Текст книги "Джинн в плену Эхнатона"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18
Прощай, тело!

В Старый город они попали сильно за полночь, но на улицах, как обычно, еще толпился народ. Оставив Масли, Джалобина и лампу с господином Ракшасом в машине, Нимрод с близнецами отправились в гости к Хусейну Хуссауту. Едва попав в узкий, мощенный булыжником переулок, что вел к антикварной лавке, они почувствовали неладное: уж слишком много здесь было людей. Полицейские в белой форме охраняли вход в магазин и никого туда не пускали.

– Что здесь случилось? – спросил Нимрод по-арабски у какого-то зеваки.

– Хозяина магазина мертвым нашли. Его звали Хусейн Хуссаут.

– Отчего он умер?

– Одни говорят, ограбили и убили. А другие говорят, что его змея укусила.

– Когда это произошло?

– Да недавно. Меньше часа назад.

Нимрод взял племянников за руки и отвел в соседний переулок. Там, пройдя сквозь узорчатые двери, они вошли в церковь. Усадив детей на скамьи, Нимрод сообщил им новость.

– Убит? – У Филиппы задрожали губы. – Бедный Бакшиш.

– Надеюсь, мальчика они не тронули, – сказал Нимрод. – Нам очень важно проникнуть в магазин и достоверно узнать, что именно произошло. Но не исключено, что за домом следят ифритцы. Кроме того, мне совсем неохота провести ночь в полицейском участке, отвечая на разные дурацкие вопросы. А именно это и произойдет, если мы сейчас появимся на пороге магазина и объявим, что знали беднягу Хусейна лично. Каирская полиция известна своей редкостной беспомощностью…

– Почему ты называешь его беднягой? – возмутился Джон. – Он же хотел тебя убить.

– Возможно, – согласился Нимрод. – Но действовал он явно по чьему-то принуждению. Я как раз собирался выяснить почему. Вот что, слушайте внимательно. Чтобы попасть в магазин, нам надо самим превратиться в полицейских.

Джон и Филиппа озадаченно переглянулись.

– Как же это сделать? – спросила девочка.

– Наши тела останутся здесь, в церкви. – объяснил Нимрод. – Их никто не тронет, все будут думать, что мы просто молимся. Мы же перенесемся обратно и проникнем в телесную оболочку трех полицейских. Как с верблюдами, помните? Это совсем не сложно.

Джон кивнул. По сравнению с верблюжьим эпизодом предстоящее превращение в полицейского казалось ему большим шагом вперед. Зато Филиппе было явно не по себе. В прошлый раз она была все-таки верблюдицей, а не верблюдом, а в случае с полицейским выбирать не приходилось… Попасть в тело взрослого мужчины, пусть всего на несколько минут, она как-то опасалась.

– Может, лучше просто полетаем вокруг? – предложила она. – Почему надо обязательно залезать в чье-то тело?

– А вот почему: так гораздо легче задавать вопросы и получать ответы. Еще можно что-то взять в руки, рассмотреть. К тому же, если долго оставаться вне тела, можно вовсе раствориться в пространстве. Тело, оно вроде якоря. Крепко держит тебя на этой планете. – Нимрод ласково улыбнулся племяннице. – Филиппа, если тебе неуютно, оставайся здесь, посторожи наши тела.

Филиппа огляделась. Церковь была маленькая, тесная, свод ее напоминал перевернутую лодку. Сверху на длинных цепях свисали канделябры со свечами, откуда-то доносилось не то пение, не то молитва. Наверно, ей не меньше тысячи лет…

– А вдруг, пока нас не будет, с нашими телами что-нибудь случится? – спросила Филиппа.

– В церкви? – Нимрод опустился на колени – на специальную молитвенную подушечку – и склонил голову. – Ты осмелишься побеспокоить кого-то, кто принял такую позу?

– Нет, – согласилась Филиппа. – Ладно. Я согласна.

– Вот и умница! Ты – настоящий боец! Да не забудьте: пока мы находимся вне тел, лучше помолчать. Мундусяне ужасно нервничают, когда слышат голоса ниоткуда.

– Кто нервничает? – не понял Джон.

