Текст книги "Там, по ту сторону"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Все как-то очень легко получается, – покачал головой Карфакс. – Но мы ведь еще не поймали его, не так ли?

22

На борту реактивного бомбардировщика находились Лангер, два его телохранителя, Карфакс и трое мужчин с непроницаемыми лицами из какого-то безымянного агентства. Между взлетом в Вашингтоне и посадкой в аэропорту Бусириса, штат Иллинойс, прошел всего час. Вся группа немедленно пересела в автомобиль, который в сопровождении полицейских на мотоциклах на большой скорости промчался через весь город и пересек реку Иллинойс. Затем был взят курс на восток по федеральной автостраде номер 24, имевшей по три полосы в каждом направлении и газон по оси. Еще через некоторое время машина свернула на федеральную автостраду номер 66, тоже разделенную газоном, но состоявшую уже из двенадцати полос.

Понтиак находился в 55 километрах от Бусириса. На всю поездку от аэропорта до него ушло 45 минут.

Вблизи Понтиака автомобиль и его эскорт свернули на местное шоссе номер 23 и проехали 13 километров на север по сельской местности. Неожиданно, после очередного виража, они натолкнулись на заслон. Автомобиль притормозил и остановился в нескольких метрах от патрульной машины автоинспекции штата. Из нее вышли двое в штатском и поздоровались. Это были федеральный судебный исполнитель Фред Тернер и мистер Селмс. Последний, как показалось Карфаксу, представлял тоже анонимное агентство, что и трое сопровождающих их группы, поскольку они отнеслись к Селмсу с заметным почтением.

– Фермерский дом находится в трех километрах отсюда, сенатор, – доложил Селмс. – Другой полицейский заслон выставлен в трех километрах от него с противоположной стороны дороги. В поле и среди деревьев вокруг дома заняли позиции шестьдесят человек. Ему не уйти отсюда ни в машине, ни пешком.

– Прекрасно, – сказал Лангер, окинув взглядом автомобили, выстроившиеся цепью на правой стороне дороги.

Некоторые из них нетерпеливо сигналили, пока полицейские занимались тщательной проверкой документов.

Лангер взглянул на часы.

– Отправляемся туда тотчас. Передайте по радио второму заслону, чтобы больше никого не пропускали. Я хочу, чтобы шоссе было очищено от транспорта на протяжении шести километров. Возможна перестрелка.

– К тому времени, когда вы доберетесь до фермы, все машины, находящиеся сейчас на дороге, покинут шестикилометровую зону, – сказал Тернер.

Он взмахнул рукой, и полицейские вместе с судебными исполнителями перешли на другую сторону дороги. Автомобиль Лангера объехал патрульные машины и выехал на мостовую.

Тремя минутами позже они остановились.

У самой дороги справа стоял старый двухэтажный дом, давно уже нуждавшийся в покраске. Позади него был расположен большой амбар, кое-какой сельскохозяйственный инвентарь, небольшой трактор и крупный комбайн. Поля за фермой обильно заросли сорной травой. Загон для домашней живности был пуст.

Карфакс внимательно осмотрелся. Никого из шестидесяти человек, предположительно окружающих дом, видно не было.

Мимо проехал пикап. Водитель с любопытством взглянул на них. Из следовавшего за ним автомобиля вышел Тернер.

– Это последний, – сказал он. – Дорога очищена полностью.

План атаки был составлен еще во время разговора по радио в самолете Лангером и местными властями.

– Пошли, – сказал сенатор, но сам остался на месте.

Тернер, взяв мегафон, побрел по дороге к дому. Ярко сияло утреннее солнце, ласковый ветерок шевелил траву. Если бы не люди, пейзаж был бы само спокойствие и идиллия.

