Текст книги "Чушь в картинках"

Автор книги: Фред Адра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Фред Адра
Чушь в картинках

Хандра. Кажется, это состояние называется именно так. Какое, однако, точное звучание у этого слова. Даже иностранец, услышав его, мгновенно поймет, что речь идет о чем-то унылом и бесперспективном. Отвратительное слово. Более неблагозвучное – еще поискать надо. Я хандрю. Звучит еще хуже.

Но как бы ни звучало это слово, оно как нельзя лучше характеризовало мое нынешнее состояние. Я, безусловно, хандрил – неподвижно валялся на диване, без интереса изучал географию потолка и думал о том, какой был бы кайф не думать ни о чем. Впрочем, желанием это не было, так как на то, чтобы чего-то пожелать, сил у меня сейчас не было. Потому что хандра. Можно даже сказать, что я этого и не думал – скорее мысли думались сами, без какого-либо вмешательства с моей стороны.

Наверное, следовало бы возненавидеть это состояние, но ненависть – слишком сильное чувство, так что увольте. Никаких особых причин у хандры не было. Она просто пришла и все тут. И я сник, и потерял ко всему интерес, и от эмоций моих стал исходить кислый запах. Именно так и сказал мне Диджей – эй, твои эмоции кисло пахнут! Диджей иногда бывает очень меток в определениях. Оно и понятно – для него эмоции это пища, а кислятину он недолюбливает. Поэтому он, будучи лишенным какого-либо понятия о такте, спросил меня, не хочу ли я удалиться вместе со своими кислыми эмоциями в другую комнату, чтобы дать ему возможность спокойно посмотреть по видику мультики. Мне было плевать, и я ушел в спальню, где сейчас и валяюсь на диване, без интереса изучая географию потолка и думая о том, какой был бы кайф не думать ни о чем.

Главная проблема – мне все не интересно. Утром еще что-то было интересно, а теперь уже нет. Какие-то дела совсем недавно казались важными, а сейчас они же не то что важными, и делами-то не кажутся.

Может, меня расшевелит любимая музыка? Преодолев несколько земных притяжений, я совершил подвиг – поднялся с дивана, доковылял до стойки с дисками и поставил старый добрый Пинк Флойд. Потом вернулся обратно, распластался, и стал убеждать себя, что классная музыка вот-вот выведет меня из хандры. Или, точнее, хандру из меня.

Не получалось. А когда Роджер Уотерс спел "сияй, сумасшедший бриллиант", настроение еще больше испортилось. Прости, Роджер, но никак не засиять мне сейчас. Да и какой из меня на фиг бриллиант! В лучшем случае, валун. "Лежи, сумасшедший валун" – вот так было бы вернее.

Вообще, хорошая музыка сама по себе является источником радости. Но сейчас чего-то не срабатывало. К тому же я вспомнил, что Уотерс с Гилмором давным-давно поссорились, и ждать новых шедевров от Пинк Флойд бессмысленно. Я ощутил нешуточную обиду. Какого черта?! Почему кто-то там ссорится, а страдать из-за этого мне?! Как раз сейчас мне необходим новый альбом пинков для восстановления душевного равновесия, но они, видите ли, поругались! Вот это, я считаю, бессовестный эгоизм! Если бы не было так невыносимо лень, я встал бы и в знак протеста выключил диск. Хотя нет, это слишком сурово. Сделал бы тише. Чуть-чуть.

Так, хватит! Я решительно отдал себе приказ немедленно встать и заняться хоть чем-нибудь. Отдавать самому себе приказы – занятие мало к чему обязывающее. Такой приказ можно проигнорировать с воздушной легкостью. Но я решил отнестись к нему всерьез. В конце концов, куда это годится – позволять эмоциям кисло пахнуть. Мне даже на мгновение показалось, что в комнате и правда стоит запах кислятины.

Осталось только придумать, чем именно заняться. Срочных дел, вроде, нет. И вообще, чтобы прогнать апатию, надо не делами заниматься, а чем-нибудь себя потешить. Сделать какую-нибудь глупость.

Так, решено, займусь глупостями. Чем-нибудь этаким… Ну, например, можно использовать свои связи в потустороннем мире и что-нибудь отмочить.

