Текст книги "Роза для Палача (СИ)"
Автор книги: Франциска Вудворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6
– Мама?! – Открыв дверь, я не поверила своим глазам. – Ты откуда здесь?
В норковом полушубке, широкополой шляпе и больших очках на пол-лица она смотрелась на нашей лестничной площадке как выходец с другой планеты, как кинозвезда, сошедшая с обложки журнала.
– Так и собираешься меня на пороге держать?
– Ой, прости! – Я тут же посторонилась, приглашая войти и обнимая. – Ты почему не позвонила? Надолго? Где остальные вещи?
Я удивленно смотрела на скромный маленький чемодан на колесиках. Обычно мама путешествовала с большим размахом.
– Мы с Андре в Москве проездом. У него встреча с партнерами, и мы вечером дальше летим. Я не знала, будешь ли ты дома, не хотела ради нескольких часов тебя с работы срывать.
– Вы где остановились?
Я помогла ей снять полушубок и повесила на вешалку.
– В отеле, не беспокойся. А с чемоданом я, потому что тут такое дело… Я приобрела несколько платьев у Кары, моего любимого модельера и не рассчитала с вместительностью чемоданов. Я оставлю у тебя немного лишних вещей, без которых обойдусь? А то Андре новые платья мне простит, а вот лишний чемодан багажа – нет. Потом или я заберу, или ты ко мне его привезешь. Хорошо?
– Не вопрос. Конечно, место найдем, – улыбнулась я. – Ты голодна?
– Нет, я поела в ресторане.
– Тогда чай. Сколько у тебя времени?
– Немного. У меня такси внизу ждет.
– Мама!
– Я не знала, есть ли кто из вас дома, и не хотела нарушать ваши планы.
– Ничего не знаю! Отпускай машину, а я сейчас Максу позвоню, он потом тебя отвезет в отель.
– Ты не могла бы… – Она полезла за кошельком, но я замахала руками.
– Оставь! Сиди, я сейчас.
Схватив телефон и деньги, я выбежала из квартиры, только у двери подъезда спохватившись, что не оделась и в тапочках. Хорошо, таксист припарковался рядом. Я расплатилась и набрала Макса.
– Быстро дуй домой!
– Ты на меня уже не злишься? – осторожно уточнил брат.
– Родительница приехала.
– Да ладно! Рассталась с Андре, и теперь у нас квартира забита ее чемоданами?
– Типун тебе на язык! – пожелала ему. Последний отчим мне нравился. – Нет, к счастью, и чемодан всего один. Поспеши, у нее пара часов, они проездом.
– Уже лечу!
– Вот лететь не надо! Как врач тебе говорю.
Братец ехидно хмыкнул и отключился. Я подавила тяжелый вздох. Ведь знаю, что гонками увлекается и гоняет с дружками, но каждый раз сердце не на месте. Слишком часто мне на операционный стол попадают вот такие летуны. Но кто меня слушает? Начинает издеваться, что я брюзжу.
Вернувшись в квартиру, застала мать с сигаретой у окна кухни. С учетом того, что она помешана на своем внешнем виде и знает о вреде никотина для кожи, это был вопиющий случай.
– Мам, у тебя все в порядке?
Она вздрогнула и поспешно затушила сигарету, разгоняя рукой дым.
– Извини, устала.
Она и правда выглядела уставшей. Подтянутая, элегантная женщина, красивая, а в глазах напряжение и тоска.
– Что у вас с Андре? Мам, я же вижу, что ты сама не своя. – Я подошла и обняла ее, положив голову на плечо.
– Мне кажется, что он установил за мной слежку.
– Андре?! – Я удивленно отстранилась.
– А кто еще? – Она как-то нервно передернула плечами.
– Хм… так это хорошо. Вы сколько лет вместе, а он ревнует, боится тебя потерять. Сейчас убедится, что тебя не в чем подозревать, и еще сильнее любить будет. Ведь не в чем, мам?
– Роза! – одернула мама и бросила на меня возмущенный взгляд, вновь становясь прежней собой. Пусть она и родилась в простой семье, но за годы приобрела лоск и манеры настоящей аристократки. – Лучше скажи, вы мне внуков дарить со своим Костиком не собираетесь?
