Текст книги "Богиня легенды"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Мэри просияла еще ярче.

– Я не знаю, где делают такие ткани, но с твоими волосами и светлой кожей… оно сделает тебя еще прекраснее, моя леди! И тебе нетрудно будет самой его надеть.

Гиневра постаралась скрыть улыбку.

– Тебе уж очень хочется поскорее убежать отсюда, ведь так, Мэри?

– Ох да, моя королева. Очень хочется.

Изабель нахмурилась.

– Я тебя чем-то огорчила, Мэри?

– Нет, графиня, нет! – воскликнула Мэри. – От тебя я не вижу ничего, кроме доброты. Хорошо бы все гости были такими.

– Но ты не хочешь задержаться здесь и помочь нам решить, как сделать, чтобы работающие женщины имели возможность немножко развлечься?

Мэри поджала губы.

– Но вы, наверное, будете говорить еще и о разных секретах и всяком таком… Я совсем не хочу это слушать. Не мое это дело.

Гиневра встала и посмотрела в глаза Изабель.

– Мы уже покончили с этим, Мэри. Все эти разговоры мы с графиней отложим на потом. А сейчас мы должны обсудить, как могут отдыхать женщины в Камелоте. И графиня, как мне кажется, была бы весьма довольна, если бы и ты высказала свое мнение на этот счет.

– Графиня?.. – шепотом спросила Мэри.

– Да, Мэри, мне очень хочется тебя выслушать. На самом-то деле я боюсь, что без твоего совета и помощи мы вообще не справимся.

Мэри тревожно оглянулась на дверь, потом посмотрела на королеву и наконец улыбнулась.

– Для меня это большая честь… Но, графиня, серьезный разговор требует серьезной одежды. Прошу, позволь помочь тебе одеться.

Мысль о том, чтобы одеваться и, что еще хуже, раздеваться в присутствии королевы, несколько смутила Изабель. Она окинула комнату взглядом, но спрятаться здесь было негде.

Ожерелье вдруг потеплело.

«В эту эпоху на обнаженность смотрят просто. Это обычное дело. Не смущайся присутствием других женщин».

«То есть я должна чувствовать себя совершенно спокойно, снимая перед ними одежду и позволяя видеть меня голышом?»

«Да».

«Забудь и думать. Я не желаю обнажаться перед королевой, чье тело… ну, вроде как священно».

«Просто переодевайся, Изабель, и прекрати ныть! У тебя есть дела и поважнее, займись ими».

Изабель глубоко вздохнула и, сняв пеньюар, бросила его на кровать.

Как можно скорее она через голову натянула платье, постаравшись быстренько прикрыть ягодицы, грудь и прочее. Но как она ни торопилась, легче ей от этого не стало. Изабель пережила самый неловкий момент за всю свою жизнь. То есть за эту жизнь. В прежней случались моменты и похуже. Например, в восемьдесят пятом году. И еще тогда, когда она впервые позволила Джимми Зерски частично раздеть себя в пятом классе, чтобы сравнить их тела.

Королева рассмеялась.

– А ты застенчивая женщина!

Изабель повернулась к ней, хотя еще и не натянула платье до конца.

– Я предпочитаю переодеваться в одиночестве.

– Может, хочешь, чтобы я вышла?

– Нет, уже все в порядке, – ответила Изабель, наконец-то расправив юбку.

Черт побери, она не собиралась говорить о своем теле с безупречной Гиневрой. Ясно же, что самой королеве тревожиться не о чем.

– Нельзя ли нам теперь продолжить обсуждение наших дел? – спросила Изабель, когда Мэри принялась шнуровать эту чертову одежку.

– Разумеется, графиня, – кивнула королева, – Ты как будто не очень хорошо себя чувствуешь в своих платьях.

Изабель скрипнула зубами.

– В моих краях женщинам позволяется носить гораздо более удобную одежду.

– В самом деле? И какую же?

– Ну, поскольку нам нравятся разные подвижные игры, мы надеваем штаны, как у мужчин. Нас никто не заставляет носить платья целыми днями.

– Ты носишь мужские рейтузы?!

– И да и нет. Это другие штаны – бриджи, специально для женщин. Для удобства, чтобы не стесняли движения. Они не так облегают. Но в них можно позволить себе такое, чего не сделаешь в платье.