– Мундусяне. От латинского слова mundus, что значит «мир». Мы так иногда называем людей… Ну что, запомнили? Вне тела – ни звука. Многие бытующие на земле суеверия – результат беспечности и шалости джинн, которые, не имея телесной оболочки, заговаривали с людьми. Так что, уж пожалуйста, не совершайте подобных ошибок, потом самим будет неловко. Ну что еще?.. Ах да! Старайтесь ничего не сдвигать и не опрокидывать. Вернее, делайте это только в том случае, если вы и вправду хотите напугать людей. Потому что они непременно подумают, что рядом – привидение. Кстати, когда не видишь собственных рук и ног, двигаться меж предметов, не сбивая их, довольно сложно. Так что следите за собой… Ага, и еще один совет! Сегодня-то вечер теплый, но на будущее запомните: если вы оказались вне тела, держитесь подальше от сквозняков и вообще от любых потоков холодного воздуха. Холод всегда оказывает пагубное воздействие на джинн-силу, а на сквозняке вы можете оказаться частично видимыми полупрозрачными, и тогда вас точно примут за призраков.

– Значит, на самом деле призраки не существуют? – спросила Филиппа.

– Почему? Очень даже существуют. Но это призраки-люди. В основном совершенно безобидные. Они опасны только в одном случае: если ими завладеет дух умершего джинн. Такова моя научная концепция. К счастью, наяву мне с ними сталкиваться не приходилось. Сами джинн, как правило, призраками не становятся. Но я полагаю, что дух умершего джинн, его нешамах, вполне может завладеть призраком человеческого происхождения – точно так же, как мы сейчас проникнем в тело человека… Однако мы пустились в рассуждения, которые не имеют ни малейшего отношения к нашему сегодняшнему делу. – Нимрод улыбнулся. – Попытайтесь расслабиться и получить удовольствие. Оказаться вне тела очень приятно, хотя поначалу ощущения будут необычные. Впрочем, мы скоро найдем себе подходящие тела, и все будет позади. Все будет отлично, обещаю! Итак… – Нимрод кивнул детям, приглашая их принять подобающую для молитвы позу.

Джон опустился на колени слева от Нимрода и склонил голову.

– Готов, – прошептал он.

Филиппа, справа от Нимрода, сделала то же самое.

– Готова.

Нимрод взял племянников за руки:

– Постарайтесь не отцепляться, пока мы не найдем подходящих полицейских. Держась за руки, мы точно не потеряемся. А если нас что-то разъединит – мало ли, все бывает, – тогда встречаемся около «кадиллака». Ну вот, кажется, все…

– Скорей, прокатимся с ветерком! – Джону давно надоело слушать советы.

– С теплым ветерком, – уточнил Нимрод. – Поехали! ФЫВАПРОЛДЖЭ!

Филиппа тихонько ойкнула, почувствовав, что поднимается над собственным телом. Сначала ей просто показалось, что она становится все выше и выше, но, посмотрев вниз, она увидела склоненную головку, копну рыжих волос, очки. Филиппа сначала даже не поняла, кто это, и только несколько секунд спустя до нее дошло, что голова – ее собственная. Господи, какая же нелепая прическа!

Джон растерялся не меньше, чем сестра. Он бы запаниковал, не будь рядом Нимрода, который крепко держал его за руку.

Почувствовав их тревогу, Нимрод сказал:

– Это вполне нормально. Сначала всегда бывает не по себе. Вдохните поглубже и следуйте за мной.

– Но если мы – там, в церкви, то где мы сейчас разговариваем? – недоумевал Джон, а они тем временем уже летели над знакомым, мощенным булыжником переулком.

– Можно сказать, что мы существуем в двух разных измерениях, – ответил Нимрод. – Или, если придумать образ поточнее, наши тела и души разделены сейчас высоким забором: тела – по одну сторону, души – по другую. Могу объяснить и понаучнее, но чтобы понять это объяснение, надо получить степень бакалавра по физике. А лучше – магистра.

– Только не по физике! – взмолилась Филиппа. – Терпеть не могу физику.

– Придется переменить мнение, – сказал Нимрод. – Все, что делает джинн, все, на что он способен, – прямой результат действия законов физики. Ничего, когда-нибудь поймешь…

– Пойму. Лишь бы только экзамен не сдавать, чтобы доказать, что все поняла.

