Текст книги "Азуза Стрит - История и сущность истинного пробуждения"

Автор книги: Франк Бартлеман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

«Послание к церквям» Эвана Робертса было выражено им в следующих строках старой поэмы:

 
Пока Божий огонь спадает,
Пока Дух Божий призывает,
Братья, берите огонь.
Пока Божий факел пылает,
Людские слабые усилья ниспровергает,
Христиане, берите огонь.
 

 
Пока Святой Дух умоляет,
Людские методы вытесняет,
Сам Он есть огонь.
Пока сила жесткие сердца сгибает,
Отдай свое, Ему уступая,
Все, чтоб взять огонь.
 

 
Наконец, мир просыпается,
От Его слов рассыпается,
Он в живой огонь.
И Господь наш славный ищет,
Сердца людей, чтоб поднять спящих,
Горящие небесным огнем.
 

 
Если, в крайнем посвященьи,
Трудишься с Христом, то помни,
Ты должен взять огонь.
Ради избитых, умирающих,
Потерянных, во тьме лежащих,
Мы должны взять огонь.
 

 
Во имя Христа во славе,
Чтоб нести Повествованье,
Мы должны взять огонь.
Моя душа, для очищения,
Твоего яркого сияния,
Не упусти огонь.
 

 
На Святого Духа полагаясь,
Просто веря, а не пытаясь,
Ты возьмешь огонь.
Братья, перестанем спать,
Пока Божий поток течет,
Мы будем иметь огонь.
 

Я написал небольшой трактат в июне 1906 года; следующее является его фрагментом:

Однажды упущенная возможность потеряна навеки. Сейчас – время, когда поток простирается к нашим дверям. Мы, поэтому, можем нырнуть в него и быть унесенными к славному благословению, успеху и победе. Стоять, дрожа, на берегу, будучи робкими или парализованными оцепенением, в такое время – значит упустить все; и это – наиболее ужасающая неудача, как для времени, так и для вечности. О, наша ответственность! Могущественный поток Божьей благодати и милости даже сейчас проносится мимо нас, по его направляемому молитвой течению. «Речные потоки (спасения) веселят град Божий…» (Псалом 45:5). Мы крещены «одним Духом… в одно тело» (1 Коринфянам 12:13). Давайте отложим в сторону все плотские распри и разделения, которые отделяют нас друг от друга и от Бога. Если мы от Его тела, мы есть «одно тело». Возможность всей жизни – или столетий – у наших дверей, чтобы быть навечно приобретенной или потерянной. Нет времени колебаться. Действуйте быстро, чтобы другой «не восхитил венца твоего» (Откровение 3:11). О, церковь Христа, проснись! Будь крещена силой. Затем спеши спасать других и встречать своего Господа.

Гордон сказал: «Если Антихрист вот-вот появится в его наисильнейшем и наиболее зловещем проявлении, не должна ли церковь противостоять ему с могущественным явлением спасающей силы Духа?»

А.Б. Симпсон сказал:

Перед возвращением Господа нам предстоит стать свидетелями настоящих миссионерских «языков», подобных тем, что были явлены в Пятидесятницу, через которые язычники услышали бы на своем языке «о великих делах Божиих» (Деяния 2:11); и, возможно, в столь широких масштабах, что мы едва ли мечтали. Тысячи миссионеров из объединенного тела верующих, находящихся дома, пойдут вперед в одном последнем крусейде, чтобы нести быстрое свидетельство о распятом и грядущем Господе всем народам.