Гиневра засмеялась и захлопала в ладоши.

– Как интересно! Я хочу побольше узнать об этих спортивных женских играх. И о «бриджах», так ты их назвала?

– Покажи мне тех женщин, которые у вас шьют одежду, и я с удовольствием объясню им, как соорудить бриджи. Я понимаю, многим поначалу будет неловко, но ведь все равно приятно знать, что однажды они могут такое попробовать.

– Да, да! И ты научишь нас подвижным играм?

– Вот мы и вернулись к главной теме, Гвен. У нас ведь всем женщинам позволяется хотя бы час в день заниматься такой игрой, какая им нравится. Они могут для этого надевать бриджи. Им дается время передохнуть от тяжелого труда, которым они заняты весь день. Если они застенчивы, как я, они могут набросить поверх спортивной одежды фартук, или просторную блузу, или еще что-нибудь в этом роде.

Глаза королевы вспыхнули, как серебряные звезды.

– И мужчины ничего не имеют против?

– Прежде всего, мужчины не только не возражают, но и согласны удалиться от места, где играют женщины… потому что мужчины уж слишком склонны подсматривать. Второе – когда к концу дня женщины отдохнули и счастливы, мужчины тоже становятся более счастливыми… если ты понимаешь, о чем я.

Гиневра расхохоталась.

– Да! Это прекрасный план. Мы должны претворить его в жизнь здесь, в Камелоте.

– Я рада, что ты сразу поняла, как все это выгодно для твоей прислуги. Может быть, мы продолжим этот разговор позже? У меня назначена встреча за завтраком.

– С Артуром? Изабель кивнула.

– Да, и с другими тоже. Ничего личного или тайного, Гвен. Это стратегическое совещание.

– Давным-давно меня не приглашали на такие совещания.

– Так идем вместе, в чем дело? Никто ведь тебе не запретит присутствовать.

– Но меня не звали туда.

– Уверена, твои мысли о том, что ждет всех нас впереди, очень важны. Так что я тебя приглашаю.

Гиневра улыбнулась.

– Да, теперь я окончательно поняла, почему Артур так высоко тебя оценил, графиня.

Мэри наконец привела в порядок платье Изабель.

– Моя королева, графиня… могу я попросить вас кое-что сохранить в тайне? – застенчиво спросила она.

– Конечно, – ответили обе разом.

– Мне бы очень хотелось, чтобы новость насчет меня и Джеймса пока что не стала известной в замке. Не сейчас.

– Твоя тайна будет сохранена. Ведь так, Гвен?

– Разумеется. Но почему, Мэри? – спросила Гиневра.

Мэри в очередной раз покраснела.

– Много других девушек интересуются Джеймсом, и мне не хочется огорчать их, пока о нашей помолвке не будет объявлено официально.

Мысль о том, что этот йети может привлекать внимание девушек, поразила Изабель. Но она кивнула.

– Так ты поэтому оставляешь его таким… непричесанным, Мэри?

Мэри хихикнула.

– Когда ты увидишь его побритым и хорошо одетым, ты сразу все поймешь.

Да никогда в жизни! Впрочем, может быть, и вправду под этой звериной шкурой скрывается вполне симпатичный великан? Для человека, которого учили только сражаться и убивать, у него очень осторожные руки.

– А когда тебе исполняется четырнадцать, Мэри? – спросила Изабель.

– Через две недели, моя леди. Мы собираемся пожениться прямо на следующий день.

– А разве не должно быть предварительного оглашения в церкви или чего-то в этом роде?

– Оглашения?..

Наверное, этого правила пока не существует. История совсем перепуталась в голове Изабель.

И все равно мысль о том, что девочка, которой исполнится всего четырнадцать лет, вступит в законный брак, вызывала у нее нервную дрожь. Но она все понимала. Вроде как.

– Это ведь повод для небольшого празднества? – спросила она, – Я хочу сказать, Джеймс – самый доверенный человек короля.

Гиневра замялась, но потом улыбнулась.

– А в самом деле, это должен быть праздник! Что бы нам такое сделать?

– Почему бы не привлечь к подготовке слуг? Они могли бы часть свободного времени уделить декорациям. Будет весело!

– Нет, я не могу просить их об этом! – возразила Мэри.

