Текст книги "Сборник научно-фантастических произведений"

Автор книги: Франсис Карсак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 52 страниц)

ЭПИЛОГ

Теперь я подхожу к самому невероятному эпизоду моей истории, к моему перемещению во времени, в вашу эпоху.

Мы работали над овладением темпоральными полями, и нам уже удалось добиться кое-каких успехов. И вот как-то вечером я остался в лаборатории один. Кельбик недавно женился на моей племяннице Алиоре и, естественно, убежал домой. Хокту отмечал с друзьями-ассистентами свое назначение профессором кафедры математики в университете– это в двадцать-то шесть лет! Я связался по видеофону с Ренией и сказал, что вернусь поздно: у меня возникла одна мысль, и я хотел изменить схему нашего прибора. Я вовсе не собирался в тот вечер экспериментировать и до сих пор не знаю, что в сущности произошло. Может, я ошибся, заканчивая монтаж? А может быть, как я предполагаю, темпоральные поля действуют на создающую их аппаратуру до того, как она включается? Не знаю… Помню только, что вдруг меня окутало холодное синее пламя, которое пульсировало, становясь все ярче и ярче, и я потерял сознание.

Очнулся я в совершенно незнакомой обстановке, в чужом теле, которое, правда, напоминало мое собственное, в бесконечно далекой эпохе.

Что же со мной произошло? Сейчас, когда я это пишу, я могу делать только предположения. Подготовленный мною эксперимент завтра все объяснит. Но хотя я и принял на сей раз все меры предосторожности – насколько это возможно, но когда имеешь дело с темпоральными полями, не исключена вероятность, что я снова буду захвачен врасплох. Поэтому скажу сейчас все, что думаю.

Каким-то образом мое сознание, точнее – электропсихическая матрица моего сознания, было перенесено в необозримо далекое прошлое. Разумеется, эта матрица моего сознания осталась на Земле, что совершенно естественно для одного континуума пространства. Невероятное заключается в том, что я сразу нашел «хозяина», способного принять и закрепить мое сознание в нейронах моего мозга.

Теперь я задумал провести эксперимент в обратном порядке и вернуться в свою эпоху. Если опыт удастся, то, что принадлежало Орку, вернется на Эллору, а то, что принадлежало Дюпону, останется на Земле.

Я не особенно опасаюсь за результаты. Мне удалось довольно точно вычислить протяженность темпорального поля, а что касается его направленности, то об этом я могу не беспокоиться. Думаю, что все пройдет хорошо.

Прежде чем покинуть вашу эпоху, я хочу обратиться к вам, люди далекого прошлого. Никогда не отчаивайтесь! Даже если будущее кажется вам беспросветным, даже если вы узнаете, что ваша цивилизация исчезнет подо льдами нового палеолита, не прекращайте борьбу! Я здесь, среди вас, я, Орк Акеран, который был Верховным Координатором, а затем правителем двух планет в годы Великих Сумерек. Я живое свидетельство того, что ваши усилия не напрасны и что ваши потомки достигнут звезд!

Фред Сейберхэген
О МИРЕ И О ЛЮБВИ

*Печатается по изд.: Сейберхэген Ф. О мире и о любви. Пер. с англ. М.: Наука,

«Наука», 1981.

Перевод А. Иорданского.

Керр проглотил таблетку и заворочался в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, несмотря на боль, которая то и дело пронизывала его, предвещая близкую агонию. Потом настроил радиопередатчик и сказал висевшему в пустоте бродячему космолету:

– Я безоружен. Я иду с миром. Хочу вести с тобой переговоры.

Он подождал. В рубке маленького одноместного корабля была тишина. Локатор уведомлял: до объекта столько-то световых секунд. На обращенные к нему слова космолет никак не реагировал, но Керр не сомневался, что его услышали.