В этом вопросе звучали двоякие чувства: и ожидание внуков, и страх стать бабушкой. Я приняла изменение темы и не стала настаивать. Но такое настроение матери настораживало. Раньше, чувствуя уходящую молодость или тоскуя в супружеских буднях, она бросалась в омут новых отношений.
– Нет, мы с ним вообще расстались.
– Неужели ты бросила, наконец, этого напыщенного индюка?
– Мам, он всего-то раз в твоем обществе увлеченно заговорил о своих планах на будущее и карьере.
– Мне и раза хватило, – пренебрежительно отмахнулась она. – Мужчина в обществе красивых женщин должен быть увлечен ими, а не своей персоной!
– Как оказалось, ими он тоже увлекается, – поморщилась я.
– Он тебе изменил? – приподняла бровь.
– Как оказалось, не единожды. Случайно узнала.
Признаваться в этом было неприятно, но уже не больно.
– Хочешь его вернуть и бросить, чтобы он ползал за тобой? – подалась она ко мне, и глаза недобро блеснули.
– Зачем, мам? Он и так мне теперь прохода не дает, да только противен.
– Ну и правильно, – согласилась она. – Всегда чувствовала, что он тебя не достоин.
– Так почему молчала?! – воскликнула я. Нет, видела, что Костя ей не сильно нравится, но мама никогда не позволила себе в его сторону ни одного негативного слова!
– Ты любила его, и мои слова тебя бы лишь расстроили. Иногда нужно учиться на своих ошибках, ведь ты бы меня не послушала. И любовь такое чувство, что бессмысленно указывать, кого можно любить, а кого нет. К тому же мне казалось, что Костик ценит тебя. Правда, надеялась, что вы разбежитесь намного раньше.
«Ценит, – мысленно скривилась я. – Диссертацию уплывающую от него, он ценит, а не меня».
Если вспомнить, роман у нас закрутился на последнем курсе, когда Костя попросил моей помощи с дипломом. Дарил цветы, смотрел с восторгом, говорил, что восхищается моим умом. И сейчас, после расставания, ту же пластинку включил, только я уже не наивная девочка и не сработало.
– Знаешь, Роуз, не мне тебе читать морали и учить жить, – вздохнула мать и бросила тоскливый взгляд на пачку сигарет. – Я сама ошибок в жизни много наделала и не перестаю делать, а ты – моя гордость, со светлой головой, разберешься! – Она взъерошила мне волосы.
– Ты хотела сказать – рыжей? Это же вы с братцем у нас блондины, – хмыкнула я, но на душе стало приятно.
– Думаешь, я не понимаю? как тебе с ним нелегко? Он такой же, как я в его годы, и лишь твой контроль держит его в рамках. Меня вот никто не контролировал, я рано от родных упорхнула.
– О чем ты говоришь? Макс уже взрослый человек, и мы с ним давно научились договариваться.
– Вот именно! – Родительница шутливо щелкнула меня по носу. – Твоего здравомыслия на нас всех хватит. Может, Макс закончит учебу, и переедете все же к нам? Необязательно жить в пригороде, у Андре городская квартира.
– Посмотрим, мам, – не стала я сразу отказываться, но понимала, что вряд ли. У меня здесь работа, привычная жизнь, у Макса друзья. Во Франции хорошо отдыхать, а насчет проживания я все же патриотка.
Шум в прихожей – и ввалившийся на кухню с тортом Макс прекратил этот немного странный разговор. Мы сели пить чай. Наша родительница больше всего любила торт «Птичье молоко» и только ради него забывала о своей диете. Не знаю, как братец умудрился его так быстро купить.
Хорошо посидели, как будто вернулись в прошлое. Но ностальгию нарушил телефон, зазвонивший у братца.
– Юлька! Черт, забыл ее предупредить, что не приеду.
Макс хлопнул себя по лбу и, извинившись, вышел.
– Да, котенок!
Мы с матерью переглянулись.
– У них серьезно?
– Не знаю. Эта пока продержалась дольше остальных, – вздохнула я. Не навязывала брату своей морали, но мне не нравилась частая смена его девиц. С другой стороны, он парень молодой, пусть куролесит лучше сейчас, чем когда женой обзаведется.
