Текст книги "Электрический муравей"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Филип Киндред Дик
Электрический муравей

* * *

В четыре часа пятнадцать минут по полудни, ТСТ, Гарсон Пул проснулся в своей больничной постели, зная, что он находится в больнице в трехместной палате. Вдобавок он осознал две вещи: во-первых, у него больше не было правой руки, и, во-вторых, он не чувствовал боли. Они дали мне сильное обезболивающее, сказал он сам себе, уставясь в дальнюю стену с окном, в которое был виден центр Нью-Йорка. Паутина, в которой стремительно носились и описывали круги машины и пешеходы, мерцала в лучах позднеполуденного солнца, и блеск этого стремящегося к закату солнца радовал его. «Оно еще не зашло, – думал он, – и я тоже жив».

Видеофон стоял на столе за кроватью. Поколебавшись мгновение, он набрал городской номер. Через минуту сто соединили с Луисом Дансменом – исполняющим обязанности директора Три-Плана в его, Гарсона Пула, отсутствие.

– Слава Богу, вы живы, – произнес Дансмен, увидев его – по большому толстому лицу Дансмена, испещренному оспинками, словно лунная поверхность кратерами, пробежала гримаса облегчения. – Я звоню повсюду.

– Я просто лишился правой руки, – сказал Пул – – Но с вами все будет в порядке. То есть я хочу сказать, они смогут приделать вам новую.

– Как долго я здесь нахожусь? – спросил Пул. Его беспокоило отсутствие докторов и медсестер, которые не суетились и не кудахтали вокруг него, пока он разговаривал по видеофону.

– Четыре дня, – ответил Дансмен. – А у нас все идет отлично. Мы получили заказы от трех самостоятельных полицейских систем. Все они находятся здесь, на Земле; две в Огайо и одна в Вайоминге. Хорошие солидные заказы с предоплатой в 1/З суммы и обычной трехлетней арендой с правом выкупа.

– Приезжай и забери меня отсюда, – произнес Пуд.

– Я не могу, пока вам не сделают новую руку.

– Это может подождать, – ему до боли хотелось вернуться в знакомую обстановку. Воспоминания о тортовой шумихе, нелепо маячившей на мониторе пилота, затаились где-то на задворках его памяти. Когда он закрывал глаза, он, снова видя себя на своей поврежденной машине, которая ныряла от одной машины к другой, причиняя по дороге огромный ущерб. Кинетические ощущения… он сморщился при воспоминании о них.

«Кажется, мне повезло» – сказал он сам себе.

– А Сара Бентон тоже там с тобой? – спросил Данснен.

– Нет.

Конечно, его личная секретарша – если принимать во внимание только деловые отношения – кружилась бы вокруг него, заботясь о нем ограниченно, по-детски. Ему подумалось, что все крепко сложенные женщины любят заботиться о других. Они опасны – если они упадут на вас, то они могут вас убить.

– Может быть, это как раз то, что случилось со мной, – сказал он вслух. – Может быть, Сара упала на меня в моей машине.

– Нет, нет. Оборвалась веревка в руле твоей машине во время оживленного уличного движения в час пик, и ты…

– Я помню.

Он повернул голову в сторону открывающейся двери палаты. В дверях появился одетый в белое доктор и две одетые в голубое медсестры. Они направились к его кровати.

– Поговорим позже, – сказал Пул и повесил трубку видеофона, затем глубоко и выжидательно вздохнул.

– Вам еще не следовало разговаривать по видеофону, – произнес доктор, изучая его электрокардиограмму. – Мистер Гарсон Пул, владелец Три-План Электроникс, где производится самоопределяющее метатепьное оружие, которое выслеживает свою жертву в радиусе тысячи миль, реагируя на уникальные импульсы головного мозга. Вы удачливы, мистер Пул. Но вы не человек, мистер Пул, вы – электрический муравей. них.

– О, Господи, – ошеломленно вымолвил Пул.

– Таким образом, мы не можем лечить вас здесь, после того, как мы выяснили, кто вы. Конечно, мы выяснили это, как только исследовали вашу раненную правую руку. Мы обнаружили электронные компоненты, а затем сделали рентгеновское исследование вашего тела, что подтвердило нашу гипотезу.

