Текст книги "Три дня головной боли"

Автор книги: Фредди Ромм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

5

Он вздрогнул, когда зазвонил мобильник.

– Да! Слушаю!

– Денис, ты у них на крючке! – тревожно произнёс знакомый голос.

Он немного помолчал. Вот так новость… паршиво как.

– Это точно?

– Точнее некуда.

– А про камушки никаких новостей?

– Ты ещё о камушках думаешь? Охота пуще неволи, да? Неудачный момент для этого выбрал. Денис, лучше о себе подумай. Всё, больше не могу говорить, подробности при встрече, в половину третьего у меня обед. Пока.

И голос в мобильнике сменился тягостной пустотой. «Наверное, действительно всё так и есть. Плохо дело. Значит, надо ложиться на дно. Чёрт с ними, с алмазами.»

6

– И немудрено, тоненькая-то какая, – донёсся до Тани сквозь белую пелену сочувственный голос тёти Клавы. – Ишь, моду придумали – чтоб девкам молодым не кушать ничего. Зря ты, Танюшка, дураков слушаешь. И так красивая, вон, мужики чуть шеи не сворачивают, когда ты по улице идёшь. Куда уж дальше? У тебя же самой дитё. Ты чего хочешь – чтоб Зойка так же от голода падала?

– Я не голодна, – слабым голосом возразила Таня. Просто…

– Ну, значит, мертвеца испугалась. Вон какая бледненькая. На, попей водички, – и тётя Клава сунула в руку Тани большую пивную кружку. Молодая женщина покорно сделала несколько глотков и осмотрелась. Она лежала на кровати с красным покрывалом – в той самой спальной комнате, где ещё недавно пряталась от предполагаемого убийцы, который оказался всего лишь лейтенантом милиции. Злополучный милиционер стоял у двери, ведущей в коридор, растерянно смотрел на Таню и потирал подбородок.

– Ну как, полегчало, милая? Возьми бутылочку, минералка, полезная. Держи всё время при себе. Чуть почувствуешь себя нехорошо – сразу пей, а то и лицо ополосни.

– Спасибо, тётя Клава, – смущённо улыбнулась Таня и взяла пластиковую бутылку, которую ей протягивала соседка. – Я уже хорошо себя чувствую.

– Всё одно, не спеши вставать. Торопиться некуда… – Однако тотчас же, словно опровергая слова тёти Клавы, со стороны входной двери послышались тяжёлые шаги. Лейтенант милиции радостно встрепенулся:

– Товарищ майор! Разрешите доложить…

– Не докладывай, – держа фуражку в левой руке, потирая лысину правой и отдуваясь после подъёма на пятый этаж хрущёвского дома без лифта, остановил его вошедший милиционер. – Всё знаю. Товарищи понятые, – повернулся он к Тане и тёте Клаве, – спасибо за гражданскую сознательность. Сейчас следователи всё осмотрят, расспросят вас и отпустят. А это что такое? – подозрительно взглянул он на бутылку в руках Тани. Тётя Клава быстро подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Майор одобрительно кивнул:

– А что, всё правильно сделали. Чувствуйте себя хорошо, товарищ понятая! – обратился он снова к Тане. Молодая женщина молча кивнула. Судя по звукам, доносившимся из коридора, следственная бригада уже взялась за работу. В комнату заглянул мужчина средних лет, одетый в чёрный костюм:

– Кто-нибудь дотрагивался до кранов в ванной?

– Я закрыла. Там холодная вода только была открыта, – дрожащим голосом отозвалась Таня.

– Гражданка понятая! Как это так? Я же велел ничего не трогать! – возмутился лейтенант.

– Закрыла – и правильно сделала, не по колено же в воде нам тут ходить, – отрезал следователь. – Так, говорите, только холодная? Это интересно. Товарищи понятые, пройдите, пожалуйста, в коридор… Нет, вы можете пока оставаться здесь, – поспешно добавил он, увидев, как Таня покачнулась, поднявшись с кровати. – Может быть, вызвать врача?

– Мне? Не надо. Я хорошо себя чувствую.

– Не стоило вас приглашать для этого дела, – негромко, словно в задумчивости произнёс следователь.

– Ничего, я в порядке. Спасибо.

– Всё равно, оставайтесь пока здесь. Когда надо будет, мы вас позовём.