– Кто говорит, что ты должна просить? – удивилась Изабель, – Люди обычно делают это для своих друзей.

Мэри, все еще старавшаяся привести в идеальный вид прическу и платье Изабель, неожиданно выпрямилась во весь рост. Правда, рост этот был меньше пяти футов, то есть девушка была примерно на полтора фута ниже, чем ее будущий супруг. Голубые глаза наполнились слезами.

– Друзей? – переспросила она дрожащим голосом.

– Да, для друзей, – кивнула Изабель и вопросительно посмотрела на Гиневру, ожидая подтверждения.

– Да, Мэри, для друзей, – согласилась королева.

Изабель и Гиневра вместе спускались по лестнице. На полпути Изабель остановилась.

– Нужно устроить для Мэри девичник.

– Девичник? Что это такое?

– Это праздник для невесты в честь предстоящего бракосочетания.

– Никогда о таком не слышала.

– Уж поверь, это будет весело! Нечто вроде ночного девичника школьниц, чтобы подруги могли порадоваться за Мэри.

– Ночной девичник?..

Языковый барьер заставлял Изабель основательно злиться.

– Поверь, это будет отлично!

Гиневра сжала руку Изабель.

– Значит, мы это устроим. Это нужно как-то заранее подготовить?

– Конечно. Но мы должны держать все в тайне от мужчин, и от самой Мэри. Будет сюрприз для нее. Только нам понадобится помощь слуг.

– Я знаю, кому мы можем довериться. Сгораю от нетерпения!

Изабель нервно сглотнула, потом спросила:

– Ты не против, если я сама составлю меню, Гвен? Не то чтобы я не доверяла твоим поварам, но, по правде говоря, если я еще раз увижу на своей тарелке маринованного угря, я наверняка потеряю обед.

– Потеряешь…

– Мне понадобится срочно выйти, чтобы из желудка все вылетело обратно.

Королева рассмеялась.

– А, понимаю. Угорь тебя не привлекает.

– Честно говоря, не верю, что он может хоть кого-нибудь привлекать.

– Мне и самой он не очень нравится, но для большинства мужчин это любимое блюдо. Только не для Артура. Он предпочитает овощи и козий сыр.

Конечно, иначе и быть не могло. Еще одна причина в него влюбиться. Если бы Изабель решила поискать повод отвергнуть короля, ей пришлось бы здорово потрудиться.

А если бы ей захотелось найти причину для неприязни к Гиневре, то и это оказалось бы нелегко. Не считая того, что Изабель смотрела на королеву как на полную идиотку потому, что эта особа предпочла Артуру какого-то Ланселота. Хотя самой Изабель это лишь на пользу.

Да, пока что королева ей очень нравилась. Эта женщина была открыта новым идеям, она воспринимала их с радостью. Гиневра опережала свое время. Ей бы подошло родное время Изабель.

Адюльтер она ставила в минус королеве, но король Артур не возражал, а это – плюс.

Хотя, конечно, это было не совсем то, что замышляла Хозяйка Озер.

«Планы могут меняться, Изабель. Следуй своему выбору, я тебе доверяю».

Изабель не успела обрадоваться доверию Вивиан, как ее ошарашили другие мысли. Во-первых, она сама себе не доверяла. Во-вторых…

«Вивиан, это наглость. Опять ты лезешь в мою голову!»

Но с помощью богини она, возможно, и справится со всем этим…

– Можем мы обсудить еще кое-что? – спросила она у королевы.

– Мы можем обсудить что угодно.

– Прежде всего, что ты думаешь о Мордреде?

– Маленькая дрянь. От него у Артура сплошная головная боль. Я не хочу ненавидеть его, но у меня не получается.

– Ох, в этом я с тобой полностью согласна. Но как могло случиться, что у такого мужчины, как Артур, вырос вот такой сынок?

– Артур ничего о нем не знал до тех пор, пока тот не вырос, и поздно было объяснять, что ненавидеть отца ему не за что.

– А почему бы Артуру не выгнать его в таком случае?

Королева остановилась и заглянула в глаза Изабель.

– Этот юноша – его сын. Ты недолго знаешь Артура, но уже должна понимать, каков тут ответ.

– Ладно, сообразила. Но этот парень нуждается… не знаю… в хорошей порке, наверное.

