Текст книги "Кости Авалона"

Автор книги: Фил Рикман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Глава 50
АУРА

Я нашел Ковдрея в полумраке гостиной, где он заменял огарки новыми свечками.

– Где Монгер?

– Уехал с мастером Робертсом. В Бутли. Я думал, вы знаете.

– Ну, да. Конечно. – Я рухнул на стул, подперев голову руками. – Черт!

Ковдрей отложил свечи в сторону и подошел ко мне.

– Не желаете ли мяса, доктор Джон?

– Нет… нету времени. Если только маленькую пива?..

– Знаете, я должен сказать… – Ковдрей застенчиво обтер руки о свой передник. – Я понятия не имел о том, что вам чего-то недоговаривают… Кэрью и ваш приятель. Не мое дело… То есть, знаете, мое дело следить, чтобы не обрушились стены этой халупы.

– Ковдрей, я ни в чем не виню вас. Трудно отказаться от денег, которые вы получите за людей Кэрью. Я все понимаю. Просто… это как-то неправильно. Очень неправильно.

Мне так хотелось рассказать ему о том, что Стефан Файк сделал с Мартином Литгоу. Хотелось кричать об этом на всю улицу.

– Доктор Джон…

Взгляд Ковдрея переместился во мрак за моей спиной. Я обернулся.

Слева от окна, в самом темном углу, сидела женщина с длинными распущенными серебристо-светлыми волосами. Я прежде не видел ее. На столе перед ней лежали бумага с пером и стояли чернила.

– Миссис Кадвалад, – представил мне женщину Ковдрей. – Она говорит по-валлийски.

Я поприветствовал ее поклоном, но решил не спешить и действовать осторожно.

– Мой брат был монахом в аббатстве Страта-Флорида, – сказала миссис Кадвалад. – Я приехала сюда вместе с ним некоторое время назад и решила остаться. Служила при аббатстве кухаркой.

– После чего, – добавил Ковдрей, – помогала Кейт Борроу с травами в ее саду. Если это важно.

Если и есть на свете человек, который проживает свой день с оглядкой, так это ты. Ты должен это понять.

– Благодарю, – прошептал я. – Благодарю вас, Ковдрей.

Мой дорогой Джон.

Пишу на нашем родном языке. Боюсь, что письмо могут перехватить. Мне известно, что вы не знаете валлийский, однако, надеюсь, вы найдете возможность про честь письмо полностью.

Полагаю, пророчества доходят к нашей сестре благодаря стараниям ее доверенного лица во Франции. Источником коих, должно быть, является личный советник французского семейства. Все обстоятельства сего дела мне неизвестны, за исключением того, что сведения, похоже, получены тайным путем.

Вот полный текст последнего пророчества. Надеюсь, перевод с французского на английский и далее на валлийский сохранит смысл оригинала.

Состояние нашей сестры по-прежнему оставляет желать много лучшего.

Я оторвал взгляд от бумаги.

– Мне очень жаль, что не все в порядке в вашей семье, – сказала миссис Кадвалад. – Но обещаю забыть обо всем, что прочла в письме.

– Буду очень признателен.

Я снова опустил взгляд на перевод послания.

Двое из упомянутых личностей не вызывали сомнений.

Доверенное лицо во Франции:сэр Николас Трокмортон, посланник Ее Величества. Я встречался с ним только однажды, но знал, что он близок к семейству Дадли. И то, что он происходил из старого католического рода, хотя теперь безоговорочно принял протестантство. Мне также было известно, что Трокмортон пользовался особым доверием королевы и преданно снабжал ее сведениями относительно замыслов властолюбивых Гизов, добывающих английский трон для дочери Марии де Гиз, королевы шотландской, а ныне королевы французской.

Что же до личного советника французского семейства,то им мог быть только придворный французский астролог Нострадамус. Боже правый, я едва мог в это поверить.