Они миновали полицейское оцепление и, незамеченные, проникли в ярко освещенный магазинчик. Полицейских тут была тьма-тьмущая. Один из них обводил желтым мелком труп Хусейна Хуссаута, лежавший на полу между шахматных досок и тронов египетских фараонов. Вид умершего сразу напомнил близнецам Бакшиша – каким они увидели его в первый раз, в комнатке наверху: с синими губами и конечностями.

– Бедный, – прошептала Филиппа.

Один из полицейских прислушался и стал беспокойно озираться по сторонам, но никого не увидел. Вздрогнув от ужаса, он быстро перешел в другой конец магазина, где, явно скучая, покуривали, прислонившись к стене, еще двое полицейских.

– Глядите, – сказал Нимрод. – Три готовеньких тела, как по заказу.

Покрепче ухватив племянников за руки, он взмыл под потолок и завис над ничего не подозревающими полицейскими.

– Носки – вниз, глаза – каждый на своего полицейского, – тихонько скомандовал Нимрод. – Будет такое чувство, будто натягиваешь мокрую одежду. Когда мы окажемся внутри, их души так струхнут и стушуются, что даже не посмеют нам помешать. А когда мы их покинем, эпизод сотрется из их памяти без следа.

И вот они внутри чужих тел! Взглянув на стоящих рядом незнакомых мужчин, Филиппа – незнакомым голосом – неуверенно окликнула:

– Нимрод?

Один из полицейских ободряюще кивнул.

– Так странно быть мужчиной, – сказала Филиппа.

– Конечно, – сказал Нимрод, оказавшийся в теле сержанта полиции. – Только больше так не говори, ладно? А то услышит кто-нибудь из сослуживцев, и твой полицейский станет предметом шуток. И говорим по-арабски, Филиппа. Только по-арабски.

– А мы сможем? – удивился полицейский Джон.

– Разумеется, – ответил полицейский-Нимрод. – Вы же египтяне.

– Да… могу и по-арабски, – сказал Джон. – И вообще, у меня в голове столько всего… не самого приятного…

– Пошли, – сказал полицейский-Нимрод, отбросив окурок. – Нам сюда.

Рядовые полицейские проследовали за сержантом через заднюю дверь во внутренний двор и поднялись по скрипучей деревянной лестнице в жилую часть дома. Бакшиш сидел на краешке железной кровати в своей комнате совсем один и тихонько плакал. Сержант сел перед ним на корточки, взял его за обе руки и заглянул в глаза:

– Послушай меня, Бакшиш. Я скажу тебе сейчас кое-что странное, но ты не бойся. Твой отец – очень хороший человек И он был моим большим другом.

– Вашим другом? – Мальчик нахмурился. Похоже, он силился вспомнить, говорил ли ему отец, что у него есть друг-полицейский.

– Я знаю, что отец рассказывал тебе про джинн, про все, что они умеют. Поэтому ты не испугаешься, если я скажу тебе, что я – Нимрод. Просто сейчас мне пришлось на время стать полицейским.

Мальчик буквально окаменел от ужаса. Зрачки его расширились, и близнецам показалось, что он сейчас завопит истошным голосом и выбежит из комнаты. Но Нимрод продолжал держать его за руки и говорить, говорить, как гипнотизер… В конце концов Бакшиш и вправду немного успокоился.

– Нимрод, ты умер? – спросил он. – Ты поэтому пришел в чужом теле?

– Нет, я не умер, – ответил сержант. – Я пришел в чужом теле, потому что тот, кто убил твоего отца, возможно, продолжает следить за магазином.

Мальчик снова разрыдался.

– Ты помнишь девочку и мальчика, которые приходили сюда вчера вечером? – спросил сержант. – Это мои племянники, они искали меня. Помнишь?

– Помню, – ответил Бакшиш, вытирая глаза рукавом.

– Они тоже джинн. И они сейчас здесь, с нами. Тоже в виде полицейских. Филиппа, подойди, поговори с Бакшишем. Но только не мужским, а своим собственным голосом.

Филиппа тоже присела на корточки перед кроватью и попыталась придать небритому мужскому лицу, которое она ощущала на себе, точно маску, ласковое, сочувственное выражение. К счастью, способность разговаривать девичьим голосом она не утратила.