Гиневра засмеялась.

– Да, действительно. Я слышала, вечером ты постаралась.

– Новости летят быстро, – усмехнулась Изабель.

– У меня есть свои осведомители. Могу я в свою очередь задать вопрос?

– Само собой.

– Ты понимаешь, что мой муж влюбился в тебя?

Изабель застыла на месте.

– Я понимаю, что твой муж любит тебя.

Королева улыбнулась и кивнула.

– Да, любит. У него большое сердце. Но он был предельно откровенен, когда мы с ним говорили. Это уже не то чувство, что прежде.

– А ты?..

– Я очень его люблю.

– Странный ответ.

– И все так же хочу о нем заботиться.

– Но у тебя роман с другим мужчиной.

Гиневра уставилась в потолок.

– Я проявляю интерес к другому.

– Опять странный ответ.

– У меня глубокое чувство к другому.

– Вот это уже лучше. Это правда, Гвен. В этом гораздо больше смысла.

– Признайся мне, Изабель… ты желаешь моего мужа?

Да, иной раз правда оказывается уж очень неудобной…

– Не настолько, чтобы разрушить ваш брак.

– Это не ответ.

– Ладно. Если бы он не был женат – да, я бы попыталась его соблазнить. Но он женат.

– На женщине, которая желает другого мужчину.

– И вот это, скажу тебе, мне лично кажется невероятным. Впрочем, я не могу тебя винить за то, что ты так влюбилась в Ланселота.

«Это чертовски глупо, но кто может быть судьей в таких делах?»

Гиневра взяла ее за руку и повела дальше вниз по лестнице.

– Мы оказались в… как это сказать, графиня?

– В большой дыре… в смысле – в плачевном положении. Мы еще говорим иногда – в крепком маринаде.

Королева расхохоталась.

– Мы говорим на одном языке и в то же время как будто нет. Но – да, мы оказались в чем-то вроде крепкого маринада.

– Должна признаться, я люблю маринованные овощи. Только, пожалуйста, не надо больше…

– Маринованного угря! Я что-нибудь придумаю.

– У меня есть предложение.

– Я должна его услышать.

– Можно сделать старшим поваром Тревора. Прошлым вечером, когда я не могла переварить ужин, он нашел для меня такую еду, которая спасла меня от голодной смерти.

– Тогда тебе повезло, потому что как раз Тревор отвечает за сегодняшний завтрак.

– Только не угорь с яичницей!

Гвен снова рассмеялась.

– Просто научись говорить «нет», когда тебе пытаются что-то положить на тарелку. И кстати, Тревор и сам не большой любитель угря.

– Слава небесам!

Они добрались до конца лестницы и направились к обеденной зале, где должно было состояться собрание.

– Ну вот, Гвен, мы и пришли.

– Да, Изабель, мы пришли. Наверное, было бы лучше, если бы мы перед этим выпили немножко вина.

– Bay! Слишком ранний час для этого, Гвен. Впрочем, давай! – решила Изабель.

Они повернули через холл к кухне.

Глава двенадцатая

Изабель сразу поняла, что здорово ошиблась, приведя на собрание королеву. Это было видно по выражению лица короля Артура.

Но она не понимала, почему ему это не понравилось, ведь у нее сложилось впечатление, что он держал жену в курсе политических дел королевства. Гиневра вроде бы знала обо всех трудностях Камелота. Прошлым вечером Изабель восхищалась, когда Гиневра проявляла свою осведомленность.

Королева тоже без труда догадалась, что супруг не желает видеть ее на этом собрании. И, грациозно поздоровавшись со всеми, сидевшими за столом, включая Ланселота, ушла.

Мужчины встали и поклонились, приветствуя Изабель, но, черт побери, она совершенно растерялась. Она ведь оказалась единственной женщиной среди дюжины здоровенных и не слишком довольных ее присутствием мужчин, и ей очень захотелось, чтобы Гиневра осталась, чтобы не выглядеть таком уж неуместной… Такой одинокой.

Как странно, что она так быстро привязалась к женщине, которую должна была предать в отношении одного мужчины и которую предала в отношении другого! Какого черта вообще с ней происходит? Она ли это? Изабель вдруг почувствовала себя последним дерьмом, ей захотелось убежать. И только взгляд короля удержал ее от того, чтобы рвануться вон из обеденной залы.