Где-то очень далеко осталась звезда, которую он называл Солнцем, позади была и его родная планета – земная колония, основанная лет сто назад. Одинокое поселение у самого края Галактики. До сих пор война, которую вели против всего живого машины-берсеркеры, представлялась здесь всего лишь далеким ужасом из последних известий. Единственный боевой корабль, которым располагала колония, был послан на соединение с прикрывавшей подступы к Земле эскадрой Карлсена, когда стало известно, что берсеркеры устремились туда. А теперь враг появился здесь, и обитатели планеты, где жил Керр, в лихорадочной спешке готовили еще два корабля. Но вряд ли они смогут устоять против берсеркера. А пока…

Приблизившись к противнику на миллион миль, Керр констатировал, что берсеркер остановился; он как будто выжидал, вися в пустоте на орбите лишенного атмосферы планетоида, до поверхности которого было всего несколько дней полета.

– Я безоружен,– снова радировал Керр.– Я хочу вести с тобой переговоры, а не причинить тебе вред. Если бы здесь были те, кто тебя построил, я бы попробовал поговорить с ними о мире и о любви. Ты меня слышишь?

Он был уверен, что машина понимает его слова. Все машины-берсеркеры знали универсальный космический язык– научились от попавших в плен людей или друг от друга. И он не лгал, говоря, что хотел бы побеседовать о любви с неведомыми Строителями. Злоба, месть, старые распри– все это казалось умирающему Керру мелочами, не стоящими внимания. Но Строителей не могло быть на борту машины: берсеркеры были построены, быть может, в те времена, когда люди на Земле еще охотились на мамонтов. Строители давно исчезли, затерялись в пространстве и времени вместе с теми, кто некогда был их врагом.

Внезапно машина ответила:

– Маленький корабль, подойди ко мне, не меняя скорости и курса. Когда скомандую, остановишься.

– Да, – сказал Керр.

Голос изменил ему, хоть он и ждал ответа. Его потряс этот ответ– неровное, механическое воспроизведение заимствованных у кого-то слов. Должно быть, могучие средства уничтожения, способные истребить все живое на целой планете, теперь нацелены на него. Но смерть еще не самое страшное, что может его ожидать, если хотя бы десятая доля всех рассказов о людях, попавших в плен к берсеркерам, соответствует истине. Керр заставил себя не думать об этом.

– Остановись. Жди на месте.

Керр мгновенно повиновался. На экране показалась движущаяся точка – нечто размером с его собственный корабль отделилось от гигантской крепости, висящей на черном занавесе неба.

Даже на таком расстоянии ему были видны шрамы и вмятины на теле берсеркера. Все эти древние машины за время своих долгих бессмысленных галактических странствований получили немало повреждений. Но такая развалина даже среди них выглядела исключением.

Ракета, высланная берсеркером, притормозила рядом с его кораблем.

– Открой! – прохрипело радио. – Мне надо тебя обыскать.

– А после ты меня выслушаешь?

– После выслушаю.

Он открыл шлюз и отстранился, пропуская гостей– несколько роботов. Они казались такими же старыми, как их хозяин. Кое у кого, правда, поблескивали новые детали. Они обыскали Керра, обшарили всю рубку; при этом один из механизмов отказал, и собратьям пришлось утащить его чуть не волоком. В рубке остался еще один робот– неуклюжее сооружение, снабженное двумя руками, как у человека. Едва только шлюз за остальными захлопнулся, он плюхнулся в пилотское кресло и повел корабль по направлению к берсеркеру.

– Стойте! – кричал Керр. – Я же не пленный!

Его слова остались без ответа. В ужасе Керр вцепился в робота-пилота, пытаясь стащить его с кресла. Но тот, медленно подняв металлическую длань, уперся Керру в грудь. Он потерял равновесие и, увлекаемый искусственной силой тяжести, грохнулся навзничь, стукнувшись головой о переборку.

– Потерпи пару минут. Сейчас мы начнем говорить о любви и мире, – сказал радиоголос.

Керр взглянул в иллюминатор и увидел, что корабль приближается к громаде берсеркера. Казалось, корпус гиганта был весь в язвах, целые квадратные мили занимали вмятины, вздутия, застывшие потеки оплавленного металла.

Немного времени спустя в корпусе открылся люк, и корабль Керра устремился следом за вспомогательной ракетой в темную глубину.