– Что такое «Электрический муравей»? – задал вопрос Пул. Но он уже знал ответ, он смог расшифровать термин.

– Органический робот, – ответила медсестра.

– Понятно, – сказал Пул, и его тело покрылось холодным потом.

– Так вы не знали, – догадался доктор.

– Нет, – покачал головой Пул.

– Электрические муравьи поступают к нам примерно раз в неделю, – пояснил доктор. – Они попадают сюда либо в результате дорожно-транспортного происшествия, как вы, либо приходят добровольно.

Это те, которым, как и вам, никогда не говорили, кто они, которые жили рядом с людьми, веря, что они сами тоже являются людьми. А что касается вашей руки, – он замолчал.

– Забудьте о моей руке, – взбешенно произнес Пул.

– Успокойтесь, – доктор склонился над ним, внимательно вглядываясь в его лицо. – Больничный корабль отвезет вас в место, где вам починят или заменят руку за приемлемую плату, которую вы внесете сами, если у Вас нет владельцев, или ваши владельцы, если таковые имеются. В любом случае вы вернетесь на свое рабочее место в Три-План и будете работать, как и раньше.

– Но теперь я знаю, – сказал Пуд. Его волновал вопрос о том, знал ли Дэнсман, или Сара, или еще кто-нибудь в фирме. Купил ли его кто-то из них или может быть они все вместе? А, может быть, они его создали?

Я был всего лишь подставным лицом, сказал он сам себе, и я никогда не управлял компанией. Это было иллюзией, которую имплантировали в мой мозг, когда меня создавали, вместе с иллюзией о том, что я живой человек.

– Прежде, чем вы отправитесь в службу ремонта, не могли бы вы оставить чек в регистратуре?

На что Пул ядовито заметил;

– О каком счете может идти речь, если вы здесь не лечите муравьев?

– Счет за наши услуги, до тех пор, пока мы не узнали, – ответила медсестра, – Пришлите счет мне или моей фирме, – сказал Пул в бессильной злобе. С большим усилием ему удалось сесть; перед глазами все плыло, пошатываясь, он ступил с кровати на пол. – Буду рад вас покинуть, – сказал он, принимая вертикальное положение. – И спасибо вам за человеческое отношение.

– И вам спасибо, мистер Пул, – сказал доктор, – или, скорее, я должен сказать просто Пул.

В службе ремонта ему заменили руку.

Его новая рука оказалась замечательной; он долго изучал ее, прежде чем разрешил техникам установить ее. Она выглядела живой, она и была таковой на поверхности: настоящая кожа покрывала настоящую плоть, настоящая кровь текла по венам и капиллярам. Но подо всем этим светились провода, электрические цепи и другие компоненты – все очень маленького размера. Вглядываясь в запястье, он мог видеть волновые клапаны, моторы, лампочки – тоже все очень маленькое. Запутанно. Рука стоила сорок фротов – недельная зарплата, по крайней мере была, когда он снимал эту сумму с платежной ведомости компании.

– Даете ли вы гарантию? – спросил он техников, когда те соединяли руку с телом.

– Девяносто дней – части и работа, – сказал один из техников, – если не подвергнете ее необычным видам повреждения или не повредите намеренно.

– Звучит, как смутное предположение, – ответил Пул.

Техник, мужчина – все они были мужчинами – спросил, оглядывая его с интересом.

– Вы были озадачены?

– Ненамеренно.

– А сейчас намеренно?

– Вот именно.

– А знаете, почему вы ни о чем не догадывались? Тогда и теперь должны были быть звуки – щелкание и жужжание, – исходящие изнутри вас.

Вы ни о чем не догадывались, потому что вы были запрограммированы не замечать этих звуков. Теперь у вас будут трудности, когда Вы начнете выяснять для чего и для кого вас сделали.

– Раб, механический раб, – пробормотал Пул.

– Но это было забавно.

– Моя жизнь была хороша. Я много работал, – сказал Пут. Он заплатил ремонтникам их сорок фрогов, пошевелил своими новыми пальцами, проверил их, поднимая различные предметы, такие маленькие, как монеты, и затем ушел. Десять минут спустя он был на борту общественного корабля, на пути домой. День был в полном разгаре.

