Текст книги "D7 (ЛП)"

Автор книги: Филип Фракасси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

D7

ФИЛИП ФРАКАССИ

1.

– По стаканчику перед сном?

Ужин оказался откровенно несъедобным для них обоих, и хотя они были не совсем в глуши, всё вокруг казалось незнакомым. А теперь вот застряли где-то между двумя точками на карте Штатов – одной у Западного побережья, другой у Восточного – в этом смутном, ничейном клочке страны, где ночью выбор прост: либо забегаловка с липкими полами, жирными столами (и ещё более жирными чизбургерами, как они уже выяснили), либо вообще ничего.

Отель, который они забронировали, был сносным, но оба жаждали с рассветом снова выехать на трассу и оставить этот душный уголок глубинки за спиной. Если всё пойдёт по плану, через два дня они будут подъезжать к своему новому дому в западной Пенсильвании, променяв смог, пробки и толпы Лос-Анджелеса на три акра леса и дом, достаточно просторный для семьи из четырёх человек (что, в конце концов, и было их долгосрочной целью).

Но Дайан, сидящая на пассажирском сиденье, нервничает.

Ехать обратно в отель по тем же извилистым незнакомым дорогам ночью – совсем не то, что пару часов назад. Тогда хотя бы садилось солнце, и вокруг виднелась земля, давая понять, где ты и куда движешься. Теперь же кажется, будто они мчатся сквозь космос: ночь вокруг такая густая, что гасит свет фар, а сама тьма давит на стёкла машины, словно жаждет проникнуть внутрь.

– В отеле есть бар? Я не заметила.

Пол пожимает плечами.

– Сомневаюсь. Похоже, вечером там только тот пацан на ресепшене. Но, может, найдём бар где-то тут... что там навигатор говорит?

– Не хочу просто так колесить наугад, – отвечает она, чувствуя тяжесть в животе после забегаловки. – Место какое-то странное.

– Ну да... может, просто опустошим мини-бар.

– Не припомню, чтобы там был мини-бар, – усмехается она. – Но мне правда хочется уже вернуться.

– Согласен, – говорит Пол. – Это тот поворот?

– Э-э... – Дайан тыкает в сенсорный экран, открывает карту. – Чёрт, тут даже дороги не обозначено.

– Ну, это нехорошо.

– Да уж. Думаю, надо развернуться и ехать обратно... вот, видишь? – Она показывает на экран, где извилистая чёрная линия известной дороги медленно исчезает за синей точкой их машины, будто оторвавшейся от реальности и теперь дрейфующей в безбрежном зелёном море.

– Клянусь, это был тот поворот...

– Пол, там кромешная тьма. Я вообще не вижу ориентиров. – Дайан вглядывается в окружающую темноту, но различает только густой лес, теснящийся к узкой дороге, и пустое чёрное небо над головой.

– Зато хотя бы не дождь?

– Пол, я...

– Эй, глянь.

Пол указывает вперёд. Дайан наклоняется и замечает тусклый белый свет у обочины впереди, чуть дальше за стеной высоких деревьев. Когда они подъезжают ближе, дорога расширяется, лес отступает, и источник света становится виден полностью.

– Это не отель.

– Ну ещё бы, – оживлённо говорит он. – Но, возможно, бар.

– Байкерский бар, может быть.

– Ещё круче!

– Пол...

– Давай просто... просто проверим.

Когда здание полностью открывается взгляду, Дайан понимает (с примесью облегчения и тревоги), что это действительно бар. Судя по всему, хонки-тонк. Снаружи – тёмные широкие доски, витражи, залитые неоном, и, боже правый, тележные колёса по бокам от входа на крыльцо.

Неожиданно: рядом – большая гравийная парковка, почти заполненная.

Над крышей крыльца, выведенные грубыми (хоть и выцветшими) белыми буквами во всю длину здания, красуются слова:

«HAPPY’S BAR & GRILL».

– Ты только посмотри! – Пол явно в восторге от находки. – И ни единого байка на парковке. Просто хорошие парни хорошо оттягиваются. Чёрт, держу пари, там ещё и группа играет.

– Пол...

– «Бар и гриль»? Дорогая, мы могли бы тут поужинать. Готов поспорить, тут лучшие бургеры в штате.

– Пол, я устала.

