Текст книги "Решающее испытание"

Автор книги: Фредди Ромм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

9. Жанна

Меня всё-таки сожгли… Они сделали это… Ну, не меня, конечно, а мою матричную копию сожгли, но они-то думали, что меня… Это меня, связанную, привезли в телеге на Рыночную площадь Руана. Меня швырнули наземь так, что я упала и ушиблась – конечно, ведь уже почти не человек, а так, горстка пепла… меня втащили на вязанки хвороста, привязали к столбу… вокруг меня подожгли, стали поливать смолой брёвна, а на хворост брызгать водой, чтобы он больше дымил…

Это я кричала от невыносимой боли, задыхалась от дыма, звала Иисуса и Михаила-Архангела… и никто не пришёл на помощь, все покинули наедине с пламенем и мучениями… Это мой пепел выбросил потом палач в Сену… А они восседали в креслах на помосте – и со скукой смотрели… Они стояли в оцеплении, опершись на пики и алебарды – и смеялись… Они столпились за спинами солдат, веселились, балагурили – и швыряли в меня камни…

Они меня сожгли…

Почему, почему они сделали это?

А почему я думаю об этом? Я же не надеялась, что в последнюю минуту Кошон с Винчестером меня помилуют. Как глупо! Ведь меня вовсе не сожгли! Я жива и невредима, я – вот, в двадцать первом веке, в третьем тысячелетии, а они все сгинули без следа! Мне впору радоваться! Ведь я так боялась, что какую-то девушку выдали за меня и сожгли заживо! А это всего лишь матрица! Матрица, которая стоит полдоллара! Всего лишь моя матричная копия, которая неспособна мыслить или чувствовать! Она только способна кричать – моим голосом! Вырываться, как вырывалась бы из пламени я! Задыхаться, как задыхалась бы в дыму я! Превращаться в пепел – в мой пепел!

Как стыдно, я разревелась, когда увидела всё это на экране. Я боялась, что Сюзан заметит эту глупость… и вдруг увидела, что она сама плачет, причём совсем бесшумно, и от этого ещё страшнее.

Почему они потом оправдали меня? Как посмели объявить святой?! Пеплу всё равно, оправдан он или нет! И святость ему безразлична!

Какое право имели мои убийцы меня оправдывать?!

10. Борис

До чего приятно – явиться победителем на очередное заседание Совета Директоров ТЕМПОРА. Всё то же самое, что пару недель назад… и только мир изменился.

– Дамы и господа, открываем заседание, – скучным голосом произносит председатель. – На повестке дня – ход операции «Решающее испытание», в рамках подготовки к осуществлению проекта «Эксодус». Слово предоставляется нашему уважаемому директору по исследованию и развитию.

Так. Судя по вступлению, наш председатель так и не прочёл мою докладную записку, и видеозапись переноса не смотрел, иначе заговорил бы иначе. А остальные что? Все молчат, никто не удивляется. Неужели и они не утруждались? Ни один человек? Вот те раз. Неприятно, правду сказать. Спрашивается, ради чего мы с Абрамсоном старались, писали? И чего от меня ждут сейчас? Чтобы я сделал подробный доклад в духе «Проделана большая и полезная работа»? Нет, будет иначе:

– Согласно решению нашего предыдущего собрания, две недели назад мною был осуществлён перенос из прошлого в наше время кандидатуры, о которой я вам писал…

Делаю паузу и смотрю на директоров. Все они вдумчиво кивают. Вот балбесы! Ну, скажите честно, что не читали, всё равно через две минуты выведу вас на чистую воду.

– К сожалению, из всех приглашённых на эксперимент явился только доктор Абрамсон…

Директора оживляются:

– Видите ли, я только вчера вернулся с симпозиума в Австралии!

– А у нас именно в тот день был семейный праздник!

– Я был на директорате в Микрософт!

– У меня почта не работала из-за вируса!

Да-да-да-да-да. Оправдываться вы умеете. Ладно, пеняйте на себя.

– Перед вами фотографии упомянутой кандидатуры сразу после переноса. Здесь же результаты первого медосмотра.

Директора вскакивают и накидываются на документы, как голодные волки на добычу. А ведь они были вам пересланы, дамы и господа!