Мишель де Нострадам. Этот человек с самого начала бросал долгую и слегка зловещую тень на мою карьеру. Лет на двадцать пять старше меня, он был любимцем французского двора и пользовался уважением во многих государствах Европы… за то, чего никогда не решался делать я сам. Я ни разу не виделся с ним и не искал встречи. Если угодно знать, я не доверял его пророчествам, столь претенциозно изложенным четверостишиями, хотя втайне всегда подозревал, что подлец и впрямь наделен неким даром, коим не наградили меня.

Он был известным астрологом, однако если эти предсказания черпались им на небесах, значит, мы часто видели разные звезды.

Я прочел стих, аккуратно выписанный миссис Кадвалад.

 
В стране великого церковного раскола
Мертвая ведьма будет преследовать свою дочь,
Пока та не приложит уста к костям короля всех бриттов
И снова не погребет их во славе.
 

Сказано однозначно. Мертвая ведьма, но не фея Моргана.

В каком порядке следовали события? Когда получили послание? Видения являлись королеве до или только после его получения? В любом случае Нострадамус, если это был он, хорошо представлял, что делает. Во Франции давно ходили слухи о мнимой колдовской связи между королевой и ее матерью.

И тогда лживое пророчество, возможно, умышленно сочинили с той целью, чтобы расшатать рассудок королевы? Как давно это происходило? Задумайтесь сами. Восковая кукла, разговоры о которой Уолсингем задушил до того, как они дошли до двора… Памфлет с предсказанием смерти королевы, который все-таки как-то смог просочиться сквозь стражу в королевские покои… Кто организовал эту травлю, смесь магии и интриганства в духе Макиавелли? И почему никто не объяснил королеве, что все это, возможно, лишь тонко продуманная, изощренная атака на ее разум, верхний и нижний, в часы дневного досуга и в ночных снах?

Если только ей не дали ложное объяснение, будь то намеренно либо по неведению.

Возможно, ответ скрывался в строке о том, что сведения, похоже, получены тайным путем.

Естественно, у нас имелись шпионы во Франции на всех уровнях общества. Неужели кому-то из них удалось получить доступ к неопубликованным четверостишиям Нострадамуса, касавшимся королевы Англии? Если бы этот стих, к примеру, получили как секретные данныеразведки, то, несомненно, доверие к нему значительно возросло бы.

Королева была суеверна, тогда как Нострадамус пользовался неоспоримым авторитетом во Франции. Я много раз слышал, как именно ему приписывали то грозное пророчество гибели французского короля Генриха во время турнира, хотя на самом деле оно пришло из Италии. Если Нострадамус заявлял, что воздух испорчен, французы не покидали своих домов, а крестьяне откладывали сбор урожая. Один из наших архиепископов, Паркер, однажды признался – хотя впоследствии и отрицал это, – что предсказание Нострадамуса побудило его отказаться от предлагаемой должности в Кентербери.

И вместе с тем опубликованные предсказания пророка, имевшие отношение к королеве, содержали в себе столько злобы, что их скорее следовало бы принять за грязную брань, брошенную французскими католиками в ее адрес. Доселе не знала корона оного королевства более нечистых рук– было написано в ту пору, когда путь Елизаветы к трону был чист и невинен. Намекая при этом и на ее жалкое родословие.

Тайные сведения из Франции передавались королеве лично сэром Николасом Трокмортоном, чья репутация, впрочем, не была столь безупречной. Преданный протестант, он все же происходил из рода ревностных католиков, и… Боже мой, все перепуталось в моей голове. Знал ли об этом хотя бы что-нибудь Сесил?

– Вы выглядите взволнованным, доктор Джон, – прервала мои раздумья миссис Кадвалад. – И, если позволите, я бы добавила, очень усталым.

Принеся кувшинчик пива, Ковдрей оставил нас наедине.

– Все в порядке, – ответил я.

Строить дальнейшие домыслы было бессмысленно. Вскрывшиеся обстоятельства следовало обсудить с Дадли: он знал Трокмортона гораздо лучше меня.

– Мастер Ковдрей, – сказала миссис Кадвалад, – когда просил меня помочь вам, говорил, что вы были довольно близки с Элеонорой.