«Ты не одна, Изабель, я с тобой, и как раз вот в такие моменты ты должна держаться за ожерелье. Я прекрасно вижу твое смущение и понимаю твой страх; я приношу глубочайшие извинения за то, что тебе приходится подвергать сомнению все прежние устои. Если ты вдруг пожелаешь отказаться от соглашения, которое я тебе навязала, я изменю свой план».

Изабель коснулась ожерелья и улыбнулась мужчинам.

– Прошу вас, садитесь. Мне кажется, у нас много тем для обсуждения. Я ничего не знаю о вас, зато умираю от голода. Так что давайте поскорее примемся за завтрак и наполнимся едой и идеями.

Ожерелье приятно согрело грудь.

– Она не вправе говорить наравне с нами, – заявил какой-то здоровяк.

– Она из очень дальней страны, – возразил король Артур, – Именно поэтому мы в ней нуждаемся. У нее совершенно новые взгляды.

Помогая Изабель сесть, он прошептал ей на ухо:

– Можем мы переговорить наедине после собрания?

– Сможем, – тихо ответила она, – если никто из этих мужчин не увяжется за тобой.

От низкого короткого смешка короля ее пробрало дрожью. Артур выпрямился и вернулся на свое место, попутно махнув рукой: «Садитесь, садитесь!» Потом хлопнул в ладоши.

– Тревор! Мы проголодались!

– Ох, слава богам! – пробормотала себе под нос Изабель.

Тревор уж никак не мог накормить всех маринованным угрем. Когда они с королевой заходили на кухню, Изабель договорилась с Тревором, чтобы этого блюда на столе не было.

– Как по-твоему, встреча прошла удачно? – спросила Изабель.

Они с королем Артуром шли через внутренний двор замка.

Воины тренировались вовсю, отрабатывая друг на друге искусство владения мечом. Звенела сталь – во всяком случае, она полагала, что это именно сталь, но кто знает?

– Ты завоевала всех до единого мужчин своими новшествами, графиня. Мне в особенности понравилось предложение устраивать ярмарки на границах земель, чтобы жители разных областей могли с удовольствием пообщаться между собой.

– Ну, праздник должен быть праздником. Особенно после сбора урожая.

– И ты предлагаешь назвать его Днем блага и дарения?

– Вообще-то можно называть это так, как тебе понравится, Артур.

Предлагая такое название, она подумала о замечательном комплексе в Далласе, где можно было отдохнуть от повседневной суеты.

– Мне нравится День блага и дарения.

– Скажи мне вот что, Артур. Почему за столом не было Мордреда?

– Потому что ему нельзя присутствовать на таких встречах, пока он не принесет клятву верности Камелоту и не откажется от союза с Ричардом из Фремонта.

Изабель резко остановилась.

– Он в союзе с этой свиньей?

– Насколько мне известно.

Она почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Да как он посмел явиться сюда, да еще и вести себя так, словно ждет, что ты вот-вот передашь ему трон?!

– Мордред частенько совершает непонятные поступки и произносит слова, которые не имеют никакого смысла.

– И ты это позволяешь? Ты же сам пригласил его в замок!

– Он мой сын, Изабель. Чего ты от меня хочешь?

– Ну, прежде всего мне бы хотелось, чтобы ты его основательно отшлепал.

– Отшлепал?

– Врезал бы ему разок-другой по заднице.

– Ты имеешь в виду порку?

– «Отшлепать» не подразумевает кнут или что-то такое. Просто перекинь его через колено и отшлепай ладонью.

Король оглушительно захохотал.

– Для этого он, пожалуй, уже взрослый. Но вообще выглядит заманчиво.

– Его поступки меня просто бесят!

– Не лучше ли поговорить о более приятных вещах? Не стоит тратить время, которое мы можем провести вдвоем, на разговоры о неприятностях. Я сам их на себя навлек.

Изабель хотела возразить, что эту неприятность он сам на себя не навлекал, но вовремя остановилась.

– Да, конечно. День слишком хорош, чтобы тратить его впустую.

Артур увлек ее в сторону конюшен.

– Не хочешь ли прокатиться, Изабель?

– Ох, с удовольствием!