– Да, чуть не забыла, – спохватилась родительница и полезла в свою сумочку. Вот, – положила на стол карточку VISA, – это мой счет. Мало ли, вдруг деньги на что-то понадобятся.
– Мам, ты с ума сошла? С тем, сколько ты подбрасываешь нам, Макс спокойно учится, а я занимаюсь любимым делом и не ищу подработку. Мне еще премию сегодня неожиданно дали. Зачем карточка?
– Мне так спокойнее будет.
А вот я, наоборот, забеспокоилась после этих слов. Ее странное настроение, грусть, теперь вот деньги…
– Мам, признавайся сразу, ты узнала, что неизлечимо больна, и приехала попрощаться?
– С ума сошла?! – воскликнула она, повторив мои слова.
– А что мне еще думать? Я же вижу, что ты сама не своя. Знаешь что? Не уйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь! Что случилось?
Некоторое время мама смотрела непонимающим взглядом, но я была тверда и всем своим видом показывала, что меня этим не проведешь. Через некоторое время маска треснула, и я увидела ее усталость.
– Я здорова. Просто сглупила. Захотела тряхнуть стариной, немного пофлиртовала на приеме со знакомым Андре… Только флирт! – вскинулась она, поймав мой взгляд. – А потом стало трудно от него отделаться. Встречала в самых неожиданных местах, обнаружила за собой слежку. Сначала думала, что это Андре заревновал, но вряд ли… Это нервирует.
– Обратись в полицию, Андре спроси, в конце концов!
– Надеюсь, за время нашего путешествия все успокоится. Если нет, так и сделаю, – пообещала она.
– Ты у меня просто такая красивая! – Я подошла к матери и обняла.
– Я что-то пропустил? – на кухню вернулся Макс.
– Люблю вас, – сообщила ему.
– Я вас тоже люблю.
Брат подошел к нам и присоединился к объятиям.
– Я прощен? – одними губами спросил он, с хитрым видом глядя на меня поверх головы родительницы.
– Я, может, и старше вас, но на слух еще не жалуюсь. Что он натворил? – просекла мама наш диалог.
– Сводничает. Друга мне своего подсунул, – сдала я братца.
– Молодец! – неожиданно похвалила мать и наставительно сообщила мне: – Мужчины помладше полезны любой женщине. Они умеют наслаждаться жизнью и не спят в постели.
– Как не спят? Как врач говорю – это чревато последствиями и тянет на диагноз, – притворно ужаснулась я в ответ.
– Ты поняла, о чем речь, – с достоинством произнесла родительница, поправляя волосы. – Мне пора. Максим, ты свободен?
– Моя карета в твоем распоряжении, – тут же отозвался он.
Мы засобирались, и только убирая посуду, я обнаружила на столе оставленную карточку. Вот же, мама!
***
День не задался с самого начала. Костя после пятиминутки попросил задержаться и показал приказ о повышении моей ставки с таким видом, будто это его заслуга. А я узнала о приказе еще вчера, от Тамары Николаевны, секретаря главного. Я ее маму оперировала, и она мне по-дружески шепнула и о прибавке к зарплате, и о том, сколько представитель благотворительного фонда нашей больнице отвалил в благодарность за спасение друга. Недаром теперь ежедневно по три раза на дню докладывают о состоянии пациента нашему главному.
А Костик начал петь песню о том, как он меня ценит и, не щадя себя, выбивал мне новый оклад. Еще и руки распустить пытался, мерзавец! Вылетела я от него не в лучшем расположении духа и тут же выяснила, что меня уже дожидается представитель фонда, собственной персоной. Любезничать с этим типом не было никакого желания, и я ушла на осмотр пациентов, в тайной надежде, что он отправится за информацией к бывшему или главному. Не сбылось. С маниакальным упорством ждали именно меня.
И вот когда я почти отделалась от невыносимого типа, прибежала медсестра с сообщением о том, что Макс в боксе. Я забыла обо всем! Пока бежала, чуть не поседела от ужаса, представляя искореженное после аварии тело.
– Макс! – Камень с души упал, когда увидела возле бокса здорового и невредимого брата. Но, поймав его взволнованный и виноватый взгляд, насторожилась. – Что случилось?
– Клянусь, я не гонял! Меня подрезал пьяный идиот, и я уходил от столкновения.