Все, кроме Тани, вышли из комнаты. Женщина облегчённо вздохнула, налила себе ещё воды из бутылки и отпила. Дурнота отпустила. Можно было бы даже сказать, что Таня чувствовала себя хорошо, если бы не слабость. «Вкусная минералка. Пожалуй, полежу немного. Арестовывать меня не будут, казённый дом не состоялся. Так что зря цыганка наболтала тогда в Сочи. Ну и хорошо». На мягком покрывале было удобно. Если бы не знать, что в нескольких шагах отсюда находится убитый человек, Таня, пожалуй, смогла бы сказать, что ей приятно.

– Простите! – заглянул из коридора следователь. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Конечно, можно. Я хорошо себя чувствую, – немного неуверенно ответила женщина и села на кровати, подобрав под себя ноги.

– Тогда давайте поговорим, – с некоторой суровостью произнёс следователь, придвинул к себе один из стульев и положил на кровать какой-то бланк и авторучку, явно намереваясь записывать. – Ваше имя, отчество, фамилия?

– Серова Татьяна Алексеевна. Мне двадцать четыре года, – добавила она, догадываясь, что собеседнику будет не очень удобно интересоваться её возрастом.

– Где проживаете?

– В тридцать шестой квартире. Она находится этажом ниже. – Сердце Тани неприятно заныло: что, если сейчас последует вопрос о том, как она здесь оказалась? А ещё этот кран в ванной, который она самовольно закрыла…

– Вы были хорошо знакомы с убитым… Николаем Валерьевичем Воробьёвым?

«А, точно, его фамилия Воробьёв!» – мысленно отметила про себя Таня, а вслух сказала:

– Н-не знаю. Пожалуй, нет. Виделись иногда на лестнице, вот и всё.

– Что вам о нём известно?

Таня пожала плечами:

– Известно? Да ничего. Поселился в нашем доме года три назад. Человек тихий, вот только… – она решилась: всё равно ведь понятно, что случилось с её квартирой. – Вот только сегодня вдруг вода от него ко мне протекла. Я вышла… – В голову пришла спасительная идея. – Поднялась на этаж, и ваш сотрудник, ну, лейтенант который, попросил меня быть понятой. А когда я увидела, что случилось с… – её голос дрогнул. – Николаем Валерьевичем, то поняла, почему от него вода потекла.

– М-да, вы поняли, а я нет. Как по-вашему, зачем он воду открыл?

– Как это – зачем? Ванну собирался принять, наверное. Жарко сегодня.

– Тогда почему он пустил только холодную воду, и очень сильно? А сток не закрыл пробкой. Да и сток, видимо, работает плохо, иначе бы ванна не переполнилась.

Таня растерянно пожала плечами. Следователь вздохнул:

– Простите, я не представился. Капитан Половец Дмитрий Андреевич, следователь. – И он показал красное удостоверение. Таня неуверенно кивнула. – А теперь, Татьяна Алексеевна, пожалуйста, расскажите немного о себе. Вы замужем?

– Только что развелась… второй раз.

– А, понятно. – Взгляд следователя быстро скользнул по Тане и тут же ушёл в сторону. – У вас дети есть?

– Да. У меня дочка Зоя, от первого мужа. Ей четыре года.

– Она сейчас дома, в вашей квартире?

– Нет, на даче, с моими родителями. – И после короткой паузы добавила не без гордости:

– Мой папа – Алексей Петрович Гаврилов – подполковник десантных войск! В отставке. Он воевал в Афганистане.

– Очень приятно, – слегка улыбнулся Дмитрий Андреевич. – А кем вы работаете?

– Я фотомодель, работаю в фирме «Московская реклама».

– Что это за фирма? – заинтересовался милиционер. – Я ничего не слышал о ней. Если можно, расскажите, пожалуйста!

Таня опустила глаза:

– Эту фирму создали мы – я и моя подруга Люба – более трёх лет назад.

Следователь почему-то оживился:

– Вот как? Очень интересно. Расскажите об этом подробнее, прошу вас.

7

Это произошло через полгода после рождения Зои. Ещё месяцем раньше у Любы родился сын Саша. В то время обе они – и Люба, и Таня – работали в фирме «Русская мода». Однажды утром менеджер вызвал их обеих и заявил следующее:

– Так, девушки! Это никуда не годится. Вы зачем устроились к нам – манекенщицами работать или детей рожать?