– Один стаканчик, – говорит он, паркуя гибридный кроссовер между двумя забрызганными грязью пикапами. – Один стаканчик – и возвращаемся в отель. Просто хочу, ну, знаешь... окунуться в местный колорит.

Дайан вздыхает.

– Ладно. Один. Но слушай, группа или нет... – добавляет она, распахивая дверь и выходя в холодную ночь.

– Что?

– Никаких танцев.

Пара поднимается на широкое крыльцо с деревянным настилом, затем останавливается перед закрытой дверью, изучая приколотую к ней табличку:

НИКАКОГО ОРУЖИЯ

НИКАКИХ НОЖЕЙ

НИКАКИХ ДРАК

Дайан бросает на Пола косой взгляд. Он отвечает тем же.

– Чёрт возьми, дорогой, – сладко говорит она, – придётся оставить AR-15 в багажнике.

– Как бы не так, – хрипло отвечает Пол, упирая руки в бока. – Это же Америка, чёрт побери.

Дайан смеётся, но ни один из них не тянется к двери, будто между ними и тем, что ждёт внутри, незримая преграда – дрожащая мембрана сопротивления, которую нужно преодолеть усилием воли.

– Они открыты, да?

Пол кивает.

– Слышу музыку. И машины... – неуверенно добавляет он, указывая на заполненную парковку.

– Конечно, разумеется.

Внезапно, словно отрывая пластырь, Дайан делает шаг вперёд, хватает большую дверную ручку и дёргает.

Дверь без сопротивления распахивается. Тёплый свет заливает их тела и деревянные доски крыльца. Что-то душевное и ритмичное – старый электрический блюз в духе Стиви Рэй Вона или Джеффа Бека – вибрирует в воздухе, манит внутрь.

Пол и Дайан в последний раз быстро переглядываются.

Всё в порядке, да?

Затем Пол пожимает плечами, кладёт руку на спину жене, и вместе они входят в бар – в свет, в музыку.

За ними дверь бесшумно захлопывается... и запирается.

2

К лучшему или к худшему, но интерьер бара «Happy’s Bar and Grill» оказался почти точь-в-точь таким, каким Дайан его себе представляла. Длинный, потертый дубовы й стойкий бар вдоль одной стены, основная обеденная зона с четырехместными столиками и ряд темных кабинок напротив. Чуть дальше – просторная танцплощадка ( вполне сойдет для степ-танцев , подумала она), в углу которой ютится небольшая сцена. Слева от танцпола – темный коридор, ведущий вглубь здания, скорее всего, к мужскому и женскому туалетам. Все здесь – пестрая мешанина из дерева разных оттенков и фактур: пол из потертых досок от сарая ( кофейного цвета, вероятно, от многолетнего вытаптывания ), длинный дубовый бар ( светло-кленовый, по крайней мере там, где его не заляпали ) и столы из лакированной сосны ( ореховые ). Потолок усеян старинными люстрами, покачивающимися от дуновения современных черных вентиляторов – все они лениво вращаются, ровно настолько, чтобы воздух не становился слишком спертым.

Неплохо , – подумала Дайан, довольная тем, что место не разочаровало. Черт, может, даже будет весело.

Бар, как они уже догадались по машинам на парковке, действительно был полон.

Почти все кабинки и столики заняты.

Так почему же здесь так чертовски тихо?

Ни смеха, ни криков. Ни пьяных возгласов. Ни разговоров…

Просто… тишина.

Кроме этой музыки , – подумала Дайан, оглядываясь в поисках источника.

И тут она его увидела.

Притаившаяся у дальней стены танцпола, обращенная к залу, словно бдительное око, мерцающая яркими пульсирующими красными, зелеными и желтыми огнями и играющая старый блюзовый рок-н-ролл – будто насильно впихивала в это проклятое место полное брюхо веселья.

Джукбокс.

Дайан почувствовала, как Пол дернул ее за локоть, и обернулась. Он смотрел прямо перед собой, губы сжаты в недовольную складку.

– Что?

Он взглянул на нее, затем наклонился и прошептал:

– Мне кажется, нам здесь не рады.

Минутная радость Дайан, только начавшая закипать, тут же угасла. Она снова осмотрела бар – и вдруг, с ужасом, поняла, о чем он.

Все смотрят на них.

Все.