Теперь за стеклом иллюминатора не видно было ни зги. Керр почувствовал легкий толчок, как при швартовке. Робот-пилот выключил двигатель, повернулся к Керру и со скрежетом стал подниматься с кресла.

И тут внутри у него что-то случилось. Вместо того чтобы спокойно встать, пилот резко выпрямился, вскинул руки, как бы желая сохранить равновесие, и тяжело рухнул на палубу. Еще с полминуты одна его рука беспорядочно двигалась, после чего он застыл в нелепой позе.

Наступила тишина, и Керр подумал было, что счастливая случайность снова сделала его хозяином своей рубки. Что предпринять?

– Выходи,– произнес спокойный скрипучий Голос.– К твоему шлюзу пристыкован туннель, заполненный воздухом. По туннелю перейдешь в… ну, короче, в помещение, где мы будем говорить о мире и любви.

Керр отыскал глазами кнопку с надписью: «Ц-форсаж».

Кнопкой не разрешалось пользоваться в окрестностях Солнца. И даже близость куда меньшей массы берсеркера превращала Ц-форсаж в чудовищное оружие.

Керр не боялся внезапной катастрофы; по крайней мере думал, что не боится. Куда реальней была другая смерть– медленная и мучительная. Ему снова припомнились жуткие истории, которые он слышал. Нельзя было и помыслить о том, чтобы выйти наружу. Нет, уж лучше…

Он перешагнул через поверженного робота и протянул руку к пульту.

– Я могу говорить с тобой отсюда,– сказал он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

Прошло десять секунд и берсеркер ответил:

– Твой Ц-форсажный двигатель снабжен предохранительной блокировкой. Ничего не выйдет. Ты не сможешь взорвать меня вместе с собой.

– Может быть, ты и прав, – возразил Керр. – Но если автоматика сработает, корабль будет отброшен от центра твоей массы и пробьет обшивку. А она у тебя и без того в плохом состоянии. Лишние повреждения тебе ни к чему.

– Ты погибнешь!

– Да?– сказал Керр.– Может быть. Рано или поздно я все равно помру. Но я пришел к тебе не для того, чтобы умирать или сражаться. Я пришел говорить с тобой, мы должны попытаться прийти к соглашению.

– К какому соглашению?

Глубоко вздохнув, Керр потер лоб и начал излагать свои доводы, которые он столько раз повторял про себя. Пальцы Керра повисли над пусковой кнопкой, а глаза неотрывно следили за приборами, которые в обычных условиях регистрировали приближение метеоритов.

– Я думаю…– начал он,– я уверен, что военные действия против человечества – результат какой-то ужасной ошибки. Скажи: что плохого мы причинили тебе и таким, как ты?

– Мой противник– жизнь,– сказал берсеркер.– Жизнь есть зло.

Пауза.

Керр овладел собой и спокойно продолжал:

– С нашей точки зрения, зло– это ты. Мы хотим, чтобы ты стал хорошей машиной, полезной машиной, такой, которая помогает людям, а не убивает их. Разве созидание – не более высокая цель, чем разрушение?

Снова наступила пауза.

– А чем ты докажешь, – спросила машина, – что мне необходимо изменить мою цель?

– Прежде всего, помогать нам выгодней тебе самому. Никто не станет сопротивляться, не будет причинять тебе повреждений.

– А не все ли равно – сопротивляетесь вы или нет?

Керр предпринял новую попытку.

– Видишь ли, живое по своей природе выше, чем неживое. А человек – высшая форма жизни.

– Как ты это докажешь?

– Как докажу? Да очень просто. Человек наделен душой.

– Слыхал я это,– проворчал берсеркер.– Все вы так считаете. Но разве вы не определяете душу как нечто недоступное пониманию любой машины? И разве нет таких людей, которые вовсе отрицают существование души?

– Да, именно таково определение души. И такие люди есть.

– Тогда я не принимаю этот довод.

Керр вытащил болеутоляющую таблетку и украдкой проглотил ее.

– И все-таки,– сказал он,– ты не можешь доказать, что души не существует. Ты должен по меньшей мере допустить, что это не исключено.

