Текст книги "Я не собираюсь жениться..."

Автор книги: Филлис Холлдорсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Кирстен смешалась, а Сэм убрал руку и отпил коктейль. Черт! Он был словно плохой актер, бормочущий трудную роль. Сделав большой глоток, он почувствовал, как тепло рома словно подбодрило его.

– Послушайте, я не знаю, как это сказать, чтобы слова не прозвучали оскорблением. Мне хотелось заключить вас в объятия и не отпускать, и отвезти к себе домой, и не давать вас никому в обиду…

Он снова сбился, испугавшись, что сейчас она либо влепит ему пощечину, либо поднимется и уйдет, но Кирстен продолжала сидеть со смущенным видом.

Сэм поборол в себе желание снова взять ее руку и погладить.

– Я понимаю, что говорю глупости, и вы думаете, что я сошел с ума, – продолжал он с нескрываемым волнением. – Но со мной ничего подобного раньше не случалось, и я, в общем-то, не желал этого. Я смутился, и первое, что попалось мне на глаза, – это моя помятая машина, и тут же свои эмоции я перевел в более приемлемое русло праведного гнева.

От его невероятного признания у Кирстен все внутри замирало и она чувствовала себя по-нелепому счастливой.

– Но разве вы не могли просто разозлиться на меня, без всяких нежных чувств?

– Это долгая история, и я сам еще не во всем уверен, – признался Сэм. – Начнем с того, что я закоренелый холостяк. У меня на это свои причины, не связанные с вами, просто женитьба не привлекает меня, поэтому я всегда стараюсь избегать романтических приключений.

Она кивнула. Именно это и говорила ей Корали.

– Но вы же пригласили…

Сэм широко улыбнулся.

– Конечно. Вы должны были понять. Разве я не уговаривал вас целую неделю пойти со мной куда-нибудь?

Кирстен улыбнулась, но Сэм тут же посерьезнел:

– Мне, как и любому мужчине, доставляет удовольствие быть в обществе женщины, но я против глубоких чувств и проблем, с ними связанных. Поэтому так и вел себя при первой нашей встрече. Мне не понравилось, что вы вызываете во мне чувства, выходящие за рамки, установленные мной. Я не мог их контролировать.

Нет. Этот человек что-то путает.

– Но люди не могут контролировать свои эмоции, – твердо сказала Кирстен. – Управлять можно только своими действиями, но не чувствами. Все, что возможно, – это только подавлять их.

– Нет! – сердито возразил он. – Эмоции можно контролировать. Я это делал долгие годы, но авария произошла так неожиданно и быстро, что я не успел подготовиться… собраться с мыслями для защиты…

Все его поведение выражало твердую решимость. Он был абсолютно уверен в своей правоте, и было очевидно, что ей остается только признать поражение. Сэм не собирался примириться с тем, что он так же подвержен чувствам, как и все другие.

Разочарование причинило ей боль, но она решила попробовать привести еще одно доказательство.

– Значит, насчет своих романтических чувств ко мне вы ошиблись. Это было просто игрой воображения, и вы быстро с этим справились?

– Нет, – последовал ответ. – Это не было игрой воображения, и я с этим не справился, но я понял, как сделать это наименее опасным.

Сэм протянул к ней руку и так легко провел пальцем по ее щеке, что это было больше похоже на дуновение ветерка, но от этого по всему ее телу пробежала дрожь.

– И… и что же это? – Кирстен смутилась, осознав, на какую тему они говорят.

К еще большему ее смущению, он отвел руку, но только затем, чтобы сжать ее ладонь, лежащую на столе.

– Я всегда старался быть честным, Кирстен, – тоном, больше похожим на деловой, сказал он. – Я не стану вступать ни в какие отношения с женщиной, пока она не поймет, что ничего далеко идущего у нас не будет. Говорю это и вам. Вы мне очень нравитесь, и я хочу видеться с вами, пока вы здесь, но я не хочу, чтобы вы были разочарованы. Наши отношения не зайдут так далеко, как вам бы этого хотелось.

Он поморщился, недовольный самим собой.