– Ох, несчастная девочка!

– Чья же это работа? Гестапо, НКВД?

– Так мучить ребёнка! Какие изверги!

– Бедное дитя! Кто же над ней так поиздевался?

– Пытки, кандалы, изнасилования… Что же это за нелюди?!

– Она из Освенцима?

Я терпеливо жду. Наконец, директора откладывают документы и смотрят вопросительно.

– Как я уже сказал, это материалы двухнедельной давности. Сейчас эта девушка чувствует себя удовлетворительно, и я пригласил её на заседание.

Включаю селектор:

– Заходите, девушки!

В комнату входят Жанна и Сьюзен, обе смущены. Они одеты в деловые костюмы, которые выбрала Сьюзен – надо сказать, у неё хороший вкус. На ней светло-серый брючный костюм, у Жанны тёмно-синяя юбка и такой же жакет поверх белой блузки. Туфли на среднем каблуке под цвет костюма. Жанна вполне пришла в норму, её тёмно-каштановые волосы подросли и аккуратно причёсаны, однако нетрудно узнать в ней ту девушку, которая изображена на снимках. Директора вскакивают.

– Простите, я забыл представить вам куратора по психологической адаптации: мисс Сьюзен Обердж!

Сьюзен смущённо улыбается, слегка кланяется и отходит к окну. Жанна остаётся в центре внимания.

– Простите, господин Рабинович, напомните, пожалуйста, как зовут эту милую юную леди?

Ну что, все проснулись? Пускаю видеозапись темпорального переноса на экран.

– Да, господа, я забыл вам представить. Это и есть та самая кандидатура, которую я выбрал для операции «Решающее испытание». Мисс… Жанна Дарк из Домреми, также известная как Орлеанская Дева, национальная героиня Франции!

Те, которые стояли, валятся в кресла. Директора переводят взгляд с Жанны на экран и обратно на неё.

В тишине слышно, как у председателя выпадает авторучка-указка. Директор по внешним сношениям роняет очки в кофе. Пресс-секретарь судорожно вскакивает, кидается к Жанне, по дороге теряет туфлю и, не заметив этого, принимается ощупывать девушку, как будто проверяет, не привидение ли перед ней. Директор по внешним сношениям вдруг разражается клокочущим рыданием и бросается обнимать Жанну. Председатель дрожащими руками вынимает из кармана лекарство и глотает несколько таблеток сразу.

Не переборщил ли я с театральностью? Похоже, мои партнёры только теперь поняли, что мы взяли Госпожу Историю за шиворот. Той истории, которую мы учили в школе, больше нет.

* * *

Итак, заседание позади, поздравления отзвучали. Бедные наши директора, вот так шок для них получился. Они, конечно, разозлили меня своим разгильдяйством, но я перегнул палку. Остаётся радоваться, что в обморок не попадали.

Интересно, как бы я сам реагировал, окажись на их месте? Жив бы остался? Ладно, оставим это. Пора заняться героинями дня, для них есть новости.

– Так, девушки! Заходите, садитесь. Благодарю вас, вы обе держались великолепно. Жанна, как продвигаются твои дела? Только честно!

– Благодарю вас, сэр. Прежде всего… это вы меня спасли от костра, так ведь?

– Ну… возможно. Как ты себя чувствуешь тут, у нас?

– Замечательно, сэр! Здесь так хорошо, все очень добры ко мне! Я до того благодарна вам, что даже не знаю, как выразить словами!

– Ты больше не сердишься на англичан?

– Не знаю. Наверное, нет. Во всяком случае, зла им не желаю. Ещё на войне я поняла, что англичане бывают очень разные… как и французы. К тому же, если бы не было англичан, не появилась бы эта прекрасная страна.

– Что же, я очень рад это слышать. Сьюзен, у меня нет слов, прошло только две недели, а Жанна уже может говорить хоть с Президентом США! Как ты этого добилась?

– Спасибо, сэр, но у Жанны просто великолепные способности к языкам.

– Ну, ладно. Девушки, Совет постановил отправить вас в Европу на прогулку – не возражаете? Англия, Шотландия, Бельгия, Нидерланды, Германия, Польша, Чехия, Франция. Как вы к этому относитесь? Сьюзен, твоё мнение?