Подойдя ближе, заметила, как его бьет дрожь.
– Кто там? – Я заглянула в бокс.
– Девушка. Я зацепил ее на тротуаре. Серьезных видимых повреждений нет, только кожа содрана на ладонях и коленях.
– Прибью тебя! – пообещала братцу и, унимая сердцебиение, шагнула к пациентке.
– Что у нас? – спросила медсестру, склоняясь над пострадавшей и проверяя реакцию зрачков.
– Похоже на обморок.
– Документы есть?
– Да, англичанка.
Плохо. Я мысленно выругалась, уже представляя Макса за решеткой. Иностранцев хлебом не корми, дай посудиться по малейшему поводу, а тут такое. Вспомнилась оставленная матерью кредитная карточка. Кто бы знал, как скоро она пригодится. Неожиданно меня захлестнула злость. А может, и пусть? Посидит, поумнеет и поймет, что закончиться могло все намного хуже.
Мысли метались в голове, а руки делали привычное дело, проводя осмотр и не обращая внимания на трясущегося братца.
– Как ваше имя? – убирая нашатырь, спросила у приходящей в чувство девушки, вспоминая свой английский.
– Элизабет… Грин. Я приехала в отпуск, и вот какая незадача, – слабым голосом произнесла пациентка, как будто извиняясь.
– Кхм.
Не ожидала, что после столкновения она будет настолько сдержанна. Может, еще не совсем пришла в себя? Решила объяснить, что с ней произошло.
– Меня зову Роза Валерьевна. Я хирург и дежурный врач, – немного слукавила насчет последнего. – Вы сейчас в смотровом боксе. Вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.
Кивнула в сторону брата, чтобы прочувствовал, к чему приводит лихачество за рулем. Нажимая на газ и разгоняясь по проспектам, нужно помнить о том, что в городе не один.
– Он уходил от столкновения, но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.
Лучше сразу прояснить ситуацию и знать, чего ожидать. Может, удастся уладить дело миром, до прихода полиции.
– Что со мной?
Обрадовала пациентку, что отделалась ушибом бедра, переломов и ничего серьезного нет. Если жалоб не будет, ее вполне можно отпускать. Не знаю, есть ли у нее страховка, но страховые компании лучше сюда не вмешивать, иначе точно дело раздуют, и Макс институт сменит на нары.
– Вы помните адрес, где живете?
–Да. Это он привез меня? – Девушка скосила глаза на брата.
– Да, он.
– Извините! Я не хотел. Я… я могу оплатить какие-нибудь процедуры, – очнулся Макс.
«Голову себе новую оплати!» – мысленно пожелала ему, так как старую точно откручу.
– Заткнись! – вызверилась вслух. Вроде ничего страшного не случилось, и меня стало отпускать.
– Он ваш родственник? – дошло до красавицы, а мне стало стыдно за свою несдержанность и охламона брата.
– Послушайте, я не буду заявлять в полицию, – тяжело сглотнула девушка. – Вы мне скажите, я ребенка потеряла?
Все оборвалось у меня внутри.
– Вы беременны?
– До аварии была.
– Макс, я тебя убью. Лично. И даже жалеть не буду, – пообещала братцу, мысленно хватаясь за голову. А я эту иностранку чуть не отпустила! Плевать, есть у нее страховка или нет, лично все оплачу. Срочно на анализы и УЗИ!
Зайдя за ее голову, взялась за каталку. С этого нужно было начинать, а не тратить время. Кровотечения нет, но это еще ни о чем не говорит. Я молила Бога, чтобы с ребенком было все в порядке.
Стоило нам покинуть бокс, как меня нашел представитель фонда. Я уже и забыла об этом невыносимом типе.
– Роза Валерьевна…
– Если вы хотите, то мы вернемся к нашему разговору позже. У меня беременная пациентка после аварии, а ваш друг подождет. Все! – оборвала его. Мне было не до расшаркиваний.
– Я в порядке… – попыталась приподняться пациентка, судя по виду, мечтая сбежать из больницы.
Пришлось и ее приструнить:
– Вы-то в порядке, а ваш ребенок – непонятно.
– Но я…
Натолкнувшись на мой взгляд, она легла обратно, перестав спорить. Вот и правильно!