Обе молодые женщины опешили. Первой пришла в себя Люба:

– Антон Сергеевич, я не понимаю, о чём вы говорите? Разве мы плохо работаем? Сорвали что-нибудь? Нарушили в чём-то договор?

– Нет, работаете вы неплохо. – Менеджер вынул пачку сигарет. – Однако из-за того, что вы рожали, а потом сидели в декретном отпуске, наша фирма потеряла полмиллиона долларов. А теперь вы привозите детей сюда, и они всем мешают в рабочее время.

– Никому наши дети не мешают, – с угрозой в голосе ответила Люба.

– Мне лучше знать. И что с убытками в полмиллиона? Кто нам их возместит?

– Понятия не имею, – холодно возразила Люба. – Контракт не запрещает нам иметь семью, а декретный отпуск положен по закону.

– Не совсем так. В контракте написано, что вы должны воздерживаться от действий, которые могут нанести ущерб фирме.

– Мы никому не нанесли ущерба, – вступила в разговор немного оправившаяся Таня. – Мы предлагали демонстрировать модели для беременных женщин, вы же сами отказали.

– Конечно, отказал, – недовольно ответил менеджер. – Такие модели демонстрируют вовсе не беременные. – И, вынув из пачки сигарету, он закурил. – Как мы могли вас на подиум выпустить? А вдруг бы с вами что-нибудь случилось? Ходи потом по судам, доказывай. Неприятностей не оберёшься. Мы вам дали возможность спокойно родить, но фирма понесла убытки, которые вы должны как-то возместить.

– Ничего мы вам не должны, – со злостью в голосе возразила Люба. – Если полагаете иначе, подавайте в суд. Только вы проиграете, да ещё плохую рекламу получите: «Русская мода» воюет против матерей и их детей. И будьте любезны не курить в нашем присутствии, это вредит нашему здоровью. Нам не надо подавать в суд, чтобы вы это поняли?

– Ты, тёлка, оборзела, – начал злиться менеджер. – Звёздная болезнь у тебя, да? Ты что думаешь – если у тебя ноги из сисек растут и поклонники у подъезда ждут с цветами, так ты что-то собой представляешь? Ты никто. Так, две палки с сиськами. Я могу раздавить тебя одним пальцем.

– Ах, так! – вскипела Таня. – Ну нет. Ничего у вас не получится. И учтите: вы нас оскорбили, и пока не извинитесь, мы на подиум не выйдем. Считайте это забастовкой. Вот тут мы вам точно нанесём ущерб, если хотите – подавайте в суд. Пойдём отсюда, – обратилась она к подруге, которая уже начала багроветь от ярости и, судя по её виду, могла вот-вот сделать нечто опрометчивое.

– Да катитесь вы обе! Вы ещё сюда приползёте умолять меня о прощении! Обе! – раздражённо выкрикнул менеджер и добавил нечто нецензурное. Таня, стиснув запястье свирепеющей Любы, вытащила её за дверь.

Уже через час их обеих ознакомили с приказом об увольнении – за нарушение условий контракта и оскорбление администрации. Люба, прочитав эту бумагу, испугалась и побледнела, весь её воинственный запал исчез, как не бывало. Казалось, ещё немного – и она сдастся. Но теперь уже Таня пришла в боевое настроение:

– Обойдёмся без них! – заявила она оробевшей подруге. – Мы же с тобой всю эту кухню шоу-бизнеса отлично знаем. Сделаем свою фирму! Ты ведь будущий экономист, возьмёшь на себя финансовые вопросы, а я – организационные.

В тот момент слова Тани могли показаться пустым бахвальством. Однако Люба взяла себя в руки, они вдвоём наметили план действий и уже назавтра побывали в нескольких агентствах по организации рекламы. Их заверили, что если они смогут предложить нечто интересное, оригинальное, то заказчиков найдётся немало. Ещё через три месяца фирма «Московская реклама» прошла регистрацию и получила первые заказы. Её главным директором стала Таня, а финансовым – Люба, которая в то время училась во Всероссийском Заочном Финансово-Экономическом Институте.