– Я, разумеется, не возражаю. Жанна, ты что скажешь?

– Н-не знаю. Это, конечно, очень интересно. Но…

– Боишься Англии?

– Ну, не то чтобы боюсь, сэр… да, боюсь. Это глупо, да?

– Жанна, я тебя очень хорошо понимаю, но это крайне важно для меня и моего дела. Очень прошу тебя. Пожалуйста!

– Хорошо, сэр. Я буду стараться.

– Запомни: нигде в мире, и в том числе в Англии, у тебя нет ни единого врага. Конечно, я попрошу тебя соблюдать инкогнито, но на это совсем другие причины. Сьюзен, завтра вы с Жанной поедете в управление по иммиграции, там ей оформят паспорт. Жанна, хочешь быть гражданкой США?

– Хочу. Простите, а… гражданкой Франции – нельзя?

– Пока нет, извини. Понимаешь, по некоторым причинам нам ещё нельзя распространяться, кто ты такая, а без этого французский паспорт не дадут. Сьюзен, подойдёшь к секретарше, она даст тебе письмо в управление.

– Да, сэр. Не сочтите за любопытство… а что это за письмо?

– Распоряжение Президента США о предоставлении Жанне американского гражданства.

Глава 2. Европейские сюрпризы

1. Жанна

Я стояла на середине моста через Темзу и рассматривала свои новые босоножки. Элегантные белые босоножки итальянского производства, которые, как всё надетое на меня, кстати, тоже белое, порекомендовала Сюзан, а оплатила ТЕМПОРА. Зачем я их рассматривала, что на них выискивала – понятия не имела, просто старалась скрыть от прохожих улыбку растерянной радости, которая не уходила с моего лица с момента прибытия в Лондон.

До нашего приезда в Англию дело обстояло совсем иначе.

Проблемы начались в тот момент, когда я впервые села в салон «Мерседеса», который должен был отвезти нас с Сюзан из ТЕМПОРА в аэропорт Сан-Франциско. Я вдруг увидела, как пейзаж за окном помчался мимо нас, и мне стало довольно-таки не по себе. Одно дело – смотреть автомобильные поездки по телевизору, и совсем другое… К счастью, я удержалась от панических воплей и метаний по салону. Последнее, впрочем, скорее благодаря ремню безопасности. На первом же повороте я разобралась, что на самом деле едем как раз мы, только очень мягко, плавно и без толчков, но и после этого ощущение чуда не покидало. А когда самолёт рейса «Сан-Франциско – Нью Йорк» оторвался от земли, тяжесть прижала к креслу, а заоконный пейзаж помчался далеко вниз, быстро уменьшаясь в размерах, я пожалела, что святым не положено молиться. Однако несколько минут спустя я успокоилась и залюбовалась видом Америки с птичьего полёта. Переворачивающийся горизонт – это удивительно и замечательно… И не менее удивительны облака далеко внизу, похожие на кучки снега среди безбрежного моря талой воды.

Впрочем, очень скоро мои впечатления и взбалмошные мысли приобрели совсем иной характер. Ведь мне предстояло вот-вот отправиться в Англию – страну Винчестера, Бедфорда и Уорвика. И всё же до этого ещё оставалось немного времени – пара дней, которые ТЕМПОРА сочла нужным выделить мне для ознакомления с главным городом Америки.

Увы! Не до того мне было в Нью-Йорке. Снедаемая страхами от предстоящего путешествия в логово врага, я рассеянно внимала прелестям великого, хоть и загазованного, города, с которыми меня тщетно пыталась познакомить Сюзан. Два дня отсрочки пролетели, словно вспугнутые птицы, и я снова очутилась в аэропорту – на этот раз Кеннеди.

Едва войдя в салон самолёта рейса Нью Йорк – Лондон, я оказалась во власти позорного малодушия. Мне всё мерещилось, как в аэропорту столицы Объединённого Королевства, прямо у трапа самолёта, меня хватают дюжие британские полицейские, заковывают в наручники, заталкивают в мрачный чёрный автомобиль (какой марки машина – моё воображение так и не успело придумать) и везут в страшный Тауэр. А там уже поджидает злобный Уорвик: «Ты, французская ведьма! Только что специально для тебя наш парламент принял закон о сожжении на костре!». Видимо, мои глупые тревоги не остались незамеченными для Сюзан. Она явно нервничала и поминутно уверяла, что всё будет хорошо, англичане поголовно джентльмены, Великобритания замечательная страна, разве что климат там не ахти, без зонтика из гостиницы ни шагу.

