Текст книги "Миры Филипа Фармера.Том 08. Магический лабиринт"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 33

– А? Да-да, лучше покончить с этим теперь же. Позже не будет времени. Хватит у нас десантников, чтобы собрать похоронную команду?

– Осталось сорок два человека, сэр, – ответил Байрон, довольный своей предусмотрительностью.

– Хорошо – этого хватит, чтобы похоронить всех, включая себя. Пожалуй, обойдемся тремя винтовками. Порох надо беречь.

Служба продолжалась недолго. Мертвых, завернутых в полотно и снабженных грузами, выложили в ряд на корме летной палубы. Собралась половина команды – остальные несли вахту.

– …ибо теперь мы знаем, что воскрешение возможно, ибо все мы испытали его. Мы вверяем тела ваши глубинам Реки в надежде, что вы восстанете вновь не в этом, так в ином мире. Да благословит Бог тех, кто в него верил. До встречи!

Прозвучал салют, и тела, одно за другим, стали раскачивать в воздухе и бросать за борт. Камни увлекут их вглубь, на поживу большим и малым рыбам, рыщущим там, во мраке, в тысячах футов внизу.

«Внаем не сдается» подошел к берегу и отдал якоря. Сэм сошел на берег, где ждал его разгневанный Ла Виро. Темнокожий, с ястребиным лицом архиепископ разразился бурной речью, обличая глупость и жестокость обеих сторон. Сэм слушал с каменным лицом. Не время было дискутировать. Но когда Ла Виро потребовал немедленно уйти из этих мест, Сэм ответил:

– Столкновения избежать нельзя. Кто-то из нас должен уйти на дно. Вы разрешаете мне воспользоваться питающим камнем?

– Нет! Не разрешаю!

– В таком случае мне очень жаль, но я все равно им воспользуюсь. Если вы вознамеритесь нам помешать, мы будем стрелять.

Ла Виро на минуту утратил дар речи. Потом его дыхание стало ровнее и краска исчезла с лица.

– Хорошо. Мы не станем прибегать к силе. Вы знали, что мы не станем. Все, что я могу, – это воззвать к вашему человеколюбию. Я сделал это и не добился успеха. Пусть же последствия падут на вашу голову.

– Вы не понимаете. Мы хотим дойти до полярного моря. Наша миссия имеет первостепенное значение для этого мира. Не могу объяснить почему, но верьте мне – это так.

Сэм посмотрел на солнце. Еще час, и оно коснется вершин западных гор.

Подошел Герман Геринг и сказал что-то на ухо Ла Виро. Тот ответил громко:

– Хорошо. Эвакуируй их.

Геринг громким голосом обратился к толпе:

– Вы слышали, что сказал Ла Виро! Мы все уйдем на восток, прочь от этого адского зрелища. Передайте это всем! Уходим на восток! Мартин, подними сигнальный шар! Теперь вы видите, – сказал Герман Клеменсу, – не можете не видеть, как прав я был! Я возражал против строительства вашего парохода, поскольку строился он с дурной целью! Не для того нас воскресили из мертвых и поселили здесь, чтобы мы предавались бездумному разврату, лелеяли ненависть и проливали кровь! Мы…

Сэм отвернулся и, сопровождаемый Миллером, взошел по сходням на ураганную палубу.

– Вот зукин зын, – сказал Джо. – И чего он к тебе привязалзя?

– Слабо ему, – ответил Сэм. – Меня и не такие обличали. Послушал бы ты мою мать. Или жену. Они могли бы дать ему фору в тысячу слов и опередить его через десять секунд. Бог с ним. Что он может знать? Я делаю это ради него и ради прочих сладкоречивых шансеров. Ради всех – заслуживают они этого или нет.

– Ну! А я-то думал, что ты это делаешь для зебя.

– Больно умный ты стал. Разве можно так разговаривать с капитаном?

– Что вижу, то и говорю, – ухмыльнулся Джо. – Не как матроз капитану, а как твой друг Джо Миллер.

Как только они вошли в рубку, Байрон доложил:

– Сэр, де Марбо сообщает, что ракеты установлены.

– Хорошо. Скажите ему, чтобы спустился к катеру. А Планкетт пусть отправляется.