– Черт, я, кажется, только все порчу, верно? Но если говорить проще, то я перестану опасаться, когда буду знать, что вы относитесь к этому так же. Через две недели вы вернетесь к себе в Калифорнию, в свою жизнь, и мы, возможно, больше никогда не увидимся.

Кирстен задумалась над его словами. Они звучали так похоже на ее доводы, которые она приводила Корали. Она не собирается искать здесь себе жениха и не хочет связывать себя романом продолжительностью в месяц. Потому что все это рискованно. Она рискует потерять свое сердце и волю.

А теперь, вопреки ее трезвейшим рассуждениям, она очень быстро изменила свое мнение о Сэме. Он так явно старался объяснить свои чувства, не обидев ее, что Кирстен не могла не проникнуться к нему симпатией.

– А как вы можете быть уверены, если мы… э-э… будем все это время вместе, что не будете скучать, когда я уеду?

Сэм печально посмотрел на нее.

– Я буду скучать, – его голос был глухим. – Как я могу не скучать? Но я не буду ни видеть вас, ни говорить с вами, и у меня есть работа. У меня нет времени на всякие мечтания днем, как бы мне этого ни хотелось, а чтобы их избежать, я буду думать о чем-нибудь другом.

Его слова задели Кирстен. Она выдернула свою руку.

– Что ж, большое спасибо, – саркастически заметила она. – Всегда очень приятно быть кому-то нужной.

На его лице появилось выражение раскаяния.

– Простите меня. Я боялся, что вы не поймете. Но нуждаться в женщине – это как раз то, чего я хочу избежать. Однажды такое случилось, и потом я горько сожалел об этом… И повторять такую ошибку я не намерен.

Сердце Кирстен дрогнуло. Бедный! Он говорит о своей бывшей невесте, Белинде Эванс. Значит, Корали была права, он не забыл о ней!

– Я знаю, – прошептала она, не сумев сдержаться.

Сэм резко выпрямился.

– Что вы знаете?

– Я знаю, что у вас была любовь, закончившаяся неудачно, к женщине, вышедшей за другого, – еле слышно произнесла она.

Сэм взял ее за подбородок и заставил поднять голову.

– Это рассказал Джим Бакли? – На его лице отразились разочарование и гнев.

– Нет! Джим здесь ни при чем, он не сказал ни слова. Это Корали, но она рассказала только для того, чтобы объяснить, почему вы вели себя со мной как психопат.

О Боже! Неужели она не могла обойтись без этого слова?

– О, я имела в виду… То есть… – Но тут она увидела, что он ухмыляется.

– Психопат, хм, – проворчал он. – Насколько я помню, вы назвали меня ублюдком. У меня есть выбор? Или две милые дамы считают меня и тем, и другим?

Кирстен так ободрило то, что он не обиделся, что она решила продолжить в том же духе.

– И то, и другое, – быстро сказала она, – но мы вас простили.

Когда они закончили ужин, уже стемнело, свечи на столах были зажжены и мягко освещали зал. Было достаточно светло, чтобы есть, и достаточно темно для уединения.

Официантка убрала пустые тарелки из-под десерта и принесла кофе. В этот момент Сэм сжал руку Кирстен. Они сидели слишком близко за маленьким круглым столиком. Сердце Кирстен гулко застучало, когда она почувствовала, как к ее бедру осторожно прижимается нога Сэма.

Здравый смысл советовал ей отодвинуться, Но она не могла заставить себя это сделать. Если это будет недолгий роман, то почему она не может просто получить от этого удовольствие? Как говорила мама: «Кто не рискует, тот не пьет шампанское».

Но мама вряд ли имела в виду подобный вид риска, а получить от этого риска Кирстен могла отнюдь не шампанское. Что-нибудь вроде незапланированной беременности, если их чувства выйдут из подчинения, а может быть, и разбитое сердце.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кирстен наслаждалась уютной обстановкой со светом свечей и беседой под тихий плеск воды о каменистый берег, но неожиданно запищал пейджер в кармане Сэма.

Он чертыхнулся и полез в карман.