Представитель потустороннего мира в лице Диджея сидел в соседней комнате и смотрел мультики. Вот взгляните в соседнюю комнату. Видите? Нет? Мультики видите, а Диджея нет? Ну и правильно, так как Диджей – брауни. Не настоящий, конечно. Просто я сам так называю этих существ. А собственного названия у них нет. Так вот, брауни людскому глазу не видны. Я являюсь исключением из правил. Не исключено, что эта способность означает, что на меня возложена какая-то очень важная миссия. Что-нибудь типа спасения вселенной. Но думать о миссиях мне сейчас не хотелось. А хотелось делать глупости.

К примеру, мы с Диджеем можем махнуть в Англию и помирить Уотерса с Гилмором, используя разные приемы из нашего арсенала – типа "надписи на стене", "голоса свыше" и так далее. Музыканты помирятся и запишут новый шедевр, которым мы с Диджеем будем наслаждаться. Хорошая идея, только для ее осуществления надо иметь деньги на поездку в Англию и потратить кучу энергии, чтобы все это провернуть. И потом, мне почему-то кажется, что Диджей ни бум-бум по-английски. С "голосами свыше" можно облажаться. Сначала надо научить его английскому, и не исключено, что он будет всячески увиливать. Другими словами, это получается вовсе не глупость, а самая что ни на есть миссия. А мне нужна глупость, причем здесь и сейчас!

Я встал, проковылял в салон и сел рядом с Диджеем. Тот покосился на меня с неодобрением – видимо, мои эмоции все еще были кислыми. О, а может мне усыновить Диджея? Стать, так сказать, его опекуном. Нет. Глупость глупостью, но если я попытаюсь усыновить бесплотного, для всех, кроме меня, невидимого брауни, я сам рискую попасть под опеку. Под весьма назойливую опеку в доме с желтыми стенами и суровыми опекунами в белых халатах. Лучше придумать что-нибудь менее радикальное. Я снова глянул на своего приятеля, увлеченного мультиками.

– Диджей, а как размножаются брауни? – задал я ему давно мучивший меня вопрос.

– Зачем??? – изумленно воззрился на меня Диджей.

Мне сразу расхотелось продолжать расспросы. Действительно, вопрос был дурацкий. Во-первых, брауни друг друга терпеть не могут, а во-вторых, если бы они еще и размножались, то страшно подумать, что стало бы с нашим миром. Но откуда-то же они взялись!

– Но откуда-то же вы взялись!

Диджей нехотя отвлекся от мультика и промямлил в ответ:

– Откуда-то взялись… Это точно. Но я не помню, откуда именно. Давно это было…

– Насколько давно? – полюбопытствовал я.

– Ну, я себя помню, пожалуй, лет пятьсот, – ответил Диджей и повернулся обратно к экрану.

Ничего себе! А я его усыновить собирался. Лет пятьсот… И не скажешь. По поведению он сущий ребенок. Видать, жизнь вне человеческой цивилизации не дает брауни взрослеть. Везучие! Я вот, например, ужасно хотел бы вернуться в детство. Нет, в детство это чересчур. Лучше в юность. Во времена выпускного класса. Когда детство еще не прошло окончательно, но при этом сексуальные фантазии уже сменились на сексуальный реализм. Да, выпускной класс – самое оно. Эх…

На меня вдруг нахлынула острейшая ностальгия. Вернуться во времени невозможно, но можно вспомнить. У меня же есть куча фоток с той поры. Раз в голову пока ничего путного не приходит, то почему бы не полистать свои школьные фотоальбомы. Только вспомнить бы, куда я их засунул.

После непродолжительных занятий археологией на территории собственной квартиры, я нашел фотографии времен выпускного класса на шкафу, предварительно скинув с него на пол кучу разных журналов.

Снимков из этого периода моей жизни оказалось просто тьма-тьмущая. Даже странно… Почему их так много? Ответ нашелся очень быстро. Именно в выпускном классе я был по уши влюблен в прекрасную одноклассницу по имени Рита и старался фотографировать ее как можно больше. Извел кучу пленок… Непростая это штука – любовь! Но Рита была очень фотогенична, и рассматривать сейчас, по прошествии нескольких лет, ее фотографии было сплошным удовольствием. Не зря она хотела стать актрисой, у нее были все задатки. Но она ею так и не стала…

Я все больше погружался в воспоминания о той поре… А ведь я так и не признался Рите в любви, хотя в этом возрасте былая стеснительность уже почти прошла. Но дело вовсе не в стеснительности. Просто я был настолько уверен в безответности своего чувства, что не хотел допустить того момента, когда мне пришлось бы услышать из уст красавицы отказ. К тому же у нее там кто-то был… Я ужасно ему завидовал. Но его она отшила перед выпускными экзаменами, чем сильно меня порадовала. Правда, и после этого я не сомневался в отказе. Так и не признался ей в любви. А потом мы закончили школу, наши пути разошлись, и больше я ее не видел.

