Текст книги "Век"

Автор книги: Фред Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

– Шанель!? Она – моя богиня. Я не иду ни в какое сравнение с Шанель.

– Не надо себя недооценивать. Нет, оно абсолютно сногсшибательно. Я пойду в нем на церемонию вручения наград Академии.

Габриэлла с удивлением посмотрела на нее.

– Присуждение наград Академии? – повторила она тихо.

– А почему бы и нет? Я бы не смогла найти лучшего платья.

– Вы шутите...

– Габриэлла, дорогая, я шучу, когда говорю о своей карьере, но сейчас я совершенно серьезна. Единственная проблема состоит в том, что я смогу его надеть только в апреле. Но мы можем придумать вот что: сделай мне что-нибудь еще. Да, пожалуй, весь гардероб. А теперь помоги мне его снять.

Габриэлле казалось, что она в чудесном сне. Помогая Эрике снять платье, она едва слышала, что звезда заказывала ей: пляжный наряд для домика на пляже в Малибу, три костюма, два платья для коктейлей, еще одно свободное вечернее платье...

– Эрика Штерн – это произведение искусства, – сказала она, снова разглядывая свое отражение, на этот раз стоя в бюстгальтере и трусиках. – Ей нужен художник, который бы ее одевал, а вокруг их чертовски мало. Жак Дельмас хорошо шьет костюмы для фильмов, но у него нет настоящего шика, настоящего стиля. А у тебя есть стиль, к тому же ты молода, тебя никто не знает, и ты ни на кого не похожа. Ты меня оденешь, а я сделаю тебя самым притягательным молодым дизайнером Америки. Разве тебе не хочется этого, дорогая?

– Ваша фигура – это мечта любого модельера, Эрика.

– Ты хоть понимаешь, что половина мужчин мира отдаст все, чтобы только увидеть то, что ты видишь сейчас?

Она на секунду нежно сжала свои груди. Затем повернулась и посмотрела на Габриэллу.

– Знаешь ли, у меня был муж. В Будапеште, до того, как твой дядя Моррис меня открыл. Насколько я знаю, он и сейчас там. Он – зубной врач. Бывало, он умолял меня позволить ему заняться со мной любовью, а мне доставляло огромное удовольствие ему отказывать.

Она пересекла комнату, подошла к Габриэлле и взяла ее за руки. Улыбаясь, она прошептала:

– Тебе я никогда не скажу «нет», дорогая. А ты мне сказала бы «нет»?

Габриэлла дрожала.

– Вы... меня пугаете, – прошептала она.

– Но ведь бояться-то нечего. Будет так прекрасно, ты и я вместе, бок о бок, пока я целую твои молодые прелести... Сюда, положи руку мне на грудь... вот так...

Габриэлла почувствовала теплую мягкую кожу.

– Пожалуйста, не делайте этого, Эрика... пожалуйста...

Эрика слегка нахмурилась, но отпустила ее.

– Я не должна тебя торопить, моя милочка, – сказала она. – Но в свое время ты узнаешь, что нет ничего более прекрасного, чем любовь двух женщин. А теперь беги домой. И еще, дорогая, – ее тон внезапно стал холодным, – ни слова об этом твоим дяде и тете. Вот так, если ты еще хочешь шить для меня.

Она зажгла сигарету, как только смущенная девушка вылетела из комнаты. Все это было странно, но единственное, о чем могла думать Габриэлла, был ее дедушка Виктор. Как бы он ужаснулся, если бы присутствовал при том, что случилось.

Когда она добралась домой, ее тетя Барбара сообщила волнующую новость:

– Ну-ка, угадай, Габриэлла, что я тебе скажу! Тебе звонил Ник!

– Ник?

– Да, около часа тому назад. Он в городе и хочет пригласить тебя на обед. Конечно, я ему сказала, что не знаю о твоих планах на вечер...

– О, тетя Барбара! – закричала она, взбегая по ступенькам. – Я не хочу добиваться Ника нечестными путями.

– Ты должна ему позвонить! Я оставила его номер возле телефона.

– Спасибо! О Боже, Ник!

Поскольку дети Дэвидов жили в колледже, Габриэлла одна занимала детскую половину дома. Она сбежала по лестнице из верхней гостиной, влетела в спальню и плюхнулась на кровать. Найдя номер, она быстро его набрала.