– Простите, – сказал он, отодвигая стул и вставая. – Мне надо позвонить.

Он быстро вышел, а когда через пару минут вернулся, то выглядел встревоженным.

– Столкнулись две машины, и пострадавших уже доставили в больницу. Но поскольку я единственный доктор, который рядом…

– Конечно, – вставая, перебила его Кирстен. – Нам надо ехать немедленно.

– Мне очень жаль, Кирстен, – огорченно сказал Сэм в машине. – Я так надеялся, что весь вечер мы проведем вместе, а теперь даже не успеваю отвезти вас на ферму. Вы не будете возражать, если мы вместе поедем в больницу? Оттуда мы позвоним Джиму и попросим приехать за вами. Уверен, что он не будет против.

Кирстен тоже огорчилась, но понимала, что Сэм не виноват. Она легко погладила его руку.

– Сэм, не забывайте, что я медсестра. Я прекрасно знаю, что врачам часто приходится вот так прерывать встречи. Я тоже надеялась, что весь вечер мы проведем вместе, но… Я все понимаю… Не надо извиняться.

Он на мгновение сжал ее руку:

– Теперь я понимаю, почему вы так понравились мне с первого взгляда, – мягко сказал он и снова сконцентрировал свое внимание на дороге.

Теплота его тона согрела ей душу. От смущения Кирстен решила сменить тему:

– Вы знаете, что случилось и насколько серьезны травмы?

– Две машины столкнулись лоб в лоб. В обеих машинах были подростки, решившие поиграть в гонки, – в его голосе прозвучало возмущение. – Слава Богу, никто не погиб, но когда же дети научатся понимать, что они не бессмертны? В двух машинах было девять ребят, и все получили серьезные травмы. Множество переломов, но полную картину мы узнаем, когда проведем тщательное обследование и изучим рентгеновские снимки.

– Какой ужас, – с содроганием сказала Кирстен. – Вы справитесь без посторонней помощи?

Сэм только пожал плечами.

– Все зависит от того, насколько серьезны травмы. Надо будет позвонить в Грейнджвилл и попросить еще двух врачей в помощь. Квалифицированных сестер у нас тоже мало – всего две, и ни одна из них никогда не сталкивалась с такими случаями. А остальные сестры – только ассистентки.

– Но я ведь и есть профессиональная медсестра, – просияла Кирстен, – и у меня есть опыт работы в травматологии. С удовольствием помогу, если нужно. Я охотно вернусь на работу хотя бы на несколько часов.

Сэм посмотрел на нее и нахмурился.

– Вы уверены, что сможете? Вы ведь еще не полностью…

– Я в порядке, – заверила Кирстен, – и к тому же это всего несколько часов.

Сэм дотронулся до ее руки:

– В таком случае я рад вашей помощи.

Вскоре Сэм припарковался на закрытой стоянке позади больницы. Они выбрались из машины и заспешили через двойные прозрачные двери в отделение, где лежали пострадавшие.

Такого маленького отделения Кирстен еще не видела. Оно состояло из одного просторного помещения, разделенного на две части перегородкой.

С той и другой стороны перегородки неслись стоны, рыдания и вскрики, и гул в помещении был нестерпимым.

Сэм бросил взгляд на толпу в комнате ожидания и, обняв Кирстен за талию, быстро повлек ее в левую половину отделения.

– Идемте, – шепнул он. – Я хочу пройти прежде, чем кто-либо узнает меня. Нельзя сейчас терять время на выслушивание вопросов, на которые у меня нет ответов.

Как только они оказались за перегородкой, Сэм поймал за руку одну из медсестер:

– Майра, это Кирстен. Она опытная медсестра и вызвалась помочь. Пожалуйста, дай ей подходящий халат и покажи, где можно вымыть руки и переодеться.

Четыре часа спустя Кирстен устало прислонилась к стене в теперь уже пустом коридоре и провела рукой по лбу. Она была обессилена. Всех девятерых подростков осмотрели и оказали помощь. Из Грейнджвилла приехали врач и медсестра, но и с ними все работали без остановки и даже не помышляли об отдыхе.