Время от времени до меня доходила всякая информация о ней. Похоже, жизнь у нее складывалась не очень… Неудачно вышла замуж, развелась, постоянно не везло с работой, потом ходили еще какие-то слухи о долгах, которые ей не удавалось погасить. В общем, карта ей не шла. Я пару раз собирался ей позвонить, даже добыл у общих знакомых ее нынешний телефон, но так и не позвонил. Даже не знаю, почему. Наверно, мне просто нечего было ей сказать, тем более, что та школьная влюбленность прошла.

А что, если позвонить ей сейчас? Позвонить и признаться, что я был в нее влюблен. А что, чем не та самая глупость, которая мне как раз необходима! Только это слишком просто. Надо еще чего-нибудь придумать. И тут мне пришла в голову идея. Вот она – желанная Глупость, искомая Чушь. Все, что мне нужно, это ножницы, клей и немного воображения. И все это у меня есть!

Через пару часов кропотливого труда передо мной лежал обновленный фотоальбом. Я перелистал его и остался доволен – глупость обещала быть занимательной. Главное, чтобы Рита оказалась дома и включилась в игру.

Я пошел в салон и решительно выключил видео. Диджей попытался возмутиться, но я этого не позволил, сунув ему под нос фотоальбом.

– Диджей! – патетически воскликнул я. – Признайся, ты готов помочь другу?

Диджей настороженно на меня поглядел и сказал:

– Ну, я готов помочь другу… в принципе.

– Тогда твой час настал! От тебя требуется совсем немного.

– Не нравится мне что-то слово "требуется", – поморщился Диджей. – И этот блеск в твоих глазах мне не нравится. Когда у тебя так горят глаза, мы обычно попадаем в неприятности.

– Не мы попадаем, а я попадаю, – возразил я. – Что тебе, духу бесплотному, до человеческих неприятностей.

– Ну да, ты попадаешь, – кивнул брауни. – А я тебя из них вытаскиваю. Так что не все так просто…

– Да ладно тебе ворчать! То, что я сейчас затеял, не грозит никакими неприятностями. Так, маленькая глупость. Поверь, мне это очень нужно… А то мои эмоции грозят совсем протухнуть. Тебе тухлятина нравится?

– Не нравится, – ответил Диджей. – Но фраза "маленькая глупость" мне тоже не нравится.

– Почему? Вполне невинная фраза.

– Была бы невинная, если бы исходила не от тебя. Ладно, говори, чего от меня надо.

– Да пустячок! Вот этот фотоальбом надо подкинуть под одну дверь.

– Где? – деловито поинтересовался Диджей.

Я объяснил. Брауни помрачнел.

– Значит, я должен полететь в такую даль, чтобы оставить там под дверью вот эту штуковину?

– Да ладно, не такая уж даль.

Диджей неодобрительно посмотрел на фотоальбом.

– Но оно же тяжелое! – страдальчески произнес он. – Почему ты сам не отвезешь?

Теперь пришла моя очередь ужаснуться.

– Сам?! В городском транспорте?! Ты что, забыл, как я тебя в метро водил?

Диджей содрогнулся. При воспоминании о метро у него начинался брауниевский аналог человеческой тошноты. Вся эта мешанина из самых разных, в основном отрицательных, эмоций произвела на него самое удручающее впечатление. Как на помойке, сказал он тогда. Понятно, почему я никогда не видел в метро ни одного брауни. Кому же захочется добровольно селиться на помойке!

– И потом, есть еще причина, – добавил я. – Тебе надо заглянуть в квартиру, чтобы убедиться, что хозяйка дома, и что она одна. Если это не так, то не оставляй альбом под дверью, а принеси его обратно.

– Что-о-о?! – возмутился Диджей. – Я что, буду эту тяжесть туда-сюда таскать через весь город?!

– Что, неужели настолько тяжело?

– Ну, вообще-то, нет.

– Так чего же ты мне голову морочишь?!

– А на всякий случай. Чтобы не получилось, что я тебя балую.