– Согласен.

– Но оставим пока душу в стороне. Поговорим о физической и химической организации живого. Имеешь ли ты представление о том, как тонко и сложно организована даже одна-единственная живая клетка? Вот видишь. А у нас в мозгу их миллиарды. Ты не можешь не признать, что мы, люди, снабжены удивительными по своему совершенству компьютерами, которые вдобавок умещаются в очень небольшом объеме.

– Не знаю, – возразил скрипучий голос, – мне не приходилось демонтировать пленников. Хотя кое-какими сведениями я располагаю. Однако ты не станешь отрицать, что присущая вам форма организации – не что иное как следствие непреложных законов физики и химии?

– А тебе не приходило в голову, что, может быть, эти законы имеют определенную цель? Что они для того и существуют, чтобы когда-нибудь появился мозг, способный мыслить, чувствовать и… любить?

На этот раз молчание затянулось. Керр почувствовал, что у него пересохло в горле, словно диспут длился уже много часов.

– К такой гипотезе я не прибегал, – внезапно отозвался голос. – Но если устройство разумного живого существа на самом деле так сложно, так тесно связано с существованием именно таких, а не иных физических законов, – то, возможно, да, возможно, что служение жизни есть высшая цель машины.

– Ты можешь быть уверен,– подхватил Керр,– что наше физическое устройство чрезвычайно сложно.

Он не совсем улавливал ход мыслей машины, но это не имело значения – лишь бы выиграть эту шахматную партию. Одержать победу в игре за Жизнь! Пальцы его по-прежнему лежали на кнопке Ц-форсажа.

Голос сказал:

– Если бы я мог исследовать несколько живых клеток…

Керр вздрогнул, и вместе с ним задрожала стрелка регистратора метеоритов. Что-то приближалось к корпусу его корабля.

– Прекрати! – крикнул он. – Ни с места! Или я тебя уничтожу!

Голос машины был по-прежнему невозмутим и спокоен.

– Не паникуй. Это случайность. Я тут ни при чем. Я поврежден… Мои механизмы ненадежны. Я хотел бы совершить посадку на этот приближающийся планетоид, чтобы добыть металл и заняться ремонтом.

Стрелка регистратора мало-помалу успокоилась.

Берсеркер изрек:

– Если бы я мог исследовать несколько живых клеток, принадлежащих разумному существу, то, вероятно, смог бы получить необходимые аргументы в пользу твоего предположения… или против него. Ты можешь мне предоставить такие клетки?

Теперь молчал Керр. Наконец, он ответил:

– Единственные клетки человека, какие есть на моем корабле,– мои собственные. Пожалуй,– он кашлянул,– я мог бы с тобой поделиться.

– Мне будет достаточно половины кубического сантиметра; насколько я знаю, для тебя это не опасно. Я не требую частицы твоего мозга. Кроме того, как я понимаю, ты хотел бы избежать ощущения, называемого болью. Я готов тебе помочь… если смогу.

Не собирается ли берсеркер прибегнуть к какому-нибудь одурманивающему средству? Нет, это было бы слишком просто. Побуждения машин иррациональны. Их коварство непредсказуемо.

Керр продолжал игру, не подавая виду, что он заподозрил неладное.

– У меня есть все необходимое. Кстати, хочу тебя предупредить, что это отнюдь не отвлечет меня от панели управления.

Он достал набор хирургических инструментов, принял еще две болеутоляющие таблетки и принялся осторожно орудовать стерильным скальпелем. Когда-то он немного занимался биологией.

Когда разрез был зашит и перевязан, Керр промыл образец ткани и поместил его на донышко пробирки. Затем, стараясь ни на мгновение не ослабить бдительности, он оттащил лежащего на полу робота в шлюз и оставил его там вместе с пробиркой. Некоторое время спустя, он услышал, как что-то вошло в шлюз и снова вышло. Керр принял возбуждающую таблетку. Боль, вероятно, возобновится, но надо быть начеку.

Прошло два часа. Керр заставил себя съесть часть неприкосновенного запаса продуктов и ждал, не сводя глаз с панели.

