Текст книги "Любовник королевы"
Автор книги: Филиппа Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– С какой?
Ральф отвел его в сторону и пояснил:
– У меня возникли трудности с возвратом долга одного антверпенского купца. Представляете, сэр Роберт? Он написал долговое обязательство, но не платит. Мне не хотелось бы впутывать в это дело магистрат. Есть… некоторые сложности, которые лишь затуманят их простые умы. Мой должник об этом знает и пользуется как преимуществом, не желая рассчитываться.
Роберт сразу догадался, что к чему. Скорее всего, Ральф ссудил некоему антверпенскому купцу деньги под незаконно высокий процент и теперь тот отказывался платить долг, зная, что никакой лондонский коммерсант, дорожащий своей репутацией, не захочет сообщать властям, что решил нажиться и давал взаймы под запретные двадцать пять процентов.
– Какова общая сумма долга? – осведомился Роберт.
– Для такого влиятельного человека, как вы, – сущий пустяк. Всего триста фунтов. Но для меня это большие деньги.
Роберт кивнул. Не так уж давно и для него триста фунтов были просто громадной суммой.
– Можешь написать в Антверпен сэру Томасу Грэшему. Объяснишь ему, что ты – родственник моей жены. Мол, я прошу его посодействовать тебе в этом деле. Напиши, что он меня очень обяжет, оказав тебе помощь. Потом дашь мне знать насчет его решения.
– Я бесконечно вам признателен, сэр Роберт, – расплываясь в улыбке, сказал Ральф Скотт.
– Всегда рад помочь тем, что в моих силах.
Роберт отвесил церемонный поклон, после чего поцеловал Франсес и только потом подошел к Эми.
Она не скрывала своей печали. Лицо женщины было бледным, похолодевшие пальцы дрожали в его теплых руках. Эми пыталась улыбаться, однако ее глаза были полны слез.
Роберт наклонился и поцеловал жену в губы, ощутив их печальный изгиб. Ночью, лежа под ним, она улыбалась его поцелуям, обнимала, обвивала ногами и шептала его имя. Тогда ее поцелуи были ему приятны и даже сладостны. Но это было ночью.
– Что ты так печалишься, Эми? – сказал он, снова нагнулся и прошептал ей на ухо: – Я же не на войну еду. Мне очень не нравится видеть тебя грустной.
– Мне тоже не нравится видеть тебя раз в год, – прошептала она в ответ. – Неужели ты не можешь задержаться? Прошу тебя, побудь со мной хотя бы до обеда…
– Я должен ехать, – сказал Роберт, обнимая ее.
– Торопишься прочь отсюда, к другой женщине? – упрекнула мужа Эми.
Она прошептала это ему на ухо, но ярость, внезапно вспыхнувшая в ней, превратила фразу в змеиное шипение.
Роберт Дадли мягко отстранил ее, хотя предпочел бы оттолкнуть, и сказал:
– Нет, конечно. Я же все тебе объяснил. Улыбнись мне на дорогу! Наша семья вновь приобретает вес и влияние. Прошу тебя, порадуйся за меня и проводи с улыбкой.
– Поклянись мне честью своей матери, что у тебя больше никого нет.
Дадли даже поморщился – до того напыщенными были слова, произнесенные Эми.
Потом он быстро превратил гримасу в улыбку и сказал:
– Клянусь, дорогая. А теперь – улыбнись мне.
Эми попыталась улыбнуться дрожащими губами и солгала:
– Я так счастлива. Я радуюсь твоему успеху и тому, что у нас наконец-то будет дом. – Тут ее голос дрогнул. – Если ты клянешься, что оставался мне верен…
– Ты еще сомневаешься? Сама посуди, зачем тогда я стал бы говорить о нашем доме? Недели через две, может, позже, я навещу тебя у Хайдов в Денчворте. Я напишу миссис Оддингселл.
– Нет, напиши мне, – потребовала Эми. – Я так люблю получать письма от тебя.
Роберт слегка обнял ее и пообещал так, как взрослые сулят что-то ребенку, только бы он перестал капризничать:
– Хорошо. Я напишу тебе письмо и запечатаю. Никто его не прочтет, кроме тебя. Ты сама сломаешь печать.