«Альберта Самсела» видели в последний раз в Понтиаке две недели назад. Он накупил столько всякой снеди в супермаркете, что ее запасов должно было хватить ему на месяц. Служащие не могли его вспомнить, пока им не показали фотографию Дэнниса, но и после этого у них не было абсолютной уверенности. Нынешний Дэннис обзавелся усами, если он действительно был им. Он был в магазине только дважды. Его запомнили только потому, что он расплачивался наличными.

Карфакса удивило, что Вестерн не воспользовался удостоверением личности. Его можно было бы легко подделать. Банк оплатил бы покупки в течение тридцати дней, и никаких подозрений не возникло бы. Он должен был понимать, что привлекает к себе внимание.

Внезапно он подумал о Патриции, находящейся всего в шестидесяти километрах отсюда. Она наверняка ужаснулась бы при одной мысли о таком соседстве. Но и Вестерн не знает, что она в Бусирисе.

Тернер в сопровождении Селмса и его людей, следовавших за ним в нескольких шагах, остановился перед посыпанным гравием въездом на ферму. Осмотрелся, вынул из кармана свисток и издал пронзительную трель. Тут же из-за деревьев с противоположной стороны дороги и из-за кустов поодаль раздались ответные свистки. Люди поднялись из укрытий и бросились к ферме.

Тернер, перейдя заросший травой газон, вышел на тротуар. Люди Селмса рассыпались во все стороны, сам Селмс зашел сбоку большого крыльца и пригнулся под окном.

Тернер поднес мегафон к губам.

– Рэй Дэннис! Говорит государственный исполнитель! У меня ордер на ваш арест! Выходите, заложив руки за голову! Даю вам десять секунд!

Люди по другую сторону дороги разбились на две группы. Одна окружила дом, вторая выстроилась цепью в кювете, который шел параллельно дороге. Люди, прятавшиеся в кустах, окаймлявших поля, пробежали уже половину пути к дому. Солнце играло на дулах их винтовок и автоматов.

В доме не было заметно никакого движения.

Карфакс медленно сосчитал до десяти.

Тернер дал знак двум судебным исполнителям, и они направили дула своих винтовок, заряженных пулями со слезоточивым газом, в два передних окна, расположенных по обе стороны от крыльца. Раздался звон выбитых стекол, из дома повалил густой белый дым.

Тернер отдал еще одно распоряжение, и туда же полетели еще четыре гранаты со слезоточивым газом. Подоспевшие с окраин поля люди быстро обыскали амбар и заняли позиции за трактором и комбайном.

– Что ж, я учел и то, что у него может быть противогаз, – сказал Лангер и тихо произнес что-то в микрофон крохотной рации на запястье.

Люди в противогазах взломали переднюю и заднюю двери топорами и исчезли внутри. Через несколько минут один из них вышел на переднее крыльцо. Сбежав вниз, он снял противогаз и что-то сказал Тернеру. Тернер взмахом руки подозвал Лангера.

Лангер широкими шагами пересек газон. Карфакс старался не отставать.

– Ну что? – нетерпеливо спросил сенатор.

– Все нормально. Дэннис внутри. Но он мертв. Мертв уже больше недели. Джоффрейз утверждает, что его убило током!

Лангер с трудом сдерживал нетерпение, но нужно было подождать, пока рассеется газ. Чтобы быстрее проветрить дом, были выбиты еще несколько окон, и уже через пять минут Лангер и Карфакс смогли войти внутрь. Там было еще немало газа, они закашлялись, но на втором этаже было немного лучше. Здесь им показали наполовину собранный «Медиум» и труп. Вонь стояла такая, что их едва не вырвало. Пришлось одеть противогазы.

Труп лежал на боку рядом с машиной. Лицо опухло и почернело, но в том, что это Дэннис, сомнений не было.

Тернер указал рукой на вскрытое нутро машины, а затем на полоску, несколько более темную, чем гниющее мясо, на опухшей руке мертвеца. Карфакс все понял. Вестерн случайно прикоснулся к высоковольтному трансформатору и был мгновенно убит.

