Текст книги "Без Отечества. История жизни русского еврея"

Автор книги: Филипп Вейцман

Несмотря на всеобщий пессимизм, вызванный продолжительными страданиями, зима 1922 года оказалась менее ужасной нежели предыдущая; НЭП с опозданием почти на год начал ощущаться. В 1921 году поля были частично засеяны, и теперь ожидали урожая. Появилась кое-какая частная торговля, но в первые месяцы нового года инфляция продолжалась, и некоторые продукты стоили миллионы.

Однажды, возвращаясь с рынка, моя мать увидела, что один из разрушенных домов отстраивается, и в его оконные дыры вставляют деревянные рамы. Она своим глазам не верила, и придя домой рассказала всем о виденном ею «чуде». Это была первая ласточка начавшегося возрождения. Вскоре после этого «события» местные власти издали декрет, в силу которого каждый хозяин отобранного и потом разрушенного дома может вновь получить его в полную свою собственность, при условии взятия на себя всего необходимого ремонта. Мой отец и дядя Миша поспешили починить их особняк в Крепости, и в июне он был полностью отремонтирован. Так же поступили почти все таганрогские хозяева недвижимого имущества. В конце года, когда власти заметили, что все дома отстроены, вышел новый декрет о вторичной и окончательной их конфискации. Так или иначе, но жизнь начала быстро меняться к лучшему, и Таганрог вновь похорошел. 14 февраля на Дальнем Востоке были ликвидированы последние остатки белой армии. После окончательного их уничтожения, и «мирного» присоединения к советской России, дальневосточной Демократической Республики, Япония, воспользовавшись дальностью расстояний и недавними неурядицами, захватила часть тихоокеанского побережья с Владивостоком во главе. В том же месяце декретом советского правительства была уничтожена ЧК, и заменена ГПУ (Государственным Политическим Управлением), и во главе ее стал Народный Комиссар Внутренних Дел, бывший председатель ВЧК, советский Торквемада, Феликс Эдмундович Дзержинский. Он был честнейшим и неподкупнейшим человеком, всю свою жизнь боровшимся за то, что считал своим идеалом; изведовавший царские тюрьмы и каторгу, фанатик – равно безжалостный к себе и к другим. Не следует думать, что заменив ЧК на ГПУ, советское правительство переменило только название этой организации – оно переменило и ее сущность. ЧК была карательным органом советского правительства времен военного коммунизма, тогда как ГПУ являлось политической и политико-экономической полицией эпохи НЭПа. Разница – огромная.

В марте того же года дядя Миша, его друг Кениловский, и все меньшевики находившиеся на «черном» списке, были вызваны к новому председателю местного ГПУ, недавно присланного в Таганрог советским правительством. Он вежливо усадил их всех перед собой и произнес им краткую речь на тему о необходимости признать свои старые ошибки и отказаться от них. В заключении он предложил им подписать бумагу об их отречении от прежних социал-демократических идей. Все они поспешили ее подписать.

После этого акта он дружески пожал им руки и больше их никто не беспокоил.

Весной в Генуе была созвана международная конференция, на которой советская Россия приняла деятельное участие. Генуэзская конференция окончилась Рапальским договором с Германией, подписанным 16 апреля 1922 года Народным Комиссаром Иностранных Дел, Чичериным.

25 октября Красная Армия разбила японцев и отобрала у них Владивосток со всем тихоокеанским побережьем. Этим закончились все военные действия на территории одной шестой земной суши, именуемой советской Россией.

Назначенный Лениным на пост народного комиссара финансов, талантливый русский еврей, близкий сотрудник и друг Троцкого, Адольф Абрамович Иоффе, провел в жизнь гениальную денежную реформу и сразу остановил инфляцию. Цены на все продукты остановились и больше не росли. В 1922 году (ноябре месяце), совзнаки были заменены червонцами. Несколько десятков тысяч рублей совзнаками приравнивались к одной копейке (точного Эквивалента я не помню).

100 копеек – 1 рубль-10 рублей – 1 червонец.

1 червонец – 1 фунт стерлингов.

Этот еврей, отдавший все свои силы, таланты и знания стране, которая по воле случая была его родиной, пять лет спустя, преследуемый Сталиным, был принужден покончить жизнь самоубийством.

30 декабря 1922 года советская Россия официально перестала существовать, и на территории бывшей Российской Империи образовался Союз Советских Социалистических Республик(СССР).