– Нет, я еще не сломала ни одной твоей печати. Я осторожно снимаю их с листа и складываю в шкатулку для украшений. Там у меня хранятся печати всех-всех твоих писем.
Такой глупости Роберт от жены не ожидал. Что вздумала – хранить восковые печати с его писем! Он спешно сбежал по ступеням крыльца и вскочил на лошадь. Прежде чем тронуть поводья и поскакать прочь отсюда, он церемонно взмахнул шляпой.
– Мне пора, – сказал Дадли, даря Эми на прощание прекрасно заученную придворную улыбку. – Думай не о расставании, а о нашей скорой встрече.
Он старался не смотреть ей в глаза. Рядом с Эми уже стояла Лиззи Оддингселл, готовая поддержать и подбодрить свою подругу, когда он уедет. Роберт терпеть не мог затяжных прощаний. Он кивнул своим людям, те выстроились привычным порядком и тронулись в путь. Копыта громко цокали по камням пустой улицы. Роберту хотелось поскорее оказаться в том месте, где Хай-стрит сужалась и переходила в дорогу на Лондон.
Эми смотрела вслед процессии, пока всадники не скрылись за углом. Но и потом она оставалась на крыльце, ибо до нее еще доносились цокот копыт и позвякивание лошадиных удил. Наконец стихли и эти звуки, а Эми все не уходила с крыльца. Она ожидала, что ее господин вдруг чудесным образом передумает и вернется, чтобы получить от нее прощальный поцелуй или пригласить ехать вместе с собой. Не менее получаса Эми провела на крыльце, надеясь, что Роберт все-таки повернет назад. Но чуда не случилось.
Возвращаясь в Лондон, Роберт избрал длинную кружную дорогу и помчался по ней во весь опор, устроив настоящее испытание на выносливость и людям, и лошадям. Когда процессия наконец-то достигла конюшен Уайтхолла, кони тяжело дышали, их шкуры потемнели от обильного пота. Знаменосец скрипел зубами от боли в руках. Ему пришлось почти час выдерживать скачку галопом, держа над головой штандарт Дадли.
– Какая вожжа попала сегодня под хвост нашему хозяину? – спросил он, вываливаясь из седла на руки своих спутников.
– Похоть, – грубо ответил другой слуга. – Если не она, то неуемное честолюбие или больная совесть. Это три главные пружины нашего господина. Видел, как он сегодня торопился поскорее убраться от жены и вернуться к королеве? Сначала совесть загрызла, потом покрасоваться захотелось, а там уже и мужская страсть взыграла.
Когда Роберт спешился, к нему подошел Томас Блаунт, один из его старших слуг.
Он взялся за потные конские поводья, но отводить лошадь в стойло не спешил и тихо сказал:
– Есть новости.
Роберт молча ждал.
– Вчера заседал Тайный совет. Королева устроила им выволочку. Спрашивала, почему по договору, заключенному в Като-Камбрези, французов не заставили вернуть Англии Кале, а их принцессе не запретили изображать у себя на гербе наших леопардов. Потом сэр Фрэнсис ее утихомирил. Совет решил собирать средства на два военных корабля. Вам, как и всем, придется раскошелиться.
– Что-нибудь еще? – спросил Дадли, сохраняя на лице маску невозмутимости.
– Говорили о церкви. Сесилу было поручено составить билль насчет богослужений. Потом они проведут его через парламент. В основу служб положили требник короля Эдуарда с незначительными изменениями.
Дадли сощурился, раздумывая над услышанным, потом спросил:
– Были призывы к королеве не ограничиваться этим и посильнее прижать церковь?
– Да, но Сесил стал возражать. Сказал, что дальше заходить нельзя, иначе епископы взбунтуются, а часть знати их поддержит. Ему возражали. Мол, отцы церкви и так в оппозиции к королеве. Билль надо представить парламенту к Пасхе. Сесил надеется к тому времени уломать оппозицию.
– Это все?
– Остальное так, мелочи. У королевы случилась вспышка ревности, когда она узнала о предстоящей женитьбе Филиппа Испанского. Потом заседание продолжалось без нее. Члены совета пришли к выводу, что королеве было бы лучше всего выйти замуж за герцога Арранского. Сесил ему благоволит. Многие советники – тоже, особенно если герцог очистит от французов Шотландию. Еще про вас говорили. Непочтительно.