«Гасконец» тут же устремился в пролив. На черно-синем камне, покрытом темно-зеленой растительностью, виднелись крошечные фигурки десантников, идущих по скальному карнизу. Еще задолго до спуска вниз им придется зажечь фонарики. «Афиш не расклеивать» шел вдоль берега. Шипели сварочные аппараты – это механики ремонтировали расшатанные опоры мостика. На носу светилось голубое пламя горелок, срезавших останки парового пулемета. На его месте устанавливалась ракетная батарея. Еще одна команда спешно меняла радарную антенну.

Прошло полчаса. Главный врач доложил, что пятеро раненых скончались. Сэм распорядился погрузить тела в шлюпку и сбросить на середине Реки. Это было сделано без помпы – Сэм не желал больше подрывать дух команды. Он даже заупокойную молитву отказался прочесть – это сделал один из медиков.

Сэм взглянул на хронометр:

– Пора бы уже Планкетту пройти пролив.

– Если так, то минут через десять мы увидим, как он возвращается, – сказал помощник.

Сэм взглянул на десантников, идущих по тропе.

– Сказали вы де Марбо, чтобы его отряд залег, если появится вертолет или катер Иоанна?

– Разумеется, – сухо ответил Байрон.

Сэм посмотрел на берег, где тысячи мужчин и женщин плотной толпой уходили на восток. Шума они почти не производили. Люди несли узлы, горшки, вазы, статуэтки, стулья, удочки, плотницкие орудия, разборные планеры и, разумеется, граали. Проходя мимо парохода, многие благословляли его тремя перстами. Это бесило Сэма, заставляя чувствовать себя виноватым.

– Какой кразивый шар, – сказал Джо.

Над домом с сорванной крышей поднялась огромная ярко-желтая надувная груша и взвилась вверх, гонимая ветром к востоку. На высоте четырех тысяч футов шар стал совсем крошечным, но Сэм ясно разглядел, как он вспыхнул огнем.

– Взорвался! Вот он, настоящий сигнал.

Горящий шар, хорошо видный на много миль вверх и вниз по Рекс, начал падать и скоро свалился в воду.

– Что ж, теперь, по крайней мере, можно не беспокоиться о мирном населении, – сказал Байрон.

– Не уверен, – возразил Детвейлер. – Мне кажется, Ла Виро и еще некоторые остались.

Он был прав – небольшая кучка людей возвращалась в храм.

– Никак помолиться за нас собрались! – фыркнул Сэм.

– Вижу «Гасконца»! – сказал впередсмотрящий.

Катер, сверкая белизной на солнце, несся полным ходом. А в пятистах футах над ним, почти нагнав, летел вражеский вертолет. Он кренился, чтобы пулеметчики могли обстрелять катер.

– Байрон, скомандуйте де Марбо – огонь по вертолету! – громко крикнул Сэм, но раскат разрядившихся питающих камней заглушил его слова.

Когда утихло эхо, Сэм повторил приказ.

– Вижу вражеский катер! – объявил впередсмотрящий.

– Где? – Но Сэм уже тоже увидел острый красный нос, круглый бронированный верх и оружейные башенки бывшего «Афиш не расклеивать», похищенного Иоанном. Катер выходил из ущелья.

Из отверстия в скале вылетела одинокая ракета, вонзившись прямо в раскаленную выхлопную трубу вертолета. Она сверкнула в воздухе, словно линия, проведенная огненным карандашом от черной горы, и вместе с вертолетом превратилась в клуб алого пламени.

– Последний летательный аппарат этого мира, – сказал Сэм.

– Лучше подождать, сэр, пока вертолет не упадет в Реку, – заметил не теряющий хладнокровия Байрон. – Иначе его жар притянет к нему все ракеты.

Горящий корпус и его осколки падали как-то неестественно медленно. Наконец они погрузились в воду и затонули.

– Залп по вражескому катеру, – передал по радио Байрон.

– О Господи, сэр! – воскликнул впередсмотрящий. – Сам «Рекс» идет сюда!

Байрон, взглянув в ту сторону, нажал на кнопку тревоги. Завыли сирены, и толпа, скопившаяся на летной палубе, мигом разбежалась.

Сэм заставил себя говорить спокойно, хотя сердце бешено колотилось.

– Снять зарядный колпак. Втянуть стрелу.

Байрон уже распорядился отдать концы. Детвейлер ждал указаний, держась за рычаги. Байрон посмотрел в иллюминатор.

– Чисто концы, сэр!

– Выводи на середку, рулевой, – сказал Сэм.

