выбранная нами навигационная звезда пересечет линию, образованную струнами, мы будем знать, что она пересекает меридиан, и тогда простейшие вычисления позволят нам скорректировать наши наручные часы. Но как раз, когда мы выступали следующим утром, прибыл посланец от сэра Джорджа Макартни с часами! Это позволило нам не только узнать, как точны были наши вычисления, но также и оценить большой опыт сэра Джорджа в подобного рода делах, подведший его к мысли о наших возможных проблемах со временем и определением своего местоположения, с которыми мы все-таки смогли справиться, благодаря предусмотрительности одного из нас.

В Янги Гиссаре нас ждал великолепный прием, где нас приветствовали китайские солдаты с флагами и трубачами, которые играли для нас вдоль разукрашенных флагами улиц. Вся процессия подняла чудовищную завесу пыли, в которой мы чуть было не задохнулись. Позднее нас встретили китайские офицеры, и послеобеденное время прошло в приемах и ответных визитах. С этого момента и в течение последующих двух дней наш путь в Кашгар состоял из непрерывной последовательности таких церемоний, включая множество чаянс, то есть чаепитий и небольших закусок во время короткого отдыха. Это стало становиться утомительным, когда мы однажды обнаружили приглашения от гражданского служащего, от офицера, от британских представительств, от русских представительств и др. По этой причине наш настоящий приезд в Кашгар растянулся до 7 июня, куда мы прибыли через шесть недель после нашего выхода из Сринагара. Нас встретил сэр Джордж Макартни, и мы проехали по раскаленным улочкам города, который был разукрашен флагами в нашу честь. Мы прибыли в консульство после обеда, и наше долгое путешествие завершилось. Следующий день или два мы провели, обмениваясь визитами с китайскими и русскими офицерами.

Хотя русская революция была в полном разгаре уже несколько месяцев, русские в Кашгаре оставались еще приверженцами старого режима. В наших контактах с русскими трудность состояла в языке. Только действующий генеральный консул мистер Стефанович говорил по-английски, а его очаровательная супруга по-французски. На больших обедах я обычно находил кого-нибудь говорящего по-персидски. После обеда мы включали граммофон и танцевали русские танцы или играли понемногу в азартную карточную игру, так называемую Девятку, на обесценивающуюся русскую валюту. В этих случаях дамы играли в Девятый вал, по общему мнению, более спокойную и менее азартную игру.

Однажды мы давали большой обед для иностранных землячеств. Было свыше тридцати приглашенных. В это время в Кашгаре из крепких напитков можно было найти только спирт из кукурузы, перегнанный индусскими торговцами. Он был очень крепкий и неразбавленный. Небольшое количество других вин, привезенных нами из Индии, на этой вечеринке нигде не обнаружилось. Мой сосед задал мне вопрос по-русски, который я не понял, но его мне перевели. «Я слышал, что у вас в стране есть особый напиток, называемый «виски»! Мечта всей моей жизни состоит в том, чтобы попробовать его!» В какой-то момент я послал за бутылкой и сказал моему собеседнику, что мы смешиваем его с водой. Мне показалось, что это шокировало его. Мой собеседник сказал, что он никогда не разводит водой свои напитки. Он налил хорошенький полный стакан чистого напитка и выпил его, и после чего обратился ко мне с каким-то своим замечанием. «Что он сказал?» – спросил я. «Он сказал, что это самая восхитительная вещь, которую он когда-либо пробовал». Затем наша беседа перешла на более жизненные и личные темы. Женаты ли британские офицеры? Нет, не женаты? «Тогда, как вы думаете, не женится ли кто-нибудь из них на моей дочери? Вон она на другом конце стола. Ей восемнадцать».

У нас также была встреча с китайскими руководителями страны. Однажды мы все днем поехали на обед к генералу Ма, бывшим Ти Таем (военным правителем) Кашгара. Он был дунганином – китайским мусульманином, ужасным тираном непонятного происхождения и достаточно невежественным.