Каждый столик, каждый стул, каждое барное кресло, каждая кабинка. Даже бармен уставился на них, слегка разинув рот от изумления – будто двое зеленокожих инопланетян с щупальцами вместо рук только что вошли в заведение.

Дайан также заметила, что здесь нет официанток с подносами еды, нет уборщиков, собирающих посуду, и никто не заказывает новых напитков в баре.

Танцпол пуст.

Каждый – каждый человек – сидит за столом, на стуле или в кабинке и просто…

Смотрит на них.

Дайан наклонилась к мужу, не отрывая глаз от странной толпы.

– Может, уйдем?

Пол кивнул.

– Абсо-блин-лютно.

Они обделали шаг назад. Пол поднял руку, помахал.

– Извините, что побеспокоили,  – сказал он, его голос легко перекрыл звуки джукбокса.

Дайан, сжимаемая тревогой, развернулась и надавила на ручку двери. Та опустилась на несколько сантиметров, но дверь не поддалась.

Она толкнула сильнее.

– Черт.

Пол встал рядом.

– Дай я…

Он ударил ладонью по ручке. Ничего. Прижался бедром к двери…

– Она не откроется,  – раздался из-за спины низкий мужской голос. – По крайней мере, сейчас.

Тихий, волнообразный ропот пронесся по залу.

Люди кивали в согласии.

– Надо было бежать!  – зло крикнул другой мужчина. – Я же говорил, что придут еще.

– Да заткнись уже, Гарольд,  – огрызнулась женщина.

Пол резко обернулся, настороженно окинув взглядом толпу.

– Эй… Я не знаю, что…

Он поднял руки перед собой, словно защищаясь от невидимой угрозы.

Но никто даже не пошевелился. Никто не встал, не подошел. Если что, Дайан показалось, что бармен даже отступил на шаг.

– Раз заблокировалось – значит, заблокировалось,  – сказала женщина из ближайшей кабинки, и в ее голосе звучала то ли досада, то ли печаль.

– И даже не думайте пробовать окна, дверь на кухню или аварийный выход у туалетов,  – добавил третий, гораздо более молодой мужчина. Он сидел за столиком с симпатичной девушкой; оба были в шортах и футболках, будто пришли в разгар жаркого дня, а не холодной ночи. – Ничего не открывается,  – вздохнул он, медленно покачав головой. – Что бы вы ни делали.

Он произнес это с такой обреченной безнадежностью, что Дайан захотелось подойти и обнять его.

Тем временем Пол сделал несколько шагов вперед, вглядываясь в лица. Наконец, он остановился на бармене – пузатом мужчине в джинсах и клетчатой рубашке, с жидкой бороденкой и копной черных волос над широкими карими глазами.

Кажется, всем здесь не помешала бы бритва,  – мелькнуло у Дайан. Она не хотела быть резкой, но не могла не заметить щетину почти у всех мужчин и растрепанные волосы многих женщин.

– Послушай, в чем дело? – спросил Пол, обращаясь к бармену. – Давай, чувак. Мы хотим уйти.

– Как и все остальные, – крикнула молодая женщина из дальнего угла, и по залу прокатился гул – на этот раз не просто согласие, а скорее горькая усмешка.

Несколько человек даже хихикнули.

Кто-то заплакал.

3

– Вот вам местечко, народ!  – крикнул худой долговязый мужчина в центре зала, указывая на Пола и Дайан. – Столик как раз освободился!  Он ехидно хих икнул и театрально протер ладонью соседний стол и стулья. – Последний, кажись, так что берите, пока не заняли!

– Господи, Джон, – фыркнула женщина рядом с ним. – Не будь скотиной.

Он резко повернулся к ней (наверное, к жене или подруге), и она отпрянула.

– Я не скотина! – почти завопил он. – Я, блядь, помогаю!

– Ладно… – пробормотала она, глаза наполнились слезами.

– Успокойся, приятель, – сказал другой мужчина с соседнего столика, его руки, толстые как питоны, обтянуты черной футболкой. – Не усугубляй.

Он встал, посмотрел на Пола и Дайан и кивнул в сторону свободного стола.

– Но он прав. Садитесь, если можете. Стулья на исходе, а на полу… ну, думаю, стул все-таки удобнее.

Пол медленно кивнул.

– Конечно… что угодно лучше пола.

Он бросил Дайан взгляд «что за чертовщина?» , но она лишь покачала головой.