– Отель «Беверли-хиллз», – ответил женский голос.

«Ну, – подумала она, – он действительно живет с размахом!»

– Младшего лейтенанта Николаса Кемпа, пожалуйста. Я не знаю, в каком номере он живет.

– Одну минуту, пожалуйста. – Ожидание. – Он в бунгало номер три. Я соединяю вас.

– Благодарю вас.

«Еще и бунгало! – подумала она. – И самое дорогое! Он, наверное, выиграл на скачках...»

– Алло!

– Ник, это Габриэлла! Что ты делаешь в городе?

«Не выдавай своего нетерпения, идиотка!» – одернула она себя.

– У меня оставался неиспользованный отпуск, и я подумал, что могу взять недельку. А как ты поживаешь?

– Превосходно! Это фантастический сюрприз... Тетя Барбара сказала, что ты хочешь пригласить меня сегодня вечером пообедать. Когда?

«Тупица, не торопи события!»

Он рассмеялся:

– Ты будешь готова через час? Я за тобой заеду, и мы направимся в «Браун дерби».

– Я буду готова. А... – она запнулась, – как Кэрол?

– Она обручилась.

– О-о.

– С капитаном морской пехоты.

– Ох! Это чудесно! Я хочу сказать... Я сожалею. Я хотела сказать, что я чертовски сожалею! Увидимся через час.

Она повесила трубку и побежала в ванную, чтобы стать неотразимой. У нее появился шанс!

Она пыталась выкинуть из головы лесбиянские заигрывания, но когда вставала под душ, недавние события всплывали в памяти. Она не имела представления, как справиться с этим, и поэтому сама мысль получить клеймо лесбиянки ужасала ее. Однако невозмутимые заверения Эрики, что со временем она не только придет к этому, но ей это понравится, пугали ее еще больше. Она восхищалась красотой Эрики – почему бы и нет? – но ее не привлекала физическая близость. Могло бы это тем не менее стать возможным?

Но все опасения своей скрытой гомосексуальности рассеялись через час, когда Ник подъехал к дому. Она поспешила навстречу ему. Свой старый «форд» Ник сменил на роскошный новый белый «кадиллак» с откидывающимся верхом, и он великолепно смотрелся в хорошо скроенном блейзере и светло-серых брюках.

– Не могу тебе передать, как я рада, что твое обручение не состоялось, – сказала она, беря его за руку. – Теперь я добьюсь тебя во что бы то ни стало!

Он рассмеялся:

– Ты не оставляешь шанса для меня?

– Ни одного. Габриэлла добивается всего, чего хочет. Если я смогла сбросить сто двадцать пять фунтов, я сумею добиться тебя. О-о, где ты взял эту машину? Она великолепна!

Он открыл ей дверцу, затем сел сам, и они поехали.

– Расскажи, что произошло с Кэрол? – попросила она.

Он пожал плечами:

– Все очень просто. Мне казалось, мы любим друг друга. Позавчера она мне сказала, что обручилась с кем-то другим. Вот так-то. И я подумал, черт с тобой, сестричка.

– Мне жаль, что так получилось. Мне жаль не за себя, а тебя. Ты из-за этого себя ужасно чувствуешь?

– Я это переживу. Но если я буду сегодня слегка навеселе, не удивляйся.

Четыре часа спустя, когда они вернулись в тетушкин дом, он действительно был хорошо навеселе. Он припарковал машину и обнял ее за плечи.

– Ты помнишь, в прошлый раз мы сидели в машине? – спросил он.

– В твоем «форде». Конечно, я помню. Но мне эта нравится больше.

– Ты помнишь, что ты мне сказала, когда я попросил разрешения поцеловать тебя? Ты мне сказала «нет», потому что из-за этого тебе стало бы хуже потом. Мне твои слова очень понравились. Я думал, ты просто влюбилась, но я ошибся, верно?

Она заглянула в его налитые кровью голубые глаза.

– Ты глубоко ошибался, – шепотом ответила она.

Он притянул ее к себе и поцеловал. Долгим и любящим поцелуем. Ее много раз целовали до того, и ей это нравилось, но на этот раз все было иначе.

– Ты поедешь со мной в Мексику? – прошептал он.

– Да. Тетя Барбара упадет в обморок, но я согласна. Я поеду с тобой, если ты меня действительно хочешь.

