Текст книги "Загадка похищенной картины"

Автор книги: Флёр Хичкок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Флёр Хичкок
Загадка похищенной картины

Посвящается Руби

Глава 1

Автобус остановился в тысячный раз, и я в тысячный раз посмотрела на мобильник.

В углу экрана появился маленький конвертик. Я нажала на него.

Письмо от моей сестры Зары.

Что наденешь на вечеринку?

Глядя в окно на толпы спешащих по тротуару людей, я представила свой гардероб и мысленно отложила в сторону одежду, которую нельзя было надеть на вечеринку в честь окончания учебной четверти: слишком дешёвая, слишком старая, слишком нарядная.

Может быть, зелёное платье? Оно как раз подходит. Но какие туфли к нему подойдут?

Не знаю. А ты что наденешь? – ответила я.

Тоже не знаю, – последовал ответ.

Автобус медленно полз вперёд. Зара долго не отвечала.

Наконец телефон ожил.

Я могу взять твой чёрный жакет:):):)?

Автобус в очередной раз резко остановился. Людей на улице становилось ещё больше. Те, что шли по обочине, то и дело сходили с тротуара и обгоняли тех, кто продирался сквозь толпу, прижимая к себе сумки с покупками. В свете уличных фонарей их лица казались серыми.

:) Только в обмен на фиолетовые туфли на платформе:), – ответила я.

Когда я нажала на значок «отправить», в автобус вошла огромная женщина и плюхнулась на сиденье рядом со мной. У неё в руках была куча сумок, она сильно вспотела, и я заметила струйку пота, стекающую по её лицу. Кажется, она промокла насквозь.

Женщина украдкой взглянула на меня и тут же отвернулась. Потом снова посмотрела в мою сторону.

– Очень необычно, – заметила она.

– Что?!

– Белая прядь. – Она поднесла руку к моим волосам. – Вот здесь.

Я кивнула. Я знала, что это выглядит странно, но мне нравилось. Это делало особенными нас – меня, Зару и папу. Чёрные волосы и одна-единственная белая прядь. Наследственность. Как у скунсов или как у Круэллы де Виль.

На светофоре автобус рванул вперёд, и я стала рассматривать людей на улице. Мы подъезжали к одной из огромных рождественских витрин, и я включила на телефоне камеру, чтобы сделать фото для Зары. Хороший снимок сделать оказалось непросто, потому что людей было слишком много, но я всё равно держала телефон наготове. Автобус снова затормозил, и я начала снимать, хотя витрины были ещё далеко.

Щелчок.

Вспышка.

Щелчок.

Вспышка.

Щелчок.

Щелчок.

Что такое?

Щелчок.

В объектив я увидела мужчину. Он стоял в толпе. Высокий, с кудрявыми волосами. Кажется, у него были рыжие волосы. Вокруг спешили люди, но я заметила его, потому что он стоял совершенно неподвижно. Рядом была женщина, и она тоже не двигалась с места. Они ссорились. На мгновение толпа поглотила его. Пара с сумками совершенно загородила обзор, потом прошли какие-то дети и большая семья, но как только мужчина снова появился, мой взгляд был прикован к нему.

Щёлк.

Щёлк.

Он что-то держал в руке.

Щёлк.

Неужели это пистолет? Он направил на женщину пистолет?

Я продолжала снимать со вспышкой, а потом мужчина и женщина посмотрели на меня. Я сделала ещё один снимок, и мужчина побежал, а автобус снова тронулся с места, с трудом объезжая толпу на площади Пикадилли[1]1
  Площадь в центре Лондона.


[Закрыть].

Я повернула голову, но уже не могла разглядеть витрин магазина. Сидевшая рядом со мной женщина вышла, и вместо неё вошёл парень с книгой. Всё как обычно, но что же сейчас произошло?

Это всё-таки был пистолет или мне показалось?

Я принялась просматривать снимки.

На нескольких из них вспышка отражалась от стеклянной витрины, потом шёл один хороший снимок самой витрины, а затем три размытых снимка мужчины и женщины. На двух снимках мужчина получился в профиль, а на одном смотрит прямо на меня. Я увеличила его руку.

Это точно пистолет. На снимке определённо было видно дуло пистолета.

Человек с пистолетом? На Риджент-стрит за десять дней до Рождества?

На снимке было время 17:14. Сейчас всего 17:26.