К Тане и Любе пришло немало девушек, да и парней, которые по тем или иным причинам не смогли работать в таких фирмах как «Русская мода». Основой концепции новой фирмы стало сочетание женственности, хорошего вкуса и культа здоровой семьи. Помимо обычных демонстраций женской одежды, фирма делала рекламные клипы для самой разнообразной продукции, которая могла быть полезна молодым семьям. Немалую популярность приобрели консультации для молодых родителей. Престиж начинающей фирмы поддержал мэр Москвы, который в одном из своих выступлений привёл её как пример успешного сочетания бизнеса и здоровой семьи. Последнее, впрочем, могло показаться преувеличением, так как обе основательницы фирмы к тому времени уже разошлись со своими мужьями.

8

– Так вы, Татьяна Алексеевна, владелица фирмы? Поздравляю! – улыбнулся следователь.

– Ну нет, уже год как не владелица, – смутилась Таня. – И Люба тоже.

– Отчего так? Что случилось год назад? Неужели фирма разорилась?

– Нет, мы не разорились. Всё вышло совсем иначе. – И Таня грустно вздохнула. Следователь понял – ей неприятно вспоминать о том, что тогда произошло. Однако интуиция подсказывала ему, что эта информация может оказаться важной. Поэтому он мягко произнёс:

– Очень прошу вас, Татьяна Алексеевна. Пожалуйста, расскажите, что стряслось с вашей фирмой.

– Хорошо, – вздохнула Таня. – Так вот, год назад началось нечто непонятное.

9

Год назад началось нечто совершенно непонятное. Прежде всего, Люба вдруг продала свои акции какой-то неизвестной женщине, которая даже ни разу не появлялась в их фирме. На вопрос Тани – «Люба, зачем ты это сделала?» – лучшая подруга только вздыхала, отводила взгляд и меняла тему разговора. А затем началось преследование Тани. Её телефон звонил по несколько раз в день. Незнакомый мужской голос мягко, но настойчиво предлагал ей продать свою часть акций. Сначала Таня просто бросала трубку. Затем попыталась объяснить, что не намерена следовать примеру подруги, так как считает свою фирму перспективной. Потом всё же назвала цену – несколько выше той, которую бы предложили на фондовом рынке. Ей мягко посоветовали подумать.

После этого прошло две недели. Однажды раздался очередной звонок. Таня взяла трубку… и вдруг услышала плач Зайки – не узнать его было невозможно. Девочка также кричала: «Мне больно!». Таня была до того ошеломлена, что застыла с телефонной трубкой, прижатой к уху. Прежде чем она опомнилась, плач Зайки сменился мужским голосом:

– Ну что – дошло до тебя, наконец? Через пять минут получишь документы и подпишешь их. Вздумаешь артачиться – распрощаешься с дочерью.

– Да… я всё выполню, – трясущимися губами пробормотала Таня. Она была совершенно раздавлена, не понимала, что происходит. Только теперь до неё стало доходить, почему вдруг Люба уступила неизвестным.

Через пять минут, действительно, курьер принёс пакет с документами на передачу акций. Трясущейся рукой Таня подписала всё, что требовалось. Её акции ушли за пять процентов от их реальной стоимости. Едва курьер унёс проклятый пакет, как Таня бросилась со всех ног домой. Дочка была жива и невредима, только очень напугана. Она дрожала и всхлипывала. По её словам, в дом вдруг вошли какие-то мужчины, схватили её и начали бить по лицу, а потом заставили говорить в телефонную трубку.

Милиция не нашла никаких следов взлома. Девочка как будто не пострадала, а что касается звонка маме на работу – ну, может, ребёнок играл. Мало ли как шалят дети. Мужской голос, который угрожал? Показалось. Оснований для возбуждения уголовного дела никаких. Равным образом адвокат, к которому обратилась Таня по поводу вынужденной продажи акций, не нашёл оснований для опротестования сделки. Фирма «Московская реклама» маленькая, перспективы её неясны, и только бывшие владелицы знали подлинную стоимость акций.

Всё, что смогла сделать Таня по следам случившегося – она попросила своих родителей присматривать за девочкой. Бабушка и дедушка Зайки души не чаяли в своей внучке и с радостью выполнили просьбу дочери. Молодая женщина надеялась, что с дедушкой-десантником ни один злоумышленник не справится. Хотя… может быть, ей просто не хотелось думать, на что способны люди, которые проникают в чужую квартиру, не оставляя никаких следов взлома.