Она показала большим пальцем себе за спину.

– А они тоже отправятся с нами?

Король оглянулся. Следом все-таки увязались несколько мужчин.

– Отдохните, сэры. Встретимся попозже.

Когда Изабель с Артуром вошли в конюшню, сразу

стало ясно, что Гарри не предается блаженному безделью.

– Если вы надумали прокатиться, то, боюсь, на Самарре ехать нельзя, Иззи. Она не в порядке.

– Что с ней? – спросила она.

– Захромала.

– Почему?

– Могу только сказать, тут дело нечисто. Я не представляю, как бы она могла сама так пораниться.

– Вот ведь мелкий сукин сын! – воскликнула Изабель.

И повернулась к королю.

– Этот твой возлюбленный сынок – просто мерзкий, грязный подонок!

Король Артур схватил ее за плечо.

– Придержи язычок, Изабель! Мы не знаем, виновен ли в этом Мордред.

Она почувствовала, как глаза наполняются слезами, но не стала их смахивать.

– А кому еще захотелось бы навредить Самарре? Ты и сам прекрасно знаешь ответ, Артур! Но не хочешь ничего замечать.

– Откуда ему знать, что это именно твоя лошадь?!

Гарри осторожно откашлялся и переступил с ноги на ногу.

– Гарри?

– Ну, я слышал, как он разговаривал тут с парнями, когда привел своего коня. Мордред сказал, что Самарра – очень красивая лошадь и, видимо, хороших кровей, и спросил у конюхов, не собирается ли король оставить ее на племя. А парень ответил, что Самарра принадлежит не королю, а графине. А потом Мордред сказал, что, наверное, он поговорит с графиней о том, чтобы скрестить эту кобылу с его жеребцом.

Прежде чем она успела разразиться очередной тирадой, король сказал:

– Я сам разберусь со своими людьми, Изабель, обещаю тебе. И неважно, куда приведет расследование. Виновному придется держать ответ, будь то хоть конюх, хоть сам Мордред.

Изабель вывернулась из-под его руки и подбежала к стойлу Самарры.

– Ох моя бедная малышка! – воскликнула она, открывая дверь стойла и обнимая лошадь за шею. – Как мне тебя жаль!

Самарра тихонько заржала.

– Ты ведь знаешь, кто это сделал с тобой, правда? – спросила Изабель.

Она отступила на шаг и погладила шелковистую морду лошади.

Самарра кивнула. Ее переднюю ногу обмотали хлопчатобумажным лоскутом. Видимо, ничего лучшего в эту эпоху не существовало.

– Дик придет и сделает ей массаж, – сказал Гарри.

Изабель оглянулась и увидела, что Гарри и король тоже подошли к стойлу.

– Самарра знает, кто это сделал, – сказала она. – Мы можем привести сюда Мордреда и посмотреть, как она себя поведет.

– Самарра премерзко относится ко всем в конюшне! – возразил Гарри, – Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы успокоить ее, и только тогда она позволила осмотреть ногу. А ты прекрасно знаешь, что животные меня любят.

Изабель повернулась к Самарре и почесала ей шею.

– Мы найдем того, кто тебя обидел, обещаю. Хорошо?

Самарра снова кивнула и прижалась носом к груди Изабель, что нетрудно было истолковать как жест «пожалей меня».

– Изабель, если ты все-таки не против отправиться на прогулку, я с удовольствием предложу тебе любую из моих лошадей.

Она сомневалась, что сможет скакать на какой-то другой лошади, кроме Самарры, ведь нужно было сидеть боком, в дамском седле. А ей не хотелось опозориться, если магия Хозяйки Озер действует только на ее лошадь. Поэтому она покачала головой, вышла из стойла и закрыла за собой дверь.

– Боюсь, у меня пропало желание кататься верхом.

– Тогда, может быть, просто пройдемся?

Несмотря на то что Изабель страстно хотелось остаться наедине с Артуром, все же ей было чересчур не по себе от того, что случилось с бедняжкой Самаррой.

– Мне очень жаль, но не думаю, что составлю тебе хорошую компанию, Артур.

– Даже не в лучшем настроении ты все равно остаешься самой ценной компанией, какой только я мог бы пожелать.

Она невольно улыбнулась.

– Ну хорошо, давай немного прогуляемся.