Великороссия превратилась в одну из этих республик, первой среди равных, как принято было ее величать и назвалась: Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой (РСФСР). Эти пять букв, шутя, расшифровывались так: Редкий Случай Феноменального Сумасшествия Расы. Но шутки в сторону: жизнь начала быстро улучшаться. Последние мероприятия умирающего Ленина оказались благотворными для страны. Быть может надо пожалеть о том, что он родился – вопрос спорный; но, что он слишком рано умер, этого бесспорно жаль.

 
Дух всюду сущий и единый.
Кому нет места и причины.
Кого никто постичь не мог.
Кто все собою наполняет,
Обьемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: БОГ.
 

Державин (Ода: Бог).

Наука голословно ничего не утверждает и не отрицает. Научный метод, приводящий к доказательству того или иного явления, состоит из двух обязательных частей: теоретических выкладок и практических опытов.

Теоретические выкладки состоят из серии логически обоснованных заключений, вытекающих одно из другого. Точками отправления им служат аксиомы или постулаты. Аксиомой мы называем совершенно очевидную истину (или кажущуюся таковой), которая, в силу этой самой своей очевидности, не требует доказательств.

Пример: Всякая величина тождественна самой себе. Постулат есть утверждение менее очевидное (гипотетическое), необходимое для дальнейшего развития теоретических выкладок, но также как и аксиома, недоказуемое. К сожалению наше логическое мышление требует аксиом или постулатов, и в этом его слабость, так как абсолютные истины ему недоступны. В философии постулаты необходимы не менее, чем в точных науках.

Постулат Декарта: «Я мыслю, значит я существую».

Постулат Канта(тройной): «Мораль возможно при наличии трех неоспоримых истин: Бог существует, душа бессмертна, воля свободна».

Если философия не требует проверок путем экспериментальных методов, то точным и естественным наукам практические опыты необходимы, ибо постулат, лежащий в основе теории, может оказаться неверным. Для этой цели создаются искусственно условия, которые должны вызвать то или иное явление. Случается нередко, что сначала наблюдаются эти явления, потом проверяются опытом, и наконец под них подводится теория, обоснованная на ряде отвлеченных доказательств. Если теоретическая выкладка подтверждается практическим опытом, или наоборот, то образуется научно-обоснованная теория. Если, напротив, теоретические выкладки не подтверждаются опытом, или под практические опыты не удалось подвести серию точных доказательств, это называется гипотезой.

Что мы называем Верой (с большой буквы), или иначе: верой в Бога Единого? Вера есть утверждение существования Бога, не основанное ни на каких точных, научных или философских доказательствах. Вера является аксиомой. Но кого мы называем Бог? Обратимся к словарям:

Иллюстрированный словарь испанского языка Аристоса (Барселона 1952 год), дает следующее лаконическое определение: Бог – Верховное Существо.

Маленький Парус (1959 год): Бог есть Верховное Существо, Творец и Хранитель вселенной.

Прекрасным определением Бога в поэтической форме служит гениальная ода Державина. Существует более сложное, так называемое, космическое определение Бога: Все во вселенной имеет свою причину. Все предметы и явления суть следствия тех или иных причин. Но каждая причина есть в свою очередь следствие другой причины, а та другой. Все причины и их следствия составляют беспрерывную цепь и являются ее звеньями. Первое звено этой цепи мы называем Богом. Бог есть первопричина всех причин и всех следствий, но сам Он, являясь первым звеном, причины не имеет; «Первый двигатель», по определению Аристотеля.

Можно ли пытаться логически доказать существование Бога?

Кант утверждает, что так как Бог является первоначалом всего существующего, т. е. существом абсолютным. Его собственное существование доказано быть не может, ибо нам не на что опереться для подобного доказательства. Позже Фихте углубляет эту мысль: Бог, будучи абсолютной реальностью, не может служить заключением для наших теоретических или философских выкладок, но точкой отправления для них. Бог недоказуем, как недоказуем самый факт реальности вселенной.

Материалисты всех толков, а в особенности марксисты, базируясь на том, что они называют: «Научным материализмом», отрицают существование Бога. «Научный материализм» опирается на два основных постулата:

1. Все во вселенной материально, и ничего кроме материи не существует. Эйнштейн доказал, что энергия есть форма материи и, следовательно, такое доказательство лишний раз подтверждает данный постулат. Все явления, принадлежащие к материальному миру, называются рациональными и могут быть раньше или позже изучены и доказаны. Явлений иррациональных в природе не существует.