– Чем же я им не угодил?
– Мол, вы отвлекаете королеву от брачных замыслов, кружите ей голову, флиртуете с нею и все такое.
– Дальше слов они не пошли?
– Герцог Норфолкский сказал, что вас надобно снова отправить в Тауэр, иначе он сам проткнет вас кинжалом и сочтет это благим делом.
– Герцог лишь тявкает, как щенок, но ты все равно следи за ним, – сказал Блаунту Роберт. – Благодарю за сведения. Ты усердно потрудился. Ценю. Зайди ко мне потом. У меня к тебе будут еще кое-какие поручения.
Слуга поклонился и растворился в сумраке конюшни, словно его никогда и не было. Роберт поспешил во дворец. По лестнице он поднимался, перепрыгивая через две ступеньки.
– Как поживает твоя жена? – тихо спросила Елизавета, хотя заботливый тон ее голоса никак не вязался с жестким взглядом, брошенным на Роберта.
Роберт был слишком опытен в куртуазных делах, чтобы такой вопрос мог застать его врасплох.
– Замечательно поживает, ваше величество, – без секундной запинки ответил он. – Пышет здоровьем и цветет красотой. Каждый раз я нахожу ее все краше.
Елизавета, готовая выслушать знакомые слова о недостатках Эми, оказалась застигнутой врасплох.
– Значит, у нее все хорошо?
– Лучше и быть не может, – заверил королеву Роберт. – Прекрасное здоровье. Эми очень счастлива. Сейчас она гостит в доме своей двоюродной сестры. Та замужем за Ральфом Скоттом, весьма преуспевающим лондонским купцом. У них там очень весело. Не хотели меня отпускать. Еле вырвался.
– Зачем же ты испортил людям праздник, сэр Роберт? – Темные глаза королевы вновь полоснули по нему. – Никаких неотложных дел при дворе сейчас для тебя нет. Погостил бы там несколько дней. Как называется то место? Кендал?
– Кэмберуэлл, ваше величество, – подсказал Роберт. – Это к югу от Лондона. Очаровательная деревушка. Вам понравилось бы там. Удивлен, что вы не слышали об этом местечке. Эми обожает Кэмберуэлл, а у нее прекрасный вкус.
– Напрасно ты так торопился, – вновь уколола его Елизавета. – У нас обычная рутина придворной жизни и, как всегда, вереница претендентов на мою руку.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой произнес Роберт, которому сейчас хотелось наорать на королеву. – Полагаю, вы даже не заметили моего отсутствия и уж точно не скучали без меня, если сочли, что я уехал в Кендал.
Елизавета надула губы.
– Откуда мне знать, где ты и что делаешь? Вообще-то придворным надлежит постоянно находиться при мне. Разве это не твоя обязанность?
– Нет, ваше величество, – ответил сэр Роберт. – Я никогда не позволил бы себе не исполнять свои обязанности.
– Значит, ты пренебрег мною, в чем и признаешься?
– Нет, ни в коем случае. Я убежал от вас.
– Убежал от меня? – со смехом поинтересовалась королева, и фрейлины увидели, как засияло ее лицо. – А почему? – задала новый вопрос Елизавета, наклоняясь к нему. – Неужели я вызываю такой страх?
– Не ты. Но угроза, исходящая от тебя, страшнее всякой Медузы, – сказал Роберт, оставляя придворный этикет.
– За всю жизнь я ни разу тебе не угрожала.
– Пойми, Елизавета, ты угрожаешь мне даже своим дыханием. Если я позволю себе любить тебя так, как мог бы, что станется со мной?
Она пожала плечами, вновь прислонилась к спинке трона и проговорила:
– Неделю ты будешь страдать и чахнуть, потом снова отправишься к своей жене в Кэмберуэлл, загостишься там и забудешь вовремя вернуться ко двору.
Роберт покачал головой.
– Если бы я позволил себе любить тебя так, как мне этого хочется, все для меня бесповоротно изменилось бы. Дай для тебя…
– А что изменилось бы для меня?