Артур Пирсон сказал:

Наиболее пугающая опасность сегодня – это натурализм, полностью отвергающий прямое Божье действие и Его контроль. Наука соединяется с неверием, нечестием и «мирскостью», скептицизмом и материализмом, чтобы исключить личностного Бога из вселенной. Во времена Еноха человеческий грех был скор в создании атеистов, и Бог «взял его» (Бытие 5:12) – дух, душу и тело, чтобы люди могли быть поражены доказательством божественного существа и невидимого мира. Во дни Илии всеобщее отступничество было обличено сошествием огненных коней и колесниц. И если когда-либо люди нуждались быть поставленными лицом к лицу с плодами сверхъестественной силы – с живым Богом, стоящим за всеми силами и механизмами, которые Он контролирует, Кто отвечает на молитвы, направляет по Своему провидению и обращает по Своей благодати – так это сейчас.

О, наша немощь! О, наше неверие! Пусть Господь поможет нам вернуться к переживаниям Пятидесятницы. «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Луки 18:8).

Сперджен сказал в своем предсмертном обращении:

Присутствие Божье в церкви положит конец неверию. Люди не могут сомневаться в Его Слове, когда они чувствуют Его Духа. По тысяче причин мы нуждаемся, чтобы Иегова пришел в стан, подобно тому, как в древние времена Он посетил Свой народ и избавил его от египетского рабства.

Глава 3. Ещё глубже

8 августа 1906 года я арендовал церковное здание на углу Восьмой и Мэйпл Стрит для пятидесятнической миссии. Я был приведен в эту церковь в феврале, когда она все еще была занята людьми из «Огненного Столпа». Увидев, что Церковь Нового Завета не идет вперед, я был вдохновлен молиться о здании для служений; но я тогда еще даже не знал о существовании этого здания. Однажды, неожиданно, я проходил мимо и увидел его впервые. Я заметил, что раньше это была немецкая церковь, и что она уже не использовалась регулярно. С любопытством я открыл двери, которые не были замкнуты, и вошел. Я обнаружил, что ее имел «Огненный Столп». Когда я преклонился на время у алтаря в молитве, Господь проговорил мне, и я получил чудесное свидетельство Духа. Через мгновение я ходил по проходам этой церкви, провозглашая ее для «Пятидесятницы». Над дверью был нарисован большой плакат: «Gott ist die Liebe» (Бог есть любовь). Это было за два месяца до того, как началось движение на Азуза.

Я больше не искал здания, зная, что это проговорил Бог. Одним августовским вечером, шестью месяцами позже, я проходил мимо и увидел на этой церкви вывеску: «Сдается». Она только что была освобождена. Господь сказал мне: «Это твоя церковь».

«Огненный Столп», разорившись, ушел в дым, будучи больше не способен оплачивать аренду. Это были наиболее злейшие противники движения на Азуза. Господь освободил это здание для нас. На следующий день я был поведен поговорить с нашим землевладельцем, братом Фредом Шепердом, об этой ситуации. Я не просил его помочь мне, но Господь послал меня к нему. Он спросил, как велика была арендная плата, вышел в другую комнату и скоро вернулся с чеком на пятьдесят долларов. Это была арендная плата за первый месяц; и, так внезапно, я получил это место.

Нужно сказать всю истину. Азуза тоже начала оставлять Господа в своей ранней истории. Бог однажды показал мне, что они собираются организовываться, хотя об этом в моем присутствии не было сказано ни слова. Дух открыл мне это. Он побудил меня предупреждать их не делать «партийного» духа из пятидесятнического движения. Крещенные в Духе святые должны были оставаться одним телом, как они и были призваны, и быть свободными, как Святой Дух свободен, и «не подвергаться опять игу рабства» (Галатам 5:1). Церковь Нового Завета таким путем уже остановила свой дальнейший прогресс. Бог хотел иметь группу для пробуждения, канал, через который Он мог бы евангелизировать мир, благословляя всех людей и всех верующих. Он, естественно, не мог совершить этого с сектантской партией. Этот дух всегда, раньше или позже, становился проклятием и смертью для каждой группы пробуждения. История в этом повторяется.