– Я на самом деле тебя хочу. – И он поцеловал ее снова.

На фасаде дома включили наружное освещение.

– О Боже, тебя Барбара! – Она высвободилась из его объятий. – Ты можешь зайти ненадолго?

– Нет, уже поздно. Пожалуй, я лучше вернусь в отель. Но ты мне позвони после разговора с ней.

– Ладно. – Импульсивно она взяла его голову в свои ладони и поцеловала его. – Я без ума от тебя.

Она улыбнулась и вышла из машины.

– Поезжай осторожно, – сказала она, – ты слишком много выпил.

– Непременно.

– Да, Ник, я благодарю тебя за самый красивый вечер в моей жизни.

Как только он отъехал, она заторопилась в дом.

Тетя Барбара читала в библиотеке журнал, когда Габриэлла вошла в комнату.

– Хорошо провела время? – спросила она.

– Сказочно! О Боже, он самый романтичный мужчина... – Она закружилась по комнате и плюхнулась на стул. – Вы видели, как мы обнимались?

– Конечно нет. Я только включила свет, чтобы вам было видно.

– У-гу.

Она немного подумала. То, что входило в ее намерения, не шло ни в какое сравнение с невинными объятиями.

Тетя Барбара, несмотря на свой богатый жизненный опыт, осталась женщиной строгих правил. Габриэлла решила прибегнуть к семейным преданиям, чтобы смягчить ее.

– Тетя Барбара, – начала она с опаской, – вы помните, когда мои родители встретились впервые?

Та подняла взгляд от журнала:

– Конечно. Это произошло здесь, в этом доме.

– Мама рассказывала, что отец попросил ее поехать с ним в Мексику в первый же вечер, когда они встретились. Это не безумство? – Она помедлила. – Что бы вы подумали о маме, если бы она поехала с ним?

– Твоя мать такого бы не сделала.

– Но мама говорила, что она чуть было не поехала.

– Все равно, она бы так не поступила.

– Тетя Барбара.

– Что, дорогая?

– Я хочу это сделать.

– Что сделать?

– Ник хочет, чтобы я поехала с ним в Акапулько на следующий уик-энд, и я собираюсь сделать это.

– Ты поступаешь несерьезно.

– Нет, я вполне серьезна. Я могла бы солгать вам и сказать, что еду одна. Но я люблю вас и дядю Морриса и не хочу вам лгать. Мне очень хочется поехать. Я знаю, вы будете шокированы...

– Ты меня действительно повергла в шок. Ты намерена жить с ним в одном отеле?

– Ну, там будут раздельные комнаты, – сказала она, пытаясь слегка приврать.

– Габриэлла, это совсем неблагоразумно. Ты заявляешь, что любишь Ника, а я полагаю, что ты планируешь выйти за него замуж. Но мужчины не женятся на девушках, которые живут с ними в мексиканских отелях.

– Это вы так думаете. Половина девушек на студии спит с мужчинами, за которыми они не замужем.

– Они же актрисы. Послушай, я знаю, о чем ты думаешь: в Голливуде существует двойной стандарт. Ты, конечно, знаешь, что у моего мужа много подружек. Всем известна репутация Морриса как Казановы бульваров Санта-Моники, это соответствует действительности. Тебе может показаться глупым не спать с мужчиной до брака, тогда как они почти все спят с другими женщинами после свадьбы. Но я все равно продолжаю утверждать, что это важно для твоего самоуважения. И если ты действительно выйдешь замуж за него... Ну, я слышала, что офицерские жены славятся своими кошачьими инстинктами больше, чем все остальные женщины в мире. Они вас обоих не оставят в покое.

– Мне на них наплевать!

– Легко говорить так сейчас. Слушай, Габриэлла, поступай, как считаешь нужным. Тебе уже двадцать лет, и я не могу тебе что-либо запретить. Но и поощрять тебя я не собираюсь. Мне кажется, что ты делаешь ошибку в том, что касается Ника. Если ты так легко уступаешь, то зачем ему на тебе жениться?

Габриэлла задумалась.

– Это такой старый аргумент, – сказала она.

– Но зато эффективный, моя дорогая.

Барбара снова стала читать журнал.

Габриэлла поднялась и направилась к двери. И хотя тетка ничего не добилась, ее аргумент заставил Габриэллу призадуматься.