– Бакшиш, – мягко сказала она. – Мне очень жаль твоего папу…

– Я рад, что с твоим дядей все в порядке, – сказал мальчик в ответ. – Мой отец… он не хотел, никогда не хотел ему зла.

– Я знаю. – Филиппа провела рукой по волосам Бакшиша.

– Это все Иблис. Он его заставил. Наслал змею она меня укусила, и, пока я лежал при смерти отцу приходилось исполнять его приказы. Только когда Нимрода поймали, Иблис велел Палису, своему слуге, высосать из ранки яд.

– Палис-пятколиз? – переспросил сержант. – И он здесь?

– Он очень злой джинн, – отозвался Бакшиш, глядя на свою забинтованную ногу.

Сержант посмотрел на озадаченную Филиппу и объяснил:

– Палис лижет человеку ступню, покуда не доберется до сосудов. Может всю кровь высосать… Точнее, он не лижет, а трет ее языком. Язык у него шершавый, как у бизона, прямо – наждачная бумага. Раз лизнет, два лизнет – и кожи как не бывало. А потом пьет кровь. – Он снова повернулся к Бакшишу. – Тебе повезло, что он всю кровь не выпил. Обычно его не остановишь.

– Не так уж мне и повезло, – вздохнул Бакшиш.

– Да. Понимаю. – Нимрод помолчал. – Ты видел Иблиса?

– Нет. Только голос его слышал. Ласково так говорит, вкрадчиво, как будто добрый… Но на свет ни разу не выходил. Словно боялся, что я его увижу. Всегда в тени держался. И так мягко-мягко разговаривает, шепотком. Прямо как змея, которая при нем состоит. Полосатая египетская кобра. Здоровенная – я крупнее никогда не видел.

– Расскажи, что все-таки случилось с твоим отцом, – попросил Нимрод, но мальчик умолк. Тогда Нимрод добавил: – Если ты хочешь, чтобы я за него отомстил, расскажи все подробно.

Бакшиш кивнул и, всхлипнув, набрал побольше воздуха.

– Сначала умер скорпион, – сказал он. – В бамбуковой клетке. Иблис сказал, что это близнец того скорпиона, которого он посадил тебя сторожить. Второго скорпиона он оставил здесь, у отца. Когда скорпион умер, отец побледнел и весь затрясся, потому что понял, что ты освободился, а значит, Иблис вернется, чтобы не дать отцу рассказать тебе правду. Отец понял, что не успеет убежать. Он сказал, что Иблис быстрее ветра. Он успел только спрятать меня во дворе, в древнем саркофаге, чтобы его змея не укусила меня снова. Поэтому она укусила только папу…

– А ты слышал что-нибудь про пропавших джинн Эхнатона? – спросил Нимрод. – Они у ифритцев?

– Нет. Точно нет. – Мальчик просиял. – Они задавали отцу столько вопросов. Значит, они их еще не нашли.

– А где эти джинн? – спросила Филиппа. – Ты не знаешь?

Мальчик покачал головой.

– В чем они содержатся? – спросил Нимрод. – В каком сосуде?

– Я не знаю.

– Что с тобой теперь будет, Бакшиш? – спросила Филиппа. – С кем ты будешь жить? Мы можем тебе чем-то помочь?

– У меня есть тетя в Александрии и дядя в Гелиополисе. Наверно, меня отдадут кому-то из них…

– Помни, что в Англии у тебя тоже есть дядя, – ласково сказал Нимрод. – Когда вырастешь, закончишь школу, приезжай. Я помогу тебе выбрать такое дело в жизни, которое окажется тебе по душе. Адрес я пришлю. Договорились?

– Да, сэр. Спасибо.

Услышав на лестнице голоса, Нимрод поднялся.

– Боюсь, нам пора. Удачи тебе, мой мальчик. До свиданья… Джон! Филиппа! За мной!

Филиппа встала и направилась было к двери.

– Погоди. На это уже нет времени. Будет быстрее, если тела останутся здесь. Дайте руки!

Близнецы схватились за протянутые руки сержанта и тут же взмыли под потолок, заметив напоследок, как под ними растерянно и смущенно озираются трое полицейских. Еще бы – оказались в незнакомом месте, да еще обнаружили, что держатся за руки.

– Обратно в церковь, – скомандовал шепотом невидимый Нимрод, и они устремились по лестнице во двор.