– Так, – я решительно протянул альбом Диджею. – Тебе пора.

– Хо-хо! Но тогда я смотрю мультики весь вечер!

И он вылетел в окно.

– Лети повыше! – крикнул я ему вслед. – Чтобы альбом снизу не видели!

– Не учи ученого! – донеслось в ответ. – Ты бы еще меня в полтергейст играть поучил!

Диджей возвратился через полчаса и доложил об успешном выполнении задания – Рита дома одна, сверток с фотоальбомом оставлен под дверью. Я открыл записную книжку, сел за телефон и набрал номер. Диджей уселся напротив и с любопытством на меня уставился.

К телефону долго никто не подходил. Я уже начал беспокоиться, когда в трубке наконец раздался щелчок, и я услышал Риту.

– Алло, – ее голос показался безжизненным, и мне почему-то вспомнился я сам, валявшийся в апатии на диване несколько часов назад.

– Привет, Ритка! Узнаешь?

Она мгновение помолчала, а потом ответила:

– Узнаю… Вот так неожиданность! Какими судьбами?

– Да так, просто подумал, а не позвонить ли старой подруге.

– Старой?

– В смысле, школьной. Не отвлекаю?

– Ну… допустим, нет. У тебя ко мне какое-то дело?

– Да нет, я же говорю – просто так позвонил, узнать как твои дела!

– Просто?

– Абсолютно! Не веришь? Вот смотри – как твои дела?

– Да так… как-то… А твои?

– Да как-то… так…

Рита усмехнулась:

– Какая содержательная у нас беседа. Это все?

– Нет.

– Что еще?

– Сейчас скажу. Только храбрости наберусь.

– Это становится интересным. Так-так?

– Рита!

– Да?

– Ты слушаешь?

– Вся внимание.

– Помнишь выпускной класс?

– Конечно!

– Я тогда был безумно в тебя влюблен! – выпалил я решительно.

– Тоже мне новость! – фыркнула Рита.

– То есть? Ты что, знала?

– Да только слепой бы этого не заметил!

– Вот черт! А я думал, что хорошо свои чувства скрывал.

– Не-а, не очень.

– Вот черт! – снова сказал я.

– А почему ты только сейчас решил признаться?

– Ну, тогда я стеснялся…

– А сейчас?

– Сейчас перестал.

– И что, до сих пор влюблен?

– Э-э-э… ну как тебе сказать…

– Никак. Все ясно. Очень глупо.

– Что глупо?

– Что тогда стеснялся.

– Совсем не глупо! – возразил я. – Я не то что стеснялся – я ни на секунду не верил, что у тебя могут быть ко мне какие-то чувства!

– Еще глупее. Ты ведь даже выяснить не пытался! А вдруг у тебя была надежда!

– Да? И что, была?

– А сейчас уже не знаю. Тогда надо было пробовать.

– Вот черт! Но у тебя же тогда был этот… как его… мачо такой…

– "Этот как его мачо такой" был у меня недолго. И потом, за любовь надо бороться! Эх ты!

Ничего себе! Похоже, она обиделась.

– Слушай, – сказал я. – А если бы я тогда в выпускном классе признался тебе в любви и предложил выйти за меня замуж… Можно ли предположить, что ты бы согласилась? Чисто гипотетически, разумеется.

– Ну, – она немного помедлила с ответом. – Гипотетически, думаю, можно.

– Вот черт!

– Ты повторяешься.

– Извини.

– Но какое это сейчас имеет значение? Я не люблю сослагательного наклонения.

– Не торопись! Разве тебе не любопытно, как могла бы сложиться наша жизнь в этом случае?

– Почему? Любопытно.

– Тогда выгляни за дверь. Там для тебя подарок.

– Какой еще подарок? – насторожилась Рита. – И когда это он успел оказаться за моей дверью? Ты откуда звонишь вообще?

– Из дома я звоню. А когда и как подарок попал под твою дверь – это мое ноу хау. Тайна сия велика есть. Впрочем, если тебе подарки ни к чему, забудь.

– Но-но! Я не отказываюсь! Жди у телефона.

– Так, – сказала Рита, вернувшись к телефону через несколько секунд. – Фотоальбом. Любопытно… Открываю. – Она замолчала. Я терпеливо ждал.

– Так, – выговорила она наконец. – Это ЧТО?

– Как – что? Свадебная фотография!

– Чья?!

– Что значит – чья? Наша!