И на самом деле, прямо на следующий день после того, как я сказал это предупреждение на собрании, я увидел на внешней стене здания надпись: «Миссия Апостольской Веры». Господь проговорил: «Это то, о чем Я говорил тебе». Они сделали это. Истинно, партийный дух не может быть от Пятидесятницы. В истинной Пятидесятнице не может быть никаких разделений. Сформулировать отдельную группу – это ничто иное, как рекламировать нашу несостоятельность, как народа Божьего. Это больше доказывает миру, что мы не можем идти вместе, чем побуждает его верить в наше спасение. «Да будут все едино… —да уверует мир…» (Иоанна 17:21).

С этого времени начались проблемы и разделения. Это больше не был дух свободы для всех, как было раньше. Движение превратилось в еще одну соперничающую партию и в еще одну группу среди остальных церквей и сект города. Не удивительно, что оппозиция со стороны церквей постоянно усиливалась. Мы были призваны благословлять и служить всему телу Христа повсюду. Христос один, и Его тело может быть только «одно». Разделять его – это ничто иное, как разрушать его, также как и с естественным телом. «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело» (1Коринфянам 12:13). Церковь – это организм, а не человеческая организация.

Они позже пытались затянуть это движение со всего побережья в свою организацию, но потерпели полный провал. Движение распространилось даже до Портленда и Сиэттла. Божий народ должен быть свободен от иерархизма. Он «искуплен кровью», и не своей собственной. Раннее движение в Техасе позже пыталось вобрать в себя пятидесятнические миссии тихоокеанского побережья и Лос-Анджелеса, но также потерпело неудачу. С чего им было претендовать иметь власть над нами? Пробуждение в Калифорнии было уникальным и отделенным в его начале. Оно пришло с неба; даже брат Сеймур не принял крещение до тех пор, пока многие другие не вошли прежде него. Он не прибыл в Лос-Анджелес вплоть до одиннадцатого часа. Великой битвой от начала, как в Лос-Анджелесе, так и повсюду, был конфликт между плотью и Духом, между Измаилом и Исааком.

На Восьмой и Мэйпл Стрит Дух могущественно проявлялся с самого первого собрания. Ему был предоставлен полный контроль. Атмосфера была тяжелой от Божьего присутствия. Человеку нужно было привести себя в порядок, чтобы оставаться на Восьмой и Мэйпл. «Трепет овладел нечестивыми» (Исайя 33:14). Несколько дней мы могли мало что делать, как только лежать на полу перед Господом в молитве.

Атмосфера была почти слишком святой и неприкосновенной, чтобы пытаться служить. Подобно священникам в древней скинии, мы не могли служить, потому что слава была настолько великой. Однако, не смотря на это, мы вели ужасные битвы с плотскими учителями и обманщиками, и Дух был сильно огорчен прениями. Но Бог дал победу. Атмосфера на Восьмой и Мэйпл некоторое время была еще глубже, чем на Азуза. Бог так чудесно приблизился к нам, что нас, казалось, окружала сама атмосфера неба. На нас пребывал такой божественный «преизбыток славы» (2 Коринфянам 4:17), что мы могли только лежать на наших лицах. Долгое время мы с трудом могли даже сидеть. Бывало, что все лежали лицами на полу, иногда на протяжении всего служения. Я с трудом мог удержаться от того, чтобы лежать, распростершись на полу лицом вниз. Когда мы въехали в эту церковь, в ней было небольшое возвышение для платформы, высотой примерно в один фут. На ней я обычно и лежал, в то время как Бог вел собрания. Это были Его собрания. Каждый вечер сила Божья могущественно пребывала на нас. Это было славно! Господь казался почти видимым – настолько Он был реален.

Мы имели самую большую проблему со странными проповедниками, которые хотели проповедовать. Казалось, что из всех людей они имели меньше всего смысла, и не знали достаточно даже для того, чтобы молчать перед Ним. Им нравилось слушать самих себя. Но многие из таких проповедников умерли для себя на этих собраниях. Город был ими наполнен, так же, как и сегодня. Они гремели, подобно прошлогоднему бобовому стручку. И – у нас был очередной «двор мертвых костей» (см. Иезекииля 37:1-10).