– Ты никогда уже не была бы прежней, – пообещал он, понизив голос до шепота. – Вся твоя жизнь изменилась бы. Ты преобразилась бы. Все предстало бы перед тобой… в ином виде, имело бы совсем другую ценность.
Елизавета хотела шутливо отмахнуться, но взгляд Дадли был слишком завораживающим, чересчур серьезным для легкомысленного придворного флирта.
– Роберт… – прошептала она и коснулась горла, где пульсировала жилка.
Ее лицо вспыхнуло от желания. Но Роберт, опытный придворный волокита, смотрел сейчас не на пылающие щеки Елизаветы, а на медленно краснеющую шею и такие же мочки ушей, в которых подрагивали старинные серьги, стоящие целое состояние. Все это говорило о нескрываемом любовном желании. Роберту Дадли пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться от неожиданного открытия. Девственная королева Англии была охвачена такой же плотской страстью к нему, какую он видел у каждой шлюхи.
Убедившись, что сэр Роберт не передумает и не вернется с дороги, Эми прошла в дом. Там она взяла со Скоттов и Лиззи Оддингселл клятвенное обещание сохранять услышанное в тайне и сообщила им, что королева решила пожаловать сэру Роберту высшую рыцарскую награду – орден Подвязки, а также домик в Кью, земельные наделы и доходную должность. Затем Эми пересказала им просьбу мужа найти в Оксфордшире дом, отвечающий его новому положению при дворе.
– Что тебе говорили миссис Вудс и я? – воскликнула сияющая Лиззи Оддингселл. – Ты будешь жить в прекрасном доме, а сэр Роберт станет приезжать туда каждое лето. Возможно, постепенно к вам зачастят придворные. Не удивлюсь, если со временем ты будешь принимать там королеву. У сэра Роберта появятся все основания гордиться тобой.
От последней фразы личико Эми раскраснелось, как у ребенка, дождавшегося похвалы взрослых.
– Как взлетел твой муж! – сказал ей Ральф Скотт. – Представить невозможно, каких высот он достигнет при таком внимании королевы.
– А ведь потом ему понадобится собственный особняк в Лондоне, – продолжала Лиззи. – Ты же сама говорила, что в Кью места маловато. У вас должен быть настоящий дом семьи Дадли или даже дворец. Ты будешь приезжать в столицу каждую зиму и устраивать такие празднества и развлечения, что каждому захочется оказаться у тебя в друзьях. Вот посмотришь, люди станут искать знакомства с прекрасной леди Дадли.
– Боже мой, – вздохнула Эми, краснея еще сильнее. – Я не стремлюсь к жизни в Лондоне.
– Ничего, дорогая. Аппетит приходит во время еды. Стоит заранее подумать, какие наряды ты себе закажешь.
– А когда сэр Роберт собрался навестить тебя в Денчворте? – спросил Ральф, прикидывая возможность самому наведаться туда и укрепить отношения со знатным родственником.
– Говорил, что недели через две. Но он всегда опаздывает.
– Значит, у тебя будет время объехать все тамошние места и приискать дом, который ему понравится, – сказала миссис Оддингселл. – Вокруг Денчворта полно старых построек. По-моему, в Англии не сыскать лучшего уголка, чем Оксфордшир. Мой брат и его жена будут только рады помочь нам с поисками. Мы можем делать это вместе. А потом, когда сэр Роберт приедет, ты покажешь ему лучшие варианты. Королевский шталмейстер! Кавалер ордена Подвязки! Да он пол графства сможет купить!
– Надо собираться! – воскликнула Эми, не желавшая терять время. – Он просил ехать в Оксфордшир как можно скорее. Отправляемся сегодня же!
Она подбежала к Лиззи Оддингселл и взяла ее за руки, заставляя встать со стула.
– Эми! К чему такая спешка? Мы за три дня доберемся до Оксфордшира. Ты вполне еще можешь погостить в Лондоне.
Но Эми ее уже не слушала. Она лучилась радостью, как ребенок, у которого появилась новая игра.
– Нет! У нас должен быть запас времени. Сэр Роберт очень огорчится, если к его приезду я ничего не найду. А две недели пролетят мигом. Лиззи, мы должны ехать немедленно!