Когда в 1911 году разразилась китайская революция, амбаны и другие китайские официальные лица в Туркестане были убиты. Губернатор в Урумчи оказался в смертельной опасности, но был спасен этим человеком, который был потом главой дунган в Урумчи, организовавшим отряды самообороны из дунганских солдат для охраны губернатора. В качестве награды губернатор сделал его Ти Таем Кашгара. Здесь он позволял себе вымогательства и принудительные займы у торговцев в паре с нанесением увечий и зверствами, которые слишком ужасны, чтобы их описывать. Гражданские чиновники были затерроризированы им и ничего не могли делать без его разрешения. Генерал Ма чествовал нас за обедом, будучи одетым по всей форме, а на левой и правой груди у него были надеты большие звезды. Во время обеда он открутил переднюю часть одной из них и показал мне фотографию Ян Ши Кай – президента Китайской республики. Во время нашей беседы я спросил его, открывается ли аналогичным образом и другая звезда? «Да», – ответил он «Я вставил туда мою собственную фотографию».

В 1924 году губернатор Синканга (Китайский Туркестан) послал солдат, чтобы покончить с этим тираном. С помощью искусного маневрирования двумя колоннами, движения одной из которых держалось в тайне, Новый город, в котором обитал Ма, был неожиданно захвачен на рассвете. Генерал был ранен, схвачен на следующий день и публично расстрелян; а его тело было привязано к некому подобию креста, и довольная толпа вымещала затем свою месть на трупе генерала.

Зимой в Кашгаре можно было довольно успешно заниматься спортом, но в июле такой отдых был невозможен. В качестве физических упражнений и для удовольствия мы начали заниматься мягким вариантом поло, а я также собрал небольшую коллекцию бабочек и птиц. Однажды где-то в конце июня во время верховой прогулки за городом я наткнулся на высокий тополь, на котором я обнаружил несколько чеглочьих гнезд. Я подумал, что я мог бы выдрессировать этих прекрасных маленьких ястребов – их длинные крылья почти как у ласточки, хотя я знал, что их не рассматривают в качестве птиц, подходящих для соколиной охоты. Я взял четырех птенцов – по одному из каждого гнезда, и держал их в течение недели, пока я находился в Кашгаре. Когда они оперились, они стали совсем ручными. Они жили на высоких деревьях в саду консульства и слетали ко мне на руки, чтобы покормиться. Позднее они стали более осторожными и менее склонными к кормлению с рук, а я обнаружил катышки помета под деревьями, где они гнездились, вперемешку с крылышками жуков, и увидел поздним вечером этих птиц, охотящихся на лету за насекомыми.

Другие птицы, собранные в коллекцию в Кашгаре, включали двух голубей, Steptopelia decacto stoliczkae, и S. Turtur arenicola – внешне напоминающих наших черепашьих голубей; скалистого голубя (Colomba livia neglecta), экземпляр которого я получил в Хунзе; трясогузку (Motacilla albapersonata); большого жаворонка (Galerida cristata magna); галстучника (Charadrius dubia curonicus); крачку (Sterna hirundo tibetand), ловившую рыбу в речке в Кашгаре. Как можно было ожидать – это морская птица, но она везде распространена в Центральной Азии и водится в Тибете и Кашмире. Черная ворона (Corvus corone intermedius) и скворец (Sturnus vulgaris porphynotus) также распространены везде.

В Кашгаре и окрестностях выпадает около одного дюйма осадков (25 мм) в год. В таких засушливых краях, как этот, не очень приятно, когда идет дождь. Открывается множество всякого рода нежелательных для глаза вещей и запахов. Вода, как правило, стоит, и дороги в Кашгаре становятся такими скользкими, что становятся почти непроходимыми. Однажды ночью после ужина в гостях мы были застигнуты таким дождем; двигаться верхом в темноте по такой жиже не было никакой возможности, и наши хозяева оставили нас у себя на ночь.

Однажды сэр Джордж был удивлен получением обычным образом по почте письма от мистера Тредуэла – недавно назначенного генерального консула США в Ташкенте, который желал установить контакт с близлежащими представительствами. Позднее Тредуэл и я работали в теснейшем контакте.