Я не успокоилась, пока не сделали все анализы и УЗИ. К счастью, срок маленький и ребенок не пострадал, но матка была в тонусе. Девушка все рвалась уйти из больницы, и я этого не понимала.
– Это ваше право, Элизабет. Но, как врач, я бы вам посоветовала остаться у нас на несколько суток. С таким ушибом вы не сможете толком ходить. И у вас небольшой тонус. На таком сроке это может быть чревато потерей ребенка, – постаралась я немного сгустить краски. Береженого Бог бережет. Я же не прощу себе, если будет выкидыш. Уж лучше понаблюдать в стационаре.
– Да я не могу здесь остаться! – воскликнула она. – Вы не пони…
Неугомонная! Приподнялась, и тут же ее повело. Едва успела подхватить, зовя медсестру. Не хватало еще, чтобы из-за своего упрямства потеряла ребенка! Сделали ей укол, и я назначила капельницу.
– Куда вы собрались, Элизабет? – устало поинтересовалась у иностранки, когда она пришла в себя. – Посмотрите на свое состояние.
– Я…
– Лежите, вам поставили капельницу. Ничего опасного для ребенка. Лежите и отдыхайте.
Сил у строптивой пациентки не осталось, и она сдалась, вытянувшись на постели. Не знаю, куда она так спешит, но должна понимать, что дела подождут и главное сейчас – ребенок.
– Не выпускайте ее без моего разрешения, – шепнула медсестре, выходя из палаты.
Спустившись в приемный покой, глазам не поверила, увидев рядом с поджидающим новостей Максом надоедливого представителя фонда. Они сидели, попивая кофе, и о чем-то неспешно беседовали. Неожиданно внутри зародилось раздражение. Почему он рядом с братом? Совершенно не понравилось, что этот самоуверенный гад сунулся на мою личную территорию, к моей семье.
– Как она? – вскочил с места Макс, увидев меня. Его собеседник остался на месте, лишь повернул в мою сторону голову.
– Все нормально. Сейчас под капельницей, хорошо бы понаблюдать за ней пару дней.
– Фух! – шумно выдохнул брат. – Тебя так долго не было. Я себе уже такого надумал…
Ухватила Макса за локоть и, отведя подальше от лишних ушей, прошипела:
– Радуйся, что она не собирается на тебя заявлять.
– Меня подрезали! Регистратор бы это показал.
– Ей от того было бы не легче, потеряй она ребенка по твоей вине!
– Но ведь все хорошо.
– Макс!
– Ладно, я поехал. Заеду на мойку, чтобы отчистили салон, – заспешил он, чувствуя, что запахло жареным.
– И ты сядешь за руль после такого? Дай ключи! – протянула ладонь.
– Что?! – взвился братец, так как я посягнула на святое. – Не сходи с ума!
– Макс, отдай, – как можно тверже повторила я.
– Разбежался! – психанул он. – Если ты не можешь больше водить, то нечего и мне приписывать свои проблемы.
– Макс!
– Скажешь, когда можно будет к ней зайти, – скороговоркой проговорил братец, отворачиваясь от меня. Подойдя к представителю фонда, протянул руку: – Был рад знакомству.
Тот встал, отвечая на рукопожатие.
Быстро попрощавшись, Макс смылся, заставляя меня в бессилии сжимать кулаки. Бежать и останавливать его под взглядом льдистых глаз иностранца было немыслимо.
– Не беспокойтесь, он уже отошел после стресса, и ему можно за руль. Это как с лошадью, лучше сразу сесть обратно в седло, если упал.
– Вы психолог, чтобы давать заключения? – разъярилась я. – Что вы вообще здесь делаете?
– Нет, не психолог, но кое-что в этом понимаю. И я ждал вас.
Спокойный, невозмутимый тон раздражал до безумия, и я едва сдерживалась.
– Зачем? Вы же видите, что я занята. Сходили бы к главврачу, у него оперативная информация по состоянию вашего друга.
– Но вы его лечащий врач. Я хочу услышать ваши прогнозы.
– Благоприятные! – ответила сквозь зубы. – Извините, мне нужно работать.