Прокладывая путь между спинами и плечами посетителей, Дайан заметила кое-что странное ( вернее, еще более странное ) в людях вокруг.

Во-первых, никто не ел. Ни полупрожаренных стейков, ни тающих мороженых, ни чизбургеров с картошкой… вообще никаких тарелок.

Еще страннее – не было напитков. Вернее, напитки были, но не… напитки.

У каждого за столиком стоял стакан воды. Некоторые потягивали ее, пока Пол и Дайан проходили мимо. Но не было ни пива, ни коктейлей, ни виски, ни джина с тоником. Только… вода.

Когда Пол подвинул ей стул, Дайан наконец осознала, что еще ее беспокоило – то, чего она не могла ухватить, пока не подошла ближе.

Все в этом зале выглядели совершенно, безоговорочно… изможденными.

Более того? Они воняли. Весь бар пропах потом, будто они с мужем забрели в раздевалку хоккеистов сразу после двойного овертайма.

Усевшись, Дайан едва сдержала желание пригнуть голову и понюхать свои подмышки, но тут к ним подошел бармен – усталый, изможденный, с двумя пинтами воды в руках.

Он поставил по стакану перед каждым, вытер руки о клетчатую рубашку.

– Осталась только водопроводная, но пить можно. Покажу, где раковина за барной стойкой. Когда опустошите – сами нальете.

Он виновато добавил:

– Во мне еще осталась капля гордости, так что первый раунд всегда разношу сам. Это все-таки мое заведение, черт возьми, и…

Он запнулся, словно не понимая, что значит «его заведение» и имеет ли это вообще значение в данной ситуации.

– Вы – Хэппи? – спросила Дайан, почувствовав волну жалости к этим людям.

– Ага, – ответил он. – Добро пожаловать, наверное.

– Можно нам по пиву? – спросил Пол. – «Будвайзер» сойдет.

Хэппи странно прищурился, будто Пол говорил на иностранном языке.

– Вам… вам не нужно пиво, друг. Пейте воду.

Он наклонился так близко, что Пол едва не отпрянул от его запаха – тела, дыхания.

– Но если хотите чего покрепче – берите сами. За мой счет.

– А еда? – спросила Дайан. Она не была голодна, но хотела понять, что здесь происходит, почему все так странно.

– Рационирование, – просто сказал он, будто это само собой разумелось. – Вам выдадут порцию…

– Значит, нам меньше достанется, – бросил кто-то с дальнего конца стойки.

Хэппи обернулся, сжимая руки.

– Они не виноваты! – рявкнул он, окинув взглядом зал. – И я буду обращаться с ними так же, как с любым из вас.

Некоторые кивнули, другие просто уставились в пустоту, безразличные.

– В любом случае,  – вернулся он к Полу и Дайан, – скоро, похоже, снова начнется, так что мне надо дать ногам отдохнуть.

Когда Хэппи ушел, Пол повернулся на стуле, окликая его:

– Что начнется?

Но бармен не ответил. Он зашагал за стойку и уселся на табурет, опустив голову, будто задремал.

Песня в джукбоксе затихла, и на мгновение в баре воцарилась мертвая тишина. Дайан огляделась и заметила, что все смотрят на джукбокс.

Будто ждут, какая песня будет следующей.

Пол и Дайан, сами не понимая почему, тоже повернулись к аппарату.

Дайан представила джукбокс огромным разноцветным лицом, его единственный глаз – широкое окно, за которым виднелись сотни черных пластинок. Механическая рука металась между ними, выбирая. Под «глазом» – ряды названий песен, каждому присвоен код для воспроизведения. А ниже – два ряда светящихся кнопок, тускло мерцающих, словно ухмыляющийся рот с желтыми зубами.

Пока все наблюдали, аппарат сам сменил пластинку, хотя никто даже не приближался к нему.

Наверное, кто-то заранее оплатил сразу много песен подряд,  – подумала Дайан, когда джукбокс приготовился играть.

Внезапно музыка взорвалась из решетчатых динамиков – так громко, что Дайан ахнула, а Пол дернулся, будто его ударили. Звук шел отовсюду, бас бил так сильно, что Дайан почувствовала вибрацию в черепе.

П ол уставился на нее, глаза расширены.

– Может, у них скрытые колонки? – прокричала Дайан, едва перекрывая шум… шум этой песни.