– Наша С ТОБОЙ?!

– Конечно! Что с тобой, Рита? Амнезия?

Она пару мгновений помолчала, а потом заметила:

– Какие-то мы на ней неестественные…

Я хмыкнул. Не помню чья свадебная фотография была вырезана из не помню какого журнала, а на место лиц молодоженов я наклеил наши с Ритой физиономии.

– Слушай, неужели я была такая толстая?

– Вовсе не толстая! – возразил я. – Это называется "в теле". Самое оно. Чтобы было за что ухватиться.

– Тогда ладно. Только мне кажется, что шея у меня под каким-то неестественным углом повернута.

– Фотограф – козел, – объяснил я.

– Жаль, – вздохнула Рита. – Не стоило доверять делать свадебные фотографии какому-то козлу. Ира ведь предлагала хорошего фотографа. Зря ты уперся.

– Я вовсе не уперся. А козла порекомендовала та же Ира, только днем раньше. Она всегда была такой противоречивой…

– Ладно, теперь уже ничего не изменишь. А что среди гостей так много незнакомых лиц?

А то, что фотографий наших одноклассников у меня было не так много, и чтобы обклеить лица всех гостей, мне бы их просто не хватило, – чуть не сказал я, но вовремя спохватился.

– Рита, это же свадьба! Мероприятие, на которое собирается огромное количество незнакомых людей. Так полагается. Эта загадочная традиция корнями уходит в глубь веков.

– А, ну это все объясняет. Я перелистну?

– Конечно! Погрузимся в воспоминания!

– Перелистнула. И не очень понимаю, что это за снимок. Мы с тобой летали на Луну?

– А как же! В свадебное путешествие!

– Вот оно что…

– Конечно! Очень романтично.

– Да, вполне. Брачная ночь в невесомости, правда, несколько меня утомила. И скафандр, помнится, немного жал.

– Ну, были легкие неудобства. Зато море впечатлений! И вообще, всем влюбленным полагаются прогулки при луне, а мы с тобой пошли дальше – гуляли при Земле!

– Молодые были. – Мне показалось, что Рита улыбается. – Выпендриться хотели. Слушай, а зачем мы там американский флаг водружали?

– А мы его не водружали. Мы его снимали. Чтобы взять с собой в качестве сувенира. Обычай такой. Все, кто отправляется в свадебное путешествие на Луну, привозят оттуда американский флаг в залог будущего процветания семьи.

– Да, точно. Теперь вспомнила. Так, а это что за фотография? У меня на руках ребенок… А, это наш первенец!

– Точно! – обрадовался я. – Наш сын… первый. Вилик…

– Вилик?!

– Конечно! Вильгельм.

– Вильгельм?! Что побудило нас назвать сына Вильгельмом?!

– В честь Вильгельма Великого!

– Ух ты! Здорово! А кто это?

– Понятия не имею. Но звучит красиво.

– Вильгельм Великий – красиво. А просто Вильгельм звучит как-то… амбициозно.

– Ну не могли же мы назвать сына Вильгельмом Великим! Это было бы гораздо амбициозней, да и вообще, он бы нас не понял, когда подрос. Так что, пришлось назвать его просто Вильгельмом. Сокращенно – Вилик. А станет ли он великим, это уж как получится.

– Логично, – согласилась Рита.

– Только я что-то сомневаюсь, что он станет великим…

– Это почему? Он очень способный мальчик!

– Способный-то он способный. Только у него ветер в голове. Учиться не хочет. Только в школу пошел, а уже не хочет.

– Ну так сделай ему внушение! Ты же отец, в конце концов!

– Да я уже делал… Не слушает… Неплохо бы и тебе подключиться. Если, конечно, тебе небезразлична судьба собственного сына…

– Ничего себе! – Ритин голос дрожал от возмущения. – Значит, по-твоему, я плохая мать?! Кто это ночами не спал, заботясь о Вилике, а?!

– Как – кто? Я!

– А я где была все это время, спрашивается?!

– В основном, на съемках. А может, у любовников. Не заводись, я шучу.

– На съемках… – задумчиво произнесла Рита.

– Да. Ты всегда говорила, что быть кинозвездой – тяжкий труд.

– Значит, ты считаешь, что я кинозвезда?

– Не я считаю. Все считают. Слушай, пора уже оставить эти комплексы. Перелистай альбом дальше, посмотри, в скольких фильмах ты снялась.