– все очень Дома в своей однокомнатной квартире он налил себе порцию Джека Даниэла с пурпурной этикеткой шестидесяти летней выдержки и сидел, посасывая его и одновременно глядя в единственное окно на здание на противоположное стороне улицы. Нужно ли мне идти в офис? – спрашивал он сам себя. Если да, то зачем? А если нет, то опять же, почему? Нужно что-то выбрать. Господи, думал он, это знание разрушает меня. Я уродец, понял он. Неживой объект, имитирующий живой. Но он чувствовал себя живым. Хотя сейчас он и ощущал себя по-другому. Следовательно, он по-другому относился и к остальным: к Дэнсману, к Саре, ко всем на Три-План.

Я думаю, я убью себя, сказал он самому себе. Но, может быть, я запрограммирован не делать этого; это была бы крупная сумма денег, потраченная напрасно, с чем моему владельцу пришлось бы смириться. А ему бы не хотелось.

Запрограммирован. Где-то внутри меня есть матрица, энергосистема, отвращающая меня от определенных мыслей и действий, и побуждающая меня к другим. Я не свободен. И никогда не был. Но разница в том, что теперь я это знаю.

Задернув окно светонепроницаемой занавеской, он включил верхний свет и начал очень осторожно, предмет за предметом, снимать с себя одежду. Он очень внимательно наблюдал за тем, как техники из бюро ремонта прикрепляли ему новую руку, и теперь у него было довольно четкое представление о том, как собрано его тело. Две главные панели, по одной в каждом бедре, техники снимали их, чтобы проверить электрическую цепь внизу. Если я запрограммирован, то матрица должна быть где-то там.

Лабиринт проводов озадачил его. Мне нужна помощь, сказал он сам себе. Так, какой же номер видеофона у компьютера класса БББ, которым мы пользуемся в офисе? Он снял трубку и набрал номер головного компьютера в Бойсе, штат Айдахо.

– Использование этого компьютера стоит пять фрогов в минуту, – произнес механический голос в трубке. – Пожалуйста, держите вашу кредитную карточку владельца перед экраном.

Он так и сделал.

– Когда вы услышите зуммер, то вы соединились с компьютером, – продолжал голос, – Пожалуйста, спрашивайте его так быстро, как только сможете, учитывая то, что его ответы будут занимать микросекунды, в то время как Ваши вопросы… – он выключил звук, но быстро включил его обратно, как только пустая звуковая кнопка ввода появилась на экране – в этот момент компьютер стал гигантским ухом, слушающим его и пятьдесят тысяч других спрашивающих по всей Земле.

– Просканируйте меня визуально, – проинструктировал он компьютер, – и скажите, где находится программный механизм, контролирующий мои мысли и мое поведение. С экрана видеофона на него уставился огромный, содержащий множеством хрусталиков глаз, которому он демонстрировал себя в своей однокомнатной квартире.

Компьютер сказал:

– Снимите вашу грудную панель. Надавите на вашу грудную кость, и затем снимите ее. Он проделал эту операцию. Часть его груди осталась у него в руках; голова кружилась, когда он ставил эту часть на пол.

– Я вижу модули контроля, но я не могу определить, который из них.

Он замолчал, а в это время его глаза блуждали на экране видеофона. – Я вижу рулон пленки, установленной над вашим сердцем. А вы его видите?

Пул выгнул шею и пристально уставился туда, куда указывал компьютер. И он тоже увидел эту пленку. – А сейчас мне необходимо отключиться, – сказал компьютер. – После того, как я проанализирую имеющиеся данные, я свяжусь с Вами и дам Вам свой ответ. Всего хорошего. – Экран погас.

– Я выдерну из себя эту пленку, – сказал Пул самому себе.

Крошечная… не больше, чем две катушки нитки, со сканером, установленным между двумя барабанами. Он не смог увидеть ни малейшего движения, катушки казались неподвижными. Они должны быть встроены, чтобы управлять моими мыслительными процессами в специфических ситуациях, – так думал он. – И это они делали в течение всей моей жизни.