Я испуганно поднял глаза. Передо мной стояла женщина, можно сказать, зрелой красоты, и качество перевода красноречиво свидетельствовало о ее способном уме.

– Мы знакомы всего несколько дней, – ответил я. – Но у нас… много общего. Собирался выступать ее защитником на суде. Очень расстроился, когда она отказалась повидаться со мной.

– Да, такое трудно принять. Но, быть может, вам просто солгали?

– Такая мысль приходила мне в голову. Но, думаю… нет. Кажется, ее каким-то образом убедили…

– Признать свою вину? Но как можно было убедить ее погубить признанием свою жизнь?

– Этого я не знаю.

Миссис Кадвалад сложила ладони и прикоснулась кончиками пальцев к губам.

– Однако все, что касается колдовства, похоже, выходит за границы обычных правил. Признание ее матери было таким же. Я помогала Кейт ухаживать за ее садом. Раньше я выращивала овощи и зелень для аббатства, а впоследствии мы с ней вместе изучали труды святой Хильдегарды Бингенской о лечебных свойствах растений.

– Означает ли это, что вы стали первым звеном в ее связях с аббатством?

– В некотором роде. До замужества она работала вместе со мной на кухне. Но затем, много позднее, когда Кейт стала подругой аббата, я никогда не принимала участия в их дискуссиях.

– Жаль, что не познакомился с вами раньше, – сказал я.

– О… – Она явно смутилась. – Я уже много лет не работаю с травами. Никто уже и не помнит об этом.

Жаль. Ведь я хотел спросить, не знала ли она о том, чем занималась Кейт Борроу перед арестом. Так что следующий вопрос, надо полагать, родился у меня инстинктивно.

– Миссис Кадвалад, почему же вы перестали помогать ей? Если, конечно, вопрос не покажется вам навязчивым.

– Ваш вопрос, действительно, кажется достаточно деликатным. Я никогда не обсуждаю эту тему. Я веду замкнутую жизнь и при обычных обстоятельствах даже не пришла бы сюда сегодня. Но обстоятельства как раз весьма необычны, вы не находите?

Она снова поцеловала кончики пальцев, как будто это помогало ей принять решение. За окном послышался стук копыт.

– Доктор Мэтью Борроу, – продолжала миссис Кадвалад, – хороший врач. Закончил колледж в Монпелье. Искусно вправляет кости и дергает зубы. Умеет выполнять сложные операции по удалению жидкости из мозга. Может извлечь камни из мочевого пузыря. У него очень ловкие руки. Говорят, лекаря с такими способностями редко найдешь даже в Лондоне. Гластонбери повезло, что он живет здесь.

– Вряд ли он заработал тут много денег.

– В этом вы правы. Я… – Она на мгновение закрыла глаза, прикусила губу. – Дружба с Кейт позволила мне стать помощницей Мэтью в его работе. Но через некоторое время я начала с трудом переносить его близость. У него сильная… аура. Мощная и притягательная.

– О!

Не знаю точно, какой ответ я хотел от нее услышать, но подобного объяснения я не ожидал.

– Я уважала Кейт, – продолжала миссис Кадвалад, – и она оставалась преданной Мэтью и дорожила всем, что он для нее сделал. Я не хотела… В конце концов, больше не смогла находиться рядом с ним.

– Доктор Борроу?..

– Нет. Он – порядочный человек. Человек твердых намерений. Божий человек.

– Но…

– Я возвратилась в Уэльс, к своему брату. Вернулась сюда всего год назад, когда он умер. И тогда только узнала о судьбе Кейт. Кем она стала – ужасная трагедия.

Между нами повисло молчание. Затем вдали отворилась дверь, и послышались голоса в коридоре.

– Что вы хотите этим сказать, миссис?

– Травы, которые она выращивала, – полезные травы. Я просто думаю, что она общалась не с теми людьми, и все кончилось плохо. Должно быть, он горько разочаровался в ней.

– Мэтью Борроу?

Похоже, на миг она испугалась, представив, что за ящик Пандоры открыла собственными руками. Однако из-за усталости я не разглядел, что лежало в том ящике.