Сюрпризы начались с того, что никакого трапа у выхода из самолёта не оказалось. Мы прошли по длинному коридору и вдруг очутились у паспортного контроля. Я, невольно выискивая взглядом в глубине аэропорта зловещих бобби, замирая от страха, вспоминая, как голливудские киногероини открывают наручники скрепками, и придумывая, как буду требовать встречи с американским представителем, не глядя протянула куда-то свой паспорт. «Гражданство – США, имя – Джоан, фамилия – Дарк, место рождения – Сан-Франциско…» Насчёт места рождения, конечно, логично, ведь там я родилась заново. А что с годом рождения? Оказалось, ещё проще: «Вам ведь девятнадцать лет, так что ясно, когда вы родились».

Шлёп!

И на страничку моего паспорта лёг штамп британского пограничного контроля. Как, уже? Даже немного досадно… Когда же, наконец, появится злополучный Уорвик?!

Сотрудница контроля смотрела чуть насмешливо, но дружелюбно, и я почувствовала, как страх исчезает, а на лице у меня появляется смущённая улыбка. Вспомнилось, что и в Нью-Йорке никакого трапа у выхода из самолёта не было, и я немного подосадовала на чрезмерную пылкость собственного воображения. Через несколько шагов мы с Сюзан остановились у конвейера багажа. Хорошо, что ещё в Сан-Франциско она надоумила меня налепить на сумку четырёх Микки Маусов, по двое спереди и сзади, а то бы пришлось долго выискивать багаж. Но впереди ещё гостиница, вдруг там возникнут проблемы…

– Добро пожаловать в наш «Краун-Отель», мисс Дарк, мисс Обердж! В вашем распоряжении два номера люкс. Ресторан утром и вечером, спортивный зал и бассейн уже оплачены. Будьте добры, передайте нашему служащему ваш багаж, мы немедленно покажем вам комнаты! Приятного отдыха!

На следующее утро, когда я делала пробежку на улице, меня остановил полицейский. Моя душа ушла было в пятки, но он просто показал парк неподалёку, где гораздо приятнее заниматься лёгкой атлетикой. Позже я обнаружила, что в гостиничном спортзале ещё удобнее.

Первые три дня мы провели в экскурсиях. Моё сознание как будто раздваивалось. Одна его часть словно уходила в зловещее прошлое, но при этом другая… Тауэр, конечно, мрачный, жутковатый, но… странное ощущение, будто это просто скелет чудовища. Чудище было когда-то давно страшным и опасным, однако от него остался один скелет, да и тот – того и гляди рухнет, убедительная просьба к посетителям – не трогать руками.

На Шекспира я вначале обиделась. Я же ему никакого зла не сделала, так зачем обо мне гадости писать? Королева сказала «фас», а он и рад стараться? Как это гнусно – злорадствовать, что девушку сожгли заживо, фи… Поросёнок бессовестный… Но, с другой стороны, он так давно умер, что и шут с ним. А «Гамлет», «Макбет», «Ромео и Джульетта», «Двенадцатая ночь» – это здорово.

Встреча с Уорвиком не заставила себя долго ждать, но оказалась совсем не такой, как подсказывали панические фантазии. Граф тихо и смирно покоился в своей могилке, когда я пришла навестить его. Или уже успел истлеть? Впору перефразировать Гамлета: «Бедный Уорвик!». А ведь чуть больше месяца назад я с содроганием ожидала его появления. При виде меня он бесился, брызгал слюной, орал на Кошона и отправлял под арест кого-нибудь из стражников. Стражники смотрели волками, будто я виновата. Несколько раз случалось, что после его воплей меня отводили к палачам, вздёргивали на дыбу, били кнутом со свинцовой дробью, окатывали ледяной водой, тыкали раскалёнными гвоздями, а затем приковывали к кровати так, что я не могла пошевельнуться – за ноги, руки, талию и шею. Гадость какая…