Уильям Сесил вполголоса разговаривал с королевой. Оба стояли в оконной нише. За толстыми стеклами хлестал мартовский дождь. В зале томились придворные, ожидавшие, когда же ее величество закончит нудный разговор с главным советником и пожелает развлечься. Роберта Дадли среди них не было. Он сейчас находился у себя и обсуждал подробности грандиозного речного увеселения. Разговор Елизаветы и Сесила могла подслушать только Екатерина Ноллис, но Уильям не сомневался в ее преданности королеве.
– Я не могу выходить замуж за человека, которого ни разу не видела.
Эти слова она повторяла каждому, кто заикался о ее возможном браке с эрцгерцогом Фердинандом.
– Он ведь не деревенский пастушок, чтобы явиться к вам на смотрины да еще развлекать вас плясками и игрой на дудочке, – заметил ей Сесил. – Эрцгерцог не может проехать пол-Европы, чтобы вы оглядели его со всех сторон, словно бычка на ярмарке. Если будет достигнута договоренность о браке, Фердинанд нанесет вам визит, а в конце его пребывания вы поженитесь. Допустим, он мог бы приехать весной, а ваше бракосочетание состоялось бы осенью.
Елизавета покачала головой. Сроки, даже расплывчатые, ее пугали, но еще сильнее страшила необходимость решительных действий в этом направлении.
– Не так скоро, Призрак, – сказала она Сесилу. – Не подталкивай меня.
– У меня нет таких намерений, – искренне возразил Уильям, беря ее за руку. – Но от этого брака зависит ваша безопасность. Если вы породнитесь с династией Габсбургов, то на всю жизнь приобретете себе верного союзника.
– Говорят, Карл ужасно некрасив, к тому же ревностный католик, – напомнила ему королева.
– Пусть говорят, – спокойно ответил он. – Речь сейчас не о Карле, а о его брате Фердинанде. Он человек приятной наружности и умеренных взглядов.
– Так испанский король высказывается за эту партию? Если я выйду за Фердинанда, мы сможем заключить договор о взаимной поддержке?
– Граф Фериа намекнул, что Филипп отнесся бы к этому как к гарантии взаимно проявленной доброй воли. – Сесил понял, что его слова произвели впечатление на королеву, и продолжил: – Наверное, вы помните, когда на прошлой неделе я предложил вам кандидатуру герцога Арранского, вы сказали, что Фердинанд видится вам более выгодной партией. Поэтому сегодня я и завел о нем разговор.
– На прошлой неделе я действительно так думала, – согласилась Елизавета.
– Такой союз рассорил бы Францию с Испанией и успокоил бы наших папистов, – добавил Сесил.
– Я подумаю об этом, – кивнула Елизавета.
Сесил вздохнул. Он заметил изумленную улыбку Екатерины Ноллис. Уж она-то знала, как королева умеет огорчать и разочаровывать своих советников. Уильям понимающе улыбнулся. В это время со стороны передней послышался шум. Потом закрытые двери приемной содрогнулись от глухого удара. Побледневшая Елизавета озиралась по сторонам, не зная, куда ей скрыться. Двое телохранителей Сесила поспешили к ней, тревожно поглядывая на дверь. Уильям шагнул к порогу. В висках у него стучало. Боже милосердный! Неужели враги королевы сумели проникнуть во дворец?
Дверь медленно отворилась.
Вошел дежурный стражник и сказал:
– Ваше величество, просим извинить за беспокойство. Ничего страшного. Тут один парень… подмастерье дворцовых рабочих. Выпил лишку, забрел сюда, споткнулся и лбом врезался прямо в двери. Вы не тревожьтесь.
Лицо королевы медленно обретало цвет. Ее глаза были полны слез. Не желая показывать придворным свой испуг, она отвернулась к окну. Екатерина Ноллис подошла к ней и обняла двоюродную сестру за талию.
– Возвращайся на свое место, – велел Сесил стражнику.
Он кивнул телохранителям, и те снова отступили к стенам. Придворные оживленно перешептывались, обсуждая недавнее происшествие. Лишь немногие видели вспышку страха у королевы. Сесил нарочито громко задал Николасу Бэкону какой-то пустяшный вопрос, стремясь развеять гнетущее состояние. Краем уха он слышал увещевания Екатерины. Та говорила обычные утешительные слова. Мол, дворец охраняется как никогда и королеве нечего бояться. Наконец Елизавета заставила себя улыбнуться. Екатерина ободряюще похлопала ее по руке, затем они повернулись к придворным.