Внутренних повреждений, к счастью, ни у кого не было, хотя одного мальчика со сломанными ребрами все же надо будет утром отправить на обследование. Двое других тоже еще оставались в больнице: девочка с переломами и мальчик с сотрясением мозга, еще не пришедший в сознание.

Сейчас отделение пустовало, весь персонал уже ушел приводить себя в порядок – то же собиралась сделать и Кирстен, как только ей удастся заставить дрожащие колени и отекшие ноги донести ее до комнаты медсестер в основной части больницы.

Наконец ей удалось найти в себе силы оторваться от стены, но тут она услышала, как за ее спиной открылась дверь.

Сэм подошел к Кирстен, обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Вы выглядите так, словно вот-вот упадете, – обеспокоенно заметил он. – Не надо было мне разрешать вам так много работать.

– Не говорите глупостей, – сказала она, прислоняясь к его груди и радуясь поддержке. – Вам необходима была помощь.

– Это верно, – согласился он, – и вы были великолепны. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, но я прослежу, чтобы вам заплатили за работу.

Кирстен подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Нет, Сэм, не надо, пожалуйста. Я сама вызвалась помочь и не хочу никаких денег. Хотя бы потому, что у меня нет лицензии на работу в Айдахо.

Сэм открыл рот, чтобы что-то сказать, но она продолжала:

– Нет, конечно, это простительно, потому что ситуация была экстремальной, но хочу сказать вам, доктор, что работа с вами была для меня таким опытом, которого я не забуду. Вы замечательный врач, я это поняла. Я работала со многими докторами, но из всех, кого я знаю, вы – самый лучший. И для меня было честью помогать вам.

Сэм крепко обнял ее и прижал к себе.

– Спасибо, – негромко сказал он, и она уткнулась лицом в его грудь. – Ваше мнение очень много для меня значит. Надеюсь, я его оправдаю.

Несколько минут они стояли так, обнявшись, но кто-то вышел в коридор, и Сэм отпустил ее.

– Наверное, единственному доктору в городе не надо стоять посреди холла, обнявшись с медсестрой, – засмеялся он, – поэтому давайте пойдем и переоденемся, да и пора убираться отсюда.

Через пятнадцать минут они уже ехали на ферму Бакли в машине Сэма. Кирстен, расслабившись, откинулась на спинку сиденья, измученная, но счастливая. Счастливая оттого, что, как она уже говорила Сэму, работа с ним много ей дала. Когда они бок о бок стояли у операционного стола, Кирстен нетрудно было убедиться, какой он внимательный и самоотверженный врач. И почему только он не стал работать в большом городе, ведь там и гонорары больше, и отдых в выходные? Он стал бы очень известным в медицинских кругах.

– Сэм, я знаю, что ваш отец практиковал здесь много лет. Но почему вы-то вернулись в такой маленький городок, как Купер-Каньон, вместо того чтобы с вашими знаниями работать в большом городе на высокооплачиваемой должности?

Он взял ее руку и сжал в своей ладони.

– Спасибо за выражение доверия, дорогая, но медицину я изучал не ради известности и денег. Я просто делаю то, для чего родился. Мечтой моего отца… и моей, – с заминкой добавил он, – всегда было работать с ним до того, как он уйдет на пенсию и оставит практику мне. В провинции, в отличие от городов, всегда не хватает врачей, и потому я остался здесь, где я нужнее.

– Очень благородное решение, – мягко сказала она.

– Благородное! – прорычал он, выдергивая свою руку из ее и берясь за руль. – Ничего в этом нет благородного. В этом смысл клятвы Гиппократа, которую я давал. Врачом надо становиться, чтобы спасать жизни, а не делать деньги. Некоторые люди, которых я здесь лечил, умерли бы, если бы им вовремя не оказали помощь, и знать, что я нужен им, значит для меня гораздо больше самых высоких гонораров в городе, где и без меня много врачей.

О проклятье! Она снова ляпнула не то. Ну почему она не может и минуты поговорить с Сэмом, чтобы не разозлить его? Она ведь просто хотела сказать, как высоко его ценит, а вышло так, словно она упрекает его в чем-то.