Через два дня в фирме «Московская реклама» появился управляющий, назначенный новой владелицей предприятия. Это был Антон Сергеевич – тот самый менеджер, который уволил Таню и Любу с прежнего места работы. Правда, теперь он вёл себя совсем иначе – был очень вежлив с ними, шёл во всём навстречу, и оклад им дал намного выше того, который они получали в фирме «Русская мода».

10

– Да, некрасивая и неприятная история, – произнёс следователь со вздохом. – Вынужден признать – мои коллеги оказались в данном случае не на высоте.

– Ладно, теперь-то уж что, – устало махнула рукой Таня. – Видно, не годимся мы с подружкой для большого бизнеса. Дети важнее.

– Хорошо, оставим это. Татьяна Алексеевна, что вы можете рассказать о своих бывших супругах?

– О моих бывших? – удивилась молодая женщина. – Стоит ли меня о них расспрашивать? Ведь наговорю гадостей. Вы же понимаете – если бы я считала их хорошими, не развелась бы.

– И всё-таки, расскажите немного. Из-за чего вы развелись? – настаивал следователь.

– С первым мужем, Сергеем… Понимаете, когда мы только познакомились, мне понравилось, что он весёлый, шутить любит, в компании всегда первый. А потом, когда поженились, я поняла, что это не такое уж достоинство. Приходил домой он поздно, иногда до утра не появлялся. Когда я требовала от него объяснений – отшучивался. Какая жена стерпит такое? А что касается Александра – я не могла ему доверять.

– Что это значит?

– Трудно объяснить. Разные мелочи, которые накапливались день ото дня и постепенно делали совместную жизнь невыносимой. К тому же он часто бывал груб со мной.

Следователь немного помолчал.

– Хорошо, Татьяна Алексеевна. Пожалуйста, подпишите здесь. – Он придвинул ей авторучку и бумагу, на которой кривым почерком были записаны её показания. Таня мельком пробежала взглядом написанное. Затем она взяла авторучку и подписала. Вопросительно посмотрела на следователя:

– Это всё?

– Да, пока всё. Идите к себе. Если понадобится, мы вас пригласим. Счастливо вам, до свиданья.

Таня молча кивнула и поднялась с кровати. Тапочки уже почти высохли. Стараясь не выказать бурную радость от благополучного исхода беседы, молодая женщина направилась к выходу.

11

Он едва успел взбежать по ступенькам наверх, когда дверь квартиры Воробьёва открылась и оттуда вышел милиционер. «Чёрт! Как это понимать? Этим скотом заинтересовались мусора?» Как можно тише стоя на площадке лестничной клетки пролёта между пятым этажом и крышей, он посмотрел в окно – вниз, во двор. Из подъезда вышел милиционер, за ним двое мужчин в белых халатах вытащили носилки с телом, покрытым простынёй. «Что это значит? Воробьёва пристукнули? Так ему и надо, сволочи, только не вовремя, мне бы сейчас потолковать с ним накоротке насчёт той дряни, которую он подсунул. Или это кто-то другой, находившийся у него?» Было слышно, как дверь квартиры покойного снова открылась. Раздались голоса:

– Танечка, посидите дома, отдохните!

– Спасибо, тётя Клава, так и сделаю, мне сегодня всё равно на работу идти не надо!

«Ах, вот как – Таня и Клава. Ладно, разберусь потом, кто тут Клава и Таня».

Затем послышались и другие голоса – мужские, обсуждавшие между собой какие-то технические вопросы, явно выдававшие принадлежность говоривших к милиции. Наконец дверь хлопнула. Он ещё немного подождал, а затем тихонько спустился. Дверь квартиры Воробьёва была опечатана. Он скрипнул зубами от злости. «Да, похоже, кранты нашему приятелю. А где же камушки? Неужели менты их нашли? Надеюсь, нет, а то бы сейчас только об этом и говорили между собой. Да и понятые – эти самые Таня и Клава – другую тему обсуждали бы». Он ещё раз посмотрел на опечатанную дверь. «Надо полагать, камушки там, но хорошо спрятаны. Открыть дверь не проблема, только искать надо побыстрее, а то соседи заметят нарушение печати, позвонят ментам. Значит, одному мне туда соваться не следует. Ладно, вызову ребят. Сейчас всё равно им немало работы предстоит.»

12

Таня спустилась к себе и, обессиленная, повалилась на диван. Тут же появилась Мурка – легла рядом, прижалась мордочкой к лицу хозяйки, легонько щекоча усами, изгоняя головную боль. Таня задремала. Спала она, наверное, час-полтора. Вдруг в её грёзы вторгся телефонный звонок. Таня и Мурка вскочили одновременно.