2. Вселенная, со всеми сложнейшими и точнейшими своими законами, существовала всегда и будет существовать вечно: ей нет ни начала ни конца.

Для утверждения первого постулата требуется, прежде всего, ясно и точно определить, что такое материя. Кто мне ответит на этот вопрос?

Начну с Паруса: «Материя есть: тело, вещество, занимающее часть пространства, делимое на более мелкие части, нечто, что мы можем постигнуть нашими чувствами» (Ларус в трех томах, издание 1965 г.).

Обращаюсь с тем же вопросом к Ленину: «Материя есть философская категория Для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»– Ленин.

Теперь спрошу о материи советский энциклопедический словарь, в трех томах, издания 1954 года: «Материя первична, так как она является источником ощущений сознания, которое вторично, производно, так как оно является отображением материи. Материя несотворима и неуничтожаема, вечна и бесконечна. Движение – существеннейшее и неотъемлемое свойство материи. Многообразные явления в мире представляют различные виды движения материи».

Все три определения материи ничего не определяют: Ларус утверждает, что материн это есть нечто занимающее часть пространства (какого? скольких измерений?), которое мы можем постигнуть нашими чувствами. Но наши чувства малочисленны, слабы и несовершенны.

Ленин называет материю: «философской категорией для обозначения объективной реальности». Какой реальности? Реальность, которая: «отображается нашими ощущениями, но существует независимо от них». Ощущения человека зависят от все тех же наших малочисленных, слабых и несовершенных чувств, а, следовательно, обязательной реальностью не являются.

Советский энциклопедический словарь утверждает, что материя первична и является первоисточником всех наших чувств. Опять наши чувства! Несомненно, что во вселенной могут существовать множество явлений, для этих самых наших чувств, совершенно недосягаемых.

Дальше, ради курьеза, сравним три последующих фразы из определения материи, сделанной советским словарем, с одой Державина «Бог»:

Первые три строчки оды:

 
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченья времени предвечный,
 

Тридцатая строчка:

 
Ты был, Ты есть. Ты будешь ввек.
 

Если слово, материя, в определении советского словаря, заменить Его святым именем, и если бы гениальный поэт не жил почти два века назад, я мог бы его заподозрить в плагиате у вышеуказанного энциклопедического словаря.

Если все логические построения и выводы атеистов-материалистов, невольно, приводят их к тому к чему, верующего монотеиста, приводит его вера, эта невольная, но необоримая и неизбежная конвергенция, может служить неплохим логическим доказательством Его существования. Добавим, что если невозможно определить «рационально» материю, то и утверждение, что все явления в природе рациональны, ни на чем не основано. Заключим: первый постулат материалистов не может служить даже постулатом, ибо ровно ничего не обозначает. Рассмотрим кратко их второй постулат. Повторим его: «Вселенная, со всеми ее сложнейшими и точнейшими законами, существовала всегда и будет существовать вечно: ей нет ни начала ни конца». Для подобного утверждения надо прежде всего определить: что такое вечность и бесконечность; но мы знаем, что это невозможно.

Заключим: в области веры ничего доказать нельзя, и каждый имеет право верить, или не верить, согласно своим чувствам и понятиям. Многие великие ученые были глубоко верующими людьми. Вспомним хотя бы Пастера. Здесь я хочу привести известный анекдот:

Великий ученый, с мировой славой, отец теории условных рефлексов, профессор, академик Павлов, был очень верующим православным. Однажды он шел по улице Петербурга, направляясь на заседание Академии Наук. У ворот большого дома, мимо которого он проходил, молодой дворник мел улицу. Этот последний не был, подобно многим его собратьям по ремеслу, безграмотным невеждой. Благодаря знакомству с некоторыми «передовыми» молодыми людьми, с которыми он частенько встречался в кабаках, и других подобных заведениях, он сильно развился и набрался новых идей. Кроме того он читал газеты, и при надобности умел бойко подписать свое имя. Когда седобородый ученый поравнялся с ним, в ближайшей церкви зазвонили колокола. Профессор Павлов набожно перекрестился. Дворник взглянул на него и улыбнувшись спросил:

– Дедушка, ты веришь в Бога?

– Верю, сынок, – тоже улыбнувшись, добродушно ответил великий ученый.

– Эх! темнота, темнота! невежество наше! – произнес горестно дворник, и вновь взялся за метлу, продолжая подметать улицу.