И что это вообще за песня?  – мелькнуло у нее. Она не могла определить этот рокабилли-мотив, но вынуждена была признать – он западал в голову, несмотря на безумную громкость, в десятки раз превышавшую предыдущую.

Вокруг люди начали подниматься со столов, зал наполнился скрипом стульев и шарканьем ног.

– Популярный шлягер? – спросил Пол, наблюдая, как гости движутся к танцполу.

Танцплощадка заполнялась, но люди все еще продолжали вставать и идти вперед.

– Наверное, – неуверенно усмехнулась Дайан, но ее насторожило, как они стадятся.

И эта песня… что-то щекочет мозг… где я ее слышала?

Она уже собиралась спросить Пола, знает ли он название этого громкого, заводного мотива, как он протянул ей руку через стол. Ладонью вверх.

– Хочешь потанцевать?

Дайан настороженно посмотрела на него, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз приглашал ее на танец. На свадьбе?

Пол не был танцором. Как, впрочем, и она.

И все же… эта музыка.

Эта… песня.

В ней было что-то, заставлявшее подняться, прижаться к мужу и пуститься в пляс.

– Конечно, почему нет?  – улыбнулась она.

Но Пол не улыбался. Даже когда она взяла его руку, он не выглядел счастливым или оживленным.

Он выглядит растерянным,  – подумала она, но они уже встали, следуя за другими на переполненный танцпол. Дайан окинула взглядом пустые столы и с удивлением обнаружила, что все они теперь пусты.

Ну и шлягер.

Они протискивались между телами, раскачивающимися и сталкивающимися – кто-то обнимался с неприкрытой страстью, кто-то танцевал в одиночку, вскидывая руки в мнимом экстазе. Но чем внимательнее Дайан всматривалась, тем больше движения казались резкими, а объятия – не романтичными, а отчаянными, будто люди цеплялись друг за друга, зная, что здание рушится и ничего не остается, кроме как ждать неизбежного.

Спустя несколько минут Дайан устала. Ноги горели, голова кружилась от духоты и давки. Она посмотрела на Пола – он был бледен, покрыт потом, его движен ия дерганые, неестественные.

– Хочешь присесть? – крикнула она, перекрывая песню, теперь сопровождаемую хриплым голосом кантри-рокера, выкрикивающего бессмысленные для Дайан слова.

Пол кивнул.

– Да, пожалуйста.

Она кивнула в ответ…

И они продолжили танцевать.

Прошло еще несколько мгновений. Они смотрели друг другу в глаза. Взгляд Пола был широким, испуганным, и Дайан предположила, что ее собственный выглядел так же.

– Пол?

– Я не… ты можешь остановиться?

Дайан покачала головой, огляделась и увидела, что остальные наблюдают за ними со странными выражениями.

С жалостью.

– Что происходит?! – закричала она. – Господи, Пол!

Страх перерастал в истерику. Дайан чувствовала себя запертой в собственном теле, будто что-то другое управляло ее движениями, а она была лишь зрителем. Ей хотелось кричать, бежать…

– Помогите нам! – завопил Пол, вглядываясь в окружающих. Но теперь эти потные лица отворачивались – не желая помогать, не желая видеть.

А музыка гремела, изрыгаемая ненасытным, сверкающим джукбоксом, жара становилась удушающей – тела толкались, напирали на Дайан, и она начала молиться, чтобы просто потерять сознание, чтобы это оказалось кошмаром, чтобы этого не могло быть на самом деле…

И тогда она закричала. От ужаса, от бессилия, от страха. Пол орал на других, умоляя ради всего святого помочь им. И Дайан показалось, что в этот самый момент музыка стала еще громч е.

Будто джукбоксу это нравилось.

Будто это он управлял всем.

4

Музыка прекратилась лишь спустя часы, милосердно уступив место новой, более медленной (и гораздо тихой) песне.

Сорок три души в баре «Happy’s Bar and Grill» рухнули на пол – кто-то стонал, кто-то плакал, большинство просто тяжело дышало.

Через несколько минут Пол и Дайан, как и многие другие, доползли или побрели к своим местам, жадно хлебая воду, вытирая пот салфетками и растирая ноющие ноги. Кто-то уже засыпал, положив голову на стол.