С порога она спросила:

– А вас волнует то, что дядя Моррис гуляет на стороне!

– Мне это не нравится, но я мирюсь с этим.

– Вы его все еще любите?

– Конечно. Но я люблю его не так, как любила двадцать лет тому назад. Это была первая любовь, а первая любовь ни с чем не сравнима. Она бывает только раз в жизни, и она бесценна. Поэтому будь осторожной, Габриэлла. И думай.

Пока Габриэлла поднималась к себе в комнату, она действительно думала. Но ее так влекло к Нику, что она не могла думать долго. Как только Габриэлла вошла в свою комнату, она сразу же позвонила в отель. Но он еще туда не доехал. Подождав десять минут, она позвонила снова. На этот раз он был на месте.

– Я поговорила с тетей Барбарой.

– И она сказала, что тебе не следует этого делать.

– Правильно, но я собираюсь это сделать.

Он запнулся:

– Может, мне и не следовало тебя просить. Я выпил слишком много и...

– Только посмей меня теперь обмануть! – перебила она.

– Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности в семье.

– Со своей семьей я разберусь сама. Ох, Ник, я хочу поехать. Я уже не школьница, я знаю, что делаю. Но я хочу тебя. О Боже, как я тебя хочу!

На мгновение он задумался:

– Ладно, мы летим в пятницу, во второй половине дня.

ГЛАВА 46

Шикарный отель «Белла Виста», расположенный в доходном курортном месте на окраине прибрежного города Акапулько, был переоборудован из построенного во времена колоний монастыря. Его «открыли» для себя богатые мексиканцы, и к тому моменту дела его шли в гору. Отель был изящно обставлен добротной мексиканской мебелью, которая гармонировала с белыми оштукатуренными стенами, сводчатыми каменными потолками, коваными светильниками и совершенно потрясающим видом на море. Их комната, которая прежде была монашеской кельей, выходила на отдельную террасу, обращенную к океану, а просторная ванная была отделана желто-голубой мексиканской плиткой.

– Добро пожаловать в прекрасную Мексику, – сказал коридорный, улыбаясь. Ник дал ему доллар на чай, и это сделало его улыбку еще белее широкой. Когда он ушел, Ник последовал на террасу за Габриэллой, которая любовалась морем, залитым лунным светом. Ник обнял ее и поцеловал в щеку.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Я была бы сумасшедшей, если бы это не нравилось. Ведь это так романтично. Можно умереть.

– Ну, не надо. Не по здешним ценам. Столовая еще открыта, и нам стоит поторопиться, если мы хотим пообедать. Кроме того, мне надо сбросить форму и переодеться.

– Сначала поцелуй меня.

Он снова поцеловал ее, на этот раз в губы.

– Ладно, давай переоденемся, – сказала она и побежала в ванную. – Подожди, пока не увидишь мое платье. Я его сама сшила.

Она вошла в ванную, закрыла дверь, потом снова открыла ее и высунула голову.

– Я никогда не пользовалась одной ванной комнатой с мужчиной. Это волнует, – сообщила она и показала на его чемодан. – Я распакую его.

Он начал было снимать свою морскую форму, в которой летел в самолете, но сейчас он взглянул на нее почти испуганно:

– Нет, я это сделаю сам.

– Но, Ник, во всех французских романах влюбленные всегда распаковывают чемоданы друг друга.

– Это не французский роман, – отрезал он. – Я сам его распакую.

Озадаченная его неожиданной суровостью, она ретировалась в ванную.

Столовая утопала в розовой герани, высаженной в глиняные горшки. На столиках стояли керосиновые лампы. Огромные сводчатые окна были распахнуты на главную террасу отеля, залитую светом фонарей. Это создавало впечатление, что обедаешь на открытом воздухе. Отель был заполнен до отказа, и большинство гостей были мексиканцами или европейцами. Наметанный глаз Габриэллы сразу выделил в толпе туалеты от Шьяпарелли и Шанель, а также невероятной величины бриллианты, и ей понравилось все, что она увидела.

– Как красиво, – прошептала она Нику, когда метрдотель усадил их за столик.

Они заказали по ромовому пуншу, и она вздохнула:

– Не могу в это поверить. Я – в Мексике и с тобой! И меня почти совратили таким восхитительным образом, что я не могла бы быть счастливее, чем сейчас. Ты бывал здесь раньше?