Я сглотнула, и меня охватила паника. Я начала сомневаться в себе.

Но у него точно был пистолет! Я посмотрела достаточно фильмов, чтобы понять, что именно он держал в руке.

Автобус свернул к Трафальгарской площади. Люди выходили и входили, и я снова посмотрела на снимок. Потом отправила сообщение Заре.

Я только что видела кое-что странное и страшное.

Что?

Человека с пистолетом на улице.

Я посмотрела, нет ли поблизости полицейского. Может быть, мне стоит выйти и поискать его на улице?

Что?! Ты в порядке?

Да, я в порядке, – напечатала я, но моя рука дрожала, и телефон дрожал вместе с ней.

Возвращайся домой, – ответила Зара.

Мимо пронёсся мост Ватерлоо, я сошла на своей остановке и, дрожа, стала ждать следующего автобуса до дома.

Глава 2

Огромные витрины нашего магазина освещали улицу и нижнюю сторону железнодорожного моста через дорогу. В это время года витрины казались ещё ярче благодаря сверкающим рождественским фонарикам, которые повсюду развесил папа. Шикарная ванна в витрине, украшенная крошечными мерцающими санта-клаусами, теперь стала похожа на ванну из отдела уценённых товаров, а рядом папа каким-то образом умудрился установить унитаз за шестьсот фунтов с миниатюрными лампочками. Они то гасли, то снова вспыхивали, но благодаря им магазин выглядел ещё более уютным и привлекательным, чем обычно.

Я вбежала внутрь. Мне не терпелось поговорить с Зарой. Она должна была быть наверху, и мне пришлось пройти через весь магазин.

Азиль был в зале, обсуждая медные трубы с человеком в рабочем комбинезоне, а мама пыталась убедить какую-то женщину, что кремовая туалетная комната, два года простоявшая посреди магазина, как нельзя лучше подойдёт для её перестроенного чердака. Всё было как обычно и от этого казалось ещё более нереальным.

Из маленькой кухни появился дедушка. Может быть, рассказать ему?

– Дедушка… – начала я.

Он встал за кассу, молча поднял палец и указал на телефон.

– Одну секундочку, Майя. Да, Майкл, по семьдесят фунтов за штуку, но я могу снизить до шестидесяти пяти, если ты возьмёшь сразу три. Что скажешь? – Дедушка замолчал, не опуская пальца в предупреждающем жесте. – Да, тогда во вторник? Да, я всё сделаю, но к этому времени они должны быть здесь. Хорошо, по шестьдесят, но ты разбиваешь мне сердце, Майкл…

Дедушка слушал, кивая головой, и что-то записывал в углу конверта, чтобы потом внести заказ в компьютер.

Я поняла, что это займёт больше одной минуты, поэтому прошла мимо беременной женщины, восхищавшейся зеркалом, которое могло проигрывать три радиостанции, и пробралась мимо груды картонных коробок на кухню.

Близнецы сидели на полу, сдирая разноцветные обёртки с конфет из огромной жестяной банки с надписью Quality Street[2]2
  Quality Street («Достойная улица») – набор конфет в жестяных банках, впервые выпущенных в 1936 году. Название получили в честь пьесы Дж. М. Барри «Достойная улица».


[Закрыть].

– Моё! – закричал Ишан.

– Нет, моё! – эхом отозвалась Прешес.

Прешес протянула мне конфету, прикрыв жёлтым фантиком один глаз.

– Спасибо, Прешес, – сказала я. – Но в этот раз я, пожалуй, откажусь.

– Майя!

Я обернулась к двери, ведущей к нашим комнатам. Там стояла Зара. Она выглядела совсем как я два года назад. Такие же чёрные волосы, такая же длинная белая прядь.

– Что случилось? – Она взяла у Прешес конфету и сунула её в рот.

– Я правда видела того мужчину!

– Он кому-то угрожал?

– Да, одной женщине… Тут где-то есть снимок. – Я вытащила телефон и принялась просматривать фотографии. – Смотри!

Зара заглянула мне через плечо.

– Куда именно?

– Сюда. – Я увеличила изображение, чтобы она увидела блеск дула между двумя чёрными пальто.

Мы уставились друг на друга. Она неотрывно смотрела на меня своими чёрными глазами. Мы пытались догадаться, что думает каждая из нас.

– Скажи маме, – наконец произнесла она.