– Что теперь будем делать? – спросил Джон, когда они выбрались из магазина и полетели к церкви над сумрачным, мощенным булыжником переулком.

– Надо найти Иблиса и его прихвостней прежде, чем они завладеют пропавшими джинн Эхнатона. А для этого надо выманить его из укрытия и вызвать на открытый бой.

– Но как это сделать? – спросила Филиппа.

– Это будет непросто. И возможно, опасно, – отозвался Нимрод.

Обретя в древней церковке свои родные тела, они двинулись по темным улицам обратно к «кадиллаку», причем шаг у близнецов был не очень-то твердый – уж слишком непривычны оказались для них эти бесконечные превращения. Издали завидев хозяина, Масли включил фары, чтобы осветить им дорогу.

– Завтра вам двоим предстоит ответственное дело, – сказал Нимрод племянникам, когда они вернулись домой, в Город садов.

– Это как-то связано с Иблисом? Мы поможем выманить его из берлоги? – спросил Джин.

– Да. Давайте-ка я объясню поподробнее, что я задумал. – Нимрод вывел близнецов на крышу и указал на соседний дом, дом французского посла, который отделяли от них газоны и высокая садовая ограда. Здание и прилегающую территорию заливали лучи прожекторов, сад патрулировали охранники, а в самом доме свет горел в квадратной башенке, выдержанной в итальянском стиле.

– Видите эту башню? – спросил Нимрод – Там находится библиотека французского посла. Помимо того, что он серьезный ученый-египтолог, он еще и астроном-любитель, поэтому в библиотеке хранятся не только книги, но и довольно мощный телескоп. С помощью него наблюдать за этой стороной моего дома и за всем, что происходит в саду и даже внутри, проще простого. Поэтому завтра я намерен попросить госпожу Кёр де Лапен пустить вас порыться в ее книжках.

– Что? – со стоном сказал Джон. – Это обязательно надо? Она же вечно трогает мои волосы и говорит, какой я хорошенький. И чем, интересно, чтение старых книжек поможет в борьбе с Иблисом?

– Мы ведь уже не дети, – подхватила Филиппа. – Если бы не мы, ты бы до сих пор сидел в подземелье.

– И я вам искренне признателен! Только дайте же мне договорить!

Близнецы кивнули и выжидающе замолчали.

– Благодаря телескопу, стоящему в библиотеке госпожи Кёр де Лапен, вы сможете наблюдать за этим домом.

– А зачем? – спросил Джон.

– А затем, мой любимый нетерпеливый племянник, что я хочу заманить Иблиса в капкан, и поставите его вы!

– Ух ты! – обрадовался Джон.

– Какой капкан? – спросила Филиппа.

– Я распущу по Каиру слух, что нашел шкатулку с пропавшими джинн Эхнатона. Особенно важно, чтобы об этом послышали в ресторанах и клубах, куда захаживают ифритцы: в кафе «Ибис», что позади гостиницы «Хилтон», в танцклубе «Ясмин Али-бхай» и, естественно, в «Гроппи». Иблис наверняка появится, чтобы выкрасть шкатулку для своих ифритцев. Дома у нас, разумеется, никого не окажется, и он воспользуется нашим отсутствием, чтобы обыскать его сверху донизу. В одной из комнат, окна которой выходят на эту сторону, то есть в пределах видимости телескопа, а значит, под вашим наблюдением, он обнаружит шкатулку времен Восемнадцатой династии с надписью «Аменхотеп Третий». Внутри его будет поджидать специальная ловушка для джинн. На этот раз ему не уйти.

– Где же ты возьмешь такую шкатулку? – спросила Филиппа.

– У себя в спальне. Я держу в ней лекарства. Иблис, конечно, малый смышленый и сразу почует, если я или господин Ракшас окажемся в непосредственной близости. Впрочем, это бы его не остановило, скорее наоборот. Зато вашего присутствия он, надеюсь, не почувствует. Все-таки вы будете не рядом, а в соседнем доме. И вы еще не совсем взрослые джинн, поэтому у вас иная аура, чем у меня или господина Ракшаса… Вот такой план. Как только увидите, что Иблис попал в шкатулку, сразу звоните мне на мобильник.

– А где ты будешь? – спросил Джон.