– И теперь ее дочь пошла тем же путем… Я должна была заметить в ней это. Она лечила меня после моего возвращения, и я думала, что лучшие качества ее отца воплотились в ней. Не подозревая…

– Вы виделись с Мэтью после вашего возвращения? То есть…

– Я ни разу не виделась с ним. Прошу вас, – она поднялась, – простить меня. Счастлива, что смогла помочь вам с переводом.

Усталость вконец лишила меня способности соображать.

– Думаете, Кейт?.. Хотите сказать, вы действительно считаете их обеих ведьмами?

– Я… не знаю, что сказать. И, конечно, вообще не сказала бы ни единого слова, если бы Элеонору не постигла судьба ее матери. Просто не могу поверить, что это лишь совпадение. Прошу прощения. Мне надо идти.

Мне следовало настоять. Нельзя было так просто отпускать ее. У меня еще оставались вопросы, но в дверях раздался голос Джо Монгера, и мне просто не терпелось узнать, какие новости привезли из Бутли.

– Благодарю вас, – сказал я. – Спасибо за вашу помощь.

Я придержал для нее дверь, ибо женщина, несмотря на миниатюрность и стройность, имела явные признаки беременности.

– Вы были правы, – крикнул Монгер из-за дверей. – Мастер Робертс нашел именно то, что искал.

Глава 51
НАГРАДА

Задача, похоже, не представляла большого труда. Особенно теперь, когда Роберт Дадли облачился в подобающий лорду наряд и привел с собой отряд вооруженных людей, а с ними и Монгера, которому доверяли и местный викарий, и кузнец, и мельник.

Единственный в тех местах небольшой лес разросся так, что кольцо из молодых дубов больше не находилось в его центре. И, разумеется, всем было известно о том, что в земле под теми дубами скрыта чья-то могила. Много лет назад кого-то похоронили там под покровом ночи, но с тех пор никто в селении не говорил о могиле и никто не приближался к ней, опасаясь призраков.

– Все заросло ежевикой, – сказал Монгер, – кроме небольшой поляны.

– На которой ничего не растет, – ответил я. – Мне рассказывали о таких местах. Обычно это могилы убийц, где якобы отравлена сама земля.

– Лорд Дадли поручил своим людям копать, – продолжал Монгер. – Сначала, на глубине примерно четырех футов, нашли каменный крест. Изящная вещь – распятие с фигурой Христа. Старой работы, хотя не настолько древний. Как будто его недавно взяли из церкви. Потом, двумя футами глубже, откопали гроб в половину обычной длины, скорее как домашний сундук.

Монгер предлагал перевести гроб в Гластонбери, но Дадли, немного подумав, велел открыть его на месте, дабы удостовериться, что это именно то, что он ищет.

– На самом деле, – признался Монгер, – я думал, что это и есть домашний сундук, допотопный и не такой уж старый.

Поскольку люди, полные суеверий, заколебались, Дадли сам взломал крышку сундука лопатой. Внутри находился еще один ларь – богато украшенный и со стеклянной крышкой.

– Будто оконце, – рассказывал Монгер. – Свинцовая рама с шестью стеклянными квадратами. А под ней кости. Это был очень торжественный момент.

На дубовом ларе нашли гравировку. Нехитрая легенда гласила:

Rex Arturus.

В самом деле, легенда. Кое-кто из людей был серьезно напуган. Один даже перекрестился на прежний манер.

– Так вы не решились открыть внутренний ящик? – спросил я.

– А зачем? Как сказал лорд Дадли – и я с ним согласен, – открытие следует провести во время торжественной церемонии, перед высоким алтарем. Мощи, погребенные в последний раз в присутствии Эдуарда I, не должно выставлять на воздух новых времен, кроме как перед правящим монархом.

Хотя интуиция точно подсказала мне место, где покоятся кости Артура, было все-таки как-то странно, что все случилось так быстро, словно сама судьба приложила к этому руку.

Казалось бы странным. Величественным и мистическим. Не знай я того, что мне было известно.

Монгер раскрыл ладони, коричневые от земли.