В это время открылись другие двери. К королеве церемонно приближался граф фон Хельфенштейн, австрийский посол, представляющий интересы эрцгерцога Фердинанда.
Елизавета пошла ему навстречу, протягивая руки.
– Здравствуйте, граф. Меня уже начал тяготить этот холодный дождливый день. Хвала небесам! Тут, будто весенняя ласточка, появляетесь вы!
Посол поклонился и поцеловал обе руки королевы.
– А теперь, граф, расскажите мне о Вене, о том, что нынче в моде у венских женщин. Я слышала, у них есть чепчики особого покроя. Еще я хочу знать, какие женщины нравятся эрцгерцогу Фердинанду.
Эми, воодушевленная новой встречей с мужем, была готова немедленно отправиться в Оксфордшир. Она мгновенно собрала свои вещи и почти уговорила Лиззи Оддингселл. Но той вовремя пришел на помощь Ральф Скотт, сказав, что без вооруженных сопровождающих он их никуда не отпустит. Путь неблизкий, а на дорогах случается всякое. Бедняжке Эми пришлось прождать еще целых два дня, пока к дому Скоттов не прибыли люди, выделенные жене сэром Робертом Дадли.
За все время долгого пути по сырым еще дорогам Эми ни разу не упала духом и ни на что не пожаловалась, хотя целых три ночи им пришлось спать на постоялых дворах. Один из них оказался ничуть не лучше деревенского сарая, где на обед дамам пришлось довольствоваться жидким бараньим супом, а на завтрак – не менее водянистой овсяной кашей. Все это казалось ей пустяками по сравнению с радостью путешествия и еще большим восторгом, который принесет ей грядущая встреча с сэром Робертом. Иногда Эми отрывалась от процессии, пускала черную кобылу галопом и объезжала холмы, покрытые сочной весенней травой. Остальное время она ехала быстрым шагом. Погода становилась все теплее, и даже ветер теперь был приятен. Дорога вилась среди лугов и полей, на которых пробивались всходы. Здесь охрана держалась позади, не мешала женщинам ехать вдвоем. На открытых пространствах не стоило опасаться бродяг, а каждый встречный путник был виден издалека. Впрочем, путники встречались им редко. Час за часом дорога вилась и вилась по пустынным равнинам, которые еще никто не успел возделать и разделить межами.
Когда дорога ныряла в дубовые рощи и перелески, стражники подтягивались ближе, готовые к возможным опасностям. Однако небеса хранили леди Дадли. Ей не угрожал никто, не считая дождя и тумана. Редко где можно было увидеть одинокого пахаря, идущего за плугом, или мальчишку, пасущего овец. Что касается самой леди Дадли, она вообще не думала ни о каких опасностях. Все ее мысли были заняты поисками дома и, конечно же, скорой встречей с сэром Робертом.
Лиззи Оддингселл привыкла к невероятным переменам в настроении своей младшей подруги, которые зависели от обещаний сэра Роберта или отсутствия таковых. Она не сердилась, когда Эми, оборвав разговор на полуслове, вдруг пускалась вперед. Лиззи только радовалась, слыша, как подруга распевает полузабытые песни. Ее мысли тоже были заняты будущим супругов Дадли.
Светлая полоса в жизни сэра Роберта становилась все шире. Елизавета одаривала его своими милостями, должности при дворе приносили ему ощутимый доход. Самое время задуматься о собственном поместье, достойном фаворита королевы. Если все пойдет так и дальше, то очень скоро сэр Роберт наверняка задумается о наследнике. Ведь самым приятным для любого мужчины может быть только один факт: когда за столом, напротив него, сидит жена с младенцем-сыном на руках.
К чему богатство и влияние при дворе, если накопленное будет некому передать? Какой толк в обожающей жене, если она не умеет управлять поместьем и обеспечивать мужу приятную жизнь в лондонском доме?