Детвейлер освободил рычаги и взял их на себя. Колеса завертелись, и пароход отошел от причала.

Катер «Рекса» заволокло дымом. Ветер уносил дым, открывая почернелый корпус. Катер стоял на месте, получив, как видно, серьезное повреждение. Но ведь он покрыт трехдюймовой дюралюминиевой броней и не такое еще может выдержать. Быть может, команда оглушена взрывом.

«Рекс грандиссимус» наполовину вышел из темного ущелья, сияя белизной, и побледнел, когда солнце закатилось за горы. Сумерки окутали озеро. Небо померкло. На нем все ярче проявлялись скопища звезд и газовые туманности. Когда совсем стемнеет, небесный свет будет так же ярок, как в ясную ночь полнолуния на Земле.

Катера смутно белели на воде, а «Рекс» казался белой глыбой, точно кит-альбинос под водой.

Итак, Иоанн все-таки решил атаковать «Внаем не сдается» во время подзарядки. Ну что ж, сейчас он свое получит.

Откуда Иоанн узнал, что противник стоит на приколе? Чего проще. Где-то на горе над проливом у него сидит наблюдатель с рацией. Этим объясняется и то, почему «Рекс» так легко отразил атаку Петроского.

Подчиняясь спокойному приказу Клеменса, Детвейлер задержал судно, развернул его навстречу «Рексу» и полным ходом двинулся вперед. Байрон спросил:

– Какие указания дать «Афишам»?

Сэм не сразу ответил, следя за ракетным залпом из пещеры. Но внезапности не получилось. Иоанн сразу понял, что стреляют из их бывшей пещеры. Ракеты не пролетели и половины пути, как на «Рексе» полыхнул ответный залп и взвились огненные хвосты. Оба залпа встретились футах в пятидесяти над пароходом, и по Реке прокатился грохот. Судно заволок дым, который вскоре отнесло прочь.

Если «Рекс» и пострадал, на расстоянии этого не было заметно.

Ракеты Иоанна не сбили бы столько ракет Клеменса, если бы сами не были самонаводящимися. Значит, у врага имеется соответствующая аппаратура. Возможно, собственного производства. Но в каком количестве? Сколько бы таких ракет ни было, Иоанн пожертвовал несколькими, чтобы отразить атаку.

Из пещеры грянул второй залп. В этот раз ракеты сбили на полдороге, вызвав быстро тающее облако огня и дыма. «Рекс» незамедлительно дал третий залп. Ракеты, ударив в утес, попали и в пещеру. Пламя хлынуло оттуда, словно из пасти дракона. Конец двадцати славным ребятам, мужчинам и женщинам.

Левиафаны сближались. В рубке «Рекса» светился единственный огонь – там соблюдалось затемнение, как и у Клеменса.

Впередсмотрящий доложил, что вражеский катер возобновил движение.

– Раньше на его катерах торпедных установок не было, – сказал Сэм Байрону. – Но Иоанн мог смонтировать их. Держу пари, он так и сделал. Где его второй катер, кстати сказать?

Мгновение спустя впередсмотрящий заметил и его – катер, должно быть, только что вышел из кормового отсека.

«Афиш не расклеивать» мчался к «Рексу», изготовив две торпеды – еще четыре ждали очереди.

«Гасконец» спешил на свой корабль, чтобы, согласно приказу, взять торпеды. Сэм опасался, что его не удастся сразу принять на борт.

– Мелкий вражеский катер идет к «Афишам», сэр, – доложил впередсмотрящий.

Сэм через Байрона передал «Гасконцу» приказ помочь товарищу.

С «Рекса» взвились четыре ракеты, и взрыв дал понять, что одна завершила свой путь. Миг спустя на связь вышел адмирал Андерсон.

– Клюнула нас дурная птичка, сэр. Но мы на ходу, и повреждений, на мой взгляд, нет.

«Гасконец», обстреливая ракетами вражеский катер, свернул к нему. По вспышкам было видно, как работают его пулеметы. Второй вражеский катер упорно шел к «Афишам», сходным образом изрыгая ракеты и пули. Дистанция между большими судами на глаз составляла пятьсот футов. Ракет ни тот ни другой пока не тратил, приберегая их для более тесной встречи.

«Гасконец» обходил противника сзади.

– Иду на таран, – сообщил Планкетт.

– Не дури! – в страхе крикнул Сэм, опередив Байрона.