– Лорд Дадли сказал, что мы должны благодарить Бога за помощь, и тут же встал на колени. Мы все последовали его примеру. Потом он велел мне прочесть подходящую случаю молитву, что я и сделал. Мы еще постояли так минуты две или больше в молчании, пока лорд Дадли не поднялся с колен и не приказал грузить ящик на телегу. Он даже покрыл ларь мантией. И было прочитано еще немало молитв, прежде чем мощи доставили в деревню.

Затем телегу вместе с костями привезли к церкви, где немедленно, дабы упредить слухи, было объявлено о том, что лорд Дадли, королевский шталмейстер, обнаружил останки короля Артура, которые срочным порядком будут отправлены в Лондон. К шерифу в Бристоль послали гонцов с наказом выставить всадников для сопровождения ценной находки.

– Значит, торжественной церемонии не состоится, – заметил я.

Монгер посмотрел на меня и улыбнулся.

– Как жаль, что вы не были с лордом Дадли, чтобы разделить с ним славу такого великого открытия. Ведь это итог вашей учености.

– Это сказал лорд Дадли?

– Он сказал, что вы поймете.

– О да. Отлично понимаю.

Тот, кто преподнесет королеве несомненный символ ее королевского наследия… нечто такое, что наделяет монарха мистическим ореолом… тот может рассчитывать на награду.

– Ученость – награда сама по себе, – произнес я. – Мм… Джо, прежде чем ящик накрыли мантией, вы хорошенько разглядели его содержимое? Вы точно видели… кости?

– Достаточно хорошо. Сам ящик скорее похож на раку, чем на гроб, и, поскольку его поместили в сундук, на нем почти не было пыли. Стекло немного мутновато, но в целом лучшего и пожелать невозможно.

– Большие кости? Можно назвать их крупными?

– Конечно. Кости ног такого размера, что некоторые положены наискось. Череп поместили в середке.

– Большой череп?

– Пожалуй, да.

– На нем есть какие-нибудь зарубки?

– Череп определенно поврежден. Осталось всего несколько зубов и заметная дыра сверху, как будто после мощного удара мечом или палицей.

Это вполне соответствовало описанию, данному Гильдасом Кембрийским много лет тому назад и отложившемуся в моей памяти как раз для такого случая.

На черепе имелось не меньше десятка ран, которые все зарубцевались, за исключением одной крупной трещины…

– Значит, это Артур, – сказал я. – Или, во всяком случае, Артур, о находке которого монахи заявили в двенадцатом веке.

– Кости почернели от времени, это точно, – ответил Монгер. – Но, в самом деле, как бы это можно было проверить? Братья монахи, вероятно, очень спешили, однако к костям отнеслись со всем должным почтением, положив их на…

Кузнец взглянул на меня. На мгновение мне показалось, будто мы с ним актеры, читавшие нараспев древние стихи.

– На что?

– На мягкую подстилку, – ответил Монгер. – Монахи позаботились о том, чтобы костям больше не причинили вреда. И положили их на… овчину.

Несомненно, кузнец был умен. Похоже, он сообразил раньше меня, что в этом деле замешан кто-то еще. Быть может, его насторожил мой недоверчивый тон. Как бы там ни было, когда наши взгляды пересеклись, я заметил в его глазах сомнение. Потом в них появился страх. Вполне обоснованный.

– Вы должны мне помочь, – сказал я.

Мы пошли вместе и застали жалкое зрелище.

Он скорчился на полу, среди груды костей. Он перевернул полки, и черепа, челюсти, кости были свалены в кучи, словно на поле древней жестокой битвы. Местами на старых костях темнели свежие кровавые пятна. Скрюченными, дрожащими руками он держал расколотый пузырек, направленный к горлу. Должно быть, хозяин дома уже попытался перерезать себе вены с его помощью: браслеты на запястьях истекали кровью до самых локтей.

Свечи еще горели, но к аромату ладана добавился острый запах мочи. Из разбитого горлышка пузырька стекала каплями коричневатая жидкость. Должно быть, снадобье, которое Мэтью Борроу дал Бенлоу.