Мы всегда признавали Азуза, как материнскую миссию, и между нами никогда не было никаких трений или зависти. Мы посещали друг друга. Брат Сеймур часто встречался с нами. В то время я написал в Христианском Жнеце следующее:

Собрания на Восьмой и Мэйпл изумительны. Вчера мы имели прекраснейшее время, какое я когда-либо переживал. Сила Божья наполняла место на протяжении всего дня. Церковь была наполнена. Сильнейшее убеждение овладевало людьми. Дух вел собрание от начала и до конца. Не было никакой программы, и трудно было найти возможность для необходимых объявлений. Не было сделано ни одной попытки проповедовать. Несколько посланий были даны Духом. Каждый был свободен, чтобы повиноваться Богу. Алтарь целый день был полон ищущих душ. Жена одного проповедника свободных методистов прорвалась к могущественному крещению, говоря иногда как бы по-китайски. Все, кто приняли крещение Духа, говорили на языках. Там было, как минимум, шесть проповедников Святости, ищущих крещения наиболее ревностно; некоторые из них были седоволосыми, почтенными и проверенными годами плодоносного служения. Они просто распростерли руки перед лицом этого откровения от Бога, и остановились, чтобы ожидать свою Пятидесятницу. Президент Церкви Святости Южной Калифорнии был одним из первых, ревностно ищущих у алтаря.

Я снова написал в той же газете:

«Дух допускает мало человеческого вмешательства на собраниях, обычно оставляя ошибки незамеченными, или удаляя их Своим собственным путем. Те вещи, которые, как мы обычно чувствуем, должны быть исправлены, часто бывают обойдены, чем предотвращается худший вред. Привлекать к ним внимание – значит, нагнетать на святых дух страха; и тогда они перестанут искать. Дух удерживается от действия. Он убирает их с пути. Сейчас на карту поставлены более великие вопросы. Мы пытаемся удержать людей от возвеличивания сатанинской силы. Вместо этого, мы проповедуем большого Христа. И – Бог использует младенцев.

Враг двигает ад, чтобы разбить наше общение через доктринальные различия; но мы должны сохранять единство Духа всеми силами. Некоторые вопросы могут быть урегулированы в последствии. Они очень незначительны. Бог никогда не отдаст это движение в руки людей. Если оно когда-либо попадет под человеческий контроль, ему конец. Многие присоединились бы к нам, если бы им не нужно было «потерять головы» и стать маленькими.

16 августа пополудни, на Восьмой и Мэйпл, Дух проявился через меня в языках. В то время нас там было семеро. Это был рабочий день. После времени свидетельства и хвалы, когда все было тихо, я осторожно ходил по комнате, прославляя Бога в своем духе. Вдруг я как будто услышал в своей душе (не моими естественными ушами) глубокий голос, говорящий на языке, которого я не знал. Позже я слышал нечто похожее в Индии. Это, казалось, содержало и вполне удовлетворяло хвалу, скрытую в моем существе. Через несколько мгновений я обнаружил себя произносящим те же самые звуки моими голосовыми органами, как бы без усилий с моей стороны. Это было точное продолжение того же изречения, которое я слышал в своей душе несколькими мгновениями раньше. Казалось, это был совершенный язык. Я был почти как внешний слушатель. Я был полностью покорен Богу и просто движим Его волей, как в божественном потоке. Я мог бы остановить это проявление, но не сделал бы этого ни за что на свете. Его сопровождали небеса ощущаемого блаженства. Невозможно в точности описать это переживание. Это нужно пережить, чтобы оценить это. Не было сделано никакого усилия говорить с моей стороны, ни малейшей возможной борьбы. Это переживание было наиболее священным – Святой Дух играл на моих голосовых связках, как на Аэольской арфе. Все это высказывание для меня было полным сюрпризом. Я никогда раньше особо не стремился говорить на языках. Так как я не мог понять их моим естественным умом, я, скорее, опасался их.