Сэм проехал мимо построек и остановил машину напротив коттеджа. Он выключил мотор и протянул к ней руку.

– Идите сюда, Кирстен, – мягко сказал он, и без всяких колебаний она прильнула к нему.

Глубокие сиденья не позволяли им полностью прижаться друг к другу, но Кирстен положила голову ему на плечо, а Сэм прижался щекой к ее волосам.

– Вы меня огорчаете с того самого момента, как мы впервые увиделись, – прошептал он, – но извиняюсь я. Я не должен был так на вас накидываться. Вы просто хотели сделать мне приятное.

Он притянул ее к себе еще ближе.

– Вы не могли знать, насколько больным вопросом для меня является нехватка врачей в провинции. Такое впечатление, что лишь очень немногие едут туда, где в них отчаянно нуждаются, а большинство сражаются друг с другом за престижные места в больших городах.

Кирстен обняла его за шею и начала поглаживать волосы на затылке. Как она могла не простить его после такого извинения?

– Я понимаю, – ответила она, прижимаясь щекой к его скуле, – но, рискуя снова вас рассердить, должна вам сказать, что для меня вы все равно остаетесь самоотверженным героем, нравится вам это или нет.

– Очень нравится, – признался он, – и я обещаю, что никогда больше на вас не рассержусь! Так я прощен?

– Мне нечего вам прощать, – ответила Кирстен, – Разве вы не знаете, что герои никогда не ошибаются?

Он отвел ее волосы назад и поцеловал в висок.

– Примерно знаю, – хрипло сказал он, – но наступил предел моей сдержанности, и, несмотря на ваше сопротивление, я поцелую вас на прощание.

– Не ждите, что я буду вас останавливать, – прошептала она ему на ухо. – Наоборот, я намерена активно участвовать…

– О, Кирстен, – простонал Сэм. – Ты знаешь, что ты творишь со мной?..

Сэм нашел губами ее рот, но она не успела даже ответить на его поцелуй, а он уже отодвинулся. Прикосновение было слишком осторожным для поцелуя, но от этого Кирстен стало так легко и хорошо; словно она нырнула в облако мягкого пуха.

Она сильнее прижала пальцы к его волосам и томно сказала:

– Ты можешь повторить?

Его карие глаза потемнели, и он, поцеловав сначала один уголок ее рта, потом другой, прижался к ее губам. Но вместо глубокого поцелуя он захватил ее нижнюю губу и начал нежно посасывать, отчего по всему ее телу побежали мелкие искры.

Руки Сэма ласкали ее спину и плечи, но он упорно избегал более интимных ласк, которых ей до боли хотелось. Она чувствовала, как бешено и гулко колотится его сердце, слышала его прерывистое дыхание.

Было очевидно, что он изо всех сил сдерживает себя, и сдержанность Сэма ей очень нравилась. Она видела, что ее ценят и уважают, хотя и не была уверена, что сможет устоять, если Сэм захочет большей близости. Кирстен себя сдерживала с таким же трудом, как и Сэм.

– Мне очень не хочется прерываться, но я думаю, это будет лучше для нас обоих, – негромко сказал Сэм, поцелуями заставляя ее закрыть глаза. – Я провожу тебя до дверей.

Он еще раз быстро поцеловал ее в губы, потом открыл дверцу и вышел из машины. Кирстен последовала его примеру, Сэм взял ее за руку, и они направились к дому по освещенной дорожке.

Порывшись в сумочке, она протянула ему ключ. Сэм отпер дверь и вернул ключ.

– Еще раз прошу прощения за прерванный вечер, – сказал он, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, – но спасибо за то, что ты оказалась такой понимающей. И за то, что помогла мне в больнице. Не знаю, заметила ли ты, но в операционной, когда мне нужна была помощь, я каждый раз просил позвать тебя.

Теперь Кирстен понимала, почему кошка мурлычет, когда ее гладят.

– Нет, не заметила, – честно призналась она, – но только потому, что я была очень занята тем, чтобы быть поблизости, когда тебе нужна была помощница.