Лиззи Оддингселл думала о том, что сэру Роберту очень повезло в браке. Эми из кожи вылезет, только бы исполнить все его пожелания. Конечно, лондонская жизнь для нее тяжела, зато более умелой хозяйки поместья ему не найти. Тяжелые годы супругов Дадли позади. Эми больше не придется гнуть спину на мачеху, а репутацию Роберта не будет омрачать тень обвинений в государственной измене. Они смогут заново начать совместную жизнь. Такие союзы, как этот, не редкость в нынешнее время. Муж и жена вместе умножают семейное богатство и строят благополучие. Он делает это при дворе, а она – управляя поместьем и создавая уют в доме.
Конечно, между супругами Дадли уже нет прежней взаимности. Но сколько крепких браков строилось не на любви, а на богатстве и благополучии семьи? Возможно, сэр Роберт взглянет на жену глазами взрослого мужчины и увидит ее прекрасные качества, которых не замечал в прежние годы. Кто знает, вдруг в его сердце снова вспыхнут былые чувства к Эми?
Дом мистера Хайда стоял в прелестном месте, утопая в зелени. От дороги к нему вел широкий проезд, упиравшийся в высокие стены, сложенные из местного камня. Конечно, он отличался от новомодных поместий, изначально построенных с размахом. Некогда здесь находился довольно скромный фермерский дом, состоявший всего из одной большой комнаты. Нынче эта средневековая основа служила залом, к которому были пристроены дополнительные помещения. Такая усадьба вряд ли удовлетворила бы вкус ревнителя строгих пропорций, поскольку ее крыша то взлетала вверх, то падала вниз, то изгибалась под странными углами. Но Эми всегда с радостью останавливалась у Хайдов. Лиззи Оддингселл доводилась хозяину родной сестрой. Здешняя обстановка нравилась Эми своей теплотой и не вызывала той неловкости, какую она испытывала, попадая к другим родственникам мужа. В минуты отчаяния ей казалось, что она – ноша на плечах Роберта, которую он время от времени перекладывает на спины своей родни. Зато у Хайдов она чувствовала себя среди друзей. Разномастная постройка, приютившаяся в полях, напоминала ее родной дом в Норфолке. Повседневные заботы мистера Хайда тоже были ей знакомы и понятны. Удастся ли высушить сено? Как уродится ячмень? Понимала она и тревоги хозяина, сосед которого решил разводить карпов и вырыл слишком глубокий пруд, поглощавший во время разливов реки всю воду, которой теперь не хватало на орошение заливных лугов.
Дети Хайдов уже не первый день караулили свою тетю Лиззи и леди Дадли. Когда маленькая процессия подъехала к воротам дома, ребятня с радостными криками выскочила наружу и запрыгала вокруг гостей.
Лиззи Оддингселл спрыгнула с лошади, обняла и перецеловала их всех, после чего проделала то же самое со своим братом Уильямом и его женой Алисой. Затем все трое поспешили к Эми, чтобы помочь ей сойти с лошади.
– Добро пожаловать в Денчворт, дорогая леди Дадли, – сердечно приветствовал ее Уильям Хайд. – Ждать ли нам в скором времени сэра Роберта?
Лицо Эми озарилось. Такой Хайды ее еще не видели.
– Да, – весело сказала она. – Он обещал приехать через две недели, а мне наказал за это время подыскать дом в ваших краях. Представляете? Возможно, мы скоро станем соседями!
Раз в неделю королевский шталмейстер Роберт Дадли проверял состояние дворцовых конюшен. Пройдя туда, он вскоре услышал цокот копыт быстро скачущей лошади. Еще через мгновение во двор влетел Томас Блаунт. Его кобыла была вся в мыле. Торопливо бросив поводья мальчишке-конюху, Блаунт подошел к насосу с явным желанием освежить голову под холодной водой. Роберт с готовностью приналег на рукоятку.
– Новости из Вестминстера, – отфыркиваясь, сообщил Томас. – Думаю, я опередил всех остальных. Возможно, вас это заинтересует.
– Меня всегда интересуют новости из Вестминстера. Сведения – это единственные настоящие деньги.
– Я только что из парламента. Сесил уломал их. Теперь они готовы принять билль об изменениях в церкви.
– С каким перевесом?