Резко развернулась, но мне не дали уйти, поймав за руку. Запястье пребольно сжали, как будто в тиски, грубо нарушая мое личное пространство. Внутренне поразилась, что у этой ледяной глыбы оказались на удивление горячие пальцы.
– Я не для того вас столько ждал, чтобы услышать общие фразы, – с металлом в голосе произнес двинутый на всю голову представитель фонда.
– Хотите услышать больше – идите к главврачу! Уверена, он найдет время подробно вам все изложить, а меня ждут пациенты. Руку освободите! – прошипела зло. – Мне ею еще работать.
Самоуверенный тип крайне бесил, и я не собиралась ничего с ним обсуждать. Формально он не родственник, и я не обязана. Уже была готова позвать охрану, когда меня неохотно отпустили. Не задерживаясь и на секунду, не оглядываясь, ушла.
Глава 7
Осторожно, стараясь не разбудить сладко спящего Ангела, он встал с постели и замер. Потревоженная девушка зашевелилась, но не проснулась, повернувшись на бок и обнимая рукой его подушку. На мгновение он пожалел, что поднялся. Больше всего любил по утрам лежать в постели и наслаждаться ее близостью, как дракон охраняя сон своего сокровища.
Проклинал правила, которым был вынужден следовать и из-за которых не мог съехаться с любимой. Потому каждое совместное утро стало по-особенному дорого и ценно. Он уже столько запретов нарушил в своей жизни, но этот не смел, понимая, что только привлечет внимание к ней. Как же раздражало собственное бессилие, невозможность назвать любимую женой и иметь право каждый день любоваться ею.
Раньше, благодаря своему особому положению в обществе и возможностям, он чувствовал себя чуть ли не властителем мира, но с годами понял, что всего лишь раб правил и накладываемых ограничений. Встреча с Ангелом открыла глаза и изменила его.
Ему всю жизнь твердили, что женщины зло, а у них высшая миссия, но все прежние убеждения рассыпались в прах. Втайне он себя чувствовал падшим ангелом, принесшим скверну к любимой. Ведь именно после их встречи у нее начались проблемы. Однажды даже сказал ей об этом. И сколько она ни убеждала, что он тут ни при чем, в душе не верил. Иначе, почему провидение забирает ее у него? Почему все против них? Но он собирался бороться до конца, и неважно, сколько правил нарушит. Возьмет на душу любой грех, но защитит своего Ангела.
Жаль, что покушение не удалось, а лишь добавило проблем. Придется затаиться и быть особенно осторожным. И в то же время он не мог ждать. Из головы не выходила Хищница, которую сейчас разыскивал Орден. Ее поимка решила бы их проблемы. Стоит рискнуть. Понимал, что за ней охотятся все, и тоже собирался поучаствовать в гонке. Нужна любая зацепка, и он собирался ее добыть, заставить мышку высунуть голову из той дыры, куда она забилась.
Захватив одежду, неслышно вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь. Достав из кармана пиджака сотовый, по памяти набрал номер.
– Что с моим заданием? – не здороваясь, спросил собеседника.
– Готовим.
– Почему так долго?
– Вы же сами просили сработать чисто.
– Просил, но излишнее промедление может всю подготовку сделать бесполезной.
– Я понял, – отозвались на том конце, и он сбросил вызов.
С этим человеком они давно сотрудничали и понимали друг друга с полуслова. Разговор немного успокоил, но слишком много поставлено на карту, чтобы расслабляться. Особенно когда Палач рядом. Он не хотел беспокоить своего Ангела и ничего ей не сказал, но, возможно, и зря. Любая ошибка могла стать фатальной.
Раздумывая, как бы деликатно ей объяснить, что следует быть осторожной, занялся приготовлением завтрака. Включил кофемашину, засунул тосты, достал из холодильника яйца и молоко. И не услышал легких шагов.
– Люблю, когда ты готовишь.
Его Ангел прижался к нему со спины, обнимая. Легкий запах духов и тела привычно вскружил голову.
– Чем меня покормишь? – Она как кошка потерлась щекой о его плечо.
– Если не перестанешь меня соблазнять, мы сразу перейдем к десерту.