Он наклонился и дотронулся до одного из барабанов. Все, что мне нужно сделать – это выдернуть его, и – Экран видеофона загорелся вновь. – Владелец кредитной карточки № 3 – Би Эн Экс – 882-ЭйчКьюАр446 – Ти, – донесся голос компьютера. – Это БиБиБи-307 ДиАр связывается с вами в ответ на ваш запрос 16 секунд назад, 4 ноября 1992 года. Рулон пленки над вашим сердцем является не программирующим устройством, а устройством восприятия реальности. Все чувственные стимулы, получаемые вашей нервной системой, исходят из этого устройства, и вмешательство в него может быть очень опасным, если не смертельным. – И он добавил – У вас не обнаружено никакого программного устройства. Ответ на запросе дан. Всего хорошего. – Экран потух.

Пул стоял обнаженным перед экраном видеофона. Он снова дотронулся до одного из барабанов с невероятной осторожностью. Я вижу, – зло подумал он. А вижу ли я? Это устройство…

Если я перережу пленку, – понял он – то мой мир исчезнет. Он будет продолжаться для других, но не для меня, потому что моя реальность, мой мир приходит ко мне при помощи этой крошечной штуки, которая разматывается со скоростью улитки, затем поступает в сканер и оттуда в центральную нервную систему, Она разматывалась годами, решил он.

Он взял свою одежду, оделся заново, уселся в большое кресло – роскошь, привезенную в его квартиру из главного офиса Три-План, и зажег сигарету. Его руки дрожали, когда он положил зажигалку, откинувшись на спинку кресла, он пускал дым, создавая серый нимб. и оттуда в Мне нужно двигаться медленно, сказал он сам себе. Что я пытаюсь сделать? Пренебречь своей программой? Но компьютер не нашел программного устройства. Хочу ли я влезть в устройство восприятия реальности? И если да, то зачем?

Затем, подумал он, что если я контролирую его, то я контролирую реальность. По крайней мере, ту ее часть, которая относится ко мне.

Мою субъективную реальность… но только и всего. Объективная реальность – это синтетическая конструкция, имеющая дело с гипотетической универсализацией миллионов субъективных реальностей.

Мой мир находится в моих руках, подумал он. Если бы я только смог вычислить, как это чертово устройство работает. Первоначально я собирался только найти мое программное устройство, чтобы постичь настоящее гомеостатическое функционирование: контроль самого себя. Но с этим – С этим он получал не только контроль над собой, но и контроль надо всем. И это отделяет меня от всех людей, когда-либо живших и умиравших, подумал он грустно. Подойдя к видеофону, он набрал номер своего офиса. Когда Дансмен появился на экране, он отрывисто произнес:

«Я хочу, чтобы Вы прислали мне домой полный набор инструментов для работы с микросхемами и увеличивающий экран. У меня есть микросхема, над которой нужно поработать», – и он бросил трубку, не желая это обсуждать.

Через полчаса раздался стук в дверь. Открыв дверь, он обнаружил за ней начальника мастерской, нагруженного всевозможными инструментами.

«Вы не сказали точно, что Вам нужно, поэтому мистер Дансмен заставил меня принести все».

– А увеличитель?

– Он лежит сверху.

Может быть, все, чего я хочу, это умереть, думал Пул. Он закурил сигарету и смотрел на то, как начальник мастерской втаскивал тяжелый увеличительный экран с блоком питания и панелью контроля в его квартиру. То, что я делаю, это же самоубийство. От этой мысли он содрогнулся.

– Что-нибудь не так, мистер Пул? – спросил мастер, поднимаясь на ноги, после того, как он освободился от груза увеличителя. – Вы, наверное, все еще не совсем оправились от несчастного случая.

– Да, – спокойно произнес Пул. Он стоял, нервно ожидая, когда же мастер уйдет.

Под увеличителем пластиковая лента приобрела новую форму: широкая дорожка с сотнями тысяч движущихся по ней дырочек. Я предполагал это, подумал Пул. Не отражающие изменения на слое оксида железа, а свободные щелки.

Под стеклом увеличителя было видно движение полоски ленты. Очень медленно, но она двигалась, с постоянной скоростью, в направлении сканера.