– Я приезжал в Акапулько. Но сюда не добирался. Было не по карману.

– Что это за неожиданное счастье к тебе привалило? Умерла двоюродная бабушка или что-то другое?

– Ты почти угадала. Моя тетя Полли, бедная старушка, оставила мне сто тысяч долларов.

У нее перехватило дыхание.

– Так ты богат! Теперь мне действительно следует тебя зацепить!

Он улыбнулся:

– Тебе это хорошо удается.

Когда они собрались выпить, он поднял свой бокал и прикоснулся к ее.

– За нас, – сказал он.

– За нас.

Они выпили. Человек в белом смокинге, в одиночестве сидевший через два столика от них, поднялся и подошел к ним.

– Мистер Кемп! – сказал принц Асака. – И мисс фон Герсдорф. Какая приятная встреча!

Ник встал и пожал ему руку.

– Рад видеть вас, – сказал он. – Приехали отдохнуть?

– Да, и небольшой бизнес тоже. Мисс Герсдорф, вы ослепительны. – Он поцеловал ей руку. – И какое чудесное платье! Прошу вас, садитесь, мистер Кемп.

– Вы не выпьете с нами?

Габриэлла пыталась подать знак Нику, чтобы он этого не делал, но уже было поздно.

– С огромным удовольствием, – проговорил принц, присаживаясь. – Но только на минуточку. Я вижу, вам хочется побыть вдвоем.

Он подозвал метрдотеля и заказал:

– Один коньяк, пожалуйста. «Реми Мартин».

Мексиканец ответил: «Да, сеньор», – и удалился.

– Так вы только что прибыли?

– Да, около часу тому назад.

– Это красивый отель, а климат здесь просто превосходный. Можно совсем забыть, что где-то идет война, не правда ли? К тому же в Европе почти ничего не происходит, поэтому можно ожидать, что война скоро закончится. В конце концов, зачем Англии и Франции жертвовать собой ради Польши? Польши уже нет, с ней покончено. Так что в этом нет смысла, вы согласны со мной?

Габриэлла была возмущена тем, что японский аристократ нарушил их уединение; все ее мысли были поглощены скорее любовью, чем политикой, но она не удержалась от того, чтобы не высказаться:

– Мой отец был австрийцем. Не думаю, чтобы он сказал «забудь об Австрии», когда Гитлер захватил ее два года назад. Если бы Гитлер захватил Японию, вы сказали бы «забудь о Японии»? Сомневаюсь в этом.

Асака улыбнулся:

– Едва ли это случится, но я понял, что вы хотите сказать. Однако вы не поняли меня. Япония и Германия – сильные державы. Польша была слабой. Несомненно, урок истории состоит в том, что сильные нации выживают, а слабые умирают.

Официант подал коньяк, и Асака поднял бокал:

– Выпьем за японо-американскую дружбу?

Ник и Габриэлла переглянулись. Ник поднял свой бокал:

– Я за это выпью.

И он выпил, к удивлению Габриэллы.

– Кстати, – продолжал Асака, – барон и баронесса Манфреди тоже остановились в этом отеле. Он – посол Германии в Мексике и мой знакомый. Моей семье выпала честь принимать его довольно часто, когда он был германским послом в Японии десять лет назад. А я останавливался у них, когда приезжал в Берлин на Олимпийские игры. Я встречаюсь с ними в баре через несколько минут, а вы не составите нам компанию после того, как отобедаете? Барон – удивительный человек и считается почти экспертом по культуре ацтеков и майя.

– Мы будем счастливы, – согласился Ник.

Габриэлла смотрела на него широко открытыми от удивления глазами.

– Я довольно-таки устала от полета, мне хочется пораньше добраться до постели, – сказала она, мысленно сделав ударение на слове «постель».

– Мы не останемся надолго, – сказал Ник.

– Хорошо! – воскликнул Асака, поднимаясь. – Тогда я оставляю вас одних и надеюсь встретить вас в баре – ну, скажем, через час? Мисс фон Герсдорф, – он опять поцеловал ей руку, – я надеюсь, вам понравится пребывание здесь с мистером Кемпом. Вы – удивительно красивая пара.

Забрав свой коньяк, он покинул столик. Ник снова занял свое место.

– Интересный парень, – заметил он.