Я выглянула из-за картонной коробки и посмотрела в зал. Мама стояла там с коробкой шарниров и труб для унитаза.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, – считала она и бросала их в проволочную корзину.

– Мам! – крикнула я. – Мы можем поговорить?

– Конечно. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать. – Она закрыла коробку. – Что случилось?

Я оглядела бесцельно бродивших по магазину покупателей: они поднимали крышки унитазов и поворачивали выставленные образцы вентилей.

– Мы можем поговорить наверху?

Мамино лицо стало озабоченным.

– Что такое? Что произошло?

Она быстро прошла мимо меня и близнецов и поднялась по лестнице наверх, где были наши комнаты.

– Говори! – сказала она, падая в кресло и внимательно глядя на меня. – Что стряслось?

– Я хочу позвонить в полицию, – сказала я.

– Зачем?

Я показала маме снимок. Он загружался целую вечность (папа отдал этот бракованный смартфон мне).

Мама раскрыла рот от удивления.

– Это то, о чём я подумала? – спросила она, надевая сильные дедушкины очки. – Чёрт возьми! – сказала она и посмотрела на меня. – А что произошло потом?

– Автобус поехал дальше, а эти люди остались на улице.

Мама положила телефон на стол и устремила взгляд на окна соседнего дома.

Близнецы вскарабкались по лестнице и с шумом ворвались в свою комнату.

– Лучше воспользуйся городским телефоном, – сказала мама.

– Алло! Это полиция? – Я никогда прежде не звонила в полицию, и моё сердце бешено билось. – Я хочу кое о чём сообщить.

Мне ответила женщина, и я услышала в трубке какой-то шум. Совсем рядом кто-то произнёс: «Машина скорой помощи уже выехала». Я подумала, туда ли я попала.

– Вы в опасности? – наконец спросила оператор.

– Нет, я дома, и со мной всё хорошо.

– Вы можете назвать мне свой адрес?

Я продиктовала ей адрес, повторила, что со мной всё хорошо, и попыталась объяснить, что я видела раньше.

– У него был пистолет.

– Сколько вам лет?

– Тринадцать. А что?

– А кто-нибудь из взрослых не мог сделать этот звонок?

– Нет. Ведь это я видела.

Последовала пауза.

– Во сколько примерно это было? – спросила оператор.

Я посмотрела на телефон:

– Около четверти шестого.

– Спасибо за звонок, я переведу вас к другому оператору.

Мне снова пришлось повторить тот же самый рассказ. Потом меня снова передали другому оператору. Я перестала бояться и начала чувствовать себя глупо. И злилась. После третьего пересказа одного и того же я сидела на полу, скрестив ноги и дёргая за резинку на колготках, но не вешала трубку, потому что это означало бы, что я сдалась.

– Да, – сказала я, когда меня наконец связали с тем, кто по-настоящему меня слушал. – Я видела на Риджент-стрит человека с пистолетом.

– И вы его сфотографировали?

– Да, я сделала снимок на свой телефон.

– Когда это было?

На этот раз мне не пришлось проверять.

– В четверть шестого, – ответила я.

– Мы пришлём кого-нибудь как можно скорее, – последовал ответ, и я положила трубку, надеясь, что меня восприняли всерьёз.

Глава 3

Я поднесла руку к лицу. Она по-прежнему дрожала.

– Дедушка, я никогда раньше не видела пистолет. Я имею в виду настоящий.

Дедушка кивнул. Я видела, что он слушает меня, но он ничего не говорил. Вместо этого он открыл шкаф и вытащил промасленную картонную коробку.

– Давай-ка займёмся старым мотоциклом, чтобы отвлечься.

Он подал мне банку с надписью «Паста для клапанов» и какой-то металлический предмет в форме гриба. Я взяла каплю пасты и принялась аккуратно втирать её в металл, снимая старый слой нагара. Можно было бы воспользоваться дрелью, но я предпочитала делать это вручную.

– Нет ничего лучше работы руками, – заметил дедушка, раскладывая детали на столе. – Таких больше не делают. Когда мы его починим, он будет работать вечно.

Дедушка был прав: работа успокаивала. Я уже делала это тысячу раз, слушая трансляцию футбольного матча по радио вместе с дедушкой, болтая с родителями или сидя летом на балконе.