Профессор Павлов, быть может, и остановился бы побеседовать с «передовым» дворником, но он спешил: его ждали в Академии Наук.

Имея дело с гипотезами, а не с доказанными теориями, все мы: политеисты, монотеисты, атеисты, имеем право веровать, или не веровать, согласно своим убеждениям; но, с другой стороны, никто не должен сметь их насильно навязывать другим. В области недоказуемого, абсолютная терпимость обязательна. На этом основывается свобода совести, а без нее никакая другая свобода невозможна. Свобода – едина и неделима. Конечно, каждый из нас вправе, путем нормальной пропаганды, стремиться к распространению своих убеждений, но никто не должен насмехаться над чужими верованиями и кощунствовать.

Вина большевиков не в том, что они атеисты, это их неотъемлемое право, но в том, что они, с самого своего прихода к власти, стали бороться административными мерами со всеми формами религии. Они кощунствовали и издевались над верой и верующими, словесно и печатно, одновременно воспрещая всякую религиозную пропаганду, и преследуя ее всеми мерами, имеющимися в распоряжении диктаторов. Стал выходить иллюстрированный журнал: «Безбожник». Потом они, продолжая систематически притеснять всех служителей различных культов, принялись закрывать церкви, синагоги, мечети и прочие Храмы Божьи. На принудительных сходках и собраниях, перед согнанной насильно публикой, выступали малограмотные ораторы, говорили глупости, богохульствовали и издевались над верованиями других. Возражать им было опасно. Однако, расскажу про случай, имевший место в Москве:

На одном из таких собраний, перед аудиторией, состоящей почти исключительно из простых рабочих, молодой пропагандист воинствующего атеизма, в течении часа кощунствовал и насмехался над всем, что ни есть святого в душе человека. В заключении этот нахал заявил: «Если, дорогие товарищи. Бог существует, то после всего мною сказанного, я смело вызываю Его: пусть Он явится, и ударит, перед всеми вами, меня по щеке».

Среди общего смущения, поднялся со своего места, высокий, уже немолодой молотобоец, и развалистой походкой подошел к трибуне, с которой говорил оратор. Поднявшись на нее, и, обратившись к слушателям, он громким, но ровным голосом, с легким московским акцентом, произнес: «Зачем же, для такого дела, Господа то нашего беспокоить, это и я, за Него, могу сделать». За сим, среди гробовой тишины замершей залы, прозвучала мощная оплеуха.

Летом 1922 года в Таганроге советские власти начали закрывать одну за другой, православные церкви. Русское население волновалось, но до времени терпело: в городе еще оставалось несколько нетронутых церквей, и этого, пока, было достаточно. Комсомольцы, с пением антирелигиозных песен, являлись к напуганным священникам, и требовали у них сдачи церкви под клуб. В начале осени, незадолго до Рош Ашана, в нашу синагогу явилась группа таких молодых коммунистов (к великому стыду надо признаться, что все они были евреями), и распевая частушки, вроде:

 
Долой, долой: монахов, раввинов и попов!
Зачем нам синагога, когда есть комсомол!
 

велели вынести торы и священные книги, а все здание, с пристройками, им передать под клуб. Представьте себе горе моей религиозной бабушки! Но набожные евреи устроились: нашли не очень, правда, большую комнату, и превратили ее в место молитвы. В ней они и отпраздновали Рош Ашана и Йом Кипур, и там же стали собираться в пятницу вечером и в субботу. Несмотря на это, было очень жаль таганрогской синагоги, в основании которой участвовал еще мой прадед.

В середине октября, готовясь отпраздновать пятилетие большевистской революции, местные власти решили закрыть последнюю, очень чтимую русскими, церковь. Но тут случилось нечто непредвиденное: в день предполагаемого ее закрытия, перед нею собралось чуть ли не все православное население города, приехали, даже, крестьяне, из ближайших деревень. Начались причитания и плач женщин, послышались крики и угрозы по адресу властей. Большевики испугались, и церковь осталась открытой.

Увы! за еврейскую синагогу заступиться было некому.

К этому времени, с целью вызвать раскол в среде православного духовенства, советские власти образовали, так называемую, «живую» церковь, реформированную во вкусе нового режима. Этой церкви власти покровительствовали, а «мертвая» церковь», т. е. традиционная, терпела всяческие гонения. Много позже, при перемене Сталиным политического курса, в связи с оппортунистическими интересами текущего момента, эта «живая» церковь была им ликвидирована.