Глава II
Из Кашгара в Ташкент

Положение в Русском Туркестане было непонятным. Мы знали, что большевики всё контролируют, но никто точно не знал, что собой представляют большевики, и какие у них намерения и цели. Казалось, будет полезным прийти и посмотреть на них, чтобы понять, что это за сорт людей, и попытаться убедить их продолжать войну против Германии или, по крайне мере, не помогать Центральным державам в войне против нас.

Представлялось, что лучше всего это было бы сделать, проконсультировавшись с самими русскими. Поэтому 24 июля Блейкер и я покинули Кашгар, направляясь в Ташкент – столицу русского Туркестана. Нам составили компанию мистер Стефанович с женой, которая весьма разумно взяла на себя заботы о питании во время путешествия. Мистер Стефанович собирался совершить закупки в Ташкенте, а также посетить дантиста.

Из Кашгара в Индию ведут две дороги, длинная через Лех, занимает тридцать восемь дней пути, а короткая через Гилгит, по которой мы сами и прошли, двадцать шесть дней. Письмо, отправленное нарочным, добиралось около восемнадцати дней до железной дороги в Равалпинди в Пенджабе. Россия была много ближе, однако двенадцатидневное путешествие по высоким горам, а затем двухдневное путешествие по железной дороге, для достижения торговых центров, внушало мысль об удаленности Кашгара. Мы надеялись, что Стефанович сможет помочь нам при нашем прибытии в Ташкент. Но этот план не сработал по причинам некоторых появившихся обстоятельств. Дело было в том, что в Кашгаре очень мало знали об истинном положении дел в Ташкенте, и все анализы политической ситуации основывались на исключительно предвзятых мнениях одних или других.

Этертон не ехал с нами, так как он был назначен генеральным консулом вместо сэра Джорджа Макартни, который возвращался домой.

У нас состоялись большие проводы в форме обычного ча-янса, который в этом случае превышал стандартный, и который по этой причине мог бы быть назван банкетом. Он был устроен в двух милях от Кашгара русским сообществом и продолжался до пяти вечера, и по этой причине мы не добрались до конца нашего маршрута до десяти тридцати. Однако нам светила полная луна, и часть пути мы путешествовали на рессорах «Мапа» сэра Джорджа. Это была обычная китайская рессорная повозка, к которой были добавлены рессоры для большой комфортабельности.

Блэкер первый день путешествовал на мотоцикле, проехав двадцать семь миль до Мингиола за три с половиной часа. Мотоцикл и повозка «Мапа» были в нашем распоряжении только первые два с половиной дня нашего путешествия. Затем дорога стала более ухабистой, и мы отослали их назад в Кашгар еще до перехода через первый перевал Кызыл Дэван, имеющий высоту 8350 футов [13]13
  2672 метра.


[Закрыть]над уровнем моря.

После того как мы покинули Кашгар, мы пересекли участок пустыни, на котором паслись очень осторожные газели; потом мы попали в очень красивые зеленые Алайские горы, населенные гостеприимными киргизами, чьи юрты можно было видеть в долинах. Они приносили нам шарики курда [14]14
  Курд – засушенный творог (Примечание переводчика).


[Закрыть]и кумыс. Последний представляет собой слегка пьянящий напиток, приготовленный из сброженного кобыльего молока, мне кажется, по вкусу напоминающий чанг – тибетское ячменное пиво. Кумыс упоминался еще Марко Поло.

В некоторых местах киргизы огородили участки и устроили на этих полях орошение. На них они выращивали люцерну вперемешку с травой – первые начинания оседлой почвообработки кочевниками скотоводами. Они не выращивали пищевые культуры, а только огородили пастбища для своих животных. Эти поля привлекали внимание огромного количества бабочек, многие из которых были родственны нашим британским видам.

Однажды около Шорбулака мы проходили через мраморное ущелье, такое узкое, что груженые верблюды с усилием проходили через него, и так получалось, что их тюки с хлопком полировали стенки ущелья. За прошедшие столетия транспортные потоки великолепно отполировали мрамор.