– М-м-м…
От одной только вибрации сексуального голоса вскипела кровь. Он развернулся, чтобы забыть обо всех заготовленных словах. В шелковой белой комбинации и белых чулках, любимая была и впрямь похожа на ангела. Чуть взъерошенная после сна и потому еще более притягательная.
– Зачем они сейчас? – вопрос прозвучал не так строго, как хотелось. Провел рукой по бедру, лаская полоску кожи над кружевом. Теперь стало понятно, почему он не услышал ее приближения.
– Хочу быть привлекательной для тебя, – притворно надула губки любимая, но его было этим не купить.
– Опять боли? – спросил серьезно.
– Мелочи, просто устала.
– Давай ты сделаешь перерыв в работе.
– Нет!
Он даже не удивился привычному отказу. Не в первый раз они заводили такой разговор, но беспокойство вперемешку с опасениями за нее заставило помрачнеть.
– Прости. Но ты же знаешь, что только работа не дает мне сойти с ума и заставляет держаться.
– Но при этом ты устаешь и чувствуешь себя хуже. Просто замкнутый круг!
– У меня все хорошо, а будет еще лучше, когда ты меня покормишь.
Не желая портить совместное утро, сделал вид, что поверил, но в душе не оставляла тревога.
***
Богдан уже который час не мог сосредоточиться на документах и от этого бесился. Подумать только, вынужден терпеть подобное обращение от какой-то рыжей пигалицы! Ему уже два раза нахамили, а он проглотил! В другой ситуации Ковальский потребовал бы увольнения сотрудника, который не умеет себя вести, но что делать сейчас? Она сама чуть не уволилась. Из-за того, что по всем отзывам Шумилина действительно хороший врач, приходилось ее терпеть.
Конечно, можно было на нее надавить, но смысл? Кристоф должен поправиться, и ему не надо, чтобы рыжая бестия захотела избавиться от проблемного пациента. Пока она отстаивает интересы Морено, учить бешеную кошку манерам не стоит. Приходилось терпеть, а Богдан не привык сносить унижения от женщин.
Зазвонил сотовый, и Ковальский нахмурился, взглянув на экран. Хан. Друг сошел с ума. Перед вылетом перезвонил и попросил не спускать глаз со своей бывшей. Был взволнован, собирался о чем-то поговорить и беспокоился, чтобы на нее не вышел никто из Ордена. Узнав, что Ева под успокоительным и спит, Богдан вернулся в офис – держать руку на пульсе. Любое сообщение о захвате не прошло бы мимо него. Но Хан прилетел и огорошил своими планами. Сам направился в больницу, попросив не вмешиваться, и Богдану не нравилось, что задумал брат.
– Что? – ответил он на звонок.
– Ты знал, что она беременная? – без предисловий спросил друг.
– Не понял, я же тебе сразу сказал, что принцесса беременная.
– При чем тут Ирен? Я про Еву!
Богдан слышал, но не посчитал важным, а вот брат так не думал.
– Уверен, что от тебя? – поинтересовался со всем ехидством. Мало ли, что ему успели напеть в уши.
Хан замолчал, а Богдан продолжил крайне мрачно:
– Она тебе это сказала? Тебе напомнить, какой процент мужчин растит не своих детей?
– Это мой ребенок, – мрачно и убежденно заявил брат, и Богдан поднял к потолку глаза, призывая небеса послать терпения и признавая свое бессилие что-то втолковать этому ослу.
– Рад, что ты уверен. Генетический анализ на глазок прикинул?
– Богдан, что с тобой?
– Просто ты, кажется, забыл, с кем имеешь дело. Твоя эта Ева объявлена в поиск, понимаешь? Не просто как владелица, а как претендентка на роль Антихриста. И еще хочу напомнить: у тебя осталось меньше суток, чтобы увезти ее. И не говори мне куда.
– Боишься не справиться с искушением и сообщить Ордену? – зло спросил Хан.
– Это мой долг, – спокойно ответил на выпад Богдан. – И еще кое-что напоминаю: каждому позволено при встрече с Евой использовать любые методы ее задержания.
– Ее запретили убивать, лишь доставить в Рим.
– Да, убивать нельзя. Но ты помни, что никто не может запретить переломать ей все конечности перед транспортировкой. Или устроить травму черепа. Но это вряд ли, ее же еще допрашивать. Так что, думаю, голову трогать не станут. А вот все остальное… И еще, многие любят перед тем, как отдать преступницу, сначала поразвлечься с ней.