Но вот миновало пять недель после этого ада, и теперь я с наслаждением принимаю ванны с розовыми лепестками, плаваю в гостиничном бассейне, меряю туфельки и сапожки тридцать шестого размера самых дорогих английских моделей, а на мои ноги, на которых шрамы от кандалов до сих пор приходится скрывать колготками, засматриваются толпы лондонских юнцов. Я играю с компьютером, смотрю стереокино, бегаю на экскурсии и кушаю в шикарных ресторанах. А он… бедненький Уорвик, он даже не попробовал свиную отбивную с тушёной картошкой и струдель по-венски, не увидел фильмы «Титаник» и «Золотая лихорадка», не услышал мюзикл «Фантом Оперы» и пение Эммы Шапплин, не вдохнул аромат парка роз. Что поделать, не может же быть хорошо всем. Покойся с миром, бедняжка Уорвик. Венка от меня ты, истязатель пленных, не заслужил, но вот эту ромашку, которую я только что сорвала рядом с твоей могилкой, так и быть, с улыбкой роняю на твои истлевшие косточки. Правда, я великодушна?!

Интересно, почему мне так нравятся розы? Наверное, потому, что они первыми поприветствовали меня в Сан-Франциско. Известили о том, что кошмар окончился и жизнь начинается заново.

Мои познания в английском языке приятно удивили меня саму. Когда в ТЕМПОРА мне делали комплименты по поводу моих лингвистических успехов, я не сомневалась, что это простое проявление любезности и сочувствия. Наверное, и это было, но… Я знала практически всё! Понимала всех! Моё произношение принимали за оксфордское! Откуда что берётся?

После некоторых размышлений, мне пришло в голову, что следовало бы помянуть добрым словом недавних стражей в темнице. Ведь полгода я слушала в основном английскую речь, причём самую обиходную, к тому же на разных диалектах. В том числе злосчастный «кокни», наводивший ужас не только на Сюзан, но и на австралийскую пару, с которой мы познакомились в бассейне: они приняли нас за сестёр, а мы не стали спорить. До недавних пор отвращение ко всему английскому лишало меня возможности пользоваться накопленными знаниями, но с того момента, когда я осознала, что на этом языке принято говорить в стране моего спасения, ситуация изменилась. Получилось, что лексику я знала очень недурно, тем более что много сходства с французскими словами. Сюзан пришлось только привести в порядок мою грамматику, да кое-где подшлифовать произношение, на которое, надо признать, знакомство с «кокни» оказало не лучшее влияние.

Увы! Как и покойный граф, мои бывшие стражники не дождутся признательности. Будем считать, что я неблагодарна.

В довершение всего, за эти три дня с неба не упало ни капли, солнышко сияет – не Сан-Франциско, конечно, но всё равно, погоже, тепло и радостно – и мои свитер и сапожки так и остались до сих пор в саквояже. К ним ещё добавились лондонские покупки, а зонтик просто гармонировал с моим костюмом и сумочкой.

Я не могла не отдать дань проницательности шефа ТЕМПОРА Бориса Рабиновича… до сих пор не знаю, как мне его называть… ну – не босс же, как для Сюзан? «Спаситель» – уж очень вычурно, хотя по смыслу точно. Так вот, шеф ТЕМПОРА поступил очень правильно, начав нашу поездку с Англии. Благодаря этому, мои страхи рассеялись и не будут теперь омрачать остальное путешествие… особенно во Франции, где у меня особые планы.

Таким образом, единственной моей проблемой в Лондоне оказалась эта самая улыбка, которую никак не удавалось убрать с лица. Пока мы ходили по музеям и ресторанам, её можно было истолковать как признак дружелюбия, справедливого восхищения страной, её красотами и достопримечательностями. Однако сегодня экскурсий нет. Я просто прогуливаюсь по городу, на улице-то мне зачем улыбаться?! Хотя… странно, почему-то и прохожие улыбаются мне. Может, это заразно?

И это – страшная Англия? Вокруг меня – жестокие годоны?

* * *

Сегодня утром, прежде чем я ушла на прогулку, Сюзан придирчиво осмотрела меня, снабдила мобильником и баллончиком со слезоточивым газом, а затем проверила, как я умею ими пользоваться.