– В нескольких милях отсюда. После вашего звонка я тут же вернусь в дом и доведу дело до конца. Мы возьмем его в плен! Разумеется, Масли и Джалобин будут при мне неотлучно. Не стоит оставлять их в доме и подвергать ненужному риску. Таких хороших слуг еще поискать!

Филиппа недоверчиво прищурилась. В дядюшкином плане ее что-то смущало.

– Может, ты просто пытаешься от нас избавиться в самый ответственный момент? – спросила она. – А сам пустишься в очередное рискованное предприятие?

– Вы прекрасно знаете, как нежно относится к вам обоим госпожа Кёр де Лапен. Вам она разрешит покрутить телескоп с превеликим удовольствием. А вот будет ли она столь же сговорчива, если я попрошу допустить туда Масли или Джалобина? Не уверен. Так что я отнюдь не пытаюсь от вас избавиться. Вы сами убедитесь, что вы и есть главный стержень всей этой затеи.

– Ну ладно, – сдалась Филиппа, – спорить не будем.

– Вот и хорошо, – кивнул Нимрод. – Для разнообразия.

Глава 19
Змеи и стремянки

На первых полосах всех утренних газет была одна-единственная сенсационная новость: ограблен Египетский музей. Пробравшись туда накануне ночью, воры проигнорировали знаменитые золотые сокровища юного царя Тутанхамона и отправились прямиком в залы, где хранились куда менее ценные артефакты времен Восемнадцатой династии. Все газеты отметили странное поведение грабителей, а полиция и вовсе не скрывала своей растерянности, поскольку выяснилось, что из музея, в сущности, ничего не пропало. Просто многие предметы оказались стронуты с мест, золотой скипетр и несколько фигурок-ушебти сломаны, а главное – открыты и повреждены все емкости, где с незапамятных времен хранились забальзамированные внутренности древнеегипетских мумий.

– Что, ифритцы постарались? – спросил Джон у Нимрода.

– Несомненно, – ответил тот. – Эпоха Восемнадцатой династии – это именно тот период, где надо искать вещи из гробницы Эхнатона. Кстати, нам этот взлом только на руку.

– А вдруг они нашли то, что искали? – предположил Джон.

Филиппа уверенно покачала головой:

– В газете написано, что воры проникли в музей вчера в девять вечера. А Хусейна Хуссаута змея укусила около полуночи. Они бы не потрудились затыкать ему рот, если бы уже нашли, что искали. Наверняка в ближайшее время по всем музеям мира пройдет целая серия таких странных взломов без краж.

– Хорошо бы нам их опередить, – сказал Джон.

– Мы должны их опередить, – отозвался Нимрод. – Просто обязаны. Иначе нарушится равновесие.

После завтрака Нимрод позвонил госпоже Кёр де Лапен, которая сказала, что будет просто счастлива присмотреть за детишками – хоть до ночи. Собравшись и обсудив все детали захвата Иблиса еще раз, близнецы отправились в резиденцию посла Франции с маленьким подарком для хозяйки, антикварным флакончиком из-под духов, который Нимрод приобрел у Хвамая, парфюмера из Гизы.

– Ох уж этот ваш дядюшка! – воскликнула госпожа Кёр де Лапен. – Как это мило с его стороны! Очаровательный мужчина. И такой романтик, а это среди англичан большая редкость. Вам с ним очень повезло. Интереснейший человек.

– Да, он чудесный! – согласились близнецы.

– Что ж, детки! Чем бы вы хотели заняться? Я полностью в вашем распоряжении.

– Нимрод сказал, что у вас замечательная библиотека… – начала Филиппа.

– Да, это чистая правда.

– И у вас там еще самый настоящий телескоп стоит! – добавил Джон с таким явно наигранным энтузиазмом, что Филиппа даже покосилась на него неодобрительно.

– Госпожа Кёр де Лапен, дело в том, что я хотела бы заранее почитать о местных археологических достопримечательностях, – затараторила Филиппа, – чтобы лучше оценить их, когда увижу.

– А я обожаю наблюдать за птицами, – под хватил Джон. – Можно я рассмотрю птиц в нашем саду через телескоп?

– Вы уверены, что хотите сидеть дома? Мы могли бы покататься на теплоходике. Или пойти в бассейн в отеле «Нил-Хилтон». Там очень хороший бассейн, по-моему – лучший в Каире. И обеды подают очень вкусные. А еще можно поехать в Сахару, к пирамидам.