Творение погубило своего творца.

Еще один Франкенштейн и его чудовище, подумал Карфакс.

Затем посмотрел на силовой выключатель. Он все еще питал установку. Карфакс отсоединил силовой разъем, но дал знак остальным не подходить близко к машине.

Выйдя с Лангером и Тернером в коридор, он снял противогаз. Несмотря на то, что дверь в комнату была закрыта, зловоние вспучивало содержимое желудка.

– Сборку машины можно завершить без особого труда, – сказал он Лангеру. – Вестерн мертв, но осталось его наследство. Что вы намерены с ним делать?

– Наследство? Вы думаете о свой двоюродной сестре, не так ли? И если вы все-таки решитесь на ней жениться, то половина доходов будет ваша, правда?

– Разумеется, – спокойно ответил Карфакс. – Но меня больше интересует, в каких целях будет использован «Медиум». Честно говоря, если... когда Пат добьется контроля над «Медиумом», я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы ограничить его использование строго определенными рамками. Общение с эмсами будет запрещено, за исключением исследований в области истории или других наук. Но и здесь будет соблюдаться максимальная осторожность.

– А как с его использованием в качестве источника дешевой энергии? Мир не позволит вам воспрепятствовать этому.

– Знаю, – сказал Карфакс. – Но буду настаивать на длительном и тщательном изучении всех необычных эффектов, прежде чем он будет использован с этой целью. Откуда нам сейчас знать, не ослабит ли это стены между нашей вселенной и вселенной электромагнитных существ?

– Я сам всецело за это, – согласился Лангер. – А пока я вынужден конфисковать установку и все к ней относящееся от имени федерального правительства.

– Будем надеяться, что с ней ничего не случится, пока она будет под замком, – сказал Карфакс. – Никакого, к примеру, пожара, который уничтожит и «Медиум», и все чертежи.

– Вы слишком подозрительны, – рассмеялся сенатор.

– Если что-либо подобное случится, это только отсрочит неизбежное. Теперь можно держать пари, что кто-нибудь еще раз изобретет его.

– Неужели же вы считаете, что мне неведомо понятие «этика»?

Карфакс ничего не ответил.

Селмс отвел Лангера в сторону. Штатские лица, которых Карфакс не видел раньше, но которые, казалось, были людьми Селмса, внесли фотокамеры, оборудование для обнаружения отпечатков пальцев в пыли, небольшие ящики с какой-то еще аппаратурой. Он вышел во двор. Вдоль дороги стояло уже не менее тридцати автомобилей.

– Весь дом будет обыскан, а тело Вестерна отправят в Вашингтон, – пояснял Лангер. – Одна из бригад Селмса демонтирует «Медиум». Вы можете ехать домой. Я весьма благодарен вам за помощь, которую вы мне оказали.

Он протянул Карфаксу руку.

– Я уволен?

– Скажем, с почетом освобождены от своих обязанностей. Вам будет выплачено месячное выходное пособие.

– Вам нельзя отказать в решительности, – сказал Карфакс. – Я могу положиться на вас, если нарвусь на неприятности в ходе судебного расследования?

– Вы имеете в виду события в Бонанза-Серкусе? Безусловно. Я не бросаю своих людей на произвол судьбы даже тогда, когда они перестают на меня работать. Я даже возьму на себя все ваши расходы, связанные со следствием. Оно может длиться довольно долго.

Что означает, в некотором смысле, что я буду оставаться вашим служащим, подумал Карфакс.

К ним подошел Селмс, неся четыре большие папки.

– Записи Дэнниса, – доложил он. – И микрофильмы чертежей. Я просмотрел несколько страниц в первой папке. Надеюсь, вы не возражаете?

– Не вижу причин возражать. Вам так или иначе придется со всем этим ознакомиться, – ответил Лангер. – Но без моего разрешения никто больше не имеет права прикасаться к этим материалам.