– Слишком слаб. – Разжав ему пальцы, Монгер швырнул пузырек в угол подвала. – Слишком слаб, чтобы сделать это.

На глаза Бенлоу навернулись слезы.

– Надо привести сюда Мэтью, – предложил Монгер.

– Да.

Я тоже подумал, что мне стоит поговорить с доктором Борроу еще раз.

– Сейчас схожу за ним. Можете пока остаться с Бенлоу? – Монгер задумался и добавил: – Ненадолго.

Вынув из-под сутаны металлический крест на цепочке, кузнец начал надевать его на голову Бенлоу.

– Да пребудет с тобой Господь, – тихо произнес Монгер. – Ныне и во веки веков.

– Сними это… – Бенлоу повернулся на бок, задыхаясь и хватаясь за горло. Он произносил странные звуки – жалкое подобие смеха. – Я отрекся от Бога.

– Тогда поговори с этим человеком. – Монгер отошел в сторону. – Облегчи душу. Не уноси это с собой. – Ухватившись за лестницу, кузнец обратился ко мне: – Задайте ему ваш вопрос. Возможно, у вас осталось мало времени.

Я опустился на колени, откатив в сторону череп не то короля Эдгара, не то какого-то другого монарха.

– Мастер Бенлоу…

Он улыбнулся мне. Думаю, что улыбнулся. На маленьких острых зубках осталась кровь. Возможно, он пытался перегрызть себе вены, пока воля и силы не подвели его.

– Они прикончили меня, – прошептал он. – Разве не так?

– Доктор сейчас придет.

– Заверните меня в овчину, милорд. Положите меня в могилу… завернутым в добрую овечью шубу, чтоб мои кости…

– Покоились, как кости Артура?

У меня не было лишнего времени. Ни минуты. Я ждал, глядя ему в глаза, теперь неподвижные и осторожные.

– Что вам известно?

– Я знаю, чтовы похоронили в Бутли.

Бенлоу широко раскрыл рот, будто желая глотнуть больше воздуха, потом закрыл его и заговорил слабым голосом.

– Неужто я не достоин куска овчины?

– Вы достойны руна получше того, что лежит под костями Артура.

– Я предлагал им лучше. Хорошую шкуру. Руно из моих личных запасов.

– Но они не просили у вас хорошую шкуру, не так ли? – тихо спросил я. – Хотели руно, которое выглядело бы лет на двадцать.

Бенлоу попытался вдохнуть через нос. Глаза расширились от страданий.

– От… вратительное старье. Оставили мне.

– Где?

– В аббатстве, позади… за аббатской кухней. Отвратительное старье. Страшно смотреть…

– Но сначала вам принесли ящик? Когда это было?

– Вчера? Позавчера? Третьего дня? Что сегодня?

– Понедельник.

– Неделю назад? Кто его знает? Время быстро летит, когда ты при смерти.

– Кто принес руно, мастер Бенлоу?

– Не знаю. Оно просто лежало там. Мне велели забрать.

– Кто?

– Откройте мне тайну.

– Вам известны все мои тайны.

Вероятнее всего, овчину привезли с какой-нибудь фермы, где животные заразились овечьей чумой. И, скорее всего, сделали это ночью, перенеся шкуру на длинных вилах.

Покуда она не прикоснется устами к костям короля всех бриттов.

– Чьи это кости? – прошептал я. – Чьи кости вы завернули в руно? Чьи кости вы закопали в Бутли?

Мне казалось, я знаю. Просто не мог вспомнить имени.

Бенлоу не отвечал, и я спросил снова, приблизившись к нему настолько, чтобы хорошо разглядеть волдыри на его шее, один из которых был величиной с дюйм, с черной, похожей на воронку, точкой в центре.

– Большого человека, – сказал я. – Кости самого большого покойника на кладбище.

– Артур, – прохрипел Бенлоу. – В этой стене сотня святых, но всем нужен только Артур.

Он снова попытался глотнуть воздуха, но дышать не получалось. Глаза запылали ужасом, и он припал к стене смерти.