– Это приказ, сэр? – спокойно осведомился Планкетт. – Команда покинула катер – по моему приказу, сэр. Постараюсь повредить гребной винт противника.

– Говорит капитан! – сказал Сэм. – Я запрещаю тебе делать это! Я не хочу твоей гибели!

Ответа не последовало. Одно из белых пятен – то, что поменьше, – зашло за корму более крупного. Казалось, оно ползет совсем медленно. На самом деле «Гасконец» нагонял более медленный катер на скорости пятнадцать миль в час. Скорость небольшая, но бронированный катер даже и при такой мог нанести сокрушительный удар.

– «Гасконец» и вражеский катер сошлись, сэр, – доложил впередсмотрящий.

– Сам вижу – и слышу, – сказал Сэм, глядя в бинокль.

«Гасконец» с неработающим двигателем дрейфовал по течению.

Второй катер замедлял ход и вскоре остановился.

– Он все-таки сделал это! Бедняга!

– Может, он еще и не ранен, – сказал Джо. – И мы его подберем.

«Афиш не расклеивать» был футах в ста от своей цели. Вот он быстро отвернул в сторону, а через несколько секунд вражеский катер взвился вверх в водяном столбе, вспыхнул и развалился на куски.

– Он торпедировал его! – восторженно заорал Сэм. – Славный старина Андерсон! Торпедировал!

– Хорошая работа, – сдержанно отозвался Байрон.

– Андерсон вызывает «ВНС»! Какие будут указания?

– Проверь, как там дела у Планкетта, – сказал Сам. – И годится ли еще «Гасконец». Подбери тех, кто прыгнул за борт.

– «Рекс» в пятистах двадцати футах от нас, – сказал впередсмотрящий.

– Ну что ж, адмирал, – сказал Сэм Байрону, – командуйте артиллерией.

– Да, сэр. – Байрон стал отдавать по селектору команды лейтенанту левого носового расчета, а Сэм не сводил глаз с катеров. Если «Гасконец» на ходу, пусть изводит «Рекса» своими мелкими ракетами.

Оснащать его торпедами некогда.

Байрон повторял в селектор расстояние, называемое впередсмотрящим.

– Четыреста девяносто футов. Четыреста семьдесят. Четыреста пятьдесят.

– Иоанна ждет недурной шок, – сказал Сэм Джо Миллеру. – Он не знает, что у нас есть орудия.

– Огонь!

Сэм, считавший секунды, выругался. Первый снаряд ушел мимо цели. Второй попал где-то у ватерлинии в носовой части – но «Рекс» все так же двигался навстречу врагу.

– Разверните судно, чтобы мы могли дать широкий залп с левого борта, – сказал Сэм Детвейлеру.

Теперь громыхнули оба орудия. «Рекс» задымился. На его летной палубе полыхал огонь. Но он продолжал идти вперед и на таком расстоянии мог уже пустить в ход большие ракеты.

– Враг в двухстах шестидесяти футах, – последовало донесение.

– Большие пташки готовы? – спросил Сэм у Байрона.

– Готовы, сэр.

– Прикажите офицерам стрелять, как только выстрелит «Рекс».

Байрон передал приказ. Не успел он договорить, как Сэм увидел на «Рексе» вспышку. Ракеты обоих судов встретились в воздухе на высоте четырехсот пятидесяти футов, и взрывы оглушили Сэма.

– Гозподи! – сказал Джо Миллер.

Снова выпалили орудия. На «Рексе» загорелся правый колесный кожух, и дым заволок рубку. Вдоль всего правого борта заплясали языки пламени. Снаряд попал в ракетную батарею, и ракеты начали взрываться одна за другой.

– А, черт! – сказал Сэм.

Дым вокруг мостика постепенно рассеивался. Но ветер утих, и «Рекс» значительно потерял в скорости.

– Он поворачивается к нам левым бортом! – сказал Сэм.

Снова взлетели ракеты, теперь с другого борта, и ракеты Клеменса снова встретили их в воздухе. Корабль содрогнулся от взрыва, но не пострадал.

Сэм видел, что на «Рексе» дела плохи. Все палубы с правого борта пылали, и «Рекс» отворачивал прочь.

На миг Сэму показалось, что «Рекс» бежит. Но нет. Он продолжал разворачиваться, описывая круг.

– Правое колесо у них повреждено или разбито, – заметил Сэм. – Они не могут маневрировать.