– Интересный? Да он – гадина! С чего это ты был с ним так любезен?

– А почему мне не следовало быть таким?

– Но, Ник, он же япошка! Ты сам рассказывал о тех ужасах, которые они творили в Китае.

– Это не означает, что он сам это делал.

– Я знаю, но тем не менее... да еще этот тост за японо-американскую дружбу! Я чуть свой бокал не выронила, когда ты его поддержал!

– А ты бы подняла бокал за японо-американскую ненависть? В конце концов, мы не воюем с ними. И мне очень хочется познакомиться с германским послом. Это должно быть интересно.

Габриэлла вздохнула:

– Мой романтичный уик-энд превращается в Версальскую конференцию.

Ник еще не кончил смеяться, когда метрдотель принес им меню.

– Уверяю тебя, очень скоро состоятся и романтические приключения, – пообещал он.

Барон фон Манфреди, высокий человек с намечающимся брюшком и элегантно подстриженной седой бородкой, гипнотизировал Габриэллу своим моноклем, когда ее ему представили. Его жена – черноволосая красавица, – как и барон, не соответствовала распространенным представлениям о немцах. Она была вдвое моложе его и, как потом выяснилось, мексиканского происхождения.

– Долорес – моя вторая жена, – объяснил барон, когда Ник и Габриэлла сели к ним за круглый столик неподалеку от бара из тикового дерева. – Она была моей помощницей на раскопках в Аксмале позапрошлой зимой. Мы нашли несколько восхитительных черепков и нашу любовь.

Он заказал всем коньяк.

– Вы бывали в Юкатане? – спросила баронесса фон Манфреди.

– Нет, – ответила Габриэлла, любуясь ее платьем. – Это мой первый приезд в Мексику.

В распахнутые двери был виден подсвеченный плавательный бассейн. В его лениво завихряющиеся бирюзовые струи непрерывно пикировали мошки и жучки.

– Вы потом убедитесь, – сообщил барон, – что это – единственный в Мексике плавательный бассейн с циркулирующей водой. Мексиканцы склонны бесцеремонно относиться ко всему, что связано с чистотой.

Жена холодно посмотрела на него.

– Благодарю тебя, Ульрих, – сказала она, – по крайней мере мексиканцы не захватывают земли своих соседей, как это делает Германия. – Она повернулась к Габриэлле. – Вы когда-нибудь должны поехать на Юкатан. Там все завораживает. Но конечно, вам надо ехать зимой. Летом там невыносимо жарко. Вы меня извините? – обратилась она к окружающим, поднимаясь. – Я вернусь через минутку.

Когда мужчины встали, она улыбнулась Габриэлле:

– Вы не хотели бы пройти со мной?

– Да, спасибо.

Обе последовали в дамскую комнату.

– Ваш муж очень красив, – сказала баронесса Габриэлле.

– Он мне не муж.

– О да, я забыла. Вы выглядите слишком молодой для любовной связи.

– Для меня это в первый раз. Я немного нервничаю.

– Наслаждайтесь, дорогая моя. Первый раз – это лучше всего.

Они вошли в дамскую комнату. Когда дверь закрылась и баронесса убедилась, что в ней, кроме них, никого нет, она повернулась к Габриэлле.

– Как давно вы знаете принца Асаку? – спросила она шепотом.

– Сегодня я вижу его во второй раз в жизни. А что?

Баронесса подошла к зеркалу проверить макияж.

– Будьте с ним очень осторожны, – предупредила она, видимо желая закончить разговор.

– Что вы имеете в виду?

– Только это. Будьте осторожны. Он весьма опасный человек.

Она вошла в туалет, оставив Габриэллу озадаченной.

– Опасен? Чем? – спросила она.

– Ш-ш, говорите тише.

– Насколько он опасен? – прошептала она.

– Какие у вашего друга с ним дела?

– Вы имеете в виду Ника?

– Конечно.

– Да никаких. Я хочу сказать, что мы только что случайно встретились с ним за обедом.

Раздался шум спускаемой воды, и она вышла из кабинки.

– Если вы верите в эту случайность, то вы – дурочка. – Она снова пошла к раковине вымыть руки.

– Вы имеете в виду... – начала Габриэлла недоверчиво, – вы думаете, что Ник приехал сюда, чтобы встретиться с ним?