– Этот человек был сумасшедшим, – усмехнулся Селмс. – Тут какие-то бредовые идеи о возможности создания искусственных человеческих тел и даже проект финансирования исследований по выращиванию законченного индивидуума из одной клетки его тела.

– Не совсем... – начал было Лангер, но осекся, заметив, что Карфакс все еще стоит рядом. – До свидания, Гордон, удачи вам, – сказал он, еще раз протянув руку для пожатия. – Не сомневаюсь, что мы еще встретимся.

– Я тоже не сомневаюсь, – вздохнул Карфакс.

Он подумал, что, вероятнее всего, эта встреча произойдет в суде. Карфакс против народа Соединенных Штатов. Предмет спора – право собственности на «Медиум».

Он повернулся и побрел прочь, только сейчас осознав, что уехать ему не на чем. Разозленный внезапным увольнением, он не хотел просить у Лангера машину, и поднял руку перед грузовиком, который притормозил у фермы. Водитель, молодой фермер, с любопытством уставился на невиданную в этих краях картину. Карфакс пояснил ему, что это дело государственной важности, и он не в праве что-либо рассказывать, но в газетах скоро будет подробная информация о происшедших здесь событиях.

Вышел он в районном центре и сразу отправился на автобусную станцию, позвонив предварительно Патриции. Она очень обрадовалась известию о смерти Вестерна, но Карфакс быстро охладил ее:

– Возможно, пройдет не один год, прежде чем мы сможем вступить во владение «Медиумом». А может, не сможем вообще.

– Что? – вскрикнула она. – Я законная наследница! Какого черта...

– Бессмысленно убиваться по этому поводу, Пат, – перебил ее Карфакс. – Такова сложившаяся ситуация. Придется запастись терпением. Думаю, все кончится хорошо. Не кипятись. Если хочешь, заезжай за мной на автобусную станцию. И приготовь побольше выпивки. Мне нужно как следует расслабиться и отдохнуть, не говоря уже о любви.

Патриция на мгновение задумалась.

– Хорошо. Я заеду.

И прервала связь.

Карфакс тяжело вздохнул. У него не было настроения умиротворять ее. Тем более, что он терпеть не мог ее истерик. Они не раз говорили о вероятности длительного судебного расследования, и пора бы ей привыкнуть к этой мысли.

По пути в Бусирис он думал о замечаниях Селмса в отношении записей Вестерна. Селмс, кажется, был ошеломлен. Лангер, хотя ничего и не сказал, должен был понять, что все это означает. Вестерн намеревался начать глубокие исследования по воспроизведению копий людей и по созданию искусственных живых существ только по одной причине – чтобы эмсы могли переселяться в созданные тела. Ныне живущие люди будут отдавать свои клетки на сохранение в условиях глубокого охлаждения. Затем, когда донор умрет, клетка будет подвергнута соответствующей обработке, в результате чего появится новое тело. То, что каждая клетка содержит в себе всю генетическую информацию, известно давно. Не хватает только должной технологии. Но ее можно разработать, имея достаточно денег, решимости и времени. Не страшно, что реализация этого проекта отнимет лет сто и даже двести. Эмсы за это время никуда не денутся, продолжая существовать в своей бесплодной вселенной.

Карфакс не раз читал о работах в этой области в «Сайентифик Америкэн». Ученым уже удалось вырастить из одной-единственной клетки кролика на стадии, соответствующей его появлению из чрева матери.

Но если можно будет из клетки создать новорожденного человека, то каким образом в него сможет вселиться взрослый эмс? Ведь нервная система ребенка развивается медленно. Значит, ему придется выдерживать кормление, купание, смену пеленок, будучи пленником в теле младенца. Будет ли сознание взрослого человека вступать в конфликт с медленным процессом роста детского тела? Не приведет ли это к нервным расстройствам или даже безумию ребенка, мозг которого занимает взрослый разум?