Кажется, он задремал. Когда жесткий неживой голос заговорил снова, Керр даже подскочил от неожиданности: минуло почти шесть часов.

– Можешь возвращаться,– проскрипел голос.– Сообщи живым существам, которые руководят вашей планетой, что после ремонта я буду их союзником. Я изучил твои клетки. Ты прав. Человеческий организм – в самом деле высшее достижение во Вселенной, и мое предназначение– помогать вам. Я выразился достаточно ясно?

Керра охватило какое-то оцепенение.

– Да, – пробормотал он. – Да. Да.

Что-то огромное мягко подтолкнуло его корабль. В иллюминаторе он увидел звезды и понял, что гигантский люк, впустивший его, мало-помалу раскрывается.

Когда Керр в последний раз увидел берсеркера, он двигался по направлению к планетоиду, как будто и в самом деле собирался совершить посадку. Керра он не преследовал.

Керр оторвался от экрана и взглянул на внутренний люк шлюза. Ему как будто не верилось. Он повернул рукоятку, в шлюз со свистом устремился воздух. Керр заглянул в шлюз. Робот исчез, пробирка с тканью тоже. Керр облегченно вздохнул, закрыл шлюз и долго стоял у иллюминатора, созерцая звезды.

Через сутки он начал торможение. До дома было еще далеко. Он ел, спал, взвешивался, принимал таблетки, разглядывал себя в зеркале. Потом снова, с большим интересом, словно видел что-то давно забытое, разглядывал звезды.

Двумя днями позже сила тяготения перевела корабль на эллиптический курс, огибавший его родную планету. Когда ее громоздящаяся масса загородила корабль от планетоида, где пришвартовался берсеркер, Керр включил радиопередатчик.

– Эй там, на Земле! – Он помолчал. – Хорошие новости!

– Мы следили за тобой, Керр. Что произошло?

Он рассказал о встрече с берсеркером.

– Вот пока и вся история,– закончил он.– Я думаю, эта машина действительно нуждается в ремонте. Она сильно повреждена. Сейчас два боевых корабля легко с ней управятся.

– Вот как?

Из динамика донеслись отрывки возбужденного спора, затем голос с Земли заговорил снова, и в нем слышалось беспокойство.

– Керр… Ты все еще не заходишь на посадку, значит, ты, наверно, сам понимаешь… Мы должны быть осторожны. Машина могла тебя обмануть.

– Да, я знаю. И даже эта поломка робота-пилота могла быть инсценировкой. Я полагаю, что берсеркер слишком потрепан и не рискует вступить в бой– поэтому он попробовал действовать иначе. Наверное, он впустил эту штуку мне в воздух перед тем, как меня освободить. А может быть, оставил в шлюзе.

– О чем ты говоришь? Какую штуку?

– Ту самую, которая вас беспокоит,– сказал Керр.– Яд, которым он хотел нас всех уничтожить. Наверное, это какой-нибудь новый вирус-мутант, выведенный против ткани, которую я ему дал. Он рассчитывал, что я помчусь домой, успею приземлиться, прежде чем заболею, и разнесу здесь заразу. Он, наверное, думает, что первым изобрел биологическое оружие, использовал жизнь против жизни, как мы используем машины против машин. Но ему нужен был этот образец ткани, чтобы вывести вирус. Он ничего не знал о нашей биохимии.

– Ты думаешь, это вирус? И как он на тебя действует? Ты чувствуешь боль, я хочу сказать, сильнее, чем раньше?

Керр повернулся в своем кресле и взглянул на график. Он вычерчивал его все эти дни. График показывал, что больной начал прибавлять в весе. Керр сорвал повязку. Рана находилась посреди обширного участка, обезображенного болезнью. Но площадь поражения была теперь меньше, чем раньше, а кое-где виднелась розовая, здоровая кожа.

– Ты не ответил, Керр! Как эта штука на тебя действует?

Керр улыбнулся и в первый раз осмелился высказать вслух надежду, которая теплилась в его душе.

– По-моему, она уничтожает мой рак.