– Конечно. Как и мой муж, который приехал сюда из-за того же. Позвольте мне кое-что вам рассказать. Я вышла замуж за него потому, что он богат и имеет титул. Тогда я еще не понимала, что выхожу замуж за человека, который представляет интересы герра Гитлера, готового изорвать весь мир. Примите мой совет: если вы достаточно умны, уезжайте отсюда завтра утром и больше никогда не встречайтесь со своим Ником. А теперь давайте вернемся к столу, пока они чего-нибудь не заподозрили. И, ради Бога, не говорите ничего. Если вы проговоритесь, то для нас обеих это может плохо кончиться.

Она открыла дверь:

– Обождите минутку... Ш-ш. Пошли. И улыбайтесь.

«О Боже мой, – думала Габриэлла, – что это такое?» Но она шла следом за баронессой обратно к бару, где трое улыбающихся мужчин встали им навстречу. Когда она посмотрела на Ника, ее опьяненный любовью ум впервые задался вопросом, что он за человек.

Когда через полчаса они вернулись в свою комнату, Ник запер дверь и снял пиджак.

– Баронесса очаровательная, правда? – сказал он, вешая пиджак в шкаф.

– Да, – согласилась Габриэлла, присаживаясь на кровать и наблюдая за ним. – Ник, – спросила она наконец, – ты знал, что принц Асака должен был сюда приехать?

– Конечно нет. Откуда бы мне это знать? Я его видел всего один раз на приеме у твоей тети.

– Ну, значит, это случайное совпадение.

Он снял галстук.

– А что в этом случайного? Это известный отель. И он должен быть заполнен постояльцами. Я читал, что состояние императорской семьи – одно из самых значительных в мире. Ты не собираешься раздеваться? Я ведь не умею заниматься любовью с одетыми женщинами.

Она поднялась с кровати и подошла к окну, чтобы полюбоваться морем.

– Ник, я сделала ошибку, что приехала сюда, – сказала она. – Тетя Барбара была права. Я, пожалуй, поеду домой завтра утром.

Он успел снять рубашку и смотрел на нее с удивлением:

– Что это, черт возьми, значит?

– Только что я сказала. Я бросилась тебе на шею и вела себя как идиотка. И... – Она повернулась к нему и выпалила: – У меня замерзли ноги.

Он подошел и обнял ее.

– Что случилось, Габриэлла? – спросил он мягко.

Близость его наготы сводила ее с ума.

– Я не понимаю, что здесь происходит! – взорвалась она. – Я уверена, что ты мне лжешь, и я не знаю почему! Вдруг я... Я боюсь тебя!

– Нет ничего такого, чего следовало бы бояться.

– Нет, есть! На приеме у тети Барбары ты фактически оскорбил принца Асаку. А теперь вы – неразлучные друзья!

– Ну, перестань. Мы выпили по стаканчику – и уже друзья? Ты ведешь себя как ребенок. Я был просто вежлив. А что, по-твоему, здесь происходит, кроме того, что я собираюсь заняться с тобой любовью?

Он прижал ее еще крепче к своей гладкой груди, и ее страхи начали исчезать.

– Баронесса... – Она почувствовала, как его мускулы напряглись.

– Что с ней?

– Она рассказала мне в дамской комнате, что ее муж приехал сюда, чтобы повидаться с принцем Асакой.

– Ну и что?

– Она сказала, что и ты тоже приехал повидаться с ним.

– Значит, она выпила слишком много коньяка. Для чего он мне нужен?

– Я не знаю, – жалобно сказала она. – И еще она говорила, что он опасен. О, Ник, уж не ввязался ли ты во что-нибудь... – И она остановилась.

– Во что?

– В какую-нибудь шпионскую сеть, а?

Он рассмеялся и поцеловал ее.

– Я? Ник Кемп – руководитель шпионской сети? Ну, здорово! Ты, наверное, тоже перебрала коньяку! Шпионы – это в кино, в таких, как «Ангел желания». Будь же благоразумной.

У нее отлегло от сердца.

– Я тоже чувствовала, что это бред какой-то. Ты ведь совсем не похож на шпиона. Вот принц Асака, тот чертовски похож! Я бы побоялась встречаться с ним в неизвестном посольстве.

Он медленно покрывал поцелуями ее лицо – от ушка к губам, в то время как ее руки скользили вверх и вниз по его мускулистой спине. Шпионы, принц Асака, германский посол и странная баронесса фон Манфреди исчезли из ее памяти по мере того, как желание переполняло ее.