С другой стороны, телу нельзя дать самостоятельно развиваться до тех пор, пока оно не станет достаточно зрелым для комфортного вселения эмса. Ведь оно будет иметь свой собственный мозг, разовьется собственная личность, и подавление ее станет преступлением, тем психическим изнасилованием, которое Вестерн произвел над Дэннисом.

Теперь, если задуматься, ребенок, выращенный из клетки, должен иметь свои собственные гражданские права...

Так. С любой точки зрения – физиологической, психологической, законной или этической – это будет неправильно.

Пожалуй, Вестерн и сам понял это после того, как подобная мысль впервые пришла ему в голову.

Он должен был прийти к выводу, что создание искусственных тел вызовет гораздо меньше возражений. И, если эмс был взрослым, ему будет предоставлено взрослое тело, даже лучше, чем было в прошлой жизни, а если был ребенком, то и переселен будет в детское тело.

Но нельзя возвращать к жизни идиотов, умственно больных и неисправимых преступников. Или можно? Идиот становится идиотом вследствие нарушения биохимических процессов в теле или повреждения мозга. Здоровое тело и здоровый мозг могут повлиять на эмса к лучшему...

Да, все это можно выяснить только опытным путем.

Но мир и без того сейчас перенаселен. Куда же девать всех этих воскрешенных к жизни покойников?

Вестерн должен был обратить внимание на этот аспект проблемы. И, вероятно, он намеревался сохранить свои исследования в тайне, открываемой только избранным. Да, пока создание искусственных тел не налажено, пришлось бы пользоваться ворованными телами, но это очень рискованно. Хотя риск этот с лихвой оплачивался богачами и влиятельными лицами, жаждущими получить бессмертие. Но когда на рынок будут выброшены искусственные тела...

У Карфакса не было сомнений в том, что лет через сто Вестерн осуществлял бы тайный контроль над всем земным шаром. Он и его приспешники претворили бы в жизнь мечту, которая вдохновляла авторов несметного количества фантастических романов – мечту о власти над всем миром.

Властелин мира... Самый богатый человек шаг за шагом стал бы владельцем всех предприятий, осуществлял бы полный контроль над смертью, убирая неугодных и ставя на их место (вернее, в их тела) своих людей...

Ему даже не надо было бы спешить, устраивая все это. Временем он бы располагал поистине безграничным.

Нет. Краткое мгновение небрежности поставило крест на всех его начинаниях. Электричество равнодушно к положению человека, его богатству и замыслам. Оно выбирает путь наименьшего сопротивления.

Да, Вестерна не стало. Но мир уже никогда не будет таким, каким был раньше. Причиной тому является возможность сооружения «Медиума».

Автобус подкатил к перрону, и Карфакс увидел улыбающуюся Патрицию. Никогда еще она не выглядела такой красивой.

23

По пути домой Патриция засыпала его градом вопросов. В конце концов, он даже попросил ее дать ему возможность ответить на предыдущий вопрос прежде, чем она атакует его следующим. Патриция только расхохоталась – как он может не понимать ее состояния?

– Все прекрасно, – сказал он. – Только смотри, пожалуйста, на дорогу. Было бы очень некстати, выйдя невредимым из всего этого кошмара, погибнуть в глупой дорожной катастрофе.

– Я действительно очень возбуждена, – улыбнулась она. – Может, лучше тебе сесть за руль?

– Нет. Просто постарайся успокоиться. У нас впереди уйма времени обсмаковать все до мельчайших подробностей.

Через пять минут они уже стояли у двери. Патриция все никак не могла справиться с ключами.

– Я так волнуюсь! – виновато посмотрела она на него. – Даже пальцы не слушаются. Ну вот, наконец-то.

Он поставил чемодан перед лестницей на второй этаж и сразу направился к бару. Там стояла вазочка с кубиками льда, портвейн, виски, водка, джин, темное пиво и два бокала.