– Нет, спасибо, – решительно сказал Джон. – Библиотека – это как раз то, что нужно. Честно говоря, мы за последние дни так устали от солнца что с удовольствием посидим в доме, под кондиционером.

Филиппа закивала, подумав, что при желании ее брат врет очень даже убедительно.

– Что ж, как пожелаете. – Госпожа Кёр де Лапен улыбнулась и повела их в библиотеку, которая оказалась неожиданно опрятной и предельно функциональной. По стенам, кроме множества блестящих металлических полок с книгами, были развешаны абстрактные картины сомнительной художественной ценности, на полу лежал бежевый ковер. Мебель была из той категории, что покупается как последний писк моды и поэтому очень быстро устаревает. Там и сям, прямо посреди комнаты, стояли стеклянные витрины с египетской коллекцией посла, а у окна, возле компьютерного столика и нескольких изящных сосудов, на алюминиевой треноге стоял телескоп.

Рассмотрев обстановку библиотеки, Филиппа принялась за книги.

– Вы, должно быть, очень хорошо знаете Египет, – сказала она хозяйке дома. – Вы, наверно, занимались археологией?

– Совсем немного, по-любительски. Вот мой муж, господин Кёр де Лапен, настоящий специалист.

Джон указал на каминную полку, где стояли зеленые статуэтки.

– Эти штуки настоящие? Из гробницы?

– Да. Они называются ушебти. Предполагалось, что в загробном мире они будут слугами усопшего. – Госпожа Кёр де Лапен сняла с полки одну из фигурок, чтобы близнецы рассмотрели ее поближе. – Я обожаю трогать все эти древности. Словно держишь в руках само прошлое. Иногда мне кажется, что я действительно знаю, как жилось людям в Древнем Египте. Понимаете?

– А можно я посмотрю в телескоп? – бесцеремонно спросил Джон.

Госпожа Кёр де Лапен улыбнулась и нежно провела рукой по его вихрам. Джон поморщился Он вообще терпеть не мог, когда трогают волосы, но особенно неприятно для него было прикосновение госпожи Кёр де Лапен – может, оттого, что самой ей это так нравилось…

– Конечно можно, – сказала она, приглашающе махнув в сторону телескопа. – Главное, не проси меня объяснять, как он работает. Это телескоп моего мужа, я в этом ничего не понимаю.

– Да я сам разберусь. – Благодарно кивнув, Джон взобрался на ведущую к телескопу стремянку и принялся наводить мощные окуляры на распахнутое окно гостиной в соседнем доме. Посреди гостиной Нимрода стояла шкатулка древнеегипетского фараона, и, покрутив колесики видоискателя, Джон с радостью обнаружил, что легко различает иероглифы, выведенные на ее позолоченной крышке. Ага, значит, пока он сидит у телескопа в доме французского посла, никому не удастся открыть эту шкатулку незамеченным. Если план Нимрода сработает и Иблис явится, все пойдет как по маслу. Только непонятно, что за джинн-ловушку придумал дядюшка. Он как-то невнятно про нее говорил… Ладно, скоро все станет ясно. Главное, чтобы Иблис действительно пришел.

– Ну как, Джонни? Хорошо видно? – Рука госпожи Кёр де Лапен снова оказалась у него в волосах. – Понял, как он работает?

– Да. Спасибо. Все хорошо. – Мальчику вдруг стало не по себе. В этой женщине все-таки было что-то необъяснимое, что трудно списать только на ее французское происхождение. И еще лента эта черно-золотая, которую она никогда не снимает. Ходит, как индеец из племени апачей. И глаза какие-то странные: вроде голубые, но тусклые, неживые, а взглядом словно насквозь прошивает. Хотя и улыбается при этом… Короче, рядом с этой дамой ему ужасно неуютно, это факт.

– Джонни, – сказала она, – а хочешь посмотреть мою коллекцию скарабеев?