– О, Ник, – шептала она, – я люблю тебя так сильно! А ты любишь меня хоть немножко?

– Да, дорогая. А ты, наверное, слышала, что шпионы – всегда хорошие любовники.

Он взял ее на руки, отнес к кровати и усадил на постель. Потом он опустился на колени и стал снимать ее туфли. Она положила ладони на его обнаженные плечи.

– Видимо, придется мне выполнить всю работу одному, – сказал он.

– Ник, – она улыбалась, – я люблю твои волосы. Я просто люблю на тебя смотреть! Скажи, это сумасшествие?

– Вполне может быть. Мне, кажется, понадобится твоя помощь, чтобы снять чулки.

– О, честно, ты совсем не романтик. Давай я сама все сделаю.

Она направилась в ванную комнату и разделась. Когда она вернулась, он уже погасил свет и лег в постель. Она перешагнула лунное пятно на полу, стесняясь своей наготы. Он ничего не сказал, когда она улеглась рядом с ним. Она была более чем напугана.

– Знаешь, – прошептала она, – это мой первый раз.

– Знаю.

Он повернулся к ней и стал ее целовать, а его руки в это время ласкали ее груди, потом стали опускаться медленно вдоль ее тела, лаская кожу. Он был искушенный любовник и знал, как ее возбудить. Когда его руки опустились еще ниже, она прямо-таки задохнулась от удовольствия. Она раскрыла рот, и их языки встретились. Эта физическая близость с ним, эти прикосновения опьяняли ее и доставляли блаженство. Чуть позже она почувствовала что-то твердое, толкающее ее в живот. Ее руки коснулись его мускулистых бедер. Когда он осторожно вошел в нее, она снова задохнулась, но на этот раз не от удовольствия, а от боли и шока. Она вскрикнула в темноте:

– О, Ник, Боже мой, не причиняй мне боли!

– Я осторожно, дорогая.

– О, Ник, я так люблю тебя...

Потом она чувствовала, как он ритмично прижимается к ней животом, сначала медленно, а потом со все усиливающейся страстью. По мере того как ее тело отвечало на его вторжение, миллиарды спавших нервных клеток пробуждались к жизни. Необычные ощущения захлестнули ее, тело неумолимо стремилось к внутреннему взрыву.

Когда он кончил, она ничего не сказала. Никакими словами она не смогла бы описать, как восхитительно это было.

ГЛАВА 47

На следующее утро, лениво позавтракав на террасе своего номера, они надели купальные костюмы и, захватив темные очки, лосьон и альбом Габриэллы для эскизов, направились по крутому склону к пляжу.

– Иди без меня, – вдруг сказал Ник. – Я еще не акклиматизировался.

– Тебе нездоровится?

– Немножко подташнивает. У меня всегда это бывает в первый день на курортах. Я тебя скоро догоню.

Он заторопился обратно к террасе, а она продолжала спускаться по тропинке. Пляж оказался небольшим, но очень уютным и практически пустым. За исключением гостиничной прислуги на пляже никого не было. Они установили для нее шезлонг, дали ей полотенце, а потом принесли апельсиновый сок с ромом. «Плакала моя диета», – подумала она, взяв соломинку в рот. Один глоток вкуснейшего напитка – и она забыла обо всех диетах. Устроившись в шезлонге, подставив солнцу свое тело, она поплыла по течению приятных воспоминаний, снова и снова мысленно отдаваясь его ласкам. Его мужские возможности были явно неисчерпаемы. И во второй раз она чувствовала наслаждение гораздо более сильное, чем в первый. Ее тело стало жить новой жизнью, о которой она раньше и не помышляла. Впервые в жизни она почувствовала себя женщиной. Вспоминая, как Эрика презрительно отзывалась о мужском теле, она подумала, что лесбиянская звезда толком не знала того, о чем говорила. Сотворив Адама, Бог выполнил великолепную работу и повторил это чудо, сотворив Ника. Она его боготворила.

Выпив весь напиток, она отказалась от второй порции, предложенной ей не в меру старательным слугой. Затем она поднялась, смазала тело маслом для загара и раскрыла альбом для эскизов, чтобы начать работу над созданием гардероба для Эрики.