В то время я даже не имел никакого желания знать, о чем говорю. Это казалось чисто духовным выражением, за пределами области естественного ума и понимания. Я был воистину «запечатан на челе», полностью прекратив действие моего собственного естественного ума. Позже я описал свое переживание для прессы следующими словами:

Дух постепенно подготовил меня к этой кульминации моего переживания, когда я молился, как за себя, так и за других. Таким образом я был приближен к Богу, мой дух был в большой степени подчинен. Было достигнуто место крайнего подчинения воли, в абсолютном осознании беспомощности, очищенное от естественного самовыражения. Это был всеобъемлющий процесс. Присутствие Духа внутри уже было для меня чувствительным, как вода за стеклом индикатора парового котла. Мой разум, эта последней сдающаяся крепость человека, была взята Духом во владение. Воды, которые постепенно накапливались, покрыли меня с головой. Я стал обладаем Им полностью. Высказывание на языках было без человеческой примеси, «как Дух давал… провещевать» (Деяния 2:4).

О, что за радостное волнение – быть подчиненным Ему полностью! Мой разум раньше всегда был очень активен. Его естественные действия производили большинство проблем в моем христианском опыте: «и пленяем всякое помышление» (2 Коринфянам 10:5). Ничто не удерживает веру и действие Духа так сильно, как самоутверждение человеческой души – мудрость, сила и самодостаточность человеческого ума. Все это должно быть распято, и именно здесь идет борьба. Нам нужно стать крайне несостоявшимися, недостаточными и беспомощными в собственном сознании, полностью смиренными, прежде чем мы сможем принять полное обладание Святого Духа. Мы желаем Святого Духа; но, на самом деле, это Он желает владеть нами.

В моем случае, в опыте говорения на языках я достиг кульминации подчинения. Это открыло канал для нового служения Духа. С этого времени Дух начал течь через меня новым образом. Помазанные проповеди приходили таким путем, какого я еще не знал никогда раньше. Спонтанное вдохновение и просвещение было воистину чудесным и сопровождалось убеждающей силой. Полное крещение Пятидесятницы означает полностью сдаться Святому Духу, или же – когда Он обладает всем человеком, имеющим дух немедленного послушания. Я уже на протяжении многих лет знал многое из силы Божьей для служения; но сейчас я понял чувствительность к Духу, уступчивость, которая делает возможным для Бога владеть человеком и действовать новыми путями и каналами, с намного более сильными непосредственными результатами.

В этом переживании я также получил новое откровение Его суверенности, как в цели, так и в действии, какое я не имел никогда раньше. Я увидел, что раньше я часто обвинял Бога в кажущемся недостатке заинтересованности или в медлительности действий, в то время как я должен был покориться Ему в вере, чтобы Он мог быть способен совершать через меня Свою суверенную волю. Я оказался в прахе смирения от этого откровения о моей глупости и о Его суверенных заботе и желании. Я увидел, что тот маленький кусочек желания, который я имел для Его служения, был всего лишь маленьким кусочком Его великого желания, интереса и цели, который Он был способен мне дать. Его Слово утверждает это. Все, что во мне было хорошего, в мыслях или в действиях, пришло от Него. Подобно Хадсону Тейлору, я сейчас чувствовал, что Он просит меня просто идти с Ним, чтобы помочь в том, что Он один наметил и пожелал. Я чувствовал себя очень маленьким в свете этого откровения и моего прошлого непонимания. Он существовал и совершал Свои вечные цели задолго перед тем, как я даже подумал об этом – и будет это делать долго после меня.