– Тебе лучше, милая? – спросил он через пару минут. Надев старые очки, он читал древнюю инструкцию.

– Было очень страшно, дедушка.

– Не сомневаюсь, милая. Но ты поступила правильно, позвонив в полицию.

Близнецы ворвались на кухню, разбрасывая по полу детали лего. Они со смехом врезались в стол и побежали обратно.

– Ну-ка, идите отсюда! – сказала мама, уводя их в гостиную.

Я посмотрела на старые электрические часы на стене. После моего звонка прошло пятнадцать минут.

– Что происходит? – спросил папа, с трудом протискиваясь в дверь с целой стопкой коробок пиццы. – Почему вы все так взволнованы?

Полиции потребовалось сорок пять минут, чтобы приехать к нам. Это были двое мужчин в форме: они сняли шляпы, устало опустились на стулья и с благодарностью приняли от дедушки чашки со сладким чаем. У них был такой вид, словно они находились на дежурстве с раннего утра и мечтали вернуться домой. Но они отнеслись ко мне серьёзно.

– Я видела, как мужчина направил на женщину пистолет в самом центре города, когда вокруг было полно людей, – выпалила я. – Я видела это из автобуса.

Лица полицейских удивлённо вытянулись, и я заставила себя дышать медленнее. Очевидно, я произнесла слишком много слов за слишком короткий промежуток времени. И Зара выбрала именно этот момент, чтобы бросить пригоршню воздушной кукурузы в сковороду с горячим маслом. Последовавшие за этим маленькие взрывы заполнили паузу, дав полицейским возможность переварить то, что я сказала, а мне – возможность успокоиться.

Я сунула руки под мышки, чтобы унять дрожь, и изобразила на лице улыбку.

– Итак, Майя, давай с самого начала. Кто именно был в автобусе: ты или он? И какой это был автобус? – спросил высокий полицейский, глядя на детали для мотоцикла, разбросанные по столу.

– Я ехала на автобусе номер 139 по Риджент-стрит.

Он нащупал в кармане ручку и принялся записывать.

– И что именно ты видела? – спросил он, переводя взгляд с бумаги на коробку с деталями.

Я снова повторила свой рассказ:

– На улице был высокий мужчина, и он целился из пистолета в женщину. Риджент-стрит, в 17:14. Я сделала снимок, он на моём телефоне.

– Мы можем взглянуть? – спросил низкорослый полицейский.

– Да, он где-то здесь. – Я заглянула за коробки, а дедушка отодвинул их, чтобы посмотреть на столе.

– Я видел твой телефон несколько минут назад, – сказал он.

– Это старый «Дукати»?[3]3
  «Дукати» – итальянская компания по производству мотоциклов.


[Закрыть] – спросил полицейский у папы, который перекладывал коробки с пиццей, на случай если телефон попал внутрь.

Папа рассеянно моргнул.

– Мотоцикл? Понятия не имею. Спросите у неё. – И он указал на меня.

– Нет, – ответила я. – Это «Винсент».

Я отодвинула вазу с фруктами и пакеты с хлопьями и осмотрела стол. Мама принялась искать в шкафу, а Зара покончила с попкорном, опустилась на корточки и заглянула под буфет. Полицейские встали, осмотрели стулья и уставились на часы, как будто там мог материализоваться телефон.

– Он был тут несколько минут назад. Я показывала снимки маме, – сказала я, чувствуя себя глупо и с трудом сдерживая отчаяние. – Куда же он делся? У него такой розовый потрескавшийся чехол. – Я не стала объяснять, что чехол всё время сваливается, а то, что лежит внутри, разлетается на части.

– Посмотри ещё раз, – предложил дедушка, и полицейские присоединились к поискам, осматривая коробки и ползая по полу.

– Значит, это близнецы, – со вздохом сказала мама. – Ишан! – крикнула она, высовываясь в коридор. – Прешес!

Близнецы приковыляли на кухню.

– Вы видели мой телефон? – спросила я.

Прешес покачала головой и уставилась в пол. Ишан принялся переминаться с ноги на ногу и искоса поглядывать на меня. Внезапно он метнулся прочь. Мама бросилась за ним.

– Нет! – услышала я её голос и побежала за ней, чтобы посмотреть, что она нашла.

В дверях ванной лежал розовый чехол. На коврике валялись батарея и сам телефон. Экран треснул, но меня интересовала лишь карта памяти.