Дайан осушила стакан, наблюдая, как Пол делает то же. Она вспомнила слова бармена о том, что следующий раунд придется наливать самим, и пооб ещала себе заняться этим, как только отдышится.

– Пол?

Он поднял палец, допивая, горячее дыхание запотело на стекле. Поставив стакан, он покачал головой.

– Что за чертовщина? – пробормотал он, глаза безумные, лицо искажено гримасой, которую Дайан никогда раньше не видела.

Она оглядела зал, повысила голос:

– Кто-нибудь, объясните нам! Пожалуйста!

Пожилой мужчина за соседним столиком посмотрел на нее.

– Вы думаете, мы знаем, леди? Некоторые из нас здесь уже несколько дней. Черт, никто не знает…

– Заткнись, Ллойд! – рявкнула женщина слева от Дайан. – Мы все знаем, что это. По крайней мере, – она окинула взглядом присутствующих, – те, кто был здесь.

Ллойд попытался встать, но, скривившись, опустился обратно.

– Суеверие! – проревел он, краснея. – Чушь собачья!

– Тогда как ты объяснишь, что происходит? – крикнула молодая девушка из дальней кабинки, слезы текл и по ее лицу. – Это должно быть из-за того, что мы сделали. Это она все устроила!

Голоса слились в гул – кто-то злился, кто-то ныл, кто-то не понимал, о чем речь. Дайан заставила себя встать, игнорируя боль в бедрах. Она повернулась к п ервой женщине.

– Объясните, пожалуйста. Что здесь произошло?

Шум стих, но несколько взглядов уставились на женщину.

Угрожающих взглядов, – подумала Дайан.

– Пожалуйста, – повторила она.

– Закрой рот, Мэгги… – пробурчал Хэппи из-за стойки, но без прежней силы. Он выглядел измотаннее всех. – Ни слова больше.

Он сжал край стойки так, что костяшки побелели.

– Не закрою, – сказала Мэгги, затем повернулась к Дайан. – Я думаю, нас преследует призрак. Вот в чем дело. Призраки.

– Господи Иисусе, – проворчал Ллойд.

– Что вы имеете в виду? – спросила Дайан. – Чей призрак?

Мэгги, несмотря на растрепанные волосы и размазаную тушь, смотрела на Дайан абсолютно трезвым взглядом.

– Девушки, которую убили здесь, на этом самом танцполе, неделю назад.

Высокий тощий мужчина в серой клетчатой рубашке вскочил, в глазах закипала ярость, но тут же поднялся крупный парень (Макс, как выяснилось) и уставился на первого.

– Дай ей договорить. Хватит уже.

Мэгги кивнула, но ее уверенность пошатнулась.

– Продолжайте, – подбодрила ее Дайан. – Вы сказали, девушку убили?

– Да… да, – прошептала Мэгги. – Прямо на танцполе. Многие из нас были здесь той ночью. Мы видели, как это произошло. В каком-то смысле… мы были соучастниками.

Дайан взглянула на Пола, тот пожал плечами. Она ждала, что кто-то прервет Мэгги… но все молчали.

– Соучастниками в чем? – спросила она.

Мэгги сглотнула, и когда она заговорила, голос был едва слышен.

– Мы скрыли это. Господи, прости нас… мы спрятали тело той бедной девушки.

Дайан пробрало холодом.

– Куда вы его спрятали, Мэгги?

Женщина посмотрела на джукбокс.

– Туда. Мы спрятали ее там.

Дайан уставилась на танцпол, где джукбокс теперь играл тихую кантри-песню.

– Вы хотите сказать…

– Именно так, – голос Мэгги дрожал. Она встала, указав пальцем на аппарат, слезы катились по щекам. – Мы закопали ее под танцполом. И теперь эта стерва мстит, понимаете? Она мстит всем нам!

5

–  Думаю, я могу помочь.

Пока зал бушевал, а новоприбывшие, очутившиеся в ловушке частично по вине остальных посетителей, требовали ответов, Дайан шепотом обсудила с мужем услышанное.

Выяснились новые подробности: убитая девушка – 22-летняя официантка Салли Тёрнер, у которой не было родни в округе и почти не было друзей. Она жила в трейлере в миле отсюда, доставшемся ей от умершей бабушки.

Когда через запыленны е окна пробился рассвет, всплыли еще более жуткие детали.