Я себе это представляю таким образом, думал Пул, что отверстия – это вход. Оно действует как механическое пианино – сплошная поверхность означает нет, отверстие – да. Как бы мне это проверить? а Очевидно, при помощи временной замены некоторого количества отверстий.

Он измерил количество оставшейся пленки, высчитал, правда, с трудом, скорость ее движения, и получил цифру. Если он изменит пленку с входящей стороны сканнера, пройдет от пяти до семи часов, пока она попадет в него. Для большего эффекта нужно записывать ее работу в течение нескольких часов, начиная с настоящего момента.

При помощи микрощетки он смазал большой – относительно – участок пленки непрозрачным лаком, извлеченным из набора, прилагающегося к инструментам. Я замазал кусочек около получаса, размышлял он, покрыв лаком не менее тысячи отверстий.

Будет интересно увидеть, что измениться, если вообще что-нибудь измениться, в окружающей среде шесть часов спустя.

Пять с половиной часов спустя он сидел «У Крактера» – в роскошном баре в Манхеттене и пил с Дансменом.

– Ты плохо выглядишь, – сказал Дансмен.

– Я плохо себя чувствую, – ответил Пул. Он допил свой скотч и заказал еще.

– Из-за несчастного случая?

– В каком-то смысле да. Дансмен спросил:

– Это из-за того, что ты что-то узнал о себе?

Подняв голову, Пул посмотрел на него в тусклом свете бара.

– В таком случае ты знаешь.

– Да, знаю, – произнес Дансмен, – что я должен звать тебя Пул, а не мистер Пул. Но последнее мне нравится больше, и я буду продолжать звать тебя так.

– Как долго ты уже знаешь? – спроста Пуд.

– С тех пор, как ты стал во главе фирмы. Мне сказали, что настоящие владельцы Три План, которые находятся в системе Прокс, хотят, чтобы предприятием управлял электрический муравей, которого они могли бы контролировать. Они хотели блестящего и сильного…

– Настоящие владельцы? – Впервые он слышал об этом. – У нас две тысячи акционеров, разбросанных повсюду.

– Марвис Вей и ее муж Эрнан на Проксе 4 контролируют 51% акций, имеющих право голоса. Все это было именно так с самого начала.

– Но почему я не знал?

– Мне сказали не говорить тебе. Ты должен был думать, что ты сам делал всю политику компании. С моей помощью. Но на самом деле я подбрасывал тебе идеи, которые спускали мне.

– Я подставная фигура, – сказал Пул.

– В каком-то смысле да. Но для меня ты всегда будешь мистером Пулом. Часть стены исчезла, и вместе с ней несколько человек, находящихся рядом. И – сквозь большую стеклянную стену бара вспыхивали и исчезали насовсем очертания Нью-Йорка на фоне неба.

Пул хрипло спросил:

– Посмотри вокруг. Ты видишь какие-нибудь изменения? Дансмен оглядел комнату и сказал:

– Нет, ничего не вижу. А какого рода изменения ты имен в виду?

– Ты все еще видишь очертания Нью-Йорка на горизонте?

– Конечно, все в дыму, как обычно. Мерцают огни…

– Ну вот теперь я знаю, – вымолвил Пул. Он был прав; – каждое замазанное отверстие означало исчезновение какого-либо объекта из мира его реальности. Он встал и сказал, – Увидимся позже, Дансмен. Мне нужно вернуться домой. У меня полно работы. Спокойной ночи. – Он пошел из бара, а затем по улицам, ища кэб.

Кэбов не было.

И они тоже, подумал он. Интересно, что еще я закрасил.

Проституток? Цветы? Тюрьмы?

Вот на стоянке у бара реактивный автомобиль Дансмена. Я возьму его, решил он. В мире Дансмена до сих пор существуют кэбы, и он сможет позже поймать один. В любом случае, эта машина принадлежит компании, и у меня есть копии ключей.

И вот он уже находился в машине, двигаясь в сторону дома.

Нью-Йорк еще не появился снова. Справа и слева были машины, здания, улицы, пешеходы, вывески…, а в середине ничего. Как я могу полететь гуда? – спрашивал он себя. – Я исчезну.