– Отлично!

Король повернулся к Гарри.

– Сэр, я желаю, чтобы ты сообщил конюшенным: Самарру следует охранять постоянно. Если понадобится, пусть устроят себе постель прямо перед стойлом, чтобы никто не смог ее снова потревожить.

– Сэр, прошу прощения, но вряд ли мне удобно отдавать приказы твоим слугам. Я здесь власти не имею.

– Ты имеешь власть именем короля, Гарри. Я дарую ее тебе.

Гарри поклонился.

– Как пожелаешь.

Король Артур предложил Изабель руку, и она ее приняла, наслаждаясь ощущением твердокаменных мышц под пальцами.

– Я не понимаю, Артур, как можно проявлять жестокость к невинным животным.

– Я тоже не понимаю, моя леди. Как ты могла заметить, у меня множество собак.

– Как тут не заметишь! Я только и делаю, что стараюсь о них не споткнуться.

Король улыбнулся и сжал ее руку.

– Ладно, с этим уладили. А теперь объясни-ка мне, что значит «Иззи»?

Они отправились в восточную часть сада, где все было не менее прекрасно, чем в других местах. Изабель увидела большой пруд, в котором резвились яркие, красивые рыбки. И насколько она могла понять по насыщенному аромату, здесь росли душистые целебные травы. В этом был смысл – неподалеку располагались кухни. Дальше виднелись многочисленные грядки овощей. Еще дальше раскинулся фруктовый сад в цвету; здесь должны были созреть яблоки, а возможно, и абрикосы, вишни и персики. Она не знала, какие именно фрукты выращивали в эту эпоху. Но запахи просто пьянили.

– Камелот чудесен, Артур. Правда.

– Благодарю, графиня. Хотя вот в этом великолепии моей заслуги нет. Это все искусство садовников и, конечно…

Он умолк и судорожно сглотнул.

– И конечно Гиневры, – закончила за него Изабель, – Не стоит отказываться говорить о ней, Артур. Мы с ней провели вместе совсем немного времени, но она мне по-настоящему понравилась. Она чудесная леди, и я отлично понимаю, почему ты ее полюбил.

Король подвел ее к каменной скамье; они сели.

– Значит, ты понимаешь, почему я не могу заставить себя проклясть ее?

– Полностью понимаю. Но, как мы говорили, сердце хочет того, чего хочет. Иной раз оно бывает переменчивым, его желания нас озадачивают.

– Похоже, мое сердце тоже оказалось переменчиво.

– Это может случиться с любым. Хочешь, расскажу, как я в первый раз отчаянно влюбилась?

В печальных глазах Артура вспыхнуло веселье.

– О да, мне было бы очень интересно послушать.

– В общем, – начала Изабель, расправляя юбку, – его звали Билли Торнтон, мы тогда учились во втором классе.

– Во втором классе?

– Мы вместе ходили в школу.

– Вы вместе ходили в школу в Дюмонте? У вас есть школа, где молодые мужчины и женщины учатся вместе?

– И в самом деле… Ну, как бы то ни было, мы с Билли сидели в классе рядом, сзади, потому что оба хорошо учились.

– Вас рассаживали в зависимости от того, как вы успевали в учебе?

– Да. Трудные, непослушные дети всегда сидят впереди, чтобы учителя могли получше за ними присматривать.

– Наши земли расположены так близко друг от друга, но до чего же в них разные обычаи!

– Да, похоже на то… В общем, было ясно, что он в меня втрескался. Он постоянно дергал меня за «хвостик», и…

– И это было знаком внимания?

– Именно так. В таком возрасте это единственный способ выразить внимание к девочке, которая тебе нравится, – подразнить ее, помучить. Если мальчик не замечает тебя, значит, ты его совершенно не интересуешь. Но если он начинает тебя дразнить, сразу понимаешь: ты ему нравишься. Или, по крайней мере, он хочет добиться твоего внимания.

– Ха! Это действительно так. Ну хотя бы это у нас общее.

– На Валентинов день… – Изабель вскинула руку, предупреждая вопрос, – Это такой праздник, раз в году, когда все влюбленные выражают свои чувства друг к другу. Дарят разные вкусности, картинки с изображением сердец и прочее в этом роде.

Король кивнул.