– Помогите мне, Бенлоу. Сделайте доброе дело.

– Доброе? – Его веки дрожали, как мотыльки. – Что есть добро? Что есть зло? В чем отличие между ними? И то и другое – ложь. Даже Бог – ложь.

– А небог?

– Что?

– Вы говорили… Раньше, когда я приходил к вам, вы говорили, что даже отсутствие Бога – ложь. Кого вы имели в виду? Часом, не доктора Борроу?

Я подумал о том, что рассказала мне миссис Кадвалад. Вспомнил чувства, которые я испытал, покидая в первый раз дом Борроу, когда мои мысли еще не были затуманены грезами Леланда.

– Я благоговел перед ним, милорд. Меня тянуло к нему.

– Вы следили за ним?

– Он был для меня как мессия.

– Вы говорили, что все время следите за людьми.

– Бывает, люди ходят в неожиданные… места.

– Например? Куда ходит доктор Борроу?

– Как-то ночью заходил в церковь. Доктор вошел в церковь Святого Бениния, потом… зажег свечу, а я…

Бенлоу взял меня за руки, пытаясь вздохнуть полной грудью.

– Что вы еще видели там?

– Слышал. Он закричал. Он был один в темноте у алтаря, и он закричал, как Христос на кресте. Гневно.

–  Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? [22]22
  Мф. 27:46.


[Закрыть]

– Что?

– То, что Христос сказал на кресте.

– Я… не знаю.

– Куда еще он ходил? Вы видели, куда еще ходил доктор Борроу?

– Как-то раз ходил к морю, но я… я устал. Слишком далеко. Вернулся назад. А ночью он ходил в Медвел.

– Когда?

На лестнице раздались шаги.

– Когда это было, Бенлоу?

– Раза два, может, три… – Его глаза лукаво сощурились. – Я устал делать добро. Это неправда, милорд. Все ложь.

– Ушел, – объявил Монгер, спускаясь с лестницы. – Он ушел.

Лицо кузнеца блестело от пота, в широких глазах читалось недоумение, которого я прежде не замечал за ним.

– Мэтью нет на месте. Наверное, ушел на обход, нигде не найти. Мы остались без доктора.

Бенлоу содрогнулся, издав тонкий звук, похожий на далекое пение птицы.

– Как вы и предполагали? – спросил меня Монгер, и я кивнул.

– Ступайте и сделайте все, что нужно, – предложил он. – Я исповедую и утешу его. Не могу смотреть, как он умирает.

– Лучше в ваших руках. – Я осторожно поднялся, стараясь не удариться головой о потолок. – Лучше целитель коней, чем… Джо, его надо остановить.

Бенлоу разинул рот наподобие одного из его черепов и поманил меня скрюченным пальцем.

– Дадли, – сказал я. – Нам надо вернуть его. Вместе с костями. Их нужно снова закопать в землю. Где-нибудь далеко, где никто не копает.

– Тогда кому-то придется скакать как ветер, – ответил Монгер. – Скажите Ковдрею. Если он вышлет своих мальчишек… С повозкой им далеко не уйти.

– И придется останавливаться где-нибудь на ночлег.

– Молите Бога.

Бенлоу попытался подняться, и Монгер подошел к нему. Бенлоу искал меня взглядом, его глаза тупо уставились в точку, где мгновение назад стоял я.

– Неспроста… – хрипел он, пытаясь выдавить смех. – Неспроста… его называли Большой Джейми Хокс, милорд.

Мы с Ковдреем проводили всадников взглядами. Остатки серого дня догорали под хмурым свинцовым небом.

В погоню за Дадли отправили троих гонцов: конюшего, поваренка и, должно быть, сына самого Ковдрея. Один из них взял мою лошадь. Каждому я вручил по копии письма на имя Дадли, подписав их, за неимением подходящей печати, парой глаз. Однажды я придумал знак ради шутки, в качестве своей подписи на письме к королеве. В послании говорилось о том, что если Дадли не вернется немедленно с костями в запечатанном ящике, то единственной наградой ему станет смерть. Самая страшная смерть. Я даже не нашел слов, чтобы точнее описать ее. Могила любви, в конце концов написал я. И дважды подчеркнул эти слова.