Это несколько утешило его. Теперь все, что нужно, – это подойти к «Рексу» на подходящее расстояние и расстрелять его в упор из орудий.

Такой приказ Сэм и отдал. Детвейлер повернул судно, чтобы подойти к жертве на нужную дистанцию.

– А мы неплохо сработали, – возбужденно сказал Сэм Байрону.

– Пока неплохо, сэр.

– Да ведь уже почти конец! Неужели вы никогда не проявляете человеческих эмоций?

– Не на службе.

– Гозподи! – опять произнес Джо Миллер.

– Что такое? – вскрикнул Сэм, схватившись за его ручищу.

Титантроп, выкатив глаза и издавая сдавленные звуки, показывал куда-то за корму. Сэм хотел обойти его, чтобы посмотреть, но не успел.

Взрыв вышиб из заднего иллюминатора пуленепробиваемое стекло, и оно обрушилось на Сэма.

Глава 34

Кошка попалась в поставленную мышкой ловушку.

Когда «Внаем не сдается» был на расстоянии двух дней пути, команда «Рекса» извлекла из трюма оболочку небольшого аэростата, изготовленную из кишечных прокладок «речного дракона» пару лет назад. На берегу установили нагнетатель водорода и надули оболочку в заранее построенном из бамбука и сосны ангаре.

«Азазель», как окрестил его Иоанн, был полужестким дирижаблем. Оболочку держало давление газа, но к ней был прикреплен металлический киль, а к килю – кабина управления и две моторные гондолы, спасенные из-под обломков Подебрадовского дирижабля. Контрольная и моторная гондолы, рули высоты и направления соединялись электропроводкой и механическими сцеплениями. В баки был залит метиловый спирт. Бомба и торпеда привешивались в люльках под днищем корабля.

После надувки бомбардир с пилотом сели в дирижабль и произвели пробный рейс. Все работало как надо. Когда «Рекс» отправился на бой с «Внаем не сдается», дирижабль кружил на большой высоте и только с приходом темноты прошел вверху через пролив.

Пока «Рекс» изображал из себя подбитую утку, дирижабль обошел неприятельское судно сзади – сначала «Азазель» миновал пролив, затем свернул направо и двинулся вдоль горной цепи, однако не слишком близко к ней. Черный цвет оболочки не позволял врагу заметить дирижабль. Его мог засечь вражеский радар – но Иоанн надеялся, что прибор будет целиком сосредоточен на «Рексе». Клеменс, полагая, что у Иоанна больше не осталось авиации, вряд ли станет проверять радаром воздушную сферу.

Сбив радарную антенну противника, Иоанн возликовал. Несмотря на страшный урон, понесенный его командой и судном, он плясал от радости. Теперь-то «Азазель» подойдет к врагу, не опасаясь ничего, кроме случайного взгляда. В сумерках, когда все внимание неприятеля приковано к «Рексу», у дирижабля есть хороший шанс выйти на нужную для удара дистанцию.

Так и получилось. Дирижабль прошел вдоль гор на север, иногда опускаясь ниже наиболее высоких холмов, потом отклонился на восток и полетел над самыми деревьями к Реке. А там устремился вперед полным ходом, неся контрольную гондолу в каком-нибудь футе над водой.

Вот он уже за вражеским судном. Громада «Внаем не сдается» загораживала дирижабль, и радар «Рекса» его не обнаруживал.

Бёртон, стоя рядом с Иоанном, слышал, как король бормочет:

– Чресла Господни! Сейчас мы увидим, настолько ли скор дирижабль, чтобы догнать Сэма! Только бы инженеры не ошиблись! Вот будет насмешка, если он, после стольких трудов и надежд, окажется тихоходным!

Орудийные залпы противника повредили правый борт «Рекса». Грохот оглушил Бёртона, палуба под ногами закачалась, из иллюминатора вылетело стекло. У окружающих был не менее ошеломленный вид. Иоанн кричал, требуя от Струбвелла отчета о повреждениях и потерях – по крайней мере, следовало предположить, что кричит он именно это.

Струбвелл понял и стал что-то говорить в селектор. Вскоре он сумел представить капитану кое-какие данные. К Бёртону уже частично вернулся слух, хотя не в той степени, в какой ему бы хотелось.