Наступило молчание – Рита принялась листать фотоальбом.

– Да, – наконец выговорила она. – Какие уж тут комплексы… В таких фильмах я снималась знаменитых. И даже в нескольких мультиках.

– Вот, – сказал я, – Поэтому тебе всегда не хватало времени на семью. Я думаю, тебе надо поговорить с Виликом. На него может подействовать.

– Ладно.

– Хочешь прямо сейчас?

– Что прямо сейчас?!

– Поговорить с Виликом. Он здесь, рядом со мной, – и я выразительно посмотрел на внимательно слушающего нашу беседу Диджея. Брауни в ужасе на меня уставился и протестующе замахал руками.

– Да! – неожиданно заявила Рита. – Не надо откладывать этот разговор!

Я протянул трубку Диджею и медленно, с нажимом сказал:

– Вилик, это мама!

Диджей кинул на меня взгляд, полный одновременно скорби и угрозы, но трубку взял. Я прильнул к ней ухом с другой стороны.

– Алло, – пропищал Диджей, стараясь звучать ребенком.

– Вилик? – неуверенно произнесла Рита.

– Мама? – неуверенно произнес Диджей.

– Здравствуй, сынок.

– Здравствуй, мама.

– Как ты, Вилик?

– Нормально.

– А папа говорит, что ты совсем учиться не хочешь, – с укором сказала Рита.

– Не хочу, – охотно подтвердил Диджей.

– Как же так можно, Вилик! Кем ты вырастешь?

– Я вырасту капитаном бригантины! Я буду бороздить эти… как их… муссоны и пассаты! А еще я буду пить ром, заведу попугая и буду грабить испанские суда, а добычу раздавать бедным!

М-да, насмотрелся брауни мультиков.

– Ты очень расстраиваешь маму этим решением, Вилик, – несколько обалдело произнесла Рита. – Против попугая я ничего не имею, но вот остальное… Я ведь буду сильно нервничать, как там мой Вильгельм, не подвергает ли себя опасности среди этих… муссонов и пассатов. И идея с ромом меня тоже не очень радует. А уж стремление грабить испанские суда так вообще заставляет меня тянуться к сердечным каплям. Кстати, а почему именно испанские?

– А че они! – объяснил Диджей.

– Да, действительно, – согласилась Рита. – Но, если не ошибаюсь, подобные действия называются разбоем и законом не приветствуются.

– Ну и что, – возразил Диджей. – Некоторые действия закона мной тоже не приветствуются… за то же самое.

– Возможно. Но мне бы все-таки хотелось, чтобы ты не вступал в конфликт с законом… столь явно. Сам посуди, спросят меня, а кем стал мой сын, что я скажу? Пиратом?! – в последнее слово Рита вложила столько неодобрения, что Диджей на секунду дрогнул. Но быстро взял себя в руки и ответил:

– Конечно, нет, мама! Ты ответишь – пиратом! – и последнее слово в устах Диджея прозвучало гордо и торжественно.

– Ты такой же упрямец, как твой отец, – вынесла вердикт Рита.

– Яблоко от яблони, – радостно согласился Диджей, кинув на меня выразительный взгляд.

– Я бы все-таки хотела, чтобы ты не забрасывал учебу. Тебе, как будущему флибустьеру, могут понадобиться всякие знания. Мало ли что…

– Ладно, мама, я подумаю. Мама…

– Да?

– А когда ты к нам придешь? Мы так давно не виделись…

– Я тоже очень соскучилась, Вилик. Вот разгружусь немного и сразу приду. А то сейчас все сплошные съемки, презентации, номинации, конференции…

– Мама, а разве это все важнее, чем я? – жалобно и очень тихо произнес Диджей.

– Нет, что ты! Просто у взрослых людей бывают обязательства.

– Так это обязательства тебе мешают со мной видеться?

– Ну конечно!

– Тогда хорошо. А то папа говорит, что ты про меня совсем забыла…

Эй-эй, что за дела! Я отнял у Диджея телефонную трубку и воскликнул:

– Рита, не слушай этого юного интригана! Я совсем не это говорил!

– Устами младенца глаголет истина, – изрекла Рита сухо.

– Какого еще младенца?! Вилик уже давно не младенец! Он взрослый и нахальный пацан, который не хочет учиться, а хочет грабить испанские суда. Ты что, поверишь будущему пирату?