– Алло!

– Дочка! Как ты? Благополучно доехала?

Таня смутилась: надо было ещё вчера, сразу по приезде, позвонить родителям. Ведь наверняка они волновались.

– Да, мамочка, я в порядке! «Не стану пока рассказывать родителям про убийство и расследование. Они этого соседа и не знали почти», – подумала она, а вслух произнесла:

– Мама, как там Зайка?

– Всё в порядке, играет с другими ребятишками, немного поплавала на озере, лазила в сад к деду Семёну.

– Вы присматривайте за ней, ладно?

– Конечно, Танюша! Хочешь поговорить с ней?

– Обязательно!

Что именно говорила Зайка, Таня не запомнила. Что-то про игры в прятки и войну. Главное – дочка в порядке, в безопасности, радуется жизни.

Едва положив телефонную трубку, Таня вдруг с удивлением поняла, что чувствует себя хорошо. То ли Мурка помогла, то ли короткий сон, а может, радость от разговора с самыми близкими людьми. Вместе с тем, женщина почувствовала, что пора перекусить. Она заглянула на кухню… и остолбенела: на столе стояли бутылка с минеральной водой и пивная кружка из соседской квартиры. «Мамочка! Это что же, я их с собой прихватила? – подумала она не без испуга. – И сама не заметила, как в дом принесла, и поставила на кухне? И милиция мне замечание не сделала, что я чужие вещи утащила? Ну тётя Клава – понятно, она бы последняя об этом заговорила. Но хороша я. Такого ещё со мной не случалось. Не иначе как на нервной почве. Надо быстренько вернуть обратно».

Прихватив «краденое», Таня вышла на лестницу, поднялась наверх и увидела милицейскую печать на двери Воробьёва. «Как же быть теперь? Позвонить в милицию, чтобы у меня это забрали? А нужны ли им бутылка с минералкой и кружка? Были бы нужны, меня бы с ними не выпустили за порог. Нет, лучше не надо. Я и так сегодня натворила глупостей. Домой – и лежать. А впрочем, голова не болит. Может, пойти погулять?»

Вернувшись к себе, Таня перекусила парой яблок и окончательно решила пройтись по улице. Она вернула на кухонный стол трофеи из квартиры Воробьёва и переоделась. Когда уже взялась за ручку двери, услышала требовательное «Мяу!». Мурка встала между хозяйкой и дверью и настойчиво посмотрела в глаза. Обычно домоседка, она иногда – в хорошую погоду, как сегодня – просилась на прогулку.

– Хорошо, Мурочка! Пойдём вместе погуляем!

Таня взяла кошку и осторожно посадила её за пазуху. Вдвоём они спустились на первый этаж и вышли на улицу. Кошка высунула наружу голову и передние лапы, с интересом осматриваясь по сторонам.

– Хочешь немного побегать? Только смотри, далеко не уходи!

Последнее напоминание было излишне. Мурка вела себя всегда очень дисциплинированно и не отходила от подъезда дальше, чем на десяток шагов, оставаясь на виду у хозяйки. Если прогулка надоедала ей раньше, чем Тане, кошка забегала в подъезд и ждала там. Вот и теперь – сделав три шага к кустикам, она остановилась и обернулась к хозяйке. Таня улыбнулась зверьку и присела на скамейку.

– Извините! – услышала она вдруг. – Вы не подскажете, где живёт королева Виктория?

– Кто? – с изумлением обернулась Таня и увидела человека с толстой сумкой, вероятно, почтальона. Он держал в руке какой-то конверт и растерянно смотрел вокруг. – Извините, гражданин, я не поняла – какая ещё королева Виктория?

– Да вот – письмо королеве Виктории. Тут даже подъезд указан: то ли 1, то ли 7, а квартира 13 или 18. Очень неразборчиво написано.

Не веря своим ушам, Таня поднялась с места и посмотрела на конверт.

– А! Это же Вика Королёва из восемнадцатой квартиры. Первый подъезд.

– Королёва?! – обрадовался почтальон. – А я уж думал – розыгрыш, придётся возвращать.

– Вы, наверное, наш новый почтальон? – улыбнулась Таня. – Тот, который был до вас, всех жильцов знал. Учтите, в третьем подъезде живёт ещё Лиза Королёва. Так что может прийти письмо для королевы Елизаветы.