Хан от души выругался на латыни, а Богдан сам не понимал, зачем перечисляет то, что брат и сам знал. Наверное, небольшая месть, что заставил переступить через себя. Напомнил о давнем долге, когда Богдан просил его об одолжении, желая сам все решить, не вмешивая Орден. Тогда Хан полностью его поддержал, и он должен сейчас поступить так же. Взяв себя в руки, заговорил уже спокойнее:
– Ощутил? Это я к тому говорю, что тебе стоит ее спрятать как можно лучше. Охота идет, Хан. Магистры вне себя и не успокоятся, пока Ева не окажется в застенках Ордена. Не понимаю, зачем ты вообще возишься с ней. Если даже это твой ребенок, то можно поговорить с Магистрами. Они могут продержать ее в нашей клинике до родов, а потом ребенка отдать тебе. Заодно и анализ сделаем, твой он или все же нет.
– Ты не думал, что я ее люблю?
– Ее?! За что? – изумился Богдан. Брат всегда легко сходился и расходился с женщинами, и теплые чувства испытывал лишь к Ирен.
– Свяжемся позже, хорошо? Мне надо срочно вывозить Еву.
– Смотри, чтобы она тебе лицо не исцарапала, – предупредил Ковальский, втайне желая ему именно этого, и первым оборвал разговор.
Посидел, обдумывая разговор и сам себе удивляясь. Кто бы знал, что один из лучших Палачей станет прикрывать ту, из-за которой весь Орден на ушах. Но для Богдана дружба была важнее, и он надеялся, что Хан знает, что делает. Мысленно прикидывал, когда стоит направить своих людей подчистить концы в больнице. Хорошо, что они сейчас здесь.
Богдан был убежден, что Хан совершает ошибку, но в деле замешан ребенок. Если есть небольшой шанс, что он от брата, то его любовнице действительно лучше не попадать в руки Ордена. Велика вероятность не дожить до родов.
С другой стороны, они же не отпускают ее. Хан теперь глаз не спустит с матери своего ребенка. Потом можно всегда сделать анализ ДНК и отдать младенца Ордену, если обманула. Пусть поживет с ней, присмотрится. Если она отравлена скверной, это выплывет. Хан принципиальный и мириться с таким не станет. Как ни крути, они профессионалы.
«Кстати, не мешало бы и самому вспомнить об этом!» – сказал себе Богдан.
Рыжая докторша выбила его из колеи, но ради дела он и не с такими справлялся, умело располагая к себе. Они неправильно начали знакомство, и пора им поговорить. В больнице бесполезно, там Шумилина на работе, на ужин она с ним точно не пойдет. Оставалось одно – навестить дома. Это выведет ее из равновесия, заставит нервничать.
Богдан предвкушающе улыбнулся. Идея нравилась все больше и больше. После принятого решения работать стало в разы легче, и он уже спокойно погрузился в дела.
***
С трудом найдя место для парковки в спальном районе, Богдан вышел из машины и поднял голову, изучая высотный дом из красного кирпича. По его данным, на восьмом этаже, вместе с братом, в трехкомнатной квартире проживала рыжая заноза. Квартира записана на их мать, а той досталась при разводе с ныне успешным ресторатором.
Уведомлять о своем визите Ковальский не планировал. Во сколько Шумилина заканчивала работу, он знал, добавил время на дорогу и еще немного на непредвиденные задержки. Подождет при надобности. Если дома только ее брат, тоже нестрашно. Они неплохо пообщались утром, и тот пустит Богдана дождаться сестру.
Думал, не купить ли цветы, но отказался от этой идеи. У них не свидание, и не стоит рисковать получить тем же букетом в ответ на галантность. Богдан был уверен, что от него рыжая ничего не примет, лишь разозлится. Звонить в домофон не стал, дождавшись выходящего собачника со старым псом непонятной породы.
Вообще, мысленно проигрывая встречу, Богдан приготовился ко всему: что никого не будет дома и придется ждать, что его не пустят даже на порог, захлопнув перед носом дверь… Но случилось совсем иное: на звонок никто не ответил, а дверь оказалась приоткрытой.