Сэм явно обрадовался.

– Мы отлично сработались, не правда ли?

– Да, отлично, – кивнула Кирстен. Но она понимала, что они никогда не будут работать вместе, потому что это приведет к тому, что они станут любовниками, а Кирстен этого было мало. Если она хоть раз будет близка с Сэмом, то захочет, чтобы он принадлежал ей, только ей. Чтобы ей принадлежало его прошлое, будущее и настоящее.

Но он предупредил, что этого не будет. Он очень понятно объяснил ей это. Кирстен знала, что он был предельно честен. И если бы она связалась с Сэмом, то за свое разбитое сердце ей было бы некого винить, кроме себя.

– Обещай мне, что ты сейчас же ляжешь в постель и проспишь как можно дольше, – потребовал Сэм. – И если вдруг астма даст себя знать, немедленно звони мне.

– Да, доктор, – игриво сказала она. – Слушаю и повинуюсь.

Он улыбнулся и взял ее лицо в ладони.

– Не искушай меня, – предупредил он. – Не думаю, что ты вполне осознаешь, насколько важна моя просьба.

Медленно-медленно он склонил к ней голову и завладел ее губами. Они приоткрылись, и на этот раз кончик его языка проник внутрь. Он ощутил вкус вина и шоколадного мусса, но прежде, чем она успела ответить, он уже поднял голову, сказал «спокойной ночи» и быстро сбежал вниз по ступенькам.

Электронные часы на приборной доске показывали двенадцать сорок три ночи, когда Сэм возвращался в город. Неудивительно, что Кирстен была так измучена. Она же была на ногах весь вечер, четыре часа бегала без передышки. Хотя, конечно, для медсестры это не так уж трудно – они к этому привыкли, но Кирстен только оправляется после серьезной болезни и более двух месяцев не работала.

Хоть она и старалась выглядеть бодрой, все равно надо было настоять, чтобы она иногда отдыхала. А он все время старался, чтобы она была рядом. Конечно, тогда его волновали пациенты и ответственность за них, а она прекрасно ассистировала, но это не оправдание. Ее здоровье намного важнее для него, чем что-либо еще, и он должен был помнить об этом, а не звать ее постоянно к себе.

Тогда он сразу понял, что может положиться на нее, к тому же она отлично разбиралась в травмах. Она не только выполняла его указания до того, как он успевал их произнести, но и совершенно четко и правильно передавала их другим помощницам. Она делала все идеально, и он мог спокойно сосредоточить свое внимание на пострадавших. Но проявление такой прыти было чревато новым приступом астмы или возвращением так измучившей ее пневмонии.

Впереди показались уже огни Купер-Каньона, и только теперь Сэм почувствовал, что безумно устал. Не только из-за сегодняшних волнений и работы. Эта усталость накапливалась три недели, с тех пор, как его коллега уехал с семьей и оставил на него еще и своих пациентов.

Вот поэтому, наверное, он не мог устоять перед предложением Кирстен. Сейчас он в таком состоянии, что его защитные рефлексы сильно понизились и ему нужен кто-то, просто для душевного комфорта.

Когда от него ушла Белинда, ему было двадцать семь лет. Она ушла, хотя с детского сада они были неразлучны. С ее уходом он впервые осознал смысл выражения «сердце разрывается на части». Именно так он чувствовал себя тогда, потому что от него оторвали самое дорогое, и его сердце кровоточило.

Сэм вздрогнул, свернул с дороги и направил машину к своему дому. Больше он никогда не допустит такой боли. Ничто на свете этого не стоит. С любовью покончено. Особенно с любовью, и он никогда этого не изменит. Сейчас он может падать духом и чувствовать одиночество из-за своей свободы, но это ничто по сравнению с теми пытками, которые он перенес по милости Белинды. Ничто!

Возникшая перед Сэмом темная стена его дома вернула его к действительности. Он въехал в гараж, заглушил мотор и замер на сиденье в задумчивости.

Становилось все очевиднее, что мимолетного романа с Кирстен Рейнхолд у него быть не может.