Через пару дней после выхода из Кашгара у Блейкера развилось необычное заболевание. Это было довольно опасно, так как у нас не было врача, и у нас были только простейшие лекарства. Местные жители сделали очень удобную подстилку, закрепленную гуськом на двух пони. Мы несли его так два дня, потом остановились на день отдохнуть и послали гонца в Иркештам, в ближайший телеграфный пункт, чтобы телеграфировать в Кашгар врачу.

В Улугчате мы миновали форт с китайским гарнизоном силой около двухсот солдат. Офицер, командовавший там, был освобожден от должности и получил приказ вернуться в Кашгар, но так как он был родственником ужасного Ти Тая, он отказался уезжать, и его неудачливый правопреемник жил в соседней деревне и ничего не мог с этим поделать.

Иркештам, находящийся на высоте до 10000 футов [15]15
  3200 метров.


[Закрыть]над уровнем моря, являлся пограничным пунктом на границе России и Китая. Мы прибыли в него 31 июля и были приняты русским таможенным офицером.

У нас состоялась вишневая вечеринка с танцами под кларнет военного кадета и игрой в карты, в обычную Девятку. Русские устроились там с большим комфортом. Около пограничного поста были посажены розы, ивы и сосны. Русские таможенники, конечно, не испытывали никакой симпатии к большевикам и жили в состоянии большой неуверенности, занимаясь оценкой приготовленных к отправке тюков хлопка. Они показали мне шкуру недавно убитого ими медведя и сказали, что охотятся также на баранов и горных козлов, обитающих на соседних холмах. Русским не надо было даже уходить далеко, чтобы поохотиться. Я подумал, что многие британские младшие офицеры были бы в восхищении от этого изолированного, но такого охотничьего места.

Самым высоким перевалом на нашем пути был Терек Даван высотой около 13000 футов. [16]16
  16 – 4160 метров.


[Закрыть]Мы перешли через него 3 августа, и хотя это было самое жаркое время года, перед перевалом на земле были заморозки, а после него во впадинах лежали пятна снега. Среди них валялись бесчисленные кости животных и даже людей, которые расстались со своими жизнями на этих опасных скалах. Там я собрал коллекцию множества бабочек, включая нескольких редких Parnassiuse и Coleas и других.

В Сафи-Кургане мы миновали расположение русских войск – это были части 2-го Сибирского полка, откомандированного из Хорогского поста – одного из гарнизонов Памира. Пост был затронут процессом, происходящим во всей Красной армии, и новые подразделения состояли в основном из чешских и австрийских военнопленных. Только два отряда были русскими.

Около Лангара мы проехали мимо фермы, на которой, как можно было видеть в тот момент, должно быть, продолжались процессы русской колонизации этой области. Вслед за этими признаками европейской цивилизации появилась дорога для гужевого транспорта и телеграфная линия, а на следующий день около Гульчи нам встретились еще русские фермы и несколько пустых бараков. Здесь к нам еще присоединился Дукович – глава русского банка в Кашгаре, который собирался в Ташкент по делам. Однако его помощник армянин написал в Ташкент, что он не поддерживает советский режим, и бедняга был арестован по прибытию в Ташкент. Таким образом, он из первых рук получил сведения о тонкостях работы советской тюрьмы, прежде чем он снова смог увидеть Кашгар.

7 августа мы прибыли в Ош после очень напряженного перехода и сделали привал, чтобы привести себя в порядок после нашего путешествия. Нас обгоняли совершенно фантастические слухи относительно целей поездки нашей группы. Мы были авангардом сил в двенадцать тысяч солдат, посланных из Индии для захвата Ферганы и Туркестана; все наши слуги были замаскировавшимися сипаями. [17]17
  Сипай – наемный солдат британской индийской армии (Примечание переводчика).