– Поверю! Потому что этот будущий пират – мой нынешний сын!

– Ну и что? А нынешний я – твой бывший муж! Мне ты тоже должна верить!

– Верить бывшему мужу?! Ха! Кстати, а почему бывшему? Я пролистала альбом до конца, и видела исключительно счастливую семью. Почему мы живем раздельно и Вилик спрашивает, когда я приду?

– Потому что мы расстались, чего тут непонятного!

– А с какой стати было разваливаться такой счастливой семье?

– А с такой… У меня уже не было сил терпеть твою ревность.

– Мою ревность?! Ну, знаешь ли! Это когда же я тебя ревновала?! А главное – к кому?!

– А что, ревновать обязательно к кому-то? Можно просто ревновать. Ради самой идеи ревности. Что ты и делала. Вбила себе в голову, что, пока ты на съемках, я женщин вожу, а когда возвращалась домой, не находила никакого криминала, и от этого начинала еще сильнее меня подозревать. Сколько я мог терпеть все эти упреки, скандалы! Или ты думаешь, я не знаю, что ты нанимала частного детектива следить за мной?

– Ничего себе! Какая наглость! Да это же ты сам ревновал меня как ненормальный! Все заявлял, что не знаешь, действительно ли я на съемках, бесился, когда у меня бывали любовные сцены в картинах. Кто это иногда неожиданно приезжал на студию, чтобы следить за моей нравственностью, а?

– Не знаю. Кто это был?

– Ты это был!

– Ты все путаешь. Я приезжал, чтобы воскресить в памяти светлый образ моей жены, черт знает сколько времени не бывающей дома.

– А также поревновать ее ко всей мужской половине персонала студии, и даже к некоторой части женской!

– В любом случае, твоя ревность не имела оснований.

– Твоя тоже!

Мы замолчали, переваривая этот разговор. Потом я сказал:

– Дай мне с ней поговорить.

– С кем? – не поняла Рита.

– Что значит – с кем? С нашей дочкой, естественно. Дочь-то с тобой осталась!

– А… а ее нету дома!

– И где же она?

– На дискотеке, – буркнула Рита.

– А не рановато? Четыре года всего ребенку…

– Я пошутила, умник! В детском саду она.

– Рита…

– Что?

– А может, нам еще раз попробовать?

– Начать с начала?

– Ну да.

– Не знаю… Я подумаю…

– Подумай. А то ведь такая счастливая семья была.

– Угу…

– Ладно. Я буду ждать твоего решения. Извиняюсь еще раз, если мой звонок оторвал тебя от каких-нибудь важных дел.

– Ничего. Я рада, что ты позвонил. И с Виликом была рада поговорить. И… я подумаю…

– До свидания, Рита.

– Пока.

Она повесила трубку. Я тоже.

…Она какое-то время отрешенно смотрела на телефон, пытаясь понять, а что, собственно, все это значит? Этот неожиданный звонок от полузабытого одноклассника, этот удивительный фотоальбом их вымышленной семьи со вклеенными кусочками снимков школьных времен. А самое непонятное – почему она, в ее нынешнем положении, не прекратила этот дурацкий розыгрыш, повесив трубку в самом начале разговора?!

Она вздрогнула, сгоняя с себя оцепенение, и прошла в ванную. Здесь все было так, как она оставила, когда решила все-таки ответить на неумолкающий, мешающий сосредоточиться на выполнении задуманного, звонок. Все было готово – набрана ванна, обнажена бритва… Решение казалось окончательным, и она уже успела свыкнуться с мыслью, что ей предстоит уйти из жизни, одним ударом положив конец всем ее бедам и проблемам. Но сейчас, после этого звонка, уверенности в правильности задуманного уже не было. Ей вдруг снова захотелось жить. Самую малость, но этого как раз хватило на то, чтобы наклониться и выпустить воду…

…Моя идея с глупостью себя полностью оправдала – от хандры и следа не осталось. Молодец Ритка, что подыграла мне – могла ведь и послать подальше. Вот ведь, не сделал ровным счетом ничего существенного, просто дурака повалял – чепуха и ерундовина – а настроение повысилось. Может, Рита и правда надумает позвонить, чтобы «начать сначала»? Надеюсь, я не очень помешал ей своей дурацкой затеей. Впрочем, похоже, ей понравилось.

Я рухнул на диван рядом с Диджеем и сказал:

– Давай, Вильгельм Великий, врубай мультики!