Это был самый тяжкий удар, нанесенный им с начала боя. На всех палубах зияли многочисленные пробоины, и стены проходов, где толпился народ, тоже были сорваны. На борту взорвалось множество стоявших на установках ракет и рухнуло несколько пулеметных лафетов.

Двумя снарядами почти сорвало правый колесный кожух, но само колесо по-прежнему работало со стопроцентной отдачей.

– Клеменс, конечно, видел, что снаряды попали в кожух, – сказал Иоанн. – И думает, поди, что здорово подбил нас! Сейчас мы, в Господа Бога, убедим его в этом!

Он приказал рулевому сделать круг на месте. Правое колесо вращалось медленно, а левое, внешнее, работало в две трети своей мощности.

– Он кинется к нам, словно пес, которому не терпится доконать раненого оленя! – сказал Иоанн, потирая руки и ухмыляясь. – Точно: лезет на нас, как зверь из Апокалипсиса. И не знает того, что у самого на хвосте висит зверь пострашнее, готовый изрыгнуть на него смерть и адово пламя! Вот оно, отмщение Божье!

Бёртон почувствовал отвращение. Уж не равняет ли Иоанн себя с Создателем? Может, у короля мозги слегка съехали набок от снарядов и ракет? А может, он всегда втайне полагал, что Бог в союзе с ним?

– Дистанцию им придется определять на глазок, а при таком освещении немудрено и ошибиться, – говорил Иоанн. – А по сонару расстояние тоже не определишь!

Операторы вражеских сонаров запутаются в ответных импульсах. Эти импульсы поступят из четырех разных мест – по озеру циркулируют маленькие, дистанционно управляемые лодочки, и каждая посылает сигнал одинаковой частоты. Имеются на них и шумовые генераторы, имитирующие плюханье колес «Рекса».

Бёртон увидел силуэт «Внаем не сдается» на озаренном звездами и туманностями небе.

А прямо над ним обрисовался темный полукруг – верхняя часть «Азазеля».

– Кидайте же торпеду! – громко сказал Иоанн. – Чего ждете, дурни?

Педер Торденскьолд, командующий артиллерией, сказал:

– Дистанция обманчива, сэр. Но, думаю, дирижабль уже пустил торпеду.

Все посмотрели на панельный хронометр. Если так, то торпеда должна сработать через тридцать секунд. Но настолько ли дирижабль близок к цели, как кажется? «Азазель» должен был пустить торпеду, будучи всего в нескольких футах над Рекой, и затем быстро подняться – а освобождение от груза еще ускорило бы подъем. Раз «Азазель» висит почти над самым судном – значит, торпеда вот-вот вылетит.

Вражескому пароходу пора маневрировать. Если они даже до сих пор не заметили дирижабль, торпеду их сонары должны засечь, определив ее местонахождение, скорость и размер. Враг должен уже знать, что торпеда летит в его корму, или, как выразился Иоанн, «прямо в задний проход Сэму Клеменсу».

Лицо Иоанна являло разнообразные оттенки бешенства.

– Зубы Господни, ну как можно промахнуться на таком расстоянии?

– Промах невозможен, – сказал Струбвелл. – Разве что ее заело-заклинило в люльке.

Как бы там ни было, торпеда не сработала. Над пароходом снова возник исчезнувший было полукруг «Азазеля». Пилот с бомбардиром должны уже либо спрыгнуть, либо готовиться к прыжку. Их парашюты, снабженные пневматическим устройством, раскрываются только при полном отделении от гондолы, в случае же помех развернутся только в Реке.

Да, сейчас, по оценке Бёртона, летчикам самое время покинуть дирижабль, поставив его на автопилот и включив часовой механизм бомбы. Другой механизм должен постепенно спускать водород, заставляя машину снижаться. Когда бомба упадет, дирижабль, освобожденный от тяжести, поднимется – но невысоко. Если газ в оболочке не вспыхнет от взрыва, еще один механизм взорвет на борту малую бомбу.

Бёртон посмотрел в левый иллюминатор. Палубы «Рекса» пылали в дюжине мест. Пожарники в огнеупорных костюмах заливали огонь водой и пеной. Еще две-три минуты, и пожар будет потушен.

– Ха! – сказал капитан.

Бёртон оглянулся. Все, кроме рулевого, глядели на колбасу дирижабля, зависшую прямо над «Внаем не сдается» – нос «Азазеля» почти касался мостика.

– Невероятно! – сказал Бёртон.