– Двух епископов арестовали, еще двое сказались больными, один исчез. Сесил получил преимущество всего в три голоса. Я пересчитал их по головам и сразу рванулся сюда. Думаю, в подсчетах не ошибся.
– Новая церковь, – задумчиво проговорил Дадли.
– И новое начальство над ней. Королева станет верховной правительницей церкви.
– Верховной правительницей? – повторил Дадли, удивляясь странному титулу. – Не главой?
– Я так слышал.
– Очень странный титул, – сказал сэр Роберт, говоря больше с собой, чем с Блаунтом.
– Что вы сказали?
– Заставляет задуматься.
– О чем, сэр?
– О том, что еще она способна предпринять.
– Сэр, я вас что-то не понимаю.
– Не обращай внимания, Блаунт, – заявил ему Дадли. – Мысли вслух. Спасибо тебе за ценные сведения.
Королевский шталмейстер продолжил обход, велел конюху сменить недоуздок у одной лошади, после чего повернулся и медленно зашагал к дворцу. Душа сэра Роберта была полна тихого ликования.
На пороге ему встретился Сесил, одетый по-дорожному и готовый ехать к себе домой.
– Приветствую вас, досточтимый главный советник. Я как раз шел и думал о вас, – весело сказал Дадли и похлопал Уильяма по плечу.
Сесил поклонился и сказал с ироничной учтивостью, часто позволявшей ему держать Роберта на безопасном расстоянии и напоминать им обоим, что прежние отношения хозяина и слуги давным-давно окончились:
– Для меня большая честь занимать ваши мысли.
– Я слышал, вы одержали победу в битве за реформирование церкви, – заявил Дадли.
«Черт его подери, а он-то откуда это знает? Даже я еще не получал сведений о результатах голосования, – сердито подумал Сесил. – Впрочем, что я злюсь? Не будет ли разумнее позволить ему танцевать с королевой, кататься с ней верхом и развлекать, пока я не выдам ее замуж за герцога Арранского?»
– Я бы не стал громко называть это победой. Но нам наконец-то удалось достичь соглашения, – сказал Сесил, деликатно высвобождая свой рукав из пальцев Дадли.
– Королеве суждено стать правительницей церкви?
– Да. Она продолжит традиции своего отца и брата.
– Их, насколько помню, называли главами церкви.
– Как мы знаем, апостол Павел всегда противился женскому управлению церковью, – не совсем к месту вставил Сесил. – Поэтому королеву нельзя было назвать главой. Слово «правительница» приемлемее. Но если что-то тревожит вашу совесть, сэр Роберт, то найдутся духовные лица, которые объяснят вам эти тонкости лучше, чем я.
Дадли коротко рассмеялся, оценив великолепный сарказм Сесила.
– Благодарю, сэр Уильям. Но в таких вопросах я вполне доверяю своей душе. Позвольте спросить, духовенство скажет вам спасибо за эти новшества?
– Нам, конечно же, не скажет, – ответил Сесил, делая упор на слове «нам». – Но их можно принудить к согласию, подтолкнуть к нему, убедить или заставить угрозами. Я жду борьбы. Положение не из легких.
– Да, это верно. А как вы намереваетесь их принуждать, подталкивать, убеждать и заставлять угрозами?
– Им придется принести королеве клятву, подтверждающую верховенство монарха в делах церкви, – не моргнув глазом, ответил главный советник. – Такое уже бывало в нашей истории.
– Но никогда еще церковь не была в полной оппозиции к власти, – заметил Дадли.
– Надеюсь, оппозиция перестанет быть полной, когда им придется делать выбор: приносить клятву верности или терять доход и свободу, – учтивым тоном произнес Сесил.
– Вы же не станете сжигать упрямцев? – напрямую спросил Дадли.
– Уверен, что до этого не дойдет, хотя ее отец пошел бы на такой шаг.
Роберт кивнул и поинтересовался:
– Значит, королева получает всю полноту власти над церковью, невзирая на измененное название ее титула? Будут ли у нее все те полномочия, какие имели ее отец и брат? Станет ли она «папой» Англии?
Сесил поклонился, давая понять, что ему пора идти, и ответил:
– Можно сказать, что так оно и будет. А сейчас, с вашего позволения…