– В Камелоте тоже такое случается, только мы не выделяем для этого какой-то один, особенный день в году.

– Да, понимаю. Возможно, мы в Дюмонте вообще перестарались с праздниками.

Артур уже усмехался, отчего Изабель затрепетала. Ей отчаянно нравилась его улыбка, и ей нравилось быть той женщиной, которая заставляла его улыбаться, несмотря на то что на сердце у него лежала немалая тяжесть.

– Так вот, на Валентинов день Билли бросил на мой стол записку: «Будь моей Валентиной!» Я была по-настоящему счастлива и, конечно же, отдала ему свое девчоночье сердце.

– Уверен, ты была весьма привлекательной даже в таком юном возрасте. Мне бы хотелось встретиться с тобой в те годы. Я бы сразился с этим Билли за твое внимание.

– Не думаю, что тебе пришлось бы приложить так уж много усилий ради этого.

– Почему?

– Потому что на перемене… в то время, когда у нас был перерыв на обед, все девочки похвастались записками. И вообрази наше изумление, когда мы обнаружили, что Билли передал одинаковые записки по меньшей мере шестерым!

Король Артур хихикнул.

– И ты говоришь, это был один из самых умных мальчиков в той компании, с которой ты училась?

– Ну да, впрочем… наверное, ему немножко не хватало романтики. Думаю, он мог даже поспорить с кем-то…

– Что лее было дальше?

– Мое сердце было разбито. Это стало моим первым разочарованием.

– И вы, девочки, не отомстили ему?

– Конечно отомстили! Мы вшестером окружили его и…

Она подумала, что вряд ли сможет объяснить, что такое молочный коктейль, и потому предпочла упрощенный вариант:

– Мы облили его молоком с головы до ног.

Король со смехом хлопнул ладонью по колену.

– Да, гнев обиженной женщины может быть страшен!

Смех короля был таким сочным и заразительным, что Изабель невольно присоединилась к нему.

– Да уж! Мы умеем весьма изобретательно мстить.

– Не забыть бы, что твой гнев пробуждать опасно.

Она слегка наклонилась и плечом коснулась плеча Артура.

– Ну, если тебе доведется меня разгневать, сэр, ты это сразу поймешь.

– Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. Почему твои люди зовут тебя Иззи?

Она покачала головой.

– Прежде всего, они не мои люди, а мои друзья. Они равны мне во всех отношениях. Они согласились сопровождать меня в этом путешествии, потому что хотели быть уверенными в моей безопасности.

– Хорошо, ладно, они твои друзья. И зовут тебя Иззи.

– Это просто детское имя, так меня называли, когда я была маленькой. И лишь очень немногим позволено звать меня так теперь.

Понимаю. Это привилегия, которую необходимо заслужить.

– Что-то вроде этого.

– Я с нетерпением буду ждать того дня, когда смогу завоевать такое право, Изабель.

– Наше будущее так неопределенно, Артур… Кто может знать, придет ли такой день?

Король взял ее за руку.

– Но я очень надеюсь дожить до такого дня.

Bay! Это прозвучало как обещание конца света. Она сжала пальцы Артура.

– Лучше расскажи о твоей первой любви.

Он открыл было рот, но тут они услышали шаги на ступенях, ведущих из замка в сад. Это оказалась Гиневра. Она спускалась, держа в руках корзинку. Заметив их, она застыла на месте.

Изабель поспешно выдернула руку из ладони короля. Все трое некоторое время молча смотрели друг на друга. Первой заговорила королева.

– Я… приношу извинения, что помешала вам. Я вышла, чтобы собрать травы. Но я могу вернуться и позже.

Изабель стремительно вскочила на ноги.

– Нет, Гвен, прошу, не обращай на меня внимания! Я просто развлекала Артура историями из своей впустую растраченной юности. Мне уже пора идти-есть кое-какие дела.

Ничего более глупого она сказать не могла.

– Я тебя провожу… по твоим делам, графиня, – сказал король.

– Нет, спасибо, не стоит. Как только я вспомню, что это задела, я сама найду нужную дорогу. Прошу меня извинить.

Она приподняла подол юбки, чтобы та не мешала ей припустить со всех ног… насколько позволяли идиотские туфли, больше похожие на домашние тапки.

Артур и Гиневра остались одни.