– Жаннетт, милая, не сердись, пожалуйста, но я буду тебе каждые полчаса звонить, проверять, всё ли в порядке. Вот эта кнопка – вызов мне, а эта – в полицию. У нас с тобой статус особо важных персон. Учти, мы родственницы Президента США инкогнито, ты отдыхаешь после болезни, так что в случае чего полиция приедет за полминуты. Смотри, будь особенно осторожна при переходе улиц, тут тебе не Сан-Франциско: левостороннее движение…

Она смотрела так жалобно и вздыхала…

– Знаю, что глупо, но очень боюсь отпускать тебя одну. Может, всё-таки погуляем вместе?

Вместе мы уже гуляли не раз и не два, пора, наконец, выходить из-под опёки.

– Сюзи, дорогая, не бери пример с моего недавнего поведения! Завтра погуляем вдвоём, а сегодня я пройдусь одна. Вот, смотри: эта кнопка на мобильном телефоне – вызов тебе, а эта – в полицию. Видишь, как я всё хорошо запоминаю! Мне надо привыкать справляться одной, не можешь ведь ты всю жизнь ходить за мной нянькой. – Я не стала добавлять вслух, что если бы на меня кто-нибудь напал, то ещё не известно, кому бы понадобилась помощь.

Сюзан грустно вздохнула:

– И смогла бы! Только боюсь тебя рассердить. Ладно уж, иди. Смотри, ты обещала насчёт завтра.

Если накануне у меня были кое-какие туманные планы на сегодняшнюю прогулку, то я мгновенно позабыла о них, едва оказавшись за порогом гостиницы. Два часа бесцельно прогуливалась по утреннему Лондону, беспечно помахивая бесполезным зонтиком и растерянно улыбаясь, пока не забрела на этот мост. А здесь решила задержаться. Во-первых, не следует сильно удаляться от гостиницы, а во-вторых, Темза такая торжественная и милая – среди этого столь не похожего на Сан-Франциско тихого, спокойного города, наполненного шелестом зелени…

– Простите, мисс, не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

В двух шагах левее остановился шикарный форд. Рядом с водителем сидел хорошо одетый, высокий молодой человек, светловолосый и голубоглазый, на вид – лет двадцати или чуть больше, и смотрел с надеждой. Так, меня предупреждали, что не следует заговаривать с неизвестными, особенно если их машина останавливается рядом. Я быстро сделала три шага в сторону и открыла сумочку, нащупывая баллончик.

Молодой человек посмотрел растерянно:

– Простите, мисс, я не хотел вас напугать, просто показалось, что вам нужна помощь. Может быть, вы ищете что-нибудь?

Не хотел напугать? Да в общем-то, и не напугал. А что, со стороны показалось иначе? Хм, досадно. А ведь он прав, я сначала собиралась заглянуть кое-куда, но потом расслабилась и передумала.

– Вообще-то, я ищу муниципальную библиотеку. Может быть, вы подскажете, где это?

– Конечно! Позвольте, я вас подвезу туда!

Я уже открыла было рот, чтобы отказаться, но паренёк смотрел так жалобно… прямо как Сюзи утром. Я смягчилась:

– Секундочку…

Я взялась за мобильник и нажала первую кнопку.

– Алло, Жанна! Что-нибудь случилось?

– Что ты, Сюзи, ничего особенного. Просто надумала заглянуть в здешнюю городскую библиотеку, и один парень предлагает подвезти. Выглядит очень прилично, ведёт себя вежливо.

– М-м-м… Какой у него номер машины?

Я сделала пару шагов в сторону, посмотрела на номер и продиктовала. Последовала пауза.

– Всё в порядке, можешь ехать.

Я любезно улыбнулась парнишке и устроилась на заднем сиденье. Он немедленно сел рядом:

– Меня зовут Джордж, и я бы очень хотел быть вам полезным!

– Моё имя – Джоан, я из Сан-Франциско, – всё ещё улыбаясь, отозвалась я и подумала: мне ведь не обязательно называть фамилию? Джордж свою тоже не назвал.

– Вы – из Сан-Франциско? Какой прекрасный город! Несколько лет назад я был там!