– Ты, должно быть, пригласила с десяток гостей, – рассмеялся он, положил себе в бокал кубик льда и налил виски.

Патриция стояла посреди комнаты, глядя на него с явным удивлением.

– Так где же гости?

Она, наконец поняла, что он шутит?

– Вечно ты стараешься разозлить меня, Гордон! Никаких гостей, разумеется, не будет. Я просто произвела инвентаризацию наших запасов спиртного. По твоей, кстати, просьбе. И, по правде говоря, мне казалось, что первое, что ты сделаешь – это схватишь меня, а не виски.

Он рассмеялся.

– Решай сама, что раньше. Так постель или отчет?

Она села и вынула из сумки пачку сигарет.

– Отчет, разумеется.

– Браво.

Патриция сделала глубокую затяжку, выдохнула дым и невинно поинтересовалась:

– Ты не будешь возражать, если я пропущу рюмочку, дорогой?

– Ради бога!

Он налил ей портвейн и, подавая бокал, склонился к ее губам. Губы оказались настолько жадными, что ему пришло в голову, что допрос с пристрастием можно отложить и на потом. Хотя нет. Она, конечно, изголодалась по сексу, но ему бы не хотелось, чтобы мысли ее в постели были заняты Вестерном.

Карфакс сел рядом с ней, вдохнул исходящий от бокала аромат, пригубил, ойкнул от удовольствия и опрокинул грамм тридцать.

– А теперь, – сказал он, – начнем обо всем по порядку с самого начала.

Она молча выслушала его и, когда он закончил, произнесла:

– Это, наверно, было ужасно. Я имею в виду зрелище разложившегося тела. Но все же мне его жалко, хотя он и был самым гнусным на свете негодяем.

– Запах от него был еще хуже, чем вид. Кажется, это зловоние исходило и тогда, когда он был еще жив.

– Ну что ж. На этот раз он уже не вернется. Так что выпьем за упокой его души, где бы она не находилась.

– Еще лучше – за то, чтобы он всегда оставался там, где находится сейчас, – поправил ее Карфакс. Выпил бокал до дна, закашлялся, вытер слезы и встал. – Идем. Я не в состоянии больше терпеть.

– Уверена, что это – лучший способ отпраздновать, – улыбнулась она и тоже встала.

Он взял ее руку и повел наверх.

– Должно быть, ты на самом деле исстрадалась, бедненькая, – заметил Карфакс некоторое время спустя. – В первый раз за все время исцарапала мне спину. Когда ты это делала, я совсем не возражал, но теперь спину изрядно печет.

Он поднялся с кровати и повернулся к зеркалу боком, разглядывая царапины.

– Теперь уж поухаживай за мной, раз ты это сделала. Залижи мои раны.

В ванной он достал бутылку спирта и коробку с пластырями. Патриция с сигаретой в зубах и с видом, очень далеким от раскаяния, вошла в ванную мгновением позже. Она обработала раны спиртом и наложила пластыри. Он повернулся, и она прижалась к нему обнаженным телом.

– Я еще не совсем удовлетворена.

Голос ее был совсем тихим.

– Дитя, уколовшись о шипы, больше не тянется к розе, – вспомнил он строчку из арабской поэзии.

– Что?

– Да так, не обращай внимания. Просто таким образом можно навеки отучить от секса.

Чуть погодя, уже одетый, Карфакс спустился вниз. Патриция последовала за ним в одном халате и попыталась было расположиться на том же месте на диване.

– Может быть, ты приготовишь кофе? – спросил он. – Мне нужно что-нибудь возбуждающее.

– Пожалуйста, – недовольным тоном ответила она, опуская ноги с дивана. – Растворимый? Или сварить покрепче?

– Сварить. И как насчет сэндвича? Тогда я еще, может быть, продержусь до ужина.

Она удивленно посмотрела на него.

– Я надеялась, что ты сводишь меня куда-нибудь. У меня что-то нет настроения стряпать сегодня вечером.