Филиппа в это время думала ровно о том же, о чем и брат: этой дамы, госпожи Кёр де Лапен, как-то слишком много. Хорошо еще, что она жаждет общаться в основном с Джоном. Вот и сейчас он покорно принялся рассматривать коллекцию жуков-скарабеев, вернее их изображений, сделанных из нефрита и лазурита. И пытается улучить минуту и хоть изредка глянуть в телескоп… Филиппа же решила посмотреть, что за книги стоят на полках у госпожи Кёр де Лапен. Они оказались большей частью на английском языке, французских было поменьше, но и те и другие были на одну тему. Египет и фараоны. Усевшись на сверхмодный стул с неудобно изогнутой спинкой, Филиппа подобрала с пола книгу, которую хозяин или хозяйка дома, по всей видимости, читали недавно, поскольку сверху на книге лежали очки для чтения, а внутри была закладка – яркая страница из журнала или каталога.

Каково же было удивление Филиппы, когда она поняла, что книга посвящена Эхнатону! Так, а эта? Тоже! А та, что рядом? Тоже! Все книги, что лежали беспорядочной грудой на полу, были про Эхнатона. От этого открытия горячая кровь джинн, что струилась по жилам Филиппы, на миг застыла, а сердце пропустило пару ударов… Неужели это простое совпадение? Вряд ли. Получается, интерес госпожи Кёр де Лапен к фараону-еретику имеет более мрачное и зловещее объяснение?

Филиппа посмотрела на супругу французского посла – исподволь, чтобы та не догадалась, что ее разглядывают. Сейчас дама хихикала над идиотскими шуточками Джона, которые он стал выдумывать от безвыходности, и смех ее был какой-то сдавленный, крякающе-мяукающий, такой звук издают плюшевые зверюшки, которых у Филиппы так много дома, в Нью-Йорке. Типичное женское кокетство – вынесла приговор Филиппа. И ручки так по-женски выламывает… И ногти отрастила – как когти… И тени на веки накладывает страшные, аж жуть берет… И эта вечная черно-золотая лента на голове… Почему надо ее носить не снимая? Прямо женщина-вамп, по моде двадцатых годов двадцатого века. И почему… почему эта лента вдруг кажется мне такой знакомой? Точно я видела ее совсем недавно… где-то в другом месте…

И – что это? Игра воображения? Или лента вправду шевелится? Она живая?

Филиппа заморгала и протерла глаза. Потом она встала, чтобы, не вызывая подозрений хозяйки, рассмотреть ленту поближе. С безмятежным, чуть скучающим видом Филиппа приблизилась к телескопу и стоявшему рядом столику, на котором лежали скарабеи. Взяла одного в руки.

– Что египтяне нашли в этих жуках? – спрашивал тем временем Джон, глядя одним глазом в телескоп, а другим на коллекцию. – Почему так часто их изображали? – При этом он еще успел скорчить за спиной хозяйки тоскливую мину, так чтобы видела только сестра.

– Как почему? – удивилась вопросу госпожа Кёр де Лапен и, протянув костлявую руку, взяла одного жучка. – Существуют разные виды скарабеев. Несколько видов относятся к навозным жукам.

– То есть? – не понял Джон и оглянулся, так как ему послышалось, что включился компьютер. – Они воняют, что ли?

Госпожа Кёр де Лапен издала свой квакающий игрушечный смешок.

– Пожалуй. Они собирают овечий или верблюжий навоз, скатывают его в шар наподобие теннисного мячика, и заталкивают в свои подземные укрытия, где самки откладывают на шар яйца. Появившиеся личинки питаются навозом.

– Ой, меня колбасит! – воскликнул Джон и, перехватив недоумевающий взгляд госпожи Кёр де Лапен, «перевел» с подросткового сленга: – Вы шутите!

– Нет! – засмеялась дама. – Ни капельки не шучу!

Он подошла и выключила компьютер.

– Это ты включил? – спросила она Джона.

Но Джон сделал вид, что не расслышал вопроса и волнует его исключительно образ жизни скарабеев.

– Значит, они едят верблюжьи какашки? И что в этом священного? Ничего себе источник вдохновения для мастеров! – Он изобразил, что улыбается, растянув губы и приоткрыв рот, точно покойник, и одновременно украдкой заглянул в телескоп. В гостиной Нимрода по-прежнему никого не было. Нда… Ну и задал им Нимрод заданьице! Оно оказалось куда тяжелее, чем представлялось поначалу. А все из-за этой госпожи Кёр де Лапен, с ее скарабеями, ненужными ласками и нескончаемой болтовней.