– Что? – спросил капитан.

– Да то, что они до сих пор его не заметили.

– Бог на моей стороне. Теперь если они и увидят его – будет поздно. Его нельзя сбить, не подвергая опасности судно.

– Что-то не в порядке с пусковым механизмом торпеды, – сказал Торденскьолд. – Но если бомба отделится, то и торпеда сработает.

– Приготовься развернуть судно, – сказал Иоанн рулевому. – Когда я скажу, правь прямо на врага.

– Оба их катера направляются к нам, сэр, – сообщил оператор радара.

– Уж они-то должны увидеть «Азазель»! Нет, похоже, не видят!

– Может, на «Внаем не сдается» и радио отказало, – предположил Бёртон.

– Значит, Бог и правда за нас!

Бёртон поморщился. Впередсмотрящий доложил:

– Сэр, вражеские катера приближаются с кормы по левому борту.

Радар показывал, что катера находятся в четырехстах ярдах, а дистанция между ними – сто двадцать футов.

– Собираются напасть на нас с правого борта, когда мы окажемся по ту сторону нашего круга, – сказал Струбвелл. – Полагают, что их корабль в это время откроет по «Рексу» огонь.

– Вижу, – буркнул Иоанн. – Но почему же они не подадут сигнал Клеменсу? Пусть у них радио не работает, но вспышками-то можно просигналить?

– Вот пустили ракету, – сказал Струбвелл, показывая на яркий голубовато-белый огонь в небе.

– Ну, теперь они точно увидят «Азазель»!

Дирижабль висел футах в тридцати над летной палубой врага – так, по крайней мере, казалось; трудно было судить на таком расстоянии.

С мостиком он еще не поравнялся, это ясно – иначе он столкнулся бы с надстройкой.

Какой-то небольшой предмет, темный на ярком небе, отделился от дирижабля и упал на «Внаем не сдается».

– Вот она, бомба! – крикнул Иоанн.

Бёртону показалось, что бомба упала на корму летной палубы – возможно, на самый край. Бомбардир, наверное, включил автоматический сброс, а потом выпрыгнул вместе с пилотом. Но расчет оказался неверен. Сброс должен был сработать на середине палубы. А еще лучше поближе к мостику.

Грянул взрыв, и на фоне пламени четко обрисовалась рубка с крошечными фигурками внутри.

Дирижабль взмыл кверху килем, покореженным взрывом. Оболочка вспыхнула, превратившись в огненный шар.

– Торпеда! – крикнул Иоанн. – Торпеда! Почему она не отделилась?

Возможно, она и отделилась, но с «Рекса» этого не было видно. Но тогда ей пора уже взорваться.

Пылающий дирижабль уплывал прочь. Его передняя часть упала на корму «Внаем не сдается» и съехала в Реку сквозь дыру, пробитую сорокафунтовой бомбой. «Внаем» продолжал идти вперед, оставив за собой горящую, распластанную на воде оболочку. Корма парохода тоже горела, а деревянная летная палуба занялась вся.

– Чтоб этих двоих на куски разодрали в преисподней! – заорал Иоанн. – Не могли еще пару секунд подождать, трусы!

Бёртон считал, что пилот и бомбардир как раз очень смелые люди и что они медлили с прыжком до последней, на их взгляд, секунды. В таких обстоятельствах нельзя их винить, если они чуть-чуть и ошиблись. И не их вина, что торпеда не взорвалась. Они проделали несколько пробных вылетов с манекеном, и пусковой механизм тогда работал нормально. Механизмы часто заедает – и летчикам, а заодно и их товарищам просто не повезло, что его заело именно теперь.

Но торпеда еще может сработать – если только она не упала за корму вместе с обломками.

Иоанн немного воспрянул духом, увидев, что взрывом снесло две нижние палубы мостика – остались только две вертикальные метрические опоры и шахта лифта. Опоры постепенно кренились вперед под тяжестью рубки.

Однако те, кто был в рубке, остались живы. Их силуэты виднелись на фоне пожара, бушующего на летной палубе.

– Ядра Господни! – крикнул Иоанн. – Он пощадил Клеменса, чтобы отдать его мне в руки живым! Теперь они не смогут править, – добавил он. – Попались, голубчики. Подойди к ним с левого борта на расстояние прямой наводки! – велел он рулевому.

Рулевой вытаращил на капитана глаза, однако ответил:

– Есть, сэр.