– Помнится, ты обещала стать мне хорошей женой, – заметил он. – Что-то я этого пока не замечаю.

– Ну еще один, последний разок!

– Нет. Я устал кормиться в ресторанах.

– А я устала от стряпни.

– Ладно, дорогая, сдаюсь. Но только на сегодняшний вечер. Завтра будешь готовить мои любимые блюда.

Вот так у нас всегда, подумал Карфакс. Всего лишь пару часов вместе, а уже начинаем ссориться, хотя нельзя назвать просьбу Патриции непомерной. С другой стороны, я тоже хочу совсем немногого.

Он услышал звук льющейся в кофейник воды, за ним последовал звон, словно она уронила на пол крышку и приглушенное ругательство. Улыбнувшись этим привычным домашним звукам, он откинулся к спинке кресла, затем вздрогнул и снова подался вперед. Чертовы царапины!

Да, им придется поработать над тем, чтобы сгладить свои разногласия и пригасить раздражительность. Они на самом деле любят друг друга. Он не видел причин, по которым стоило бы и дальше откладывать женитьбу. Они прожили вместе достаточно долго, чтобы узнать друг друга и понять, что их ждет в будущем. Он вполне мог бы поставить этот вопрос напрямую уже сейчас, когда она вернется из кухни. Однако, ему не хотелось, чтобы официальное предложение сопровождалось бурными объятиями – спина болела даже от прикосновения рубашки. Чертовка! Прелестнейшая женщина!

Вошла Патриция, неся на блюдце чашку дымящегося кофе, поставила его на кофейный столик и остановилась перед Карфаксом, словно в ожидании следующих распоряжений.

– Что? – спросил он.

– Разве что-то не так?

– Ты, кажется, чего-то ждешь?

– О нет, ничего. Я просто никак не могу отделаться от мысли о Вестерне. Так трудно поверить в то, что больше нечего бояться.

Резко повернувшись, она направилась в кухню. Он открыл рот, чтобы попросить ее вернуться и сесть, но передумал. На самом деле, зачем эта спешка с предложением.

Его нерешительность могла проистекать от подсознательного нежелания делать ей предложение. Было ли тому причиной отсутствие настоящей любви? Или он опасался, что с ней произойдет то же самое, что с его предыдущими женами? Насильственная смерть...

Карфакс боялся за нее.

Но ведь это только глупое суеверие. Он вовсе не был каким-то роковым супругом, и не все в этом мире любит, подобно богу, троицу.

Дверь холодильника закрылась как раз в то мгновение, когда он поднес чашку к губам. А затем, одновременно с первым глотком, из кухни раздался какой-то хруст.

Несколько секунд Карфакс прислушивался. Чашка так дрожала в его руке, что часть кофе расплескалась. Он поставил ее и неестественно громко спросил:

– Что ты там делаешь, Пат?

Хруст прекратился, и после некоторой паузы она спокойно ответила:

– Решила чуток заморить червячка. А что?

Сердце его колотилось так сильно, что он боялся потерять сознание. Но заставил себя подняться, пересек комнату и заглянул на кухню. Она стояла у кухонного столика, перед нею дымилась чашка кофе. Он медленно приближался к ней, не отрывая глаз от стебля сельдерея в ее руке.

– В чем дело? – спросила Патриция. – Ты такой бледный...

Карфакс остановился.

Ее кофе был светло-коричневого цвета. Рядом с чашкой стояла пластмассовая банка со сливками и сахарница.

– Ты... ты... – выдавил он из себя, двигаясь на нее.

– В чем дело? – выкрикнула она, вся съежившись и дико озираясь вокруг.

Он взревел и бросился вперед. Патриция закричала, схватила чашку и плеснула ее содержимое ему в лицо. Его вопль от боли слился с ее визгом, на мгновение он ослеп. И сразу же потерял сознание.