А исчезну ли я? Он полетел в направлении пустоты.

Куря одну сигарету за другой, он летал по кругу в течение пятнадцати минут…, а затем без единого звука Нью-Йорк появился вновь. Он мог закончить начатое путешествие. Он погасил окурок (остаток чего-то очень ценного) и полетел домой.

Если я вставлю узкую непрозрачную полоску, размышлял он, открывая дверь – квартиры, я смогу – Его мысль оборвалась. Кто-то сидел в кресле и смотрел телевизор.

Сара, – произнес он раздраженно.

Она поднялась с кресла, довольно пухлая, но грациозная.

– Тебя не было в больнице, поэтому я пришла сюда. У меня до сих пор есть ключи, которые ты вернул мне в марте, после той нашей ужасной ссоры. О…ты выглядишь таким подавленным. – Она подошла к нему и озабоченно заглянула ему в лицо. – Твоя рана такая болезненная?

– Дело не в этом. – Он снял пальто, галстук, рубашку и нагрудную пластину. Наклонившись, он начал засовывать руку в перчатки для работы с микроинструментами. Остановившись на мгновение, он посмотрел на нее и сказал:

– Я выяснил, что я – электрический муравей. С одной стороны, это открывает некоторые возможности, которые я и исследую сейчас. – Он согнул пальцы, и на конце левого Уолдо появилась микро отвертка, увеличенная до видимых глазом размеров при помощи увеличителя. – Если очень хочешь, можешь смотреть, – предупредил он ее.

Она начала плакать.

– В чем дело? – взбешенно спросил он, не отрываясь от работы.

– Я… Это все гак грустно. Ты был таким хорошим начальником для всех нас на Три-План. Мы так тебя уважаем. А теперь все изменилось.

Пластиковая лента, имела поля без отверстий вверху и внизу. Он отрезал горизонтальную полоску, очень узкую, затем, после минуты предельной концентрации, перерезал саму центу, не доходя 4 часа до головки сканера. Затем он намотал пленку в правый по отношению к сканеру угол, ввинтил ее на место при помощи микронагревателя, затем пересоединил пленку с левой и с правой стороны от него. В разворачивающийся поток его реальности он вставил двадцать минут смерти. Это должно произойти по его подсчетам несколько минут спустя после полуночи.

– Ты ремонтируешь себя? – робко спросила Сара. Пул ответил:

– Я замораживаю себя.

У него были еще идеи насчет перемен, но сначала он должен был проверить свою теорию. Чистая, без отверстий пленка означала отсутствие восприятия, в таком случае, недостаток пленки будет означать…

– Это написано у тебя на лице, – сказала Сара. Она начала собирать свои вещи: кошелек, пальто, свернутый в трубочку журнал об аудио и видео новостях. – Я пойду. Я вижу, что ты думаешь по поводу моего присутствия здесь.

– Останься, – попросил он. – Вместе посмотрим телевизор. – Он надел рубашку. – Помнишь, несколько лет назад было – сколько? – 20 или 22 канала? До того, как правительство закрыло независимые телеканалы?

Она кивнула.

– На что это было бы похоже, если бы этот телевизор передавал все каналы на экран одновременно? Могли ли бы мы что-нибудь различить в этой мешанине?

– Не думаю.

– Может мы смогли бы научиться. Научиться быть выбирающими, делать свою работу, воспринимая то, что нам хочется и то, что не хочется.

Подумай о возможностях, если бы наш мозг мог держать одновременно 20 изображений, подумай об объеме знаний, который мог бы храниться в определенный период. Интересно, если бы мозг, человеческий мозг – он осекся – человеческий мозг был способен на это, – произнес он некоторое время спустя, как бы размышляя сам с собой. – Но в теории, полуорганический мозг способен на это.

– Это то, что есть у тебя? – спросила Сара.

– Да, – ответил Пул.

Они досмотрели до конца фильм и отправились спать. Но Пул сидел на подушках, курил и размышлял. Рядом с ним беспокойно шевелилась Сара, возмущаясь, почему он не погасил свет. Одиннадцать пятьдесят. Это может случиться в любой момент.