– А, вот как? Спасибо. Да, я в первый раз, и вот – повезло с этой королевой Королёвой. Хорошо, вы подсказали.

Почтальон направился к первому подъезду, а Таня вернулась на скамейку. Запах зелени, шелест листвы приятно радовали после двух недель среди зноя Сочи. Таня закрыла глаза и расслабилась, внимая ласковой природе. Внезапно зловещий звук заставил её вздрогнуть: собачье рычание! Таня вздрогнула и встревоженно посмотрела туда, куда пошла Мурка. Так и есть: к кошке приближался оскалившийся бультерьер. Прежде чем Таня успела сделать движение, пёс бросился на Мурку, но – короткий взмах лапкой – пёс отлетел с жалобным визгом. Однако на помощь к нему бросилась хозяйка – толстая женщина лет пятидесяти, из соседнего подъезда. Она угрожающе занесла ремень над Муркой.

– Не смейте! – вскочила с места Таня. – Уберите свою собаку прочь! Немедленно!

– А ты кто такая? – недовольно обернулась к ней собачница. – Тебе что, кошку жалко? Их тут полно, тварей. Подумаешь, одной меньше станет.

– Это кто тут тварь?! – возмутилась Таня. – Вы не имеете права водить свою собаку без поводка и намордника!

– Что? Ах ты, дрянь! Шлюха! Да я на тебя намордник надену!

– А ну, попробуйте! Уберите собаку сейчас же, не то пожалеете!

– Что? Да как ты смеешь! Бобик, взять её!

Пёс, обнаружив, что его обожаемой хозяйке угрожает незнакомка, повернулся, зловеще зарычал и двинулся на Таню. Однако молодая женщина была наготове. Наивно думать, что фотомодель выходит на улицу просто так, мало ли кто встретится. Прежде чем Бобик приблизился, Таня выхватила из кармана плаща баллончик – и тотчас струя пахучего газа отбросила бультерьера, словно мячик. Пёс испуганно замотал головой и зафыркал.

– Дрянь! Хулиганка! Как ты смеешь издеваться над животным?! – завизжала толстая хозяйка. – Да я сейчас милицию вызову! Милиция!

– Кто звал милицию? – послышался знакомый бас. – Что происходит?

Таня обернулась: к ним приближался майор – один из тех, кого она видела в квартире Воробьёва.

– Товарищ майор! Вы меня помните? Я сегодня была понятой! – радостно закричала она. – Товарищ майор, вот эта женщина вывела бультерьера без поводка и намордника, да ещё и натравила на меня! Она хулиганка!

– Неправда! – завизжала толстуха. – Моя собачка играется, а эта дрянь издевается над ней!

– Гражданка! – грозно пробасил майор. – Оскорбление понятых не положено! И на каком основании домашнее животное опасной породы не находится на поводке и в наморднике?

Толстуха опешила и замолчала. Её пёс, словно поняв, что надвигается опасность пострашнее порции слезоточивого газа, поджал хвост и ретировался за спину хозяйки.

– И выгул домашних животных тут запрещён! – зловеще пророкотал майор, словно надвигающаяся гроза.

Толстуха икнула и шагнула назад, но там оказался пёс. Собачница споткнулась, потеряла равновесие и обрушилась тяжёлым задом на своего любимца.

– Ай!

Послышался жалобный визг: телеса хозяйки придавили бультерьера, и тот тщетно пытался выбраться из-под навалившейся туши.

– Прекратить это безобразие! – озадаченно проговорил майор, даже не пытаясь помочь пострадавшим. Толстуха сделала какое-то неверное движение – и пёс, потерявший терпение, вцепился зубами ей в руку.

– А-а! Как ты смеешь, негодник!

Майор, наконец, подошёл ближе и попытался поднять собачницу, но потерял равновесие и чуть не свалился на неё сам. Таня не стала смеяться. Хулиганка-толстуха пострадала по своей вине, но вид крови из её руки не располагал к веселью. К тому же слова майора о запрете на выгул настораживали. Молодая женщина подошла к Мурке – та уже почти успокоилась и внимательно смотрела на кучу-малу. Таня взяла кошку на руки.

– Пойдём отсюда, моя маленькая. Без нас разберутся. Вернёмся домой или погуляем в другом месте?