Не было никакого напряжения или искривления – никакой борьбы в попытке получить крещение. В моем случае это был просто вопрос подчинения. Фактически, это была противоположность борьбе. Не было никакого набухания в горле, никакой «операции», совершенной на моих голосовых органах. Не было ни малейшей трудности в говорении на языках. И, однако, я могу понять, почему некоторые могут иметь такие трудности. Они не вполне покорены Богу. Для меня эта борьба была уже давно завершена. Я уже истощил себя и сдался полностью. Бог не поступает одинаково с двумя личностями. Я, на деле, не искал крещения, когда получил его. И, фактически, я на самом деле никогда не желал его, как определенного переживания. Я хотел быть вполне подчинен Богу, и вне этого я не имел никакого конкретного ожидания или желания. Я хотел больше Его, и это было все.

Вокруг меня не было восклицающей толпы, чтобы смутить или вдохновить меня. Никто тогда не предлагал мне языки – ни аргументами, ни имитацией. Благодарение Богу, Он способен сделать Свою работу без подобной помощи, и, часто, без нее – намного лучше. Я не верю, духовно говоря, в вытаскивание ребенка с помощью инструментов. Я верю в здоровую искреннюю молитвенную помощь в Духе. Слишком многие души силой вытаскиваются из утробы убеждения, и в последствии они нуждаются в инкубации. Как с природой, так и с благодатью. Лучше держаться подальше от докторов и старых акушерок, насколько возможно. Ребенок иногда почти убиваем через их противоестественное насилие. Стая шакалов над своей добычей едва ли может поступать более свирепо, чем то, что мы видели в некоторых случаях. При естественных родах, как правило, лучше всего оставить мать одну, настолько, насколько возможно. Мы должны наставлять и стоять рядом с ободрением, но не форсировать роды. Естественные роды лучше.

Я уже был в большой степени погружен в служение ходатайства и пророчества, перед тем, как достиг этого состояния полной отдачи Духу. Теперь мне надо было снова выходить в служение. Когда мой день Пятидесятницы вполне наступил, канал был очищен. Живые воды прорвались. Дверь моего служения резко открылась от прикосновения руки суверенного Бога. Дух начал действовать внутри меня новым и более могущественным путем. Для меня это было особой свежей кульминацией и развитием, а также опытом, который кардинально изменил мою жизнь.

Теперь я знал, что вкусил то, ради чего мы были соединены, как группа. Воистину, это было доказано, как эпоха в истории церкви, такая же отчетливая и определенная, как действие Духа во времена Лютера и Уэсли, только с еще гораздо большим предзнаменованием. И, однако, она еще не вполне стала историей. Мы еще слишком близки к ней, чтобы понять и оценить ее полностью. Но мы сделали еще один шаг назад на пути к восстановлению церкви, какой она была в начале. Мы завершаем круг. Иисус вернется за совершенной церковью, «без пятна и порока» (см. Ефесянам 5:27). Он грядет за одним телом, а не за дюжиной. Он есть Глава, и, как таковой, Он – не чудовище с сотней тел. «Да будут все едино… – да уверует мир» (Иоанна 17:21). Это, в конце концов, величайшее знамение для мира. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею…» (1 Коринфянам 13:1).

После переживания говорения на языках я почувствовал, что языки легко приходят ко мне. И это было подтверждено. Я также научился петь в Духе, хотя я никогда не был певцом, и не знаю музыки.

Я никогда не искал языков. Мой естественный ум противился этой идее. Этот феномен неизбежно идет против человеческого понимания. Это значит оставить эту способность на время. И это – «безумие» и камень преткновения для естественного ума и понимания (см. 1 Коринфянам 2:14). Это сверхъестественно. Нам не нужно ожидать, что кто либо, кто не достиг этой глубины отдачи в своем человеческом духе, этой смерти для своего собственного понимания, принял или понял это. Естественное понимание должно быть покорено в этом вопросе. Нужно пересечь целое море между пониманием и откровением, и это – принцип и переживание, ведущие к крещению Пятидесятницы. Это – основной принцип этого крещения. Это – почему простые люди обычно входят первыми, хотя они, возможно, не всегда хорошо уравновешены или способны. Они – как маленькие мальчики, идущие плавать, если использовать знакомую иллюстрацию. Они заходят первыми, потому что они имеют на себе минимум одежды, чтобы снять. Мы все должны войти «раздетыми» в это переживание.