Салли встречалась с Элроем Джейкобсом – пьяницей и дебоширом, который подрабатывал механиком в соседнем городке. Она от него залетела, и в ту ночь это было уже очевидно.

– Она была на восьмом месяце, красивая, как спелая груша, – сказала суровая женщина, пока обрывки истории расползались по бару.

В тот вечер Элрой, как часто бывало, пришел к Салли в бар, требуя бесплатного бухла и грозясь измордовать лю бого, кто посмотрит на него или нее не так. Салли только отработала смену и еле стояла на ногах, но Элрой заставил ее остаться, заставил танцевать, несмотря на усталость, несмотря на тяжесть ребенка.

И тогда началась драка. Кто затеял – Элрой или кто-то другой – оставалось предметом споров, но факт оставался фактом: на танцполе завязалась потасовка.

Не просто драка… побоище.

– Клянусь, я видел, как летел стул, – воскликнул лысый мужчина с шеей, длинной как у гуся. – Худшая драка в моей жизни.

Именно тогда Салли упала.

Именно тогда бедную, беременную Салли затоптали – снова и снова, пока она пыталась выползти, спастись. Но тела падали на нее, ломали, раздавили ребенка внутри. Ее пнули в голову, проломили горло стальным носком, сломали шею.

Лишь когда кто-то закричал (возможно, сама Мэгги), люди начали растаскивать дерущихся, окровавленные, избитые мужчины и женщины обернулись на этот жуткий, леденящий вопль…

И увидели Салли.

Быстро стало ясно: она мертва, и ее нерожденный ребенок тоже.

В баре той ночью было около тридцати человек, половина из которых танцевала, когда началась дра ка. Любой из них мог затоптать Салли. Любой бы л соучастником.

– Сначала зашептались женщины, – пробормотал Хэппи, дополняя историю, его сопротивление исчезло теперь, когда правда всплыла. – Не хотели, чтобы их мужей посадили. У некоторых из этих парней, – он окинул зал взглядом, – уже есть судимости. Кто-то на условном.

И тогда они ее закопали.

Они заперли дверь и разобрали часть танцпола. Хэппи помнил, что под ним было техническое помещение, которое он сам забил досками во время ремонта еще лет десять назад.

– Там были аварийные двери во двор, наверное, еще с времен Сухого закона, – сказал он. – Мы взяли полиэтилен, в который заворачиваю кеги, упаковали ее и сложили.

Когда пол застелили обратно, казалось, ничего не произошло.

Кроме крови, конечно, которую быстро отмыли. И кроме вины, которую либо загнали глубоко внутрь, либо закопали еще глубже, чем Салли.

– Когда все закончилось, мы попытались уйти, – сказала Мэгги. – Но дверь не открывалась… не поддавалась. Ни одна дверь.

Она наклонилась к Дайан, голос дрожал от ужаса.

– Самое страшное… через несколько минут нам расхотелось уходить. Мы просто сели за столы, будто так и надо.

– А потом заиграла та песня,  – гр омко сказал Ллойд. – Проклятая песня!

Мэгги кивнула.

– И мы танцевали. Танцевали без остановки…

– Не хочу указывать на очевидное, – вмешался Пол, пытаясь осмыслить услышанное, – но вы пробовали просто выдернуть шнур? Или разнести эту штуку вдребезги?

– Джукбокс не подключен уже несколько дней, – пробормотал Хэппи. – Я даже рубильник выключил.

Он поднял глаза на старинные люстры, лицо восковое.

– Что бы ни питало это место… это не электричество. И это нечто неестественное.

– За последнюю неделю сюда пришли еще люди, – добавил крупный мужчина (как выяснилось, Макс). – И остались. Как и мы. Как и вы.

Он развел руками, лицо искажено стыдом и поражением.

– Вот мы и здесь.

– А что насчет этого… Элроя? – спросила Дайан.

Взгляды обратились на высокого тощего мужчину в серой клетчатой рубашке. Того самого, в чьих глазах пылала ярость. Он окинул всех взглядом, затем уставился на Дайан.

– Я нихрена не делал, – прошипел он. – Это не на мне.

– Успокойся, Эл, – рыкнул Макс, и Дайан мысленно поблагодарила небеса за его присутствие.

Тогда Пол взял ее за руку, и в его взгляде читался немой вопрос.

Она знала, чего он хочет.