Надо было остановиться еще раньше, в самом начале, до того, что случилось в машине этим вечером. Так нет, ему обязательно надо было поиграть с огнем!

Он прекрасно понимал опасность чувств, которые Кирстен вызывала в нем, но вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и прекратить все это, он старался ничего не замечать. Он убедил себя, что она просто очень сексуальна, а он одинок. Если они подойдут друг другу, отлично. Если нет, то и не надо, от этого никому хуже не будет.

Не будет хуже? Ха! Он чересчур переоценил свои возможности и вообразил, что может спокойно забавляться со спичками, сидя на бочке с порохом.

Он собирался пригласить Кирстен в кино завтра вечером и даже начал об этом говорить, но что-то его сбило. Это, к счастью, предотвратило еще одну его ошибку. Больше он не станет никуда ее приглашать. Если ему это удастся, то он вообще больше не увидит ее, пока она гостит у Бакли.

Конечно, завтра утром он должен ей позвонить, чтобы убедиться, что тяжелая работа не вызвала никаких последствий. В конце концов, он единственный врач в городе и это его обязанность.

Кирстен проспала до десяти утра и проснулась свежая и отдохнувшая, и только воспоминания о поцелуях Сэма все еще заставляли ее трепетать.

Трепетать! Неужели она какая-то девчонка, чтобы трепетать от мужского поцелуя? Нет, конечно, но другого слова, чтобы описать свою реакцию на ласки Сэма, она не могла подобрать. Трепет и восхищение. Словно она была юной девушкой, впервые подчинившейся мужской воле.

Но она ему не подчинялась. С другой стороны, не может же это быть любовью. Не может ведь? Она знает его всего две недели, и почти все это время они не виделись. Она не могла полюбить его.

А вместе с тем откуда ей это знать? Раньше ей никогда не приходилось влюбляться. Может быть, стоит поговорить с Корали, потому что если кто-то и любит друг друга, то это Корали и Джим. Любовь просто сияет вокруг них ореолом.

Корали разделывала цыплят, когда Кирстен вошла. Воздух в кухне был наполнен ароматом какого-то шоколадного яства, готовящегося в духовке.

– Боже мой, Корали, в твоей кухне всегда потрясающий запах, – восхищенно сказала она. – Ты знаешь, с тех пор, как я здесь, я прибавила в весе три фунта. Я точно стану похожей на глобус, когда вернусь домой.

Корали критически оглядела ее и заявила:

– Я за этим присмотрю, будь уверена. За время болезни ты потеряла как минимум десять фунтов. И мне очень бы хотелось, чтобы ты вернула их. Наливай себе кофе, а я разогрею пару булочек. Тебе надо подкрепиться.

– Благодарю покорно, – сказала Кирстен, протягивая руку за кофейником. – Придется тебе помочь мне с покупкой новых вещей, если я задержусь у тебя хоть немного дольше. Ты же знаешь, что перед твоей стряпней я устоять не могу.

Корали заулыбалась:

– Тогда оставь свои жалобы и расскажи-ка мне лучше о том, как вы с Сэмом провели вечер.

Кирстен театрально подняла брови:

– Все рассказывать?

– До капельки, – шутливо ответила Корали, – но в первую очередь о том, как насчет активных действий. Он поцеловал тебя на прощание?

Кирстен подавила смешок, усаживаясь с чашкой кофе за стол.

– Ты всегда сначала читала только последнюю главу романа, но на сей раз тебе придется выслушать все по порядку. Поэтому не торопи события и слушай.

Она рассказала Корали все про вечер с Сэмом, даже о его намерениях продолжать вести свободную жизнь холостяка. Но, когда она дошла до рассказа об аварии, Корали ее перебила.

– Я об этом не слышала, – изумленно сказала она. – Кто-нибудь погиб? Или серьезно пострадал? Почему вы мне не позвонили? Я ведь тоже медсестра. Я была бы рада помочь.

– Никто не погиб, – заверила ее Кирстен, – и, хотя у всех были сильные ушибы, раны, переломы, только трое детей остались в больнице. Я не позвонила, потому что телефон был занят – вызывали врача и медсестер из Грейнджвилла. А теперь замолчи и дай договорить. Я подхожу к самому интересному.