Иоанн отдал приказ Струбвеллу и Торденскьолду приготовиться сначала к бортовому залпу, а затем к абордажу.

Бёртон надеялся, что и его назначат в абордажную команду. Его десантники теперь сидели, запертые под ураганной палубой, и ждали своего часа. В течение всего боя они не знали, что происходит наверху – только чувствовали временами, как содрогается корабль, да слышали взрывы. Их, конечно, прошиб пот, нервы их натянуты, и им не терпится принять участие в сражении.

«Рекс», бороздя Реку, шел к разбитому судну, и расстояние быстро сокращалось.

– Батареям Б-2, В-2 и Г-2 взять на прицел верхнюю палубу мостика, – распорядился Иоанн.

Струбвелл передал приказ и доложил:

– Батарея В-2 не отвечает, сэр. Линия либо перерезана, либо вышла из строя.

– Тогда пусть В-3 возьмет на прицел рубку.

– Вы забыли, сэр – В-3 не действует после последнего залпа.

– Тогда это сделает Б-2. – Иоанн повернулся к Бёртону. Лицо короля в сумерках казалось багровым. – Ступай к своим людям, капитан. Будь готов возглавить абордажную партию с середины левого борта.

Бёртон козырнул и побежал вниз по винтовому трапу. Потом свернул в коридор ураганной палубы. Его люди, мужчины и женщины, сидели в помещении, примыкающем к арсеналу. Люк охранял лейтенант Гай Фламиний с двумя часовыми. При виде Бёртона он просиял.

– Мы вступаем в бой?

– Да. И очень скоро. Выводи всех в коридор.

Пока Фламиний выкрикивал команды, Бёртон стал на перекрестке двух коридоров. Сейчас он поведет свой отряд к выходу, и там они будут ждать команды взять на абордаж «Внаем не сдается». Если же связь откажет, Бёртону придется решать самому, когда начинать атаку.

Десантники строились в коридоре, когда с судна Клеменса ударил бортовой залп. От грохота у Бёртона зазвенело в ушах. Переборка в коридоре прогнулась, и отовсюду повалил дым, вызвав общий приступ кашля. Новый раскат потряс палубу, и у всех еще сильнее заложило уши.

На мостике Иоанн вцепился в поручни, содрогаясь вместе с кораблем. Ракетные батареи на левом борту всех четырех палуб «Рекса», с одной стороны, и уцелевшие ракеты, орудия и пулеметы на правом борту «Внаем» – с другой плевались огнем через тридцатифутовое пространство.

В воздухе летали куски обшивки. Ракетные батареи и их расчеты исчезали в клубах пламени и дыма. Два оставшихся орудия Клеменса сорвало с лафетов взрывами собственных боеприпасов, подожженных ракетами. Пулеметные башни на обоих судах вскрылись, словно консервные банки, и развалились окончательно под огнем ракет и снарядов.

Огромные суда напоминали раненых зверей – их внутренности обнажились, и кровь хлестала из ран.

Вдобавок батареи каждого судна целили в рубки, в мозг соперника. Снаряды свистели рядом, уходя в воду или зажигая новые пожары на берегу. Прямого попадания ни в одну из рубок не произошло. Непонятно, как этого не случилось на таком расстоянии, но и такое бывает в бою. Заведомо неудачные выстрелы попадают в цель, а верные на все сто уходят в пространство.

Острый нос «Внаем» повернулся – Иоанн так и не понял, случайно или намеренно, – и сокрушил левый гребной кожух «Рекса», сорвал его многотонную громаду и свалил в Реку. А потом продолжил свое дело, круша лопасти, коверкая обод колеса, срывая массивную ось. Оба корабля остановились среди оглушающих взрывов, скрежета рвущегося металла, воплей мужчин и женщин, гула горящего водорода. От столкновения все, кто не был привязан, покатились на палубу. Нос продолжал свое движение вверх и внутрь, и в пробоины корпуса хлынула вода.

В то же время мостик «Внаем» обрушился. Байрону, Миллеру и Клеменсу – единственным живым, кто остался внутри, – казалось, что он падает медленно. Но он падал быстро, подвластный законам тяжести. Он рухнул на фордек летной палубы, и оттуда вылетели Клеменс и Миллер. Сэм упал на великана, падение которого, в свою очередь, немного смягчили подбитые мягким доспехи и шлем.