Ранняя церковь жила в этом, как в нормальной атмосфере. В этом заключалась ее отдача действию Духа, его сверхъестественным дарам и его силе. Наши «всезнайки» (те, кто претендуют на то, что знают силу Духа) не могут достичь этого. О, стать глупыми, не знать ничего самим по себе, чтобы мы могли принять ум Христа!

Я не хочу сказать, что мы должны говорить на языках постоянно. Крещение – это не только языки. Мы можем жить в этом месте просвещения и отдачи, и по-прежнему говорить на своем языке. Библия не была написана на языках. Мы можем воистину жить в Духе все время. О, эта глубина отдачи – все свое ушло – осознавать, что ты ничего не знаешь, ничего не имеешь, кроме того, чему Дух научит и что уделит нам. Это есть истинное место силы в любом служении. Ничего не осталось, кроме Бога, чистого Духа. Исчезла любая надежда, или любое осознание способности, в естественном.

Мы живем Его дыханием, как это и было всегда. «Ветер» в День Пятидесятницы был дыханием Божьим (Деяния 2:2). И что мы можем сказать еще? Это нужно пережить, чтобы это понять. Это невозможно объяснить. Мы, определенно, имеем меру Духа и прежде, без этого. Об этом факте свидетельствует вся история. Но мы не можем без этого иметь крещение Пятидесятницы. Апостолы получили его внезапно и в полноте. Только простая вера и подчинение могут получить это, так как человеческое понимание может найти в этом всякого рода недостатки и явную глупость.

Я говорил на языках в этом первом случае примерно пятнадцать минут. Затем прямое вдохновение на время ушло. Я также говорил и после, время от времени, но никогда не пытался воспроизвести это. Это было бы глупостью и кощунством – пытаться это имитировать. Это переживание оставило после себя осознание крайней отдачи Господу, место совершенного успокоения от моих собственных дел и от активности моего ума. Естественно, оно оставило меня, в соответствующей мере, с осознанием крайнего Божьего контроля и присутствия. Это было наиболее священное переживание.

Многие глупо и легкомысленно поступали с этим принципом и владением. Они не смогли продолжать в Духе, и послужили преткновением для других. Это нанесло великий ущерб. Но это переживание по-прежнему остается фактом, как в истории, так и в современной действительности. Наибольшая часть познания Бога большинством христиан является, и являлась всегда, после утраты Духа ранней церковью, интеллектуальным знанием. Их знание Слова и Божьих принципов интеллектуальны, в основном основаны на естественном понимании и рассуждении. Они имеют мало откровения, просвещения и вдохновения непосредственно от Духа Божьего.

Известные комментаторы Конибер и Хаусон написали:

Этот дар (говорение на языках) был результатом внезапного притока сверхъестественного к верующему. Под его влиянием, действие понимания было остановлено, и в то же время дух был окутан состоянием абсолютной радости от непосредственного общения с Духом Божьим. В этом радостном состоянии верующий непреодолимой силой был вынуждаем изливать свои чувства благодарения и восхищения не в своих словах. Он, обычно, даже несведущ об их значении.

Сталкер в его Жизни Павла сказал следующее:

Оно (говорение на языках), кажется, является видом изречения, в котором говорящий изливает страстную рапсодию, через которую его религиозная вера получает как выражение, так и вознесение. Одни были неспособны объяснить значение того, что они говорят, в то время как другие имели эту дополнительную силу; и также были те, кто были способны истолковать то, что произносили вдохновленные говорящие, хотя сами и не говорили на языках. Во всех случаях, кажется, должно быть непосредственное вдохновение какого-то рода; поэтому, то, что они делали, было не результатом вычисления или подготовки, но сильным сиюминутным импульсом.