– Она пропала, – шепнула я. – Карта памяти пропала.

За моей спиной возник низкорослый полицейский.

– Это так важно?

Я кивнула, смахивая слёзы и сердито глядя на близнецов, которые с воплем кинулись прочь.

– Да, я изменила настройки, чтобы все снимки сохранялись на карте памяти.

– Засунь всё обратно в телефон, – сказала мама, опускаясь на четвереньки и заглядывая в трещины пола. – На всякий случай…

– Я поговорю с близнецами, – предложила Зара. – Может быть, удастся узнать, что именно они сделали.

– Я проверю, не было ли каких-то сообщений, хотя мы бы уже знали, – сказал высокий полицейский и направился на кухню, нажимая кнопки на рации.

Он что-то неразборчиво пробормотал, а потом я услышала его слова:

– Пять четырнадцать… Риджент-стрит. Подтвердите.

Я шмыгнула носом и попыталась вставить в телефон батарею. Телефон зажужжал и начал медленно возвращаться к жизни. Появилось сообщение, что карта памяти отсутствует. Я нажала на иконку «Галерея»: снимков не было.

– Простите, – сказала я. – Ничего нет…

Высокий полицейский улыбнулся. Вид у него был очень усталый.

– Ничего страшного. Пока ты ещё всё помнишь, расскажи нам, что случилось. Расскажи, кого ты видела.

Они поставили чашки на стол, достали ручки и принялись записывать.

Глава 4

Когда полицейские ушли, мы сели к телевизору смотреть фильм о Человеке-пауке. Я расположилась между мамой и папой, а дедушка задремал в углу. В окна стучал дождь, и я то и дело вставала, чтобы выглянуть на улицу. Она была пуста.

Близнецы бегали по комнате, хватали пригоршни попкорна и ссорились из-за лего.

Мама время от времени вскакивала и принималась обыскивать комнату, но карта памяти была такой крошечной, что мы вряд ли нашли бы её.

Я почти не смотрела на экран. Все молчали, но я знала, что всем нам было не по себе.

Потом Зара пошла спать. Я последовала её примеру.

Я слышала, как мама с папой заперли дверь, а дедушка, кашляя, поднялся на чердак.

Я отодвинула штору в спальне и снова выглянула на улицу. В темноте под мостом я заметила две фигуры. Неужели это простое совпадение?

По моей спине пробежала дрожь.

– Зара! – прошептала я. – Ты не спишь?

– Нет, – ответила она.

– Мы можем лечь в одной кровати?

– Давай.

Я выбралась из постели и легла рядом с ней. Она оказалась намного теплее, чем я. Мы свернулись калачиком и согревали друг друга. Зара прижимала к груди смешного старого кролика, которого папа купил в день, когда она родилась, поэтому он был теплее нас обеих.

– Как ты? – спросила она.

– Хорошо, – солгала я.

– Это ведь неправда?

Я молча лежала, впитывая её тепло. Это всё равно что обнимать большого плюшевого медведя. Я долго молчала и думала об увиденном: о пистолете, испуганной и рассерженной женщине. О рыжеволосом мужчине. О вспышке камеры. О том, как они посмотрели на меня.

– Если по правде – мне страшно.

– Не бойся. Ты его видела, но это не значит, что он видел тебя.

– Вспышка. Они обернулись. Он смотрел прямо на меня.

– Ой! – вскрикнула Зара, крепче прижимаясь ко мне.

Мы лежали в темноте, прислушиваясь, как по железнодорожному мосту с грохотом проносятся поезда, а над домами то и дело пролетают вертолёты.

– Спеть тебе нашу песню? – наконец спросила Зара. – Которую мы будем исполнять на рождественском концерте?

На следующий день в школе я чувствовала себя несколько взвинченной, но всё шло как обычно. Мы проходили «Ромео и Джульетту» и как раз дошли до сцены смерти. Половина класса была в слезах, а остальные скучали и игрались с карандашами, заставляя их балансировать на носу.

– Итак, когда Ромео видит Джульетту, вероятно, уже мёртвую…

Карандаши полетели на пол.

Мистер Нанкивелл замолчал и вздохнул:

– Что такое, Нейтан?

– Сэр, во сколько у нас будет Тайный Санта?[4]4
  Тайный Санта, или Секретный Санта, – рождественская церемония анонимного обмена подарками.