И знала, что должна попытаться.

Дайан встала и объявила всем в баре «Happy’s Bar and Grill», что у нее есть опыт в общении с потусторонним.

Что она медиум.

Что раньше она контактировала с духами.

Что она, возможно, сможет достучаться до погибшей девушки.

Что она может помочь.

6

После общего согласия группы, что Дайан стоит попробовать свои («фокус-покус-хренокус» – Ллойд / «либеральное вуду» – Хэппи) навыки в общении с разгневанным духом, у нее едва хватает времени на разработку плана, как та самая песня снова гремит из музыкального автомата, и все снова встают – словно зомби – и плетутся на танцпол.

– О боже, так скоро! – стонет Мэгги, покорно пускаясь в вымученный тустеп.

Дайан вцепляется в Пола, когда они присоединяются к толпе, затем извивается и трясется под музыку, сопротивляясь накатывающей волне истощения и тошноты, скручивающей ей живот. Чтобы отвлечься, она смотрит по сторонам, пока не замечает Макса – тот танцует в одиночестве, в стиле ковбойского шарканья, большие пальцы засунуты за ремень, сапоги изящно отбивают ритм.

– Двигайся со мной, – говорит она Полу, и тот лишь покорно кивает, волосы уже слиплись от пота, глаза запали и остекленели.

Держись, муженек.

Извиваясь под оглушительный, грохочущий басами, дрожащий в стеклах ритм, Дайан пробивается сквозь толпу к крупному мужчине, протискиваясь сквозь сдавленные тела, которые качаются и кружатся вокруг, словно живой двигатель безумия.

Подойдя ближе, она кричит Максу, и тот поднимает взгляд, ловит ее глаза. Она замечает проблеск смущения на его грубоватом – но симпатичном – лице, будто он не из тех, кто обычно танцует на публике, уж точно не так энергично. И уж точно не в одиночку.

– Где она? – кричит Дайан, игнорируя повернутые в ее сторону головы, танцующих, которые теперь уставились на нее, на Макса.

Макс задерживает взгляд, будто колеблется, затем его лицо меркнет, и он кивает. Он начинает шаркать к дальнему краю танцпола, ближе к коридору, ведущему к туалетам и запасному выходу.

Дайан и Пол следуют за ним, и большинство расступается, понимая их цель. Но некоторые незаметно бьют ее локтем в спину или дергают за волосы. Позади Пол вступает в перепалку с кем-то, но Дайан продолжает идти за Максом – ей нужно знать...

Нужно увидеть.

Макс останавливается у участка пола, почти неотличимого от остального, но когда он постукивает каблуками и кружится, глаза расширены от ужаса, Дайан замечает швы между досками, будто их недавно разъединяли.

Она вдыхает воздух, ожидая запаха тления, но среди вони потных, дергающихся тел улавливает лишь аромат пота с примесью затхлого пива.

Дайан многозначительно смотрит на Пола, сжимает его руки в своих.

Она закрывает глаза на мгновение, пытается раскрыть разум, распахнуть те экстрасенсорные двери, что позволяли ей общаться с мертвыми в прошлом.

Годы назад, когда они с Полом были в колледже, она проводила спиритические сеансы для детей, потерявших родителей, братьев, сестер, любимых. Чаще всего ей удавалось связаться с духами, дать им говорить через себя, пока ее собственная душа отступала, парила над сценой, привязанная к телу, наблюдала, как ее губы шевелятся словами пришельца. Остальные ахали, рыдали. Некоторые выбегали с криками.

Повзрослев, Дайан оставила работу медиума, желая обычной жизни – детей, дома, работы, которая не привлекала бы ненужного внимания, не делала бы их чудаками в глазах соседей.

Так она похоронила свою тайну, как эти люди похоронили бедную женщину. Засунула в темную дыру, прикрыла, притворилась, что ее не существует.

Но она есть.

Теперь, танцуя с закрытыми глазами, пальцы переплетены с мужем, она протягивает руку – и почти мгновенно, с силой, которой не знала прежде, ощущает дух мертвой женщины. И не только его.

Ярость.

Ненависть.

МЕСТЬ.

Но есть что-то еще... что-то, чего Дайан не может понять. Под всеми этими человеческими эмоциями... что-то неуловимое. Голая потребность. Но посыл ясен.

Дух хочет, чтобы они остались.