– Сара, – произнес он, – мне нужна твоя помощь. В самое ближайшее время со мной произойдет что-то странное. Это не продлиться долго, но я хочу, чтобы ты внимательно последила за мной. Посмотри, если ты заметишь, что я, – он показал жестом, – изменюсь каким-либо образом – если тебе, к примеру, покажется, что я засыпаю, или начну говорить чепуху, или, – ему хотелось сказать, если я исчезну. Но он не решился.

– Я не причиню тебе вреда, но будет лучше, если ты будешь держать себя в руках. Твой пистолет с тобой?

– В моей косметичке. – Она уже полностью проснулась, села на постели и смотрела на него с животным страхом, ее полные плечи в лучах света казались загорелыми и веснусчатымн.

Он достал ее оружие.

Комната застыла в парализованной неподвижности. Затем стали пропадать цвета. Предметы уменьшались до тех пор, пока не становились похожими на клуб дыма и не исчезали совсем. Темнота застилала все, по мере того, как предметы становились все менее и менее видимыми.

Последние ощущения пропадают, – осознал Пул. Он украдкой посмотрел по сторонам, пытаясь что-либо увидеть. Он заметил Сару Бентон, сидящую на кровати – уменьшившуюся вдвое фигуру, которая, словно кукла, была установлена там, чтобы уменьшиться и постепенно исчезнуть. Редкие порывы дематериализующейся субстанции клубились вокруг в виде нестабильных облаков: части собирались вместе, распадались и снова собирались. А затем последнее тепло, энергия и свет рассеялись, комната закрылась и ушла в себя, как будто ее опечатали и закрыли от реальности. И в тот момент абсолютная тьма заменила все, пространство без глубины, не похожее на ночное, а очень твердое и неупругое. В дополнение ко всему он ничего не слышал.

Вытянув руки вперед, он попытался дотронуться до чего-либо.

Ощущение собственного тела ушло куда-то вместе со всем остальным в этом мире. У него не было рук, а если и были, то они ничего не смогли бы почувствовать.

Я еще раз оказался прав в том, как работает эта проклятая пленка, – сказал он самому себе, используя несуществующий рот для того, чтобы передать невидимое сообщение.

Пройдет ни это через 10 минут? – спрашивал он себя. Прав ли я и в этом тоже? Он ждал… но интуитивно он знал, что чувство времени исчезло вместе со всем остальным. Я могу только ждать, – понял он.

Надеюсь, что ждать не придется очень долго, Чтобы заняться чем-то, он решил составить словарь. Постараюсь перечислить все слова, начинающиеся с буквы "а". Давайте посмотрим.

Апельсин, ананас, алфавит. Он размышлял: понятия проходили через его охваченное страхом сознание.

Вдруг зажегся свет.

Он лежал на кушетке в гостиной, и мягкий солнечный свет пробивался в комнату через единственное окно. Два человека склонились над ним с полными инструментов руками. Ремонтники, – подумал он, – они работали надо мной, – Он пришел в сознание, – сказал один из техников. Он поднялся, отошел от кушетки, и его заменила обеспокоенная Сара Бентон.

– Слава Богу, – прошептала она, влажно дыша Пулу в ухо, – Я так испугалась, что, в конце концов, вызвала мистера Дансмена.

– Что произошло? – грубо оборвал ее Пул. – Начни с самого начала и, ради Бога, говори медленнее, чтобы я смог понять все.

Сара замолчала на мгновение, чтобы вытереть нос, и затем нервно начала:

– Ты потерял сознание. Ты лежал там, как мертвый. Я ждала до 2.00, но ты не двигался. Я связалась с мистером Денсменом, к сожалению, мне пришлось разбудить его, и он вызвал службу ремонта электрических муравьев, т. е. службу ремонта органических роботов, и эти двое рабочих приехали около 4.45 и с тех пор занимались тобой. А сейчас уже 6.15 утра. Я очень замерзла и хочу спать. Сегодня я не смогу пойти на работу, действительно не смогу, – она отвернулась, всхлипывая. Этот звук раздражал его.

Один из техников сказал:

– Вы экспериментировали с вашей пленкой восприятия реальности.