[Закрыть] У меня футбольная тренировка, и я не хочу опоздать.

– Дай мне договорить. Итак, Ромео говорит: «Аптекарь! Быстро действует твой яд. И вот я умираю с поцелуем», сообщая зрителям, что… – Мистер Нанкивелл замолчал и уставился на Нейтана, который перекинул сумку через плечо и попытался незаметно выскользнуть из класса.

Последовала пауза. Нейтан застыл на месте. Мы все затаили дыхание.

Мистер Нанкивелл вздохнул.

– Сдаюсь, – сказал он, и тридцать стульев дружно заскребли по полу.

Ученики бросились к двери, и я увидела, как в коридоре Зара делает мне знаки. Я привстала, чтобы махнуть ей рукой, и тут зазвенел звонок.

– Что скажешь? – спросила она и помахала перед моим носом рукой с ядовито-фиолетовыми ногтями.

– Круто, – ответила я. – Здорово! Вам разрешили?

Зара ничего не ответила.

– А ещё я нашла в интернете классные жёлтые колготки. Что-то между жёлтым и зелёным, почти как лайм. И туфли! Ты должна увидеть эти туфли, Майя! Они такие хорошенькие!

– Отлично, – сказала я.

– Тебе всё равно, да? – спросила Зара. – Ты ведь всё думаешь о вчерашнем?

– А что, если он убил её? – спросила я, и Зара обняла меня.

Потом мы пошли домой и свернули к южному берегу Темзы. Нас быстро подхватила толпа гуляющих, и вместе с ними мы остановились полюбоваться огнями мостов и Современной галереи Тейт, которые освещали холодные лондонские сумерки. Под ногами хрустели листья, и горло щекотал запах жареных орехов. Небо на горизонте было чистого бледно-зелёного цвета, с единственной звездой, и на нём освещённым силуэтом выделялся купол собора Святого Петра.

– Лондон такой красивый! – сказала Зара.

– Да, – согласилась я.

Мои мысли были далеко отсюда, и я то и дело проигрывала вчерашнюю сцену до самого визита полицейских. Полицейских, которые так и остались без снимков.

– Когда мы вернёмся домой, я обыщу комнату близнецов, – сказала я.

– Опять? – удивилась Зара.

Бросив сумки на землю, мы сели на скамейку у театра «Глобус» и смотрели, как у ограды набережной собирается небольшая толпа. Люди указывали на что-то на берегу, но мне было всё равно: я была слишком расстроена.

Рядом со мной сел мужчина с портфелем и вытащил газету.

Мы с Зарой смотрели, как к берегу подплывал полицейский катер.

К нему присоединился ещё один, и они оба наперегонки мчались в нашу сторону.

Маленькая девочка выпустила из рук воздушный шарик и заревела, когда тот улетел прямо в тёмно-синее небо. Мама рассмеялась и потащила её дальше.

Мужчина наклонился завязать шнурок.

Позади взвыла сирена, и на мостовой перед «Глобусом» остановилась машина скорой помощи в сопровождении полицейской машины. Мы остались сидеть на скамейке, глядя, как врачи и полицейские перебрались через ограду и исчезли внизу.

– Интересно, что там такое? Я хочу посмотреть, – сказала Зара.

Я нехотя встала со скамейки и последовала за ней. У пристани были пришвартованы два полицейских катера. Внизу, на берегу, несколько человек стояли вокруг чего-то лежащего на песке. Там был мужчина в белом комбинезоне, несколько полицейских и врач. Они все смотрели вниз.

– Это труп, – прошептала Зара.

Я принялась вглядываться в тёмный берег. Вспышки камер мобильных телефонов и свет полицейских фонариков мерцали на светоотражающих лентах, на одежде толпившихся внизу людей.

– Это мой муж его заметил, – с гордостью сказала какая-то женщина.

– Да, – подтвердил мужчина. – Это я.

Я наклонила голову и поняла, что то, что я вначале приняла за водоросли, оказалось парой ботинок. Я медленно перевела взгляд на тело на случай, если вдруг увижу что-нибудь ужасное, но не могла разглядеть голову мертвеца, пока один из полицейских не отошёл в сторону.

Луч фонарика скользнул по волосам. Ярко-рыжие кудрявые волосы.

– Боже мой! – пробормотала я. – Это он! Тот человек, которого я видела из автобуса!