[Закрыть]К нашему счастью мистер Стефанович объяснил суть дела местным властям, и после составления списка (большевики, должен я сказать, были настоящими бюрократами, любящими всякого рода списки) наших людей, лошадей и багажа нам разрешили двигаться дальше. Девятого числа мы проехали на тарантасах сорок шесть верст (тридцать с половиной миль) до Андижана, заплатив по 150 рублей за каждый тарантас. В Андижане мы остановились в гостинице, не имеющей душа. Место было очень жаркое, и не было никакой возможности освежиться. Город был полон освободившихся австрийских военнопленных. Оркестры из военнопленных играли в чайханах и ресторанах, и весь обслуживающий персонал нашей гостиницы был австрийским. Австро-венгерская военная форма, которую я потом и сам носил так долго, мелькала повсюду. Мы провели здесь три дня, прежде чем получили разрешение двигаться дальше. У нас состоялся первый наш разговор с комиссарами – колоритными личностями в гимнастерках и сапогах, с револьвером, нарочито надетым на поясном ремне или лежащим на рабочем столе. Они степенно ходили по улицам с важным видом с портфелями, зажатыми под рукой. Очевидно, они пытались произвести впечатление на нас, однако у них это плохо получалось. Мы посмотрели пьесу Мазепа в театре на открытом воздухе и сходили в кино. Первые европейские магазины, увиденные нами впервые после нашего отъезда из Индии, были привлекательными, но не думаю, что где-нибудь еще были такие.

В Андижане было какое-то количество индусов из Шрикарпура. Казалось удивительным, что индусы из этого городка в Синде оказались в Туркестане. Я не думаю, что были какие-то их фирмы в Ташкенте, но индусы бывали иногда в Ташкенте и имели хорошие связи в Бухаре. Делегация их представителей пришла ко мне в Андижане. Они объяснили, что они сильно опасаются потерять все свои деньги и собственность, так как большевики считают их спекулянтами самого злостного типа. Они спросили меня, не смогу ли я им помочь забрать свои деньги из страны; между тем речь шла о двух миллионах рублей. Из-за падения обменного курса (в этот момент где-то от одного с половиной рупии за рубль до приблизительно до десяти рублей за одну рупию) они теряли чрезвычайно много, но если бы они смогли сейчас забрать свои деньги, они спаслись бы от абсолютного краха. Я сказал им, что не могу сразу иметь дело с такой громадной суммой денег, но я обязуюсь взять у них пятьдесят тысяч рублей и выписать чек на получение соответствующей суммы в Индии по существующему на этот день обменному курсу. В дальнейшем я обещал при общении с властями в Ташкенте сделать все возможное, чтобы помочь им. Они заявляли, что были бы рады спасти хотя бы часть своих средств, но позже, как раз когда мы уезжали, мне передали их слова, что, поскольку я только путешественник, и у них нет гарантии того, что я являюсь тем, за кого себя выдаю, а также, что у меня нет рекомендательных писем от их друзей в Кашгаре, то они не будут иметь со мной дел. Конечно, очевидно, что они должны были потерять все.

Русский консульский чиновник в Кашгаре, как и все люди в таких местах, был человеком старого режима и был, как мы понимали, подчиненным русского посольства в Пекине из общества Боксерского возмещения убытков, через которое китайское правительство платило России до тех пор, пока большевистское правительство не отказалось от этого.

Стефановича предупредили в Андижане, что ему очень опасно появляться в Ташкенте, так как он, конечно, будет там арестован, как только там появится. Эта опасность не была столь велика для его жены. Поэтому, когда мы наконец покинули Андижан, Стефанович собрался в обратное двухнедельное путешествие в Кашгар. Путь до пограничного Иркиштама составлял тысячу четыреста миль и должен был занять у него пять или шесть дней, и мы постарались избежать любых вопросов о нем в Ташкенте до того момента, как он должен будет пересечь границу.

Железнодорожное сообщение было прервано на две недели из-за нехватки топлива. В результате список пассажиров, желающих уехать, в пять или шесть раз превосходил количество мест. У нас, однако, в этом смысле были преимущества, и мы покинули Андижан в три тридцать после полудня 12 августа в старом литерном вагоне, предназначенном только для нас троих миссис Стефанович, Блейкера и меня. На следующее утро мы прибыли в Черняево, и наш поезд дожидался в течение жаркого и пыльного дня прибытия поезда из Самарканда и Бухары. На следующий день 14 августа мы прибыли в Ташкент в три часа ночи и с вокзала поехали в гостиницу «Регина».