Как бы мне хотелось тоже сказать: несколько лет назад я была в Сан-Франциско…

– Джоан, вы надолго в Лондоне?

– До конца следующей недели.

В боковое зеркальце я увидела, как сзади не спеша приблизилась полицейская машина. Не сигналя, не обгоняя нас, она просто следовала на допустимой дистанции. Ага, ясно, почему Сюзан разрешила мне сесть в автомобиль Джорджа.

– Вот и наша городская библиотека. Вы позволите сопровождать вас?

Почему же нельзя? Наверное, можно. Этот молодой человек выглядит интеллигентно, ведёт себя галантно. Пусть сопровождает, если хочет.

– О, конечно, благодарю.

Джордж выскочил из машины и предложил мне руку. О, о! Кажется, я начинаю понимать, что такое английский джентльмен. А вообще, Джордж довольно симпатичен. Какая жалость, что мне пришлось шестьсот лет ждать встречи с джентльменом…

Краешком глаза я заметила, что полицейская машина также тихонько остановилась, один из сидевших в ней вышел и стал внимательно рассматривать фасад ближайшего здания.

Мы вошли внутрь. Я не знала, что конкретно искать, а Джордж так старался услужить, что стало неудобно. Я неловко улыбнулась:

– Джордж, пожалуйста, не беспокойтесь, мне просто хочется провести время. Вы очень любезны, но у вас наверняка своих дел хватает!

– Что вы, Джоан, я сейчас на каникулах, и мне так приятно сопровождать вас!

– А где вы учитесь?

– В университете. Изучаю бизнес высоких технологий.

Я кивнула и подумала: мне бы тоже надо когда-нибудь поступить в университет. Ничегошеньки не знаю и не умею, но не сидеть же вечно на шее у ТЕМПОРА. Интересно, какую бы мне профессию освоить? Полководцем уже пыталась, потом раскаивалась. Но и возвращаться к животноводству как-то не тянет.

– У вас такая дорогая машина, и шофёр!

– Да, наша семья хорошо обеспечена. Если не возражаете, я бы хотел пригласить вас в гости, когда будет удобно.

Я немного смутилась: похоже, Джордж всерьёз решил за мной поухаживать. С другой стороны – что в этом такого? Даже прикольно: Орлеанская Дева принимает ухаживания английского джентльмена. Почему бы нет? Вот только немного преждевременно.

– Ну, сегодня уж нет, а завтра я гуляю с подругой.

– Если позволите, я приду с другом, и мы вам покажем город!

Я не сразу ответила. Вообще-то, город мы уже немного посмотрели в предыдущие дни… а впрочем…

– Джордж, не порекомендуете ли вы какой-нибудь хороший музей по истории средневековья? Представляете, у меня просто бзик на эту тему. Знаете, Столетняя война и прочее…

– Да-да, знаю такой музей, очень хороший, и мы можем завтра туда пойти, если вам удобно!

Мне-то удобно… Наверное. Только надо уточнить кое-что. Я снова взялась за мобильный телефон:

– Алло, Сюзи, нас приглашают завтра в музей истории Средних Веков, как ты к этому относишься?

– Конечно, давай, сходим. Я с удовольствием.

Сюзан не подружка, а золото. Прекрасно понимает, что просто так мне от прошлого не отмахнуться, и всячески идёт навстречу. Впрочем, насчёт того, с удовольствием или нет, по интонации понять трудно. Есть же у моей подруги и свои планы.

– Окей, Джордж, договорились: завтра утром. Вы сможете зайти за нами в гостиницу?

* * *

Назавтра в пол-девятого мы были в сборе. Я почти не красилась, памятуя истину: лучше никакой косметики, чем наложенная неумело – а при моём опыте второе неизбежно. По поводу костюма решила проконсультироваться у подруги. Стоит ли надевать вчерашний?

– Жаннетт, ты хоть представляешь, что станет с этим Джорджем, если он четыре часа будет видеть тебя в миди-юбке? Не издевайся над парнем!

Я кивнула и ушла в свою комнату – надеть белый брючный костюм.