Эти феномены столь знаменательны, что, если бы говорить о них в истории, то они бы придали христианской вере высокое напряжение. Они показывают, с какой могущественной силой христианство, при его первом выходе в мир, брало власть над касавшимися его духами.

Даже сам дар Духа был извращен в инструмент греха; ибо те, кто владели наиболее яркими дарами, такими, как чудеса и языки, слишком любили демонстрировать их, и превратили их в почву для хвастовства.

Привилегию всегда сопровождает опасность. Дети часто режут себя острыми ножами. Однако, мы, определенно, находимся в большей опасности оставаться в застое, там, где находимся, чем в верном продвижении вперед для Бога.

Описывая некоторые личные переживания, предшествующие опыту этого крещения, я написал в Христианском Жнеце следующее:

Мое сердце было исследуемо до тех пор, пока, находясь под дополнительным светом, я не закричал: «Боже, избавь меня от моего религиозного самосознания!» Едва ли я когда-либо так страдал, пребывая в смирении, стыде и поношении, как при этом видении моего самого лучшего Божьими глазами. Моя религиозная миловидность, воистину, превратилась в растление. Я чувствовал, что больше не смогу выносить того, чтобы слышать или даже думать об этом. Я чувствовал, что был бы рад забыть даже собственное имя и идентичность. Поэтому, с крайним удовлетворением, я уничтожил записи о моих прошлых достижениях для Бога, на которых раньше так любили задерживаться мои глаза. Теперь я испытывал к ним отвращение, как к дьявольскому искушению самопревозношения. Письма похвалы за проведенные религиозные служения, литературные труды кажущегося мне превосходства, и проповеди, которые казались мне замечательными по знанию и конструкции, теперь вызывали у меня тошноту из-за обнаруженного в них элемента гордости собой. Я обнаружил, что стал опираться на это, ожидая божественную благосклонность и награду. «Ничего кроме крови Иисуса» было, по крайней мере, частично, упущено из виду. Я зависел также от этих других вещей, которые бы рекомендовали меня Богу. В этом заложена великая опасность; поэтому, я уничтожил эти ценимые документы, ложные доказательства, как если бы это была гадюка, чтобы они не искушали меня отойти от достаточности исключительно Его заслуг. Это включало в себя глубокое исследование сердца.

Прошлые служения стали теперь для меня абсолютно пустыми, и это принесло мне величайшее облегчение. Я опять начал искать Бога, так, как если бы я еще никогда ничего не совершил. Я чувствовал, что стою перед Ним с пустыми руками. Огонь испытания, казалось, унес все мои религиозные дела. Бог не хотел, чтобы я почивал на них. В будущем мне нужно было забывать все, что я мог когда-либо совершить для Бога, сразу же, как это было бы совершено, чтобы это не могло приготовить для меня еще одну ловушку, и идти вперед, как если бы я ничего для Него не сделал. В этом была моя безопасность.

Без сомнения, даже малейшее самоудовлетворение, допущенное в чьем-либо религиозном служении, является великой помехой для Божьих благословения и благосклонности. Этого надо остерегаться, как мы остерегались бы змеи.

Мы продолжали иметь чудесные собрания на Восьмой и Мэйпл. Господь показал мне, что Он хотел, чтобы этот труд шел еще глубже, чем что-либо другое, что мы переживали в то время. Он не был вполне удовлетворен работой на Азуза, при той глубине, до которой она дошла. Среди нас по-прежнему было слишком много жизни своего «я», религиозного «я». Это, естественно, означает войну, тяжелую и жесткую, против врага. Наше место должно было стать чем-то вроде «пункта очистки», где нужно было разбираться с плотскими упражнениями, ложными проявлениями и с религиозным «я» в целом. Мы стремились к настоящему переживанию, укоренившемуся и непреходящему, с божественным характером и без каких-либо рецидивов.