– Да, – сказал Пул. Зачем это отрицать? Очевидно, они нашли приклеенную сплошную полоску. – Я не должен был быть без сознания так долго, – продолжал он. – Я заклеил только десятиминутный интервал.

– Полоска перекрыла движение пленки, объяснил техник. Пленка перестала двигаться вперед; полоска, которую вы приклеили, защемила пленку, и она автоматически отключилась, чтобы предотвратить разрыв.

Зачем Вы экспериментировали с этим? Разве вы не знали, что может произойти?

– Не совсем, – сказал Пул.

– Но какое-то представление об этом у Вас было. На что Пул язвительно заметил:

– Потому-то я и делаю это.

– Ваш счет, – сказал техник, – составит 95 фрогов. Если хотите, можете оплатить его в рассрочку.

– Хорошо, – произнес он. – Он сед, словно пьяный, протер глаза и попытался улыбнуться. Голова болела, желудок был совсем пуст.

– В следующий раз перережьте пленку, – сказал ему первый техник, – тогда ее не защемит. Вам не приходило в голову, что у нее есть встроенная система защиты, так, что она скорее остановится, чем…

– Что произойдет, – прервал его Пул тихо и намеренно осторожно, – если пленка не попадет в сканер? Совсем? Фотоэлемент должен двигаться вперед без препятствия. Техники посмотрели друг на друга. Один сказал:

– Все нервные клетки выпрыгнут из своих отсеков и рассыплются.

– И что это значит? – спросил Пул, – Это значит, что произойдет окончательная поломка механизма.

Пул проговорил:

– Я исследовал цепь. Она не имеет для этого достаточного напряжения. Металл не расплавится от такого слабого тока, даже если будут затронуты клеммы. Мы говорим о миллионах ватт, идущих по желобку из цезия, длинной, возможно, всего в 1/16 дюйма. Предположим, что существуют биллионы возможных комбинаций, возникающих при помощи отверстий пленки каждое мгновение. Результат не поддается вычислению: количество тока зависит оттого, какие батарейки стоят в каждом конкретном модуле, а в данной случае они не такие уж мощные, даже если они работают в полную силу.

– Думаете, мы стали бы Вам лгать? – устало спросил один из техников.

– А почему бы и нет – ответил Пуд. – Так у меня есть возможность испытать все. Одновременно. Познать Вселенную в ее единстве, быть в контакте со всем миром сразу. Это что-то, что недоступно человеку.

Симфония, позволяющая моему мозгу быть вне времени, заставляющая все ноты, все инструменты звучать одновременно. Понимаете?

– Это уничтожит Вас, – сказали оба техника одновременно, – Не думаю, – ответил Пул. Сара спросила:

– Хотите кофе, мистер Пул?

– Да, – ответил он. Пул опустил ноги, поставил холодные ступни на пол и вздрогнул. Затем встал. Все его тело болело. Я лежал на кушетке всю ночь. Они могли бы все сделать гораздо лучше.

За кухонным столом в дальнем углу комнаты Гарсон Пул сидел напротив Сары, попивая кофе мелкими глотками. Техники уже давно ушли.

– Ты больше не собираешься проводить эксперименты над собой? – тоскливо спросила Сара.

Пул проскрипел:

– Я хотел бы контролировать время. Получить его. – Я вырежу кусочек пленки и приклею его обратной стороной. Тогда причина и следствие поменяются местами. Из-за этого я буду двигаться назад, спускаясь с крыши, затем назад к двери, буду толкать, пытаясь открыть, запертую дверь, подойду обратно к раковине, откуда достану гору немытой посуды. Я усядусь за стол перед этой кучей, наполню каждую тарелку пищей, извергнутой обратно из моего желудка, а затем сложу ее в холодильник. На следующий день я достану ее из холодильника, сложу в пакеты, отнесу их в магазин и разложу продукты на полках. И, наконец, в кассе мне вернут деньги. Эти продукты упакуют вместе с другими в большие пластиковые коробки, увезут из города на гидропонический завод, расположенный в Атлантике, где их присоединят обратно к деревьям и кустам или телам умерших животных, или же затолкают глубоко в землю. Но что это все докажет? Видеокассета, прокрученная назад. Я не узнаю больше того, что знаю сейчас, а этого не достаточно.