– Не знаю, сколько вы хотели взять за услугу, – сказал я, – но вам следует удвоить плату.

Немного помолчав, Ковдрей покачал головой.

– За это я ничего не возьму с вас.

Он не знал. Не мог знать. Но человеком он был хорошим.

Я кивнул в сторону холма Святого Михаила, стараясь говорить ровным тоном.

– Где Нел проведет ночь?

– Наверняка в Медвеле. В городе есть старая тюрьма, но ей больше не доверяют. В Медвеле есть темница. Этот дом – целая крепость. Так говорят. Сам я там никогда не бывал.

– Никогда?

– Ни разу с тех пор, как дом перестроили.

– Кэрью будет там?

– Скорее всего. – Ковдрей взглянул на меня и вздрогнул. – Доктор Джон, видели б вы себя… вам надо поспать. Вы же похожи на ходячий труп. Ничего не ели… И вообще, не понимаю, как это вы еще держитесь на ногах.

– Все в порядке. Мне нужно немедленно поговорить с Кэрью.

Лучше бы это сделал Дадли, но кто знает, где он, да и вообще увидим ли мы его в эту ночь. Я рассказал Ковдрею все, что сообщил мне Бенлоу об убийстве Мартина Литгоу Стефаном Файком.

– Пусть все узнают об этом, мастер Ковдрей. Пусть новость разойдется по всему городу. Несчастному Бенлоу уже все равно ничего не сделать.

– Думаете, никто не знает? За щедрости Файка люди предпочитают не вспоминать о нем плохо, но все видят, какой у него сын, особенно если пьян.

– Где его мать?

– Давно померла. Говорят, что отец с сыном на пару блудят со шлюхами в Уэлсе.

– Кэрью об этом знает?

– Ему есть до этого дело?

– Нет. Думаю, нет. Как быстрее добраться до Медвела? Я только знаю, что имение расположено с другой стороны дьявольского холма.

– Не совсем так, доктор. – Ковдрей вздохнул. – Имение с другой стороны холма, когда стоишь на холме. Медвел примерно в миле от города. Если пойдете по следующей дороге после той, что ведет к холму, и будете двигаться на восток, то выйдете прямо к воротам.

Я кивнул. Мои мысли были заняты доктором Борроу. Где бы он мог быть? Где он учился тридцать лет тому назад или больше?

– Хотите идти в одиночку?

– Пойду один. Нет, нет… – Я отмахнулся. – Благодарю вас. Присматривайте за трактиром.

Ковдрей покачал головой. Мне хотелось сказать ему: «Ковдрей, хотят убить королеву. Ее наследие отравлено». Но, если бы он спросил меня, кто пожелал это сделать, я не смог бы ответить ему ничего определенного.

– Полагаю, не осталось никого, кто мог бы проследить за мной? – сказал я. – Где стражники Кэрью?

– Они следили не только за вами, вы должны знать это, – Ковдрей положил руку мне на плечо. – Берегите себя, слышите?

– Да. Благодарю вас за все.

Теперь следовало остерегаться многих опасностей. Небо окрасилось в земляные тона, но яркие вспышки пылали в моей голове, когда я шел по улицам города. Я собирался посетить Медвел, но сначала следовало заглянуть еще в одно место.

Город наполняли молчаливые сумерки, улицы пустели, воздух затягивало умиротворяющим дымком, когда я, наконец, прошел мимо церкви Святого Бениния. Лазарет доктора погружался во мрак, и я стал еще одной тенью на верхней ступени лестницы. Я вынул кинжал.

Я не знаток в подобных делах. Однако замок оказался старым, и дерево легко раскололось под сталью клинка. Я вошел внутрь комнаты.

Огонь в камине почти потух, но все-таки мне удалось зажечь от него пару свечей. Поставив их на хирургический стол, я начал поиски. Пока я не знал точно, чего ищу, но не сомневался, что сразу пойму это, как только найду.