Джордж привёл с собой довольно невзрачного на вид друга: ростом ниже Сюзан, при этом нос длинноват. «Дэвид», – представился он. Сюзан тихонько вздохнула и явно собралась отдать себя на заклание моей адаптации. Однако первое впечатление о спутнике Джорджа оказалось обманчиво. Спустя четверть часа, когда мы только ещё входили в музей, Сюзан и Дэвид, совершенно не обращая внимания на нас с Джорджем, уже вовсю тараторили насчёт эволюции общественной психологии в связи с техническим прогрессом.

Музей оказался очень интересным, просто набит экспонатами. Доспехи, щиты, знамёна, гербы, разнообразное оружие, макеты солдат… Так странно и интересно видеть всё это здесь, не в бою, не на убитых и пленных солдатах, а на демонстрационных подставках и полках. Вот и арбалет, вроде того, из которого меня ранили под Турелью. Куча разных документов – письма, хроники, мемуары. Надо же, а я об этом музее ничего не слышала прежде, не то что о Тауэре. Впрочем, наверное, Тауэр держится своей былой славой, а этот музей создавался для подлинных любителей истории. Ай да молодец Джордж, знает толк в подобных делах.

Было довольно интересно выслушать лекцию по истории Англии, Шотландии и Уэльса в период, предшествовавший войне Роз. Пару раз мне хотелось встрять, но я сдержалась. Зато, когда экскурсовод предложил задавать вопросы, не утерпела:

– Как, по-вашему, можно объяснить тот факт, что Англия, проигравшая Столетнюю войну, а затем жестоко пострадавшая в войне Роз, сумела не только догнать в развитии Францию, но в последующем и опередить её в колонизации Америки и Австралии?

– Спасибо за интересный вопрос, мисс. Видите ли, военное поражение – вещь относительная. Побеждённые очень часто мобилизуются, отставляют в сторону амбиции и внутренние распри и достигают значительных успехов. Примером может служить развитие Германии и Японии после Второй Мировой войны. Существует мнение, что именно поражение в Столетней войне побудило Англию отказаться от экспансии на континенте, в которой увязла победоносная Франция. По той же причине Англия стала развивать мореплавание и осваивать новые земли. Это и привело к тому результату, о котором вы сейчас сказали.

Я почувствовала себя глупо. Это что же получается? Я провинилась перед Францией, не дав ей проиграть войну? Ну, спасибо! Между прочим, сама дура, никто за язык не тянул – задавать умные вопросы.

– Значит, Англия не должна иметь претензий к Жанне Дарк…

– Не должна и не имеет. Если вы спросите об этом среднего англичанина – заметьте, англичанина, а не шотландца! – то он, вероятнее всего, либо проявит безразличие к этой теме, либо скажет, что Англия сделала большую глупость, убив Жанну, так как этим только испортила свой имидж. Представьте себе, что, захватив Жанну, Бедфорд не стал бы с ней расправляться, а просто публично взял честное слово, что она больше не покинет Домреми, и отпустил домой…

Представила. Какая хорошая идея, очень нравится. Я ведь с удовольствием дала бы слово… Или нет? Тогда я была другая, хотела как угодно вставить шпильку годонам – была уверена, что они всё равно меня убьют. А если бы англичане предложили мне жизнь на таких условиях? Неужели отказалась бы? Пожалуй, подумала бы. Так или иначе, ну почему Бедфорд не пришёл на эту лекцию, перед тем как выкупил меня у бургундцев?

– Вы меня слушаете, мисс?

– Да-да, очень внимательно!

– Так вот. В результате, военно-организационные способности Жанны всё равно перестали бы мешать Бедфорду, имидж Англии сильно поднялся, а французские патриоты призадумались бы, кто их истинный враг: англичане, которым претит воевать с девушками, или их король-предатель…

«Король-предатель» – это ведь он о Карле. Месяца полтора назад, услышав такое, я бы подняла крик протеста. А ведь верно, предатель он и был! Так что мне лучше помалкивать. Вот интересно, когда Карла ругал Кошон, меня прямо злость распирала, а когда его ещё хлеще кроет этот нахальный вихрастый англичанин, я готова под каждым его словом подписаться. Почему это? А может, этот парень шотландец или ирландец? Ой, он что-то рассказывает, а я опять отвлекаюсь. Ну-ка, послушаю…