В 1924 году официальный поэт советского правительства, Демьян Бедный (Ефим Алексеевич Придворов), настрочил целую поэму: «Новый завет, без изъяна, евангелиста Демьяна». Демьян Бедный начинал свое произведение с повествования о том, как якобы, роясь в пыльной груде писаний отцов церкви, случайно разыскал:

 
«Евангелие от Иуды;
Которое писала рука
Любимого исусова ученика,
И пламенного еврейского патриота,
Иуды Искариота».
 

И т. д. У него, в конце концов, получалось, что Христос предал Иуду, а не наоборот.

О Марии Магдалине, считаемой православными святой и равноапостольной, он пишет:

 
«Мария Магдалина, известно в точности,
Была далека от непорочности».
 

И т. д. и т. п.

На протяжении многих листов, Демьян Бедный грубо издевается над Христом, его апостолами, и всем, что чтимо верующим русским человеком. Это грязное произведение было полностью напечатано в «Правде», перепечатано в других газетах, и после этого вышло отдельной книжкой, дешевого, общедоступного издания. Но подобное наглое хамство не могло остаться без ответа. Вскоре появилось, ходившее в списках по рукам, стихотворение, приписываемое известному молодому поэту, Сергею Александровичу Есенину (1895–1925). Оно называлось: «Ответ Демьяну Бедному», и в нем звучало все негодование, и вся боль оскорбленной души. Оно длинное, но я привожу его полностью:

«Ответ Демьяну Бедному»

 
Я часто думаю: за что его казнили?
На что он жертвовал своею головой?
За тем, что Рима враг, он, против всякой гнили,
Отважно поднял голос свой?
 
 
За тем ли, что в стране проконсула Пилата,
Где культом кесаря полны и свет и тень.
Он, с кучкой рыбаков из бедных деревень.
За кесарем признал одну лишь силу злата?
 
 
За тем ли, что себя на части разорвав.
Он к горю каждого был беспредельно чуток,
И всех благословлял, мучительно любя:
И маленьких детей, и грязных проституток?
 
 
Не знаю я, Демьян, в евангелье твоем
Я не нашел правдивого ответа…
В нем много бойких слов: ах, как их много в нем!
Но слова нет – достойного поэта.
 
 
Я не из тех кто признает попов,
Кто безотчетно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов
Молясь у каждого церковного порога.
 
 
Я не люблю религии раба.
Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесное слаба:
Я верю в знание и в силу человека…
 
 
Я верю, что стремясь по нужному пути,
Здесь, на земле, не расставаясь с телом.
Не мы, так кто-нибудь, ведь должен же дойти,
К, воистину. Божественным пределам.
 
 
И все-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе, блудливого Демьяна,
Мне стало стыдно, будто я попал
В блевотину извергнутую спьяна.
 
 
Пускай Будда, Мойсей, Конфуций и Христос,
Далекий миф, мы это понимаем.
Но все-таки нельзя ж, как годовалый пес,
На все и всех захлебываться лаем.
 
 
Христос – сын плотника, когда-то был казнен,
Пусть это миф, но все же, когда прохожий
Его спросил: «Кто ты?», ему ответил он:
«Сын человеческий», а не сын Божий.
 
 
Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,
Так что ж из этого и следует подряд.
Плевать на все, что в человеке свято?
 
 
Ты испытал, Демьян, всего один арест,
И ты скулишь: «Ах, крест мне выпал лютый!»
А чтоб когда тебе голгофский дали крест.
Иль чашу с едкою цикутой?
 
 
Хватило б у тебя величья до конца,
В последний час, по их примеру, тоже
Благословлять весь мир, под тернием венца,
И о бессмертии учить на смертном ложе?
 
 
Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его, пером, нимало:
Иуда был. Разбойник был,
Тебя лишь, только, не хватало.
 
 
Ты сгустки крови, у креста.
Копнул ноздрей, как толстый боров;
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.
 
 
Но ты свершил двойной тяжелый грех:
Своим дешевым, балаганным, вздором,
Ты оскорбил поэтов вольный цех,
А малый свой талант покрыл большим позором.
 
 
Ведь там, за рубежом, прочтя твои стихи.
Небось злорадствуют российские кликушки:
«Еще тарелочку Демьяновой ухи.
Соседушка, мой свет, пожалуйста, покушай».
 
 
А русский мужичек, читая «Бедноту»,
Где образцовый шрифт печатают дублетом,
Еще усерднее потянется к Христу,
А коммунистам, «мат» загнет при этом.