Глаза Корали заблестели от предвкушения.

– Надеюсь на это. Продолжай.

Кирстен рассказала о поцелуях Сэма, но не вдаваясь в подробности. Это было слишком личным.

– А когда вы встречаетесь снова? – спросила Корали.

– Ну, я… – замялась Кирстен. – То есть мы… мы… – Она безнадежно развела руками. – Если подумать, то мы ведь и не договорились о новой встрече. Пожалуй, мы оба были слишком измучены, чтобы это обсуждать.

– Вне всяких сомнений он позвонит, – сказала Корали, – но он и так знает, что в воскресенье вы увидитесь.

Кирстен заморгала:

– Знает? О чем? Что будет в воскресенье?

Теперь пришла очередь Корали смутиться:

– Разве я тебе не сказала? О, черт! Прости. В воскресенье будет день рождения Джима, а они с Сэмом всегда ходят друг к другу на день рождения. Сэм и еще несколько друзей придут на ужин. Мы будем жарить мясо, картофель, початки кукурузы на углях. Это любимое блюдо Джима. И, конечно, будет мороженое и именинный торт с тридцатью шестью свечками.

– Звучит заманчиво, – сказала Кирстен. – Сэм ничего об этом не говорил. Ты уверена, что не забыла ему сказать об этом?

– Я думала, Джим сам поговорит с ним, но, может быть, он тоже забыл? Напомни, чтобы я спросила Джима, когда он придет к обеду.

Через пару часов, когда они заканчивали обедать, зазвонил телефон.

– Я подойду, – сказал Джим, вставая. – Мне должны позвонить из банка.

В кухне был аппарат, но Джим предпочел подняться наверх, где было тихо и он мог спокойно поговорить. Его не было всего пару минут.

– Тебя, Кирстен, – сказал Джим. – Это Сэм. Если хочешь, возьми трубку в нашей спальне, наверху.

Кирстен подскочила и бросилась наверх.

– Напомни ему о воскресенье, – крикнула ей вслед Корали.

– Сэм? Это Кирстен, – ее слова прозвучали обольщающе, хотя она этого и не хотела.

На другом конце провода Сэм не сразу смог ответить. Ее соблазнительный голос сейчас же вытеснил из его головы все мысли, кроме отчаянного желания видеть ее, обнимать и снова целовать ее восхитительные мягкие губы.

– Д-да, Кирстен, – неуверенно пробормотал он, затем снова замолк, сделал глубокий вздох, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. – Звоню, чтобы спросить, все ли в порядке. Конечно, нужно было позвонить раньше, но только сейчас я освободился на минутку. Ты хорошо спала? С дыханием все в порядке?

Он не смог скрыть беспокойства, но надеялся, что это выглядит заботой доктора о своей пациентке, а не волнением влюбленного мужчины.

Наверное, Кирстен так и поняла его вопрос, потому что не бросила трубку.

– Я в полном порядке, – радостно ответила она. – Проспала почти до десяти часов и проснулась полная сил и бодрости. А как ты? Хорошо отдохнул?

Нет, не отдохнул вообще, если начистоту. Всю ночь он провел, стараясь забыть нежные и чистые поцелуи, которыми она отвечала ему. Он не мог и думать, что она могла это делать просто по привычке.

– Я отлично выспался, – солгал он. – Мне только что позвонили из больницы – Барри Макбрайд пришел в сознание.

– У него все будет в порядке? – спросила она с искренним беспокойством.

– Да. Он поправится.

– О, я так рада, – сказала она со вздохом облегчения. – Ричард так переживал…

Ревность уколола Сэма, но сам факт ее появления ужаснул его гораздо больше, чем боль. Так вот в чем причина ее беспокойства: ее интересует Ричард.

Сэм прекрасно понимал, что у него нет никаких прав на ревность к Ричарду Макбрайду. Если он не намерен ухаживать за Кирстен, то какое ему дело, кто ей может нравиться?